Geum.ru

Содержание учебника

Вид материалаУчебник
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   31
§ 73. Завещательный отказ

Литература: Башмаков, Быть или не быть понятию завещательного отказа в русском законодательстве (Жур. Мин. Юст., 1901, N 7); Бутовский, Наследники и легатарии (В. пр. и нот., 1911, N 23).

I. Понятие об отказе. Рядом с распоряжениями, направленными к предоставлению определенным лицам прав наследования во всем или в части имущества, в завещании могут оказаться отказы или легаты. Под именем завещательного отказа следует понимать такое завещательное распоряжение, которым в пользу известного лица предоставляется или устанавливается определенное право за счет наследственной массы. Лицо, в пользу которого такое право предоставлено или установлено, называется легатарием, что на русский язык передается выражением "отказополучатель".

а. Завещательный отказ есть всегда право, но не обязанность, хотя по связи с правом может быть возложена и обязанность, например, с отказом заложенного дома на отказополучателя возлагается обязанность очистки долга. Завещательный отказ состоит из одного или нескольких определенных прав, и этим отличается от наследования, которое есть право вступления в совокупность юридических отношений, активных и пассивных, оставшихся после наследодателя, хотя бы и не во всю, а только часть ее. Завещательным отказом может быть предоставлено право, выделяемое из наследственной массы: 1) вещное, например, когда отказывается кому-либо верховая лошадь или вклад в сберегательной кассе; 2) обязательственное право, например, когда отказывается кому-либо право требования, принадлежавшее наследодателю и пока еще не осуществленное; 3) исключительное, например, когда ученый отказывает университету свое авторское право на свои труды. Завещательным отказом может быть установлено вновь право, не существовавшее в наследственной массе, но за счет наследственной массы: 1) актом односторонней воли завещателя, например, когда отказывается пожизненное пользование домом, право собственности на который завещается наследнику; 2) актом двусторонней воли наследодателя и наследника, например, когда наследодатель возлагает на наследника обязанность выдать отказополучателю денежную сумму. Последний вид отказа только и может быть признан обязательственным отказом в противоположность всем остальным, в которых отказополучатель приобретает право не через наследника и не в зависимости от его согласия принять наследство, а непосредственно от наследодателя в силу завещания. Все остальные виды отказа, кроме обязательственного, объединяются весьма неточно и в ущерб правильному представлению под именем вещного отказа.

b. Отказ как завещательное распоряжение составляет предложение, исходящее от завещателя. Оно обращено при отказе определенного права, принадлежавшего к составу наследства, и при отказе определенного права, устанавливаемого одностороннею волею завещателя, к лицу отказополучателя, согласие которого только и требуется для того, чтобы он стал субъектом завещанного ему права. Оно обращено при обязательственном отказе, с одной стороны, к отказополучателю, согласие которого необходимо для того, чтобы он стал субъектом права, а с другой стороны, к наследнику, согласие которого необходимо для того, чтобы отказополучатель мог стать субъектом права требовать от наследника исполнения воли завещателя. Согласие наследника выражается в принятии наследства. При обязательственном отказе между наследником и отказополучателем создается обязательственное отношение, как между должником и кредитором.

с. Характером отказа определяется момент приобретения права. При обязательственном отказе отказополучатель приобретает право требования лишь с момента принятия наследником наследства. Поэтому если бы до этого момента отказополучатель умер, то к его наследникам право перейти не может и прекращается. При всяком другом отказе отказополучатель становится субъектом права, выделенного завещателем из наследственной массы или установленного на наследственной массе в момент принятия отказа с обратным действием к моменту смерти завещателя, но право на отказ приобретает в момент открытия наследства. Поэтому, если бы отказополучатель умер, не успев выразить согласие на сделанное ему предложение, его право переходит к его наследникам. Кроме того, отказополучатель может требовать передачи ему завещанного в том виде, какой оно имело в момент открытия наследства, а следовательно, со всеми доходами и приращениями.

d. Отказ выражается в форме завещательного распоряжения, а потому отказ вне завещания силы не имеет. Не только словесно, но даже в частном письме или в официальном документе выраженное обещание предоставить или установить право не влечет за собою желаемых юридических последствий.

