Geum.ru

Проект Харуки Мураками: аутсайдер, его стиль и поиски утраченного времени биография

Вид материалаБиография

Содержание


2.1. Биография и взгляды Х.Мураками: жизнь в эпоху перемен
2.2. Произведения Х.Мураками – альтернативная история пост-послевоенной Японии, или психологическая консультация для тех, кому з
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   14

^ 2.1. Биография и взгляды Х.Мураками: жизнь в эпоху перемен


В этой главе предполагается произвести поиск контркультурных тенденций в японском обществе на материале произведений современного популярного писателя Харуки Мураками.

Жизнь Харуки Мураками можно назвать и вполне заурядной, а можно – яркой и примечательной. Несомненно одно: в его судьбе переплелись противоречия, с которыми обычный японец вряд ли мог столкнуться, скажем, 50 лет назад.

Будущий писатель родился 12 января 1949 года в старой японской столице Киото и первые годы своей жизни провел в округе Кансай, говоря на местном диалекте. Сегодня он считается самым интернациональным японским писателем, да и японцем его, пожалуй, можно назвать лишь отчасти.

Его отец, Тиаки, служил в старинном буддийском семейном храме, унаследованным им от своего отца, и преподавал японский язык и литературу в средней школе. Его мать, Миюки, также была учительницей японского и литературы, а происходили из династии коммерсантов. В доме часто говорили о литературе, мальчику разрешали брать в книжной лавке любые книги в кредит, но из интервью писателя очевидно, что он знаком лишь с очень немногими японскими авторами (К.Накагами, Д.Танидзаки, Ю.Мисима, К.Оэ) 1. Сегодня Мураками пользуется большим авторитетом как переводчик западной литературы. Ни одной религии не исповедует. К торговле отношения не имеет. То есть, он не продолжил ни одну из семейных традиций, пойдя против ожиданий «отцов».

_____________________________________________________________________________

1 – см. Рубин Д. Харуки Мураками и музыка слов \ Пер. с англ. А.Шульгат. – Спб.: Амфора, 2004. – с.29

Мураками вырос в послевоенной оккупированной Японии, но не стал носителем оккупационного мироощущения, в отличие от, например, своего современника и однофамильца Рю Мураками. Харуки принял как должное и впитал в себя то, к чему большинство японцев относились как к опасной экзотике – американскую популярную культуру. При чтении его книг в глаза бросаются просто энциклопедические познания в области джаза, «крутых» романов и культовых кинофильмов. «В молодости … я мог думать только об одном – о том, чтобы убежать как можно дальше от «японской судьбы»», - подводит итог сам Мураками 1. Идеалы прошлого не были ему симпатичны.

В 1968 году Мураками поступает в престижный университет Васэда в Токио на факультет классической драмы. Сдать экзамены ему удалось только со второй попытки, потому что в старших классах Харуки, по его собственному признанию, интересовали только американская литература и джаз-бары, - в отличие от большинства японских школьников, которым мораль предписывает изо всех сил готовить себя к будущей карьере. За время обучения в университете Мураками написал всего один сценарий, и тот оказался неудачным.

В 1969 в Васэда, как и по всей Японии, вспыхнули студенческие антимилитаристские восстания. Позднее писатель признался: «Я бросался камнями и сражался с полицией, но, мне казалось, есть нечто “нечистое” в возведении баррикад и других организованных действиях, поэтому участия я в них не принимал». Он всегда действовал сам по себе, оставаясь упрямым индивидуалистом, вопреки, казалось бы, самой генетической памяти японцев, толкающей их в разнообразные группы, сообщества, корпорации. Внешний вид молодого человека также вызывал нарекания со всех сторон: тогда он носил волосы до плеч, бороду, одевался в стиле Ivy League.*

_____________________________________________________________________________

1 – цит. по Рубин Д. Харуки Мураками и музыка слов \ Пер. с англ. А.Шульгат. – Спб.: Амфора, 2004. – с.29

* Ivy League – название восьми престижных университетов на северо-востоке США, а также стиль одежды и поведения, свойственный этим студентам.

В университете же Харуки знакомится со своей будущей женой Ёко Такахаси, девушкой из бедной семьи потомственных изготовителей футонов*, и через несколько лет вступает в брак с ней вопреки воле своих родителей, нарушая тем самым главный конфуцианский долг сыновней почтительности, который играет для японцев значительную роль не только в семейной жизни, но и в общественной. Молодая пара поначалу живет в доме Такахаси, и Харуки решает открыть своё дело, чтобы как-то содержать семью. Традиционная служба в компании его не привлекала, казалась слишком «упаднической» как знак смирения с требованиями общества, отказа от идеалов юности.

