Дипломная работа   на тему: Криминалистика в гражданском процессе

Вид материала

Диплом

Подобный материал:

• Дипломная работа   На тему: «Криминалистика: прошлое, настоящее, будущее», 760.7kb.
• Юридический факт в гражданском праве Введение, 588.33kb.
• «судебная психиатрия», 29.18kb.
• Дипломная работа на тему «Ипотечное кредитование жилья (на примере Вернадского осб, 70.75kb.
• Дипломная работа Антона Кондратова на тему «Интернет-коммуникации в деятельности предприятия, 1083.86kb.
• Дипломная работа выполнена на тему: «Ресторанный комплекс при клубе знаменитых людей:, 638.16kb.
• Дипломная работа на тему: Организация управленческого учета на предприятии, выполненная, 56.72kb.
• Дипломная Работа на тему Аспекты взаимодействия категорий Языковая одушевленность неодушевленность, 908.09kb.
• Дипломная работа Шпиленок, 959.38kb.
• Дипломная работа по истории, 400.74kb.

Глава 2.       НАИБОЛЕЕ РАСПРОСТРАНЕННЫЕ ВИДЫ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИХ ЭКСПЕРТНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ

 

 

§1. Специфика почерковедческих исследований в аспекте изучения психологических особенностей личности

 

Для целей судопроизводства по гражданским делам важны специальные познания из области почерковедческой экспертизы. В то же время вопросы традиционного почерковедения исследованы в науке достаточно подробно, и в последнее время интерес многих ученых направлен на изучение возможностей установления психологических особенностей личности.

В истории развития почерковедения как науки можно выделить несколько этапов. Начальным являлся этап сбора фактов и интуитивной их интерпретации, опирающийся на эмпирический опыт. На этом этапе на интуитивном уровне уже вычленялись признаки, свидетельствующие о взаимосвязи почерка с отдельными психологическими свойствами человека и его характера в целом. Однако уже на этом этапе развития графологии как науки четко проявлялась необходимость в описании и обосновании ее проблематики, определении круга исследовательских задач,    появлении    соответствующей    терминологии,    создании методологических основ изучения фактов.

Постепенно исследователями были выявлены пути формирования и развития общих научных понятий, обоснована необходимость применения таких методов познания, как наблюдение и эксперимент. Уяснение объекта познания было источником получения сведений о личности. Предмет графологии выражается во взаимозависимости признаков почерка и психологических свойств личности человека. Теоретический базис графологии как науки первоначально состоял лишь из тех общих знаний, которые чаще всего являются исходными для дедуктивного построения любых научных теорий. При этом формировались общие понятия, принципы и гипотезы о взаимосвязи почерка с личностными характеристиками человека.

В науке проанализировано утверждение о том, что почерк, как и любое другое явление материального мира, претерпевает со временем или в зависимости от состояния пишущего в момент исполнения рукописи изменения, которые в почерке и отражаются. Интересен вопрос, какие изменения происходят в почерке под влиянием эмоциональных воздействий на личность писавшего, а также какие признаки формируются в почерке человека, обладающего теми или иными психологическими свойствами. Кроме того, необходимо было также выяснить, есть ли схожие признаки в почерках людей, принадлежащих к сходным психологическим типам.

Начать изучение возможности влияния эмоционального состояния человека на его почерк необходимо с исследования физиологами выразительных движений человека и процесса их формирования. Учеными делается вывод о том, что если рассматривать почерк как один из видов движения, то ощущение, эмоция, переживание человеком каких-либо чувств в тот или иной момент является исходным материалом для построения движения, для  выполнения человеком определенных двигательных актов, из которых слагаются составляющие почерк и исследуемые автором признаки.

В литературе подробно анализируются возможности влияния эмоционального состояния человека на его почерк. В частности, некоторые авторы считают, что эмоции определяют степень активности мышления и двигательную активность, влияют на функции органов и тканей организма. Кора больших полушарий мозга в нормальных условиях оказывает тормозящее влияние на подкорковые центры, и, таким образом, сдерживаются внешние выражения эмоций. Если кора мозга приходит в состояние чрезмерного возбуждения при воздействии раздражителей большой силы, то в результате перевозбуждаются и центры, лежащие ниже коры, вследствие чего исчезает обычная сдержанность, а это немедленно сказывается на почерке.

В связи с этим в науке существует такое понятие, как эмоциональный стереотип личности. Под эмоциональным стереотипом личности понимается процесс автоматизации выполнения определенного рода движений в ситуациях, когда человек испытывает определенного рода эмоции, причем при различных эмоциях в его почерке будут проявляться различные признаки, как общие, так и частные. Если исходить из того, что эмоции врожденны, и именно на их основе развивается отношение к почерку, то можно предположить, что именно эмоции придают индивидуальные особенности почерку. Они отражают определенное состояние человека (например, волнение, страх), которое закрепляется на подсознательном уровне. В случае, если человек находится в одном из эмоциональных состояний, в его почерке происходят соответствующие изменения координации движений, их темпа и других частных признаков.

Каждый конкретный психический процесс личности человека связан с конкретным физиологическим процессом, с конкретной деятельностью или состоянием мозга   человека.   Осуществление   любого   действия   посредством соответствующих движений (так называемых произвольных движений) предполагает образование связей между потоком чувственных сигналов, поступающих по ходу движения в мозг от двигающегося органа, и потоком чувственных сигналов, идущих от воздействия внешних условий, в которых совершается действие от предметов, на которые оно направлено. В силу этих связей и их обратимости, чувственные сигналы от предметов и условий, в которых они находятся, начинают регулировать действия самой личности.

