Конспект лекций по курсу «основы философии»

Вид материала

Конспект

Содержание 10.2. Характеристика бытия Парменидом 10.3. Проблема бытия в западноевропейской философии Нового времени 10.4. Проблема бытия в русской религиозной философии

Подобный материал:

• Конспект лекций по курсу «Организация производства», 2034.84kb.
• Конспект лекций по курсу «Организация производства», 2032.47kb.
• Конспект лекций по курсу "Начертательная геометрия и инженерная графика" Кемерово 2002, 786.75kb.
• Конспект лекций по курсу основы алгоритмизации и программирования для студентов всех, 3059.86kb.
• Конспект лекций москва 2004 удк 519. 713(075)+519. 76(075) ббк 22. 18я7, 1805.53kb.
• Конспект лекций по дисциплине «Стратегическое управление», 960.8kb.
• Конспект лекций по курсу: «основы менеджмента», 925.89kb.
• Конспект лекций по курсу «бизнес-планирование в условиях рынка», 461.46kb.
• Конспект лекций по курсу «Неорганическая и аналитическая химия», 18.21kb.
• В. Ф. Панин Конспект лекций по учебной дисциплине "Теоретические основы защиты окружающей, 1559.17kb.

^

10.2. Характеристика бытия Парменидом

Как же характеризует бытие сам Парменид? Бытие - это то, что имеется за миром чувственных вещей, и это есть мысль. Одно едино и неизменно, абсолютно не имеет внутри себя деления на субъект, оно есть вся возможная полнота совершенств, среда которых на первом месте Истина. Добро. Благо, Свет. Определяя бытие как истинное сущее, Парменид учил, что оно не возникло, неуничтожимо, единственно, неподвижно, нескончаемо во времени. Оно ни в чем не нуждается, лишено чувственных качеств, а потому его можно постигать только мыслью, умом.

Утверждая, что бытие есть мысль, он имел в виду не субъективную мысль человека, а Логос - космический Разум, через который раскрывается содержание мира для человека непосредственно. Иначе говоря, не человек открывает Истину, а наоборот. Истина бытия открывается человеку непосредственно. Отсюда и вполне то определенное толкование Парменидом человеческого мышления: оно получает знания в непосредственном контакте с Разумом, который и есть бытие. Поэтому процесс логического доказательства, используемого отдельными людьми, не имеет решающего значения ни для самого процесса их мышления, ни для оценки истинности знания.

Истина же бытия открывается без помощи рефлексии и логических операций человеческого ума. Человек призывался к. смирению перед высшим могуществом необходимости, перед Истиной.

Проблема бытия и судьба западного мира. Выдающийся философ XX века М.Хайдегтер, посвятивший сорок лет своей жизни проблемам бытия, утверждал, что вопрос о бытие и его решение Парменидом предрешили судьбу западного мира, который рождался в поэтических изречениях античного философа. Что имел в виду Хайдеггер? В чем смысл такой предрешенности?

С одной стороны, в культуру и мировоззрение было введено представление о существовании за пределами видимых вещей невидимого мира, совершеннейшего и прекраснейшего, гармонично устроенного, где все есть Благо, Свет, Добро.

Западный мир воспринял это представление и предложил развитие идеи трансцендентного подлинного бытия. Но если существует подлинное бытие, то, следовательно, земное бытие имеет истину не в самом себе, а в чем-то ином, невидимом. Поэтому европейский мир на протяжении многих столетий отрабатывал искусство постигать инобытие мысли, изучал ее, тренировал ее способность работать в пространстве, где нет чувственных образов и представлений. Европейская культура, как никакая иная, довела данную способность мысли до невообразимых высот. С другой стороны, если существует подлинное бытие, то земное не есть подлинное. Оно нуждается в переделке, в совершенствовании, приближающем его к миру подлинному, истинному и совершеннейшему. Разного рода социальные утопии, которыми полна история Запада, явились своеобразным следствием мировоззренческого устремления к подлинному бытию.

Желание людей Запада победить неправду земного бытия исторически реализовалось двумя путями. Первый был ориентирован на практическое, предметно-деятельностное воздействие на земной мир с целью его перестройки; деятельность направлялась на внешне-вечное; обряды в религии, государственное устройство, способ экономической жизни и т.д. Это - путь бунтов и революций, главным моментом которых был слом неподлинного бытия и строительство на его «обломках» подлинного мира – мира всеобщего равенства, свободы, братства.

