Материалы I и II научно-практических конференций 24 декабря 2003 г и 8 декабря 2004 г. /Под ред. Е. А. Петровой М.: Издательство ргсу, 2004. с

Вид материала

Документы

Содержание Подготовка специалистов к работе с населением в условиях катастроф и трудной жизненной ситуации Личность и ситуация: синергетический анализ Трудная жизненная ситуация Феномен онтологизации настоящего Моделирование эмоций и чувств человека

Подобный материал:

• Таможенный кодекс Российской Федерации от 28 мая 2003 г. N 61-фз (тк рф) (с изменениями, 13352.11kb.
• Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного, 640.11kb.
• Принят Государственной Думой 24 мая 1996 года. Одобрен Советом Федерации 5 июня 1996, 39.78kb.
• Принят Государственной Думой 22 декабря 2004 года Одобрен Советом Федерации 24 декабря, 416.58kb.
• Принят Государственной Думой 22 декабря 2004 года Одобрен Советом Федерации 24 декабря, 343.5kb.
• Основы законодательства РФ о нотариате от 11 февраля 1993, 682.88kb.
• Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного, 594.01kb.
• Самарской Губернской Думой 21 декабря 2004 года в ред закон, 141.49kb.
• А. Г. Шнитке (с изменениями от 22. 06. 2006) Нормативная база положения Настоящее Положение, 150.23kb.
• Принят Государственной Думой 17 декабря 2004 года Одобрен Советом Федерации 24 декабря, 54.65kb.

^ Подготовка специалистов к работе с населением в условиях катастроф и трудной жизненной ситуации


В.А. Фокин, г. Москва


В 1998 году группа ученых Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н. Толстого вышла с инициативой разработать новый междисциплинарный курс «Социальная и медицинская помощь населению после катастрофы» для подготовки социальных работников и социальных педагогов. Инициаторы считали, что в современной России, переживающей радикальные социально-экономические и политические перемены, появилась значительное количество людей, живущих в условиях катастрофы, находящихся в посткатастрофических или трудных жизненных ситуациях. Не все жители страны успешно адаптировались к новым социальным и экономическим реалиям. Многие в силу возраста и социального статуса, экономического положения, физического состояния, сложившихся обстоятельств нуждаются в серьезной социальной помощи. Это пожилые и дети, мигранты и женщины, жертвы насилия, которым необходима квалифицированная социальная поддержка.

Перед разработчиками курса встал вопрос, а как данные проблемы решаются в странах, где социальная работа имеет давние традиции и историю, серьезные методологические позиции. Особенно нас интересовали теоретико-методологические основы организации социальной и медицинской помощи жертвам катастроф. Наше внимание привлекли работы английских авторов, опыт медико-социальных служб Великобритании, которые оказывают успешную помощь людям в трудной жизненной ситуации. В 1999 году Тульский госпедуниверситет в содружестве с коллегами из Самарского госуниверситета (зав. кафедрой педагогики, проф. Горячев М.Д.) и специалистами Эссекского университета, получив грант Британского Совета в Москве, приступили к разработке проекта «Социальная и медицинская помощь населению после катастрофы: междисциплинарная образовательная программа».

В ходе проекта его участники ознакомились с российским и английским опытом по теме исследования, изучили многие новые и ранее недоступные им английские издания, освоили инновационные методики и технологии, разработали и издали учебное пособие для студентов, которое имеет следующее содержание: Тема 1: Катастрофы и социальная работа в условиях глобализации. Тема 2: Социальная работа с жертвами катастроф в России в ХХ веке. Тема 3: Оказание помощи населению России после катастрофы: исторический аспект. 4: Системный конструктивизм как методологическая основа работы с жертвами катастроф. Тема 5: Использование повествовательного подхода в работе с жертвами катастроф. Тема 6: Уроки катастроф – реабилитация в обществе. Тема 7: Работать системно со случаями тяжелых утрат. Тема 8: Работа с травмой и восстановлением. Тема 9: Работа с детьми, перенесшими травму. Тема 10: Системная работа с пожилыми людьми. Тема 11: Социальная работа с жертвами насилия. Тема 12: Социальная работа с пожилыми семьями в России. Тема 13: Социальная работа с мигрантами. Тема 14: Деятельность учреждений общественного призрения и местного самоуправления по предупреждению катастрофических последствий неурожая и голода1891–1892гг. (на материале Рязанской губернии). Тема 15: Телефон доверия. Роль волонтеров при поддержке людей, находящихся в кризисе. Тема 16: Новые стандарты в системе социальной помощи в Великобритании. Тема 17: Социально-педагогическая поддержка детей в посткатастрофический период. Тема 18: Психологическая помощь детям, пережившим кризис или катастрофу. Тема 19: Медицина катастроф. Тема 20: О системе медико-психологической и социальной реабилитации больных наркоманией.

В 2003 году проект успешно завершился. В настоящее время его результаты и новый курс внедряется в ряде вузов России. Отрабатывается содержание и практические технологии социальной работы с лицами разных категорий в трудной жизненной ситуации. Пилотажное внедрение нового курса в учебный процесс показало его эффективность. Разработчики курса планируют предложить его УМО вузов России по образованию в области социальной работы для включения в ГОС ВПО нового поколения. Они открыты для контактов по оказанию помощи преподавателям других вузов в использовании данного курса в подготовке специалистов по социальной работе. С этой целью ими проводятся семинары и конференции, осуществляются индивидуальные консультации.


^ ЛИЧНОСТЬ И СИТУАЦИЯ: СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ


Е.Г. СИЛЯЕВА, г. Москва


Актуальной задачей социальной психологии является разработка концептов, обеспечивающих эффективную связь фундаментальных и прикладных исследований ситуаций (экстремальных, чрезвычайных, трудных и др.), что определяет готовность к оперативному решению практических проблем в этой сфере.

Личность невозможно понять вне ситуации, в которой она находится. Очевидно, что личность не является закрытой системой, существует неразрывная связь между человеком и условиями его жизни. И переменные среды следует подвергать анализу в той же мере, что и личностные переменные.