II. Иностранные законодательства. Развитая теория легатов дана была в Риме, где она играла крупную социальную роль. Римское право выработало два вида легата: вещный (per vindicationem) и обязательственный (per damnationem). Современные законодательства в понимании и в построении легатов проявляют значительное различие.

Французское законодательство легатариями называет вообще всех наследников по завещанию в отличие от наследников по закону. Среди легатариев оно различает три вида: légataires universels, которым по завещанию оставляется все наследство, légataires à titre universel, которым завещана определенная часть наследства, и légataires particu­liers, или собственно легатариев, которых закон определяет уже чисто отрицательным путем: всякий иной легат есть частный (франц. гражд. код., § 1010). При таком определении отказа трудно ожидать, чтобы закон различал отказы вещные и обязательственные, и во французской юриспруденции далеко не бесспорным считается, знает ли и допускает ли кодекс вещные легаты. Частный легатарий не отвечает за долги наследства за исключением случая сбавки отказа.

Германское законодательство дает многочисленные и многословные постановления о легатах (Vermächtniss), противополагая их завещательному назначению наследника. относительно двух видов отказов германское уложение заняло совершенно определенную позицию: оно признало только обязательственный легат: отказом устанавливается в пользу наделенного право требовать от обремененного предоставления отказанного предмета (§ 2174). Вещный легат был сознательно отвергнут законодателем из опасения за интересы кредиторов, которые могли бы пострадать от того, что завещатель некоторые ценные вещи мог бы выделить из наследственной массы и предоставить их кому-нибудь помимо наследника. Легатарии в удовлетворении своих требований к наследнику стоят позади наследственных кредиторов.

Сжато, кратко, но лучше всего построены легаты в швейцарском законодательстве. Наследодатель может назначить кому-либо, не делая его наследником, имущественную ценность (liberalité, Vermögensvortheil) посредством легата. Он может или отказать предмет, входящий в наследство, или узуфрукт всего или части наследства, или же обязать своих наследников совершить за счет наследства какое-либо действие в пользу известного лица, или освободить последнее от обязательства. Легаты, которые выходят за пределы ценности наследства, могут быть подвергнуты пропорциональной сбавке (§ 484–486).

III. Русское законодательство. Долгое время упорно поддерживалось мнение, что русскому законодательству совершенно чужда идея отказа, что оно знает только наследников, но не легатариев. В последнее время этот взгляд подвергся пересмотру и в литературе, и в судебной практике.

Можно ли утверждать, что нашему закону неизвестен легат? Статья 1086 признает за завещателем право обязывать своих наследников денежными выдачами, – очевидно, в пользу лиц, ни принадлежащих к числу наследников. Точно так же ст. 1011 прим. говорит, что завещатель имеет право силою завещания обязать избранного наследника к исполнению некоторых по имуществу распоряжений, каковы, например, денежные выдачи. Закон имеет в виду один род легата, – право на периодические платежи со стороны наследника. Но для развития института отказа достаточно того, что закон упоминает хотя об одном виде отказов и что он сознает различие между наследником и лицом, получающим отказ. Это сознание различия проявилось в финансовом законодательстве: когда духовным завещанием возложена на наследников обязанность произвести другим лицам денежные выдачи, то наследники уплачивают весь причитающийся с наследственного имущества налог и затем имеют право удержать следующие с означенных лиц части внесенного налога из производимых им выдач (т. V, уст. о пошл., изд. 1903 г., ст. 214). Не затемняет идеи отказа и ст. 5339, которая распределяет ответственность за долги собственника родового имения, предоставленного, помимо наследника, в пожизненное пользование супруга, между наследниками и пожизненным владельцем по соразмерности полученной каждым ценности, потому что в этом исключительном случае дело идет об облегчении положения законного наследника, и без того лишенного принадлежащей ему по закону родовой недвижимости.

