Geum.ru

Литература

  • 3701. Драматургия Островского
    Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

    Очень часто в исследованиях говорят о том, что Островский во многом предвосхитил драматургическую технику Чехова. Но разговор этот часто не выходит за рамки общих утверждений и посылок. Вместе с тем достаточно привести конкретные примеры, как это положение приобретает особую весомость. Говоря о полифоничности у Чехова, приводят обычно пример из первого акта Трех сестер о том, как мечты сестер Прозоровых о Москве прерываются репликами Чебутыкина и Тузенбаха: Черта с два! и Конечно, вздор!. Однако подобное строение драматического диалога с примерно той же функциональной и психолого-эиоциональной нагрузкой мы обнаруживаем значительно раньше в Бедной невесте Островского. Марья Андреевна Незабудкина пытается примириться со своей судьбой, она надеется на то, что сумеет сделать из Беневолевского порядочного человека: Я думала, думала… да знаете ли до чего додумалась?.. мне показалось, что я затем иду за него замуж, чтобы исправить его, сделать из него порядочного человека. Хотя тут же она высказывает сомнение: Глупо ведь это, Платон Макарыч? Ведь это пустяки, а? Платон Макарыч, не так ли? Ведь это детские мечты? Закравшееся сомнение не оставляет ее, хотя она пытается убедить себя в обратном. Мне кажется, что я буду счастлива… говорит она матери, и эта фраза похожа на заклинание. Однако фраза-заклинание прерывается голосом из толпы: Другой, матушка, нравный, любит, чтоб ему угождали. Домой-то, известное дело, больше пьяные приезжают, так любят, чтоб сама ухаживала, людей к себе не подпускала. Фраза эта переводит внимание и чувства зрителей в совершенно иную эмоционально-смысловую сферу.

  • 3702. Драматургия Чехова
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Известный знаток драматургии Чехова М. Н. Строева так отвечает на этот вопрос. Драма Чехова выражает характерные особенности начинавшегося на рубеже веков в России общественного пробуждения. Во-первых, это пробуждение становится массовым и вовлекает в себя самые широкие слои русского общества. Недовольство существующей жизнью охватывает всю интеллигенцию от столиц до провинциальных глубин. Во-вторых, это недовольство проявляется в скрытом и глухом брожении, еще не осознающем ни четких форм, ни ясных путей борьбы. Тем не менее совершается неуклонное нарастание, сгущение этого недовольства. Оно копится, зреет, хотя до грозы еще далеко. То здесь, то там вспыхивают всполохи бесшумных зарниц, предвестниц грядущего грома. В-третьих, в новую эпоху существенно изменяется само понимание героического: на смену героизму одиночек идет недовольство всех. Освободительные порывы становятся достоянием не только ярких, исключительных личностей, но и каждого здравомыслящего человека. Процесс духовного раскрепощения и прозрения совершается в душах людей обыкновенных, ничем среди прочих не выдающихся. В-четвертых, неудовлетворенность своим существованием эти люди начинают ощущать не только в исключительные минуты обострения своих взаимоотношений с миром, но ежечасно, ежесекундно, в самих буднях жизни. Томление, брожение, неуспокоенность становятся фактом повседневного существования людей.

  • 3703. Драматычныя і трагічныя калізіі ў беларускіх народных баладах
    Дипломная работа пополнение в коллекции 15.06.2010

     