Второй путь – путь преобразования не внешнего мира, а своего духовно-нравственного внутреннего опыта. Проблема неподлинности бытия остается, но теперь она переносится с внешнего мира на внутренний. Люди, ставшие на этот путь, стремятся переделать не государственное устройство, не экономическую жизнь общества, а самих себя. Этот путь отработан в христианстве святыми, монахами, описан в Житиях святых, представлен в деяниях Сергея Радонежского. Оптинских старцев и др. Небезынтересно отметить, что многие русские мыслители в канун революции 1917 г. призывали интеллигенцию и народ пойти по второму пути борьбы с не подлинностью бытия.

Итак, во-первых, проблему бытия Парменид не придумал, не изобрел, опираясь на субъективные фантазии: она имела реальные жизненные (экзистенциальные), корни, отражала вполне определенные запросы и потребности общества. Он лишь сформулировал ее на языке философии и попытался философскими методами и способами найти ее решение. Во-вторых, вопрос о бытие и ответ, данный на него философом, в какой-то степени предопределили мировоззренческие и ценностные установки западного мира.

В-третьих, нельзя отождествлять Парменидово бытие (Абсолют, Благо, Добро и т.д.) с христианским Богом. Парменид не знает личного бога и личного к нему отношения. Бытие – это безличностная трансцендентная реальность, это Абсолют, к которому античный грек не мог обратиться с помощью личного местоимения «Ты». Античный грек не искал общения с Парменидовским бытием; ему достаточно было уверенности в том, что бытие, как абсолютная мысль есть гарант устойчивости человеческого существования.

В-четвертых, решение проблемы бытия Парменидом открыло возможности для метафизики, т.е. учения, в котором люди пытаются говорить не только о материальном, но и о нематериальном бытие, независящим ни от человека, ни от человечества, искать идеальные последние причины природных сущностей и, в конце концов, – всего существующего.
^

10.3. Проблема бытия в западноевропейской философии Нового времени

В Новое время проблема бытия претерпела глубокие изменения. В чем и как это проявилось?

Отказ от метафизики – одно из важнейших событий, сопровождавших изменение отношения к проблеме бытия в Новое время. Термин метафизика (дословно «то, что идет после физики») был введен одним из комментаторов Аристотеля – Андроником Родосским – для названия той части учения античного философа, содержание которого не относилось к познанию природы, выходило за рамки естественнонаучных изысканий.

Тема бытия являлась главной в метафизике, начиная с античности. Продолжая и развивая сформулированную Перменидом проблему бытия, философы всерьез за­ни­ма­лись выяснением соотношения бытия, как реальности, находящейся «за» миром явственным, с вещами этого мира. Строились модели иерархического упорядочения вещей мира, критерием которого выступала степень их свободы: от материи, или иными словами, степень их близости к подлинному, нематериальному бытию.

Отсюда следовало:

1. Никто не помышлял объяснить происхождение высшего из низшего, например, человека из обезьяны или вообще животного мира. Каждый уровень иерархической лестницы имел свою укорененность в бытие, свою причастность бытия, определяющую характер свойств вещей.
   
2. В процессе познания человек ничего не мог ни прибавить, ни убавить относительно их свойств. Характеристики бытия как подлинного, так и не подлинного ни в коей мере не зависели от процесса познания, от субъекта познания и специфики его методов. Считалось, что познание открывает свойства явлений, процессов существующего мира так, как они есть на самом деле. Гарантом такого познания является Разум, укорененный в бытие. Именно это дает возможность делать заключение от представления о вещи к самой вещи. Бог есть Разум, а потому мысль о бытие тождественна самому бытию.
   

3) Человек, хотя и обладает наибольшей самостоятельностью по сравнению с другими уровнями иерархии, все же не есть абсолютно самостоятельное бытие в силу своей причастности Богу.

Новое время отказалось от метафизики, а в месте с ней и от идеи абсолютного бытия.

Философские истоки упразднения понимания бытия как абсолютного и предельного основания мировоззрения. Они лежат в средневековом номинализме, философском учении, отрицающим онтологическое значение универсалий (общих понятий). Возникнув V веке н.э., номинализм достигает расцвета в XIV в. Самым выдающийся номиналист этого времени Оккам, используя идеи своего предшественника Дунса Скота, объявил Бога творцом, а сам акт творения рассматривал как Божественную волю. Это противоречило Аристотелевской традиции, которой следовала средневековая томистская онтология, рассматривавшая Бога как устроителя порядка.