Но если бы даже допустить, что этих данных мало, нельзя не считаться с тем явлением, что в нашем праве и в нашем быту явственно выступает идея отказа в отличие от идеи наследования. Наше законодательство понимает наследство как совокупность прав и обязательств, оставшихся после умершего (ст. 1104), и, следовательно, представляет себе наследника как универсального преемника. Если это так, то возможно ли вменять русскому праву представление о легатарии как наследнике, когда легатарий в назначении завещателя выступает явно как сингулярный преемник? Можно ли думать, что, оставляя своему старому слуге серебряные часы или завещая университету денежную сумму на образование стипендии, завещатель представлял себе и слугу и университет в роли своих наследников? Глава крупной фирмы, оставляя свое торговое предприятие сыну своему, назначает своим приказчикам, бухгалтерам, конторщикам денежные выдачи, совершенно не подозревая, что юридически он уравнивает их всех в положении своих преемников по имуществу. Сколько бы ни старались втиснуть легатариев в разряд наследников, это не удастся ни в смысле укоренения в правосознании, ни в смысле логического проведения начал наследственного права.

Первоначально Сенат относился совершенно отрицательно к идее легата, как не совместной с русским законодательством. В ответ на попытку поставить рядом с наследником легатария Сенат высказал, что "лицо, получающее имущество по духовному завещанию, вступает во владение этим имуществом в качестве наследника завещателя" (68, 777), "в ст. 1086, т. Х ч. 1 вовсе не заключается такого правила, чтобы лица, в пользу которых завещатель обязал своих наследников денежными выдачами, ни в каком случае не могли считаться наследниками по завещанию" (74, 596). Наконец, сенат вынужден был формулировать свой взгляд в более определенной постановке. "При наследовании по духовному завещанию законы наши не делают особого различия между наследством, предоставляемым завещателем непосредственно указанному в завещании лицу наследника, и таким, которое должно перейти к лицу, указанному в завещании, через посредство избранного завещателем душеприказчика или наследника всего имущества" (79, 340). А затем Сенат признает, что легатарии признаются законом "соучастниками в наследстве" (86, 60). Такое положение, принятое в рассматриваемом вопросе, приводило к большим практическим затруднениям, потому что это обязывало кредиторов наследодателя привлекать к ответственности не только всех наследников, но и всех отказополучателей, хотя бы весьма многочисленных и малозначительных. Выражения "отказ", "легат", "легатарии" назойливо наступали все чаще, и Сенат незаметно для себя стал ими пользоваться как будто они приняты в русском законодательстве. Взгляд практики поддался с 1900 г., когда Сенат по поводу взимаемых с наследства пошлин стал сам противополагать легатариев наследникам (00, 104). По поводу завещания, которым все имущество оставлялось вдове с возложением на нее обязанности выдать определенную сумму родственникам и знакомым по усмотрению, Сенат отверг кассационное соображение, что в завещании недостает точного обозначения наследника, и в противоположность прежнему взгляду высказал: "если же завещатель назвал бы лиц, которым наследник его обязан произвести выдачи, то все-таки лица эти являлись бы не наследниками завещателя, ибо он вдове завещал все свое имущество, а лишь лицами, получившими право требовать исполнения наследником лежащего на нем обязательства" (03, 122). Правда, Сенат в 1908 г. еще отстаивает мнение, что "о легатах, как об особом институте завещательного права, свойственном римскому праву и тем иностранным законодательствам, которые восприняли римское право, в наших гражданских законах не содержится никаких особых постановлений" (08, 77). Но в следующем году Сенат резко порывает с прежним своим взглядом (09, 40). Поставив перед собой вопрос, тождественны ли между собой по нашим законам наследство по завещанию и те денежные суммы (легаты), которые наследник, получивший в наследство известное имущество, обязан по воле завещателя уплатить другому лицу (легатарию), Сенат вынужден был дать отрицательный ответ. Признав отличие легатария от наследника, Сенат предложил и конструкцию легата. "Завещатель, возлагая на наследника обязанность произвести третьему лицу выдачу известной суммы денег, как бы (!) заключает договор с наследником в пользу третьего лица". При несогласии наследника "договора нет – нет обязанности у наследника, нет и права у легатария". При согласии наследника последний "делается должником легатария, а последний его кредитором". Отсюда получается вывод, что право легатария "возникает не ранее как по вступлении наследника во владение наследством" и что требование легатария "может быть обращено только к тому наследнику, на которого возложена такая обязанность". [Возникшее право легатария получает обратную силу и относится к моменту открытия наследства (07, 11)]. В этих положениях обнаруживается, что Сенат признал легат как преемство, стоящее рядом с наследованием, но только в виде обязательственного отказа. Ему остается сделать еще один шаг и, не поддаваясь германскому влиянию, признать и вещный отказ.