В настоящее время намечаются два основных направления использования графологии. Первый - это создание методики диагностики свойств личности. Это установление     социально-биографических,     психологических     и физиологических характеристик исполнителя рукописи. Знание этих особенностей позволило бы прогнозировать взаимоотношения в группах, оценивать контактность объекта и т.д. И второй путь - это изучение свойств личности в целях оценки пределов возможностей изменения письменно-двигательного навыка при исполнении рукописи в экстремальных, необычных условиях.

С криминалистической точки зрения наиболее интересна сфера применения знаний о личности, установленных по ее почерку. Возможна дача вероятной психологической характеристики разыскиваемого по вышеописанным признакам почерка.

Нередки случаи исследования анонимных писем, записок или просто записей. В этой связи возникает вопрос об установлении исполнителя рукописи, а в случае отсутствия такового - получения максимума дополнительной информации, характеризующей личность.

Графологические исследования могли бы иметь также большое значение при проведении различных судебных действий, в связи с необходимостью проверки тех или иных показаний свидетелей, сторон. Так, перед проведением допроса эксперт может предоставить информацию о личности допрашиваемого, что обеспечит возможность полноценной подготовки к допросу в плане выявления психологических свойств личности.

В науке раскрывается содержание эксперимента, который позволил практически выявить связь, во-первых, почерка и психологических свойств личности, а во-вторых, почерка и эмоционального состояния человека.

В науке выявлена взаимосвязь элементов почерка, но не с психологическими типами в целом, а с рядом психологических свойств и состояний, характеризующих наиболее значимые свойства этих типов.

В литературе отмечается, что при изучении образца в целом необходимо комплексно подходить к выводам относительно психологических свойств личности человека, то есть осознавать, что ни одно свойство личности не имеет абсолютного значения. Различные свойства личности должны рассматриваться индивидуально. Так, например, написание одной буквы может свидетельствовать о склонности человека к веселости и дружелюбию, однако, рассматривая весь образец, можно увидеть, что человек писал эту букву обычно по-другому или в письме есть признаки, свидетельствующие об осторожности, мрачности, агрессивности человека. В таких случаях необходимо комплексно исследовать весь образец и если такой показатель является одиночным, проигнорировать его.

Указывается, что имеются общие черты у лиц, обладающих тем или иным признаком почерка. Данные выводы вероятны и лишь в этом качестве могут быть использованы для личностной характеристики при исследовании написанной субъектом рукописи.

В науке приводятся следующие выводы:

1. Лица, имеющие схожие признаки почерка, имеют схожие черты характера.

2. При изменении эмоционального состояния в почерке присутствуют либо учащаются исправления букв и слов;

3. Топографические признаки письма характеризуются неравномерностью (преимущественно увеличением) интервалов между строками и словами в тексте, ломаной линией полей, опускающимся направлением строк.

4. Наибольшие изменения претерпевают общие признаки почерка: снижается координация и сложность движений, их четкость, неравномерно увеличивается размер, разгон и расстановка букв, неустойчивым становится их наклон.

5. Частные признаки в почерках людей, находившихся в необычном состоянии, не дают существенных отклонений. В письме одного человека могут произойти изменения двух-трех частных признаков в очень малом количестве букв. Этими признаками являются в первую очередь общая структура и конструктивная сложность движений, а также форма траектории движений при выполнении и соединении букв и элементов, протяженность и количество движений при выполнении букв.

При проведении исследования образцов почерка прежде всего необходимо оценить документ на предмет наличия или отсутствия в нем вышеозначенных признаков почерка и письменной речи. Если в документе не содержится всех признаков, как в исследуемых образцах (то есть если он выполнен на линованной бумаге, что не позволяет судить о направлении строки и расстоянии между строками; если объем документа ограничен, что не позволяет судить о полях; если записи кратки, в результате чего многие признаки утрачиваются и т.д.), то необходимо исследовать все имеющиеся признаки в совокупности, чтобы обладать информацией о психологических свойствах интересуемой личности. Для этого необходимо выписать все 38 вышеперечисленных признаков (их можно оформить в качестве розыскной таблицы) и заполнить графы, которые, по мнению   производящего исследование, присутствуют в тексте.

Несмотря на вероятно имеющуюся негативную информацию об интересующей личности, необходимо проявлять объективность и не допускать, чтобы предвзятое мнение об авторе или содержании текста влияли на выводы.

Выявив все имеющиеся в тексте признаки, необходимо произвести их оценку. Если тот или иной признак появляется в тексте лишь однажды или случайно, необходимо рассматривать его в контексте с более постоянными признаками. Постоянные признаки с высокой степенью вероятности отражают определенную черту характера.

Кроме того, можно сделать и вероятный вывод об эмоциональном состоянии личности во время исполнения рукописи, если это необходимо. Однако для этого исследования необходимо иметь в наличии два образца почерка, один из которых, предположительно, может быть выполнен в измененном эмоциональном состоянии, а другой, соответственно, играющий роль образца для сравнительного исследования, должен быть заведомо написан в обычных условиях. Для этой цели подходят письма, расписки, автобиографии и другие подобного рода тексты, которые содержат большее, чем в исследуемом документе, количество почеркового материала, а также дающие возможность проследить изменение топографических признаков письма, играющих большое значение для подобного вывода. К данному виду исследования также могут быть применимы общие экспертные правила отбора образцов -чем меньше спорная рукопись, тем больше должно быть сравнительных материалов. Желательно также, чтобы образцы для сравнительного исследования были сопоставимы по времени исполнения, то есть разрыв во времени не должен превышать минимум 6 месяцев и максимум год.