Применение синергетического подхода расширяет аналитические возможности исследования социальных систем, ситуационных детерминант поведения личности с позиций теории сложности, теории хаоса, теории динамических систем, теории катастроф, способствует развитию новых принципов в современной методологии. Одна из его главных задач - познание общих принципов, лежащих в основе процессов самоорганизации, реализующихся в системах самой разной природы: физических, биологических, технических и социальных.

Синергетический подход определяет принципы, методы и способы анализа личности в различных ситуациях. Синергетический подход включает в себя, с одной стороны, вероятностное видение явлений, процессов. С другой стороны, синергетику можно рассматривать как современный этап развития системных исследований.

В последние годы в психологии все больше внимания уделяется изучению социальной и психологической среды обитания человека. С конца 1960-х гг. начала активно развиваться новая отрасль исследования - психология среды (environmental psychology) или психологическая экология, основателем которой считается Р.Баркер. Проблемы, рассматривающиеся в психологической экологии, касаются изучения личности в реальной жизни. Среда понимается как комплекс внешних условий, сил и стимулов, воздействующих на личность.

В многочисленных исследованиях среды подчеркивается, что среда оказывает влияние на поведение человека. Однако в исследованиях личности принцип учета среды нередко только декларируется. Между тем расширение круга психологических исследований привело к необходимости рассмотрения личности не только в контексте социальных процессов, происходящих в обществе, но и в контексте социальных ситуаций, в которых функционирует личность.

Начало исследований феноменов «среда» и «ситуация» можно отнести к 1917 г., когда К. Левин обратился к разработке теории поля. В 30-е гг. XX в. в американских социологических журналах велись оживленные дискуссии о детерминации социального поведения и роли личности и ситуации в ней, в которых участвовали Г. Оллпорт, С. Квин, В. Томас и другие исследователи.

Понятия среды и ситуации не тождественны. Среда - сложное образование - это географическая, социальная, макро- и микросреда и т.п. Среда - внесубъектна, а ситуация всегда субъективна («чья-то» ситуация). Среда характеризуется устойчивостью и длительностью, стабильностью, а ситуация всегда кратковременна.

В современных исследованиях отечественных психологов до настоящего времени нет единства в понимании сущности ситуации. Существует множество разнородных определений. Понятием ситуации оперируют интеракционизм, психология социального научения, психология среды и психологическая экология, социо- и психолингвистика, социальная психология, психология обучения, клиническая психология.

Различают объективные и субъективные ситуации (К.Стеббинс). Объективная ситуация - актуальное физическое и социальное окружение, субъективная - любой компонент субъективной ситуации, воспринимаемой человеком, имеющей значение, смысл для личности.

Т.Шибутани показал, что определение ситуации происходит посредством придания значения объективной ситуации. Тем самым она становится субъективной. Поведение человека обусловлено не столько внешним окружением, сколько его интерпретацией этого окружения.

Таким образом, при определении ситуации акцент ставится на ее внешнем характере. Чаще всего ситуация определяется именно этими рамками.

Так, например, Л. Фергюссон находит место ситуации в психологическом тезаурусе среди четырех предикторов личности, обусловливающих ее поведение наряду с конституциональными (соматическими), групповыми (социальными обычаями, привычками, аттитюдами) и ролевыми особенностями.

Понимание ситуации как внешних условий протекания жизнедеятельности человека перекликается с такими понятиями, как «социальный случай», «случай», «социальный эпизод». При этом уровни определения ситуации не учитываются. Ситуация рассматривается как совокупность элементов среды либо как фрагмент среды на определенном этапе жизнедеятельности индивида. Такое определение ситуации наиболее распространено. Его придерживаются Л. Магнуссон, М. Аргайл, В. Мишел и др. Согласно такому пониманию, структура ситуации включает в себя действующих лиц, осуществляемую ими деятельность, ее временные и пространственные аспекты.

Ситуации различают по экологическим, географическим, архитектурным, психосоциальным и другим переменным среды и их атрибутам.

Согласно несколько иной позиции, использование категории «ситуация» в психологическом тезаурусе возможно только в случае понимания ее не как совокупности элементов объективной действительности, а в качестве результата активного взаимодействия личности и среды. При таком понимании ситуации выделяются объективные и субъективные ситуации по преобладающей роли внешних обстоятельств или личности. Предпринимаются попытки обоснования отсутствия тождественности понятий среды и ситуации, несмотря на их близость.

Ситуация определяется как система субъективных и объективных элементов, объединяющихся в деятельности субъекта. Объективные элементы охарактеризованы при описании предыдущего подхода к определению ситуации. К субъективным элементам относятся межличностные отношения, социально-психологический климат, групповые нормы, ценности, стереотипы сознания.

Исследования, проводимые под руководством Д. Магнуссона, руководствуются положением, согласно которому влияние ситуации опосредуется так называемыми «воспринимающе-когнитивными системами индивида».

В отечественной психологии с таким пониманием ситуации перекликаются исследования, оперирующие понятием личностного смысла, введенного А. Н. Леонтьевым и понимаемого как оценка жизненного значения для субъекта объективных обстоятельств и его действий в них, а также со сторонниками теории установки (Д.Н. Узнадзе, Ш.А. Надирашвили), согласно которой реакция индивида, помимо стимула, обусловливается установкой как целостным психическим состоянием индивида, формирующимся у субъекта под воздействием действительности.

В.Н. Мясищев в концепции отношений личности предложил понятие значимой ситуации, подчеркнув при этом уязвимость личности к определенным факторам среды. В одном из недавних отечественных исследований

В исследованиях В.Н. Ворониной, В.Н. Князевой ситуация трактуется как когнитивный конструкт личности, который отражает часть объективной реальности, существующей в пространстве и времени и характеризующейся тем или иным социальным контекстом. По поводу представленности ситуации в сознании индивида выделяются два момента: формирование и развитие конструкта ситуации; функционирование конструкта, отражающего ситуацию в качестве элемента целостной системы, представляющей картину мира. В связи с этим описываются уровни психологической репрезентации ситуации в зависимости от степени полноты представленности в целостной картине мира. Отмечается, что ситуация задает контекст восприятия человека, внося упорядоченность в общую картину социального мира.

