Литература

8821. Пушкин и Достоевский о жизни и смерти («Гробовщик» и «Бобок»)
Статья пополнение в коллекции 12.01.2009

Обратим внимание на еще одну многозначительную деталь. Покойник-генерал приветствует «новичка» такими словами: «Милости просим в нашу, так сказать, долину Иосафатову. Люди мы добрые, узнаете и оцените». Другой «проснувшийся» покойник (тоже генерал) притворно жалеет: «В жизни столько страданий, истязаний и так мало возмездия...» (с.47, 50). Обе эти реплики связывает один мотив - страшного суда, который якобы ожидает людей после смерти. Этот суд, по библейскому преданию, будет происходить после конца света именно в Иосафатовой долине в окрестностях Иерусалима (см.комментарий к рассказу - с.411). Но для Достоевского мир «кончается» уже в настоящем. Собственный «страшный суд» люди творят, по его мнению, над собой сами, когда оказываются недостойными милосердия, прощения за «грешную жизнь» на земле. В рассказе «Бобок» мы как бы видим фрагмент подобного «суда». Покойников не нужно даже обличать, судить. Им предоставлена лишь возможность высказаться после смерти - и они сами «выворачиваются наизнанку», сами о себе говорят самые отвратительные вещи. Такого не скажет ни один прокурор.
8822. Пушкин и его творчество
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Мы уже видели, что пушкинские переломы, кризисы, выходы к новым и иным этапом развития особые, и потому-то они обычно не только не повергают в состояние творческой пассивности, но наоборот рождают взрыв энергии, необычайный подъем духа, жажду преодоления, как бы новый вызов судьбе, оборачиваются неостановимым поиском. Таким этапом переломом стало и время расставания со зрелостью. Пик его осень, проведенная в Болдино. Болдинская осень. Пора завершений: достаточно сказать, что закончен ''Евгений Онегин''. Все сошлось здесь: деревня, осень, изоляция… самое течение времени как бы нарочно остановилось, чтобы Пушкин в свободной игре духа смог бы и подвести итоги прошедшему, и наметить, выбирая, пути к будущему. Что же нового явила в этом ряду болдинская осень? Прежде всего прозу ''Повести Белкина'' и так называемые ''Маленькие трагедии''. Разве не говорит о страшной энергии перелома сам характер работы над теми же ''Маленькими трагедиями'': замыслы и наброски многолетней давности реализуются в две недели. Пушкин ''вдруг умел расстаться'' с ''Онегиным''. ''Вдруг'' сумел написать ''Маленькие трагедии''. Каждая из трагедий это утверждение себя личности вопреки всему в деньгах, в искусстве, в любви, утверждение себя в жизни, и в каждой из трагедий опровержение личности, встречающее в конце концов последнее препятствие смерть, ибо действительно такая личность, по выражению А. Хомякова, заключается в себя как гроб. Мотив смерти здесь непреходящ. Начавшись с замысла об убийстве и закончившись смертью барона в ''Скупом'', он продолжается прямым убийством в ''Моцарте и Сальери''. В ''Каменном госте'' этот мотив уже почти не умолкает: от свидания на кладбище к убийству Гуаном соперника у Лауры, к гибели Гуано от руки командора. И наконец, венчающий ''Пир во время чумы''. Здесь вся идея уже в названии. Трагическая коллизия объявлена в формуле; почти в декларации: жизнь и смерть. Торжество жизни, вплоть до вызова, брошенного ею смерти в песне председателя:
8823. Пушкин и Жуковский в 1830-е годы (точки идеологического сопряжения)
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Назовем хотя бы статьи Жуковского из "Собирателя" 1829 г. (хрестоматии, составленной им для вел. кн. Александра Николаевича). Представляется, что под следующими заветами монарху Пушкин охотно бы подписался: " Верь, что власть царя происходит от Бога, но верь сему не для того, чтобы поставить себя выше суда людей, а для того, чтобы подчинить себя верховному суду Бога", " Уважай закон и научи уважать его своим примером: закон, пренебрегаемый царем, не будет храним и народом.12 Люби и распространяй просвещение : оно сильнейшая подпора благонамеренной власти;13 народ без просвещения есть народ без достоинства; им кажется легко управлять только тому, кто хочет властвовать для одной власти; но из слепых рабов легче сделать свирепых мятежников, нежели подданных просвещенных, умеющих ценить благо порядка и законов. Уважай общее мнение : оно часто бывает просветителем монарха; оно вернейший помощник его <..> мысли могут быть мятежны, когда правительство притеснительно или нерадиво <..> Люби свободу, то есть уважай и личную безопасность и права мысли каждого14 <..> Свобода и ненарушимость закона одно и то же. <..> Владычествуй не силою, а порядком: истинное могущество государя не в числе его воинов, а в твердом благосостоянии народа. Будь верен слову <..> Окружай себя достойными тебя помощниками: заблуждение царя, удаляющее от него людей превосходных, предает его на жертву корыстолюбивым рабам, губителям его чести и народного блага.15 Уважай народ свой " (Х. 24) и т.п.
