Феномен жизнетворчества в литературе на рубеже XIX–XX веков
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
Благодаря неподражаемой способности В. Иванова завладевать умами и сердцами собеседников, духовно-душевная близость легко достигалась на собраниях Сред, в которых принимали участие литераторы и политики, художники и журналисты самых разных ориентации, например В. Хлебников, А. Ахматова, П. Флоренский, А. Луначарский и др.
Гораздо более сложно оказалось достичь понимания и гармоничных отношений в сообществе друзей Гафиза, которое и задумывалось устроителями в первую очередь как собрание единомышленников. Н.А. Богомолов в книге Михаил Кузмин: статьи и материалы подробно описал деятельность кружка гафизитов, подчеркнув при этом значимость личностей, составивших его членство. Гафиз рождался как кружок единомышленников, объединенных поисками ответов на волнующие вопросы о природе личности. Л.Д. Зиновьева-Аннибал писала в своем письме другу дома, домоправительнице М.М. Замятниной: Есть у нас заговор: устроить персидский, Гафисский, кабачок: очень интимный, очень смелый, в костюмах, на коврах, философский, художественный и эротический. Таким образом, характер заседаний друзей Гафиза был оригинален даже в атмосфере рубежа веков: эротизм, присущий взаимоотношениям членов кружка, рождал ощущение запретной тайны, сокрытой от непосвященных, но доступной друзьям-гафизитам. Мы имеем за вдохновение персидский Гафиз, где мудрость, поэзия, и любовь, и пол смешивался… Мы одеваем костюмы… совершенно преображаемся, устилаем коврами комнату Вячеслава, ставим на пол подстилочки с вином, сластями и сыром, и так возлежим в беседе и… поцелуях, называя друг друга именами, нами каждым для каждого придуманными, - так фиксировала подробности заседаний тайного общества Л.Д. Зиновьева-Аннибал.
Перевоплощение это было запечатлено Вяч. Ивановым в стихотворении Друзьям Гафиза с подзаголовком Вечеря вторая. 8 мая 1906 г. в Петробагдаде. Встреча гостей, где за маской Антиноя-Харикла сокрыт лик Кузмина, Диотимы - Л.Д. Зиновьевой-Аннибал, Петрония - В.Ф. Нувеля. Это не единственное произведение Вяч. Иванова, имеющее выраженную автобиографическую основу. Так, во вторую книгу Cor ardens (раздел Speculum speculorum, цикл Пристрастия) включено стихотворение с характерным названием Палатка Гафиза. Строки, описывающие обстановку, в которой происходили заседания кружка Гафиза, почти дословно перекликаются с эпистолярными описаниями Л.Д. Зиновьевой-Аннибал:
Снова свет в таверне верных после долгих лет, Гафиз!
Вина пряны, зурны сладки, рдяны складки пышных риз,
И умильные украдкой взоры встретятся соседей: Мы - наследники
Гафизом нам завещанных наследий. Упои
нас, кравчий томный! Друг, признание лови! И
триклиний наш укромный станет вечерей любви,
Станет вечерей улыбок, дерзновений и томлений: Стан
твой строен, хмель мой зыбок, - гибок ум,
но полны лени
Волны ласковых движений под волной ленивых риз…
И, влюбленный, упоенный, сам нашептывает верным,
Негу мудрых - мудрость неги - в слове важном
и размерном
Шмель Шираза, князь экстаза, мистагог и друг - Гафиз.
Первая часть стихотворения написана как некий путеводитель по миру кружка Гафиза, где все реально - и складки пышных риз, и вина пряны, и умильные украдкой взоры… Реалии далекого восточного края - зурны сладки - отнюдь не символы или аллегории, но детали современной, сегодняшней жизни наследников Гафиза. Поэт отчетливо воспроизводит конкретику тайных встреч узкого круга единомышленников с тем, чтобы передать тайные переживания одного из друзей-гафизитов, которым в действительности был он сам, а в поэзии - его лирический герой, сердце которых одинаково томительно, мнительно страждет.
Жизнь Вяч. Иванова эпохи кружка Гафиза ознаменована попытками воплощения идеи соборности как органичного единения отдельных личностей не только в духовно-душевном, но и в телесном общении. Следует отметить, что первый брак Вяч. Иванова с Д.М. Дмитриевской был лишен сколько-нибудь страстных чувств как с одной, так и с другой стороны, поэтому всепоглощающая любовь Лидии Дмитриевны Зиновьевой-Аннибал и Вячеслава Ивановича была ими воспринята как страсть, дарованная бесом-Дионисом. Оба любящих были нераздельно спаяны, слиты в единый пламенник, то ярко факельный, то жертвенно-алтарный. Однако счастье должно принадлежать всем. Оно правильное состояние души, - писала Л.Д. Зиновьева-Аннибал в Кольцах в 1903 г. К тому же стремился и Вяч. Иванов, говоря о преодолении индивидуализма и погружении в целое и всеобщее, сам он узнал такое погружение в опыте большой любви. Постепенно любовь двоих превращается в своего рода экспериментальную лабораторию для испытания чувств влюбленных. При этом Лидия Дмитриевна является не только участницей, но в значительной степени вдохновительницей такого рода опытов.
Первым шагом в этом направлении была устремленность к созданию тройственного союза супругов Ивановых и СМ. Городецкого. М.А.
Переживание неудачи первой попытки создания тройственного союза дало пищу поэтическому воображению.
Поэтической реализацией собственной ивановской эротической утопии видится цикл Золотые завесы. Героиней сонетов стала притяженная Маргарита - ее имя анаграмируется в произведениях цикла.
Золотые завесы имеют два идейно