Статья по предмету Литература

381. Творчество Достоевского в контексте европейской литературы
Статьи Литература

Диккенс был вторым важнейшим ориентиром для раннего Достоевского. Диккенс и Бальзак были двумя виднейшими представителями социального романа в начале XIX века в Европе, и Достоевскому, начинавшему работать в социальной тематике, оставалось только брать Диккенса за образец. Бросается в глаза разительное сходство тем и мотивов, относительно которого не всегда можно с достаточной уверенностью сказать, является ли оно результатом совпадения творческих поисков двух писателей или прямым отзвуком впечатлений увлеченного читателя и почитателя произведений Диккенса[xii]. Объединяла двух авторов прежде всего тема "бедных людей" - жертв огромного города, затерявшихся в нем и страдающих от бедности, беспомощности и всеобщего равнодушия. Эта тема была одной из ведущих у Диккенса ("Очерки Боза", Оливер Твист", "Николас Никльби", "Лавка древностей", "Тяжелые времена", "Холодный дом") и чуть ли не главной у молодого Достоевского. Тихий, незлобивый Девушкин, чиновник Горшков, лишившийся работы, - сродни многим героям Диккенса, особенно Тоби Вэку ("Колокола"), Хамфри из "Лавки древностей", Фредерику Дорриту из «Крошки Доррит». Явно от Диккенса проистекает также сентиментальный пафос "Бедных людей" и "Слабого сердца". "Характерное для Достоевского стремление уже в этот период его творческого развития сочетать глубоко трагическое в повседневной жизни внешне незаметного, но по-своему незаурядного человека с неподдельным лиризмом, его глубокую заинтересованность в судьбах своих маленьких героев, окажется причиной того, что Диккенс и далее не останется для него "нейтральной" фигурой, что Достоевский будет не только восхищаться Диккенсом как художником-гуманистом, не только в чем-то использовать его опыт, но по мере все более глубокого проникновения в жестокие и суровые законы жизни и спорить с ним"[xiii]._К примеру, Достоевский сразу отметает обязательные для Диккенса благополучные концовки, так что его ранние вещи оставляют после себя впечатление безысходности. Для Диккенса также очень характерны создаваемые им картины семейного тепла, уюта и покоя, к которым он ведет как к идеалу своих любимых героев и которые придают его романам английский национальный колорит. Им противопоставлен холод и дискомфорт ("антидом"), порождаемый очерствевшими, холодными душами богачей и чиновников, равнодушных и жестоких к "бедным людям" (на данном противопоставлении строятся, к примеру, такие произведения, как "Рождественская песнь в прозе", "Холодный дом" или "Давид Копперфильд"). Для Достоевского типичны изображения именно второй, отрицательной стороны диккенсовского мира: бесприютности, дискомфорта, одиночества. Типично диккенсовскую атмосферу доброты и патриархальности мы найдем только как явное заимствование из Диккенса: это финальные сцены "Униженных и оскорбленных" и описание усадьбы Ростанева в "Селе Степанчикове". Уже первое произведение Достоевского "Бедные люди" чисто по-диккенсовски трактует гоголевскую тему "маленького человека". Образ Макара Девушкина поэтизируется и описывается в сентиментальном, гуманистическом пафосе.
382. Творчество Ивана Алексеевича Бунина
Статьи Литература

Композиция рассказа двухчастная. Кульминация, смерть персонажа, делит текст на две части, позволяя читателю увидеть героя в двух пространственно-временных ракурсах: при жизни и после смерти. Жизненное пространство господина из Сан-Франциско соответствует его роли роли значительного лица, значительного в его собственном сознании и в восприятии окружающих. Смерть героя закономерна: «просуществовав 58 лет он умирает от того, что так и не научился жить.» Смерть в рассказе Бунина выявляет истинную значимость героя. Мертвый господин из Сан-Франциско не представляет никакой ценности в глазах окружающих. Своеобразным символом фальши автор показал влюбленную пару, на которую любовались пассажиры. И только один капитан знает, что это «нанятые влюбленные», за деньги играющие в любовь для публики. В рассказе «Господин из Сан-Франциско» Бунин рассуждает над общечеловеческими. Взаимоотношение человека и мира, истинные и мнимые ценности, смысл человеческого существования вот те вопросы, которые волнуют автора. Иван Алексеевич не только сам размышляет над многочисленными проблемами но ни одного читателя, взявшего в руки одного читателя, взявшего в руки его произведения, не оставит равнодушными.
383. Творчество как осознание Слова
Статьи Литература