Если Парменид считал, что человек открывает истину бытия, а сама истина открывается человеку, в силу приобщенности его разума к Космическому Разуму, то номинализм ставит проблему истины в прямую зависимость от субъективных познавательных способностей человека. И если Парменид удерживал людей от пере­оценки своих логических способностей и действенности логических доказательств, внушал им, что могущество их ума имеет свой источник не в самом уме, а в чем-то, что превышает его способности, то номиналисты объявили человеческий ум самой непосредственной и самоочевидной реальностью, существующей сама по себе. Парменид учил: «уму непосредственно дано бытие», тогда как номиналисты говорили: «уму непосредственно дан только сам ум через посредство рефлексии». Разум, ум рассматривались теперь не как реальная сущность, а лишь как направленность на реальность интенциальность. Существование самоочевидных и умопостигаемых истин отрицалось: разуму человека теперь надо было прибегать к интеллектуальным уловкам, чтобы достичь какого-либо приближения к истинному знанию. Именно номинализм заложил основания для выделения гносеологии в самостоятельную область исследования, занятую изучением способов и методов постижения реальности с помощью ума человека.

Номинализм оказал огромное влияние на мыслителей Запада XVII - XVIII веков, как эмпирического направления (Ф.Бэкон, Т.Гоббс, Дж.Локк, Л.Юм и др.), так и рационалистического (Б.Спиноза, Г.Лейбниц). Так Юм утверждал, что быть – значит быть единичным фактическим существованием.

Суммируя, сделаем следующие выводы:

1. Начиная, со средневекового номинализма на Западе нарастает тенденция отказа от метафизики.
   
2. Утверждается точка зрения, согласно которой непосредственно нам надо только содержание нашего сознания, мышления.
   
3. Это содержание есть именно то, о чем мы можем что-то знать.
   
4. Мир не есть некоторая сумма многообразных, пребывающих в нем форм существования; он представляет собой само восприятие сознания, содержание которого открывается с помощью рефлексия.
   
5. Возникает, если можно так сказать, совершенно новый вид метафизики, где бытие есть сознание. Бытие утратило прежнее понимание: оно стало субъективным.
   

6. Человек в статусе субъекта познания стал центральной фигурой картин мироздания и мировоззрения. Произошел разрыв с Абсолютом, который многие философы XX века называли «роковым».

М.Хайдеггер считал, что отказ от понимания бытия в его метафизическом смысле – не результат каких-то учений, философских построений. Совсем наоборот: философия отказалась от темы бытия в силу того, что в Европе произошли какие-то мировоззренческие сдвиги, которые сам он называл «онтологическим нигилизмом». Нигилизм – отрицательное отношение к чему бы то ни было. Онтология – учение о бытие как оно есть вне и независимо от человека. Поэтому «онтологический нигилизм» означает отказ от признания существования такого бытия, а в пределе – отказ от Бога. Причем, по мысли М.Хайдеггера, этот «нигилизм» принял всемирно-исторические размеры, и в процессе отказа от Абсолюта (Бога) вовлечены многие народы Нового времени. Такова судьба Европы, и как всякая судьба, она не может быть причинно объяснена.

Мировоззрение Нового времени и философское осмысление проблемы бытия. Отказ от проблемы бытия, от метафизики – не просто взгляд, которого стали придерживаться те или иные мыслители, в той или иной стране. Это историческое свершение, выразившееся, прежде всего в изменении мирочувствования, мирооощущения, мировоззрения. Произошедшие изменения (бытийно-онтологические) философия только зафиксировала, выразив на своем языке.

Можно выделить несколько основных компонентов мировоззрения Нового времени.

1. Теряется ощущение того, что есть подлинное существование чего-то, являющегося основанием жизни и деятельности людей. Отсюда замкнутость в субъективном, упование только на себя. Деятельность, не ориентированная более на высшее Благо, Истину и Красоту, превращается, как писал русский религиозный философ отец П.Флоренский, либо во внешне-полезную (достижение корыстных ближайших интересов, связанных с материальным бытием), либо во внешне-развлекательную (искусственное заполнение свободного времени забавами, превращение всего искусства в способ развлечения, а не духовного развития). Замкнутость на субъективном проявилась и в языке. Появляется слово «изобретение» вместо прежнего «обретения». П.Флоренский пояснил, что «изобретение» признает меня (тебя), т.е. человека, главными творцами всего, позволяет сказать о произведении искусства: «Мое», даже если оно является компиляцией. Человек стал говорить и творить от себя, забыв, что апостол Павел учил: «Ибо от самого Господа принял, что и вам передал... Мы – посланники от имени Христа, и как бы сам Бог увещевает через нас» (ПП Кор.5:20). «Обретение» – нечто, иное. Этим словом люди выражали уверенность в том, что все созданное ими – результат не их субъективных усилий и фантазий, а объективно сущее, но проявленное с их помощью. Поэтому-то в средние века перед каждым актом учения, творчества и лю­бого иного деяния люди молили Бога о помощи и благодарили за нее в конце. В нашей культуре «онтологического нигилизма» только монахи-иконописцы придерживаются упомянутого правила: они долго постятся, молятся, прежде чем приступить к написанию иконы; они не изобретают, а обретают в иконе Божью благодать.
   