Так в 1974 году на окраине Токио появился первый джаз-бар Мураками «Питер Кэт». Писатель убежден, что никогда бы не состоялся в литературе, если бы не время наблюдений и размышлений, проведенное им в этом местечке. Там он, подобно многим героям своих позднейших романов, занимался тяжелой физической работой, которая помогала ему постичь внутренней концентрации и обрести моральную опору, - вполне в рамках философии дзэн-буддизма.

«Просветление» пришло к Харуки внезапно во время бейсбольного матча в апреле 1978 года, когда ему уже исполнилось 29 лет. Наблюдая за тем, как был отбит первый же мяч, Мураками понял, что он может написать роман, и, выйдя со стадиона, прямиком направился в канцелярский магазин за листами бумаги и ручками. Так родилось его первое произведение – «Слушай песню ветра». Он отправил повесть в журнал «Гундзо» и получил его приз, что и подтолкнуло начинающего литератора продолжать писать. Через год, в 1980 свет увидела следующая часть так называемой «Трилогии Крысы» - «Пинбол 1973». В 1982 была закончена последняя часть – «Охота на овец». С завидной регулярностью он продолжает выпускать в среднем по одному крупному произведению за год: 1985г. – «Страна Чудес без тормозов _____________________________________________________________________________

* Футон – ватная перина, служащая матрасом и одеялом.

или Конец Света», 1987 – «Норвежский лес», 1987-88гг. – документальный роман о газовых атаках в Токийском метро «Подземка», в 1998 же – ещё один документальный роман на ту же тему «Земля обетованная», в1988 – «Дэнс, дэнс, дэнс», своеобразное продолжение «Трилогии Крысы», 1992 – «К югу от границы, на запад от солнца», 1994-95 – «Хроники заводной птицы», 1999 – «Мой любимый sputnik», 2002 – двухтомник «Кафка на пляже», 2004 – «Послемрак», 2009 – «1Q84», и всё это не считая многочисленных сборников рассказов и переводов зарубежной литературы.

В 1981 Мураками продал свой джаз-клуб, решив целиком посвятить себя литературе, и вместе с супругой перебрался в пригород Токио, бросил курить и начал заниматься спортом, в основном бегом. Всплеск творческой активности не заставил себя ждать. На пороге своего четвертого десятилетия Мураками пишет так, будто боится чего-то не успеть, ему чудилось приближение смерти. Свои лучшие годы он посвятил воспеванию и оплакиванию периода человеческой жизни между 20 и 30, времени поисков и утрат. Писатель и его жена оставляют мысль о рождении ребенка, т.к. у Харуки «просто нет уверенности в том, что мир изменится к лучшему».

Но, несмотря на это, писатель начинает всерьез заниматься своим физическим здоровьем: он бросил курить и стал бегать по утрам. А «типичным персонажем японского литературного истеблишмента всегда был сильно пьющий, нещадно курящий «декадент», черпавший вдохновение, главным образом, в саморазрушении», - как отмечает Д.Рубин.1

К 1989 году Мураками впадает в творческий кризис и решает покинуть Японию. Он думает, что таким образом может избежать неприятных ситуаций, от которых на родине уклониться физически невозможно. Его тяготит сложная японская система обязательств, основанная на понятии долга. Он не хочет играть роль сэнсэя, учителя и наставника, автоматически возлагаемую японским обществом на любого писателя. После _____________________________________________________________________________

1 – Рубин Д. Харуки Мураками и музыка слов \ Пер. с англ. А.Шульгат. – Спб.: Амфора, 2004. – с.148

путешествия по Европе в 1990 году, по возвращении, он наотрез отказывается иметь дело с телевидением и даже разрывает отношения с издательствами, стремясь избежать коммерциализации, социального заказа. С другой стороны, он всячески избегает контактов с любыми литературными группами, в которые объединяются все писатели в Японии, демонстративно отрекается от всяких отношений с элитарным литературным истеблишментом. В 1991 году его приглашают заниматься исследовательской работой и читать лекции в Принстонском университете США, и Мураками с радостью принимает приглашение. Тогда американцы интересовались всем связанным с Японией и её экономическим чудом. Но в это время началась война в Ираке и страну захлестнула сначала волна милитаризма, а потом – антияпонских настроений по случаю 50-летней годовщины Перл-Харбора. В Принстоне писатель снова ощутил себя в гуще студенческих выступлений, но, присмотревшись к лозунгам на плакатах, понял, что теперь выступают за войну. Тем не менее, Харуки в США очень нравилось: там его «никто не трогал». Он впервые смог взглянуть на свою родину со стороны и начал писать собственно о ней, апеллируя при этом уже к мировой аудитории, выступая посредником в межкультурной коммуникации. Следует отметить, что в контексте культуры Японии подобный космополитизм и культурный релятивизм беспрецедентен и революционен.

