Живописец, график, посвятивший себя изображению высоких гор

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 55

По обе стороны улицы Паркхор бесчисленные лавки торговцев древностями, талисманами и оберегами, иконами и статуями Будды, инкрустированными серебром священными черепами яков, молитвенной атрибутикой, ювелирными изделиями и невообразимым множеством дешёвых сувениров. Людей так много, что трудно проталкиваться между ними. В этой толчее, увлёкшись фотографированием и разглядыванием торговых развалов, я незаметно отстал и потерял своих. Сразу такое чувство, словно вдруг попал на чужую планету – всё непонятно и состояние паническое. Заметался, но быстро взял себя в руки и успокоился. Сориентировался. Хорошо, что гостиница наша недалеко от храма – ехать не нужно. Пришёл в гостиницу как раз к обеду. Вскоре и наши вернулись. Похоже, что они за меня волновались больше, чем я сам.

Во дворе отеля наблюдаем, как его сотрудники с плошками и ложками в руках, по очереди, получают на обед какую-то еду из большого котла. Здесь же во дворе едят. Стоя…

У нас весёлый обед в ресторане «Як». Его хозяин, он же шеф-повар, голландец по имени Фред. Колоритный мужчина – высоченный, здоровенный, с большими пышными чёрными усами, в белоснежном халате и белоснежном высоком поварском колпаке. Сидит за столом с нами, угощает своими фирменными блюдами и поднимает бокал за успех нашей экспедиции на Эвересте. Несколько лет назад он приехал из Голландии и начал здесь свой бизнес. Европейская кухня оказалась востребована европейскими туристами, нахлынувшими в последние годы в Тибет, и дело пошло. Восемь месяцев в году Фред работает в Тибете, а четыре месяца отдыхает в Голландии. Такой интернационализм. На стенах заведения большие цветные фотографии в хороших, дорогих рамах под специальным, небликующим стеклом – сцены из жизни Тибета. Фотографии классные. Их автор – Фред. Профессионал фотохудожник, повар, кулинар и бизнесмен. Уважаемый человек, уважающий людей.

…В китайском районе Лхасы чистота, сверкающие стеклянными стенами современные многоэтажные здания. В тибетском районе поражает нищета и раздражает повсеместная грязь – ветер с пылью несёт мусор, под ногами очистки, объедки и продукты жизнедеятельности живых организмов. О духовности тибетского населения судить не берусь, но бытовая культура могла бы быть выше.

Движение транспорта в Лхасе такое же бестолковое и сумбурное, как в Катманду. Как при этом им удаётся избегать столкновений и не давить пешеходов, непонятно.

…Следующий экскурсионный объект – дворец Норбулинхка – летняя резиденция Далай-Лам, стоит в Лхасе с 18 века. После эмиграции ныне здравствующего Далай-Ламы Четырнадцатого, дворец превратили в музей, сохранив за ним статус культового сооружения. Роскошные здания с великолепной отделкой и украшениями, окружены огромным замечательным парком с множеством редкостных растений. До «культурной революции» в парке жило много животных, теперь их нет. Но певчие птицы, красивые лужайки, фонтаны, причудливые искусственные холмы и водопады пока сохранились. Даже теперь, став общедоступным, утративший былое величие, Норбулинхка воспринимается среди безжизненных пространств Тибетского нагорья, как чудесный рай. При строительстве великолепного дворца у его хозяина мысли о чрезмерности своих желаний, видимо, не возникало. Для правителей буддизм очень удобная религия – как-бы не было плохо народу, он не будет роптать, ведь буддизм запрещает бороться с жизненными горестями, ибо они справедливая расплата за неправедность прошлой жизни. И, чтобы в будущей жизни стать счастливым, следует в жизни нынешней все несчастья сносить терпеливо и с благодарностью. «Победу и добычу оставь другим. Утрату и поражение возьми себе», - учил свой народ Далай-Лама Третий…

В тронном зале дворца Далай-Лама Четырнадцатый принимал когда-то почётного гостя – коммунистического лидера Никиту Сергеевича Хрущёва. В кабинете под стеклянным колпаком хранится для всеобщего обозрения большой ламповый радиоприёмник, подаренный советским гостем.