2. Человек, его сознание, его потребности, его жизнь, стали восприниматься как единст­венное несомненное и подлинное бытие. Такую мировоззренческую
   установку воспроизводил в своей философии основатель рационалистической
   культуры Запада Р.Декарт. Он писал, что можно сомневаться, существует ли
   субъективный мир – Бог, природа, другие люди, даже мое собственное тело, но
   нельзя сомневаться в том, что я мыслю, а следовательно, существую. Более того,
   употребляя термин «бытие» в тексте, Р.Декарт сразу же оговаривается, что он
   просит у читателя разрешения на пользование данным термином: схоластики,
   т.е. средневековой философии и теологии. Это свидетельство того, какой резкий
   сдвиг в мировоззрении людей произошел на рубеже XVI - XVII веков. Философы
   Нового времени связывают проблему бытия лишь с человеком, отказывая
   бытию в объективности.
   
3. Ослабление идеи существования величественного объективного бытия
   Абсолюта, Бога и т.д. сопровождается переоценкой времени: никто уже не
   думает о вечности. Время человеческого существования рассыпается на
   «взаимоисключающие точки – мгновения: здесь и теперь, там и тогда».
   (П.Флоренский). Точка – мгновение, как временной интервал, не в состоянии
   вместить в себя всю полноту мыслей и чувств человека, связанных с
   переживанием вечности: ее вместимость ограничивается набором сиюминутных
   потребностей «я», которое воспринимает себя как нечто исключительное и
   абсолютное. Человек перестает искать высоких смыслов жизни, он сводит все
   смысложизненные вопросы к удовлетворению своих земных человеческих
   («слишком человеческих», как говорил Ницше) потребностей. Суетная жажда
   устроить жизнь «здесь» и «сейчас», насытиться ей перед смертью, за которой
   пустота и тлен, – такова одна из мировоззренческих установок Нового времени.
   
4. Уверовав в силу своего разума, люди уверовали в свои способности изменять
   мир, опираясь при этом на законы мировоззрения, открытые разумом.
   Формируется убеждение в деятельности природы человека, в его назначении
   переделывать поденный мир. Так в известном II-тезисе о Фейербахе Маркс писал, что философы раньше лишь различным образом объясняли мир, тогда как дело заключается в том, чтобы его изменить. Чтоб что не создано Богом, т.е. не вечно, рукотворно. На мир перестали смотреть как на Божественный порядок; все превратилось в поле конструктивной деятельности человека. Нерукотворное же, сотворенное человеком, а чем-то или кем-то, что превышает его силы, изменить невозможно: его можно только объяснить. Воззрение на мир как на рукотворный (особенно это касается общества), способствовало возникновению разного рода проектов по переустройству социальной жизни людей, а затем и природы. Социальные утопии, учения анархистов, теории научного социализма – все они исходили из предположения возможности переконструирования общества и природы с помощью разума и предметно-деятельных сил человека.
   

Онтологический нигилизм, задав своевременный вектор движению европейской истории, привел к господству материализма, но не просто в теории, а прежде всего в жизни. Материальные потребности стали ведущими, доминирующими в жизни отдельных людей и целых сообществ. Началась открытая и осознанная борьба классов, в основе которой лежал материальный интерес. Активизируется человеческая деятельность, ориентированная на пользу и экономический успех. Стимулом жизни человека и его самоусовершенствования стали материальные потребности.

Таким образом, мировоззрение Нового времени строились на уверенности человека в своей автономии, на убеждении, что он сам, самостоятельно формирует свою духовность и ее высшую форму – сознание.