Достоевский завершает роман "Подросток" своеобразной критикой жанра. Она содержится в письме Николая Семеновича, бывшего воспитателем Подростка в Москве, "совершенно постороннего и даже несколько холодного эгоиста, но бесспорно умного человека". Письмо Николая Семеновича о "записках" Аркадия, по сути дела, является трактатом о судьбах русского романа, в котором сопоставляются два типа русских романистов романистов "русского родового дворянства" и "случайного семейства". Концепция романа, которая по душе Николаю Семеновичу, восходит к замыслам Пушкина и имеет в виду творчество Толстого: "Еще Пушкин наметил сюжеты будущих романов своих в "Преданиях русского семейства", и, поверьте, что тут действительно все, что у нас было доселе красивого. По крайней мере тут все, что было у нас хотя скольконибудь завершенного" (Д. XIII, 453). Возвращаясь чуть позже в своих рассуждениях к "воображаемому романисту" ("Если бы я был русским романистом и имел талант <...>"), Николай Семенович разъясняет свою мысль: "Положение нашего романиста в таком случае было бы совершенно определенное: он не мог бы писать в другом роде, как в историческом, ибо красивого типа уже нет в наше время, а если и остались остатки, то, по владычествующему теперь мнению, не удержали красоты за собою. О, и в историческом роде возможно изобразить множество еще чрезвычайно приятных и отрадных подробностей! Можно даже до того увлечь читателя, что он примет историческую картину за возможную еще и в настоящем. Такое произведение, при великом таланте, уже принадлежало бы не столько к русской литературе, сколько к русской истории. Это была бы картина, художественно законченная, русского миража, но существовавшего действительно, пока не догадались, что это мираж" (Д. XIII, 454).
384. Творчість Пантелеймона Олександровича Куліша
Статьи Литература

Довголітні клопотання перед урядом дали врешті-решт результат: Кулішеві дозволено повернутися до Петербурга, де він працює редактором статистичних видань одного міністерства, а в некрасовському «Современнике» друкує свої російські повісті, готує багатомовне видання творів Миколи Гоголя, а головне публікує двотомну фольклорно-історично-етнографічну збірку «Записки о Южной Руси», яка викликала загальне захоплення. Ще б пак! Нові тексти дум, історичних пісень, поема Шевченка «Наймичка», історія Коліївщини… Недаремно Великий Кобзар у щоденнику писав: «Цю книгу скоро напам'ять буду читати. Вона мені так чарівно живо нагадала мою прекрасну бідну Україну, що я немов з живими бесідую з її сліпими лірниками і кобзарями. Пречудова і вельми благородна праця! Брильянт в сучасній історичній літературі». То була сенсація: народна творчість українського народу, його мова осміяна, зневажена російськими шовіністами як наріччя,- нараз постали перед усім цивілізованим світом як вершини духовності, чудові зразки мистецтва художнього слова. «Це памятки народного духу, яким немає ціни», - писав відомий російський письменник і видавець Сергій Аксаков.
385. Театр Вольтера в России
Статьи Литература

Так и в России, будучи вдохновленными идеями гуманиста и просветителя Саи Бабы из Путтапарти ряд современных ученых и мыслителей возрождают «театр Вольтера» театральные постановки, где доступным необразованным людям языком излагаются давно забытые в обществе истины Любви, Мира и Ненасилия, постановки, в которых участвуют не профессиональные актеры, а люди, устремленные своими сердцами к миру Духа, идеям всеобщей, всеохватывающей Любви, пронизывающей все мироздание. Это добровольный акт служения своему государству, Родине, обществу, погрязшему в хитросплетениях ума, интересующегося только жаждой наживы и выгоды.
386. Тело текста. Заметки о прозе Владимира Сорокина
Статьи Литература

По сути, вся проза Сорокина может быть охарактеризована как «пустой дискурс», так как все страницы, посвященные «погружению в контекст» (термин московской концептуальной школы), так же есть «пустое место» ничего не значащий дискурс, который, разрушаясь, просто приходит в свое изначальное состояние. Это, может быть, можно сравнить с разрушением симулякра, то есть пустого знака, который не отсылает ни к какому означаемому. Так и герои Сорокина есть маски, за которыми скрывается пустота, они не просто типажи «чужого слова» (слова социалистического реализма, например), но они сами не обладают словом, так как то, что они говорили, на поверку оказывается галлюцинацией сумасшедшего, воображающего, что он говорит. Все, что присутствует, на самом деле, оказывается значками на бумаге, остается только текст, который был написан, чтобы уничтожить дискурс, чтобы заразить язык афазией и дислексией. Остается тело текста, и в этой радикальной телесности бумаги стираются различия между соцреализмом или «среднерусским» романом, похождениями диссидентки Марины, ставшей ударницей завода, и похождениями писателей-клонов в «Голубом сале». Вот почему стиль Сорокина даже нельзя назвать стилем, прием приемом, потому что стиль это всегда создание языка (иностранного в родном, такое определение выдвигает Ж. Делез в «Критике и клинике»), а прием всегда эффект смысла. Тексты Сорокина не создают язык и не порождают смысл. Можно, конечно, использовать всякие постмодернистские «отмычки» (интертекстуальность, цитатность, иронию) и разобраться, что герой «Романа», Роман, вовсе не человек, а русский роман, который умер по совету Мандельштама (именно к его статье «Роман умер», отсылает концовка «Романа»), однако это не отменяет радикального отсутствия дискурса литературы и присутствия телесности текста.
387. Тема "маленького человека" в трактовке Достоевского
Статьи Литература

