Изменение положения британской элиты в третьей четверти XIX века
Информация - История
Другие материалы по предмету История
µм (78). Престиж творческой интеллигенции был несколько ниже, в основном из-за образа жизни ее представителей, в атмосфере периодического безденежья и табачного дыма, что в глазах общества особенно способствовало аморальности (79). Актерскую профессию еще трудно было назвать респектабельной, но, по крайней мере, ее уже не считали такой чудовищной, как раньше. В Лондоне существовало два престижных актерских заведения -Королевская академия драматического искусства и Центральная школа ораторского и драматического искусства, которые давали выпускникам достаточно высокий статус и признание (80).
В предпринимательской среде намного большим весом обладали финансисты и коммерсанты, чем промышленники. Они имели больший доступ к политической власти и больше привилегий. Это можно объяснить не только разницей в их финансовом положении, но и более длительным присутствием на социальной сцене и более тесными связями с высшим классом.
Престиж промышленников достиг своего пика в 1851 г. - год проведения Великой выставки. Эта выставка, целью которой было собрание всех последних плодов изобретательской мысли и показ чудес нового промышленного мира, стала воплощением экономического господства и прогресса Великобритании. Как гласила передовица Economist за 1851 г.: Все... кто способен мыслить, должны чувствовать полную уверенность в том, что бесконечный прогресс... является предопределением человеческого рода (81). Двигатели прогресса - капитаны индустрии -британские промышленники и инженеры поднялись на недосягаемую ранее высоту. Замечательные умы, замечательные руки, которые планировали и создавали эти вещи (82), воспевались на страницах газет и журналов, в уличных балладах, в выступлениях общественных деятелей и в произведениях искусства. Промышленность обрела героическую ауру. Так, например, сэр Уолтер Тревельян дал поручение прерафаэлитам прославить промышленный Тайнсайд в последней серии исторических фресок для его сельского особняка в Нортумберленде (83).
Однако впоследствии того подъема социального статуса людей, связанных с производством, впрочем, как и бизнесменов вообще, которого многие ожидали в дни Великой выставки и которого можно было бы ожидать в стране, впервые вступившей на путь индустриализации и ставшей мастерской мира, в Англии не произошло. Их триумф оказался кратковременным. Да, у них было благосостояние и право командовать другими, они были людьми, с которыми считаются. Предприниматель являлся хозяином, патроном или шефом, обладающим высшей властью и авторитетом на своем собственном предприятии (84). Средние классы формировали олигархию крупных промышленных городов на севере страны, где присутствие аристократии не было заметно. Но на национальном уровне бизнес не стал вершиной общественного престижа. Коббет, радикал Коббет, - восклицал Л.Фоше, - желая оскорбить одного противника, называл его полотняным торговцем... Что еще сказать? (85).
Таким образом, можно заключить, что того соответствия между богатством, престижем и властью, которое присутствовало в среде аристократии, в среднем классе не наблюдалось. Те группы, которые обладали большими финансовыми возможностями вовсе не обязательно обладали более высоким социальным статусом или доступом к власти. В отношении последних параметров все они уступали дворянству.
Раздел 2. Формирование новой социальной элиты Великобритании
Из предыдущего параграфа следует, что доминирующие позиции практически во всех сферах жизни общества в третьей четверти XIX в. занимала аристократия. Но было бы явным упрощением по отношению к данному периоду считать национальной элитой только ее, поскольку в это время начинает набирать силу процесс объединения элитных групп - старой дворянской и новой, вышедшей из среднего класса.
Конечно, это слияние не являлось нововведением середины XIX в. Аристократическая элита Великобритании никогда не была абсолютно закрытой социальной группой, кастой в прямом смысле слова, хотя и старалась сохранить исключительность, однородность и компактность. Она всегда отличалась гибкостью и умением уловить настроения и потребности времени, обладала многолетним опытом успешного поглощения лидеров других социальных слоев. Такое поглощение наблюдалось со времени самого возникновения средних групп. Их количество было незначительным, и поглощение являлось вполне выполнимой задачей. В XVII в. довольно частым явлением были браки между детьми джентри и детьми членов профессиональных и коммерческих групп, младшие сыновья джентри нередко были учениками преуспевающих торговцев, тогда как сами торговцы превращались в джентри (86).
Этот процесс продолжался и в течение столетия, прошедшего с начала Промышленной революции, когда средний класс развивался в относительной изоляции. В 1833 г Э.Бульвер Литтон писал: Вместо того, чтобы держаться в стороне от других классов и ограждать свое положение тернистыми, но несущественными барьерами геральдических отличий... они смешивались более широко и с кажущимся большим равенством со всеми классами, чем любая другая аристократия в варварском или цивилизованном мире (87). Однако это течение было так же невелико, и даже меньше, чем раньше.
С середины XIX в. с ростом состояний, подъемом новых групп среднего класса, таких, например, как промышленники, социальная мобильность этого класса заметно усиливается. Ускоряется та