^ 10.4. Проблема бытия в русской религиозной философии


Русские философы связывали то или иное решение проблемы бытия со спецификой мировоззрения, мироощущения народа, людей определенной культуры. Они считали, что философские проблемы и их решения подпитываются духовными запросами людей, а точнее, являются их отражением. И тот факт, что философия Запада, начиная с Р.Декарта и Дж.Локка, признавала первичным, непосредственно данным, самоочевидным сознание, а не бытие, напрямую связан с мировоззрением, господствующим в западноевропейской культуре того времени. Поэтому Декартов принцип, поставивший на место безусловного бытия реальности «я», отождествляющий бытие с субъектом познания, воспринимался европейцами как само собой разумеющийся, понятный и бесспорный. Философия, объявляющая первичным сознание, мышление, есть субъективный идеализм. Начиная с Р.Декарта, мало кто сомневался в самоочевидности и достоверности названного идеализма.

Л.С. Франк в работе «Духовные основы общества» писал, что «эта кажущаяся самоочевидность идеализма выражена в известных словах Канта: «Кроме нашего знания, мы все же ничего не имеем, с чем можно было бы сравнить наше знание». Это не только абстрактная философская теория, тезис, передаваемый через какое-то теоретическое основание, но непосредственное выражение в какой-то степени спонтанного жизнеощущения. Какого же? Философ характеризует его следующим образом: «Новый западноевропейский человек ощущает себя именно как индивидуально мыслящее сознание, а все прочее – лишь как данное для этого сознания или воспринимаемое через его посредство. Он не чувствует себя укорененном в бытие или находящемся в нем и свою собственную жизнь ощущает не как выражение самого бытия, а как другую инстанцию, которая противостоит бытию, т.е. он чувствует себя, так сказать, разведенным с бытием и может к нему пробиться только окольным путем сознательного познания». И если Р.Декарт свел содержание сознания, опыта сознания к предметно-логическому, то этим он передал реальное содержание сознания реальных людей, которых интересовал лишь предметный мир и трезво-практическое к нему отношение. Декартовская трактовка темы бытия отразила уже случившееся изменение в обыденном: мировоззрении, в повседневном восприятии мира, который для людей стал будничным, без святыни, а потому не требующим благоговейного трепета. С.Л. Франк оценил Декартово воззрение как «глубокое заблуждение и притом гибельное», натворившее «безмерно много вреда не только в теоретическом самосознании философии, но и в духовной жизни европейского человечества».

Не принял европейского толкования бытия, появившегося в Новое время, и Н.А.Бердяев. Он писал, что в европейской философии, например у Каета, утверждается примат познания: над бытием, отождествление его с научным знанием. рационализация и логизация бытия, что приводит к «роковому» разрыву с Абсолютом. Философия перестает подпитываться религиозными соками, тайны, бытия таинства жизни для нее оказываются закрытыми: она превращается в полицейского, следящего за тем, чтобы никто не нарушил открытых ею рациональных форм и методов мышления и познания, чтобы никто не думал всерьез говорить о ценности трансцендентного бытия, о его первичности и несомненности. «Но ведь безумие думать, – говорил Н.А. Бердяев, – что бытие может зависеть от познания, что оно дано лишь в науках, что вне суждения не может быть и речи о бытие».

Представленные позиции русских религиозных философов с очевидностью свидетельствуют об их неприятии номинализма и основанного на нем сдвига в понимании проблемы бытия. Каковы же были их аргументы?

Основной и главный заключается в утверждении специфики русского мировоззрения, базирующегося на ином, по сравнению с западным, мироощущении. Поэтому на русской почве не могли вырасти ни Р.Декарт, ни Э.Кант и др. Специфику такого мироощущения С.Л.Франк описывает следующим образом:
«Непосредственное чувство, что мое бытие есть именно бытие, что оно (мое бытие)
принадлежит бытию всеобщему и укореняется в нем и что совершенное жизненное
содержание личности, ее мышление как род ее деятельности просуществует только
на этой почве, – это чувство бытия, которое дано нам не внешне, а присутствует
внутри нас (не становясь тем самым субъективным), чувство глубинного нашего
бытия, которое одновременно объективно, надындивидуально и самоочевидно,
составляет суть типичного русского онтологизма». То есть для русского
мироощущения существование бытия как таковою, в его трансцендентности (в его
независимости от всякого познания и знания о нем) является более очевидным и
смысложизненным, чем существование моего «я» и сознания, которым оно
обладает. В таком мироощущении не доминирует субъективизм, ориентированный
на утверждение самодостаточности, автономности, закрытости и своеобразия
нашего внутреннего мира, нашей способности мыслить, сознавать, безотно­сительно к бытию как таковому. В этом мироощущении неустранимо чувство сопричастности человека и его внутреннего мира чему-то, что превышает способности и возможности конечного бытия людей, неустранимо ощущение того, что «мы в нашем бытие и через него непосредственно связаны с бытием как таковым, существуем в нем и обладаем им совершенно непосредственно – не через познающее сознание, а через первичное переживание». Потому-то русская религиозная философия, питающаяся соками русского мироощущения, тяготеет к онтологизму, а не к той или иной форме субъективного идеализма.