Выделяется несколько подходов к анализу ситуаций. Прежде всего, следует различать структурный и содержательный аспекты анализа ситуаций. Так, например, структурные аспекты ситуаций выделяет А. Первин, определяющий ситуацию как некий гештальт, характеризующийся сочетанием четырех компонентов — действующих лиц, осуществляемой ими деятельности, а также ее временем и местом. Дж. Форгас делает акцент на содержательном аспекте анализа, а именно — на когнитивной репрезентации имеющих место социальных интеракций. Другая классификация подходов к анализу ситуаций, предложенная Д.Магнуссоном, может включать в себя следующие аспекты: 1) анализ особенностей восприятия ситуаций; 2) анализ мотивационной стороны; 3) анализ реакций на ситуацию.

Итак, исследования, посвященные категориям «субъективной ситуации», «интерпретации ситуации», «субъективности ситуации», «ситуации как когнитивных конструктов», «установки», «значимой ситуации», «личностного смысла», акцентируют внимание прежде всего на перцептивный аспект ситуаций.

В психологических исследованиях понятие «ситуация» стало применяться в значении «обстоятельств», «обстановки», совокупности условий и обстоятельств, детерминирующих тот или иной характер протекания деятельности. Так, Л. Н. Леонтьев широко использовал термин «предметная ситуация», которую относил к существенным сторонам процесса целеобразования. Как на определенную внешнюю обстановку, вызывающую соответствующие мотивы, на ситуацию указывается в работе В.С. Мерлина.

Т.е. ситуация рассматривается в качестве одной из сторон сложного диалектического процесса взаимодействия личности и среды, а именно воздействия организованных в ситуацию элементов среды на личность.

А.В. Филиппов подчеркивает методологическую ошибку, содержащуюся в подобной трактовке, поскольку дальнейшее ее логическое развитие может привести к давно дискредитировавшей себя схеме «стимул—реакция». Любая форма употребления тезиса «проходя через систему внутренних переменных, стимул превращается в мотив» заводит в методологический тупик, ибо из субъекта исключается то, что, собственно, и составляет его сущность — активность.

Однако и одно только лишь признание справедливости и сформулированного А. Н. Леонтьевым принципа «внутреннее действует через внешнее» и сформулированного С. Л. Рубинштейном — «внешнее действует через внутреннее» отнюдь не является достаточным для раскрытия диалектики их (т. е. личности и среды) взаимодействия, поскольку в конечном счете сводится к констатации тезиса, согласно которому в детерминации активности субъекта играет определенную роль и среда, и личность. Другая полярная позиция в анализе взаимодействия субъекта и среды состоит в утверждении, что непосредственный источник преобразующей активности субъекта находится исключительно в нем самом, среда только наполняет эту активность определенным содержанием, задавая пространственно-временные границы ее реализации.

В нашей трактовке ситуация является понятием, описывающим субъективную, личностно и деятельностно опосредуемую концептуализацию объективных взаимодействии человека со средой его жизнедеятельности. Она, безусловно, имеет психологическую сущность и сложную, многоплановую и многоуровневую психическую репрезентацию.

Таким образом, ситуация как элемент психологического тезауруса может рассматриваться только в качестве квазисистемного конструкта и лишь в связи с тем, что ситуация возникает как результат более или менее активного взаимодействия субъекта со средой, приводящего к выделению из объективной реальности совокупности явлений, которые организовываются в некоторое целостное образование лишь в связи с актуальной позицией самого субъекта в окружающем мире. В подобном контексте ситуация является способом организации субъектом явлений внешнего мира. При этом внешняя среда представлена отнюдь не только в своей предметной и функциональной форме, но и как совокупность общественных и межличностных отношений. Совокупность психологических ситуаций обусловливает социализацию субъекта и формирование элементов образа Я. Субъективные факторы всегда включены в генезис ситуации в качестве ее неотъемлемого звена.

Одно из определений ситуации как молярного сложно организованного субъективного образа объективной действительности позволяет говорить о ситуации как об элементарной единице психического. (А.В. Филиппов).

Отраженная психикой совокупность условий и обстоятельств становится значимой для субъекта, только приобретя для него вполне определенный лич­ностный смысл. И только после акта личностного смыслообразования сформировавшаяся психологическая ситуация начинает в полной мере детерминировать конструктивную активность субъекта. Феномен, который можно назвать феноменом «ситуационного опосредования», имеет существенное значение для анализа социально-психологических факторов детерминации поведения и деятельности личности.

По определению Л. Н. Леонтьева, личностный смысл есть оценка жизненного значения для субъекта объективных обстоятельств и его действий в этих обстоятельствах. По-видимому, процесс личностного смыслообразования приводит к определенному квазисистемному, внутренне непротиворечивому для личности преобразованию субъективных и объективных аспектов ситуации в единое целое.

Б.Ф. Ломов, обращал внимание на то, что ситуация должна рассматриваться соотносительно со свойствами и особенностями того, что в этой ситуации действует, и с самой его деятельностью. Можно отметить, по крайней мере, три аспекта. Субъект представлен в условиях ситуации: 1) системой своих внутренних побуждений; 2) своими индивидуально-психологическими и личностными свойствами; 3) деятельностными характеристиками. Проявление индивидуальности связано с познанием как личностного, так и объективного смысла ситуации, выделением наиболее существенных элементов в ее структуре, осмыслением пространственно-временных, причинно-следственных, сущностных, закономерных и других отношений, которые действуют в структуре элементов ситуации.

Вторая сторона индивидуальных особенностей связана прежде всего с противостоянием субъекта внешним условиям. Субъективность - составляющая часть ситуации.

Активность личности представляет собой результат совокупного воздействия внутренних убеждений человека и системных эффектов социального окружения, ситуаций. В психологии личности, возрастной и педагогической психологии социальное окружение рассматривается в основном в плоскости влияния конкретных людей, взаимодействующих с личностью. Исключение составляет концепция К. Левина, который анализировал динамические тенденции, не зависящие от индивидуальных особенностей участников взаимодействия.

Ранее динамика процесса взаимодействия ситуация – личность исследовалось преимущественно в плоскости временной оси. Временной фактор рассматривался в качестве ведущей дискриминанты, дифференцирующей категории личностных образований в процессе адаптации к социальной ситуации. Исследования в континууме времени позволили описать ряд качественных характеристик феномена: структуру, функции, взаимоотношения со свойствами социальной среды.