8824. Пушкин и историческая тема в русской литературе
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Образ Петра волнует не только поэтическое воображение Пушкина: он обращается к нему и как историк. В марте 1832 года Пушкин приступил к работе над задуманной им «Историей Петра Великого». Исследования Пушкина были прерваны работой поэта над «Историей Пугачева». В апреле 1834 года Пушкин возвращается снова к истории Петра, усиленно роясь в архивах, собирая материалы, делая заметки, выяиски. После смерти Пушкина была сделана попытка издать записи поэта по истории Петра 1, но Николай 1 не разрешил издания. Пушкинский труд был опубликован только в наше время, когда были случайно найдены 22 тетради заметок и выписок Пушкина (часть тетрадей пропала). Основная идея, которой руководствовался Пушкин в своем понимании деятельности Петра, четко выражена следующим замечанием о нем поэта: «Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами, первые суть плоды ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые нередко жестоки, своенравны и, кажете», писаны кнутом. Первые были для вечности или по крайней мере для будущего, вторые вырвались у нетерпеливого, самовластного помещика». Отмечая это противоречие, Пушкин глубоко понимал историческую необходимость и значение деятельности Петра, в своих произведениях о нем подчеркивал именно преобразовательную, созидательную ее сторону. И чем мрачнее становилась в глазах Пушкина личность Николая 1, тем светлее представлялся ему образ Петра 1 («Пир Петра Великого»).
8825. Пушкин и литературное движение его времени
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

История этих взаимоотношений выходит далеко за пределы личных связей поэтов и представляет собою одну из линий общей литературной эволюции. Баратынский, начавший свой литературный путь под руководством Дельвига как ученик и последователь Пушкина, уже в ранних своих стихах начинает освобождаться от этого влияния, а в финский период своего творчества (18201824) утверждается как самостоятельная и значительная литературная величина. Он выступает преимущественно как элегический поэт, создавший новый тип элегии, где сама эмоция лирического субъекта становится предметом беспощадного рационального анализа. Элегии Баратынского вызывают восторг Пушкина, предрекающего ему одно из первых мест в ряду русских элегических поэтов. Пушкин видит в них соединение «вкуса» и «мысли» и решительно возражает критикам, недооценивающим его творчество (Шевырев). Безусловное одобрение Пушкина вызывает романтическая поэма «Эда» (1824; отд. изд. 1826): «произведение <...> замечательное оригинальной своею простотою, прелестью рассказа, живостью красок и очерком характеров...» (Пушкин, XI, 74). Что же касается Баратынского, то уже в «Эде» он ставит своей целью выйти за пределы пушкинской традиции; в предисловии к первому изданию он замечает, что «не принял лирического тона в своей повести, не осмеливаясь вступить в состязание с певцом “Кавказского пленника” и “Бахчисарайского фонтана”» и что «следовать за Пушкиным ему показалось труднее и отважнее, нежели идти новою собственною дорогою» (Баратынский Е.А. Полн. собр. стих. Л., 1957. С. 383; сопоставление «Эды» с «Кавказским пленником» см., напр.: Тойбин, 1988. С. 124146). Новаторство «Эды» критикой не было понято; поэма рассматривалась как подражательная по отношению к Пушкину. Существует мнение, что именно эта «творческая трагедия» «усложнила отношения Баратынского и Пушкина, по существу до конца жизни оставшиеся дружескими» (Медведева, 1936. С. LXXI). В 1826 г. они дружески общаются в Москве; однако к концу 1820-х гг. в самом деле обнаруживаются легкие симптомы взаимного охлаждения. В начале ХХ в. оно получило примитивно-биографическое объяснение: возникла легенда о «зависти» Баратынского к Пушкину, впрочем, уходящая своими корнями в прижизненные толки о взаимоотношениях поэтов (новейший разбор легенды и наиболее полную сводку фактических данных о взаимоотношениях поэтов см.: Песков, 1995/1996). Отдаление Баратынского от Пушкина и его ближайшего окружения должно быть оценено, однако, в первую очередь как факт историко-литературный: во второй половине 1820-х гг. Баратынский вступает в новый период своего творчества; его философская поэзия этого времени возникает уже на иных основах, нежели пушкинская, и с этих новых позиций он производит переоценку традиции. Очень характерное письмо его к И.В. Киреевскому (март 1832 г.) с характеристикой «Евгения Онегина» как произведения «подражательного» и «ученического» (Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников. М., 1987. С. 237) является свидетельством такой переоценки, как пушкинского творчества, так и своих собственных ранних мнений; одновременно Баратынский меняет и свою литературную среду. Смерть Дельвига обрывает его петербургские связи; самым близким ему литератором в начале 1830-х гг. становится И.В. Киреевский. В 1839 г. он напишет Плетневу: «Давно, давно нет между нами никаких сношений; зато давно, давно я не пишу стихов, и мной оставлен тот мир, в котором некогда мы сошлись и сблизились» (там же, с. 264). Гибель Пушкина глубоко потрясла Баратынского, а знакомство с неопубликованными его произведениями несколько поколебало его скептицизм; в феврале 1840 г. он сообщает жене: «Есть красоты удивительной, вовсе новых и духом и формою. Все последние пьесы его отличаются, чем бы ты думала? Силою и глубиною! Он только что созревал» (там же, с. 270). Все эти данные, давно известные и постоянно приводимые в общих работах о Баратынском (М.Л. Гофмана, П.П. Филипповича, И.Н. Медведевой и Е.Н. Купреяновой, Л.Г. Фризмана, И.М. Тойбина, С.Г. Бочарова, Г. Хетсо и др.), требуют освещения в общем контексте творческой эволюции Баратынского; здесь необходимо специальное монографическое исследование, затрагивающее проблемы эволюции пушкинского круга и эволюции поэтических мировоззрений и стилей. Оно должно прямо подвести нас к проблеме литературных эпох.