Многие посетители оставляют в музее пожертвования – обслуживающие дворец монахи вениками сметают юани и доллары в кучки на полу, а потом совками относят их, почему-то, в ванную комнату Далай-Ламы, совмещённую с туалетом. Большая ванна заполнена купюрами до половины. Эдик Гончаров попытался отснять на видео, как монахи, в полном смысле слова, гребут деньги лопатой, но дежурный монах-смотритель поднял шум, и мы сочли за благо скорее ретироваться.

Украшением Лхасы и символом Тибета является величественная Потала – великолепный дворец-крепость – резиденция Далай-Лам, построенная в 17 веке на месте дворца тибетских царей, который был здесь с 7 века. Потала, в переводе «Надёжная гавань», не просто стоит на высоком скалистом «Красном холме», но царит над всем городом, над всем Тибетом. Здесь говорят: «Потала – это рай для Будды. На восток, запад, юг, север – Потала. Над всей землёй царит Потала». Огромная белая крепость с чёрными проёмами окон словно вырастает из скалы, неукротимо устремляясь в небо. Она сужается кверху, и это создаёт реальное ощущение взлёта. Потала словно дирижабль – гигантский, но лёгкий.

Центр верхней части прекрасного сооружения выкрашен в красный цвет и увенчан золотой крышей. Он является священным – там находятся чортены-саркофаги, в которых хранятся забальзамированные прахи Далай-Лам от Пятого до Тринадцатого. Красный дворец Поталы строили более семи тысяч рабочих. Украшали его полторы тысячи художников.

Длина здания триста шестьдесят пять метров, ширина триста тридцать пять, высота сто девять метров. В нём более тысячи богато украшенных комнат и залов, в которых множество прекрасных скульптур, искусных росписей, изделий из золота, серебра и бронзы, украшенных драгоценными камнями, жемчугом, бирюзой, лазуритом, янтарём, горным хрусталём, кораллами и слоновой костью. Контраст этой роскошной красоты с окрестной безобразной нищетой ужасает.

Поразили изумительные по тонкости исполнения, изысканные в цвете, гармоничные по ритму и пластике огромные настенные росписи – очень красивые, очень трудоёмкие – каждую художник несколько лет писал. На одной из стен изображена история страны – до царей и Далай-Лам от того момента, когда Авалокитешвара в образе обезьяны соединился с демонической женской сущностью, от которой и пошёл народ Тибета. Задолго до Дарвина здесь люди знали, что произошли от обезьяны.

Побывали мы в книгохранилище, видели древние манускрипты – тысячетомное собрание лекций Будды и комментариев к ним.

Разглядывали прекрасно исполненные масштабные макеты восьми священных ступ, которые волшебным образом возникли в разных местах страны синхронно с восемью наиболее значительными свершениями Будды: его спуск в подземное царство Нагов, подъём в небеса и общение с божествами... и тому подобное. Рассматривали подаренную верующими Далай-Ламе Тринадцатому декоративную пагоду, сложенную из двухсот тысяч жемчужин.

Побывали в комнате для медитаций, сохранившейся с 7 века – все остальные помещения к ней пристраивались позже.

Видели огромное золотое Колесо Жизни. Видели отпечатавшийся в камне след босой ступни какого-то гуру, одного из первых проповедников буддизма. Видели два маленьких детских следа одного из первых Далай-Лам.

Очень много чего видели и слышали. Кое-что поняли и запомнили.

В Потале холодно и не продохнуть от горящего ячьего масла в лампадах, от горящих свечей из ячьего жира, от дымящихся благовоний и жертвенных воскурений.

…Вечером в гостинице Александр Джеус подстриг Эдуарда Гончарова маникюрными ножничками.

