Живописец, график, посвятивший себя изображению высоких гор
| Вид материала | Документы |
- Рабочая программа дисциплины профессиональная этика юриста Направление подготовки, 385.21kb.
- Марокко Сокровища Марракеша и древние крепости гор Атлас + отдых в Агадире, 41.65kb.
- Лар Леонид Алексеевич, 837.38kb.
- Лар Леонид Алексеевич, 837.5kb.
- Матисс (Matisse) Анри Эмиль Бенуа (31. 12. 1869, Ле-Като, Пикардия, 11. 1954, Симьез,, 37.3kb.
- Шехтель, Фёдор Осипович, 271.44kb.
- Эфир Обманы чувств, 257.47kb.
- «И дольше века длится день…», 29.9kb.
- Шагал (Chagall) Марк Захарович (р. 1887, Лиозно, ок. Витебска), живописец и график., 48.56kb.
- Песниптицыгамаю н первыйклубо, 1530.12kb.
С рассветом шторм утих, ночная атака ветра прекратилась. Солнышко всплыло на небо и разгорелось.
Рядом с кают-компанией я уселся на канистру с коньяком и занялся живописью.
Аристов объявил, что отдых должен быть активным, и погнал команду по склонам близлежащих гор.
…В БЛ альпинисты спустились точно к контрольному сроку, который был назначен на 15 часов. Я к этому времени холст доделал, удачно получилось. Володя Неделькин с прогулки вернулся с опазданием, и получил нагоняй от Аристова. Чем ближе штурм, тем Ваня жёстче.
Всем составом экспедиции собрались в кают-компании, провели разбор двух выходов наверх, подвели итог выполненной работы. Иван дал оценку действиям каждой четвёрки и каждого члена команды. Кому-то эта оценка показалась, мягко говоря, несправедливой. Долго обижённо молчали. Потом Шура Фуколов, снимая общее напряжение, сказал миролюбиво: «Все мы, вместе с Иваном, были на многих вершинах. И знаем, что, ради успеха восхождения, Аристов бывает резким в оценке людей и ситуаций, если считает, что команда недорабатывает и делает для победы меньше, чем нужно. Ивана Бог простит, а мы потерпим. Главное – взойти на Эверест».
Ночью спальник внутри распоролся по шву, и утром я выбрался из мешка сплошь облепленный пухом. В палатке, как в курятнике.
Эверест опять не виден за тучами. И ветер сечёт. Решил дописывать начатый холст, но заниматься живописью негде. Снаружи пыльная буря. В моей палатке тесно и темно. В кают-компании полно народу. Устроился с этюдником и холстом в банной палатке. Палатка оранжевая, это очень мешает...
Приходили в гости наши приятели – китайский офицер связи и его переводчик. Предупредили, что ожидается усиление ветра и снегопад. Поговорили о возможных совместных экспедициях – у нас на Кавказе, на Тянь-Шане и Памире. У них – в Гималаях, Тибете и Каракоруме. Китайцы пригласили Аристова, Захарова и Бершова вечером к себе на торжественный ужин – из Пекина прибывает какой-то их большой начальник.
Гончаров, вопреки пыльной буре, опять бродил по окрестным склонам и принёс трофей – глиняные буддистские иконки. Нашёл их в заброшенной келье отшельника, сооружённой когда-то в скальной расщелине.
…Пишу свой холст в бане. Очень недоволен тем, что на холсте у меня получается. Вернее тем, что ничего не получается. Хоть и знаю, что зрители будут в восторге, сам я результатом своей работы не удовлетворён.
И не могу избавиться от чувства неловкости и вины по поводу того, что прованиваю благородное помещение керосином.
…Перед завтрашним выходом наверх народ потянулся в баню. Лень им чесаться! Пришлось мне переселиться под открытое небо. Продолжил живопись, укрывшись от ветра за кухонной палаткой. И неожиданно очень удачно поработал.
Трудился до тех пор, пока Бершов не подошёл с идеей нарисовать именную памятную этикетку на бутылку шампанского для Коли Захарова – ему завтра исполняется 47 лет.
