А. И. Яковлев Политическая социология Учебное пособие

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 24

Тема 8. Психологические основы политической социологии

План

Сущность, история возникновения, становления, развития психологических основ политической социологии.
Психологический процесс производства и распространения социально-политической информации.

1

Психология поведения человека давно привлекала писателей, философов, специалистов-медиков. Большинство из них сосредоточивалось на поведении отдельной личности, многие – на поведении больших масс народа. Изыскания и тех, и тех составляют психологические основы политической социологии. Как научно осмысленные явления они появились не вдруг, не сразу. Шел длительный, исчисляемый тысячелетиями, период накопления фактического материала, прежде чем во второй половине Х1Х в. появятся труды Г. Тарда, Г. Лебона, В. Макдоулла, З. Фрейда, Э. Фромма, К. Юнга, В.М. Бехтерева, И.М. Сеченова, И.П. Павлова и др., систематизировавших и обобщивших накопленные знания и давшие имя нескольким новым наукам. Для политических социологов особое значение имеет социальная психология.

Еще Гомер в своих бессмертных поэмах «Илиада» и «Одиссея» описал состояния торжества победителей и горе побежденных. Вот враг вплотную подступил к стенам г. Калидона, осыпая его камнями и огненными стрелами, некоторые враги уже ворвались в стены города, похищая «красноопоясанных жен». Все умоляют героя Мелеагра вступить в бой и отразить нападение враждебных куретов.

Стали молить и послали избранных священников бога,

Дар обещая великий, да выйдет герой и спасет их…

Много его умолял конеборец Иней престарелый;

Сам до порога поднявшись почивальни высокой,

В створы дверей он стучал и просил убедительно сына.

Много и сестры его, и почтенная матерь молили:

Пуще отказывал; много его и друзья убеждали,

Чтимые им и любимые более всех в Калидоне;

……………………………………………………..

И тогда-то уже Мелеагра жена молодая

Стала рыдать, молить и исчисляла все пред героем,

Что в завоеванном граде людей постигает несчастных:

Граждан в жилищах их режут, пламень весь град пожирает,

В плен и детей, и красноопоясанных жен увлекают.

Выйти решился и пышноблестящим покрылся доспехом.

Так Мелеагр отразил погибельный день от этолян,

Следуя сердцу…^¹⁰⁸

В этой короткой, полной драматизма сцене, отображено смятение жителей гибнущего города, спокойствие и величие героя, который не спешит вступать в битву, зная свою силу, и только тогда, когда враги ворвались в город и стали там бесчинствовать, поднялся и одолел неприятеля.

Первый русский социолог И.Т. Семенов (в литературе чаще упоминаемый по отчеству – Тимофеев), живший в ХУ1 веке и бывший свидетелем безумной ярости царя Ивана 1У, разгромившего Великий Новгород, а потом оказавшийся в плену шведов, захвативших-таки Новгород, и под страхом смерти ведший свой дневник «Временник», описал состояние горожан, увидевших, что воеводы готовы сдать город шведам без боя. Народ от мала до велика поднял «великое кричание» и этим принудил воевод и бояр организовать оборону. Город в конце концов пришлось сдать, но само поведение народа характеризует его как патриота, в то время как «начальствующие люди» проявили себя трусами, изменниками, дрожавшими лишь за свою шкуру.

Эта оценка «начальствующих», кстати, почти полностью совпадает с характеристикой итальянской знати, данной Н. Макиавелли в «Рассуждении о первой декаде Тита Ливия», где он поставил вопрос: «кто лучше охраняет свободы – народ или дворяне?» - и дал недвусмысленный ответ: «…благородные изо всех сил стремятся к господству, а худородные желают лишь не быть порабощенными и, следовательно, гораздо больше, чем гранды, любят свободную жизнь, имея меньше надежд, чем они, узурпировать общественную свободу» ^¹⁰⁹.

Вопрос о поведении различных групп людей в различных обстоятельствах ставился давно, еще в трудах древних египтян, греческих историков Фукидида, Ксенофонта, Геродота. Много рассуждали о поведении различных сословий и классов Т. Гоббс, Ш. Монтескье, Д. Локк, К. Гельвеций, Ж.-Ж. Руссо.

Но сама наука социальная психология, составляющая психологические основы политической социологии, получила статус самостоятельной науки после трудов о сознании масс Г. Тарда (1843-1904), Г. Лебона (1841-1931), американского психолога В. Макдауголла (1871-1938). Каждый из них стремился найти принцип, который бы объяснил поведение масс в толпе: Тард считал таким принципом подражание^¹¹⁰; Лебон – психическое заражение^¹¹¹; Макдауголл - инстинкты^¹¹².

Большое внимание уделяли вопросам психологического состояния и поведения масс основоположники научного социализма и их соратники. К. Маркс, Ф Энгельс, Г.В. Плеханов, А. Лабриола и др. постоянно обращались к общественным настроениям, мнениям, иллюзиям, надеждам, разочарованиям, целеустремленности, оптимизму народных масс. В.И. Ленин в практической деятельности по строительству первого в мире социалистического государства постоянно обращал внимание своих соратников на то, в каком состоянии находятся массы, требовал использовать возникшую передышку для улучшения положения масс и т.д.