- Писатель соотносит умирающую Катерину Ивановну с замученной клячей из сна Раскольникова, убитой ради озорства толпой пьяных мужиков. Судьба бедной женщины схожа с судьбой доброго, умного, трудолюбивого животного. Достоевский большое внимание уделяет изображению душевной жизни героев, используя такие художественные подробности, которые делают персонажей романа живыми, неповторимо своеобразными, например, "старый, совершенно оборванный черный фрак, с осыпавшимися пуговицами", из которых "одна только держалась кое-как у Мармеладова". Или былинки сена, прилипшие к платью и волосам героя, и продранные его рукава на локтях. Или красные пятна на щеках Катерины Ивановны и ее хриплое, порывистое дыхание. Или фигурка девятилетней Полечки, "высоконькая и тоненькая, как спичка, в одной худенькой и разодранной всюду рубашке". Девочка обнимает маленького брата "своею длинною, высохшею, как спичка, рукой". Спичка... мера судьбы Полечки - вспыхнет и тотчас сгорит.
388. Тема «странничества» в христианской культуре и в творчестве русских писателей
Статьи Литература

В романе «Подросток» Ф. М. Достоевского «веселие сердца» «странника» Макара Ивановича рождается из откровения о мире как Премудрости Божией. Премудрость невыразимая «тайна», которую «странник» переживает в своем путешествии, «богомолье». Причем разговор об этом начинается с вопроса о молитве, обращенному к Аркадию, и продолжается описанием безграничной красоты мира, которую Макар Иванович пережил и «в себе заключил» «на пути» в Богородский монастырь к празднику. Безграничность нерукотворной красоты, неиссякаемая радость бытия, Премудрость становятся достоянием человеческого существа тогда, когда «будешь с самим Богом лицом к лицу», в этот миг «воссияет земля паче солнца, и не будет ни печали, ни воздыхания, а лишь единый бесценный рай…» . Преп. Симеон Новый Богослов, описывая преображение природы, которое становится итогом духовного пути «Сынов Божиих» «странников и пришельцев» здесь на земле прибегает к почти сходному по своему звучанию сравнению: «…Солнце будет сиять в семь раз сильнее, чем теперь, и весь мир сделается совершеннейшим паче всякого слова». Духовное обновление человека влечет за собой узнавание им своего духовного родства, видение единого тела человеческого. Соединение земного и горнего возрастание духовного в человеке, обретение им в себе царствия небесного, но оно «будет единое, и имеет единого Царя всяческих, Который отовсюду будет виден всем праведным; будет Он спребывать с каждым праведным, и всякий праведный будет спребывать с Ним; будет светло сиять в Нем»9. . Для преп. Симеона Нового Богослова свет ( проявление того состояния лицезрения человеком Бога, когда внутреннее и внешнее соединяется, когда единое пребывает во множественном, не разделяя его и при этом всей своей полнотой обращаясь к каждой его части. Свет, о котором он пишет, не бесплотен. Его тело таинственно созидается в настоящем; время и место этого созидания ( судьбы людей: «свет уже во тьме светит, и в нощи и во дни, и в сердцах наших, и в уме нашем, и осиевает нас невечерне, непреложно, неизменно, неприкровенно, глаголет, действует, живет и животворит, и делает светом тех, которые осиеваются Им. Бог свет есть, и те, которые сподобляются узреть Его, все видят Его, как свет. Ибо свет славы Его предъидет пред лицем Его, и без света Ему невозможно явить Себя. Те, которые не видели света Его, не видели и Его, потому что Бог свет есть; и те, которые не прияли света Его, не прияли еще благодати, потому что приемлющие благодать приемлют свет Божий и Бога, как сказал сам Свет Христос: вселюся в них и похожду (2 Кор. 6, 16)»10.
389. Тема детей в «братьях Карамазовых» Ф.М. Достоевского. Сон о «дите» Дмитрия Карамазова. (Опыт комментария)
Статьи Литература