Весь следующий день взбираемся, спускаемся, вышагиваем по бесконечным крутым, скользким лестницам монастыря Дрепунг. Когда-то, до китайского вторжения, в монастыре жили десять тысяч монахов. Мы были в кухне, видели огромный медный котёл объёмом пятнадцать тонн, несметное количество медной посуды. По стенам развешаны древние мечи, копья, щиты, доспехи, луки и колчаны со стрелами. Когда-то здесь действительно кипели котлы – кипела жизнь.

Монастырь построен вокруг скалы, в которой, когда-то в древности, волшебным образом возникла пещера с рельефными, и сразу же ярко раскрашенными, изображениями Будды. Смотреть на всё это уже нет ни желания, ни сил. Мы пресыщены впечатлениями и устали от них. И от безделия я устал. Поскорее бы назад в базовый лагерь, к Эвересту!

15 апреля группа генерала Юрия Агафонова вылетела из столицы Тибета Лхасы в столицу Непала Катманду, чтобы на надувных плотах совершить сплав по гималайской реке. А потом ещё провести видеосъёмку в Национальном парке Читван. Там, путешествуя на слонах, можно вблизи посмотреть тигров, и носорогов, и крокодилов. Видеосъёмку в Непале будет вести Саша Горбачевский. Из Катманду ребята улетят домой в Россию.

А мы с Гончаровым возвращаемся к Эвересту.

Для обратного пути в базовый лагерь у нас новый джип той же фирмы «Тойота», и новый шофёр по имени Тотже. Новый гид – молоденькая круглолицая, узкоглазая, пышнотелая тибеточка с впечатляющим именем Гюрза. Гончаров с восторгом разглядывает её, опустив видеокамеру.

- Почему не снимаешь такую красоту? – спрашиваю я.

- Я сейчас не телеоператор, а телообозреватель, - говорит Эдик, - у неё не зад, а мыс Доброй Надежды!

- Ай энд май френд, ноу спик инглиш, ни я, ни Гончаров ни хрена не петрим по-английски, - предупреждаю я Гюрзу. Она поражена. Мимикой и жестами она сообщает, что в её практике мы первые такие бестолковые путешественники. – Ноу вери гуд, это не очень хорошо, - убеждённо говорит она. Мы согласно киваем. Она весело хохочет.

Ехать будем через знакомый нам город Шигацзе.

Как всегда на этих высотах, утром мороз. Обратный путь всегда кажется проще и короче. Да так оно и есть – Гюрза и Тотже везут нас другой дорогой, гораздо менее красивой, зато более короткой.

Катимся вдоль Цангпо по широкой каменисто-глинистой пустынной долине, обрамлённой безжизненными некрутыми склонами округлых гор, причудливо изъеденных эррозией. Вдоль дороги сказочные замки и огромные фантастические звери, выветренные из лёссовых отложений древнего моря. Скальные останцы, вздыбленные пласты разноцветных горных пород, заглаженные древним ледником округлые скалы – музей абстрактной скульптуры под открытым небом. Вдоль воды заледенелые песчаные пляжи. А выше на склонах – террасные поля. Непонятно, как может что-то вырастать на здешней почве – невообразимой смеси глины, песка и камней.

Постепенно долина сузилась в ущелье, по бокам вздыбились отвесные скалы. Река внизу ревёт в порогах. Дорога всё выше поднимается по крутым склонам, опять под нами пропасть. Навстречу нескончаемой колонной едут огромные грузовики – китайские государственные поставки в столицу завоёванного Тибета продуктов питания и промышленных товаров. На украшенных флажками и ленточками осликах и низкорослых тибетских лошадках, запряжённых в узкие тележки с тонкими колёсами, гончары везут в Лхасу на продажу глиняные блюда, горшки и кувшины. Везут свои изделия и сапожники, и жестянщики.

…Вновь ущелье широко распахнулось, ярко-синяя река засверкала солнечными бликами среди жёлто-пепельных склонов. С поворота увидели далеко внизу погибший автобус.