 

 

 

§2. Криминалистическая экспертиза авторства текста

 

В криминалистической литературе (С.М. По­тапов, А.И. Винберг, Г.Л. Грановский) име­ется определение письма как единства его языковой и графической сторон. Это определение правильно для случаев, в которых испол­нитель и автор текста одно и то же лицо. Но в су­дебной и экспертной практике нередко встречаются ситуации, ког­да исполнитель текста и автор — разные лица. Тогда установле­ние авторства становится самостоятельной задачей криминалисти­ческой экспертизы. Именно поэтому определение авторства документа может и должно быть выделено из общего контекста экспер­тизы письма.

Вопросами отождествления автора издавна занимаются фило­логи. Однако решение этих задач в филологии принципиально отличается от криминалистической идентификации. Исследователь-филолог практически совмещает в одном лице функции эксперта, а иногда и свидетеля. Обычно в процессе определе­ния автора рукописи он устанавливает круг лиц, которые могут быть авторами спорного произведения, выясняет их взаимоотно­шения на основе переписки, показаний коллег по работе, совре­менников, отыскивает всевозможные фактические материалы, сравнивает и оценивает их. При этом в ноле зрения исследовате­ля-филолога оказываются значительные по объему произведения. Исследователи-филологи в своей деятельности не связаны с про­цессуальными условиями, а критерии достоверности, которыми они руководствуются, нередко зависят от авторитета исследователя и потому не могут в полной мере удовлетворить экспертов-кримина­листов, следователей и судей. В этой связи перед криминалистами не может не встать задача разработки теоретических начал и са­мостоятельной методики установления авторства документов. Вместе с тем надо отметить, что за последние годы лингвистика до­стигла определенных успехов, которые не могли не оказать поло­жительного влияния на научные изыскания криминалистов в обла­сти идентификации автора но признакам письменной речи.

К числу идентификационных исследований относится решение вопроса об авторстве документа или о том, не является ли автором нескольких документов одно и то же лицо. Большой интерес могут представить признаки письменной речи и при проведении неиден­тификационных исследований. С их помощью можно ориентиро­вочно установить время составления документа. Признаки пись­менной речи могут в некоторых случаях помочь определить и пси­хофизическое состояние предполагаемого автора. Используя диа­лектологические признаки и признаки модификации, иногда мож­но решить вопрос о месте жительства или длительного пребывания лица, о его родном языке; по профессноиализмам и терминам мож­но установить, специальность или профессиональную занятость, а по жаргону или сленгу — социальную среду.

Криминалистическая экспертиза авторства по тексту—это от­расль знаний, изучающая письменную речь и разрабатывающая методы ее исследования применительно к задачам, стоящим перед судебной экспертизой. Поэтому данный вид экспертизы объеди­няется с другими видами криминалистических экспертиз единст­вом теории идентификации, основными положениями методики исследования, а также требованиями, предъявляемыми к содер­жанию и форме заключения.

Разработка теоретических начал и совершенствование методи­ки исследования криминалистической экспертизы авторства по тексту, таким образом, включает: детализацию признаков письменной речи, их классификацию, исследование пределов устойчи­вости и индивидуальности названных признаков, общую и частные методики проведения такого рода исследований, составление за­ключений. Сюда же относятся процессуальные и методические по­ложения и правила отбора сравнительного материала, а равно и оформление материала на криминалистическую автороведческую экспертизу, а также вопросы, касающиеся подготовки соответствующих экспертных кадров. При этом должны рассматриваться принципы оценки заключения эксперта-автороведа судом.

Дальнейшее совершенствование научных методов и приемов исследования признаков письменной речи дает возможность су­ду шире использовать эти приемы и методы при рассмотрении гражданских дел.

Идентификационные признаки письменной речи и почерки вза­имообусловлены в рукописи конкретного лица. Поэтому по своей природе идентификационные признаки письменной речи близки к понятию идентификационного признака почерка. Идентификацион­ные признаки письменной речи, подобно идентификационным приз­накам почерка, принято раскрывать через навыки человека. В ча­стности, идентификационные признаки письменной речи — это осо­бенности выражения мыслей автора в письменной форме, индиви­дуализирующие в своей совокупности письменную речь конкретно­го лица. Письменная речь в качестве объекта криминалистическо­го исследования характеризует смысловую сторону письма, кото­рая формируется под воздействием таких факторов, как общеобра­зовательная и специальная подготовка, трудовая и общественная деятельность, социальная среда, психофизиологические особенно­сти личности. Длительный процесс формирования письменной речи под влиянием названных факторов приводит к тому, что она ста­новится устойчивой и индивидуальной.

Язык—важнейшее средство человеческого общения, достояние коллектива. Язык объединяет в срезе конкретного времени диалекты, говоры, профессиональную и социальную речь, ее устную и письменную формы. Что же касается речевого акта, то он индивидуален — и каждый раз это новое употребление языка как средства общения. Речевой акт—процесс двусторонний: говорение-­слушание, письмо — чтение. Поэтому он всегда может быть за­фиксирован и изучен с разных точек зрения, с использованием ме­тодов разных наук: физиологии, акустики, психологии, психиатрии, филологии, криминалистики и т. п.

Индивидуальность письменной речи проявляется в процессе речевого акта, зафиксированного соответствующим способом, и выражается в виде специфического использования индивидуумом языковых средств.

В настоящее время почти все криминалисты, изучающие пись­менную речь, обычно подразделяют идентификационные признаки на общие и частные, так как исследование идентификационных признаков осуществляется аналитическим путем от общего к част­ному. Подобное деление признаков позволяет определить их срав­нительную идентификационную ценность, потому что признаки приобретают идентификационную значимость только в определен­ной системе, по отношению к другим членам своей группы, в срав­нении с другими признаками, с которыми они взаимосвязаны.