Подготавливает его, делает возможным двукратное покаяние Мити перед народом. Вначале, после известия о побеге Грушеньки, Митя просит прощения у Фени, ее горничной, запуганной им до полусмерти, в отчаянии, готовясь покончить с собой и не желая больше никого обижать («Да вот что, Феня, крикнул он ей, уже усевшись, обидел я тебя давеча, так прости меня и помилуй, прости подлеца... А не простишь, всё равно! Потому что теперь уже всё равно!» - 14; 368). По дороге в Мокрое в душе Мити свершается новый переворот: отчаяние сменяется последним напряжением всех сил, и на его волне Митя неожиданно просит прощения у ямщика Андрея, обращаясь в его лице ко всему миру («И хоть гневливы вы, сударь, это есть, но за простодушие ваше простит господь. А ты, ты простишь меня, Андрей? Мне что же вас прощать, вы мне ничего не сделали. Нет, за всех, за всех ты один, вот теперь, сейчас, здесь, на дороге, простишь меня за всех? Говори, душа простолюдина!» - 14; 372). Благостное, спасительное действие этого обращения сказывается не сразу (как и разрешающая сила коленопреклонения Раскольникова перед народом на Сенной площади), но той же ночью, в страшный для Мити час обвинения в убийстве отца и первого допроса, разбившего надежды на счастье с Грушей, ему ниспосылается, как ответ на недавнее вопрошание, вещий сон про скорбную жизненную дорогу, черных иссохших погорельцев и плачущее голодное «дитё». При виде них он понимает в умилении, что надо «всем сделать что-то такое, чтобы не плакало больше дитё, не плакала бы и черная иссохшая мать дети, чтоб не было вовсе слез от сей минуты ни у кого, и чтобы сейчас же, сейчас же это сделать, не отлагая и несмотря ни на что, со всем безудержем карамазовским. (14; 456-457). Так ему открывается уже известная читателям из проповеди Зосимы истина о том, что «все за всех виноваты». Из нее Дмитрий с присущим ему страстным максимализмом выводит, что всеобщую вину надо кому-то искупить, безвинно пострадав за всех, чтобы «не умирала великая мысль». Только в ее контексте Митя (а вместе с ним и читатели) может осмыслить свое неотвратимое осуждение. Чудный сон, таким образом, помогает сознательному приятию грядущей судьбы.
390. Тема ночи в поэзии Ф.И. Тютчева
Статьи Литература

«Поэзия Ф.И.Тютчева» В.Н.Касаткиной. Так называется еще одна монографическая работа на тему жизни и творчества Ф.И.Тютчева, с которой я ознакомилась. В данной книге рассматривается художественная система этого выдающегося поэта ХIХ века, стилевое литературное единство его творчества, воплощающее его поэтическое мировоззрение. В главе «Романтический историзм» поднимаются такие вопросы, как человек и эпоха в понимании Тютчева, отражение проблемы «человек и история» в стихах поэта, отношение самого Тютчева к революции, рассматривается его деятельность на политическом поприще. Здесь Тютчевым интересно выражена мысль о том, насколько человек зависим от эпохи; Тютчев не отрицает связей человека с историческим процессом: «За нашим веком мы идем, как шла Креуза за Энеем…» Но эта связь в сознании поэта предстает как тягостная, так сказать, механическая, а не органическая: совокупность единиц тянется за своим веком вопреки внутреннему желанию». В «Лирике самопознания» автор рассуждает о том, каков герой тютчевской лирики, кто он и что собственно выражает его лирика, приводит ряд ассоциаций, используемых поэтом. Акцент делается на сравнении его лирики с лермонтовской. Оговаривается и «женская проблема» как излюбленная тематика тютчевской лирики; женская судьба, «печальная повесть женщины». Здесь мне вспоминается печальная участь отношений между Денисьевой и обществом, то, как безжалостно свет отверг ее, морально уничижая незамужнюю женщину с тремя детьми. Два мнения о месте Тютчева в литературном процессе 50-х годов, выяснение роли тютчевской поэзии, изучение этих вопросов входит в задачу раздела «Ф.И.Тютчев и русская литература». Большое внимание уделено выше упомянутой статье Некрасова «русские второстепенные поэты» и журналу «Современник», пропагандирующему в 50-х годах поэзию Тютчева. Публикации его стихов в «Современнике» вызвала отклики в других журналах.
391. Тема рыцарства в лирике А. Блока в ее связи с творчеством Р. Вагнера
Статьи Литература