IV. Непринятый отказ. Если в силу каких-либо обстоятельств отказ не был приобретен отказополучателем, например, по случаю смерти его до открытия наследства, то судьба отказа может быть различна. а) Завещатель, предвидя возможность такого случая, подназначает другого отказополучателя, который и приобретает право. b) При назначении нескольких отказополучателей воля завещателя может связать их настолько тесно, что неосуществление права со стороны одного послужит на пользу остальных. Здесь, следовательно, будет иметь место приращение отказной доли. Например, завещатель назначил нескольким лицам совместно дом; смерть одного из них до открытия наследства увеличит долю каждого из оставшихся в живых отказополучателей. Завещатель, передавая все свое имущество законному сыну, обязывает последнего к уплате 5000 руб. внебрачным детям наследодателя: если один из последних отречется от предоставленного ему права, то его доля поступит в пользу прочих внебрачных детей. с) Наконец, при отсутствии такой связи между отказополучателями непринятие отказа влечет за собою увеличение наследственной доли наследника. Неосуществленный отказ поступает по приращению в пользу наследника, назначенного завещанием, или если такая связь не обнаруживается, то в пользу наследника по закону. Например, завещатель обязывает своего наследника уплатить известному лицу тысячу рублей: при нежелании этого лица воспользоваться отказом, эта сумма остается за данным наследником по завещанию. Иначе решится вопрос, если завещатель, минуя своего сына, оставляет все свое имущество дочери, назначает своей племяннице пригородную дачу: при нежелании племянницы воспользоваться отказом дача остается вне завещания и поступает ко всем наследникам по закону – сыну и дочери. Здесь обнаруживается различие между обязательственным и вещным отказом.

V. Ограничения отказов. В нашем законодательстве находятся некоторые ограничения свободы завещателя в установлении отказов. а) Завещая наследникам благоприобретенное имущество, завещатель может обязать наследников к неограниченным отказам, но если отказ состоит в периодических платежах, то назначение их возможно только до смерти наследника, его можно обязать к денежным выдачам только "на время его жизни". b) При завещании родовой недвижимости наследники вправе отказаться от исполнения сделанных по тому имению распоряжений, если они соединены с "утратою из него большей или меньшей части" (ст. 1086). Назначение отказа будет действительно, пока денежные выдачи не выходят из границ получаемых с того имения доходов (99, 11). За этими пределами отказ теряет юридическую силу и для наследников необязателен. Только такой смысл и можно придать ст. 1086, потому что всякий отказ, как бы ни был он незначителен, непременно соединен с утратою из имения большей или меньшей части.