В литературе отмечается, что несмотря на правильно избранный критерий деления призна­ков на общие и частные, необходима более строгая классификация признаков письменной речи. Так, к общим признакам письменной речи, характеризующим объект в целом и отражающим существенные свойства, присущие данной группе, роду и т.п., относят: уровень владения пись­менной речью, уровень грамотности, относительную длину словаря и преобладающий тип конструкций. Перечисленные параметры позволяют определить общность нескольких объектов и указывают на их принадлежность к одному роду. Отмеченные общие призна­ки письменной речи взаимосвязаны и дают полную общую харак­теристику исследуемой рукописи.

В литературе предложен такой параметр, как относительная длина словаря. В настоящее время в криминалистической литера­туре лексику исследуемых документов принято подразделять на «богатую»   (многообразную)   и «бедную»   (однообразную). Экспертная практика показывает, что указанные определители на­столько аморфны, что пользоваться ими очень трудно, и подобного рода оценка субъективна. Предлагаемый параметр «относительная длина словаря», базирующийся на частоте встречаемости отдель­ных слов, помимо качественной оценки, дает объективное количе­ственное выражение. Это позволяет в случае резкого расхождения количествен­ных показателей относительной длины словаря, в конкретных стро­го обусловленных случаях, сделать вывод, что авторами сравнива­емых текстов являются разные лица.

Частные признаки характеризуют отдельные стороны, элемен­ты конкретного объекта. Эти признаки группируются следующим образом: семантические, признаки графического выражения письменной речи, лексические, грамматические, стилистические, приз­наки модификации и диалектологические признаки.

Идентификационное значение частных признаков письменной речи в процессе установления автора документа далеко не одина­ково. Семантические   признаки,   присущие   широкому   кру­гу лиц, имеют наименьшую идентификационную значимость. Воз­можно поэтому отдельные авторы полагают, что признаки этой группы не следует включать в систему признаков письменной ре­чи. Анализ экспертной практики показывает, что подавляющее большинство признаков этой группы не целесообразно включать в число идентификационных ввиду их малой информативности. Вме­сте с тем такие семантические признаки, как содержание, цель и конкретные сведения, известные пишущему, взятые в сочетании с иными признаками письменной речи, могут способствовать индивидуализации письменной речи автора, и нередко признаки этой группы предопределяют другие признаки письменной речи, в част­ности лексические и стилистические. Наибольший интерес призна­ки этой группы представляют в том случае, когда надо решить во­прос, не исходят ли все представленные на исследование тексты от одного лица. При этом, как показывает обобщение экспертной практики, семантические признаки могут быть адекватными и взаи­мозависимыми. Понятно, что адекватные семантические признаки представляют наибольшую ценность в процессе идентификации.

Длительное время в экспертной практике считалось, что ру­кописи, которые характеризуются высокой степенью грамотности, не содержат признаков письменной речи. Объясняется это тем, что у многих практических работников признаки письменной речи ас­социировались с ошибками на правила школьной грамматики. Hа основе многолетней, экспериментальной работы и обобщения экс­пертной практики в науке удалось выделить в рукописях лиц, имеющих высокую степень грамотности, группу признаков, которая по­лучила название «признаки графического выражения письменной речи». В указанную группу были включены: реквизиты письменной речи, символы и сокращения, техническая и грамматическая акцен­туация. Все эти признаки имеют большую информационную и идентификационную значимость.

В процессе анализа поступающих на экспертизу документов было замечено, что в письменной речи лиц разных национально­стей, пишущих на втором, но не на родном для них языке, можно выявить комплекс признаков, свидетельствующий о том, что вто­рой язык для пишущего неродной. Иногда можно определить не только языковую семью, но и родной язык пишущего. Дело в том, что привычные внутренние закономерности родного языка вследст­вие ряда причин (главной из которых является недостаточное, не совершенное знание пишущим второго языка) переносятся в этот язык, т. е. нормы неродного языка как бы приспосабливаются к нормам родного языка. Такое приспособление в лингвистике полу­чило название модификации.

В криминалистической литературе рекомендовалось обращать в основном внимание на лексические признаки модификации. Ученые предложили изучать фонетико-грамматические признаки модификации как наиболее информативные. Это позволило по-но­вому подойти к решению изучаемой проблемы. При­знаки модификации систематизируются в обособленную, самостоя­тельную группу, от чего их идентификационная ценность резко по­высилась.

Аналогичным образом предлагается поступить и при изучении диалектологических признаков. Обособив признаки модификации и диалектологические признаки в самостоятельные группы, удалось выявить идентификационную ценность тех призна­ков, которые ранее зачастую выпадали из поля зрения эксперта-криминалиста.

Большой интерес представляет исследование жаргонизмов — одного из важных признаков лексической группы. Обобщение су­дебной и экспертной практики показывает, что жар­гонизмы далеко не всегда используются для идентификации пред­полагаемого автора. Объясняется это, вероятно, тем, что еще не определена информационная и идентификационная значимость данного признака. Определение такой значимости зависит от того, насколько правомерным является распространение на жаргонизмы всех законов языка, как это делается, например, в отношении ди­алектизмов.

Отмечается, что нередка явная переоценка жаргонизмов по срав­нению с другими признаками как внутри этой группы, так и с при­знаками письменной речи вообще. Любой язык может исполнять свои функции только в случае, если у него есть грамматический строй и словарный фонд. Это—два основных атрибута любого язы­ка. Что касается жаргона, то у него нет своего грамматического строя, и интерес он представляет лишь с точки зрения лексики.