По мнению Г.В. Плеханова «для Маркса проблема истории в известном смысле была также психологической проблемой»^¹¹³. С этой мыслью органически связана формулировка известного советского историка Б.Ф. Поршнева: «…всемирно-исторический прогресс становится понятнее с точки зрения психологии трудящихся масс»^¹¹⁴. Ученый обратил внимание, что любая идеология становится действенной только тогда, когда она проникает в психологию масс. Поршнев писал: «Идеология, взятая без психологии, была бы феноменологией культуры, а взятая вместе с психологией – это история культуры, с ее жизненными порывами и сдвигами, в ее общественной динамике, с горячей кровью. Когда идеи овладевают массами, они входят в психологию масс, т.е. в сферу их действий... Идеология обретает социальную активность только через психологию: влечение к действию, удержание от действия; само изменение идеологии, как всякое действие осуществляется с помощью психологии и подготовляется психологически»^¹¹⁵.

Марксисты активно восприняли и переработали применительно к своей теории гениальный вывод Гольбаха о том, что в духовной жизни законом является интерес. Эта мысль была подхвачена такими выдающими умами, как Гегель, затем – Маркс, Плеханов, Ленин. Она и сегодня остается одной из центральных категорий подавляющего большинства политических деятелей мира. Бывшая в недавнем прошлом премьер – министром Англии Маргарет Тэтчер говорила: «У Англии нет постоянных друзей, у нее есть постоянные интересы». И марксисты, и их политические оппоненты из противоположного буржуазного лагеря прекрасно понимали, что психология масс далеко неоднородна, состоит из разных уровней. Большинство трудящихся, занятых повседневным тяжелым трудом по добыванию хлеба, естественно, не имеет времени для глубокого осмысления теории, остается на уровне чувств, эмоций, настроений, возмущений, удовлетворений, часто ловко используемых властями для достижения своих политических целей (достаточно вспомнить идеологические кампании США, Англии, Германии и других стран мира перед развязыванием войн в Югославии в середине 90-х гг. ХХ в.), Афганистана (2001 г.), Ирака (2003 г.) и т.д.).

Вопросы общей психологии и социальной психологии продолжали активно разрабатываться и в советское время. Особенно большой вклад в теорию коллективизма внесли Н.А. Макаренко, теорию деятельности в развитии личности А.Н. Леонтьев, теорию системности и общения в развитии сознания личности, социальных групп, народа Л.П. Буева, Б.Д. Парыгин, Ю.А. Шерковин и др. Они уделяли большое внимание влиянию социальной среды, отличия ее от понятия «общественно-экономическая формация». Социальная среда – это та обстановка, в которой человек живет и работает непосредственно: морально-психологический климат в коллективе, дружность (разобщенность) людей, работающих и живущих рядом, внимательное, заботливое (безразличное или душевное отношение начальства) и т.д. Авторы книги «Социальная психология» специально подчеркивают это обстоятельство: «Причем если исторические личности и большие группы (классы, нации) действуют в широкой социальной среде, то сфера действия малых групп и входящих в нее личностей – микросреда, непосредственное социальное окружение»^¹¹⁶. Общественно-экономическая формация, естественно, накладывает свой отпечаток на любую микросреду, как и микросреда вносит в общественно-экономическую формацию свой дух, неповторимость своих внутренних отношений. В любом случае личность, социальная группа, класс, нация испытывают на себе воздействие и макросреды и микросреды. Их психологические особенности необходимо всякий раз учитывать, исследуя ту или иную группу, класс, общество в целом.

Л.П. Буева еще подчеркивала, что человек становится личностью, приобретает и приумножает определенную совокупность качеств и свойств через усвоение социального опыта, посредством активной общественной деятельности. Социальный опыт предстает перед индивидом «опредмеченным» в материальной и духовной культуре человечества – «как в вещно-предметных формах, так и в формах социальных отношений и общения, в формах и способах, зафиксированных посредством языка в общественном сознании, в формах и способах мышления, в общих и специфических знаковых системах…»^¹¹⁷

По представлениям Б.Д. Парыгина, социально-психологический подход к личности отличается более высоким уровнем интегрированности, а общепсихологический подход ограничивается обычно интеграцией лишь биосоматических и психофизиологических параметров структуры личности. Социально-психологический подход открывает перспективу более полной дифференциации структуры личности, поскольку не сводит психику личности лишь к плану общечеловеческих психических свойств, но предлагает также вычленение и социально-специфических, равно как и индивидуально-неповторимых психических особенностей^¹¹⁸.

А.Н. Леонтьев, следуя за классической педагогикой, отстаивавшей мысль, что воспитание человека неотрывно от его трудовой деятельности, проводит мысль, что устойчивость, персональную характеристику личности дает именно общественно полезная деятельность. «Такой подход, - пишет А.Н. Леонтьев, - уже с самого начала позволяет дать предварительное решение вопроса о том, что образует устойчивый базис личности, от которого и зависит, что именно входит и что не входит в характеристику человека именно как л и ч н о с т и. Решение это исходит из положения, что реальным базисом личности человека является совокупность его общественных по своей природе отношений к миру, но отношений, которые р е а л и з у ю т с я (разр. А.Н. Леонтьева – А.Я.), а они реализуются его деятельностью, точнее, совокупностью его многообразных деятельностей»^¹¹⁹.

Л.П. Буева отмечает особую роль общения в формировании личности человека. «В общении осуществляются рациональное, эмоциональное и волевое взаимодействие индивидов, выявляется и формируется общность настроений, мыслей, взглядов, достигается взаимопонимание, осуществляется передача и усвоение манер, привычек, стиля поведения, создаются сплоченность и солидарность, характеризующие групповую и коллективную деятельность. Общение играет немалую роль в формировании и передаче образа жизни»^¹²⁰.

Практически на тех же позициях остаются и нынешние исследователи политической психологии – Андреева Г.М., Деркач А.А., Жуков В.И., Лаптев Л.Г., Ольшанский Д.В., Шестопал Е.Б., Юрьев А.И. и др. К тому, что сказали их предшественники, они добавили темы, которые приобрели актуальность в связи с современной конкретной исторической обстановкой: психологию политического лидерства, психологию политического поведения толпы, политическую волю, политическую апатию масс, поведение электората во время выборов, политические технологии и т.п.