В 19 часов, когда Аристов, Бершов и Захаров отправились в гости к китайцам, я достал акварель и в кают-компании, на глазах у всех, занялся скрупулёзной промграфикой. Я очень старался, и этикетка с кольереткой получились замечательными, прям-таки всамделешными. Все в восторге. И я доволен.
Вечером впервые почувствовал себя здоровым.
За завтраком поздравили Николая с днём рождения, вручили подарки. И первая четвёрка – Аристов, Бершов, Кадошников, Якимов пошла вверх. Остальные – кто отправился спать, кто гулять, кто читать, кто стирать, кто долечиваться.
Я, расположившись под стенкой кухни, доделываю вчерашний холст. Порывистый, временами очень сильный ветер толкает под руку, трясёт и срывает холст, сдувает палитру, засыпает краски песком. Солнце ослепляет. Песок на зубах и в глазах. Не работа, а мучение. Давно привычное. Всё ещё желанное.
Ближе к обеду обнаружил, что утром не до конца застегнул молнию на палатке. Теперь всё в палатке засыпано песком и пылью.
Вечером поздравлять Захарова с днём рождения пришли знаменитые московские альпинисты Николай Чёрный, Василий Елагин, Александр Абрамов. Чествование новорождённого сопровождалось обильным застольем, сольным и хоровым песнопением и завершилось далеко за полночь.
Перед сном ещё поупражнялись в переноске тяжестей – натаскали с морены камней. Дополнительно обложили камнями палатки. И сделали выше ветрозащитные стенки. Чтобы ураган не порвал, не сорвал наши жилища.
Утром полный штиль и ослепительное солнце. Сегодня Пасха.
Проводили с Эдиком наверх вторую и третью группы. Вторая сразу пойдёт на 6400, третья заночует в промежуточном лагере 5900. Радиосвязь с первой четвёркой отвратительная. Так и не смогли понять, что Иван говорил о сегодняшних планах. Они должны сегодня взойти на 7050 и заночевать на Северном седле Эвереста, чтобы завтра пробиться на 7800 и установить там лагерь. Нескольким экспедициям шерпы уже установили высотные лагеря на 7800, и даже на 8300 – так повезло с погодой.
Нашим ребятам в нынешнем выходе необходимо оборудовать лагеря на 7800 и 8300, иначе нам удачи не видать. Времени до начала муссона осталось мало. Следующая ходка вверх должна быть уже штурмовой – на вершину.
Дай Бог, чтобы всё получилось!
Утро 1 мая тихое, ясное и солнечное. Но, едва я принялся за очередной этюд Эвереста, он скрылся в тучах. Ветер начал толкаться. Стал снег срываться.
…Весь день пишу, устроившись в кают-компании на сквозняке у окна. В долгой неподвижности ноги застыли.
…Группа Аристова весь день работала вверх по ребру. Но из-за ураганного ветра и мороза, не смогла пробиться выше 7500. На связь с базовым лагерем выходят неохотно. Да и слышимость плохая. Детали происходящего понять невозможно. Вроде бы, первая четвёрка, намучившись вверху, спустилась на 6400 в Передовой Базовый лагерь. Туда подошла снизу третья четвёрка. А вторая группа, под руководством Андрея Александрова, поднялась на Северное седло. И там заночевала, чтобы завтра попытаться подняться на 7800.
Китайцы устроили первомайский субботник. Очистили базовый лагерь от накопившегося мусора и ячьего навоза.
А в обед снизу поднялся очередной большой караван яков и ишаков – многочисленная скотина бродит по лагерю, срывает растяжки палаток и обильно гадит.
Сходили с Эдиком к мемориалу погибшим на Эвересте. Здесь нет могил. Погибшие альпинисты навечно остались на склонах. Стали нераздельной частью своей любимой Горы. Спускать тела вниз с такой высоты слишком трудно, дорого и опасно для живых. Здесь лишь таблички с именами. Больше ста табличек с фамилиями разных национальностей. Над дикими камнями мемориальных надгробий высится деревянный некрашеный православный крест – среди погибших на Эвересте есть наши соотечественники.