На основе анализа экспертной практики установлено, что грам­матические признаки имеют неодинаковую идентификационную значимость не только в зависимости от того, к какой подгруппе они относятся (орфографические или пунктуационные), но и от того, адекватны ли они в исследуемой рукописи и в образцах письмен­ной речи предполагаемого автора или же они сделаны на одно пра­вило. Грамматические признаки, адекватные как в исследуемой рукописи, так и в образцах письменной речи предполагаемого ав­тора, представляют большую идентифи­кационную значимость, чем признаки, связанные с ошибками на одно правило. В последнем случае всегда остается невыясненным вопрос: написал бы исследуемое слово предполагаемый автор

так же, как в исследуемом документе (или в образцах его письмен­ной речи).

Методика исследования признаков письменной речи основывается на общих положениях теории кри­миналистической идентификации и включает раздельное изучение идеитификационных признаков в исследуемых документах и в об­разцах, сопоставление выявленных признаков и оценку установ­ленных совпадений и различий.

Изучая рукопись, поступившую па исследование, эксперт дол­жен прежде всего решить вопрос, выполнена ли она в процессе свободного письма или в ней имеются признаки какого-либо способа умышленного искажения признаков письменной речи. Иска­жение признаков письменной речи нередко достигается за счет снижения уровня владения письменной речью, степени грамотности, уменьшения относительной длины словаря, выбора бессвязных конструкций.

Встречаются также случаи маскировки рукописи под так назы­ваемый «народный» язык за счет употребления диалектологических особенностей или подделка под «чужой» язык, что связано с употреб­лением признаков модификации. Два последних способа требуют серьезных познаний в лингвистике и немалых навыков в этой обла­сти. Вот почему эксперту важно знать данные о предполагаемом авторе: его фамилию, имя, отчество, место и время рождения, а также районы длительного проживания, национальность, родной язык, иные языки, которыми владеет подозреваемый, когда и ка­кое учебное заведение он окончил или в течение какого времени он учился, его профессию, социальное окружение и т.п.

Вместе с тем следует заметить, что искажение письменной речи представляет значительные трудности: оно предполагает созна­тельное изменение сложившихся навыков, в основе которых лежит стойкая система реакций — динамический стереотип.

Затруднения, которые испытывают пишущие при искажении письменной речи, проявляются в ряде признаков, прямо или кос­венно указывающих на такие изменения. Так, без изменения ос­таются признаки семантической группы. Большой интерес в этой связи представляют и признаки графического выражения письмен­ной речи, особенно реквизиты письменной речи. Неменьший инте­рес представляют символы, аббревиатуры, сокращения и акценту­ация.

Лексические признаки — наиболее броские и чаще всего под­вергаются изменению; несмотря па это, некоторые из них, напри­мер, термины, профессионализмы, фразеологизмы, являются ис­ключительно устойчивыми. Из числа грамматических признаков самыми устойчивыми являются фонетические ибо они связаны с артикуляционной базой, которая формируется у человека годами. Поэтому в рукописях, выполненных с искажением признаков письменной речи, наблюдается несоответствие между высокой орфо­графической грамотностью и грубыми ошибками. Аналогичное можно сказать и в отношении пунктуационных несоответствий. Та­кая же картина наблюдается, когда автор подделывается под «на­родный» или «чужой» язык.

Во всех случаях лицо, искажающее признаки письменной речи, незаметно для себя переносит в рукопись и свои ошибки, которые эксперт-криминалист должен учитывать в процессе идентификации автора.

Практика проведения экспертиз показывает, что если при производстве экспертиз почерка наибольшую ценности представляют свободные образцы, то при проведении сравнитель­ного исследования признаков письменной речи существенную роль играют и экспериментальные образцы.

Возможность идентификации автора рукописи находится в прямой зависимости от количества и качества сравнительного ма­териала. Наиболее распространенным недостатком материалов, представляемых на экспертизу, является качественная и количественная неполноценность сравнительных образцов. В известной ме­ре это может быть объяснено неразработанностью методики отбо­ра образцов письменной речи. В науке уделено боль­шое внимание разработке методики отбора образцов письменной речи. В частности, используются на практике мето­ды получения сравнительного материала путем тестирования н использования в отдельных случаях фонограммы речи предпо­лагаемого автора, что в известной мере может восполнить в ко­личественном отношении образцы его речи и дает возможность проверить уже имеющиеся сравнительные материалы.

Представляется, что имея возможность проконтролировать н дополнить письменные источники фонограммой, эксперты-крими­налисты в процессе судебного разбирательства смогут проиллюстрировать отдельные признаки письменной речи, выявленные в ис­следуемых рукописях, той информацией, которая зафиксирована на фонограмме допроса предполагаемого автора.

Некоторые авторы предлагают признать недопустимым получение экс­периментальных образцов письменной речи путем списывания ка­кого-либо текста. В этом случае невозможно проверить письменную речь предполагаемого автора.

В настоящее время в судебной практике на­ходит применение получение экспериментальных образцов как по­черка, так и письменной речи посредством диктанта. Это действи­тельно один из результативных приемов отбора экспериментальных образцов почерка. Что же касается получения таким путем экспериментальных образцов письменной речи, то надо быть при этом осторожным. Дело в том, что в литературе еще не освещены воп­росы, связанные с влиянием на пишущего особенностей и дефектов речи самого диктующего, равно как и нет сведении о степени влияния соответствующих профессиональных навыков, т. е. умения диктовать, на письменную речь предполагаемого автора. В анало­гичных ситуациях обязательно надо указывать, что эксперимен­тальные образцы письменной речи отбирались под диктовку. Учи­тывая большую специфику получения образцов письменной речи, представляется целесообразным, чтобы отбор сравнительного ма­териала проводился только с участием специалиста, а в ряде слу­чаев и в присутствии эксперта.