Специфическое отношение русской философии к проблеме бытия имеет истоки в русском религиозном сознании. В христианстве идея спасения – одна из главных. Вопрос о том, как человек приходит к спасению, обсуждается с давних времен. На Западе он – принципиальная тема спора между католиками и протестантами. Первые утверждают, что путь к спасению лежит через внутренний образ мысли, через внутренний настрой на религиозность, на Бога. Вторые убеждены в том, что только внешне-полезные дела и действия человека спасут его. Православие не принимает ни ту, ни другую сторону по той причине, что считает этот спор беспредметным, ибо спасти человека может только сам Бог по мере того, как Он завладевает человеком, если тот стремится погрузиться в Божественное бытие. Религиозному православному чувству не понятно разделение религиозной жизни на внутреннюю (субъективно-личностную) и внешнюю (объективно-личностную). Именно бытие в Боге – суть русской религиозности, которая определила философское решение темы бытия. Религиозный онтологизм стал основанием философского онтологизма.

Итак, русскому мироощущению и русской религиозной философии было чуждо представление об индивидуально-личностной сфере как подлинном бытие. Духовное творчество русских мыслителей (как светских, так и религиозных) было направлено на уяснение глубочайших онтологических, бытийственных истоков человеческой жизни. Религиозные философы осудили разрыв с Абсолютом, подвергли критике новоевропейского человека, который слишком пристрастился к: себе самому, возгордился своей автономностью и возжелал быть богом на земле.

Напротив, нужно исходить из бытия как изначально данного нашему целостному сознанию, в котором нет еще деления на субъект и объект, а есть полнота слияния человека и Абсолюта. Знание – самораскрытие бытия, происходящее в недрах самого же бытия; познающийся же субъект не должен брать на себя функцию главного члена в отношении субъект – объект, не должен, следуя Э.Канту, утверждать, что он конструирует мир явлений в опыте своего сознания: человеку необходимо смирится с тем, что его индивидуальное сознание есть лишь медиум, т.е. посредник, между миром и Абсолютом.

10.5. XX век: судьба проблемы бытия

Новое время, как мы показали ранее, следуя установкам номинализма, объявило, что для нас нет большей и самоочевиднейшей, достовернейшей реальности, чем субъективность. Если античность и средневековый реализм не сомневались в существовании объективного мира и объективного Абсолюта, то, начиная с Декарта, философы ставят это существование под вопрос и предпринимают усилия для его обоснования и доказательства. Сфера бытия - не только Абсолютного, но и предметно-конечного - становится в зависимость от трансцендентальной структуры личности человека, человеческого «я». Что это значит?

Понятие «трансцендентальное» возникло еще в схоластической философии и означало бытие, выходящее за сферу конечного, эмпирического мира. Э.Кант придал этому термину иное значение: он употреблял его для обозначения априорных форм чувственности и рассудка, которые, следуя его учению, являются формальными условиями возможности познания мира. То есть Э.Кант считал, что небытие проявляется непосредственно через нас, а мы, благодаря существующим до всякого опыта (априори) пространственно-временным формам созерцания и категориям рассудка, как бы «вылавливаем», а затем соединяем в какие-то целостности те фрагменты бытия, которые могут принять пространственно-временные характеристики. Канта интересовала не проблема бытия, а проблема познания, но познания, занимающегося не предметами, а формами нашего познания: предметов, поскольку, с его точки зрения, это познание должно быть возможным априори. Э.Кант был уверен, что человек в познании конструирует, «творит» бытие мира явлений, а в конечном итоге и Абсолютное бытие, Бога.