8826. Пушкин и Ломоносов. Литературно-языковое творчество
Информация пополнение в коллекции 09.12.2008

Но главное заключалось в том, что стилистическая теория Ломоносова отделяла русский литературный язык от восточнославянского, который рассматривался как источник стилистических языковых ресурсов. Такой подход был неоднозначно встречен современниками, но поскольку сложившаяся к XVIII веку ситуация в языке требовала кардинальных решений, то теория Ломоносова в конце конов убедительно восторжествовала. В частности, Пушкин писал, что Ломоносов «предлагал изучение славенского языка как необходимое средство к основательному знанию языка русского» Ломоносов также рассматривал свою стилистическую теорию как средство борьбы со злоупотреблением иностранными словами: «Старательным и осторожным употреблением сродного нам коренного славенского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков». Он решительно восставал против непродуманных заимствований, засорявших живой родник народного слова. И в пору, когда дворянская верхушка, а также заезжие иностранцы скептически расценивали возможности русского национального языка, работа Ломоносова по созданию своей научной терминологии имела очень большое значение. Он шел здесь различными путями. В одних случаях заменял иностранные термины отечественными названиями, в других вводил в оборот известные русские выражения для обозначения новых научных понятий, в третьихпридавал иноязычным терминам, прочно вошедшим в русский словарь, формы, близкие к нормам отечественной грамматики. Так, Ломоносов предложил вместо «бергверк» говорить рудник, вместо «дак» кровля, взамен «пиляр» косяк, «перпендикулы» маятник. Ему принадлежат и такие нововведения, как «упругость тел», «земная ось», «удельный вес», «преломление лучей», «магнитная стрелка», «опыт», «наблюдение».
8827. Пушкин и религия
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Многие современники, в том числе и Пушкин, видели в Филарете замечательного проповедника и богослова, человека с сильным и независимым характером, но вместе с тем властного и нетерпимого. Он был убежденным консерватором, отрицательно относился к светской культуре и был готов с ней примириться лишь при условии ее подчинения Церкви, то есть превращения ее в средство пропаганды православия как единственно верного учения, соответствующего духу русского народа и интересам российского государства. Исходя из этого, он настоял на удалении священника Г. Павского от обязанностей воспитателя наследника престола, обвинив его в протестантизме, и резко критиковал «немецких лжеистолкователей Библии». Его влияние было решающим в работе Комиссии по разработке цензурных уставов 1828 года, благодаря которым, как пишет А. Дмитриев, «духовная цензура, получив право контролировать печатные издания, заняла подобающее ей место судьи русской умственной жизни»14. Филарет также сыграл решающую роль в организации идеологического контроля Церкви над системой народного просвещения: школьные программы и учебники утверждались, как правило, только после его одобрения. Неудивительно, что в 1860-е годы он скептически высказывался относительно реформ Александра II, в частности возражал против участия Церкви в процессе освобождения крестьян. Если ко всему этому добавить, что, по словам митрополита Антония (Храповицкого), у Филарета было «довольно черствое сердце», что даже В. Непомнящий признает, что он пользовался «репутацией человека сурового и жесткого»15, а также то, что он находил крамолу даже у Крылова и, по воспоминаниям А. Никитенко, жаловался в 1834 году Бенкендорфу на Пушкина за упоминание в «Онегине» галок на крестах московских церквей, видя в этом оскорбление святыни, то вряд ли его «Ответ» Пушкину может быть воспринят как «тихая подсказка» и выражение «мудрой терпимости». Это была скорее достаточно строгая и не терпящая возражений нотация. В свете этого пушкинское стихотворение «В часы забав иль праздной скуки» вовсе не выглядит как начало диалога между светским писателем и церковным иерархом. Такой диалог и не мог состояться слишком различным было общественное положение поэта и всесильного митрополита16. Непомнящий вменяет в заслугу Филарету то, что тот не наказал Пушкина за «Дар напрасный» (как остроумно заметил Сарнов, ссылаясь на слова из современного анекдота: «А ведь мог бы и полоснуть»), и он по-своему прав. Но и преувеличивать доброжелательность Филарета по отношению к Пушкину тоже, по-видимому, не стоит: вполне можно предположить, что Филарет своим «Ответом» хотел, вразумив великого поэта, поставить его дар на службу Церкви так же, как Николай I хотел поставить его на службу государству.