Переход к другому локусу – энергетическому переводит исследование в область процесса – из феноменологической, результативной формы в область исследования динамических изменений. Этот аспект позволяет рассмотреть этапы формирования личностных новообразований, их взаимосвязь, взаимообусловленность и взаимопроникновения в зависимости от внешних и внутренних условий.

С позиций системного анализа и концепций самоорганизации неравновесные состояния личности в процессе адаптации к трудной жизненной ситуации представляют собой функциональную структуру, образующуюся при нарушении симметрии между нормами, ценностями, обычаями базовой культуры личности и нормами, ценностями, транслируемыми трудной жизненной ситуацией. Нарушения симметрии возникают вследствие процессов, обусловленных внесением потока информации и энергии в открытую систему, коей является социум и личность. В результате, вследствие самоорганизации, складывается новое функциональное состояние системы - неравновесное состояние.

Образование новой функциональной структуры личности (неравновесного состояния – новых структур самосознания) возникает в виде внезапного скачкообразного ответа личности на изменение внешних условий. Функциональная структура обладает определенным количеством энергии (чем больше интенсивность переживаний, тем большим количеством энергии она обладает), которая диссипирует (рассеивается) посредством действий, поступков субъекта, усвоения новых правил и норм, т.е. соответствующего поведения или обусловливает возникновение новых структур и новообразований личности, способствующих успешной адаптации к среде. В этом состоит особенность неравновесных состояний, заключающаяся в том, что они являются звеном, предшествующим возникновению новообразований в структуре личности, обусловливая возникновение последних. Впоследствии новообразования закрепляются в виде свойств, черт личности и др. Возникшее новообразование, например, в виде новых компонентов идентичности (новые смыслы, значение и пр.), приводит к сглаживанию неравновесности и переходу системы (субъекта) в относительно устойчивое (равновесное) состояние. Этим завершается цикл «равновесие — неравновесие — равновесие» до следующего нарушения равновесия — ситуации, приводящей субъекта в состояние неравновесности.

Важной функцией неравновесных состояний является обуславливание ими процесса возникновения новообразований в структуре личности. Возникшие новообразования в структуре личности связаны с механизмом, который называется «возникновение порядка через флуктуацию» (И. Пригожин). В равновесных состояниях он ослабляется и подавляется, тогда как в неравновесных состояниях, наоборот, усиливается и тем самым «расшатывает» прежний порядок и основанную на нем структуру. В результате этого возникает неустойчивое состояние и появляется особая точка перехода (точка бифуркации) или разветвления. Какую из возможных структур и направлений в этой точке «выберет» система (какое «знание» или обобщение появится у субъекта), по какому пути пойдет ее дальнейшее развитие, заранее предсказать трудно, поскольку во многом зависит от случайных факторов. Новому знанию, смыслу, обобщению, или новому образованию в структуре личности будет соответствовать и «новое» поведение. Поэтому очень важна психологическая помощь субъекту, находящемуся в неравновесном состоянии. Новый порядок или динамический режим с соответствующей структурой, которая приходит на смену старой неустойчивости, характеризуется уже вполне детерминированным поведением.

Процесс самоорганизации в рамках определенного временного масштаба происходит в результате взаимодействия случайности и необходимости и всегда связан с переходом от неустойчивости к устойчивости. Хотя относительная устойчивость и равновесие суть необходимые условия для существования и функционирования вполне определенной, конкретной системы (субъекта), тем не менее, переход к новой системе и развитие в целом невозможны без ликвидации равновесия, устойчивости и однородности. Новый порядок (новая структура личности) возникают благодаря неравновесному состоянию и зависят от его интенсивности. Последнее, в свою очередь, обусловлено напряженностью взаимодействия субъекта с характеристиками социальной среды. Причем при усилении неравновесности состояния субъект проявляет те качества, которые в большей степени его характеризуют, как бы обнажают наиболее глубокие и активные пласты личности.

Характерной особенностью неравновесных состояний является то, что ничтожно малое воздействие может приводить к длительным и неожиданным последствиям (в обыденной жизни масса примеров, когда порой незначительное слово или действие вызывало непредсказуемые результаты).

Одной из существенных характеристик неравновесных состояний личности является их низкая устойчивость во временном отрезке, которая исчезает в связи со стремлением системы к минимизации энергетических затрат собственной активности. Система не может долго находиться в неравновесном состоянии. Она быстро продвигается к своему энергетическому истощению. Поэтому после фазы неустойчивости следует оптимизация и переход в относительно устойчивое состояние. Такая неустойчивость проявляется в макромасштабе времени (кризисы социализации) и микромасштабах (дискомфорт адаптации). Необходимо отметить, что неустойчивость состояний имеет специфику в зависимости от модальности (эмоциональной направленности) состояния. Состояния личности, характеризующиеся высоким энергетическим уровнем, как правило, кратковременны. Состояния, характеризующиеся низким энергетическим уровнем, довольно длительны.

Анализ функционирования личности в контексте социальных ситуаций с позиций синергетики предполагает опору на следующие принципы:

1. Многоагентностъ детерминирования активности личности в ситуации. Все ситуации представляют собой многофакторные, многоэлементные среды и реализуют системные эффекты, не сводимые к простой сумме качественных характеристик. Многоагентность определяет то, что при взаимодействии личности с социальной ситуацией основную роль играют не объективная значимость событий, а относительная, ценностно–смысловая значимость. Процесс взаимодействия личности и социальной ситуации представляет собой ансамбль с переменной структурой связей.

2. Неоднородность, разнообразие структурных элементов внутри социальной ситуации, т.е., каждая подсистема имеет разные качественные и количественные характеристики, перечень и степень разброса ведущих параметров детерминации проведения личности.

3. Динамичная структурность, т.е., состав воспринимаемых личностью компонентов ситуации меняется, сохраняя при этом свои основные признаки. Нелинейность динамики взаимодействия в системе ситуация  человек проявляется в том, что элемент, ввиду изменения своего ранга в системе может кардинально изменить структуру связей и входные/выходные потоки ресурсов через себя, имея при этом неизменные формальные параметры. Его ранг в системе взаимодействия ситуация – личность может меняться, исходя из восприятия личностью, при этом система поставит его на другое место, а его место займет другой элемент.