Раздельное и сравнительное исследование признаков письмен­ной речи в исследуемом документе и в образцах письменной речи предполагаемого автора проводится на основании общих положе­ний методики криминалистической экспертизы. Логическим завер­шением аналитического и сравнительного исследования является формулирование выводов эксперта, в которых он подводит итог исследования. Анализ экспертной практики показывает, что выво­ды криминалистических автороведческих экспертиз текста неред­ко даются в вероятной форме. В литературе вопрос о принципиаль­ной допустимости вероятных заключений не решен. Так, по мне­нию некоторых ученых (Р.Д. Рахунов, М.С. Строгович и др.), ес­ли установленных экспертом данных недостаточно для категори­ческого вывода по поставленному перед ним вопросу, то он должен отказаться от составления заключения. Мнение других ученых (А.И. Винберг, Н.А. Селиванов и др.)—диаметрально противоположное - предположительный вывод не может быть доказательством по делу. Вероятные заключения можно использовать для построения версий, получе­ния новых доказательств и т. п.

В литературе справедливо указывается, что содержащиеся п заключении сведения о частных признаках, их совпадениях или различиях служат косвенным доказательством по отношению к факту тождества или различия. Если бы указанный факт устанавливался только экс­пертизой, то, очевидно, при вероятном выводе возможность доказывания на этом была бы исчерпана. Однако в интересах макси­мальной объективности, полноты и всесторонности суд стремится использовать одновременно несколько па­раллельных, не зависящих друг от друга способов для установле­ния каждого обстоятельства дела, и поэтому в общей цепи доказательств вероятный вывод эксперта может сыграть свою роль. По мнению Р.С. Белкина и А.И. Винберга в вероятном заключении ценность представляет только та информация, которая содержит что-то новое о предмете доказывания. Именно накопление такой информации отражает процесс познания события преступления. Следовательно, в вероят­ном заключении доказательственное значение имеет не предполо­жение эксперта о тождестве или различии, а частные признаки совпадения (различия), в отношении которых эксперт дал опреде­ленное заключение.

Оценка заключения эксперта включает анализ соблюдения процессуального порядка подготовки, назначения и проведения экспертизы, научной обоснованности за­ключения и оценку содержащихся в заключении эксперта фактиче­ских данных в сопоставлении с другими доказательствами, добы­тыми по данному делу. Оценке подвергается и компетентность экс­перта решать те или иные вопросы.

     При оценке заключения эксперта-автороведа следователь и суд должны проверить, какова специальная подготовка эксперта, име­ет ли он, помимо криминалистической, еще и филологическую под­готовку. Вместе с тем отсутствие филологического образования от­нюдь не во всех случаях должно оцениваться негативно. Если кри­миналист получил специальную подготовку по производству кри­миналистических автороведческих экспертиз, то его следует приз­нать компетентным и в том случае, когда у него нет филологиче­ского образования. Аналогичным образом следует поступать и в том случае, если у эксперта, имеющего филологическое образова­ние, будет и криминалистическая подготовка. Наличие лишь одно­го филологического образования не может служить доказательст­вом компетентности лица, проводившего криминалистическую экс­пертизу авторства текста.

При оценке заключения эксперта суд должен установить, не вышел ли он при производстве экспертизы за пре­делы своей специальной компетенции. Применительно к кримина­листической автороведческой экспертизе это может проявиться в том, что эксперт идентифицирует автора не столько на основании исследования объектов экспертизы, сколько на основе изучения анкетных данных и обстоятельств дела.

Следует указать на недопустимо­сть практики, когда научная сторона заключения фактически полностью принимается на веру без должного анализа – в этом случае судам необходимо проверять научную обоснованность заключения экспер­та.

Суд в состоянии оценить заключение эксперта-автороведа и разобраться в его научной обоснованности. Для этого можно использовать следующие средства: ознакомление с научной литературой и методическими пособиями, инструкциями, рекомендациями; личный опыт оценки экспертизы вообще, консуль­тации у специалистов; допрос эксперта, назначение дополнитель­ных экспертиз.

Во всех случаях судьи должны обращать внима­ние и на детализацию тех признаков письменной речи, которые положены в основу вывода. Нередко эксперты ограничиваются указаниями: «почти отсутствуют знаки препинания», «имеются ор­фографические ошибки», «ошибок мало» и т. п. Представляется. что существующая практика несовершенна, так как и лицо, наз­начившее экспертизу, и эксперты (в случае повторного исследо­вания) практически лишены возможности оценить идентификаци­онную значимость «почти отсутствующих признаков».

Очевидно, что выводы эксперта, основанные на отмеченных вы­ше «признаках», нельзя рассматривать как научно обоснованные, потому что научная обоснованность заключения предполагает, что выводы эксперта базируются на конкретных признаках. В против­ном случае обоснованность заключения вызывает сомнения, и оно не может быть признано полноценным источником доказательств.

В результате оценки заключения эксперта-автороведа в сово­купности с другими доказательствами суд могут выявить противоречия между заключением эксперта и всеми ос­тальными доказательствами по делу. Однако из этого необязатель­но должен следовать вывод, что заключение ошибочно. Недосто­верность того или иного источника доказательств устанавливается в процессе критической оценки всех доказательств с обязательным устранением противоречий.

Вместе с тем выводы по делу не могут быть основаны на за­ключении эксперта, противоречащем обстоятельствам, достоверно установленным другими средствами доказывания.