8828. Пушкин и салонная культура его времени: заметки к теме
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Роль маргинала, разумеется, не избиралась Пушкиным сознательно. Но именно в качестве маргинала воспринимали Пушкина в обществе незадолго до его последней дуэли, когда даже ближайшие к нему люди, такие, как Вяземский, отвернулись от него. В самом деле, трагедия Пушкина, кровавая развязка всей истории в значительной мере была связана с его очень своеобразной изоляцией в обществе и даже в дружеском кругу: если Пушкин полагал поведение Дантеса оскорбительно двусмысленным, то ближайший к Пушкину круг людей видел в салонном «волокитстве» Дантеса лишь дань обычаям, не выходящую за рамки светских приличий. Именно возможность принципиально разных оценок поведения Дантеса, по всей вероятности, и вызвала неоднозначное отношение к нему петербургского общества до и после дуэли. Любопытно, что П.П.Вяземский в 1880 году в статье «Александр Сергеевич Пушкин. 1826 1837» подчеркивал «необъяснимость» поведения Пушкина перед дуэлью: «Кн.П.А.Вяземский и все друзья Пушкина не понимали и не могли себе объяснить поведение Пушкина в этом деле. <... > 25 го января Пушкин и молодой Гекерн с женами провели у нас вечер. И Гекерн и обе сестры были спокойны, веселы, принимали участие в общем разговоре. В этот самый день уже было отправлено Пушкиным барону Гекерну оскорбительное письмо. Смотря на жену, он сказал в тот вечер:? Меня забавляет то, что этот господин забавляет мою жену, не зная, что его ожидает дома. Впрочем, с этим молодым человеком мои счеты сведены». Итак, не Дантес, а Пушкин ведет себя странно, необъяснимо, неправильно, не так, как, по мнению мемуариста, следует. Читаем дальше: «Отец мой <... > употребляет неточное выражение, говоря, что Гекерен афишировал страсть: Гекерен постоянно балагурил и из этой роли не выходил до последнего вечера в жизни, проведенного с Н.Н.Пушкиной. Единственное объяснение раздражения Пушкина следует видеть не в волокитстве молодого Гекерена, а в уговаривании стариком бросить мужа. Этот шаг старика и был тем оскорблением для самолюбия Пушкина, которое должно было быть смыто кровью. Старик Гекерен был человек хитрый, расчетливый еще более, чем развратный; молодой же Гекерен был человек практический, дюжинный, добрый малый, балагур, вовсе не ловелас, ни Дон Жуан, и приехавший в Россию сделать карьеру. Волокитство его не нарушало никаких великосветских петербургских приличий. Из писем Пушкина к жене, напечатанных в «Вестнике Европы», можно даже заключить, что Пушкину претило волокитство слишком ничтожного человека». Так П. П. Вяземский поправлял «неточный» отзыв своего отца о Дантесе. Но нельзя не отметить, что и сам князь Петр Андреевич в конце жизни существенно изменил свое отношение к Дантесу. В 1873 г. Вяземский писал: «Дантес был виноват перед Пушкиным, как и многие виноваты во всех слоях общества, как и сам Пушкин бывал не раз виноват: т. е. Дантес волочился за замужнею женщиною. Участвовал ли он в подметных письмах, это осталось неизвестным, да и всего вероятнее, что не участвовал, потому что никакой пользы в этом иметь не мог. Известное же письмо Пушкина к Гекерену <...>, исполненное самых невыносимых ругательств для Дантеса таково, что <... > Дантес <... > по обычаям существующим в обществе, <... > не мог не вызвать Пушкина». Итак, Дантес не сделал ничего постыдного, ничего такого, что выходило бы за рамки допустимого или должного: таково отношение к нему Вяземского в конце жизни.
8829. Пушкин и Урал
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

В Уральске поэт ещё ближе знакомится с личностью Пугачёва. Память о восстании ещё жила здесь, и Пушкин осмотрел все городские достопримечательности и памятники, связанные с жизнью бунтаря. Почти все они находились в южной самой старой части Уральска, называвшейся “Курени”. Здесь был центр яицкого казачьего войска кремль с собором Михаила Архангела, возведённый в середине XVIII века. Храм этот, сам походивший на крепость, с толстыми стенами, окнами-бойницами, земляным валом вокруг, выдержал многомесячную осаду пугачёвцев. Ему показывают Петропавловскую церковь, где венчали Пугачёва с яицкой казачкой Устиньей Кузнецовой, каменный дом, где праздновалась свадьба.
8830. Пушкин и Цветаева, Пушкин и Ахматова
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Для М.Цветаевой таким собеседником может стать человек родной по духу, Душе, то есть - Поэт. Именно с Поэтом Цветаева вступает в диалог, который для нее своеобразная форма борьбы равного с равным или с сильнейшим. Цветаевой свойственны разные типы диалога с Поэтом. Первый тип диалог с Поэтом - человеком равным ей по силе дара и духа. Диалог, который мог бы стать реальным, очным, но от которого она сама сознательно уклоняется. (В.Маяковский, Б.Пастернак) Второй тип диалог с абсолютным Поэтом, уже перешагнувшим черты земного бытия. Это диалог, реплики которого доносятся из одного мира в другой. (Р.М.Рильке) И третий тип - диалог, который даже нельзя назвать собственно диалогом, из-за отстраненности собеседника, наддиалог, когда адресат не подозревает о наличии диалогических отношений. Высшей формой диалога - диалогом с нададресатом - можно считать диалог, в который вступает Цветаева с А.Блоком. Ему она поклонялась как божеству. Для нее он был единственным поэтом, почитаемым не как собрат по перу, по ремеслу, а как божество от Поэзии. Всех остальных поэтов она ощущала соратниками и считала их братьями не только духовными, но и по плоти и крови, так как знала, что и их стихи рождаются не из одного вдохновения, а мучительно-выстраданно. Творчество А.Блока Цветаева ощущает как поднебесную, очищенную от житейского быта высоту. Поэтому единственная связь с ним коленопреклонение, идолопоклонничество.