У Вагнера же трактовка рыцарства совершенно другая: рыцаря характеризуют в первую очередь такие категории, как "Ehre und Ruhm"(честь и слава), "Kraft und Treue"(мощь и верность - эти два понятия вполне тождественны блоковской концепции рыцарства), а также "Hehr" - величие, благородство, возвышенность. Рыцарь у Вагнера призван совершить величайший подвиг: спасти страну, мир или богов. Он избран и заранее предназначен богами на этот подвиг - это знаменуют всегда чудесные обстоятельства его рождения - вспомним Тристана, Зигмунда, Зигфрида или Парсифаля. Сила такого героя - нечеловеческого происхождения. И они совершают то деяние, к которому предназначены. То есть они не столько являются носителями возвышенной идеи, сколько воплощают ее собой и своим подвигом. Служение Даме и беззаветная влюбленность в нее отходит у них на второй план. Их Дама, в отличие от аналогичного блоковского образа, несмотря на ее исключительные достоинства и иногда даже божественное происхождение, вполне конкретна и реальна, и с ней возможно соединение. Вагнеровским героям в корне чужды созерцательность и гамлетизм блоковских героев. При этом в поэтике Вагнера роль лейтмотивов практически тождественна роли символов-атрибутов в поэзии Блока. Например, у Вагнера в "Зигфриде" особым символическим значением наделен образ меча (Нотунга), что и предопределило важное место этого образа в лирике Блока.
392. Трансформации художественной системы реализма на рубеже XX-XXI веков
Статьи Литература

Современные исследователи ориентированы на пересмотр традиционной оптики реализма XIX века в рамках исторического «материала» века ХХ. Обобщение художественного опыта прошлого столетия приводит к мысли, что концепция социально-исторического и психологического детерминизма не исчерпывает потенциал реалистической традиции. В частности, по мысли Н. Лейдермана и М. Липовецкого, на ее эволюцию в современной литературе повлияло, с одной стороны, развитие модернизма, с другой, опыт соцреализма. Оба явления обнаружили ограниченность социологического подхода, согласно которому реалистическая эстетика материализует обусловленность характеров социальными обстоятельствами. Модернизм раскрыл заложенные в традиции реализма (в частности, в эстетике Достоевского) внесоциальные, онтологические и метафизические мотивировки человеческого поведения и сознания, соцреализм довел до абсурда представление о «типических характерах в типических обстоятельствах» [2]. Авторы учебника современной русской литературы Н. Лейдерман и М. Липовецкий указывают также на кризис жанра романа «с его установкой на поиск “всеобщей связи явлений”», которая «в годы сломов и духовных катастроф <…> не удается стать “формой времени”». Исследователи выявляют противоречия, свойственные реалистической эстетике в конце ХХ века: изображение художественной действительности максимально приближенной к документальной основе и мифологизация, следование принципам исторического детерминизма и апелляция к мистике, жизнеподобная пластика и тяготение к символизации. Писателям-реалистам, стремящимся «с максимальной глубиной постигать усложнившиеся отношения между характерами и обстоятельствами, приходится существенно обновлять творческий арсенал, стараясь по возможности использовать для решения собственных задач то, что наработано соперниками и соседями по художественному движению» [3].
393. Трансформация мотива смерти в волшебной сказке в английской литературе XX–XXI в.
Статьи Литература

Общеизвестно, что волшебная сказка рождается из обряда инициации, который обычно подразумевает индивидуальное прохождение в другой мир, то есть метафорическое умирание. Мотив смерти в волшебных сказках связан с мотивом возвращения. Традиционно любая сказка (авторская и фольклорная) заканчивается возвращением героя из волшебного мира. В этом состоит его главное предназначение. Как отмечает Дж. Кемпбелл, герой сказки должен «вернуться к нам преображенным и преподать усвоенный им урок обновленной жизни» [4: 22]. Обновление героя фольклорной сказки имеет принципиальное значение, но в литературной сказке ХХ-XXI в. акцент смещается: на первый план выносится не столько обновленность героя, сколько само его возвращение (или не-возвращение). Для нас важно, что возвращение связано с «пространственным» передвижением, которым обозначается граница двух миров. Причем эти границы в фольклорной волшебной сказке менее очевидны, чем в современных сказочных произведениях. Они, как правило, лишь обозначаются определенными топографическими сигналами: река, лес и т. п. В мире литературных сказок ХХ-ХXI в. герои, разумеется, также пересекают некий барьер, разница лишь в том, что сам переход между двумя мирами специально подчеркнут в сознании героя и читателя. Почему же так важно пересечение барьера, особенно в обратном направлении, из сказочной страны? Потому что тот волшебный мир, из которого мы ждем возвращения героя, как бы весело и интересно ему там ни было, согласно категории «памяти жанра», есть ни что иное, как мир Смерти. Мир Смерти естественно включен в общую картину сказочной Вселенной (об этом см. В.Я. Пропп «Исторические корни волшебной сказки», Д. Фрезер «Золотая ветвь», О.М. Фрейденберг «Поэтика сюжета и жанра», «Миф и литература древности», Мелетинский Е.М. «Поэтика мифа»).
394. Траугот Яковлевич Бардт
Статьи Литература