После романа о военной агрессии Японии в Китае - «Хроники Заводной Птицы», отношение на родине к нему изменилось, ему присудили премию газеты «Ёмиури». Не смотря на отсутствие связей с японской литературной элитой, писатель получил признание.

Срок контракта Мураками в США истек, и он вернулся в Японию, теперь уже убегая от известности, свалившейся на него в США. В 2001 писатель поселился в г.Оисо на берегу моря, где и живет по сей день. Теперь он несколько изменил своё отношение к публике: изредка появляется на телевидение, дает интервью и отвечает на вопросы поклонников в Интернете. Он продолжает вести свои поиски как личность, как писатель, как японец и как гражданин мира.

«В совокупности произведения писателя можно рассматривать как психологическую историю послевоенной Японии - от пика студенческого движения в 60-е, до «большого охлаждения» 70-х, от всеобщей одержимости обогащением в 80-е до возвращения идеализма в 90-е».1 Несомненно, в этом богатом художественном материале можно найти целое поле для исследований культурологического характера и ключ к глубинному пониманию на уровне отдельной личности новых тенденций, появившихся в Японии последних десятилетий в качестве альтернативная культура, приходящая на смену традиционной культуре отцов, отрицание которой отразилось не только в произведениях Харуки Мураками, но и во всей его судьбе как представителя поколения японцев, родившихся «в эпоху перемен».


^ 2.2. Произведения Х.Мураками – альтернативная история пост-послевоенной Японии, или психологическая консультация для тех, кому за двадцать


Япония во второй половине ХХ века пережила ряд сильнейших исторических потрясений, в результате которых старые социальные системы, так же как и общепринятые моральные нормы перестали давать адекватный ответ на вызовы действительности. Общество, а в особенности молодое поколение, ощутило себя дезориентированным, что вызвало рост тревожных настроений, страха перед реальностью. Утратив готовые ответы, обычно получаемые «по наследству» от предыдущих поколений, люди перестали четко понимать, кто они, зачем они здесь, и что им нужно делать. Писатели – одни из тех, кто призван искать общезначимые ответы на подобные вопросы. Интересная и принципиально новая для Японии концепция культуры и места

_____________________________________________________________________________

1 – Рубин Д. Харуки Мураками и музыка слов \ Пер. с англ. А.Шульгат. – Спб.: Амфора, 2004. – с.34

человека в мире прослеживается в творчестве Харуки Мураками. По мнению крупного исследователя творчества Мураками Д.Рубина, «в совокупности произведения писателя могут рассматриваться как психологическая история пост-послевоенной Японии – от пика студенческого движения в 60-е до «большого охлаждения» 70-х, от всеобщей одержимости обогащением в 80-е к возвращению идеализма в 90-е». «Истории, рассказанные … автором, объясняющим, как он пережил десятилетие от двадцати до тридцати, - своего рода справочник для читателей, вступающих в этот опасный период, когда приходится расстаться с тихой размеренной жизнью колледжа или университета в поисках своего индивидуального пути… [они] представляют собой возможную альтернативу жизни в суровом конфуцианском футляре Государства и Семьи».1

Во-первых, Мураками удалось создать своего «героя нашего времени». Повествование ведется почти во всех произведениях от первого лица, имена большинства героев не названы, поэтому складывается впечатление, что один образ «кочует» из книги в книгу, развиваясь, обрастая новыми качествами и идеями (первые три романа Мураками – «Слушай песню ветра» (1979), «Пинбол-1973» (1980) и «Охота на овец» (1982) вообще составляют трилогию, изначально объединенную сквозными образами). Самым общим определением этого героя могло бы служить слово «аутсайдер», часто употребляемое критиками.2 Это человек, явно не вписывающийся в традиционные японские представления о «приличной» жизни. Первое, что бросается в глаза, – крайний индивидуализм муракамиевского героя. Вопреки всем традициям общественной жизни японцев с их историческим коллективизмом и веками отлаженной системой отношений в группе, гарантирующей своим членам защиту в обмен на покорность, он упорно _____________________________________________________________________________

1 – Рубин Д. Харуки Мураками и музыка слов \ Пер. с англ. А.Шульгат. – Спб.: Амфора, 2004. – с.15

2 – напр., Старобинец А. Аутсайдер и его сновидения. [Электронный ресурс] : Сайт «Виртуальные суси». URL: ссылка скрыта (Дата последнего обращения 20.03.2011), Миллер Л. Аутсайдер. Интервью с Х.Мураками. / Пер. с англ. Ю. и Д. Коваленины. [Электронный ресурс] : Сайт «Витруальные суси». URL: ссылка скрыта (Дата последнего обращения 20.03.2011)