4. Открытость системы, наличие некоторого притока ресурса, поступающего в систему взаимодействия ситуация - личность. Ресурс может быть как внешним - ситуативным, так и внутренним - личностным, появляющимся в результате эффективной внутренней организации, позволяющей высвобождать так называемую «свободную энергию».

5. Диссипативность, «расшатывание» прежних структур, переструктурирование системы реагирования личности на ситуацию, замена одних предпочтений другими.

6. Интегрированность, возможность взаимодействий в системе, число связей, которые структурные компоненты могут установить с другими. Интенсивность связей зависит от плотности (отдаленности элементов друг от друга) и социабельности (возможность контактов).

Личность с одной стороны есть субъект социальной ситуации, с другой – представляет собой некое интегральное образование с собственными динамическими характеристиками, отражающими особенности потребления и производства энергетических и информационных ресурсов. В ситуации, когда личность получает эмоциональный, энергетический ресурс в зависимости от совместимости интересов, ценностей с теми, с кем у нее установлены связи: чем больше совместимость, тем больше ресурса она получает.

Активность личности в привычной ситуации значительно отличается от ее поведения в чрезвычайной, экстремальной, трудной жизненной ситуации, когда доминируют неравновесные состояния. Кроме того, в разные периоды жизнедеятельности имеет место неравномерность активности по различным факторам, какие-то из них становятся более актуальными, а значит, и более динамичными, другие, наоборот, утрачивают актуальность.

Полученные зависимости свидетельствуют о наличии универсальных тенденций в явлениях разной природы. Социальные процессы, в частности, ситуативное поведение личности, подчиняется глобальным закономерностям внутренней динамики многоагентных сред, которые характеризуют все естественные системы.


^ ТРУДНАЯ ЖИЗНЕННАЯ СИТУАЦИЯ:

ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ И ДИАГНОСТИКИ


К.Н. ВАСИЛЕВСКАЯ, г. Ростов-на-Дону


В психологической литературе встречаются многочисленные исследования, посвященные изучению человека в трудной жизненной ситуации. Однако, сам термин «трудная жизненная ситуация» не является до сих пор четко сформулированным: не определены критерии этой трудности, и в работах часто встречается множество синонимов. Рассмотрим некоторые из них. Так, ситуация социальной нестабильности (В.В. Антипов и Б.А. Сосновский, Э.Д. Телегина, Н.Ф. Наумова) характеризуется подавлением, т.е. внешним воздействием на потребностно-мотивационную сферу, прежде всего через явление экзистенциальной неопределенности. Стрессогенная ситуация (Л. Пельцман, А.К. Болотова) как следствие прежде всего «непредсказуемых и неуправляемых событий» вызывает, согласно названию, состояние стресса у переживающего ее человека, и его действия в данной ситуации развивается точно в соответствиями со стадиями протекания стресса. Кризисная ситуация (А.К. Болотова), являясь ситуацией невозможности реализации мотивов, стремлений, ценностных ориентаций, приводит к нарушениям функционирования человека, и имеет двоякие последствия для человека: необходимость изменения привычной социальной среды, и изменение пространственно-временных параметров жизни человека. Критическая ситуация (по Ф.Е. Василюку) может быть описана через четыре понятия: стресс, конфликт, фрустрация и кризис; вообще же ее можно охарактеризовать как ситуацию «невозможности жить, реализовывать внутренние необходимости своей жизни». Неопределенная ситуация (Г.Н. Солнцева) образуется внешней и внутренней неопределенностью, к внешней неопределенности относится избыток или недостаток информации, а к внутренней – содержания субъективного опыта, характеристики познания, мотивации и операционная составляющая деятельности. Переломная ситуация (Л.И. Анцыферова) – особый тип ситуаций, возникающих в «переломные периоды жизни человека», требующая от человека предвосхищения возможных жизненных тягот, быстрого накопления возможных ответов на них, и создания особых психологических условий для достижения гармонии. Экстремальная ситуация (М.Ш. Магомед-Эминов) – аномальная ситуация, выдвигающая особые, специфические требования к личности, - и до тех пор, пока не будет скорректирована под данную ситуацию ценностно-смысловая сфера личности, ситуация может привести к феноменологии ПТСР.

Попытаемся объединить, интегрировать столь многообразные определения трудных жизненных ситуаций. Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что большинство авторов делают акцент в своих определениях на нехватку времени, неожиданность, внезапность возникновения данной ситуации. Но, на наш взгляд, сама по себе скоротечность, быстрота возникновения какой-либо, пусть даже новой и внезапной для человека ситуации еще не является критерием того, что она станет восприниматься человеком как трудная жизненная ситуация.

Другие авторы отмечают в качестве критической характеристики нехватку информации, непредсказуемость, неоднозначность. Сам по себе этот критерий не является определяющим трудность жизненной ситуации. И вот почему: позитивные изменения в жизни человека, сколь бы неожиданными и непредсказуемыми они ни были, разумеется, не будут восприниматься как возникновение трудной жизненной ситуации. Неоднозначность же ситуации, неспособность человека оценить ее как важную, переломную, приятную, опасную и т.д. – приведет не к трактовке ситуации как трудной, а, напротив, заставит человека еще и еще раз обращаться к попыткам ее осмысления. Тем не менее, этот возможный критерий «неоднозначности» ситуации кажется нам очень важным. Человек, не имеющий необходимой информации, знаний, умений и навыков, готовых моделей поведения – вынужден действовать в данной ситуации «методом проб и ошибок», и каждая ошибка заставляет его все более эмоционально относиться к сложившейся ситуации. В незнакомой и неизвестной ситуации каждый «ошибочный» шаг может привести к непоправимым последствиям, и – хуже всего – даже не известно, к каким именно.

Экзистенциальный критерий – ощущение смыслоутраты - также зачастую указывается авторами как определяющий восприятие трудности переживания жизненной ситуации. Именно это явление часто является основным в описаниях переживаний людей, находящихся в этой ситуации. Однако, отдельно взятое ощущение смыслоутраты может возникнуть вследствие некоторой внутренней работы личности, а не как результат внешних воздействий. Следовательно, данный критерий не может быть принят нами как единственный.