Тогда в связи с быстрым ростом численности населения крупнейшие города мира, в том числе Москва и Петербург, столкнулись с острым жилищным кризисом в частности, с нехваткой жилья для малоимущих. Бардт не остается в стороне от этой проблемы и в 1906-1907 годах возводит два дома дешевых квартир для служащих Казанской железной дороги в Краснопрудном переулке10 (сохранилось одно 5-этажное здание)11. Его творческая активность в данном направлении была замечена и оценена. Архитектора включили в число душеприказчиков московского богача Г. Г. Солодовникова, умершего в 1901 году и завещавшего часть своего состояния на строительство подобных домов. На деньги Солодовникова город приобрел два больших участка на 2-й Мещанской улице (ныне улица Гиляровского) и поручил Обществу гражданских инженеров провести в 1906 году конкурс проектов двух домов дешевых квартир: для одиноких на 1225 человек и для семейных - на 185 комнат. Оба конкурса выиграл петербургский гражданский инженер М. М. Перетяткович, но, занятый другими заказами, он передал осуществление своих проектов московским зодчим, в частности, возведение огромного дома для одиноких поручил Бардту. Последний творчески отнесся к этой, по сути, технической задаче (реализация чужого проекта) и сохранил внешний облик здания, задуманного Перетятковичем в стилистике так называемого «северного» варианта модерна - наиболее рационального, почти лишенного декоративных элементов, что вполне соответствовало идее «дешевизны» жилья. Вместе с тем Бардт внес в здание ряд технических изменений, учтя пожелания жюри. В результате построенный им в 1906-1908 годах дом (нынешний адрес улица Гиляровского, 65)12 стал одним из передовых для своего времени образцов полифункционального жилого комплекса, основанного на новейших методах планировки. После революции жильцов из него выселили, а здание приспособили под учреждение. Позднее оно прошло полную реконструкцию и теперь занято Российским потребительским обществом.
395. Тредиаковский
Статьи Литература

В 1735 г. вышел трактат Тредиаковского «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих знаний». Трактат этот, в котором Тредиаковский изложил также систему литературных жанров классицизма и дал первые в русской поэзии образцы сонета, рондо, мадригала, оды, положил начало реформе русского стихосложения. Тредиаковский указал в нем, что «способ сложения стихов» зависит от природных свойств языка. Силлабика пригодна для языка с постоянным ударением. Поскольку в русском языке ударение не закреплено за определенным слогом, стихосложение в нем должно быть подчинено иному принципу - правильного чередования ударных и безударных слогов. Тредиаковский ссылался при этом на «поэзию нашего простого народа», в которой он усматривал «слатчайшее, приятнейшее и правильнейшее разнообразных ее стоп... падение». Но обоснование силлабо-тонического стихосложения сопровождалось Тредиаковским стеснительными ограничениями. Силлабо-тонический принцип он считал применимым лишь к наиболее часто использовавшемуся в то время одиннадцати- и тринадцатисложному стиху, не распространяя его на стихи более короткие, где сохранял верность принципу силлабики. Возражал Тредиаковский и против введения трехсложных стоп, а из двухсложных предпочитал хорей. Отдавая преимущество женской рифме, Тредиаковский не допускал чередования женских и мужских рифм в пределах одного стихотворения. Эти ограничения были оспорены молодым Ломоносовым, выступившим в 1739 г. со своим гениальным «Письмом о правилах российского стихотворства». Здесь он широко обосновал принцип силлабо-тоники в полном объеме и указал на огромные возможности русского ямбического стиха. Переиздавая впоследствии трактат под измененным заглавием - «Способ к сложению российских стихов против выданного в 1735 годе исправленный и дополненный» (1752) - и перерабатывая одновременно свои ранние стихотворения, Тредиаковский принял реформу Ломоносова.
396. Тютчев Ф.И. и его поэтическое наследие
Статьи Литература