8831. Пушкин как наше всё
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Приходится с изумлением отметить, что эта логика много позднее была взята на вооружение Анной Ахматовой, ревниво следившей за успехами Бориса Пастернака. Современница поэтессы вспоминала: “Ахматова считала Пастернака удачником по природе и во всём даже в неудачах. У А.А. был свой вариант (совсем непохожий) эпизода, рассказанного Пастернаком в его автобиографии («Люди и положения»). Излагала она его так: четырёхлетний Пастернак как-то проснулся ночью и заплакал, ему было страшно. В ночной рубашке, босиком он побежал в соседнюю комнату. Там его мать играла на рояле, а рядом в кресле сидел старик с бородой и плакал. На другой день мальчику объяснили, что старик это Лев Толстой. Боренька знал, когда проснуться... добавляла Анна Андреевна. Какие прекрасные похороны, говорила она о стихийных похоронах Пастернака, когда Рихтер, Юдина, Нейгауз, сменяя друг друга, играли на домашнем рояле. Какие прекрасные похороны...
8832. Пушкин на Украине
Доклад пополнение в коллекции 12.01.2009
Литература
1. В.П. Авенариус Отроческие годы Пушкина. Биографическая повесть. Москва. 1993 г.
2. Всеволод Воеводин Повесть о Пушкине. Ленинград. 1955 г.
3. Лахостский К.П. Пушкин в школе.
4. М.А. Тархова. Пушкинские места. Крым, Украина, Молдавия.
5. Лахостский Кир. Павл. А.С. Пушкин. Биография.
6. Новиков И.А. Пушкин в изгнании.
7. Журналы Русский язык и литература в средних учебных заведениях УССР (сейчас не издается).
8. А.С. Пушкин. Избранные сочинения. Москва. 1990 г.
9. Журналы Литература в школе. 1998 1999 г.
10. Слонимский Черниговцы.
8833. Пушкин о назначении поэзии и миссии поэта
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

Да потому, что чернь вновь требовала от искусства пользы: пусть искусство ее исправляет, дает ей уроки, так или иначе, но пусть служит толпе. Вот этого и не желает певец, более того - не может себе позволить. Ибо искусство не должно, и просто не в силах кого-то чему-то научить, оно вне практической пользы. Вспомните "Пророка": Бог посылает своего вестника не "учить народы", но "Глаголом жечь сердца людей". Нельзя научить быть добрым, справедливым, благородным, свободным, умным. Этому не учат - все эти качества есть результат постоянной духовной работы человека, его бескорыстного служения Истине. Искусство может и должно не давать уроки - но создавать прекрасное, приобщать людей к духовности, к истине, пробуждать души (в стихотворении ''Я памятник себе воздвиг нерукотворный…'' сказано именно так: ''…чувства добрые я лирой пробуждал…''). Те же, кто боится духовной работы, кто избирает не тернистый путь мучений, метаний духа в поисках истины, но легкую дорогу уроков (научите нас быть добрыми и мудрыми!) и есть "чернь тупая". Для восприятия искусства необходим определенный уровень духовности - тот, на котором уже не ждут "уроков". Посмотрите, что противопоставляет поэт "урокам": "Не оживит вас лиры глас". Учить - или оживлять, одухотворять. Невосприимчивость толпы к звукам "лиры вдохновенной" есть знак ее духовной ущербности, нищеты: "Душе противны вы, как гробы". Нет и не может быть у поэта никакой "корысти":
8834. Пушкин о назначении поэта и поэзии
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Поэзия для Пушкина всегда была искусством, высочайшим проявлением творческого духа. Обязательным условием нормальной творческой деятельности он считал свободу творчества, независимость личности поэта. Его волновал также вопрос о том высоком предназначении, которое он должен выполнить как поэт. Еще на заре своей литературной деятельности, в лицейских стихотворениях, Пушкин задумывался над задачей, ролью, судьбой поэзии и поэта в современном, ему обществе. В первом напечатанном стихотворении. "К другу стихотворцу" мы находим .такие размышления поэта: Не так, любезный друг, писатели богаты; Судьбой им нe даны ни мраморны палаты, Ни чистым золотом набиты сундуки; Лачужка под землей, высоки чердаки - Вот пышны их дворцы, великолепны залы... Их жизнь - ряд горестей, гремяща слава - сон. И все же, прекрасно понимая незавидную судьбу поэта в современном ему обществе, лицеист Пушкин для себя избирает путь литературного творчества. Он готов вступить на него, как бы ни была трудна судьба поэта, какие бы лишения и тревоги, борьба и страдания его не ожидали. "Мой жребий пал; я лиру избираю", - пишет Пушкин. Уже в этом раннем стихотворении ясно слышатся ноты презрения по отношению "к сильным мира сего", не способным ни ценить, ни тем более понимать поэзию и самого поэта. В 1815 году Пушкин пишет стихотворение "К Лицинию". Вспоминая римского сатирика Ювенала, Пушкин так определяет задачи поэта: "Свой дух воспламеню жестоким Ювеналом, в сатире праведной порок изображу, и нравы сих веков потомству обнажу". Так возникает в творчестве Пушкина образ поэта - борца, прямо противоположный привычным представлениям XVIII века о назначении поэта. В понимании Пушкина, поэт не одописатель в честь вельмож и царей, он - "эхо русского народа". Об этом он и говорит в стихотворении "К Плюсковой": "Я не рожден царей забавить стыдливой лирою моей... Любовь и тайная свобода внушали сердцу гимн простой, и неподкупный голос мой был эхо русского народа".