Новое время, начало трансформировать античную идею объективного бытия: бытие стало субъективным. В XX веке, этот процесс углубился и теперь даже Абсолют – Бог стал зависеть от априорной внутренней установки человека на поиски безусловного. И все же новое время не отказалось от античной традиции поиска опоры для человеческого существования. Место Бога занял человеческий разум. Пустынность и не уютность мира без Бога – опоры была закомуфлирована верой и могуществом разума. И хотя речь при этом шла не о Разуме, Логосе, о конечном разуме, имеющем человеческую размерность, но невселенски-космическую (как это было у Парминида); попытка найти в разуме опору имела явно античные корни. Человеческому разуму, были приписаны все способности Разума, Логоса: постигать истину, верно целеполагать, системосозидать, упорядочивать хаос эмпирического бытия, устанавливать причинно-следствееную необходимость в связях и отношениях между вещами и явлениями. Философы Нового мира опирались на предложение, что человек обладает способностью быть «мерным» разуму, который строг и последователен, един у всех людей, сам себе диктует свои законы и принципы мышления. Разум есть условие единства «я» и мира. Он оправдывает существование идеалов общественного развития и в конечном итоге – разумность истории. В силу своей разумности люди признали ценность общих интересов и необходимость самопожертвования во имя общей исторической цели. Торжествовали рационалистические проекты Возрождения и Просвещения – великих эпох, выразивших доверие разуму и признавших его право на законодательство во всех сферах жизни.

ХХ век ознаменовался крестовым походом против разума, а это означало разрыв с античной традицией. «Наше ученичество у греков кончилось: греки не классик, – заявил в начале века Ортега-и-Гассе, – они просто архаичны, – архаичны и, конечно же…, всегда прекрасны. Этим они особенно интересны для нас. Они перестают быть нашими педагогами и становятся нашими друзьями. Давайте станем беседовать с ними, станем расходиться с ними в самом основном». Что ж представляет собой это «самое основное»? Во-первых, греческое понимание бытия как чего-то сущностного, неизменного, неподвижного, субстанциального. Отказ от всякого рода субстанциальности стал нормой философствования в ХХ веке. Во-вторых, признание разума в качестве опоры человеческого существования; разуму было отказано в кредите доверия со стороны человека и общества ХХ века.

ХХ век востребовал идеи критиков разума и переместил их в центр интеллектуального пространства. Къеркегор, Ницше, Паскаль и др. были реабилитированы и стали почитаемы. Возникла даже некоторая хронологическая аберрация (искажение, заблуждение): Гегеля стали воспринимать как далекое прошлое, Къеркегора – как современника. Идеи критиков разума привлекли внимание З.Фрейда, М.Хайдеггера, Гадамера, Ж.Деррида, Л.Шестова и др. мыслителей нашего века. Общество объявило их выдающимися мыслителями еще при их жизни и тем самым продемонстрировало свою готовность принять критику разума.

На лицо факт: в ХХ веке изменились люди, вернее их мироощущение, мировоспитание, их душевно-духовно-мыслительные установки.

Выступив против разума, мыслители выразили нарастающее в обществе осознание бессмысленности и безопорности существования.

Культурные последствия отказа от античной традиции в понимании бытия. Отказавшись от Бога, не надеясь более на разум, человек в XX веке остался одни-на-один со своим телом. Начался культ тела, сменивший культ духа и разума, а это – главный признак язычества. Язычество, или, вернее, неоязычество конца XX веке быстро распостранилось по планете, благодаря телевидению и др. средствам массовой информации.

Психологический портрет современного европейца, мировоззрение которого не содержит ни опоры на Бога, ни опоры на разум, очень образно рисует Ортега-и-Гассет: человек понимает избалованною ребенка, с присушим ему беспрепятственным ростом жизненных запросов и, следовательно, безудержной экспансией собственной натуры, а также врожденной неблагодарностью ко всему, что дало ему жизнь и облегчило ее. Философ сравнивает современного человека с «взбесившимся дикарем», именно «взбесившимся», ибо «нормальный дикарь» чтит традиции, следует вере, табу, заветам и обычаям.

Таким образом, в XX веке Европа окончательно отказалась от античных традиций в понимании бытия. Люди вдруг ощутили себя живущими в мире, где нет никаких гарантий и никаких опор, где все зыбко и плохо устроено. Разум не сумел предотвратить страшных войн XX века и более того, сам поработал над созданием средств массового уничтожения людей, создав невиданные ранее виды оружия. Он не мог обеспечить гармонию и порядок в мире. Возникло ощущение безопорности во всех сферах жизни: в экономике, политике, морали и т.д. Сформировалась эпоха тотального плюрализма, для которого нет никакой иерархии ценностей. Плюрализм стал главной идеей общественного устройства, согласно которого общественно-политическая жизнь есть состязание множества социальных групп и представляющих их интересов; плюрализм ценностей стал: основой жизни человека и общества: все стало равно всему, исчезли приоритеты: нравственные, политические, государственные, экономические, классовые и т.д.