Потребности интересы играют большую стимулирующую роль в жизни людей. Человека не удовлетворяет состояние его жизни, он задумывается над тем, как ее улучшить, выдвигает цели, находит подходящие средства и при известном упорстве достигает поставленных целей.

Но приведенные примеры вовсе не говорят о том, что только среда воздействует на личность, а сама личность остается бездеятельной, не реагирует на влияние среды. Наоборот, среда вызывает ответные реакции личности, возбуждает ее активность, сеет панику или сосредоточивает силы человека перед решающей схваткой с врагом. Процесс влияния среды и ответной реакции человека всегда обоюдный.

2

В мире существует две основные признаваемые наукой точки зрения на процесс познания. Одна принадлежит древнегреческому философу Пармениду (У1-У вв. до н.э.). Согласно ей, человек смотрит на мир как бы «со стороны», как бесстрастный наблюдатель. Точка зрения постоянно опровергается, но ученый-европеец, изучает мир, всегда «ставя себя напротив него».

Вторая точка зрения – индийская: человек – органическая часть природы. В древнеиндийских «Упанишадах» высший бог Брахма, будучи абсолютным началом мира, выступает одновременно и как основание личности (Атмана). Знаменитая формула «Брихадараньяка-упанишады»: «Аз есмь Брахман» (Ахам брахма асми) утверждает, что человек и мир суть проявления одного и того же Абсолюта. Первоначало всякого бытия можно обнаружить в человеке; бесконечно великое вне нас тождественно бесконечно малому внутри нас. Древнеиндийские мудрецы не видели пропасти между природой и человеком и божественным началом. В соответствии с монизмом «Упанишад» все сущее – это проявление единого вселенского принципа^¹²¹.

Интуиция и есть порождение органической связи человека и мира. Эмпирически никому еще не удалось доказать ее существование. Более того, великий философ и политический деятель середины ХХ столетия С. Радхакришнан утверждал, что только «избранные души достигают величайших высот мыслительной и интуитивной реальности. Благодаря этому интуитивному сознанию «неслышимое становится слышимым, невоспринимаемое становится воспринимаемым и неизвестное становится известным»^¹²². Как видно, Радхакришан полагает, что интуиция представляет собой самостоятельное «интуитивное сознание». Большинство философов, уделявших внимание интуиции (Платон, Аристотель, Плотин, Н. Кузанский, Дунс Скот, Р. Декарт, Б. Спиноза, Д. Локк, Г. Лейбниц, Н. Мальбранш, И. Фихте, Ф. Шеллинг, И. Кант, А. Бергсон, Н. Бердяев, Н. Лосский, С. Франк и др., за исключением некоторых оттенков, сходятся на том, что интуиция – это своеобразное проявление интеллекта. Современные представления об интуиции определяют ее как момент взаимодействия чувств, разума и опыта^¹²³. Но индийцы упорно настаивают на том, что она является самостоятельной формой познания мира.

Как бы то ни было, каждый из людей (особенно высокочувствительных) испытывал состояние предчувствия, тревоги, ожидания, которое довольно часто сбывалось. Те, кто верит в предсказания свыше, нередко ссылаются на вещие сны. Активно этот способ «общения» с высшими силами был распространен в языческие времена. Многие (особенно женщины) верят в предсказательную силу снов и нынче. Зафиксировано несколько случаев крупных научных открытий, которые «приснились» ученым (классический пример, открытие во сне Д.И. Менделеевым своей знаменитой Таблицы химических элементов, получившей по праву его имя).

Все приведенные рассуждения о сверхсознании – пока что не более как разрозненные материалы к теме, особенно это касается сверхсознания в области политической социологии. Здесь, за исключением отдельных случаев точных предсказаний («голос» Сократа, оценка пифией Сократа как самого мудрого, предсказание Ванги, сведения из трудов древнегреческих историков Геродота, Фукидида, Ксенофона), и материала-то нет никакого. Правда, существуют признания некоторых полководцев, что они принимали ответственные решения лишь на основе предчувствия и не ошибались. Опытные металлурги «на глазок», не ожидая данных лабораторных исследований, определяют готовность металла. Опытный стрелок стреляет «на звук» и точно попадает в цель. Но если интуиция заявляет о себе активно в других областях знания, то, очевидно, и в политической социологии отдельные случаи требуют пристального внимания и изучения.

Выделяется несколько ступеней психологического познания: подсознательное, обыденное, теоретическое, сверхсознательное. Что касается первых трех, то о них сказано довольно много. Если коротко, то подсознательное – это в основном инстинкты; обыденное – сознание, складывающееся под воздействием повседневного опыта; теоретическое – сознание, вбирающее в себя большой комплекс знаний, выработанных человечеством, научно обоснованное понимание происходящих событий. Четвертая ступень («сверхознательное») только-только выделяется. Под сверхсознательным в науке обычно понимается интуиция, предчувствие, ожидание события, которое вот-вот произойдет. Есть немного людей (в прямом смысле – единицы), которые наделены сверхвысоким предчувствием, касающимся самых различных областей жизни, в том числе и политики. Наиболее яркий пример из последних – болгарская предсказательница Ванга (к сожалению, умерла), которая первая вынесла «приговор» Советскому Союзу, сказав, что он в 1991 году прекратит свое существование. Провидица не ошиблась.