отказывается принадлежать какому-либо сообществу, фирме и вообще категории. Жизнь героя «Трилогии Крысы» к 30-ти годам сложилась следующим образом: окончив университет по специальности «биология», вместо того, чтоб, как полагается, поступить на службу в крупную компанию, он открыл свою переводческую и рекламную контору, успел жениться и развестись, большую часть своего свободного времени со студенческих лет проводит за разговорами в баре. Ему кажется, что работа в офисе пожирает всю его жизнь, будничная рутина тяготит его настолько, что он периодически бросает всё и отправляется на сомнительные поиски утраченного – в действительности, утраченного времени или собственного «я», - в «Пинболе-1973» (1980) прошлое предстает перед героем в виде игрового автомата, снятого с производства, а в «Охоте на овец» (1982) обрести смысл бытия он надеется, отыскав по просьбе загадочного человека в черном загадочную овцу. Герой другого романа – «Хроник заводной птицы» (1995) большую часть времени повествования проводит, наслаждаясь положением безработного – готовит, читает, слушает истории каких-то странных людей.

Стиль жизни героев Мураками критики его творчества уподобляют джазовой импровизации. Люди на страницах его книг не очень-то заботятся о своём будущем, просто плывут по течению, ничего не пытаясь изменить, но вместе с тем всегда готов ловить ветер перемен. Главный герой романа «Дэнс, Дэнс, Дэнс» (1988) рассказывает: «Я-то как раз не цепляюсь… Скорее, это как движения в танце. Рефлекторные. Голова не думает, а тело помнит. И когда звучит музыка, тело само начинает двигаться, очень естественно. И даже когда вокруг всё меняется – не важно. Танец очень сложный. Нельзя отвлекаться на то, что вокруг происходит. Начнешь отвлекаться – собьешься с ритма. И будешь просто бездарностью. «Не в струю»».1 Персонажам Мураками готовы оставить свой дом и поселиться, скажем, в _____________________________________________________________________________

1 – Мураками Х. Дэнс, Дэнс, Дэнс. Роман. Пер. с яп. Д.Коваленина. – Спб.: Амфора, 2005. – с.332

захудалом отеле в незнакомом городе («Охота на овец», 1982) или даже в библиотеке («Кафка на пляже», 2002). Ни в одном романе, если только там не описывается ранее детство героев, мы не встретим каких-либо упоминаний об их родителях. Ни у одного нет планов на хоть сколько-нибудь отдаленное будущее. Это не типично для такой страны как Япония, где то, в какую школу пойдет ребенок, уже определяет, в каком университете он будет учиться и в какой после этого компании служить; где люди десятилетиями живут в кредит и вынуждены думать о способах обеспечить на всё это время не только своё существование, но и возвращение долгов. С другой стороны, такой взгляд на вещи вполне согласуется с идеями дзэн-буддизма: отпускай всё происходящее и пытайся проникнуть в суть каждого мгновенья, потому что нет такой вещи, которой можно было бы действительно обладать; ищи свой путь к постижению природы вещей, и, прежде всего, самого себя, постигай их не умом, а сердцем. Можно сказать, что Х.Мураками удалось вывести некую альтернативную этику, базирующуюся на традиционной буддийской философии, но дающую ответ на современные вопросы о том, как «не сбиться с ритма» стремительно меняющейся действительности, как человеку не потерять себя, когда он теряет то, во что привычно было верить. Причем эта «формула» доступна для понимания как западного, так и восточного читателя. Критики часто отмечают, что творчество Мураками и стиль жизни его героев можно описать как нечто среднее «между дзэном и джазом», «jazzen», «джазовый дзэн».1

Конечно, трудно поверить, что человек «по Мураками» в реальности был бы способен выжить в японском обществе. К тому же, его герои не похожи на героев «крутых» боевиков и детективов, явно не годятся на роль спасителей всего человечества. Это скромные служащие, потерявшие работу («Хроники заводной птицы», 1995), подростки («Кафка на пляже», 2002), студенты, сумасшедшие, самоубийцы («Норвежский лес», 1987), _____________________________________________________________________________

1 – см. Люсый А. Между дзеном и джазом. [Электронный ресурс] : Журнал «Новое время» №45. URL: ссылка скрыта (Дата последнего обращения 20.03.11)