По нашему мнению, отличительные особенности трудных жизненных ситуаций можно описать только комплексным взаимодействием одновременно нескольких факторов, причем каждый из этих факторов, взятых в отдельности, не будет критерием сложности, трудности сложившейся ситуации. Мы считаем необходимым выделение следующих факторов: 1) фактор вероятностного прогнозирования – исходя из анализа своего прошлого опыта, человек оценивал вероятность наступления этого события как нулевую либо минимальную; 2) когнитивный фактор – отсутствие необходимых знаний, умений и навыков для жизни в данной ситуации, неприменимость существующих когнитивных схем; 3) поведенческий фактор – отсутствие сформированных моделей поведения; 4) витальный фактор, который выражается в субъективном ощущении невозможности жить, существовать в навязанной ситуации, человеку кажется, что он не перенесет этих условий, не сможет с ними смириться; 5) экзистенциальный фактор – ощущение смыслоутраты, «экзистенциальный вакуум».

Очевидно, что перечисленные выше факторы относятся скорее к характеристикам ситуации. Можно сказать, что они характеризуют сложность, многоплановость жизненной ситуации – характеризуя, насколько сложно будет ориентироваться и действовать в ней человеку.

Но: сложность ситуации не является детерминантой того, что эту ситуацию можно будет назвать «трудной жизненной ситуацией».

Нам представляется, что термин «трудная жизненная ситуация» может быть применен только к личностно трудной ситуации. Таковой ситуация может явиться лишь в случае взаимодействия характеристик ситуации и идентичности личности. Именно идентичность является основным феноменом, определяющим трудность данной жизненной ситуации.

Одни ситуации воспринимаются и переживаются как «проблематичные», другие – как «трудные», а третьи – и вовсе «переломными для жизни». Почему некоторые жизненные ситуации влекут за собой существенное изменение, или даже кризис идентичности (и переживший ее говорит: «Я уже не тот, что прежде», «Я стал совершенно другим человеком» и т.д.), другие же ситуации побуждают заметить лишь некоторые перемены в себе («Я вырос», «Я стал таким-то»)? И как определить меру изменений личности – в каком случае человек будет переживать произошедшее как приведшее к «изменению личности», а в каком – к «разлому, перелому»? Сколько изменений может произойти с человеком, прежде чем наступит «разлом»?

Аналогичный вопрос можно поставить и в отношении физических объектов. Как это возможно, чтобы объекты изменялись и при этом оставались теми же объектами? James M. Lampinen приводит эксперимент, известный как «корабль Тезея». Представьте, что Вы - владелец большого деревянного корабля. Как-то раз, прогуливаясь по палубе, вы заметили одну прогнившую доску, и, не долго думая, поменяли ее на новую. Стали Вы от этого владельцем нового корабля? Большинство людей ответят: «Конечно, нет». А когда через много лет окажется, что в этом корабле уже не осталось ни одной прежней доски? Это будет все тот же корабль? А если бы Вы поменяли все доски не в течение многих лет, а за один день? Если бы Вы взяли этот корабль за основу для постройки другого, той же формы – какой из кораблей будет новым, а какой – старым?

Феномен идентичности личности ставит перед нами подобные вопросы. Никто из нас не остался в точности тем же, каким был в детском возрасте, или в школе, или даже год назад. Мы постоянно претерпеваем изменения – во внешности, в убеждениях, меняются даже личностные черты, мы постоянно узнаем много нового, постоянно приобретаем опыт радости и печали, подлости и гордости, измен и любви, дружбы. И, тем не менее, большинство людей, несмотря на произошедшие с ними перемены, ощущают себя такими же, как они всегда были (теми же, кем они всегда были).

Как такое может быть? Как может личность претерпеть так много изменений за длительное время, и все же сохранить свою идентичность?

По Strawson’у, чувство самости является прежде всего чувством единства - в данный момент (синхроническая целостность), и единства на протяжении времени (диахроническая целостность). Чувство тождественности самому себе на протяжении времени, чувство диахронической (в противоположность синхронической) целостности (diachronic unity) определяется прежде всего способностью создать непротиворечивый, целостный «образ Я», включающий в себя как неотъемлемые части все личностные изменения, представляющий историю личности.

И наоборот, существует ряд случаев, в которых возможно возникновение дискретного образа Я (Strawson). Сюда относится, во-первых, случай невозможности создать непротиворечивую историю личности, в которой были бы увязаны воедино прошлое и настоящее. Реконструировать причины своих поступков, собственные убеждения иногда трудно даже самому человеку, и это непонимание себя-прошлого заставляет нас чувствовать разъединение с прошлым. Во-вторых, дискретный образ Я может возникнуть как совладающий механизм – если прошлое неприятно, причиняет боль, смущает или ошеломляет. В третьих, дискретный образ Я возникает, когда прошлое противоречит или несовместимо с новым, актуальным образом Я. В-четвертых, обедненные, истощенные воспоминания, теряя свою уникальность, перестают восприниматься как собственные, принадлежащие именно мне. То есть, обеднение воспоминаний также служит причиной возникновение дискретного образа Я.

Схожий подход мы обнаруживаем у К. Камиллери: "Чувство идентичности у субъекта существует, пока ему удается придать изменениям смысл непрерывности».

Таким образом, мы обнаруживаем возможность «личностного» подхода к определению трудной жизненной ситуации. Личностно трудной может стать такая жизненная ситуация, которая потребует от личности четкой жизненной позиции или мобилизации имеющихся ресурсов. В условиях противоречия личностных позиций, образов Я (например, Я-прошлого и Я-настоящего) – данная задача может оказаться непосильной для человека, столкнувшегося с данной ситуацией.

Итак, мы обнаружили, что в трудной жизненной ситуации центральной является проблема личностной идентичности. Связь идентичности с автобиографической памятью личности предоставляет нам возможность диагностики трудной жизненной ситуации.

Автобиографическая память презентирует индивидуальную структуру уникальных событий прошлого личности; она является конструктивной и творческой по своей природе – актуальная конфигурация событий зависит от текущей идентичности личности.

Этому тезису – о конструктивной природе – можно привести немало подтверждений. Читая интервью с известными певцами, композиторами, танцорами и пр. мы часто замечаем, что все они специально подчеркивают, что первые проявления их таланта обнаружились чуть ли не в младенческом возрасте. Другими словами, они исходя из текущей, актуальной идентичности, создают целостную историю своей жизни, увязывая в нее даже события раннего возраста. Больше того - нами было показано, что в ситуациях кризиса идентичности коренным образом перестраивается структура автобиографической памяти.