Никто не может объяснить, какими признаками руководствовалась Ванга, высказывая свой «вердикт». Она не прибегала ни к каким иносказаниям Нострадамуса («северная страна», «у холодного моря» и т.п.), сказала однозначно: Советский Союз. Предсказание было неожиданностью даже для З. Бжезиньского, занимающегося проблемами России всю свою жизнь. Он говорил о большом научно-техническом отставании, прогнозировал, что оно может привести к краху, но и он не мог назвать точную дату крушения.

Психологический процесс производства социально-политической информации мало чем отличается от любого другого процесса познания. Все начинается с интереса. Он пробуждает мотив к деятельности. Деятельность возбуждает внимание, которое приковывает к предмету познания устойчивое наблюдение. Из него рождается представление. Затем следуют анализ, обобщение, формирование политического образа социальной группы, класса, общества, дается их оценка, предмет относится к известным стандартам, выявляются тенденции развития политического предмета, высказывается прогноз относительно его развития. На более высоком уровне мышления политический факт или явление «подводится» под какую-то категорию, относится к конкретному классу явлений.

Все эти познавательные действия одновременно ориентируют исследователя, политика в политических фактах и отношениях, понуждают принимать адекватные решения. Правильные решения выявляют политического лидера. В их число попадают как раз те, кто меньше ошибается и чаще принимает правильные решения. Но для политического лидера этого мало. Помимо этого, он еще должен обладать волей, решительностью, твердостью в проведении избранной линии, иметь характер, настойчивость в достижении поставленной цели, сплачивать вокруг себя единомышленников, расставлять их по участкам деятельности, наиболее соответствующей их склонностям и мн. др. качествами.

Немаловажное значение для лидера имеет умение правильно определять психическое состояние масс. Они могут находиться в состоянии подъема, энтузиазма, порыва, или наоборот, усталости, упадка сил, неверия в исход избранного пути, недоверия к лидеру. В этих случаях требуются особые методы их стимулирования. Великий полководец Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Г.К. Жуков не раз рассказывал в своих воспоминаниях, что он считал очень важным лично убедиться перед началом сражения в готовности войск, в состоянии их боевого духа, при этом нередко выползал за линию укреплений к бойцам-наблюдателям, чтобы лично убедиться, кормили ли их сегодня горячей пищей. А когда солдат отводили во второй эшелон, на отдых, то первая забота командира - организовать хорошую баню, выдать чистое белье, накормить людей свежим борщом, чтоб солдат почувствовал о себе заботу. Даже чтобы солома в головах была свежая, не прелая. А сколько сделали для подъема морального духа войск разъездные фронтовые бригады известных артистов: после хорошей, душевной песни, исполненной любимой певицей, и в бой не так страшно идти.

Да и в мирное время рабочий на предприятии должен чувствовать себя, как дома: и обед сытный и во время, и душ с горячей водой, и раздевалка для переодевания в рабочую одежду и наоборот, и разговор с начальством уважительный, а не приказ сквозь зубы да еще с угрозами. Любой лидер (министр ли, бригадир ли в сезонной бригаде) должен не забывать, что успех дела зависит не столько от него, сколько от людей, работающих под его началом. А их настроение зависит от его умения общаться, расположить к себе людей, а это значит, во время поощрить, во время одернуть, некоторых для примера остальным наказать. В работе лидера на первом месте всегда должна быть забота о людях, их повседневных нуждах и на работе и дома. К такому лидеру поворачиваются с открытой душой, готовы выполнять его распоряжения наилучшим образом, а от этого зависят и количественные и качественные показатели производства. Доски почета, поощрительные вымпелы, публично вручаемые премии, - вся система трудового соревнования отнюдь не изжила себя, наоборот, в условиях конкуренции она приобретает особую цену.

Особое внимание людям иной национальности. Неважно, российский он гражданин или иностранец, едва разговаривающий по-русски. Как бы хорошо к нему ни относились товарищи по работе, он не в своей родной среде. О создании такой среды и должны все позаботиться: наступил национальный праздник, не забудь поздравить. Если по праздничному ритуалу предусмотрена борьба на кушаках, устрой в обеденный перерыв показательный бой из двух-трех пар, да пусть в одном из них примет участие представитель этноса. Сфотографируй его на память на моментальное фото, вручи с дарственной надписью. Чай полагается пить, накрой в импровизированной «яранге» чай. Одним словом, напомни человеку, что его обычаи чтут, уважают, сам он – не забытый «нацмен», как раньше полупрезрительно говорили, а равноправный член коллектива, которому в его праздничный день все хотят сделать приятное. Хорошо, если во всех этих мероприятиях примет участие начальник (бригадир, начальник смены, начальник цеха). Чем больше внимания к хорошему работнику иной национальности, тем веселее у него на душе, тем лучше он трудится, тем больше и лучше продукции произведет. Всем выгодно. А затраты на мероприятие копеечные.

Одним из мирных путей развития социальных процессов является производство и распространение социально-политической информации. Пока такая информация не сольется с психологией личности или социальной группы, работа будет вестись в холостую. Любая личность так или иначе знакомится с политикой, ощущает на себе ее результаты из практического опыта. Пока практика не задевает личные интересы человека, политика находится на периферии его сознания. Но стоит политике и интересам соприкоснуться, как первая становится в центре внимания человека. Хорошо, если он имеет довольно высокий уровень образования и занят интеллектуальным трудом. В этом случае человек входит в суть политики относительно быстро. Но если он имеет невысокий уровень образования, повседневно занимается монотонным физическим трудом, а то и вовсе не работает («бомж»), политика для него – «темный лес». О ней он судит в основном по доступности для него продовольственного прилавка. Но когда прилавок становится для него недоступен, в его душе поселяется озлобленность и ненависть к ближним и дальним начальникам, доведшим его до такого состояния.

