Концепция читателя в критике В.Г. Белинского
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
пектакля: Эти звуки настроиваемых в оркестре инструментов томят вашу душу ожиданием чего-то чудесного, сжимают ваше сердце предчувствием какого-то неизъяснимо сладостного блаженства; этот народ, наполняющий огромный амфитеатр, разделяет ваше нетерпеливое ожидание, вы сливаетесь с ним в одном чувстве; этот роскошный и великолепный занавес, это море огней намекают вам о чудесах и дивах, рассеянных по прекрасному божию творению и сосредоточенных на тесном пространстве сцены! [С. 104], потом также описывается восприятие самого представления и констатируется общее воздействие, которое театр оказывает на зрителя: Вы здесь живете не своею жизнию, страдаете не своими скорбями, радуетесь не своим блаженством, трепещете не за свою опасность; здесь ваше холодное я исчезает в пламенном эфире любви… [Там же].
Другой яркий пример подобного плана можно увидеть в статье О русской повести и повестях г. Гоголя, которая вся построена на такого рода описаниях. Доказывая свободу истинного творчества от сознательных замыслов творящего, Белинский показывает, что Гоголь потому талантлив, что может увлечь читателя самыми обыкновенными героями, историями и происшествиями, которые читатель видит рядом с собой каждый день и в которых, на первый взгляд, нет ничего особенного: Скажите, какое впечатление прежде всего производит на вас каждая повесть г. Гоголя? Не заставляет ли она вас говорить: Как все это просто, обыкновенно, естественно и верно и, вместе, как оригинально и ново! Не удивляетесь ли, так наскучившими вам в жизни действительной и так занимательными, очаровательными в поэтическом представлении? [C. 166].
Читатели Гоголя, по мнению Белинского, готовы верить ему на слово и побожиться, что все рассказанное автором есть самая настоящая правда, без всякой примеси вымысла. Чем обыкновеннее, чем пошлее содержание талантливо написанной повести, считает критик, тем больший талант со стороны автора обнаруживает она. Белинский иллюстрирует свою мысль, показывая, какие чувства и впечатления вызывает в читателе та или иная повесть Гоголя. В качестве примера можем рассмотреть, как он описывает воздействие на читателя героев повести Старосветские помещики: Что в них? Две пародии на человечество в продолжение нескольких десятков лет пьют и едят, едят и пьют, а потом, как водится исстари, умирают. Но отчего же это очарование? Вы видите всю пошлость, всю гадость этой жизни, животной, уродливой, карикатурной, а между тем принимаете такое участие в персонажах повести, смеетесь над ними, но без злости, и потом рыдаете с Филемоном о его Бавкиде, сострадаете его глубокой, неземной горести и сердитесь на негодяя-наследника, промотавшего состояние двух простаков! [С. 169]. Белинский будто бы видит все чувства и движения души читателей и, как в задушевной беседе, делится с ними своими переживаниями: И однако ж вам все-таки жаль Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны! вы плачете о них, о них, которые только пили и ели и потом умерли! О, г. Гоголь истинный чародей, и вы не можете представить, как я сердит на него за то, что он и меня чуть не заставил плакать о них, которые только пили и ели и потом умерли! [С. 170].
Таким образом, описанные выше имплицитные и эксплицитные средства изображения образа читателя действуют в совокупности и диктуют прочтение статьи читателю реальному, навязывая ему определенные интеллектуальные и эмоциональные реакции. Конечно, прочтение не полностью диктуется текстом, но определенные стратегии прочтения в тексте все-таки даны, и читатель фиктивный оказывает влияние на читателя реального, несмотря на то, что по своим языковым, эмоциональным и интеллектуальным характеристикам вовсе не тождественен ему.
Заключение
В данной дипломной работе мы исследовали концепцию читателя в литературно-критических статьях В.Г. Белинского 1834-1836 гг. Мы попытались объединить разрозненные высказывания В.Г. Белинского о читателе в целостную концепцию и, применив методы нарратологии, рассмотрели поэтические средства, с помощью которых инстанция читателя изображается в его литературно-критических статьях.
В первой главе мы, опираясь на статью Усмановой [Усманова, 2001], проследили историю изучения читателя в научной традиции, а также обозначили основные положения нарратологии и рассмотрели модель коммуникативных уровней В. Шмида, которую мы активно использовали в дальнейшем.
Классик нарратологии В. Шмид представляет систему взаимодействия повествовательных инстанций на трех иерархически организованных уровнях повествования, каждому из которых соответствует свой отправитель и свой получатель: конкретный автор - конкретный читатель (реальные исторические лица, автор и читатели текста), абстрактный автор - абстрактный читатель (субстанция автора, создаваемая читателем на основе имплицитных знаков текста, и представление автора о своем читателе, выраженное в тех же знаках), фиктивный автор - фиктивный читатель (нарратор и адресат нарратора, та инстанция, к которой нарратор обращает свой рассказ) [Шмид, 2003].
Во второй главе мы рассмотрели концепцию читателя в литературно-критических статьях В.Г. Белинского 1834-1836 гг. Для этого мы, изучив дискурс журнала Телескоп, исследовали взгляды Белинского на предмет отношений поэта и читателя, журналиста и читателя и представления Белинского о понятиях вкуса и чувства, важных для правильного понимания искусства.
Как показало исследование, концепция читателя в критике