Проведенное нами исследование показало, что в трудной жизненной ситуации автобиографическая память личности претерпевает совершенно определенные изменения. Наиболее яркими из обнаруженных являются три феномена - обеднения прошлого, утраты детства, и онтологизации настоящего.

Феномен обеднения прошлого заключается в том, что в трудной жизненной ситуации презентируется значительно (в три раза) меньшее количество жизненных событий, чем в «обычных» условиях (мы использовали модифицированную методику «Линия жизни»). Более того, четко проявляется бедность событийной тематики: представленные события индивидуального прошлого больше похожи на «стандартную автобиографию - родился, учился, женился». Тогда как события личных достижений и побед над собой, творчества и чувств – практически не представлены. В трудной жизненной ситуации остается как бы «костяк, шаблон» истории личности.

Феномен «утраты детства» заключается в том, что испытуемые, находящиеся в трудной жизненной ситуации, представляли свою жизнь, начиная с «сознательного возраста» - в среднем с 15 лет. Тем не менее, эти воспоминания не были вытеснены или подавлены – испытуемые легко могли вспомнить много «детских» событий, однако, не оценивали их как важные для них в данной ситуации, и как следствие, не считали нужным представлять их как часть их личной истории. Именно события детства, нагруженные в большей степени эмоциями, «исчезают», - так, что человек в трудной жизненной ситуации презентирует свою жизнь начиная с собственных поступков, с собственных принятых решений.

^ Феномен онтологизации настоящего. В условиях трудной жизненной ситуации обычно неуловимое «настоящее время» разворачивается на все время пребывания в этой ситуации – до нескольких месяцев (!). В этот период «настоящего времени» испытуемые включали формально прошедшие события, которые, тем не менее, актуальны, и находятся в фокусе личностной работы. Явно постоянно «прорабатывая» эти события, испытуемые охарактеризовывали их как «неподвластные» им события, на которые они никак не могут повлиять. Очевидно, что внешняя по отношению к испытуемым, эта ситуация стала личностно трудной именно потому, что не могла быть принята ими как часть личной истории.

Не менее ярким явлением стало то, что все обнаруженные нами феномены трансформации автобиографической памяти личности исчезали, как только наступало субъективное окончание трудной жизненной ситуации, т.е. когда ситуация переставала по тем или иным причинам восприниматься как личностно трудная.

Таким образом, в качестве эмпирического критерия трудной жизненной ситуации с точки зрения автобиографической памяти мы можем предложить одновременное возникновение трех вышеперечисленных феноменов при презентации личностью событий своего прошлого.

Следовательно, мы можем диагностировать трудную жизненную ситуацию по трем феноменам трансформации автобиографической памяти личности.

Схожие результаты обнаружил в своих исследованиях диахронической целостности J.M. Lampinen. Им было обнаружено, что испытуемые, переживающие не-тождественность самим себе в прошлом, по сравнению с переживающими диахроническую целостность, менее активно рассказывали о счастливых и благоприятных событиях в отдаленном прошлом; не чувствуют себя причиной произошедших с ними событий; включали в рассказ меньше цвета и прочих визуальных деталей; меньше верили в точность своих воспоминаний. Очень важно для нас обнаруженное автором явление: испытуемые делают выводы о схожести Я-прошлого и Я-настоящего, сравнивая качества воспоминаний. Другими словами, опыт не-тождественности себе проявляется в обеднении, оскуднении воспоминаний. Выводы автора в целом согласуются с нашими: испытуемые, не переживающие тождественности Я-настоящего и Я-прошлого, переживают свое прошлое не столь значимо; не описывают свое прошлое как часть своей личной истории; принимают дискретный образ Я для описания произошедших с ними перемен.

Таким образом, мы рассмотрели два возможных подхода к определению трудной жизненной ситуации – со стороны ситуации и со стороны личности, а также представили способ диагностики трудной жизненной ситуации.


^ МОДЕЛИРОВАНИЕ ЭМОЦИЙ И ЧУВСТВ ЧЕЛОВЕКА

В ТРУДНЫХ ЖИЗНЕННЫХ СИТУАЦИЯХ


А.Н. ОРЕХОВ, г. Москва


Термин «моделирование» здесь далее используется в строгом смысле как построение математических моделей соответствующих процессов. В нашем случае математических моделей порождения, проявления эмоций и чувств конкретных людей в конкретных жизненных ситуациях. А также воздействия этих эмоций и чувств на понимание, мышление и поведенческие акты человека. Из всей совокупности возможных ситуаций будут рассматриваться только трудные.

Этим термином будем обозначать ситуации со следующими признаками:

- высокая степень значимости происходящего для данного человека;

- отсутствие или невозможность использования им привычных схем решения возникающих задач;

- неопределённость перспектив развития ситуации.

Такие ситуации в массовом сознании обычно связываются с негативными событиями: авариями, катастрофами, кризисами.

Это не совсем верно. У многих людей трудные ситуации возникают под влиянием вполне позитивных событий, таких как внезапно «обрушавшееся» наследство или крупный выигрыш в лотерею.

При построении математического описания (модели) порождения, проявления и функционирования эмоций и чувств в трудных жизненных ситуациях (в дальнейшем ТЖС) возникает, по крайней мере, два вопроса. Во-первых, есть ли у моделируемых психических процессов, значимые общие свойства, которые должна отобразить модель. Во-вторых, есть ли адекватный математический аппарат, позволяющий отобразить эти свойства и их значимые взаимосвязи со свойствами других психических процессов.

Отрицательный ответ на первый вопрос означал бы, что моделей должно быть столько же, или почти столько же, сколько и возможных трудных ситуаций для каждого человека. Отрицательный ответ на второй означал бы фактическую неразрешимость возникающих при моделировании математических задач и этом смысле бесполезность моделирования.

Благодаря многим исследованиям социальных психологов, начиная ещё с работ Лебона вырисовываются, по крайней мере, две категории людей существенно различающихся поведением в ТЖС. Условно их можно назвать мобилизующиеся, их меньшинство, и демобилизующиеся, большинство.