8835. Пушкин, "Арион"
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

24. Этот-то Арион большую часть времени своей жизни провел у Периандра и затем решил отплыть в Италию и Сикелию. Там он нажил великое богатство, потом пожелал возвратиться назад в Коринф. Он отправился в путь из Таранта и, так как никому не доверял больше коринфян, нанял корабль у коринфских мореходов. А корабельщики задумали [злое дело]: в открытом море выбросить Ариона в море и завладеть его сокровищами. Арион же, догадавшись об их умысле, стал умолять сохранить ему жизнь, предлагая отдать все свои сокровища. Однако ему не удалось смягчить корабельщиков. Они велели Ариону либо самому лишить себя жизни, чтобы быть погребенным в земле, либо сейчас же броситься в море. В таком отчаянном положении Арион все же упросил корабельщиков (раз уж таково их решение) по крайней мере позволить ему спеть в полном наряде певца, став на скамью гребцов. Он обещал, что, пропев свою песнь, сам лишит себя жизни. Тогда корабельщики перешли с кормы на середину корабля, радуясь, что им предстоит услышать лучшего певца на свете. Арион же, облачась в полный наряд певца, взял кифару и, стоя на корме, исполнил торжественную песнь.{27} Окончив песнь, он, как был во всем наряде, ринулся в море. Между тем корабельщики отплыли в Коринф, Ариона же, как рассказывают, подхватил на спину дельфин и вынес к Тенару. Арион вышел на берег и в своем наряде певца отправился в Коринф. По прибытии туда он рассказал все, что с ним случилось. Периандр же не поверил рассказу и велел заключить Ариона под стражу и никуда не выпускать, а за корабельщиками внимательно следить. Когда же те прибыли в Коринф, Периандр призвал их к себе и спросил, что им известно об Арионе. Корабельщики отвечали, что Арион живет и здравствует где-то в Италии и они-де оставили его в Таранте в полном благополучии. Тогда внезапно появился Арион в том самом одеянии, в каком он бросился в море. Пораженные корабельщики не могли уже отрицать своей вины, так как были уличены. Так рассказывают коринфяне и лесбосцы. А на Тенаре есть небольшая медная статуя - жертвенный дар Ариона, изображающий человека на дельфине.
8836. Пушкин. Повести Белкина
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

За кажущейся фабульной простотой «Повестей Белкина» скрывается сложнейшее сюжетное построение. Об этом писал еще Эйхенбаум Б. Пушкин не анализирует психологию героев, не делает душу героя объектом анализа. Мы не найдем в «Повестях Белкина» длинных внутренних монологов, вскрывающих мучительные внутренние размышления и переживания. Но полнота психологической обрисовки героев от этого отнюдь не страдает. Сложный внутренний мир проявляет себя через поступки героев, подчас очень противоречивые. В.Непомнящий в статье «О Пушкине и его художественном мире» указывает на причины отсутствия прямого психологического анализа души героев у А.С. Пушкина. Общая точка зрения видит причину этого в том, что литература смогла овладеть методом психологического анализа лишь к середине XIX века в лице Достоевского, а во время жизни Пушкина литературе еще был недоступен данный прием. Но В. Непомнящий видит причину в творческой манере поэта, в особенностях его художественного мира: «Смиряясь перед тайной человеческой души, он всматривается в то очевидное и простое, что доступно <...> обычному «житейскому взгляду. Он наблюдает в человеке то, что на поверхности,... то, что выражает внутреннее в человеке внешним образом... ; он не доискивается в герое черт, которые лежат глубоко, а обращает внимание на то, что делают этого человека сопоставимым и общим, а также и наиболее очевидным, в каждом человеке являются его действия и поступки, то есть его поведение, доступное нам во внешнем выражении, - будь то деяние практического характера, или воплощенное в слове, или проявленное каким-либо образом чувство, и прочее».