«В жизни каждого человека наступает момент, когда ему необходимо выразиться до конца, дойти до предела своих возможностей. У каждого есть внутреннее влечение, которое должно проявиться. При этом в человеке исподволь вырабатывается очень высокое мерило – самое высокое, какое только для него возможно, и он стремится испытать себя этой высшей пробой. Он не достигнет согласия ни с самим собой, ни с окружающим миром, если не поднимется на ту высоту, которая представляется ему пределом. Я, как Сизиф, всю жизнь качу вверх камень, то есть самого себя, не достигая вершины, поскольку не может быть вершины в познании самого себя». Это слова великого Рейнхольда Месснера – первого человека, взошедшего на вершины всех восьмитысячных гор Замли.
На вершине, высочайшей из вершин, побывало почти 850 человек. За эти годы Гора погубила больше 160 восходителей.
Погибшие были мощными альпинистами. К примеру, знаменитый новозеландец Роб Холл, погибший от переохлаждения на высоте 8500, спускаясь с вершины в пятый раз...
Недалеко от мемориала стоят палатки международной коммерческой экспедиции, которую возглавляет Джон Рассел из Франции. Это его бизнес – организация и проведение восхождений на восьмитысячники для любых желающих. Рассел обеспечивает клиентам максимальный комфорт в базовом лагере, предоставляет лучшее снаряжение, инвентарь, питание, медицинское обслуживание. Его высотные носильщики провешивают по маршруту страховочные верёвки, устанавливают промежуточные лагеря, поднимают наверх всё необходимое бивачное снаряжение, еду, кислород. Отлично тренированные и экипированные шерпы сопровождают клиентов на восхождении – помогают при подъёме и на спуске, обеспечивают безопасность. Как говорят знающие люди, участие в таком восхождении стоит более пятидесяти тысяч долларов на человека. Предложение определяется спросом. Желающих немало.
…Вечером пошёл снег, задул ветер. Связались с верхом – и там пурга.
За ночь снег завалил базовый лагерь. Наверху снежная буря. Группа Александрова попробовала работать вверх, но быстро поняла, чем это чревато. И вернулась на Северное седло. Группы Аристова и Кравченко пережидают непогоду на 6400.
В базовом лагере то ослепительное солнце, то пурга и мороз. Ветер крутит, дует то сверху, то из долины. Когда дует снизу, этюдник и меня, через окно палатки кают-компании, засыпает снегом.
…Закончил холст. Начал писать новый холст. Пишу Эверест на пленэре в разное время суток, при разной освещённости, в разную погоду, днём, утром и вечером, на рассвете и на закате, при чистом небе и в облаках, со снежным флагом над вершиной и без него, перед бураном и после снегопада – каждый раз Гора выглядит по-иному!
…Москали в гости пришли – наш старый приятель Слава Скрипко, с ним молодые, уже знаменитые Саня и Серёга, и легендарный Борис Коршунов. Ему 65 лет, хочет взойти на Эверест и установить возрастной рекорд. Вспомнили с ним, как при жутком ливне с градом встречались на Австрийских ночёвках под пиком Щуровского на Кавказе. А с молодыми мы на Эльбрусе пересекались, когда они «Лендровер» на Восточную вершину волокли.
Очень приятно, неспешно потрепались под коньячёк. В очередной раз выслушал восторги по поводу моей живописи. Если б она также и мне самому нравилась…
К полудню снегопад прекратился, на базовый лагерь взглянуло солнышко. Многонациональная альпинистская молодёжь, с воплями и хохотом, затеяла игру в снежки.
Чтоб зарядить аккумуляторы, мы с Гончаровым завели движок. А он опять начал выпендриваться. Но Эдик смог поставить диагноз – от мороза лопнул резиновый топливный шланг. Мы потихоньку срезали шланг на кухне и заменили ущербный – генератор заработал стабильно.
Пасанг куда-то пропал, целый день его не было. И вечером нет – сами себя кормим. Уже волноваться начали за нашего шерпского друга.