    1. Аникин, В. П. Теория фольклора: Курс лекций/ В. П. Аникин. М.: Книжн. дом, 2004. 131 с.
    2. Багамолава, А. М. Структурна-граматычнае выражэнне народна-паэтычнага эпітэта і яго функцыя ў баладных песнях/ А. М. Багамолава// Веснік ВДУ. 2003. - № 3 (29). С. 67-71.
    3. Балады ў дзвюх кнігах, кн. 2. /Рэд. К. П. Кабашнікаў, В. І. Ялатаў. Мн.: Навука і тэхніка, 1978. 744 с.
    4. Балашов, Д. М. Баллада о гибели оклеветанной жены (к проблеме изучения балладного наследия русского, украинского и белорусского народов)/ Д. М. Балашов // Русский фольклор: Народная поэзия славян. М. Л.: Наука, 1963. С. 132 143.
    5. Балашов, Д. М. История развития жанра русская баллада /Д. М. Балашов // Русский фольклор: материалы и исследования. М., 1961. Т. IV. С. 210286.
    6. Балашов, Д. М. Народные баллады/ Д. М. Балашов. М. Л.: Советский писатель, 1963. 447 с.
    7. Бароўская, І. Паэтычнага слова чароўнасць/ І. Бароўская // Полымя. ? 2004. № 12 С. 194-203.
    8. Беларуская вуснапаэтычная творчасць/ Пад рэд. Ларчанкі М. Р. Мн.: Выш. шк., 1966. 188 с.
    9. Беларуская вусна-паэтычная творчасць: Падручнік для студ. філалаг. спец. ВНУ/ Кабашнікаў К. П., Фядосік А. С., Ліс А. С. і інш. 2-е выд., перапрац. Мн.: Выш. шк., 1988. 415 с.
    10. Беларуская мова: Энцыклапедыя. Мн. : Беларуская энцыклапедыя, 1994.- 655 с.
    11. Беларуская народная творчасць савецкага часу [Склад. В.А. Захарава; Пад рэд. Р.Р. Шырмы]. Мн.: Выд-ва БДУ, 1978. 208 с.
    12. Беларускі фальклор: Энцыклапедыя: У 2 т. Т. 1.: Акапэла куцця/ Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў і інш. Мн.: БелЭн, 2005. 768 с.
    13. Беларускі эпас: [Зборнік / Склад. С. І. Васілёнак, М. Я. Грынблат, К. П. Кабашнікаў]. Мн.: Выд-ва АН БССР, 1959. 320 с.
    14. Беларусы. Т. 7. Вусная паэтычная творчасць/ Г. А. Барташэвіч, Т. В. Валодзіна, А. І. Гурскі і інш.; Рэдкалег.: В. М. Бялявіна і інш.; Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору. Мн.: Бел. навука, 2004.586 с.
    15. Веселовский, А. Н. Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля/А. Н. Веселовский // Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. 406 с.
    16. Воронин, Л. Б. По следам баллады: [Эксперим. учеб. пособие] / Л.Б. Воронин. М. : Открытый мир, 1997. 96 с.
    17. Восточно-славянский фольклор. Словарь научной и народной терминологии. Мн.: Навука і тэхніка, 1993. 246 с.
    18. Гілевіч, Н. С. Наша родная песня/ Н. С. Гілевіч. Мн.: Народная асвета, 1968. 216 с.
    19. Гілевіч, Н. С. Паэтыка беларускай народнай лірыкі. Слова і вобраз. Паэтычны сінтаксіс. Гукапіс і рыфма/ Н. С. Гілевіч. Мн.: Выш. школа, 1975. 288 с.
    20. Горалек, К. Взаимосвязи в области славянской народной баллады/ К. Горалек// Русский фольклор: Народная поэзия славян. М.Л.: Наука, 1963. С. 98 101.
    21. Грышан, А. І. Праблема дабра і зла ў фальклоры і ў сучаснай культуры / А. І. Грышан// Фальклор і сучасная культура: матэрыялы міжнароднай навукова-практычнай канферэнцыі, 22?23 красавіка 2008г., Мінск: [у 2 ч. / рэдкалегія: І. С. Роўда і інш.]. Мінск: БДУ, 2008. С. 66?71.
    22. Гугнин, А. А. Постоянство и изменчивость жанра// Эолова Арфа: Антология баллады/ А. А. Гугнин. М.: Высш.шк., 1989. 456 с.
    23. Гугнин, А. А. Народная и литературная баллада: судьба жанра/ А. А. Гугнин// Развитие поэтических жанров в литературе Центральной и Юго-Восточной Европы. - Москва,1995. - С. 75 81.
    24. Гурскі, А. І. Пазаабрадавая лірыка ўсходніх славян/ А. І. Гурскі. Мн.: Бел. навука, 2008. 315 с.
    25. Гурскі, А. І. Пазаабрадавая паэзія/ А. І. Гурскі, Г. А. Пятроўская, Л. М. Салавей. Мн.: Беларуская навука, 2002. 564 с.
    26. Гурскі, А. І. Тайны народнай песні/ А. І. Гурскі. Мн.: Універсітэцкае, 1994. 160 с.
    27. Еремина, В. И. Поэтический строй русской народной лирики/ В. И. Еремина. Л.: Наука, 1978. 184 с.
    28. Земцовский, И. И. Баллада о дочке-пташке (к вопросу о взаимосвязи в славянской народной песенности)/ И. И. Земцовский // Русский фольклор: Народная поэзия славян. М.Л.: Наука, 1963. С. 144 159.
    29. Зимнева, О. Н. Лексика русских народных баллад : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук / О. Н. Зимнева; [Курс. гос. ун-т]. Курск, 2005. 18 с.
    30. Исторические песни XIII-XVI вв. Издание подготовили Б.Н. Путилов, Б.М. Добровольский. М.Л.: Изд-во АН СССР, 1960. № 1-3.
    31. Исторические песни. Баллады: Сборник/ Сост., подг. текстов, вступ. статья и примеч. С. Н. Азбелева. М.: Современник, 1986. 622 с.
    32. Карскі, Я. Беларусы/ Я. Карскі. Уклад. і камент. С. Гараніна і Л. Ляўшун; Навук. рэд. А. Мальдзіс; Прадм. Я. Янушкевіч, К. Цвірка. Мн.: Белар. кнігазбор, 2001. 640 с.
    33. Ковылин, А. В. Русская народная баллада: происхождение и развитие жанра/ А. В. Ковылин. М.: Ин-т славяноведения РАН, 2002. 180с.
