Изменение положения британской элиты в третьей четверти XIX века
Информация - История
Другие материалы по предмету История
воришей, поскольку мало кто из них мог позволить себе израсходовать на покупку более половины своего состояния. Сказывалась также и нехватка имеющейся в продаже земли. Подавляющее большинство не было в состоянии приобрести достаточное количество акров, чтобы считаться земельными магнатами. Так, из 200 землевладельцев, имевших поместья в 25 000 и более акров, только 10 за весь викторианский период были новыми, а из лиц, владевших от 10 000 до 25 000 акров, новыми было 500 человек (115).
Многие покупали сравнительно небольшие участки, с тем чтобы утвердиться в графском обществе как земельные джентри. Но и в этой среде размеры земельных наделов должны были быть не слишком малы. В 12 изданиях Земельных джентри Дж.Берка, вышедших с 1837 по 1914 гг., ни одна семья не заносилась в книгу, если она не обладала значительным деревенским поместьем (116). Для того чтобы попасть в ряды джентри, необходимо было выкупить поместье размером от 3 до 10 000 акров. Для остальных же более реальной была возможность приобретения поместья от 1 до 3 000 акров - в этих пределах колебалась земельная собственность мелких сквайров. Как указывает профессор Ф.Томпсон, к концу XIX в. Число предпринимателей, превратившихся в земельных джентри, составляло от одной пятой до четверти общего состава группы (117).
Бизнесмены, покупавшие поместья, могли отходить от дел и передавать их в руки управляющих: количественный рост таких арендаторов бизнеса в средневикторианский период облегчал отделение владения от управления. Но многие продолжали непосредственно управлять своим предприятием или компанией. Чаще от дел отходили те, кто был связан с производством, ибо эта деятельность требовала постоянного и пристального внимания, тогда как те, кто занимался финансовыми или коммерческими операциями, во многих случаях совмещали жизнь в поместье со своими занятиями. В любом случае и те и другие существенно отличались от сельских джентри тем, что они не зависели в своем благосостоянии от сельскохозяйственной ренты и черпали основные доходы из неземельного имущества, а земельные поместья использовали в основном для отдыха и приобретения социального статуса.
Автоматическое изменение статуса и доступ в высшее общество давало установление родственных связей с аристократией через браки. Российский консул в Великобритании в третьей четверти XIX в. барон Гейкинг отмечал браки между дворянством и средним классом как весьма распространенное в стране явление и положительно оценивал их равняющее влияние между сословиями, мешающее возникновению классовых предрассудков и враждебных отношений между сословиями (118). Далее эта форма объединения будет рассмотрена более подробно.
Необходимо отметить, что для претендентов на вхождение в высшее общество имело значение не только установление родственных связей, но и вообще любых социальных связей с дворянством. Даже факт простого знакомства с аристократом при прочих равных условиях обеспечивал человеку дополнительные преимущества в социальной конкуренции. Каждое такое знакомство возвеличивало положение семьи не только в ее собственных глазах, но и в глазах окружающих. Правда, борьба в кругах среднего класса велась не столько за социальное признание со стороны нижестоящих или равных, сколько за оценку их достоинств и заслуг людьми, стоящими хотя бы на одну ступеньку выше. Именно это давало им надежду в будущем перейти границы своей социальной группы и подняться в обществе.
Новые знакомые часто вводили претендентов в высшие круги. Такие связи реально повышали вероятность карьерных успехов. Журналист М.Хиггинс утверждал: Если Вы видите в армии сына торговца лошадьми или сына лавочника, Вы можете быть уверены, что правило было смягчено из-за того, что его отцу удалось снискать себе милость вышестоящего класса, а не за счет личных достоинств кандидата (119).
В третьей четверти XIX в. это правило относилось как к индивидам, так и группам. Самые разные организации средних классов, будь то совет директоров железнодорожной или страховой компании или общество трезвости, старались привлечь внимание какого-нибудь лорда. За определенную плату он мог выступать в качестве фиктивного главы организации, причем титулы барона, виконта или маркиза котировались по-разному (120). Общий железнодорожный справочник Брэдшоу в 1850 г. насчитывал 24 пэра и 25 сыновей пэров на посту директоров железнодорожных компаний (121). Даже простое публичное выражение лордом своего признания и одобрения деятельности предприятия придавало ему дополнительный вес и солидность в глазах общества.
Но все эти механизмы объединения практиковались уже не одно десятилетие. Принципиально новым институтом консолидации аристократии, предпринимателей и представителей свободных профессий в средневикторианский период стали паблик скулз. В конце XVIII - нач. XIX вв. паблик скулз не были особенно привлекательны для высших классов ни как места обучения, ни как места воспитания. То, что они предоставляли - возможность завести знакомства и получить определенные представления об окружающем мире - аристократам уже давало воспитание в родительском доме и их обычная социальная жизнь. Особо веских причин для поступления в школы у них не было. Часто родители ограничивались домашним обучением детей, приглашая частного учителя, обычно имеющего духовный сан, который давал образование и воспитывал молодого аристократа до его поступления в университет.
Из паблик скулз наиболее популярными были Ит