VI. Ответственность отказополучателей. Так как отказ предоставляет только право, но не возлагает обязанности, то отказополучатель в противоположность наследнику не несет ответственности за долги наследодателя. Следовательно, если на имуществе последнего лежат долги, то они всецело падают на наследников, а не распределяются между наследниками и отказополучателями. Практика наша держалась до сих пор противоположного мнения. Исходя из того взгляда, что легатарии – соучастники в наследстве, Сенат полагал, что "ответственность за долги наследодателя распределяется между сонаследниками пропорционально полученной каждым доле наследства. В этом отношении закон не делает различия между наследниками и легатариями" (89, 294). При этом, однако, упускается из виду, что легатарии не имеют никакой наследственной доли, а только право на вещь или право требования, так что распределение по долям невозможно. По этим соображениям следует отвергнуть взгляд практики и признать, что отказополучатели за долги наследодателя не отвечают до тех пор, пока ценность имущества, перешедшего к наследникам, еще достаточна для покрытия долгов. Если же наследуемого имущества оказывается недостаточно, то к ответственности за долги наследодателя привлекаются и отказополучатели. Но ответственность их существенно отличается от ответственности наследников. Ответственность отказополучателей характеризуется тем, 1) что она субсидиарна, т.е. наступает по обнаруженной несостоятельности наследников выполнить обязательства, лежащие на наследственной массе, 2) что она ограничена пределами ценности полученного отказа и на собственное имущество отказополучателя распространяться не может. Отсюда же видна неосновательность опасений, будто отказы способны подорвать права кредиторов: отказополучатель может пользоваться спокойно своим приобретением только после того, как кредиторы наследства получили полное удовлетворение.

Если отказополучателю назначено имение или дом, обремененные залогом, то погашение долга лежит не на наследнике, а на самом отказополучателе, потому что право требования, обеспеченное залогом, неразрывно с ним связано.

§ 74. Исполнение завещания

Литература: Гольмстен, О душеприказчиках (Юрид. иссл. и статьи, 1894, стр. 105–151); Гордон, О представительстве в гражданском праве, 1879; Любимов, О душеприказчиках по русскому праву (Юрид. газ., 1900, N 22–28).

I. Понятие о душеприказчичестве. Приведение в исполнение воли завещателя может быть возложено на самих наследников (т. Х ч. I, ст. 1084, п. 2). Но такой порядок может представлять некоторые неудобства: между наследниками возможны ссоры, в поспешном дележе доставшегося имущества легко может быть пренебрежена воля завещателя. Поэтому в завещаниях нередко встречаются назначения особых лиц, так называемых душеприказчиков, которым завещатель поручает исполнение его воли, выраженной им в завещании. Институт душеприказчиков неизвестен был римскому праву, он составляет явление правового быта новых народов, из которых создались современные европейские государства. Французское право, впрочем, едва упоминает о душеприказчиках, напротив, новое германское уложение дает весьма и даже излишне подробные положения о них (§ 2197–2228). В Англии душеприказчик составляет необходимую фигуру при всяком наследовании, если только наследство не состоит из одной лишь недвижимости. Душеприказчики известны древнему русскому праву, хотя с этим именем иногда соединялись различные понятия. В настоящее время в русском законодательстве содержится только общее постановление о том, что завещания исполняются душеприказчиками (ст. 1084, п. 1), и еще несколько частных постановлений. Таким образом, этот институт, имеющий у нас большое бытовое значение, остается без законодательного определения.

Душеприказчичество соединимо только с таким представлением о наследовании, по которому момент приобретения права наследования отличается от момента вступления наследника во все юридические отношения, составляющие в совокупности наследство. С точки зрения теории, сливающей эти два момента, относящей к открытию наследства приобретение наследником прав собственности и других прав, остается непонятным, каким образом постороннее лицо помимо собственника распоряжается его вещами. В действительности права душеприказчиков вполне совместимы с наследственными правами наследников, пока последние не стали субъектами всех прав и обязанностей.

Юридическая природа душеприказчичества возбуждает значительные разногласия. Германское законодательство представляет себе душеприказчичество как должность (Amt, § 2197, п. 2). Напротив, швейцарское законодательство представляет себе душеприказчичество как поручение (mandat, § 517). Однако возбуждается вопрос: если душеприказчичество соединено с представительством, основанным на договоре, то представителем какого лица является душеприказчик?