Чем дальше, тем река полноводнее и шире, вот уже на воде катера, паромы, вот перегородила русло плотина.

Весь мир вокруг нас песчаный. И горы, окружающие долину, скалисты лишь на вершинах, а ниже рассыпаются в песок. Старые горы, умирающие…

Проехали Шигацзе – приятно в чужой стране узнавать знакомые места! Купили ребятам в базовый лагерь десять килограммов свежей баранины.

…Поднялся сильный ветер, несёт пыль, по долине разгуливают смерчи, часто по два-три рядом. Вот смерч возникает на наших глазах совсем недалеко. Рыхлый грунт, песок и небольшие камешки, потом камни всё крупнее и крупнее начинают подниматься в воздух на площади метров двадцать в диаметре, всё быстрее и быстрее, всё выше и выше закручиваются в непроглядную толстую спираль, уходящую в небо. Спираль эта продолжает расширяться и быстро движется в нашу сторону. Тотже резко газует, джип отчаянными прыжками несётся по ухабам тибетской гравийки, мы колотимся об дверцы и потолок машины, смерч выкатывается на дорогу… уже позади нас.

Зрелище впечатляет и завораживает.

- Вери гуд! – говорит Эдуард.

Гюрза говорит: - Ноу!..

Тотже говорит: - О, кей!..

Я матерюсь…

…Долгий, напряжённый, медленный подъём на перевал. На заледенелой каменистой седловине режуще холодный ветер рвёт верёвки с трепещущими молельными флажками и лентами, несёт секущую пыль, песок и мелкие камешки.

…Ночлег в городке Лаза в убогой гостиничке, насквозь просвистанной сквозняками.

Утром погода отличная. Конечно мороз, но безветренно. И небо ясное, без единого облачка. Едем вверх по узкому скалистому ущелью. Ручьи подо льдом, лёд на дороге, на поворотах машину сильно водит. Взобрались на перевал 5220. Кто-то недавно здесь молился – пронзительный ледяной ветер, вместе с песком и снежной крупой, бросает в нас засушенные лепестки цветов и тоненькие цветные бумажки с буддистскими символами – я подхватил несколько на память.

Впереди невысокие, некрасивые малоснежные горы без ледников. Они ограничивают широкую и плоскую бесснежную долину. На спуске, вдоль дороги, ручьи, замёрзшие ступенями. И река, вдоль которой едем, - ледяная лестница. А вокруг голые камни в промороженной глинистой пыли.

…Ниже стало теплее, река оттаяла и потекла. С трудом проехали сильно разбитый участок дороги, на котором застряла колонна тяжёлых грузовиков. Объезжая их по ямам и ухабам, дважды чуть не опрокинулись.

А дальше дорога знакомая – теперь впереди трудный подъём, и потом непростой спуск с высокого перевала – последнего на пути к базовому лагерю. Джип мучительно прыгает и трясётся по крутой каменистой дороге.

Открылся Эверест – гигантский, закрывающий полнеба. Внизу крохотные строения монастыря Ронгбук.

Спустились к монастырю, и мимо – вверх по дороге, которую дорогой назвать нельзя. Но мы по ней едем. Давно известно, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Ещё минут сорок мучительно-привычной тряски, и мы в базовом лагере. Перед нами множество людей и разноцветных палаток. Ну, народу понаехало!

…На ужин свежеприготовленная Пасангом баранина под ставропольский коньяк «Прасковейский». Вокруг родные лица, по которым мы успели соскучиться.

Ребята вчера спустились в базовый лагерь на отдых после первого недельного выхода на Гору. Все простужены, у всех насморк и кашель, бронхиты и ангины. Лица сильно обожжены солнцем и подморожены, исцарапаны морозным ветром. Глаза воспалены. Ноздри и губы сильно распухли, растрескались и кровоточат.

Гончаров за столом рассказывает о нашем путешествии по Тибету, о Шигацзе, о Лхасе и Потале.

Альпинисты – о том, что они тут успели сделать.