Значительно чаще на практике возникают противоречия не ме­жду всеми доказательствами по делу и заключением эксперта, а между заключением эксперта-автороведа и показаниями сторон. В этом случае решить вопрос, какое из доказательств соот­ветствует действительности, можно только в результате их крити­ческой оценки в совокупности с другими доказательствами, соб­ранными по делу. Экспертов-автороведов обязательно надо вызывать в суд для производства экспертизы. В судебном засе­дании можно провести новое исследование по дополнительным ма­териалам, допросить эксперта по проведенному им исследованию. Кроме того, суд вправе назначить повторную экспертизу.

От оценки заключения следует отличать использование заклю­чения эксперта-автороведа в процессе доказывания. Использовать заключение эксперта-автороведа—это значит установить с его помощью новые факты или обстоятельства, имеющие значение для дела. Нередко такие факты, установленные экспертом-автороведом. могут быть использованы как прямое доказательство.

Обстоятельства, выявленные автороведческой экспертизой, мо­гут быть использованы как доказательственные факты.

Следователь и суд могут использовать заключение эксперта-автороведа для проверки и оценки показаний сторон. При этом надо учитывать позицию сторон или свидетелей по отношению к обстоятельствам, для установления которых назначалась экспертиза. Когда они не оспаривают обстоятельств, установленных экспертизой, то их сообщение, полученное после предъявления результатов экспертизы, является новым подтверж­дением известных фактов. Если же при ознакомлении с результа­тами экспертизы они изменят свои позиции и, например, признают факты, ранее ими оспариваемые, то их сообщение будет новым до­казательством

 

 

§3. Криминалистическая экспертиза документов

 

Основой для распространения криминалистической методологии на гражданское судопроизводство послужила доктрина о единстве процессуальных институтов в различньк видах процесса (В.А. Рязановский) и концепция о межотраслевом институте доказывания (В.В. Ярков и др.).

В науке очерчен круг криминалистических знаний (из области криминалистической методологии, техники и тактики), необходимых судье для достаточно квалифицированного назначения, организации и производства экспертизы. Особо отмечается роль теории судебной экспертизы как самостоятельной дисциплины и ее предметной отрасли знаний судебно-технической экспертизы документов в формировании профессиональных знаний судьи.

В   литературе приводятся данные о недостатках назначения, организации и производства судебной экспертизы документов судьями в современных условиях. Разработка криминалистического обеспечения судов в рассматриваемом случае непосредственно связывается в работе с особенностями доказывания с помощью экспертизы в гражданском процессе.

В науке отмечается как положительный фактор снятие ограничений инициативы суда в назначении экспертизы. На сегодняшний день закон расширяет возможности назначения судом экспертизы по своей инициативе, но при условии согласия сторон и, кроме того, в ряде других случаев, предусмотренных законом: необходимость проверки заявления о фальсификации доказательства, дополнительной или повторной экспертиз и др.

В связи с тем, что современное процессуальное законодательство отказалось от традиционного раскрытия содержания «специальные знания» в науке предложено и обосновано унифицированное определение: «специальные знания как атрибут судебной экспертизы - это знания в области любой научной, творческой или практической деятельности, выходящей: а) за пределы правовой компетенции органов суда и следствия и б) сведений об общеизвестных фактах».

В науке обращается внимание на то, что нормативный материал, относящийся к регламентации экспертизы в  судопроизводстве, далеко не всегда отвечает потребностям современной судебной и экспертной практики. К его недостаткам относится: противоречивость отдельных положений, пробельность, нереальность выполнения.

Учеными исследуется право присутствия лиц, участвующих в деле, присутствовать при производстве экспертизы и аргументируется позиция, предлагающая еще большее ограничение рассматриваемой возможности, и заключающаяся в том, что право присутствия лиц, участвующих в деле, должно быть: а) исключением, а не правилом, б) осуществляться с согласия эксперта, в) регламент присутствия также должен определяться экспертом. За экспертом также законодательно должно быть закреплено право ходатайствовать перед судом об обеспечении в случае необходимости присутствия лица, участвующего в деле, при производстве экспертизы.

В качестве значительного пробела в законодательстве отмечено отсутствие норм, предусматривающих процессуальную фигуру специалиста и получение образцов для сравнительного исследования. На основе сравнительно-правового анализа в работе аргументируется необходимость этих норм и их значение для эффективного производства экспертизы. Отмечается, что редакция указанных норм может быть сформулирована следующим образом:

Статья «Специалист»

«1. Специалистом может быть любое незаинтересованное в деле лицо, обладающее специальными знаниями, необходимыми для дачи консультации либо для оказания технической помощи суду в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом.

2. Специалист обязан явиться по вызову суда, дать консультацию или оказать техническую помощь.

3. Специалист может отказаться от дачи консультаций или оказания технической помощи, если он не обладает для этого необходимыми знаниями».

Статья   «Получение   образцов   для   сравнительного исследования»

«1. Для производства экспертизы суд получает образцы почерка или иные образцы для сравнительного исследования у сторон, третьих лиц или свидетелей, которые направляет в экспертное учреждение или эксперту.

2. При получении образцов для сравнительного исследования не должны применяться методы, опасные для жизни и здоровья человека или унижающие его честь и достоинство. В необходимых случаях получение образцов производится с участием специалиста».

Отмечается и обосновывается нереальность выполнения указания в определении суда о назначении экспертизы срока ее производства.

Представляют интерес судебные ситуации, порождающие необходимость назначения экспертизы документов, действия судьи, связанные с назначением и производством этой экспертизы, вынесением определения о назначении экспертизы документов.