ресторанные философы, критики, развенчивающие то, в чем сами не преуспели. Словом, это на первый взгляд откровенные неудачники, которые могут подвести прожитому лишь весьма неутешительный итог: «Я потерял свой город, потерял юность, потерял друга, потерял жену, а через три месяца потеряю слово «двадцать» в собственном возрасте. Я попытался представить, что со мной будет к шестидесяти.».1 Что же привлекает в них столь огромную аудиторию читателей? Как отмечает Д.Коваленин, слабость героев Мураками становится их силой, теряя «все, на чем строится жизнь «приличного человека» – семью, дом, работу, уверенность в завтрашнем дне»2 они побеждают в чем-то главном, непреходящем, получают свободу и обретают себя, что в сегодняшнем мире гораздо большая редкость, чем материальный успех. Эти люди действительно не хотят быть чем-то иным, они не продают свои души. Стоит вспомнить Крысу в «Охоте на овец» (1982). Когда в него вселяется Овца, способная дать человеку власть над всем миром, он вешается с Овцой внутри. А потом главный герой «в потертых джинсах, стоптанных «сникерсах» и майке, на которой Снупи обнимается с доской для серфинга»3 расправляется с «человеком в черном» на лимузине, охотившимся за Овцой. Нельзя забывать, что всё действие происходит в конце 1970-х, в самый расцвет высокого капитализма в Японии. Герои Мураками не только открыто признаются себе в собственных разочарованиях и потерях, но и считают осознание неизбежности утрат более мудрым, чем жизнь среди надежд и иллюзий. В романе «Слушай песню ветра» рассказчик признается: «Нужно было только слегка пошевелить мозгами, и весь мир зажил бы по моим правилам, и все ценности стали бы иными, и само время изменило бы свой ход. По крайней мере, так мне казалось. К сожалению, мне потребовался немалый срок, чтобы осознать, _____________________________________________________________________________

1 – Мураками Х. Охота на овец. Роман. Пер. с яп. Д.Коваленина. – М.: Эксмо, 2009. – с.218

2 – Коваленин Д. Лучший способ потратить деньги, или что делать в период острой джазовой недостаточности. [Электронный ресурс] : Сайт «Виртуальные суси». URL: ссылка скрыта (Дата последнего обращения 20.03.2011)

3 – Мураками Х. Охота на овец. Роман. Пер. с яп. Д.Коваленина. – М.: Эксмо, 2009. – с.73

что это ловушка. Я взял свою записную книжку, разделил страницу на две равные части и подвел итог своей жизни за тот период: слева записал приобретения, а справа – потери. Те вещи, которые я потерял, растоптал, давным-давно оставил, принес в жертву, предал… Я так и не смог закончить этот список».1 Во времена нестабильности, когда особенно легко всё потерять, Мураками показывает своим читателям, как можно приобретать, теряя.

Логичным следствием выше описанного взгляда на вещи становится постоянная погруженность героев Мураками в свое прошлое, доходящая порой до параноидальной зацикленности. Например, в «Пинболе-1973» (1980) рассказчик, устав от серости и пустоты своей сегодняшней жизни, бросает всё и в надежде хоть на минуту воскресить «былые деньки» отправляется на поиски старого пинбольного автомата. В «Дэнс, Дэнс, Дэнс» (1988) он же опять бежит от реальности и возвращается в отель «Дельфин», где происходило действие романа «Охота на овец» (1982), чтоб отыскать след пропавшей там подруги. А в «Хрониках Заводной Птицы» (1995) герою и вовсе приходится спускаться в колодец, в глубины своего подсознания, пересматривая не только своё прошлое, но и прошлое своих предков, чтоб только вернуть жену. Для Мураками без прошлого нет будущего, именно в прошлом он видит истоки проблем, с которыми человек сталкивается сегодня. Это довольно интересная постановка вопроса для эпохи, основными лозунгами которой становятся «Бери от жизни всё!», «Живи сегодняшним днем, а после нас хоть потоп!» Видимо, проблема отношений человека с прошлым особенно актуальна для японцев, которые веками трепетно сохранили свои традиции, чтоб потом увидеть, как все устои и каноны рухнули в одночасье под натиском модернизации сначала в эпоху Мэйдзи, а затем после Второй мировой войны. В такое время людям действительно нелегко понять, несут ли они ответственность за поступки, совершенные в _____________________________________________________________________________

1 – Мураками Х. Слушай песню ветра. – М.: Эксмо, 2006. – с. 19

эпоху господства иных идеалов, и каким мерилом эти поступки измерят завтра.