Все сказанное выше напоминает ситуацию времен Парменида, но с одной оговоркой: во времена Парменида люди, испытав ужас осознания безопорности бытия, вызванного разрывом с традицией, начали искать новые силы, которые блокировали бы переживания этого ужаса. В XX веке люди пытаются уйти от переживания страха, сопровождающего разочарование в возможностях разума быть опорой, а в конечном счете, – в игру, правила которой создаются людьми и ими же произвольно изменяются.

Изменение мировоззрения в XX веке, повлекло за собой не только новую постановку вопроса о бытие, но пересмотр стиля и правил интеллектуальной деятельности.

Философия постмодерна: новая идея бытия. Термин «постмодерн» означает буквально «после модерна». Слово модерн впервые было употреблено в V веке н. э, для разграничения обретшего официальный статус христианского настоящего и языческого римского прошлого.

Постмодерн в философии – это отказ от греческой традиции, который обозначил, сделал явным тот факт, что в мировоззрении людей, в их менталитете произошли глубинные подвижки-изменения. Выше уже говорилось о том, что еще в середине XIX века ученик Гегеля Кьеркегор отошел от классической философии, выступил против разума, отказался работать в классических философских категориях, что потребовало перехода на новый философский язык, изменило привычный философский текст. Постмодерн в философии – это трансформация классического образа философии, которая началась в эпоху философской классики, Гегель и Кьеркегор – современники. Поэтому нельзя считать, что постмодерн пришел на смену модерну и что в хронологическом порядке он есть нечто, возникшее после модерна. Постмодерн в философии живет рядом с классикой, как Кьеркегор жил рядом с Гегелем, принял его диалектику, чтобы потом разрушить ее.

Постмодерн востребовал гераклитовскую версию бытия, что сразу же повлияло на сложившиеся традиционные для Европы формы философского мышления, а также его словесное выражение в тексте: философские тексты потеряли границы, отличающие их от иных текстов, например, художественных.

К середине XX века стало ясно, что философы, развивающие идею бытия как становления, попытались, во-первых, обосновать эту идею, доказать ее право на доминирование в культуре, а во-вторых, найти соответствующую словесную терминологическую, понятийную, мыслительную форму для выражений данной идеи.

Философия давно знала, что мысль существует как бы в двух временных интервалах: есть время мышления, когда оно еще не оформлено, еще хаотично и пульсирует, нагромождая мысль на мысль, перебивая их образами; мысль течет, не придерживаясь строгих логических правил и требований категориальной упорядоченности. Мысль как бы нащупывает подступы к решению проблемы, ее форма находится в становлении, она еще не прояснила для себя самой своего содержания. И есть другое время существования мысли, когда она пытается привести свое содержание в порядок, в систему, на логические законы и категории. И если в первом случае мысль не предназначалась для внешнего наблюдателя или читателя, то во втором случае она обозначена тем, чтобы обдуманно выстроить свои доводы, расположить аргументы «за» и «против» логически четко и точно и этим сделать свое содержание понятным для внешнего наблюдателя.

Философия пост модерна, опираясь на идею бытия как становления, взяла на себя задачу показать, объективизировать мысль, находящеюся в становлении. «Естественная» природа мысли, по мнению таких философов, как Ф.Ницше, М.Фуко, Т.Адорно и др., не передается в полной мере с помощью логики. Совсем наоборот: логико-категориальная аранжировка мыслей, неизбежно вносит изменения в их содержание, лишает их первозданной наполненности, превращает их в «выжимки» из полнокровной мыследеятельности. Разумеется, никто не отрицает, по мнению названных философов, что переложение мыслей на язык логики облегчает не только изложение мыслей, но и их понимание другими, ибо категории и законы логики универсальны для всех культур. Однако при этом мы трансформируем ее, навязываем ей порядок, не свойственный пребыванию ее в бесформенном состоянии.

Постмодернистская философия в своем понимании бытия не начинает, а завершает старую линию развития той культуры, в которой «Бог умер». Подлинно же новое толкование бытия в философии будет возможно в том случае, если сформируется мировоззрение, в корне отличное от современного. Но это вопрос будущего.