По этому вопросу взгляды расходятся. а) Одни полагают, что душеприказчики являются представителями наследников (Козак, Гирке), однако такое представительство не имеет основания ни в договоре, потому что между душеприказчиками и наследниками не было соглашения, ни в законе, так как закон не назначает душеприказчиков помимо воли завещателя. Притом с представительством наследников стоит в противоречии невозможность для представляемых устранить представителя, а также возможность для душеприказчиков, следуя воле завещателя, совершать действия, противные интересам наследников, например, вести против них процесс. b) Также несостоятельным следует признать взгляд, по которому душеприказчик является представителем завещателя (Пляниоль, 99, 40), – взгляд, общепринятый в Англии. Завещатель как лицо, выбывшее из мира юридических отношений, в представительстве не нуждается. Действие доверенности смертью доверителя прекращается (ст. 2330), тогда как деятельность душеприказчика со смертью завещателя только открывается. с) Остается признать, что душеприказчик является представителем самого наследства как юридического лица, которое продолжает свое существование до выполнения душеприказчиком данного ему поручения (Гельвиг, Кипп). То обстоятельство, что душеприказчик является представителем наследственной массы по воле завещателя, нисколько дела не изменяет: опекун над малолетними является несомненно их представителем, хотя он может быть назначен завещателем. [d) Наконец, некоторые полагают, что душеприказчик не является чьим-либо представителем, а осуществляет свои полномочия от собственного имени, на основании лишь воли завещателя (теории Шульца, Штурма). С этой точки зрения он является носителем ограниченного вещного права и господства над завещанным имуществом, а его право действует не только против третьих лиц, но и по отношению к наследникам]. В последнее время Сенат признал, что душеприказчики не могут быть признаваемы представителями ни завещателя, ни наследников по закону (08, 90). Отсюда можно было ожидать правильного вывода, что душеприказчики являются представителями наследственной массы [вывод сделан в реш. 14, 23]. Но Сенат совершенно отрицает за ними представительство, – душеприказчики "только исполнители воли завещателя". Такая конструкция не может быть принята потому, что если душеприказчики не субъекты прав и не представители субъектов, то непонятно, в качестве кого они управляют и распоряжаются чужим имуществом, предъявляют иски?

II. Назначение душеприказчиков. Душеприказчиками могут быть назначены или посторонние лица, или один из наследников. В последнем случае наследник выступает только в качестве душеприказчика, хотя наша практика полагает, что эти два понятия взаимно друг друга исключают (76, 205). Однако этот взгляд основывается не на теоретическом соображении, а на едва ли правильном толковании русского законодательства. Можно назначить одного или нескольких душеприказчиков. На случай отказа или смерти душеприказчика завещатель может подназначить другого душеприказчика. От душеприказчика как представителя требуется в момент принятия им на себя обязанности наличность право- и дееспособности. В нашем законодательстве содержится устранение от обязанностей душеприказчичества лиц, служащих в карантинных учреждениях, если они назначены лицами, выдерживающими карантин, и притом в завещании, составленном в это именно время (ст. 1085). Душеприказчиками не могут быть назначаемы лица, подписавшиеся в качестве свидетелей под завещанием (ст. 1054, п. 3). Нарушение этого правила может повлечь за собою опровержение завещания, а с ним вместе и назначения душеприказчиков. Если бы это обстоятельство не подорвало бы силы завещания, например, когда остальных свидетелей достаточно для действительности завещания, то оно не оказывает никакого влияния на назначение душеприказчиков. Едва ли можно отвергать допустимость назначения юридического лица в качестве душеприказчика. Со стороны нашего законодательства препятствий нет, а теоретически трудно найти возражения. По крайней мере в германской литературе этот вопрос решается утвердительно (Штрогаль, Кипп).

Назначение душеприказчиков составляет одно из завещательных распоряжений. Поэтому оно должно быть облечено в завещательную форму. Это не значит, чтобы предложение принять на себя обязанности душеприказчика должно было быть непременно включено в то самое завещание, в котором помещено распоряжение имуществом наследодателя. Оно может найти себе место в другом акте, но только удовлетворяющем формальным требованиям завещания. Так, например, в главном завещании может быть указано лицо и сделана ссылка на данное ему в другом акте поручение, или наоборот, в главном завещании может быть очерчен круг действий для исполнения воли завещателя, а в особом акте указано лицо, назначаемое душеприказчиком. Но ссылка на неформальный акт или тем более на словесное поручение должна быть признана не влекущею предполагаемых последствий.