Часто предметом ностальгии в произведениях Мураками становятся 1960-е – эпоха идеализма, студенческих мятежей, всплеска политической активности, открытия западной культуры. Это годы зарождения контркультуры и тех ценностей, которые потом в том или ином виде через всю жизнь пронесли многие люди, в том числе сам Мураками и его герои. «То были времена «Дорз», «Роллинг Стоунз», «Бердз», «Дип Перпл», «Муди Блюз». Воздух чуть не дрожал от странного напряжения: казалось, не хватало лишь какого-нибудь пинка, чтобы все покатилось в пропасть», - с наслаждением припоминает рассказчик в «Охоте на овец» (1982).1 А в «Дэнс, Дэнс, Дэнс» (1988) мы читаем: «В 69-м году мир был гораздо проще – пускай даже тогда мне так и не казалось. Швырнул булыжником в солдата спецвойск – и вроде бы выразил свое отношение к миру. В этом смысле, хорошее было время».2 Но при более пристальном рассмотрении этой темы, можно заметить, что Мураками в тех временах привлекала именно сама атмосфера, обстановка, располагавшая к выражению «своего отношения к миру», а истеблишмент тогдашний был ему не менее отвратителен, чем нынешний. В «Норвежском лесе» (1987) писатель говорит об активистах студенческого протестного движения в откровенно сатирическом духе: «В листовках специфическим упрощенным стилем, использовавшимся для краткого изложения сути идеологических учений, было написано: «Стереть в порошок очковтирательские выборы ректора», «Объединить все силы в новой общеуниверситетской студенческой забастовке», «Повернуть вспять курс Японская империя = союз производства и науки». Идеи выдвигались блестящие, особых возражений к содержанию тоже не было, но текст был неубедительным. Ни доверия он не внушал, ни увлечь ничем не мог. Речь круглолицего тоже была слеплена откуда-то. Все та _____________________________________________________________________________

1 – Мураками Х. Охота на овец. Роман. Пер. с яп. Д.Коваленина. – М.: Эксмо, 2009. – с.13

2 – Мураками Х. Дэнс, Дэнс, Дэнс. Роман. Пер. с яп. Д.Коваленина. – Спб.: Амфора, 2005. – с.104

же старая песня. Та же мелодия, слова чуть другие. Мне подумалось, что истинным их врагом, похоже, было не правительство страны, а нехватка воображения».1 Пророков тех лет герои Мураками не признают, как не признают любых безусловных авторитетов: «[Я] любил перечитывать понравившуюся книгу по несколько раз. В то время мне нравились такие авторы, как Труман Капоте, Джон Апдайк, Скотт Фитцджеральд, Раймонд Шендли, однако ни среди однокашников, ни в общежитии никого, кто бы читал такие вещи, я не видел. Они читали большей частью Такахаси Кадзуми, Оэ Кендзабуро, Мисима Юкио или книги современных французских писателей».2

Протест, выраженный в произведениях Мураками, не сводится к бесконечному повторению идей полувековой давности. Но 1960-е, по мнению писателя, могли бы стать поворотным моментом в развитии культуры; он видит это время как упущенный шанс целого поколения, все лучшие устремления которого оказались погребены под обломками потерпевшего крах движения протеста, и жизнь для этих людей стала пустой. Многие не смогли найти себя в идеалах последующих десятилетий, оставшись «аутсайдерами». Для Мураками 60-е годы просто давали личности больше возможностей, больше свободы, поэтому они, несомненно, выигрывают в сравнении с эпохой развитого капитализма, на который писатель яростно обрушивается так или иначе чуть ли не в каждом своем романе, порой даже с нецензурной бранью, как в «Дэнс, Дэнс, Дэнс» (1988) , где эта тема прозвучала особо отчетливо: «Переведение-На-Дерьмо – величайшее благо эпохи продвинутого капитализма. Япония покупает у Штатов реактивные истребители и запускает их в небеса, транжиря драгоценное топливо; благодаря этому колесо мировой экономики совершает еще один цикл – и Продвинутый Капитализм продвигается еще дальше в своей продвинутости. Если же все перестанут производить то, _____________________________________________________________________________

1 – Мураками Х. Норвежский лес. Роман / Пер. с яп. Андрея Замилова. – М.: Изд-во Эксмо, 2003. – с.39

2 – Мураками Х. Указ. соч. – с.21

что нужно переводить на дерьмо, наступит Великий Хаос – и от мировой экономики останутся одни ошметки».1 В условиях сегодняшнего мирового финансового кризиса мысль о «Великом Хаосе» невольно обращает на себя внимание. Но опасности, которые Мураками видит в капитализме, не ограничиваются экономическим провалом: «Философия в таком мире чем дальше, тем больше напоминает теорию общего менеджмента. Ибо философия слишком неразрывно связана с динамизмом эпохи».2 Общество потребления, по мысли писателя, заставляет людей мыслить относительными категориями личной выгоды, которыми можно оправдать любые поступки: «Люди стали поклоняться Динамизму Капитала. Молиться Мифу о Капитале. Канонизировать любой клочок токийской недвижимости и всё, что способен олицетворять сияющий новенький «порше». Ибо никаких других мифов для них в этом мире уже не осталось… Критерии добра и зла тоже разбиты на многочисленные категории».3 Наверное, протест против «машины обогащения» - единственная идея, практически в неизменном виде унаследованная Х,Мураками от контркультурных движений 1960-х гг., но по сей день не утратившая своей злободневности.