Хоть условия работы на Горе были осложнены ежедневными снегопадами, удалось оборудовать промежуточный лагерь на высоте 5900. Выше по леднику Восточный Ронгбук, между двумя мощными ледяными потоками, до самого подножья ледовой стены Северного седла Эвереста тянется пологая морена. По ней на яках подняли больше двух тонн груза до высоты 6400. Тут установили передовой базовый лагерь. До него двадцать четыре километра с перепадом высот тысяча двести пятьдесят метров. Это расстояние проходится за два дня с ночёвкой в промежуточном лагере 5900. Потом, привыкнув к высоте, из БЛ в ПБЛ можно будет проходить за двенадцать, а то и за десять часов.

За три дня обработали стену Северного седла, провесили по ледовым отвесам, в общей сложности, девятьсот метров страховочных верёвок. Чтоб не тратить время и силы на спуски и подъёмы по навешенным перилам, Андрей Александров и Шура Фуколов ночевали на высоте 6800, установив палатку на ледяной полочке. Они первыми, в спортивном сезоне 2000 года, взошли на Северное седло Эвереста.

На высоте 7050 предстоит оборудовать первый высотный промежуточный лагерь. Часть снаряжения для него на 7050 уже подняли.

Дальше – обработка ледово-скального ребра, выводящего на Северо-Восточный гребень Эвереста – закрепление перильных верёвок и установка палаток второго и третьего высотных лагерей на 7800 и 8300. Нужно поднять на огромную высоту палатки, спальники, карематы, страховочное снаряжение, продукты, медикаменты, кислородные и газовые баллоны, маски и редукторы, газовые горелки и прочее...

Экспедиций прибыло около тридцати, со всех континентов, кроме Антарктиды. Даже негры есть – на фоне льда и снега смотрятся эффектно. Народу много, но пока вверх никто не рвётся…

Подружились с китайским офицером связи и его переводчиком, хорошо владеющим английским. Они оба толковые ребята, опытные альпинисты, сразу поняли суть нашего конфликта с таможней из-за мясных продуктов, и сгоняли на своём джипе в Зангму, выручили бочку с вкуснотой, привезли в БЛ.

Самая крупная по численности экспедиция – японская. Она не планирует восхождение на вершину, а будет заниматься очисткой склонов Эвереста от мусора – с 6400 до 8300. За всё время удачных и неудачных восхождений, на северном маршруте накопились, вмёрзнув в лёд, разорванные палатки, одежда и обувь, верёвки, крючья, поломанные ледорубы, пустые канистры, кислородные и газовые баллоны, консервные банки, пластиковые бутылки и пакеты, упаковки от продуктов. А также тела погибших альпинистов. Многие исчезли бесследно, а 15 трупов лежат на маршруте восхождения, все выше 8300.

Последняя, по времени, трагедия произошла год назад. Первыми, в прошлом году, 8 мая на вершину взошли трое участников украинской экспедиции – Терзеул, Копытко и Горбач. Когда начали спуск, их настигла снежная буря. Вячеслав Терзеул смог спуститься в лагерь 8300. А двое провели ночь без палатки, без спальников, без кислорода и питья на высоте 8550. На следующий день оказалось, что Копытко исчез – на месте холодной ночёвки был обнаружен один Горбач, сильно обмороженный. До лагеря 7050 на Северном седле его спускала украинская команда. Дальше в спасработах участвовали более сорока альпинистов из разных стран. Пострадавшего спустили в БЛ. И украинцы сумели быстро доставить его в Киев для лечения. Василия Копытко так и не нашли. Буря бушевала долго. Лишь 18 мая, когда погода установилась, на штурм Эвереста отправились трое поляков, португалец и бельгиец. С вершины в штурмовой лагерь вернулся лишь один поляк. Вскоре на высоте 8700 были обнаружены в критическом состоянии второй поляк и бельгиец. А португалец и третий поляк пропали бесследно…

Сейчас Эверест в густых облаках. Его не видно. Относительно тепло. И почти безветренно.