Мобилизующиеся начинают действовать в ТЖС существенно более энергично, инициативно, активно. Напротив, демобилизующиеся уменьшают активность, их деятельность замедляется, а иногда даже стопорится. Заметим, что приведённая классификация не претендует на новизну: так ещё Куль по сходным поведенческим основаниям, правда в обычных ситуациях, различал людей ориентированных на действие и ориентированных на состояние.

Резонно предположить, что за этими различными поведенческими проявлениями стоят различные психические процессы, имеющие важные общие черты для каждой из выделенных групп.

Таким образом, у нас есть основания положительно ответить на первый вопрос.

Положительный ответ на второй вопрос вытекает из наличия достаточно разработанной строгой теории психических процессов: математизированной синтетической теории, в дальнейшем МСТ.

Итак, математические модели порождения, проявления и функционирования эмоций и чувств в ТЖС можно строить. Здесь возникает следующий вопрос, зачем это нужно. Иными словами, что могут дать модели типичных для каждой из указанных групп людей психических процессов?

С точки зрения практической социальной психологии важно знать какие и насколько интенсивные эмоции и чувства возникнут у типичных представителей каждой из двух групп, какие действия и суждения следует от них ожидать, какие ошибки и с какой вероятностью будут ими совершаться.

По понятным причинам получить подобные данные экспериментальным путём весьма сложно. А психологическое обследование потерпевших, учитывая особенности памяти, вряд ли можно считать надёжным источником таких данных. Поэтому моделирование фактически становится единственным их источником.

Опуская подробности и описание самих моделей, перейдём к предварительным результатам их анализа.

Напомним, что согласно МСТ предельно упрощенная картина психики выглядит так. Психика состоит из психических образований: представлений, знаний, умений и оценок.

Все внешние и внутренние проявления душевной жизни, в том числе эмоции и чувства, в любой момент времени определяются совокупностью актуальных представлений, знаний, умений (действий) и оценок. У каждого представления, знания умения (действия) и оценки есть общая и контекстная организованности, а также взаимосвязи с остальными представлениями, знаниями, умениями и оценками.

Причем, чем больше общая и контекстная организованности, чем сильнее взаимосвязи, тем с большей вероятностью данное представление, знание, умение или оценка окажется актуальным, а значит, поучаствует в определении внутренних и внешних проявлений душевной жизни, в частности эмоций и чувств и поведения.

Например, если у обычного человека будут одновременно актуальны представление о сильной боли и оценка, которую можно назвать словами «очень плохо» человек будет чувствовать страдание. Если либо означенное представление, либо оценка актуальными не будут, никакого страдания человек не почувствует!

Если актуальна означенная оценка и не актуально представление, обычный человек, не страдая, чувствует дискомфорт, несообразность ситуации. У него будут выражены висцеральные признаки боли, проявится поведение избегания источника боли. Но на вопрос больно ли ему, он, скорее всего, ответит: «Нет».

Если актуально представление и не актуальна оценка, человек будет осознавать «сильная боль». Он может испугаться этого, даже закричать, как будто ему действительно больно. Но стоит обратить его внимание на внутреннее состояние, например, словами «успокойтесь, у вас же ничего не болит», как он перестанет кричать и корчиться от боли. И может даже не без удивления заметить: «Действительно всё прошло и не болит».

Ещё раз, способность конкретных представлений и оценок, а именно они порождают эмоции и чувства, влиять на душевную жизнь, т.е. эти эмоции и чувства вызывать, положительно зависит от их общей и контекстной организованности, а также взаимосвязей с другими психическими образованиями.

Отсюда грубая модель возникновения и функционирования чувств и эмоций в ТЖС будет выразима следующими словами.

В силу заданных выше признаков ТЖС следует ожидать, такие ситуации отображаются в психике большинства людей представлениями, сильно связанными с оценками, но не имеющими сильных связей ни с умениями (действиями), ни со знаниями. По той же причине можно считать незначительной и контекстную организованность. Сказанное справедливо и для мобилизующихся и для демобилизующихся людей.

Это означает, что в первые секунды или минуты ТЖС эмоции и тех и других будут весьма схожими.

В таких случаях повышается значимость общей организованности. То есть, когда сильных связей представления о ситуации со знаниями и умениями нет, на психику начинают влиять более сложные и общие системы знаний - представлений, в частности, составляющие системы ценностей. Общая организованность, как правило, больше у более сложных представлений и абстрактных знаний.

Если у человека не зависимо от того, принадлежит ли он к мобилизующимся или нет, система ценностей устойчива (имеет большую общую организованность), то возникающие чувства в ТЖС будут определяться именно ею. Это означает, что чувства людей с высоко организованными системами ценностей будут определяться тем, насколько ТЖС соответствует этим ценностям, а не принадлежностью людей к мобилизующимся или не мобилизующимся. Один из вероятных случаев возникновения таких, кажущихся парадоксальными, чувств хорошо описывается фразой из песни В.Высоцкого «Чую с гибельным восторгом пропадаю, пропадаю...»

Если организованность ценностей недостаточна для актуализации отображающих их представлений-знаний, то начнут действовать случайные факторы, например настроение, наличие рядом других людей, особенности их поведения. В зависимости от комбинаций этих факторов, чувства мобилизующихся и демобилизующихся могут как совпадать так и существенно различаться. Например, если вокруг много суетящихся и куда-то спешащих людей, и мобилизующиеся и демобилизующиеся в зависимости от знака ситуации будут чувствовать либо страх, либо ликование, причем интенсивность этих чувств будет определяться силой взаимосвязей соответствующих действий, оценок и представлений. Напротив, если вокруг много людей пассивных, страдающих, то чувства мобилизующихся будут, во-первых, значительно менее интенсивными, а во вторых, в зависимости от убеждений и установок людей это будут либо альтруистические (желание помочь) или агрессивные (от раздражения до ненависти) чувства. У демобилизующихся в этом случае чувства будут интенсивнее, в зависимости от убеждений и установок они будут чувствовать либо жалость и скорбь, либо подавленность и пренебрежение.

Таким образом, построение даже очень грубой модели возникновения и функционирования эмоций и чувств в ТЖС позволило, по крайней мере, уточнить наши представления о соответствующих душевных проявлениях у разных групп людей.