Журнал "Русская жизнь" как тип издания
Дипломная работа - Журналистика
Другие дипломы по предмету Журналистика
?ии, а также к ряду специфических приёмов.
В частности, в статье Плоть и кровь возникает сквозной образ - сравнение карты Советского Союза со схемой разделки говядины, где каждой республике в составе СССР соответствует та или иная часть говяжьей туши. Там, где-то в районе зареза, я родился и жил. Это место было отмечено точкой с надписью Ленинград, - развивает автор этот образ.
Затем А. Ипполитов высказывает недоумение по поводу того, как можно считать своей родиной какую-то аббревиатуру, и через небольшую iенку с итальянцами, прочитавшими аббревиатуру СССР как чи-чи-чи-пэ, выходит на сравнение СССР и Римской империи: две написанные подряд аббревиатуры, С.С.С.Р. и S.P.Q.R. (Сенат и граждане Рима), повторяются через каждые несколько абзацев, и этот рефрен выполняет функцию iепки разных элементов текста, а также усиления эффекта параллелизма. Основная мысль, которую высказывает автор, это то, что патриотизм и имперский дух (имперский комплекс) - не одно и то же. Патриотизм - это внутреннее чувство каждого человека, чувство, которое растёт благодаря накоплению впечатлений, связанных со своей родиной, то есть это ностальгия по той родине, к которой человек привык с детства или юности: При умилительном слове родина - слово СССР меня совсем не умиляет - перед моими глазами сразу же встают идиллические пейзажики деревеньки, где я проводил лето несколько лет кряду, с моих семи лет до двенадцати. Тогда как имперский комплекс - это чувство, навязываемое сверху, культивируемое обществом, чуждое отдельному человеку. Это чувство возникает из ощущения, что люди во всей огромной стране, в самых далёких её уголках живут точно так же, как и ты. Автор говорит, что более естественным и здоровым для человека является ощущение причастности к какой-то небольшой территории - городу, деревне, двору, - а не к гигантскому пространству всей страны.
Собственно, созданием образа этой небольшой территории, а именно деревни, где сам автор провёл немало времени, и занимается публицист во второй половине эссе. Он рисует деревенские пейзажи и рассказывает истории из сумбурной и слегка безумной деревенской жизни, и доминирующая интонация в этом фрагменте - печаль автора от безысходности и неизменяемости того, что о чём рассказывает. А. Ипполитов в самом конце материала говорит о стоне голодных коров, который звучат надо всем происходящим в деревне, и завершает текст именно рассказом о дальнейшей судьбе этих животных: Коров увозили в город, на мясокомбинат. Там наступал конец их мучениям. Их убивали и подвешивали за крюки к потолку. Затем с них сдирали шкуру, обнажалось буро-красное кровавое мясо, и кровь стекала на бетонный пол. Подвешенные за ноги и освежеванные, коровы были прообразами рисунков разделки говядины, хотя на картинках они казались гораздо округлее, идеальнее. И напоминали карту СССР. В зарезе Финского залива стояла маленькая чёрная точка, где я родился, город Ленинград. Таким образом одновременно создаётся кольцевая композиция и эффект обобщения: от создания образа конкретной деревни автор возвращается к образу всей страны, причём связующим звеном становится тот образ-сравнение, который возник ещё в начале эссе, - образ коровьей туши. Образ коровьей туши приобретает символическое значение в рамках данного материала: он соединяет в себе и тяжесть жизни в советской деревне, и детское нарождающееся чувство родины, и саму родину, и жизнь, и смерть как отдельного животного, так и целой страны.
В другой статье, Душенька, автор рассматривает через рассказ о фресках Виллы Фарнезина в Риме проблему упадка римских нравов в Эпоху Возрождения. Важнейшее место здесь занимает образ красавицы Империи, куртизанки из бальзаковского рассказа Красавица Империа, перенесённый в Рим XV-XVI вв. У Оноре де Бальзака Империа среди всех куртизанок почиталась самой роскошной и слыла к тому же взбалмошной, и вдобавок была она прекрасна, словно богиня; и не было её ловчее в искусстве водить за нос кардиналов, укрощать свирепейших вояк и притеснителей народа, у А. Ипполитова образ этот ещё более масштабный: Империя сама была воплощением римского вкуса, величайшая красавица всех времён и народовтАж Империя любила военную мощь, победы, славу, триумф, апофеозы. При этом образ куртизанки превращается у А. Ипполитова в образ всего Рима: Империя щедро одаривает своей чувственностью всех туристов, всех паломников, всех верующих и всех любопытствующих, всех, кто захочет и сможет её увидеть. Символом имперского духа становится вертихвостка-куртизанка, имеющая безграничную власть над епископами и кардиналом, над императором и художниками - созданный О. де Бальзаком образ в духе постмодернизма обыгрывается А. Ипполитовым и становится гораздо объёмнее, шире и мрачнее.
При этом параллелизм с современной Россией спрятан в подтекст, и только некоторые подсказки позволяют определить с достаточной точностью, что автор не замыкается на рассказе о Риме XVI в., а на самом деле доносит до читателя мысль о сегодняшнем дне. Это проявляется в отдельных деталях: например, описание римского пейзажа завершается сообщением о том, что этот пейзаж являет собой утопию ВДБХ - Выставку Достижений Божественного Хозяйства. В этом выводе читатель несомненно узнает московскую ВДНХ - Выставку достижений народного хозяйства.
В статье Банда Рафаэля А. Ипполитов в свойственной ему иносказательной форме рассуждает о технологиях пиар