Во Франции и в Англии душеприказчики выполняют свою обязанность безвозмездно, и закон не дает им права требовать себе вознаграждения. Только германский кодекс разрешает душеприказчику требовать соразмерного вознаграждения за свой труд, если только завещатель не исключил в завещании возмездности (§ 2221), – постановление особенно странное в законодательстве, которое устраняет возмездность из обыкновенного договора поручения (§ 662). В русской жизни сложился взгляд, что принятие на себя обязанностей душеприказчика составляет акт нравственного долга, выражения дружеских отношений. Исходя из этой бытовой точки зрения, мы должны признать, что душеприказчик не имеет права требовать вознаграждения от наследников или отчислить его себе из наследственной массы, если только завещатель не назначил ему сам вознаграждения по завещательному акту.

III. Отношение к наследству. Являясь представителем наследственной массы, душеприказчик для исполнения воли завещателя должен принять оставшееся имущество в свое заведование, но не во владение, как ошибочно выражается наша практика, потому что душеприказчик распоряжается им не в виде собственности, не от своего имени. Никто не может быть принужден к принятию предложения об исполнении обязанности душеприказчика, но, к сожалению, наш закон не указывает, в течение какого срока может лицо, предложенное по завещанию к исполнению обязанности душеприказчика, размышлять о том, принять ли ему ее или отказаться, и нет никаких средств побуждения к скорейшему решению. Душеприказчик вступает в заведование имуществом после изъявления своего согласия. Однако этот момент ускользает при принятом в нашей практике порядке. У нас утверждение завещания к исполнению включает в себя уже и утверждение душеприказчика, все равно выразил ли он уже свое согласие или же нет. В последнем случае утверждение завещания относительно назначения душеприказчика имеет условное значение, – если согласится то лицо, к которому обращено предложение.

Вслед за утверждением следует принятие имущества в свое заведование. Если до этого были произведены уже охранительные меры, то они снимаются в виду лица, к которому имущество переходит (69, 612). Душеприказчику следует во всяком случае принимать имущество не иначе как по описи, потому что впоследствии могут возникнуть пререкания о составе имущества при представлении отчета наследникам.

Душеприказчик при исполнении возложенного на него поручения должен руководствоваться волею завещателя. Он обязан передать имущество наследникам в том составе и в той доле, как это было указано ему завещателем. [Ходатайствовать же о вводе наследников во владение завещанным им имуществом при отсутствии указаний в духовном завещании душеприказчик не имеет права (14, 23)]. Он должен распределить те денежные выдачи, пожертвования, для точного выполнения которых чаще всего устанавливается душеприказчичество. В отношении денежных выдач или пожертвований завещатель может предоставить душеприказчику бóльшую или меньшую свободу усмотрения. В завещании могут быть точно перечислены все подобные назначения или же может быть определена предельная сумма с указанием лишь в общих чертах их назначения, например, на учебные заведения, на церкви. Но эта свобода усмотрения не может идти так далеко, чтобы душеприказчику предоставлено было распоряжение всем имуществом по усмотрению, самый выбор наследника. В этом случае душеприказчик стал бы сам наследником, собственником. Если наследник не указан прямо в завещании, то наследство поступает к наследникам по закону и душеприказчик совершенно устраняется.

Завещатель вправе возложить на душеприказчиков принятие мер к продаже недвижимости с целью уплаты сделанных завещателем отказов (05, 8, 43). Заметим, что право душеприказчика продать вещи, принадлежащие к составу наследства, предоставленное ему по завещанию, совершенно не согласуется с конструкцией, будто наследники становятся собственниками с момента открытия наследства, так как с этой точки зрения душеприказчики продавали бы чужие вещи без полномочия со стороны собственников.