Крымская война 1853-1856 гг. в полной мере обнаружила "гнилость и бессилие крепостной России"21. Болезненно переживая дипломатические и военные поражения, понесенные в это время его родиной, поэт убеждается в том, насколько пагубна была для государственных интересов России вся внутренняя и внешняя политика царского правительства-та самая политика, которой он в конечном счете служил как дипломат и публицист. Еще недавно Тютчев обольщал себя мыслью, что самодержавная Россия - это "Великан - и Великан, хорошо сложенный"22. Теперь он не может отделаться от ощущения человека, запертого в карете, которая "катится по все более и более наклонной плоскости", и вдруг замечающего, что "на козлах нет кучера". Тютчев потрясен "глупостью, подлостью, низостью и нелепостью" правительственных кругов, их несостоятельностью перед лицом испытания, постигшего страну. Он негодует на антипатриотическую беспечность петербургского общества, на его настойчивое стремление быть "изнанкой" Запада. Склонный ранее идеализировать личность Николая I, поэт провожает его в могилу гневной эпиграммой-эпитафией, в которой дает резкую оценку его деятельности ("Не богу ты служил и не России..."). Тупости и бездарности высшего военного командования Тютчев с нескрываемым восхищением противопоставляет героизм, "воодушевление и самопожертвование простых солдат"23. Тревожными думами о героических защитниках Севастополя и о будущем России проникнуты стихотворения "Вот от моря и до моря..." и "На Новый 1855 год". Славянофильская окраска не лишает подлинного лиризма и такие стихи Тютчева, как "Эти бедные селенья..." и "Над этой темною толпой...". В первом по-своему проникновенно и тепло прозвучала тема угнетенной рабством родины, во втором выразительно запечатлены те беды, которые принесло русскому народу крепостное право. Однако критическое отношение к русской социально-политической действительности, так ярко проявившееся в многочисленных письмах поэта, все же не нашло соответствующего отражения в его поэтическом творчестве.
397. У входа. Анализ стихотворения Н.С. Гумилева «Заблудившийся трамвай»
Статьи Литература

Эти строки из гумилевского стихотворения "Фра Беато Анджелико", написанного в 1912 году[34] , вполне соотносимы с художественным миром позднего Гумилева, в частности с миром "Заблудившегося трамвая". Если путешествие во времени есть не что иное, как путешествие в себя, то путешествие в пространстве означает антигностическое, а следовательно, и антисимволистское приятие мира. Человек вмещает в себя мир и тем самым уже не только не отвергает его, но принимает. И если вмещение в себя Бога (Евхаристия) процесс физический, то для Гумилева вмещение мира тоже процесс физический, а путешествие оказывается лишь формой вбирания мира в себя. Так, в "Африканской охоте", написанной в 1914 году [5] , убийства экзотических африканских зверей укрепляют связь рассказчика с миром: "Ночью, лежа на соломенной циновке, я долго думал, почему я не чувствую никаких угрызений совести, убивая зверей для забавы, и почему моя кровная связь с миром только крепнет от этих убийств" [36] . Но и для позднего Гумилева приятие чего-либо означает освоение, физическое вчувствование в принимаемое. Потому и понадобились Нева, Нил и Сена, что он на них был, принял их в свой индивидуальный мир и укрепил через физическую связь с частями мира связь с целым. Но полнота земной любви (пусть в прошлом) и полнота связи с миром это и есть акмеизм.
398. Уильям Теккерей
Статьи Литература