    34. Коровин, В. И. Русская баллада и ее судьба/ В. И. Коровин. М.: Детская литература, 1984. С. 3-4.
    35. Кравцов, Н. И. Славянская народная баллада/Н. И. Кравцов// Проблемы славянского фольклора. М.: Наука, 1972. С. 194 200.
    36. Кравцов, Н. И., Лазутин, С. Г. Русское устное народное творчество/ Н. И. Кравцов, С. Г. Лазутин. М.: Высшая школа, 1983. 448 с.
    37. Краткая литературная энциклопедия/ Гл. ред. А. А. Сурков. Т. 1. Аарне Гаврилов. М.: Сов. энц., 1962. 1087 с.
    38. Лазарук, М. А., Ленсу, А. Я. Слоўнік літаратуразнаўчых тэрмінаў/ М. А. Лазарук, А. Я. Ленсу. Мн.: Народная асвета, 1983. 191 с.
    39. Лазутин, С. Г. Поэтика русского фольклора: Учеб. пособие для филолог. фак. ун-тов и пед. ин-тов/ С. Г. Лазутин. 2-е изд., испр. и доп. М.: Высш. школа, 1989. 208 с.
    40. Лазутин, С. Г. Русские народные песни/ С. Г. Лазутин. М.: Просвещение, 1965. 292 с.
    41. Лецка, К. У святле фальклорных вытокаў: Народныя казкі, легенды, паданні, [балады]/ К. Лецка// Полымя. 2003. - № 7. С. 167 186.
    42. Линтур, П. В. Балладная песня и обрядовая поэзия/ П. В. Линтур// Русский фольклор: Специфика фольклорных жанров. М.-Л.: Наука, 1965. С. 228 236.
    43. Лойка, А. А. Гісторыя беларускай літаратуры. Дакастрычніцкі перыяд. У 2 ч. Ч. 1: Падруч. для філал. фак. ВНУ/ А. А. Лойка. Мн.: Выш. шк., 1989. 319 с.
    44. Лютко, А. У. Вобразнае азначэнне ў беларускай народнай песеннай творчасці/ А. У. Лютко // Беларуская мова і літаратура. 2006. № 8. С. 46-50.
    45. Мелетинский, Е. М. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники /Е. М. Мелетинский. - М.: Изд-во восточной литературы, 1963. - 462 с.
    46. Миллер, В. Ф. Народный эпос и история/ В. Ф. Миллер. М.: Высш. шк., 2005. 391 с.
    47. Нешина, А. Ю. Старинная и новая русская народная баллада (преемственность и новация): автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук / А. Ю. Нешина; [Моск. гос. открытый пед. ун-т им. М. А. Шолохова]. - Москва, 2007. - 20 с.
    48. Паэзія барацьбы: [Зборнік / Рэд. і аўт. прадм. К. П. Кабашнікаў, А. С. Фядосік; Аўт. прадм. муз. часткі П. П. Альхімовіч]. Мн.: Навука і тэхніка, 1985. 445 с.
    49. Поспелов, Г. Н. Проблемы исторического развития литературы/ Г. Н. Поспелов. М.: Просвещение, 1971. 271 с.
    50. Потемина, М. С. Балладный жанр в XX веке/М. С. Потемина// Актуальные проблемы литературы. - К., 2001. - С. 224235.
    51. Путилов, Б. Н. Исторические корни и генезис славянских баллад об инцесте/ VII Междунар. конгресс антропологич. и этнографич. наук. (Москва, авг. 1964 г.). - М.: Наука, 1964. - 9 с.
    52. Путилов, Б. Н. Русская историческая баллада в ее славянских отношениях/ Б. Н. Путилов// Русский фольклор: Народная поэзия славян. М.-Л.: Наука, 1963. С. 102 131.
    53. Путилов, Б. Н. Славянская историческая баллада/ Б. Н. Путилов. М.- Л.: Наука, 1965. 176 с.
    54. Рагойша, В. П. Паэтычны слоўнік/ В. П. Рагойша. 2-ое выд., дапрац. Мн.: Выш. шк., 1987. 414 с.
    55. Русская народная поэзия. Эпическая поэзия: Сборник/ Вступ. статья, предисл. к разделам, подг. текста, коммент. Б. Путилова. Л.: Худож. лит., 1984. 440 с.
    56. Русские народные баллады /Составитель Д. М. Балашов. М.: Современник, 1983. 311 с.
    57. Салавей, Л. М. Беларуская народная балада/ Л. М. Салавей. Мн.: Навука і тэхніка, 1987. 284 с.
    58. Селиванов, Ф. М. Хрестоматия по фольклору: Книга для школьников/ Ф. М.Селиванов. М.: Просвещение, 1972. 304 с.
    59. Селиванова, С. И. Русский фольклор: Основные жанры и персонажи/ С. И. Селиванова. М.: Логос, 2008. 199 с.
    60. Старычонак, В. Дз. Знаёмая незнаёмка/В. Дз. Старычонак//Роднае слова. 2001. № 6 С. 36-38.
    61. Филиппова, Е. В. "Дом" как фрагмент фольклорной картины мира : (На материале англ. и рус. народ. баллад) / Е. В. Филиппова; [Сарат. гос. ун-т им. Н.Г. Чернышевского. Каф. общего и славянорус. языкознания]. Саратов, 2001. 20 с.
    62. Художественные средства русского народного поэтического творчества: символ, метафора, параллелизм/Ред. кол.: В. П. Аникин, Н. И. Кравцов. М.: Изд-во МГУ, 1981. 126 с.
    63. Штэйнер, І. Ф. Варожасць балады вякоў: Беларускія балады і славянскія традыцыі/ І. Ф. Штэйнер. Мн.: Навука і тэхніка, 1993. 240 с.
    64. Штэйнер, І. Ф. Роля фальклорных традыцый у станаўленні беларускай балады/І. Ф. Штэйнер// Узроўні фальклорных уплываў. Мн.: Навука і тэхніка, 1982. С. 133 141.
    65. Штэйнер, І. Ф. Шматмоўная літаратура Беларусі ХІХ стагоддзя/ І. Ф. Штэйнер. Мн.: Беларуская навука, 2002. 171 с.
    66. Яскевіч, А. Ля вытокаў жанру балады ў беларускай літаратуры/ А. Яскевіч. // Роднае слова. 2001. № 11. С. 16 17.
    67. Яскевіч, А. Ля вытокаў жанру балады ў беларускай літаратуры/ А. Яскевіч. // Роднае слова. 2001. № 12. С. 29 31.
  • 3704. Драцена Сандера
    Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