…Итог вечерней радиосвязи – группа Александрова вторую ночь проводит на 7050. Группы Аристова и Кравченко опять ночуют на 6400. Все ждут улучшения погоды, чтобы рвануть вверх. Самочувствие нормальное. Настроение бодрое. Еда и газ есть. Погоды нет. И силы, конечно, уходят постепенно. И самочувствие вскоре обязательно станет ненормальным. Нельзя так долго оставаться в «зоне смерти».
…В одиннадцатом часу ночи, когда Эдик уже спал, а я заканчивал зашивать свой спальник, появился Пасанг с предложением приготовить ужин. Я его обматюкал. Но потом он объяснился, и я в ситуации разобрался, извинился, и мы помирились. Оказывается, милый непалец организовал в монастыре Ронгбук молебен за успех нашей экспедиции. И сам весь день вместе с ламами молился.
Эдику завтра предстоит очередной репортаж. А рассказывать не о чём. Гора кубанцев не принимает, на высоту не пускает.
Завтра должен состояться и разговор с Юрием Агафоновым о возможности нанять шерпов для подъёма груза в штурмовой лагерь. И о нашем с Гончаровым возвращении в Катманду – тибетская виза заканчивается.
Что день грядущий нам готовит? Очень хочется домой! Но очень не хочется оставлять команду без тыла. Хотя, какой из нас тыл? Не обуза ли мы для команды?..
Рядом хохочут и брякают кружками наши ближайшие соседи по базовому лагерю – испанцы. Палатки красиво светятся в ночи.
Утро ветреное. Но солнечное и тёплое. Снег в БЛ исчезает прямо на глазах. Эверест открыт. Снежный флаг над вершиной впервые повёрнут на запад.
Ещё несколько экспедиций с караванами тяжело нагружёных яков начали подъём на 5900. Поход с караваном яков особое приключение. Эдик об этом даже песню сочинил: «Солёный чай – привет с Тибета. Весёлый чай. И грустный чай. Как рассказать тебе про это, когда погонщики кричат? Их караван несёт неспешно наш груз к победе иль к беде. И все пока почти безгрешны, и все пока полны надежд. Ещё ни крюк, ни крик на склоне не сжали сердце до тоски. И на привале – чай солёный и трёп солёный по-мужски. И след внизу, как монограмма. И цель вверху – почти близка. И панорама местных храмов из льда и скал, из скал и льда. И день погожий – как прохожий – вот был – и нет. Ищи-свищи. И снег по роже – как рогожей. И по палатке – аж трещит. И в кружке чай – тепло Тибета – не расплескать бы невзначай. Как рассказать тебе про это, когда погонщики кричат?»
…Наверху мороз и ураганный ветер. Отчаявшись пробиться на 7800, группа Александрова начала спуск в ПБЛ. С 6400 им на смену поднимается группа Кравченко – завтра их очередь пробиваться на 7800. Четвёрка Аристова отработала свой срок на высоте и спускается в БЛ на отдых. С ними Олег Афанасьев из группы Александова. Сам Андрей Александров, и с ним Шура Фуколов, собираются завтра раненько утречком опять подняться на Седло, чтоб помочь ребятам Олега Кравченко поднять груз на 7800. Их там всего трое – Боря Седусов из-за болезни наверх с 6400 не вышёл.
…Вечерний ураган нещадно треплет БЛ. Пришли избитые ветром Бершов, Кадошников, Якимов. Чуть позже подошли Аристов и Афанасьев. Говорят, выше Седла ветер не даёт шага ступить. Буквально отрывает от склона. Если не пристёгиваться к перильной верёвке, унесёт. Когда Иван, выбравшись из палатки на склон, пристёгивал кошки, порывом ветра его сбросило в пропасть – повис на самостраховке.
…Гончаров продиктовал по телефону через спутник очередной репортаж в Краснодар.
Затем разговор с Агафоновым. Генерал выслушал информацию Аристова и дал «добро» на использование высотных шерпов. Потом поинтересовался, когда у нас с Эдуардом заканчивается пермит. Наш отъезд в Непал запланирован на 8 мая. Первоначально предпологалось, что из Катманду мы сразу улетим в Россию. Теперь генерал просит задержаться до окончания экспедиции.
В его голосе беспокойство.