Поэтому и важно, чтобы в каждом большом или маленьком коллективе была поставлена правдивая и своевременная информация. Произошло событие, задевающее интересы многих (принята пенсионная реформа, у каждого дома есть дедушка, бабушка, у некоторых инвалиды) Приди в перерыв, расскажи, растолкуй суть, успокой, подбодри, скептикам подскажи, пусть не торопятся с оценками. Информация займет три-четыре минуты, а благодарность рабочих будет помниться месяцами. Так и складывается дружная морально-психологическая атмосфера в коллективе, где можно получить и поддержку, а провинился – серьезный разговор с глазу на глаз со всеми членами коллективами. Иной раз начальству уже и вмешиваться не надо: рабочие сами, по-свойски управились.

К сожалению, от многих нынешних хозяев предприятий чаще приходится слышать такой разговор: «Какой чай! Какая информация! Рабочий знает, что ему надо делать, а забудет – за шиворот да за ворота». Можно, конечно, и так. Только человек так устроен, что на доброе слово он с большей охотой откликается, чем на угрозу. Кому бы ни принадлежали завод или торговая палатка, в них работают люди, которые высоко ценят человеческое к себе отношение. «За шиворот» – всегда успеется. Больше доверяй коллективу, опирайся на его мнение. Средство веками проверенное: рабочий не любит, когда рядом с ним работает лентяй или неумеха, быстро и от лени освободит и сноровисто работать научит.

А своевременная правдивая информация бывает очень кстати. Именно правдивая. Ложь обнаруживается очень скоро. А лживой информации доверия нет. Главная беда нынешних средств массовой информации – дезинформация, попросту говоря, обман, приукрашивание действительности, выдача за правду того, чего нет на самом деле. Послушает человек отчет председателя пенсионного фонда – все прекрасно, пенсии растут. Приходит человек в магазин, и обман вскрывается: цены выросли намного больше, чем прибавили пенсию. Доверие к Правительству и Президенту падает. Если на первых порах после первого избрания Президенту Путину доверяли более 90%, теперь – чуть больше 60%. Этак недолго докатиться и до знаменитого «рейтинга Ельцина», побившего все рекорды недоверия, - 2%. А за щитами да дубинками «омоновцев» долго не продержишься. Сила – плохой помощник в отношениях с народом. Хотелось бы напомнить, что в таких случаях говорил классик английской философии Д. Локк: «Я утверждаю, что применение силы в отношении народа без всякого на то права и в противоречие доверию, оказанному тому, кто так поступает, представляет собой состояние войны с народом, который обладает правом… устранить эту противодействующую силу силой же. Во всех положениях и состояниях лучшее средство против силы произвола – это противодействовать ей силой же»^¹²⁴.

Нынче Правительству пока удается сдерживать недовольство народа, потому что он разобщен, потому что нет силы, которая бы его объединила. А когда такая сила появится? А история учит, что она обязательно появится. Какой кровью будет платить Правительство за то, чтобы удержаться в правительственных креслах, и кто будет отвечать за эту кровь и в какой форме? Стоит ли заново писать «Речение Ипусера»?

Есть несколько факторов, искажающих социальную информацию. Не буду говорить о случайных ошибках. Разработаны весьма изощренные технологии дезинформации народа. Известный политолог наших дней С.Г. Кара-Мурза выстроил только одну цепочку дезинформации, устраиваемой нынешним российским телевидением: «террористический акт – телевидение – воображение – чувства – нужное поведение. Желательно при этом отключить мышление (здравый смысл)…»^¹²⁵. Эту схему публицист назвал провокационной. К сожалению, эта схема продолжает использоваться и по сей день: телевидение прямо-таки запрограммировано на демонстрацию убийств, изнасилований, поджогов, пожаров, взрывов, диверсий, показов арсеналов вооружения бандитов, подпольных цехов по изготовлению фальшивой водки или фальшивых денег, заваливание деревень городскими отходами, гибель памятников истории, культуры, науки, грубые нарушения владельцами коттеджей правил строительства на берегах водоемов и т.д. Цель одна – посеять в сознании народа бессилие перед всем этим беззаконием. Думаю, что во множестве случаев цель достигается, потому что ответных эффективных действий соответствующих органов, Правительства в целом, Президента на экранах телевизоров не видно. У многих людей складывается впечатление, что они брошены на произвол судьбы. В своем выступлении на 1У Конгрессе философов России (май 2005 г.) известный русский философ Н.В. Мотрошилова назвала подобное поведение «цивилизованным варварством».

С другой стороны, то же телевидение всеми силами стремится показать, что Президент, Правительство, что-то делают: еженедельно показывают заседания «силовиков» под председательством Президента. Но поскольку преступность не уменьшается, а количество кадров, демонстрирующих преступления, во много раз превышают кадры заседаний «силовиков», то у народа складывается устойчивое мнение, что говорят одно, а в жизни творится противоположное. Телевидение тем самым содействует подрыву доверия народа к правящим «верхам». Да и «верхи» в немалой степени способствуют подрыву доверия к самим себе всей своей деятельностью. Президент в ежегодном обращении к народу называет одни цифры роста, а правительство на следующий день «поправляет» президента. Президент сидит здесь же и никакой реакции на «поправки» его публичных заявлений не проявляет.