    Драцена "Приносящий Удачу Бамбук" (Dracaena Lucky Bamboo) часто используется для составления букетов цветов. Причем, такая композиция будет иметь необычную для букета дополнительную привлекательность, так как такой букет будет иметь в своем составе многолетнее комнатное растение, а значит живое напоминание о подаренном букете. Букет в составе, которого имеется бамбук, будет хорошим подарком не только для женщины, но еще и прекрасным подарком для мужчины, так как бамбук издревле во многих культурах олицетворял мужские черты характера: силу, выносливость, волю и целеустремленность.

  • 3705. Древнегреческий театр
    Информация пополнение в коллекции 17.05.2010
  • 3706. Древнеегипетская Книга Мертвых
    Информация пополнение в коллекции 06.07.2010
  • 3707. Древнерусская культура в «Повести временных лет»
    Курсовой проект пополнение в коллекции 12.01.2009

    ницы", "зари", "света", "луны", "бисера" (жемчуга) заимствованы

  • 3708. Древнерусская литература
    Курсовой проект пополнение в коллекции 14.12.2006

    На картине Сурикова боярыня обращается к московской толпе, к простолюдинам к страннику с посохом, к старухе-нищенке, к юродивому, и они не скрывают своего сочувствия вельможной узнице. Так и было: мы знаем, что за старую веру поднялись низы, для которых посягательство властей на освященный веками обряд означало посягательство на весь уклад жизни, означало насилие и гнет. Мы знаем, что в доме боярыни находили хлеб и кров и странники, и нищие, и юродивые. Мы знаем, что люди ее сословия ставили Морозовой в вину как раз приверженность к «простецам»: «Приимала еси в дом... юродивых и прочих таковых... их учения держася». Но был еще один человек, к которому в тот ноябрьский день простирала два перста Морозова, для которого она бряцала цепями. Этот человек царь Алексей Михайлович.Чудов монастырь находился в Кремле. Боярыню везли около государева дворца. «Мняше бо святая, яко на переходех царь смотряет», пишет автор Повести, и пишет скорее всего со слов самой Морозовой, к которой он был очень близок и с которой имел случай разговаривать и в тюрьме[6,98]. Неизвестно, глядел ли царь на боярыню с дворцовых переходов, под которыми ехали сани, или не глядел. Но в том, что мысли о ней прямо-таки преследовали Алексея Михайловича, нет ни малейшего сомнения. Для царя она была камнем преткновения: ведь речь шла не о рядовой ослушнице, а о Морозовой это имя громко звучало в XVII веке! Учитывая все это древность и «честь» фамилии Морозовых, их родственные связи с царем и царицей, их положение в думе и при дворе, их богатство и роскошь частной жизни, мы лучше поймем протопопа Аввакума, который видел нечто совершенно исключительное в том, что боярыня Морозова отреклась от «земной славы»: «Не дивно, яко 20 лет и единое лето мучат мя: на се бо зван семь, да отрясу бремя греховное. А се человек нищей, непородней и неразумной, от человек беззаступной, одеяния и злата и сребра не имею, священническа рода, протопоп чином, скорбей и печалей преисполнен пред Господем Богом. Но чюдно о вашей честности помыслить: род ваш, Борис Иванович Морозов сему царю был дядька, и пестун, и кормилец, болел об нем и скорбел паче души своей, день и нощь покоя не имуще»[7,241]. Аввакум в данном случае выражал народное мнение. Народ признал Морозову своей заступницей именно потому, что она добровольно «отрясла прах» богатства и роскоши, добровольно сравнялась с «простецами».Мы лучше поймем и поведение московской знати. Не преуспев в попытках образумить заблудшую овцу, увидев, что тщетны даже призывы к материнским ее чувствам, знать все же долго противилась архиереям, которые с таким рвением вели дело боярыни. Особенно усердствовали невежественный Иоаким, тогда чудовский архимандрит, и митрополит Сарский и Подонский Павел оба люди крайне жестокие. Но даже мягкий патриарх Питирим изменил своему нраву, когда понял, как ненавидит Морозова его «никонианскую веру». «Ревый, яко медведь» (по словам автора Повести), патриарх приказал тащить боярыню, «яко пса, чепию за выю», так что Морозова на лестнице «все степени главою своею сочла». А Питирим в это время кричал: «Утре страдницу в струб!» (т. е. на костер, потому что тогда было принято сжигать людей «в срубе»). Однако «боляре не потянули», и архиереям пришлось уступить.Конечно, знать защищала не столько человека, не Федосью Морозову как таковую, сколько сословные привилегии. Знать боялась прецедента. И лишь убедившись, что дело это для нее в сословном отношении безопасно, что оно «не в пример и не в образец», знать отреклась от боярыни Морозовой. На заблудшую овцу теперь стали смотреть как на паршивую овцу по пословице «в семье не без урода, а на гумне не без урона»[5,87].Только братья Морозовой, Федор и Алексей Соковнины, остались ей верны, как была ей верна и княгиня Евдокия Урусова, ее младшая сестра, которая страдала и умерла с нею вместе. Царь Алексей поспешил удалить обоих братьев из Москвы, назначив их воеводами в маленькие города. Это была ссылка, которую никак нельзя назвать почетной. Видимо, царь знал или подозревал, что с сестрами у Соковниных не только кровная, но и духовная связь, что все они стоят за «древлее благочестие». Видимо, царь их опасался и не без оснований, как показали позднейшие события.