- Ваня, люди дороже Эвереста. Ты это понимаешь?
- Я это понимаю, Юрий Александрович.
- Будьте аккуратнее, ребята.
- Хорошо, Юрий Александрович.
- Когда начнёте штурм, на связь с Краснодаром выходите ежедневно.
- Постараемся Юрий Александрович.
- Хорошей вам погоды на Горе!
- Она бы не помешала…
…Вечер. В промороженной, грохочущей и трепещущей под ветром палатке кают-компании, неспешно пьём чай. Эдик поёт. Сегодня из Ронгбука он принёс мне в подарок несколько буддистских иконок. Они сделаны из глины с добавлением какой-то священной травки и пепла от сожжённых тел покойных лам.
Оказывается, действительно, утро вечера мудренее – благоразумие восторжествовало и Александров с Фуколовым вверх не полезли, а спустились в БЛ. С ними и Боря Седусов пришёл. Он потерял голос – хрипит, сипит, мучительно кашляет, говорить не может, объясняется жестами.
И все остальные кашлем захлёбываются. И у всех ангина.
Но Кравченко, Неделькин и Захаров сумели-таки сегодня затащить груз на 7500 и закрепили его надёжно, чтоб ветром не сдуло. Они начали спуск, пообещав выйти на связь с Северного седла. Но вот уж дело к вечеру, а в эфире тишина.
Аристов говорит, что на гребне в нескольких местах шерпы неправильно навесили перила, там запросто можно улететь…А на палатки лагерей 7050 и 6400 иногда падают камни…Кадошников рассказал, как на тропе, уже при подходе к лагерю 5900, камнепадом побило яков и погонщика.
…Лишь поздно вечером группа Олега Кравченко проявилась в эфире – ночуют на 6400, всё впорядке.
Я закончил холст. И начал писать новый холст.
Самочувствие у меня опять отвратительное.
…Ваня договорился с шерпами японской экспедиции, что они поднимут палатку и кислород на 8300. И ещё шесть кислородных баллонов на 7800. Но для этого нужна хорошая погода.
Следующий день ясный, тихий, тёплый. Спустились в БЛ Кравченко, Неделькин и Захаров. Наконец-то мы собрались все вместе.
Паяльной лампой раскалили камни в бане, хорошо пропарились, искупались. Потом всеобщая стирка. Теперь на репшнурах между палатками вымораживаются разноцветные трусы, носки, носовые платки. И одинаковое термобельё.
Народ расслабляется и набирается сил для решающего рывка к вершине – слушают музыку, читают детективы, играют в преферанс. И всё время едят. Завтрак плавно переходит в обед и затем в ужин. Наедаются впредь. Наверху, из-за отсутствия в воздухе кислорода, пища не окисляется и организмом не усваивается.
Наверх пошли британцы и двое датчан, решивших взойти на Эверест без кислорода. Палатка датчан стоит вплотную к моей палатке, мы часто приятно общаемся – они улыбчивые, симпатичные ребята. И отчаянные.
Пользуясь отличной погодой, шерпы сегодня затащили наш груз на 7800.
Но погода заметно портится. Впервые за экспедицию ухудшение погоды пришлось на время отдыха нашей команды внизу. Появилась надежда, что на Горе удастся поймать хорошую погоду.
Сегодня у Бориса Седусова юбилей – 50 лет. Приготовление праздничного ужина курировал известный гурман Шура Фуколов. На столе гастрономическое изобилие, настоящий праздник для желудка. Пасанг изваял к празднику торт. Под бурные аплодисменты Боря торжественно задул на торте свечку. Одну. Символ первого пятидесятилетия жизни юбиляра.
Долгое обильное застолье. С витиеватыми тостами, анекдотами и песнями. С непрерывным хоровым кашлем и сморканием.
Ночью ураганный ветер грохочет палатками, визжит и завывает в растяжках флагштока, осыпает с потолка иней на лицо. Заложенность носа порождает удушье. Болит горло. Душит кашель. Сон урывками.