На страницах романов Мураками можно встретить кошмарные фантасмагорические картины потусторонних миров и городов-призраков, в аллегорическом виде представляющие самые болезненные тенденции современного японского общества. Первую такую историю мы встречаем в романе «Охота на овец» (1982). В описанном там городке Дзюнитаки легко найти параллели с историей Японии, что отмечалось критиками.4 Поселенцев туда привел проводник айн*, после чего люди долгое время безрадостно и бессмысленно трудились, борясь за выживание в тяжелых природных условиях; расцвет городка был недолгим и продолжался лишь, пока там разводили овец, чтобы поставлять шерсть для костюмов японской армии, с _____________________________________________________________________________

1 – Мураками Х. Дэнс, Дэнс, Дэнс. Роман. Пер. с яп. Д.Коваленина. – Спб.: Амфора, 2005. – с.45

2 – Мураками Х. Указ. соч. – с.103

3 – Мураками Х. Указ. соч. – с.103

4 – Рубин Д. Харуки Мураками и музыка слов – Спб.: Амфора, 2004.

концом войны городок пришел в запустение, а большая часть его молодежи погибла на этой войне. Сходство с современной Японией можно заметить и в тоталитарной утопии «Страна Чудес без тормозов, или Конец Света». В этом романе герой попадает в фантасмагорический мир, реалии которого представляют собой сплошные останки прошлого, стремительно уходящего в небытие, забываемого его жителями. Часы на городской башни остановились, а сам город окружен сплошной высокой стеной, за которую привратники не позволяют выходить никому из жителей; при входе в город отрезается тень человека, то есть его индивидуальность и память. Стивен Снайдер считает, что «заключенное в крепость, пораженное амнезией население города является метафорой Японии, которой недостает решимости разобраться в собственном прошлом или активно определиться со своим будущем в общемировом контексте».1 Д.Рубин поддерживает эту точку зрения и приводит в качестве её подтверждения высказывание Полковника, перекликающиеся в своих изоляционистских идеях с довоенными японскими консерваторами. Он предостерегает героя от контактов с людьми, живущими за стенами города, теми, кто ещё не отрекся от своей памяти: «Не вздумай с ними знакомиться. Они опасны. Скорее всего, попытаются плохо на тебя повлиять».2 Стена тоже может быть истолкована как метафора жестких японских порядков, строго определенной черты, которую никто не может переступить, иначе он будет изгнан из общества. Антиутопия, созданная Мураками, выглядит как жуткое предупреждение.

Отдельную тему в творчестве Мураками составляет участие Японии во Второй мировой войне. Первым крупным произведением, в котором эта тема прозвучала, был роман «Охота на овец». «Величайшая глупость Японии нового времени заключается в том, что мы так ничему и не научились у _____________________________________________________________________________

* Айны – древнейшее население Японских островов, народ, исконно заселявший Хоккайдо)

1 – Snyder S. Two Murakamis and Marsel Proust. // Цит. по Рубин Д. Харуки Мураками и музыка слов – Спб.: Амфора, 2004. –с. 190

2 – Мураками Х. Страна Чудес без тормозов и Конец Света: Роман. Пер. с яп. Д.Коваленина. – М.: Эксмо, 2004. – с. 197

наших азиатских соседей»,1 – подводит итог своим долгим рассуждениям обезумевший профессор. В «Хрониках Заводной Птицы» (1995) война становится уже стержнем всего повествования. Герой этого романа, обычный токийский служащий, человек совершенно аполитичный, неожиданно для себя обнаруживает, что в глубине его сознания находятся и Перл-Харбор, и Номонган, и Нанкин, его жизнь напрямую связана с войной, завершившейся ещё до его рождения, на том простом основании, что он – японец. Мураками открыто вступает в дискуссию о военных преступлениях Японии. После десятилетий молчания, когда во всех учебниках истории японцы представляли себя лишь невинными жертвами ядерной бомбы, это, несомненно, большой шаг, и далеко не шаг навстречу общему мнению. Вот как сам Х,Мураками высказался об этом в одном из интервью (1999 г.) :

- Документальная книга «The Rape of Nanking», написанная Айрис Чан в 1995 году о зверствах японских военных в Китае, недавно была снова изъята из публикации – после угроз экстремистов правого крыла японским издателям и переводчикам. Никто не высказался открыто против такого явного нарушения свободы слова. Как же сегодняшние японцы могут смотреть в лицо своему прошлому, если подобные откровения даже недоступны для обсуждений и споров?