8837. Пушкин: Барышня - крестьянка
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Однажды горничная Лизы Настя идет в гости к служанке Берестова, видит Алексея. Лиза представляла его себе «романтическим идеалом»: бледным, печальным, задумчивым, но, по рассказам Насти, молодой барин весел, красив, жизнерадостен. Несмотря на то, что в деревне распространяется слух о несчастной любви Алексея, он «баловник», любит гоняться за девушками. Лиза мечтает с ним встретиться. Она решает нарядиться в крестьянское платье и вести себя как простая девушка. В роще встречает Алексея, который едет на охоту. Молодой человек вызывается ее проводить. Лиза представляется Акулиной, дочерью кузнеца. Назначает Алексею следующее свидание. Целый день молодые люди думают только друг о друге. Увидев Алексея вновь, Лиза-Акулина говорит, что это свидание будет последним. Алексей «уверяет ее в невинности своих желаний», говорит «языком истинной страсти». Условием следующей встречи Лиза ставит обещание не пытаться ничего о ней узнать. Алексей решает держать слово. Через 2 месяца между Алексеем и девушкой возникает взаимная страсть. Однажды Берестов и Муромский случайно встречаются в лесу на охоте. От испуга лошадь Муромского понесла. Он падает, Берестов приходит к нему на помощь, а затем приглашает к себе в гости. После обеда Муромский, в свою очередь, приглашает Берестова приехать с сыном в свое имение. «Таким образом вражда старинная и глубоко укоренившаяся, казалось, готова была прекратиться от пугливости куцей кобылки».
8838. Пушкин: Бахчисарийский фонтан
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Зарема добавляет, что она понимает: в том, что Гирей охладел к ней, Зареме, не вина Марии, но она добавляет: Во всем гареме ты одна Могла б еще мне быть опасна; Но я для страсти рождена, Но ты любить, как я, не можешь; Зачем же хладной красотой Ты сердце слабое тревожишь? Оставь Гирея мне: он мой; На мне горят его лобзанья, Он клятвы страшные мне дал... Зарема просит Марию отвратить от нее ослепленного Гирея: "Презреньем, просьбою, тоскою, чем хочешь, отврати его..." Зарема говорит, что "между невольницами хана забыла веру прежних дней", но мать ее была той же веры, что и Мария. Она требует Марию поклясться ее памятью, что она "возвратит" Гирея, упоминая после этого, что она "близ Кавказа рождена" и, соответственно, владеет кинжалом. Зарема уходит. Мария остается в испуге и недоумении: Невинной деве непонятен Язык мучительных страстей, Но голос их ей смутно внятен; Он странен, он ужасен ей. Единственное желание Марии - чтобы ее оставили в покое, забыли о ней, предоставили ее уединению. Проходит время, Мария умирает. Гирей остается безутешен. С толпой татар в чужой предел Он злой набег опять направил; Он снова в бурях боевых Несется мрачный, кровожадный: Но в сердце хана чувств иных Таится пламень безотрадный. Он часто в сечах роковых Подъем лет саблю, и с размаха Недвижим остается вдруг, Глядит с безумием вокруг, Бледнеет, будто лолный страха, И что-то шепчет, и порой Горючи слезы лъет рекой. Гарем забыт Гиреем. Жены стареют "под стражей хладного скопца". Грузинки также давно нет среди них, так как она Гарема стражами немыми В пучину вод опущена. В ту ночь, как умерла княжна, Свершилось и ее страданье. Какая б ни была вина, Ужасно было наказанье-Хан, вернувшись назад (предварительно "опустошив огнем войны Кавказу близкие страны и селы мирные России"), воздвигает мраморный фонтан в память Марии. Автор говорит о том, что видел этот фонтан, посещая "Бахчисарая в забвенье дремлющий дворец". Все пустынно вокруг, все безлюдно:" Где скрылись ханы? Где гарем? Кругом все тихо, все уныло..." Однако автор не предается элегическим воспоминаниям о прошлых веках, он недумает о бренности бытия, ему видится женский образ: Марии ль чистая душа Являлась мне, или З'арема Носилась, ревностью дыша, Средь опустелого гарема?.. Автор вспоминает о своей возлюбленной: Все думы сердца к ней летят, Об ней в изгнании тоскую... Заканчивается произведение своего рода гимном этому южному краю: Поклонник муз, поклонник мира, Забыв и славу и любовь, О, скоро вас увижу вновь, Брега веселые Салгира! Приду на склон приморских гор, Воспоминаний тайных полный, И вновь таврические волны мой жадный взор. Волшебный край! Очей отрада! Все живо там! Холмы, леса, Янтарь и яхонт винограда, Долин приютная краса, И струй, и тополей прохлада... Все чувство путника манит, Когда, в час утра безмятежный, В горах, дорогою прибрежной. Привычный конь его бежит. И зеленеющая влага Пред ним и блещет, и шумит Вокруг утесов Аюдага...