  • 3709. Древнерусская литература
    Статья пополнение в коллекции 09.12.2008

    На склоне лет Владимир Мономах пишет свое знаменитое “Поучение детям”, ставшее одним из любимых чтений русских людей раннего средневековья. Поучение рельефно рисует нам жизнь русских князей конца XI начала XII в. Владимир Мономах рассказывает о своих походах и путешествиях. Вся его жизнь прошла в непрерывных войнах то с поляками, то с половцами, то с враждебными князьями. Он насчитывает 83 больших похода, которые совершил, не считая мелких, а также 19 мирных договоров с половцами. Для характеристики феодальной идеологии интересен образ идеального князя, рисуемого Мономахом. Князь должен следить за всем в доме, а не полагаться на тиуна или дружинника (“отрока”), чтобы не посмеялись над порядками в доме и на обеде. Во время военных походов надо избегать излишней пищи и питья, а также долгого спанья. К ночи сами назначайте сторожей, поучает Мономах, и все устроив около войска, ложитесь спать, а вставайте рано; и оружия с себя быстро не снимайте, не посмотрев по лености, “внезапу бо человек погибает”. Жизнь князя наполнена войнами и охотой, смерть ходит по пятам воина. И эту рыцарскую идеологию прекрасно выражают слова Мономаха, обращенные к его троюродному брату Олегу Святославичу Черниговскому. Мономах предлагает ему мир и дружбу и обещает не мстить за смерть сына, убитого в бою с Олегом: “Дивно ли, оже муж умерл в полку” (удивительно ли, что воин умер во время сражения). Поучение дает много исторических сведений, отсутствующих в летописи, оно является ценным историческим источником.

  • 3710. Древнерусская литература
    Информация пополнение в коллекции 01.07.2011

    Для древнерусских книжников существование особой иерархии литературных текстов было очевидно. Жанровая классификация дана в предисловии митрополита Макария к Великим Минеям Четиим (закончены ок. 1554 г.). Произведения, составлявшие ядро традиционной книжности, расположены в строгом соответствии с их местом на иерархической лестнице жанров. Ее верхнюю ступень занимает Евангелие с богословскими толкованиями. Далее следуют Апостол с толкованиями, затем - Толковые Псалтири, после них - творения отцов церкви: сборники сочинений Иоанна Златоуста «Златоструй», «Маргарит», «Златоуст», произведения Василия Великого, слова Григория Богослова с комментариями митрополита Никиты Ираклийского, «Пандекты» и «Тактикон» Никона Черногорца и др., вслед за тем идет ораторская проза со своей жанровой подсистемой: 1) слова пророческие, 2) апостольские, 3) святоотеческие, 4) праздничные, 5) похвальные, и заключает ряд агиографическая литература, имеющая особую иерархию: 1) жития мученические, 2) преподобнические, 3) патерики Азбучный, Иерусалимский, Египетский, Синайский, Скитский, Киево-Печерский и 4) жития русских святых, канонизированных соборами 1547 и 1549 гг. Древнерусская жанровая система, сложившись под влиянием византийской, перестраивалась и развивалась на протяжении семи веков своего существования. Однако она сохранилась в своих основных чертах вплоть до Нового времени.