- Вы совершенно правы. Я согласен с вами на все сто процентов. Но сегодняшние японцы не хотят видеть то, чего они видеть не хотят. Они предпочитают выбирать из всего только светлые стороны. Возможно, они устали быть обвиняемыми. Я не знаю. Но для меня самое важное, что такое может случиться снова. Я очень боюсь этого. Если б я был уверен, что ничего такого больше не случится, никогда, - меня бы не волновало, что японцы забыли свое прошлое.2

По словам самого писателя, информацию о «подвигах» японской армии

____________________________________________________________________________

1 – Мураками Х. Охота на овец. Роман. Пер. с яп. Д.Коваленина. – М.: Эксмо, 2009. – с.276

2 – Кельтс Р. Там внизу, в темноте. Интервью с Х.Мураками. – Публ. ежемесячник «Кансай Тайм-аут «, Осака, ноябрь 1999. [Электронный ресурс] : Сайт «Виртуальные суси». URL: ссылка скрыта (Дата последнего обращения 20.03.2011)

ему удалось частично найти только в Принстонской библиотеке, а пространство между фактами заполнить художественным повествованием.

Конечно, «Хроники» нельзя воспринимать как исторические хроники в полном смысле этого слова, это литературное произведение и ценность его именно в осмыслении значительной части психологического багажа послевоенного поколения.

Те же ошибки, по мнению Мураками, японцы повторили после террористических газовых атак в токийском метро, совершенных религиозной сектой «Аум Синриккё» в 1995 году: «Теперь, когда я изучал материалы по газовой атаке в Токио, меня поразил тот факт, что нынешнее японское общество с его закрытостью и стремлением избежать ответственности, недалеко ушло от японской армии тех времен».1 Сам писатель провел собственное расследование этой трагедии. Он беседовал как с пострадавшими, так и с членами секты. Материалы этих интервью составили два документальных романа: «Подземка» (1998) и «Земля обетованная» (1998). Больше всего удивляет, что даже здесь, где, казалось бы, не может быть сомнений о том, кто прав и кто виноват, Мураками заглядывает под черно-белые ярлыки, наклеенные обществом, и делает оригинальные глубокие выводы. Писатель обращает внимание на то, как в действительности мало отделяет мир секты от обычного мира с его повседневной жизнью. Японское общество оказывает сильнейшее давление на личность, порой ставя её в нечеловеческие условия существования, поэтому наиболее идеалистически настроенные члены этого общества легко становятся жертвами лжепророков, обещающих им иные лучшие миры и невероятные возможности. «И в данном случае главное, в чем разница между жертвами и преступниками, это то, что последних чувство пустоты довело до большего отчаяния и они готовы к активным действиям,» - отмечает Д.Рубин.2 Члены секты «Аум» были интересны Мураками, потому

_____________________________________________________________________________

1 – цит. по Рубин Д. Харуки Мураками и музыка. – Спб.: Амфора, 2004. –с.368

2 - Рубин Д. Указ. соч. – с.366

что они отважились на то, на что обычно не решаются его герои, отказавшиеся от места, предлагаемого им обществом. Но писателя возмутила готовность сектантов предоставить свои «эго» в распоряжение гуру для того, чтобы он думал и принимал решения за них: «Однако вы (то есть любой из людей) без собственного «Я» не сможете создать и собственную повесть. … В этом случае вы получите новую повесть от другого человека, которому вы уступили свое «Я». Вы уступили подлинник, а в качестве компенсации получите лишь тень».1 Мураками предостерегает читателей о том, что нужно думать своей головой, но не обвиняет категорически в трагедии ни одну из сторон, только всё японское общество в целом, считая произошедшее закономерным, и видя здоровые тенденции именно в кризисных явлениях, указывающих на развал Системы: «Теперь мы все потеряли и не знаем, куда дальше двигаться. Но я считаю, что это очень естественно, и это здоровая тенденция», - говорил писатель в интервью.2

Итак, мы видим, что произведения Харуки Мураками затрагивают острейшие проблемы современного японского общества, истоки которых коренятся в историческом пути развития страны и менталитете японцев. Причем взгляд на эти проблемы и пути их решения, предлагаемые писателем, довольно далеки от предлагаемых традиционными нормами этого общества, поэтому могут оказаться продуктивным ответом на новые вызовы реальности в условиях кризиса старой системы ценностей. Принимая во внимание опыт прошлого, Мураками ищет путь преодоления страхов и сомнений относительно будущего в условиях стремительно меняющегося настоящего. Рассматривая его произведения как артефакт альтернативной культуры, можно получить «из первых рук» довольно обширную информацию культурологического плана о культурных, социально-политических и даже _____________________________________________________________________________

1 – Мураками Х. Подземка / Пер. с яп. Андрея Замилова и Феликса Тумаховича. – М.: Эксмо, 2009. – с.574

2 – Интревью Х.Мураками журналу «Financial Times» / Пер. с англ. Богдановой Э. – 20 фев. 2003. [Электронный ресурс] : Сайт «Витуальные суси». URL: ссылка скрыта (Дата последнего обращения 20.03.2011)


экономических процессах, проистекающих в Японии, начиная с послевоенного периода.