Самым действенным воспитанием вообще и политическим, в частности, является участие в политической деятельности. В.И. Ленин не однажды высказывал мысль, что «никакими книжками и никакой проповедью нельзя просветить пролетариат, если его не просветит его собственная борьба…»^¹²⁶. Эта высказывание полностью соответствует основополагающему педагогическому закону, суть которого в том, что никакое самое старательное заучивание не даст человеку настоящих знаний, пока он не получит возможность применять их на практике. На это указывал еще великий педагог И.Г. Песталоцци: «Я убедился на опыте, что все зависит от того, чтобы дети сознавали истину всякого положения не иначе как убедившись в этом при посредстве каких-нибудь действительных фактов. Истина, лишенная такого основания, представляется детям большей частью непонятною и утомительною игрушкой»^¹²⁷. Это правило распространяется и на взрослого человека: когда он понимает, для чего он делает работу, какую пользу она принесет ему и другим людям, он трудится с большим рвением, чем по грубому приказу начальника.

Политическая психология, как любая другая наука, требует специальных научных и учебных центров, где ученые, преподаватели сосредоточивались бы на изучении основ, принципов, законов политической психологии. В США действует Американская ассоциация политической науки, где в 1968 г. был создан исследовательский комитет по политической психологии, а в 1979 г. на его основе возникло «Общество политических психологов». Оно выпускает свой журнал “Political Psychology”. Политическая психология как академическая дисциплина изучается на политических и психологических отделениях университетов. В России в течение примерно 10 лет работает общественная Академия политической науки, выпустившая в 1997 г. пятитомную «Антологию мировой политической мысли», пользующуюся большой популярностью среди ученых.

Сегодня наблюдается стремление некоторых ученых все заимствовать только у иностранных, особенно американских, ученых, забывая своих. «Не стыдно доброму научаться со стороны», любил говорить известный русский дипломат ХУП в. А.Л. Ордин-Нащокин. Да, всему, что есть хорошего на Западе, не стыдно и поучиться, но не надо самоунижаться, надо с уважением относиться к своей истории, культуре, обычаям и традициям. В 30-х годах Х1Х в. между «славянофилами» и «западниками» разгорелась нешуточная дискуссия о том, как надо относиться к чужестранному опыту: славянофилы в горячности заявляли, что все российское лучше и возвышеннее западного. П.Я. Чаадаев (один из видных «западников») с большим презрением говорил в первом «Философическом письме» о русской неразвитости, лени, грязи, неопрятности в быту. Письмо было так густо замешано на неприятии всего русского, что вызвало негативную реакцию даже у друзей Чаадаева. По сути, и «славянофилы» и «западники» были за культурное развитие России, за сохранение ее самобытности, против противопоставления России Западу. Но в пылу спора, они не замечали этого взвешенного взгляда на вопрос и обвиняли друг друга в несуществующих «грехах». «Славянофилы» поняли бессмысленность этого противопоставления.

«Западники» В.Г. Белинский, П.Я. Чаадаев, А.И. Герцен, Ф.И. Тютчев, позже Н.Г. Чернышевский также придут к мысли, что не стоит противопоставлять Россию Западу, а Запад - России. А.С. Пушкин и П.Я Чаадаев первыми выразили суть этой мысли: Россия - не хуже и не лучше Запада, она - другая^¹²⁸. Ф.И. Тютчев сформулирует мысль, которая станет одновременно художественной и философской характеристикой России:

«Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить: У ней особенная стать -

В Россию можно только верить.»^¹²⁹

Надо отметить, что в России патриотизм понимался многими учеными, политическими деятелями, да и самим народом как подчинение своей личности интересам народа, государства, как самопожертвование во имя общего блага. Выдающийся российский философ С.Л. Франк, один из «пассажиров» знаменитого «философского парохода», говорил о патриотизме русского народа: «Эта общественная жизнь - сверхличная, свехвременная и сверхпространственная - объемлет все поколения, прошлые и будущие, которые занимают в потоке жизни равноценные места. Так присущее нам по природе общественное самосознание, преодолевая национальной памятью разорванность поколений во времени, творит национальную культуру и связывает индивидуумов в народ - единством судьбы, помнящей прошлое, наших предков, и устремленной в будущее, к нашим потомкам. То есть имеет значение большее, чем сумма составляющих его индивидуумов: оно есть духовный сверхличностный организм... Наряду с тем, что человек сам хочет и может... на человека действует идеальная сила должного - голос нашей совести - призыв, который он воспринимает как исходящий из высшей, превосходящей его эмпирическую природу и ее преобразующей инстанции; ... человек, испытывая чувство должного, сознавая абсолютный идеал своей жизни, возвышается над своей эмпирической природой; и это возвышение и есть самое подлинное существо человека».^¹³⁰

Сила совести, ответственности перед Родиной за ее судьбу сильнее смерти. Известная русская поэтесса, фронтовичка, Юлия Друнина в знак протеста против разрушения России покончила жизнь самоубийством, объяснив свой поступок в предсмертном стихотворении «Судный час»:

«Ухожу, нету сил.

Лишь издали

(Все ж крещенная!)

Помолюсь

За таких вот, как вы, -

За избранных

Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.

Потому выбираю смерть.

Как летит под откос Россия,

Не могу, не хочу смотреть!»^¹³¹

Вот это чувство ответственности за Родину, способность поставить интересы Родины выше личных, умереть за Родину - эта возвышенная нравственная черта отличает русского человека от бездушной расчетливости западного обывателя.

Другая характерная черта русского самосознания - стремление к воле. Это духовное качество также проходит сквозь творчество большинства выдающихся русских мыслителей, поэтов, народных певцов и сказителей на протяжении всей истории России.

На Западе представления о воле довольно часто истолковывались как проявление или полного индивидуализма, или абсолютного контроля государства за личностью. Русские философы увидели лживость так называемой западной демократии. И.С. Аксаков зорко заметил, что «демократия на Западе имеет законное историческое значение как выражение вражды и борьбы между угнетенным завоеванным народом и аристократами-завоевателями». Он один из первых использовал термин, который позже будет широко применяться в политических дискуссиях, - «казарменное равенство». Этот термин одинаково применяли и славянофилы и западники.