  • 3711. Древнерусские жития: памятники, герои, эволюция
    Информация пополнение в коллекции 27.01.2010

    Замечательным памятником древнерусской литературы является «Житие Александра Невского». Это произведение сочетает в себе элементы воинской повести и жития. Это произведение одновременно княжеская биография и новый тип церковного жития жития святого полководца. Автор прославляет военные и политические успеха князя, подчеркивает, что «это был и воин, и святой, защитник земли от «иноверных» - шведов, немцев, литовцев, чуди». («Памятники литературы Древней Руси», ХIII век, комментарий В.И. Охотниковой, стр. 602). Главными эпизодами жития являются Невская битва, разорение Копорья, освобождение Пскова, Ледовое побоище. Главный герой прекрасный воин, который «побеждая, а не победим». Он был и красив «как никто другой, и голос его как труба в народе, лицо его как лицо Иосифа… сила же его была от силы Самсона, и дал ему бог премудрость Соломона…» («Памятники литературы Древней Руси, ХIII век, Москва, «Художественная литература», 1981, стр. 427). Он не прельщался богатством, воздвигал церкви и города, судил по правде и «пострада же богови крепко, остави земное царство» (там же, стр. 438), стал монахом, принял схиму и отдал с миром богу свой дух. Таково содержание этого памятника.

  • 3712. Древнерусское красноречие XI-XVII вв.
    Информация пополнение в коллекции 14.01.2011

    Это было столетие, подготовившее почву для всеобъемлющих реформ Петра Великого." Бунташное " столетие началось Смутой: страшным голодом, гражданской войной, польской и шведской интервенцией. События, потрясшие страну, породили острую необходимость осмыслить их. За перо взялись люди самых разных взглядов и происхождения: келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын, дьяк Иван Тимофеев, витиеватым языком изложивший события от Ивана Грозного до Михаила Романова во " Временнике " (работа велась до смерти автора в 1631), князь И.А. Хворостинин - писатель-западник, фаворит Лжедмитрия I, сочинивший в свое оправдание " Словеса дней, и царей, и святителей московских " (возможно, 1619), князь С.И. Шаховской - автор " Повести на память великомученика царевича Димитрия", " Повести о некоем мнисе… " (о Лжедимитрии I) и, возможно, " Повести книги сея от прежних лет", или " Летописной книги " (1-я тр. XVII в.), которую приписывают также князям И.М. Катыреву-Ростовскому, И.А. Хворостинину и др. Трагедия Смуты вызвала к жизни яркую публицистику, служившую целям освободительного движения. Агитационным сочинением в форме грамоты-воззвания против польско-литовских интервентов, захвативших Москву, является " Новая повесть о преславном Российском царстве " (1611). В " Плаче о пленении и конечном разорении Московского государства " (1612), изображающем в риторически украшенной форме " падение превысокой России", широко использованы агитационно-патриотические грамоты патриархов Иова, Гермогена (1607), вождей народного ополчения князя Дмитрия Пожарского и Прокопия Ляпунова (1611-12). Внезапная смерть в двадцатитрехлетнем возрасте князя М.В. Скопина-Шуйского, талантливого полководца и народного любимца, породила упорную молву о его отравлении боярами из зависти, по причине династического соперничества. Слухи легли в основу народной исторической песни, использованной в " Писании о преставлении и погребении князя М.В. Скопина-Шуйского " (нач.1610-х гг.). К числу самых замечательных памятников древнерусской литературы относится сочинение Авраамия Палицына " История в память предыдущим родом". Авраамий начал писать ее после воцарения Михаила Федоровича Романова в 1613 г. и работал над ней до конца жизни в 1626 г. С большой художественной силой и с достоверностью очевидца он нарисовал широкую картину драматических событий 1584-1618 гг. Большая часть книги посвящена героической защите Троице-Сергиева монастыря от польско-литовских войск в 1608-10 гг. В 1611-12 гг. Авраамий вместе с архимандритом Троице-Сергиева монастыря Дионисием (Зобниновским) писал и рассылал патриотические послания, призывающие к борьбе с иноземными захватчиками. Энергичная деятельность Авраамия способствовала победе народного ополчения, освобождению Москвы от поляков в 1612 г. и избранию Михаила Федоровича на царство на Земском соборе 1613 г. События Смутного времени послужили толчком к созданию многочисленных региональных литературных памятников (обычно в форме повестей и сказаний о чудесах от местночтимых икон), посвященных эпизодам борьбы с иностранной интервенцией в разных областях страны: в Курске, Ярославле, Великом Устюге, Устюжне, Тихвинском, рязанском Михайлове монастыре и других местах.

  • 3713. Древние мифы в поэзии серебрянного века
    Информация пополнение в коллекции 30.10.2008