Как и другие писатели его времени, Теккерей выступает в своем произведении всеведущим автором. Однако его всеведение не должно создавать впечатления, что он знает все о своих персонажах потому, что он их творец, что он сам все это сочинил. В известной мере Теккерей следует литературной традиции, характерной для английских романистов XVIII века, когда автор стремился представить себя читателю всего-навсего в роли издателя, редактора или доверенного лица. Теккерей говорит о себе как о "поверенном тайн" некоторых своих персонажей, о личном знакомстве с ними, он пишет о том, что узнал из первых рук... ("Как потом сообщил мне капитан Доббин", - в скобках заметит Теккерей, рассказывая о венчании Эмилии Седли".) Так скрепляется связь отошедших событий и современности, их близость, создается впечатление реальной основы повествования, бытовой и психологической достоверности описываемого. Тому же способствует частое вкрапление в авторскую речь "чужой речи" - речи персонажей, а иногда и слияние их. Вместе с тем эта взаимосвязь как бы непроизвольно, непосредственно выявляет отношение автора к персонажам и обстоятельствам. Так, на знаменитом балу в Брюсселе 15 июня 1815 года, на который билеты "доставали ценою таких стараний, просьб и интриг, какие под стать только английским леди, жаждущим, встретиться с высшей знатью своей страны", Джордж Осборн ведет себя беспутно и неуважительно по отношению к своей юной супруге, любящей его и страдающей от его небрежения. И вдруг в момент своего безрассудного поведения он узнает, что через несколько часов должен покинуть Брюссель вместе со своей частью: на фронте началось решительное сражение. "Джордж вышел на улицу, весь дрожа под впечатлением этого известия, столь давно ожидаемого и все же столь неожиданного. Что теперь любовь и интрига? Быстро шагая домой, он думал о тысяче вещей, но только не об этом - он думал о своей прошлой жизни и надеждах на будущее, о жене и ребенке, с которым он, возможно, должен расстаться, не увидев его. О, если бы он не совершил того, что совершил в эту ночь! Если бы мог по крайней мере с чистой совестью проститься с нежным невинным созданием, любовь которого так мало ценил?.. Надежда, раскаяние, честолюбие, нежность и эгоистическое сожаление переполняли его сердце". Теккерей не воспроизводит диалектику сложных переживаний Джорджа Осборна, возникших у него в момент перелома в его судьбе, вызванного историческим событием. Он ограничивается перечислением возбужденных и переливающихся чувств, обозначает их точным словом и выявляет отношение Джорджа к их переменам. И тут же выражает свое отношение к этому самоанализу и самооценке - и прямо и косвенно, сливая авторский голос с внутренним голосом Джорджа, с голосом его совести, очищающим его душу от суетливых страстишек и устремлений. Вот Джордж вернулся домой и входит в комнату, где, закрыв глаза, лежит Эмилия. "Как она чиста, как хороша и как одинока! А он, какой он эгоист, грубый и бесчувственный! Охваченный жгучим стыдом, он стоял в ногах кровати и смотрел на спящую". Теккерей оттеняет и поддерживает эту победу нравственного начала в сознании Джорджа Осборна.
399. Ф.И. Тютчев и немецкий романтизм
Статьи Литература

Сильно повлияло на Тютчева также понимание Шеллингом вечности и полноты бытия в природе, которое он смог противопоставить пониманию бессмертию души в христианском смысле. По Шеллингу, каждое живое существо находит бесконечное продолжение в дальнейшей жизни своего рода и потому изначально пребывает в вечности, образуя единое гармоничное целое с остальным вечным природным миром. Поэтому мгновенность его существования и последующее полное исчезновение как единичной частицы природного космоса ничего не значит. "Если каждое растение лишь на мгновение достигает в природе истинной, совершенной красоты, то мы вправе утверждать, что оно обладает лишь мгновением полного бытия. В это мгновение оно есть то, что оно есть в вечности: вне этого мгновения оно подвластно лишь становлению и гибели" . В человеке, как в существе природном, также существуют, в незаметном противоборстве и хрупком равновесии, два начала космическое, гармоническое, упорядочивающее (аполлоническое, по Ницше), и хаотическое, иррациональное, стихийное, экстатическое (дионисийское). Последнее роднит его с изначальным и всетворящим хаосом, как его понимали древние греки, и потому глубже и первичней, хотя и угрожает, если вырвется на свободу, разрушить гармоническую индивидуальность. Для человека воссоединиться с полнотой природной жизни возможно только ценой потери обособленности своего я в экстатическом порыве, разрушающем обособляющие границы его личности и растворяющем ее без остатка во вселенной ("Все во мне и я во всем"). Вечность стихийного бытия в природе достигается через уничтожение конечного человеческого я ("… Дай вкусить уничтоженья, с миром дремлющим смешай!"). В эту минуту экстатического слияния с природным миром человек "входит" в вечность. Наиболее емко это состояние описывается в тютчевских стихах следующей фразой: "... И жизни божеско-всемирной хотя на миг причастен будь" ("Весна"). Ощущение, пусть даже губительное, полноты бытия заставляет жаждать "минут роковых" и проклинать унылое прозябание как медленную смерть:
400. Фабрикант брэндов
Статьи Литература

Даже не работая с Тиньковым, можно прийти к выводу: его высказывания и поступки не всегда отличаются постоянством. В 2005 году, расставшись с пивоваренным бизнесом, он заявил, что «устал от наших потребителей» и мечтает построить компанию в сегменте b2b. Однако ничего такого не построил. И почти два года посвятил, по большому счету, некоммерческому проекту велосипедной сборной, выступавшей под маркой Tinkoff Restaurants. Недоброжелатели уже было сбросили Тинькова со счетов: мол, исписался, как Гоголь. Однако, погоняв на велосипеде и набравшись сил, он вернулся. Причем, вопреки своим заявлениям, снова приступил к разработке продуктов, ориентированных на массовый спрос. В 2006 году он купил небольшой «Химмашбанк». Через некоторое время переименовал его и свою велосипедную команду в Tinkoff Credit Systems. И пару месяцев назад состоялся официальный запуск нового проекта кредитной карточной системы.

Blog

Статья по предмету Литература