Индивидуалистическое толкование воли довольно широко распространилось на Западе с начала ХХ века. Одним из первых выразителей этого толкования воли был А. Шопенгауэр. Он стремится определить главное свойство воли как борьбу (выделено авторами - А.Я.), которая пронизывает все уровни живой и неживой природы, обеспечивает переход от одной ступени проявления воли к другой. Соперничество наиболее ярко проявляется в мире животных: здесь воля есть «воля к жизни», в которой обнаруживается повсеместное утверждение одних особей путем «пожирания» других и которые одновременно служат жертвой и пищей для более сильных существ. Человек демонстрирует ту же борьбу: природу он рассматривает как продукт для своего потребления, а другого человека - как своего соперника»^¹³². Простой человек «толпы» свободой, по Шопенгауэру, не обладает. Она - достоинство лишь гениев, выдающихся личностей^¹³³.

Центральным фигурой западной философии является одинокий человек с его крайним индивидуализмом и раздвоенным сознанием (выделено авторами - А.Я.)^¹³⁴.

Современные русские ученые активно противопоставляют этим настроениям упадничества, одиночества, индивидуализма позицию оптимизма, коллективизма. Причем в утверждении ее участвуют люди различных политических, идеологических направлений - и коммунисты, и религиозные деятели, и антикоммунисты, и наиболее здравомыслящие предприниматели, понимающие, что индивидуализм, одиночество, неверие в будущее, утрата идеалов, - перспективы страшнее, чем космический катаклизм.

Наряду с явно выраженным стремлением к свободе и воле в России на протяжении длительного времени развивалась противоположная сильная тенденция - подавления свободы и воли. Она существовала прежде всего в форме подавление инакомыслия. В литературных памятниках эта тенденция впервые зафиксирована в период введения христианства на Руси. Процесс шел отнюдь не так мирно, как его иногда хотят представить. Не все киевляне подчинились приказу Владимира, многие убежали в степь и леса, не желая креститься^¹³⁵. Особенно сильное сопротивление оказали Новгород, Псков. В Новгороде воевода Добрыня вынужден был силой оружия подавлять народное восстание, в результате которого погибло несколько тысяч человек^¹³⁶. Языческие обряды существовали наряду с христианскими еще долго. В конце концов, дело кончилось тем, что языческим праздникам было присвоено христианское имя и таким образом был достигнут компромисс.

Государи, прибегающие к насильственным методам «укрепления» своей власти не отдают себе отчета в их последствиях. Но русские мыслители поставили точный диагноз подобных «успокоений». Дьяк Иван Тимофеев, анализируя состояние жителей Новгорода, подвергнутого беспрецедентному насилию со стороны своего царя, описывает: «...все честное всячески переменялось на бесчестное, а бесчестное, наоборот, - как раз в несвойственную и противоположную ему ризу оделось», бояре, высшее духовенство, дворяне оказались в состоянии «страшивства» и «бессловесного молчания». «Бессловесное молчание» охватило затем и весь народ от мала до велика, что позволяло совершаться злодеяниям и в дальнейшем^¹³⁷.

По свидетельству Авраамия Палицына, это «безумное молчание» продолжалось потом в течение нескольких десятилетий и захватило время «смуты» конца ХУ1-начала ХУП вв. Народ не смел возражать против незаконного захвата трона Б. Годуновым, все боялись друг друга. «Безумное молчание» ослабило страну, лишило народ мужества^¹³⁸. Князь М.М. Щербатов также утверждал, что тирания порождает нравственные пороки: льстивость вельмож, продажность чиновников, развращенность народа и расстройство всех видов управления страной. Самым глубоким последствием тирании Ивана 1У, повторяет мысли И. Тимофеева князь, является общее падение нравов, выразившееся «в уподлении людей, вкоренении робости, раболепства и страха...» Тираническое самовластие, по мнению Щербатова, «разрушает силу государства в самом ее начале»^¹³⁹.

Страх и бессилие народа необязательно возникает под воздействием физического насилия. Нынешние правители России устращают свой народ гораздо «элегантнее», как выразился один из генералов во время бутафорского путча 1991 г. В жестокие морозы отключают свет, тепло, лишают электроэнергии родильные дома, операционные залы в больницах, без конца повышают цены на товары первой необходимости, бесстрастно информируют граждан об очередной гибели суперсовременной подлодки, о взрыве боевиками очередного дома, убийстве еще одного бизнесмена, о замерзших десятках «бомжей», принимают решение о лишении всех людей их национальности, вычеркивая в паспорте графу «национальность» и т.д. Но не мешает помнить вывод князя М.М. Щербатова об «уподлении нравов», которое ведет в конечном итоге к ослаблению и гибели государства.

Общественной иерархии («пирамиды власти»), видимо, не избежать. Важно, чтобы вся «пирамида» пронизывалась единым принципом - служением общественному долгу. Но чтобы этот принцип соблюдался, чтобы ни в одном звене, ни на одном уровне власти не происходило отклонения от него, в законодательстве должны быть предусмотрены четкие нормы ответственности государственных деятелей и служащих перед обществом и государством, необходим взаимный контроль ветвей власти за деятельностью друг друга, нужно образовать систему государственного контроля, восстановить деятельность органов народного контроля, предоставив им возможность на основании своих расследований в особых случаях возбуждать судебные дела. Это самый действенный способ пробуждения духовных интересов народа: когда он видит, что и царь подвластен закону, суду, он подтягивается, дисциплинирует себя и свой дух, не дает распространиться заразе безответственности и распущенности.