На следующее утро Аристов провёл совещание, на котором подытожил сделанное на Горе. Он проанализировал нынешнюю ситуацию, и перед каждым членом команды поставил задачу на штурм. Затем рассказал, какой ему видится тактика работы четвёрок на восхождении. И что каждой группе нужно сделать, чтобы восхождение удалось.
Говорили о взаимодействии четвёрок. Составили график работы на Горе с таким рассчётом, чтобы, в случае чего, в любой момент можно было помочь друг другу. Каждая следующая четвёрка будет страховать идущую впереди группу.
Подсчитали всё, что удалось занести наверх. Мало. На 8300 нет ни палатки, ни кислорода – штурмового лагеря нет. Начинать штурм нельзя – он не подготовлен. Но на полную подготовку штурма уже нет времени. Всё, что недоделано, придётся доделывать по ходу восхождения.
Поменялся состав групп. Теперь две четвёрки полностью краснодарские. А третья, как выразился Седусов, сборная солянка. В первой четвёрке Аристов, Александров, Кадошников и Фуколов. Во второй Кравченко, Афанасьев, Неделькин, Якимов. В третьей Бершов, Боков, Захаров, Седусов. Группы пойдут вверх с интервалом два дня. Выход первой четвёрки 9 мая.
…Вечером повалил снег. Мороз крепчает. Ветер усилился до урагана.
7 мая отдых внизу продолжается. В это время вверху жестокая непогода. Гору совсем не видно. Все команды, что ушли наверх, бедуют сейчас под пургой в ПБЛ. До сих пор только нам так не везло – как наши альпинисты вверх, так погода портится, как они вниз, так погода отличная. А теперь, кажется, работа нашей экспедиции вошла в ритм, синхронный с настроением Эвереста.
…Неделькин, Кравченко, Седусов, Захаров, и примкнувшие к ним поляк по имени Куба и пожилой японец – принципиальный трезвенник с труднопроизносимым японким именем, уехали в селение Таши- Дзонг на отдых – подлечиться и набраться сил перед штурмом. Там высота всего 4200.
На рассвете мороз. Заледенелый базовый лагерь весь в густом инее. Ветра почти нет. Ясно и безоблачно. Грандиозная пирамида Эвереста золотится высоко в небе. Вдоль всего Северо-Восточного гребня трепещит огромный, ужасающий снежный флаг. Ветер там убийственный.
Команда потихоньку собирается, готовится выходить вверх. Этот выход будет решающим.
9 мая Аристов, Александров, Кадошников и Фуколов пошли на штурм. Поднявшись на 6400, Иван по связи приказал поменяться местами во второй и третьей группах Бершову и Афанасьеву.
Ваня понял, что выдающимся спортсменам Бершову и Захарову обоим быть в одной четвёрке – слишком расточительно для команды. Безоговорочно авторитетный лидер должен быть в каждой четвёрке.
10 и 11 мая валил снег. На Лхоцзе (8511) четыре человека попали в лавину, но остались живы. А на Чо-Ойю (8153) погибли двое альпинистов – финская спортсменка и россиянин Павел Надысенко из Иркутска.
…У всех настороженная сосредоточенность. Давит тревога. Как у солдата перед боем. Пуля пролетит мимо или попадёт? Но когда пошли из ПБЛ вверх, началась работа, и всё это отошло.
12 мая, пользуясь просветами в облаках, группа Ивана Аристова поднялась на Северное седло Эвереста и на 7050 заночевала...
13 мая они встали на бивак уже на 7800, установив палатку, поднятую сюда шерпами. С высоты 7500 они тащили на себе весь груз, занесённый сюда в предыдущие выходы. Очень тяжело. На каждого килограммов по пятнадцать-двадцать. У Коли Кадошникова и того больше. Газа и продуктов много, но, практически, ничего не ели. Только пили. Плавили снег, лёд и пили. Всё время страшная сухость во рту. Язык прилипает к нёбу. И сильная боль в горле. И кашель. Есть таблетки, которые вызывают слюноотделение. Но от них уже тошно. Лучше сосательную конфетку бросить в рот. Или камешек. Немного помогает.
Спалось на 7800 плохо – иней с потолка палатки на лицо сыплется. Закроешься от него – задыхаешься.