У меня, по итогам поезки по Тибету, две потери – потерялся фонарик, и сломались солнцезащитные очки. Хорошо, что есть запасные очки и фонарик.

К вечеру Эверест очистился от тучь и закат на нём потрясающий. Начал писать первый холст. Эверест – чёрный, жуткий. Зимние ураганы сдули с него весь снег. И голые скальные стены завораживают километровыми отвесами.

Ночью ветра нет, палатки не грохочут. Хорошо спится в тишине под глухой, размеренный, баюкающий перезвон бубенчиков бродящих вокруг лагеря яков.

Сегодня полнолуние и огромная луна ярко освещает Эверест и ближние горы, отражаясь в ледяных ступенях замёрзшей реки. Приятно было бы ночью слушать журчание тибетской речки на перекатах и порогах. Но звуков этих сейчас нет. Хотя они здесь, никуда отсюда не делись. Но скованы холодом, залиты льдом, скрыты в морозной тишине. Потеплеет, и оттает река. Как в рассказе барона Мюнхгаузена, сама собой затрубила согревшаяся труба, так зажурчит, запоёт, зашумит речка. Только не скоро это случится.

Утром пыльная буря рвёт палатки. В кают-компании Боря Седусов проводит практические занятия по пользованию на восхождении кислородом: маски, баллоны, редукторы, манометры… Эдик Гончаров пожаловался, что ночью плохо спал и, для акклиматизации, пошёл сквозь сильный холодный ветер, несущий пыль, вверх, в сторону Эвереста, пообещав вернуться в 14 часов. Хочет дойти до поворота ледника, чтобы посмотреть на пик Пумори. Я приготовил этюдник и жду ослабления ветра, чтобы заняться живописью. А ветер не думает утихать – только что сильным порывом сорвало гирлянду молитвенных флажков, они запутались, накрутившись на антенну, прикреплённую к верхушке флагштока.

…Гончаров вернулся к обеду сильно замёрзший, неохотно поел и забрался в палатку.

Народ, чтобы не засиживаться, отправился на прогулку к монастырю.

Ветер ослабел, уже не опрокидывает этюдник. И я занялся живописью. В неподвижности очень холодно. Леденящий ветер дует в лицо – глаза слезятся, мёрзнут нос и щёки. И уши. Отворачиваясь от ветра, кутаюсь в капюшон пуховки. Пальцы деревенеют. Трудно и медленно, но на холсте что-то получается.

Снег пошёл. Тут и команда с прогулки вернулась. В 18 часов Эдик Гончаров передал в Краснодар репортаж о наших делах. К 19 часам я, неожиданно удачно, закончил этюд. За ужином Аристов разрешил немножко выпить, чтоб согреться. Сегодня в Краснодаре день рождения у Серёжи Красновида, и мы с Неделькиным приняли коньячку за его здоровье. Эдику так нехорошо, что он от выпивки отказался…

С утра ветра нет, мороз всего 17 градусов, видимость отличная. По следам наших ребят шерпы всех экспедиций потянулись в Передовой Базовый лагерь с караванами яков. Сами альпинисты придут, когда их промежуточные высотные лагеря уже будут установлены и обустроены.

Погонщики яков натуральные бомжи – лохматые, оборванные, грязные. Их личная гигиена не отличается от гигиены яка. Но животные всё-таки выглядят чище. Зато якмены украшены богаче.

У яков на рогах красные пушистые пампоны из шерсти или маленькие красные флажки. И всё.

А у погонщиков не только красные ленточки вплетены в немытые, нечёсаные шевелюры, но на чёрных от сажи и грязи руках блестят драгоценные браслеты и перстни. На немытых шеях дорогие бусы. На поясах – украшенные самоцветными камнями ножи в чеканных серебряных ножнах. Здесь красота не признак достатка. И не свидетельство высокого мастерства и вкуса местных ювелиров. Красота – главный принцип здешней жизни.

Blog

Живописец, график, посвятивший себя изображению высоких гор