Одна из коренных идей, составляющих стержень духовно-нравственного состояния народа, является идея труда. Этой идее тоже уже почти два тысячелетия. Апостол Павел утверждал: «Не делай да не яст». Это выражение впоследствии превратится в пословицу и в один из принципов коммунизма: «Кто не трудится - тот не ест». Труд воспевается в народных сказаниях, песнях с древнейших времен.

В советское время идея труда была одной из центральных во всех видах теоретического и художественного творчества. Главным героем советской литературы, драматургии, оперы, кино, скульптуры, живописи был человек труда. И с теоретической, и с практической точки зрения это вполне оправданно, т.к. именно труд является источником богатства и процветания народа, могущества государства. К сожалению, сегодняшнее российское искусство в качестве героев выдвинуло людей противоположного сорта: проституток, «крутых» бизнесменов, наживающихся за счет безудержной эксплуатации людей труда. Это направление поддерживается большинством политических и государственных деятелей. Оно получило закрепление в действующем законодательстве, где человек труда, по выражению А.Н. Радищева, мертв.

В укреплении духовных интересов общества всегда большую роль играли религия и церковь. Религия есть одна из вековых форм нравственности. Но не следует ни самой церкви, ни верующим, ни индифферентным к вере людям преувеличивать роль церкви в нравственном воспитании. Нравственность воспитывается и укрепляется (или разрушается) всей жизнью. Вряд ли найдется человек, который в детстве не слушал сказок. Но сказка сказке – рознь. Широко известна сказка итальянского писателя Лонге о Дафнисе и Хлое, двух юных влюбленных, которые никак не могли «научиться» любви: и старик советовал скинуть с себя одежды и плотно прижаться друг к другу – тогда и появится любовь. И Хлою насильно увозили моряки и, надо понимать, «обучили» ее искусству любви. И Дафниса опытная в любовных делах женщина «обучила» любви. Сплошной натурализм.

А в русской сказке о Царевне-лебеде? Юноша влюблен в птицу, видит, как она прилетает на озеро, превращается в прекрасную девушку, а потом одевается в свои лебяжьи одежды и улетает. Как овладеть девицей-лебедью? Как сделать своею? Наконец, догадывается: похищает ее одежды и не отдает, и царевна-лебедь становится возлюбленной юноши. Сколько здесь поэзии, красоты, чувства, недосказанности, намеков, но ни разу не нарушается целомудренность влюбленных. Русские девочки и мальчики слушают эти сказки с двух-трехлетнего возраста, и с этого времени впитывают в себя целомудренное отношение к любви, красоте, бережное отношение к этому самому светлому и прекрасному чувству. Не стоит отнимать у церкви ее роль в нравственном воспитании, пусть она делает свое дело. Но не надо забывать и о русской сказке, русской поэзии, в которых воспеваются самые возвышенные чувства и представления. Нравственные интересы человека зреют под благотворным влиянием семьи, школы, искусства, науки, многих других факторов, к сожалению, не только положительных. В результате разрушительных «перестроечных» процессов духовно-нравственная жизнь России за прошедшее десятилетие опустилась в какое-то зловонное болото, образованное из нечистот ее ниспровергателей. То, что представляет научную, художественную, нравственную ценность, за редким исключением, сжалось, как шагреневая кожа. Сократилось абсолютно все. И материальная база духовности и сама духовность. Для нынешней России вполне правомерен заголовок книги «Россия во мгле» английского фантаста Г. Уэллса, написанной им в 1918 году.

Положение более чем тяжелое. Высказываются самые бесперспективные прогнозы. Есть ли хоть малая толика надежды? Все упования на «особенную стать» России. Но чтобы «вера» в нее оправдалась, надо много, не жалея сил и здоровья работать. Не все опустили руки. Не все погнались за денежными посулами «соросов». Не все потеряли честь и совесть. Не всем безразлична «стать России». Вот эта вера и подает надежду, что русский народ, Россия вновь воспрянут и еще не раз поразят мир величием и силой своего духа.

^ Контрольные вопросы

Раскройте содержание психологического подхода в изучении политики и политических отношений.
Докажите, что психология личности и социальной группы являются предметами психологического анализа политики. В чем особенность этого предмета?
Психологический процесс производства социально-политической информации.
Основные ступени психологического познания политики.
Назовите основные категории психологического познания политики, дайте их классификацию.
Какие факторы искажают политическую информацию?
Воздействие социальных институтов на формирование политических образов.
Участие в политической деятельности как действенное средство социально-политического познания.

Литература

Американская социологическая мысль. М., 1994.

Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 1997.

Буева Л.П. Социальная среда и сознание личности. М., 1968.

Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.

Лебон Г. Психология народов и масс. СПб, 1996.

Основы политической социологии (Под общ. ред. чл.- корр. РАН Ж.Т. Тощенко). М. – Нижний Новгород, 1998.

Ленин В.И. Социализм и религия//Полн. собр. соч. Т. 12.

Парыгин Б.Д. Основы социально-психологической теории. М., 1971.

Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1979.

Радхакришнан С. Индийская философия в 2-х томах. М., 1956.

Фрейд З. Психология бессознательного. М., 1989.

Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1993.

Шаронов В.В. Психология класса. Проблемы методологии исследования. Л., 1975.

Темы рефератов

Психология и политика.
Психология личности и социальной группы как специфический предмет политической социологии.
Основные ступени психологического познания политики.
Процесс психологического познания в политической социологии.
Психологические состояния масс.
Политическая деятельность как наиболее действенное средство формирования политического сознания личности.
Методы манипулирования политическим сознанием масс.

Blog

А. И. Яковлев Политическая социология Учебное пособие

Содержание