Концепция читателя в критике В.Г. Белинского
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
а - с помощью тех же индициальных знаков. Можно сказать, что фиктивный читаетель является атрибутом фиктивного повествователя, по аналогии с тем, как абстрактный читатель зависит от выявленности нарратора: чем сильнее выявлен последний, тем больше он позволяет получить информации об адресате [Там же]. Так же, как и нарратор, фиктивный читатель присутствует в каждом нарративе, поскольку в каждом тексте есть знаковые элементы, указывающие на эту инстанцию.
Для обозначения наррататора В. Шмид выделяет два акта, которые характеризуют отношение нарратора к адресату, - апелляцию и ориентировку. Под апелляцией он понимает имплицитно выраженный призыв к адресату занять определенную позицию по отношению к нарратору, к его рассказу, к повествуемому миру или отдельным его персонажам [Там же, с. 57]. Апелляция уже сама по себе указывает на присутствие адресата. Более того, она показывает, какие взгляды нарратор подразумевает в адресате, и какие он считает приемлемыми. Апелляция никогда не становится нулевой, хоть и бывает выражена весьма слабо. Как особый вид апеллятивной функции В. Шмид выделяет функцию импрессивную, с помощью которой нарратор стремится произвести определенное впечатление, например, восхищение или презрение [Там же].
Ориентировкой он называет такую установку нарратора на адресата, без которой сообщение не может быть понято [Там же]. В эту установку могут входить коды и нормы (языковые, социальные, эпистемологические) адресата. Нарратор их может не разделять, но должен учитывать. И поэтому получается, что любой текст содержит имплицитную информацию о том, какое представление имеет нарратор о компетентности и нормах своего адресата.
Также Шмид видит ориентировку в предвосхищении поведения воображаемого реципиента. Адресат может представляться нарратору послушным и пассивным слушателем, или, наоборот, активным собеседником, который задает вопросы, сомневается, возражает, спорит. Учитывая реакцию воображаемого собеседника нарратор оставляет в тексте разные признаки ориентировки: учитывает предполагаемые реакции, предугадывает и предвосхищает критические реплики, пытается опровергнуть их [Там же].
Если нарратор ведет диалог с наррататором, то важно, является ли собеседник только воображаемым слушателем или же предстает как независимый, автономный персонаж первичной истории. Только во втором случае, когда собеседник обладает такой автономностью, другостью, мы имеем дело с подлинным диалогом; в первом же случае перед нами развертывается лишь диалогизированный монолог [Там же, с. 58].
Методы нарратологии приложимы прежде всего к художественным повествовательным произведениям, в которых излагается некая история. Однако В. Шмид допускает их применение и при исследовании других текстов, которые в той или иной мере обладают опосредующей инстанцией нарратора [Там же, с. 14].
Публицистические тексты, к которым принадлежит исследуемый нами жанр литературно-критической статьи, особенно интересны с точки зрения изучения инстанции читателя, поскольку она в них выражена явно и в разнообразных формах. Применение нарратологических методов к исследованию инстанции читателя в литературно-критических статьях В.Г. Белинского поможет нам выявить и наглядно показать диалогичность, заложенную в самой структуре текста.
Однако прежде чем перейти непосредственно к нарратологическому анализу статей В.Г. Белинского, нам следует рассмотреть общую концепцию читателя, отраженную в его статьях.
2. Концепция читателя в литературно-критических статьях В.Г. Белинского 1834-1836 гг.
2.1 Дискурс журнала Телескоп
Статьи В.Г. Белинского 1834-36 гг. публиковались в журнале Н.И. Надеждина Телескоп, и в его приложении Молва. Чтобы понять дискурс этого журнала, необходимо для начала рассмотреть особенности русских толстых журналов XIX в.
С середины 1830-х гг. в России журнал стал преобладать над книгой. Это связано с появлением журнала Библиотека для чтения, который имел огромный успех у читателей. Литературные и публицистические произведения печатались в первый раз преимущественно в журналах вплоть до начала 1890-х гг. То, что русская литература тех лет носила журнальный характер, объясняется перечисленными ниже факторами.
Во-первых, свою роль сыграл рост числа читающих людей, который связан с повышением уровня образованности населения. Чтение постепенно входило в жизнь чиновников и провинциальных помещиков, которые заимствовали культурные образцы у столичного дворянства. Эти читатели находились достаточно далеко от столицы, они жили в помещичьих усадьбах и губернских и уездных городах, поэтому книжная торговля и библиотеки не могли полностью удовлетворить потребность публики в литературе. Гораздо эффективней в этих условиях была почта. Журнал, выходивший с определенной периодичностью (обычно раз в месяц), как раз и осуществлял связь литераторов и читателей.
Во-вторых, дороговизна книг. Читатель не хотел покупать кота в мешке за немалую цену. Гораздо проще было довериться выбору редакторов журнала, который при высоком тираже мог быть намного дешевле книги: За 7-10 рублей получает подписчик 12 толстых книжек, в которых опытная редакция преподносит читателю самый разнообразный материал для удовлетворения его любознательности. Журнал до некоторой степени удовлетворяет острую, особенно для провинции острую, потребность - следить за умственной жизнью вс?/p>