    К началу мировой войны «Гилея» распадается. Вскоре была закрыта и «Бродячая собака» - место, где нередко бывал Хлебников (ей посвящены ряд строф в неоконченной поэме «Олег Трупов»,1915).Контакты с товарищами не прекращаются, манифесты «Короля времени Велимира I» в листовке «Труба марсиан» подписывают Н.Н. Асеев, Г.Н. Петников и М.М. Синякова. У сестер Синяковых, в Красной поляне, дачной местности под Харьковом, поэт неоднократно находит приют в 1916-1920 годах (до этого он часто бывал гостем у дачников в Куоккала). С апреля 1916 по май 1917, Хлебников - рядовой «под ружьем» в запасных полках Поволжья, в казармах и разных больницах «на обследовании». И в этих тяжелых условиях он пишет и публикует несколько, в основном, антивоенных стихотворений, которые позднее войдут в поэму «Война в мышеловке» (опубликована в конце 1920-х). Весной 1917 в Харькове крошечным тиражом публикуется «Воззвание Председателей Земного шара» и популярное ныне стихотворение «Свобода приходит нагая…» - отклики на Февральскую революцию. С не меньшими надеждами встречен им и Октябрьский переворот. Предчувствуя события, Хлебников становится свидетелем-«репортером» борьбы и боев в Петрограде, Москве, Астрахани, где живет до весны 1919. Еще в конце 1916 предсказывает время начала Гражданской войны. Её он непосредственно переживает в Харькове, взятым Деникиным. Переносит 2 тифа, осенью 1919, избегая мобилизации, проходит обследование в психиатрической больнице, где пишет поэмы «Лесная тоска», «Поэт» и «Гаршин». Он испытывает в 1919-1920 в голодном Харькове огромный творческий подъем. Здесь написаны поэмы «Ночь в окопе», «Три сестры» и «Ладомир», и такие «сверхпоэмы», как «Азы и Узы» и «царапина по небу», заполняется десятками стихотворений и разными набросками, подаренный ему так называемый «Гроссбух». В конце1920 , перебравшись в Баку, Хлебников находит, наконец, и «основной закон времени» (он видит в нем главнейшее из всех своих достижений, более важное, чем стихи).

  • 3714. Древние повести в китайской литературе
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Встретили его там с невиданным почетом. Навстречу вышел первый советник и проводил к повелителю. Тот предложил Чуньюю свою дочь в жены. Вскоре и свадьбу сыграли. Среди многочисленной челяди оказались и два стародавних приятеля Чуньюя, а повелитель в разговоре однажды упомянул о его отце, сгинувшем много лет назад в землях северных варваров. Оказалось, тот среди подданных владыки страны Хуайнань. Свидеться с ним нельзя, а письмо написать можно. Отец не замедлил с ответом. Всем интересовался и сулил сыну встречу в будущем, даже точный год называл. Так или иначе, а сделался Чуньюй правителем области Нанькэ, а два его друга главными помощниками правителя. Двадцать лет управлял он областью, народ его процветал. Но тут случилась война со страной Таньло. Войско возглавил храбрый друг Чаньюя, но был разбит, занемог и умер. Потом смерть настигла супругу Чаньюя, с которой он прижил пятерых детей. Управлять в Нанькэ остался второй друг, а Чуньюй повез тело жены в столицу, где и совершили обряд похорон. Еще много лет Чуньюй продолжал верой и правдой служить владыке, но тот внезапно заподозрил, что от зятя исходит опасность для страны Хуайнань. А тут еще некий сановник потребовал во избежание беды перенести столицу в другое место. Тогда и повелел владыка Чуньюю отправляться домой, родных проведать, а удивленному зятю объяснил, что пора ему в мир смертных вернуться.

  • 3715. Древние цивилизации Америки
    Реферат пополнение в коллекции 09.12.2008

    Архитектура в центральной части любого крупного города майя I тыс. до н.э. представлена пирамидальными холмами и платформами различных размеров и высоты. Внутри они обычно сооружены из смеси земли и щебня и облицованы снаружи плитами тесаного камня, скрепленными известковым раствором. На их плоских вершинах стоят каменные здания: небольшие постройки из одной трех комнат на высоких башнеобразных пирамидах основаниях ( высота некоторых из таких пирамид башен, как, например, в Тикале, достигла 60м.). Это, вероятно, храмы. А длинные многокомнатные ансамбли на низких платформах, обрамляющих внутренние открытые дворики, скорее всего резиденции знати или дворцы, поскольку перекрытия этих зданий сделаны обычно в виде ступенчатого свода, стены их очень массивны, а внутренние помещения сравнительно узки и невелики по размерам. Единственным источником света в комнатах служили узкие дверные проемы, поэтому внутри уцелевших храмов и дворцов царят прохлада и полумрак. В конце классического периода у майя появляются площадки для ритуальной игры в мяч третий тип основных монументальных построек местных городов. Основной единицей планировки в городах майя были прямоугольные мощеные площади, окруженные монументальными зданиями. Очень часто важнейшие ритуально - административное постройки располагались на естественных или искусственно созданных возвышениях «акрополях» ( Пьедрас-Неграс, Копан, Тикаль и др.).

  • 3716. Древняя Греция – колыбель европейской культуры
    Реферат пополнение в коллекции 26.09.2010
  • 3717. Древняя Индия. Ведическая культура Древней Индии
    Реферат пополнение в коллекции 30.09.2010
  • 3718. Древняя русская литература
    Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

