Концепция читателя в критике В.Г. Белинского
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
в притчах господина Лафонтена; что наш Херасков, в прославлении на лире громкой славы россов, сравнялся с Гомером и Виргилием и под щитом Владимира и Иоанна по добру и здорову пробрался во храм бессмертия (То есть во Всеобщую историю г-на Кайданова)… [Там же]) можно разглядеть голос читателя, хоть они и поданы от лица автора. Это доказывается тем, что эти предложения написаны с теми же ироническими преувеличениями, что и предыдущая речь читателя. Только в конце периода Белинский высказывает свое истинное мнение (у нас нет литературы), сопровождая его описанием своей физической реакции, как будто он и вправду не писал это все, а проговаривал на одном дыхании: Уф! устал! Дайте перевести дух - совсем задохнулся! [C. 50]. Эта описанная физическая реакция помогает создать иллюзию живой беседы и придает динамичность повествованию. Она характерна не только для фиктивного автора но и для фиктивного читателя. Следующий диалог в Литературных мечтаниях состоялся по поводу начинающегося обозрения. В нем читатели, пресытившиеся длинными обозрениями, рассматривающими литературу со времен античности, активно протестуют против еще одного такого же. Их возражения оформлены как прямая речь, длинные реплики читателей сопровождаются описанием их физических реакций: Как, что такое? Неужели обозрение? - спрашивают меня испуганные читатели. - Да, милостивые государи, оно хоть и не совсем обозрение, а похоже на то. Но что я вижу? Вы морщитесь, пожимаете плечами, вы хором кричите мне: Нет, брат, стара шутка - не надуешь… Мы еще не забыли и прежних обозрений, от которых нам жутко приходилось! Мы, пожалуй, наперед прочтем тебе наизусть все то, о чем ты нам будешь проповедовать… [C. 52-53]. Этот диалог написан уже не в возвышенно-ироническом стиле, как предыдущий, а в снижено-грубоватом. Здесь опять просматривается преломление речи читателей сквозь сознание автора: трудно предположить, что так могут разговаривать друг с другом реальный автор и реальные читатели, здесь он озвучивает их возможные мысли, наделяя читателей физической реакцией, которая этим мыслям соответствует: Что, не верите? - Отворачиваетесь от меня, качаете головой, машете руками, затыкаете уши? [C. 53]. Разговорность отрывка подчеркивается и ответами автора, которые эмоциональностью, отрывочностью и обилием вставок иногда напоминают письменно зафиксированную устную речь: Что мне отвечать вам на это неизбежимое приветствие?. Право, ума не приложу… Однако ж… прочтите, хоть так, от скуки - ведь ныне, знаете, нечего читать, так оно и кстати… Может быть - (ведь чем черт не шутит!) - может быть, вы найдете в моем кратком (слышите ли - кратком!) обзоре если не слишком хитрые вещи, то и не слишком нелепые, если не слишком новые, то и не слишком истертые… [Там же].
В Стихотворениях Владимира Бенедиктова Белинский спорит с читателями о необходимости честной и беспристрастной критики, которая призвана указывать на положение в литературе того или иного писателя. Критик сам задает себе вопросы от лица читателей и сам же на них отвечает: Но что ж в этом худого? может быть, спросят иные. О, очень много худого, милостивые государи!…); Но какая же изо всего этого польза? А общественный вкус к изящному, а здравые понятия об искусстве?; Но уверены ли вы, что ваше дело направлять общественный вкус к изящному и распространять здравые понятия об искусстве; уверены ли вы, что ваши понятия здравы, вкус верен? Так, я знаю, что тот был бы смешон и жалок, кто бы стал уверять в своем превосходстве других; но, во-первых, вещи познаются по сравнению и дела других заставляют иногда человека приниматься самому за эти дела; во-вторых, если каждый из нас будет говорить: да мое ли это дело, да где мне, да куда мне, да что я за выскочка! то никто ничего не будет делать [C. 196].
Здесь читатель оказывается способным не только выражать свои мнения и эмоции по поводу хода повествования, того или иного автора или произведения, но и задавать весьма каверзные вопросы, на которые автору не так-то легко ответить, вроде того, какое право имеет критик судить. Такого рода диалоги автора с читателем характерны для творчества Белинского телескопского периода. Самое большое число их в Литературных мечтаниях, в остальных статьях они не такие объемные и развернутые, однако несколько мини-диалогов можно встретить практически в каждой из статей 1834-1836 гг.
Еще один способ изображения читателя у Белинского - это подробное описывание его эмоциональных и психических реакций на разбираемое произведение. На самом деле критик описывает свои впечатления от того или иного стиха или романа, но за счет употребления глаголов и местоимений в форме второго лица проектирует их на читателей, тем самым навязывая им свое восприятие. Этот прием хорошо замете уже в Литературных мечтаниях в большом лирическом отступлении, посвященном театру. Отступление начинается чередой риторических восклицаний и вопросов: Театр!. Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всеми исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного? [С. 103]. И дальше Белинский переходит к подробному и последовательному описанию того, что происходит с человеком, когда он оказывается в театре. Он как будто совершает с читателем экскурс туда - сначала они сидят в зале и ждут начало с