IV. Отношение к контрагентам завещателя. В завещании душеприказчику поручается обыкновенно уплатить долги наследодателя и взыскать с должников последнего. Такое право должно быть признано за душеприказчиком и помимо воли завещателя, прямо выраженной, потому что оно вытекает из цели данного ему поручения. Недостаток завещательного распоряжения восполняется у нас законом: душеприказчики имеют право производить иски по всем тем предметам, по которым в силу завещания такое право принадлежит им или по которым иск оказывается необходимым для исполнения возложенных на них завещателем распоряжений (Уст. гр. суд., ст. 25). Так, например, возможно, что для производства всех указанных выдач недостает наличных сумм, а между тем существуют должники завещателя. Со своей стороны, кредиторы могут обращаться непосредственно к душеприказчикам, потому что закон предоставляет им обращаться с иском к лицу умершего собственника, т.е. к самому наследству, представителем которого является душеприказчик.

V. Отношение к наследникам и отказчикам. В этом отношении представляется более всего чувствительным существующий в нашем законодательстве пробел по вопросу о душеприказчиках. Заведование душеприказчика должно быть, очевидно, только временным и должно уступить правам наследников на имущество. Однако при недостатке законодательных определений душеприказчик ничем не побуждается к скорейшему выполнению воли завещателя, если ему не указан срок в самом завещании. нет также никаких обеспечений в точном исполнении со стороны душеприказчика возложенных на него поручений. Закон не устанавливает средств и порядка контроля наследников над душеприказчиком.

Практика наша разъяснила, что наследники вправе потребовать у душеприказчика отчета в его действиях, и завещатель не в состоянии освободить его от этой обязанности (78, 263). Однако вопрос остается открытым, когда наследники могут потребовать отчета, в случае ли обнаруженного злоупотребления или в предупреждение его, какими средствами располагают они для побуждения душеприказчика к исполнению принятых на себя обязанностей. Тот же вопрос возникает относительно лиц, которым по завещанию предоставлены отказы. Учреждения, в пользу которых содержатся в завещании пожертвования, имеют надзор за исполнением завещания (ст. 1091), но остается невыясненным, в чем он состоит. Легатарии, знающие о состоянии завещания, могут обратиться с иском к душеприказчикам тотчас по вступлении последних в отправление своих обязанностей. Иски, на завещании основанные, предъявляются по общим правилам о подсудности к тому лицу, душеприказчику или наследнику, на обязанность которого возложено исполнение завещательных распоряжений (Уст. гр. суд., ст. 24). С этой стороны положение легатариев лучше положения наследников.

Во всяком случае душеприказчики несут имущественную ответственность за неточное исполнение ими поручения, если уклонение от завещательной воли причинило ущерб интересам наследников, которые вправе привлекать их к ответу. [Наследники по завещанию могут в исковом порядке просить суд об удалении душеприказчика (11, 32), но для успешного проведения этого иска им необходимы такие доказательства, которые могут быть получены от самого душеприказчика, свободного, однако, от регулярной отчетности перед какими-либо лицами или учреждениями]. В нашем законодательстве нет и намека на ту охрану интересов наследников, какую дает германское право, по которому суд, ведающий наследственное дело, может по просьбе заинтересованного лица устранить душеприказчика, если находятся уважительные к тому основания (§ 2227). Возможно, что душеприказчики, злоупотребляя оказанным им доверием, продадут или заложат вещи, входившие в состав наследства. По мнению практики, такие сделки недействительны, и наследник вправе обратиться с иском непосредственно к покупщику (71, 1264). Такой взгляд следует признать неправильным. Во время заведования имуществом со стороны душеприказчиков наследники не имеют еще права собственности на вещи, принадлежавшие наследодателю, а потому отчуждение их со стороны представителя наследственной массы является юридически правильным. Притом третьи лица не могут и не обязаны знать, входит ли в поручение душеприказчика продажа или залог данной вещи, так как подобное право весьма часто встречается в целях распределения денег. На завещателе лежит вина в выборе лица, оказавшегося не на высоте оказанного ему доверия, а интересы третьих лиц не должны от того страдать.

Печатается по: Г.Ф. Шершеневич. Учебник русского гражданского права. 11-е изд., 1-е посмертное, просмотр. и доп. по поручению юридического факультета Императорского Московского университета пр.-доц. В.А. Краснокутским. Том второй. М.: Издание Бр. Башмаковых, 1915.