    Процесс исторического развития, шедший в направлении утверждения московского самодержавия, предопределял победу иосифлянства в этой борьбе, которая сама являлась по сути идеологической победой московского самодержавия. По мере политического укрепления Москвы, рядом с новыми переводами из южнославянских земель переходит к нам и публицистическое содержание южнославянской «великодержавной» литературы и панегирически витиеватый стиль, в который облекаются памятники по преимуществу житийного характера. Образчики такого стиля представляют уже отмеченные выше «Слово похвальное инока Фомы» и повесть «О житии и преставлении Дмитрия Ивановича». Одной из видных фигур иосифлянской ориентации, писателем, воспринявшим новую южнославянскую стилистическую манеру, был Епифаний, весьма искусный ритор, прозванный Премудрым (ум. ок. 1420), автор двух житий Стефана Пермского и Сергия Радонежского. Особенно показательно в литературном отношении житие Стефана Пермского. Епифаний, как это явствует из текста жития, лично знал Стефана Пермского, но, несмотря на это и на то, что житие было написано вскоре после смерти Стефана (ум. 1396), конкретные биографические факты в нем немногочисленны и в большинстве случаев не выходят за пределы того литературного шаблона, который издавна установился для такого рода произведений (благочестивое детство, любовь к чтению «божественных» книг, усердное подвижничество и ревность в пропаганде христианской веры и в конце благочестивая кончина). Главный «подвиг» Стефана, прославленный Епифанием, обращение зырян (коми-пермяков) из язычества в православие. Главное в житии пышнориторический и многословный панегирик Стефану, по собственным словам Епифания, «плетение словес». В том же направлении развивается деятельность и югославянских выходцев в первую очередь митрополита Киприана (последняя четверть XIV и нач. XV в.), повидимому болгарина, и серба Пахомия Логофета (XV в.), прожившего в России около 50 лет. И тот и другой приобрели известность гл. обр. в качестве агиографов. В связи с нарождавшейся идеологией Москвы третьего Рима, идеологией, утверждавшей объединительные тенденции Московского княжества, потребность в широком развитии житийной литературы, укреплявшей позиции церковного превосходства Руси, стала на очередь дня; и южнославянские выходцы оказались людьми весьма нужными, тем более, что они очень быстро приспособлялись к тому публицистическому заказу, который им давался. В конце XIV в. Киприан в духе новой витийственной манеры переделал житие своего предшественника по кафедре, Московского митрополита Петра, написанное ростовским епископом Прохором. Гораздо более плодовитым, чем Киприан, писателем был Пахомий Логофет. Ему помимо других писаний принадлежат переделка и составление ряда житий московских и новгородских святых и написание в честь их похвальных слов и служб. Впрочем в зависимости от того, по чьему заказу писал Пахомий Москвы или Новгорода, его жития обслуживали московские или новгородские интересы. Из московских житий Пахомия наиболее значительны жития Сергия Радонежского, митрополита Алексея и Кирилла Белозерского, из новгородских Варлаама Хутынского, архиепископов Иоанна и Евфимия. Нравоучительный панегиризм основная особенность житий, написанных Пахомием; в риторических украшениях речи он заметно превзошел Киприана.

  • 3719. Дробницкий Олег Григорьевич
    Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

    Развивая эти установки, Д. пришел к выводу о том, что суммарными признаками морали как системы требований являются следующие: а) неинституциональность регуляции, б) особая роль в ней сознания, в) идеальный характер санкции и «незаинтересованность» морального мотива, г) напряженное противоречие между должным и сущим, д) автономия субъекта по отношению к «внешне-эмпирическим и групповым воздействиям», е) его способность к «самозаконодательству», ж) особая форма личной ответственности, з) моральное требование универсально, а моральное суждение универсализуемо. Мораль выполняет в обществе действенно-регулятивную, мировоззренческую, идеал-полагающую, духовно-критическую функции. Развертывая эти характеристики морали, Д. выстроил оригинальную теорию нравственного требования, в рамках которой им были предложены интересные подходы к анализу проблем соотношения морали и обычая, всеобщности моральных форм, обоснования моральных идей.

  • 3720. Дроздов Николай Николаевич
    Доклад пополнение в коллекции 12.01.2009

    Н.Н.Дроздов является автором и соавтором многих теле- и видеофильмов о природе, о животных, созданных помимо передачи "В мире животных", таких как: серия "По страницам Красной книги", "Редкие животные", "Эталоны биосферы" (сделан по заказу ЮНЕСКО) и др. Наиболее крупная работа - шестисерийный телефильм "Царство русского медведя" (1988-1992 гг.), созданный совместно с Отделом естественной истории Британского телевидения (Би-Би-Си). Н.Н.Дроздов является ведущим, одним из авторов и научным консультантом этого фильма, посвященного природе России и бывшего СССР. Фильм имел большой успех в Великобритании, США и Австралии, затем был переведен на испанский и немецкий языки, был с успехом показан по телевидению Испании Австрии и Германии. В 1982, 1986, 1989, 1991 гг. был членом жюри кино и телефестивалей научно-популярных фильмов о животных и природе в Великобритании и Италии. В 1975 г. принял участие в работе ХII-й Генеральной Ассамблеи Международного союза охраны природы (МСОП) в Заире, город Киншаса. Избран членом комиссии национальных парков МСОП, в которой работает и до сих пор. В 1978 г. в течение двух месяцев читал лекции по биогеографии мира в департаменте географии Гаванского университета, в городе Гавана, Куба. В 1979 г., 1980 г. и 1981 г. читал недельные курсы по проблемам охраны природы в Чехословакии и Венгрии, в Дар-эс-Саламском университете (Танзания), в Лусакском университете (Замбия).