8839. Пушкин: Выстрел
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Повествование начинается с сообщения рассказчика, что в ту пору они стояли в некоем местечке. Жизнь армейских офицеров Скучна: "утром ученье, манеж; обед у полкового командира или в жидовском трактире; вечером пунш и карты". "Один только человек принадлежал нашему обществу, не будучи военным. Ему было около тридцати пяти лет, и мы за то почитали его стариком. Опытность давала ему перед нами многие преимущества; к тому же его обыкновенная угрюмость, крутой нрав и злой язык имели сильное влияние на молодые наши умы. Какая-то таинственность окружала его судьбу; он казался русским, а носил иностранное имя. Некогда, он служил в гусарах, и даже счастливо; никто не знал причины, побудившей сто выйти в отставку и поселиться в бедном местечке, где жил он вместе и бедно и расточительно: ходил вечно пешком, в изношенном черном сюртуке, а держал открытый стол для всех офицеров нашего полка. Правда, обед его состоял из двух или трех блюд, изготовленных отставным солдатом; но шампанское лилось при том рекою. Никто не знал ни его состояния, ни его доходов, и никто не осмеливался о том сто спрашивать. У него водились книги, большею част!но военные, да романы. Он охотно давал их читать, никогда не требуя их назад; за то никто никогда не возвращал хозяину книги, им занятой. Главное упражнение сто состояло в стрельбе из пистолета. Стены его комнаты были все источены пулями, все в скважинах, как соты пчелиные. Богатое собрание пистолетов было единственной роскошью бедной мазанки, где он жил. Искусство, коего достиг он, было неимоверно, и если бы он вызвался пулей сбить грушу с фуражки кого б то ни было, никто б в нашем полку не усумнился подставить ему своей головы. Разговор между нами касался часто поединков; Сильвио (так назову его) никогда в него не вмешивался. На вопрос, случалось ли ему драться, отвечал он сухо, что случалось, но в подробности не входил, и видно было, что таковые вопросы были ему неприятны. Мы полагали, что на совести сто лежала какая-нибудь несчастная жертва его ужасного искусства". Однажды человек десять офицеров обедали у Сильвио. Пили, после обеда сели играть в карты, уговорив и Сильвио. Во время игры один из недавно переведенных в часть офицеров обсчитался. Сильвио его поправляет, возникает перепалка, офицер, в конце концов, в бешенстве схватив со стола медный шандал, кидает его в Сильвио, который едва успевает отклониться от удара. Он просит офицера удалиться. Все присутствующие не сомневались в последствиях и уже "хоронили" своего товарища. Однако на следующий день вызова не следует. Сильвио по-режнему упражняется в стрельбе, "сажая пулю на пулю в туза". Проходит три дня, офицер жив, а Сильвио удовлетворяется невразумительными объяснениями. Все малопомалу забывается, но рассказчик, в силу своего "романтического" склада характера, полагал, что честь Сильвио была замарана и не омыта по его собственной вине. "Казалось, это огорчало его; по крайней мере я заметил раза два в нем желание со мною объясниться; но я избегал таких случаев, и Сильвио от меня отступился". Однажды Сильвио получает пакет и, прочитав письмо, сообщает, что ночью ему надо отбыть по неотложным делам, затем приглашает офицеров в последний раз у него отобедать. Во время обеда Сильвио намекает рассказчику, что им следует поговорить. Сильвио объясняет, что "перед разлукой хотел бы объясниться", "Вы могли заметить, что я мало уважаю постороннее мнение; но я вас люблю, и чувствую: мне было бы тягостно оставить в вашем ума несправедливое впечатление". Сильвио объясняет свое "прощение" тем, что не имеет права подвергать свою жизнь даже малейшему риску. "Шесть лет тому назад я получил пощечину, и враг мой еще жив". Сильвио сообщает, что они дрались на дуэли, и показывает "памятник" этого поединка простреленную фуражку. Ранее Сильвио служил в гусарском полку и "был первым буяном по армии". Дуэли в полку случались поминутно, Сильвио на всех бывал или свидетелем, или действующим лицом. Он спокойно наслаждался своей славой, как в полку появился молодой человек богатой и знатной фамилии. "Отроду не встречал счастливца столь блистательного! Вообразите себе молодость, ум, красоту, весёлость самую бешеную, храбрость самую беспечную, громкое имя, деньги, которым не знал он счета и которые никогда у него не переводились, и представьте себе, какое действие должен был он произвести между нами. Первенство мое поколебалось. Обольщенный моею славою, он стал было искать моего дружества, но я принял его холодно, и он безо всякого сожаления от меня удалился".
8840. Пушкин: Граф Нулин
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

За обедом идет обычный разговор. Граф "святую Русь бранит, дивится, как можно жить в ее снегах", рассказывает о театре, моде, Наталья Павловна интересуется всеми достижениями "культуры", которым ее учили в пансионе. Граф заметно ве селеет, даже пытается спеть новую песенку, про себя отмечает, что хозяйка чрезвычайно мила. Та кокетничает с ним, затем, когда граф на прощание, по обычаю того времени, целует ей руку, жмет ему руку в ответ. Придя к себе, Наталья Павловна забывает о графе и спокойно ложится спать. Нулин между тем тешит себя романтическими надеждами. Он вспоминает подробности их разговора, особенности фигуры и телосложения хозяйки, после чего решает отправиться к ней. Следует лирическое отступление: Так иногда лукавый кот, Жеманный баловень служанки, За мышью крадется с лежанки: Украдкой, медленно идет, Полузажмурясь подступает, Свернется в ком, хвостом играет, Разинет когти хитрых лап И вдруг бедняжку цап-царап.

Blog

Литература