Правильное решение о назначении экспертизы документа связывается с убедительностью доводов сторон, результатами осмотра документа, знанием возможностей экспертизы.

Осмотр документа в гражданском процессе - оперативное судебное действие, осуществляемое в условиях судопроизводства. Характерным для документов как объектов экспертизы, назначаемой в судопроизводстве, является их потенциальный двойственный статус: они представляются суду как письменные доказательства, но с помощью экспертизы предстоит решить, сохранят ли они именно это доказательственное значение или приобретут статус вещественного доказательства.

Исходя из этой позиции соответственно должен строиться судебный осмотр документа как оперативный познавательный акт, в процессе которого анализируется как содержательная и правовая сторона документа, проверяется соблюдение требований, предъявляемых к документу - письменному доказательству, так и особенности изготовления документа, его оформление, возможное внесение в пего изменений.

В науке излагаются органолептические и технические приемы и средства осмотра документа в целом и его реквизитов. Приводятся признаки, позволяющие при осмотре обратить внимание на способ изготовления документа, на внесение в него изменений, имеющих значение для его использования. Особое внимание уделяется осмотру реквизитов документа, который предлагается производить в две стадии: а) раздельный осмотр и б) сопоставительный осмотр. Важны информативные признаки, подлежащие выявлению при осмотре и свидетельствующие о неподлинности оттисков печатей и штампов, а также подписей, подвергавшихся как техничес-кой, так и рукописной подделке.

Интересен в науке вопрос и понятии задачи экспертизы, ставящейся  судом перед экспертом, которое составляет: цель, исходные данные в виде объектов исследования и материалов дела; рассматривается отличие содержания этого понятия от принятого в теории судебной экспертизы представления об экспертной задаче, включающего, кроме того, средства достижения цели.

В литературе выделены типичные объекты и задачи в области судебно-технической экспертизы документов (СТЭД), необходимость в экспертном разрешении которых возникает в суде. В качестве наиболее часто назначаемых к разрешению эксперта в области СТЭД выделены задачи по установлению абсолютной давности выполнения документа и его реквизитов; изготовление документа способом, при котором он теряет свое удостоверительное значение (выполнение подписи техническим способом - с помощью копирования, использования факсимиле; использование ненадлежащих печатей и штампов, внесение изменений в текст документа; не единовременное изготовление документа, а составление его из частей других документов и т.п.).

В подготовку    материалов    для криминалистической экспертизы документов входят действия суда: а) по определению документа, направляемого на экспертизу, и решению вопроса о внесении изменений в документ при производстве экспертизы (разрешение на вырезки), б) по получению образцов для сравнительного экспертного исследования. Особо подчеркивается   важность   представления   свободных   образцов, относящихся по времени, предшествующему изготовлению спорного документа и возникновению дела.

В связи с недостаточной ясностью гносеологической природы действий по получению экспериментальных образцов в науке уделено внимание этому вопросу. Ряд авторов, рассматривают получение экспериментальных образцов а качестве реализации экспериментального метода (Р.С. Белкин и др.), но, с другой стороны, такой эксперимент считается не познавательной  процедурой, а лишь подготовкой к ней. Познавательный же процесс осуществляется в процессе производства экспертизы, а эксперимент предпринимается с целью получения для нее исходных данных.

В науке даны рекомендации для судей по обеспечению достоверности свободных и отбору экспериментальных образцов, подчеркивается недопустимость получения экспериментальных образцов для экспертизы помимо суда.

Судебная оценка заключения эксперта-документалиста рассматривается как процессуальная оценочная деятельность суда, включающая: исследование, проверку и собственно оценку доказательств, что в отношении заключения эксперта-документалиста представляется следующим образом: изучение заключения - его предварительная оценка, проверка и заключительная оценка в системе доказательств по делу.

В качестве конечной цели оценочной деятельности суда предлагается считать установление у заключения свойств (качеств), необходимых для признания заключения эксперта доказательством по делу.  Такими свойствами  (качествами)  признаются: относимость,   допустимость,   достоверность,   силу   (значимость), достаточность с учетом взаимной связи доказательств по делу.

Главной процедурой, раскрывающей содержание судебной оценочной  деятельности,  предлагается  считать  сравнение  или сопоставление, а критерием - соответствие оцениваемого объекта своего рода эталону, содержащему необходимые доказательственные свойства. Для реализации этой процедуры в заключении эксперта-документалиста предлагается выделить те положения (они названы опорными), в которых должны проявиться необходимые доказательственные свойства. Именно они являются непосредственным объектом внимания в оценочном процессе.

Отправляясь от изложенного, в науке разработаны рекомендации по оптимизации существующих приемов установления необходимых свойств у заключения эксперта-документалиста.

Учеными определяется последовательность установления доказательственных свойств, рассматриваются опорные положения применительно ко всем частям заключения эксперта-документалиста: вводной, исследовательской, выводам. Особое внимание при этом уделено оценке допустимости и достоверности. Вопрос о научной состоятельности и обоснованности конкретного вывода  сводится к обоснованности и правильности применения конкретной методики, что и является непосредственным предметом изучения судьей заключения эксперта в процессе установления его достоверности.

В литературе подробно рассматриваются опорные положения и логическая составляющая на примере типовой схемы решения задач в области СТЭД, формы выводов и их интерпретация   при   установлении   доказательственных   свойств. Критикуется позиция некоторых авторов относительно того, что вероятный вывод, сформулированный с примене-нием специальных знаний и с указанием степени вероятности, может быть признан прямым доказательством. Во-первых, вывод эксперта в принципе не может формулироваться без применения специальных знаний, иначе он не будет являться выводом эксперта. Во-вторых, принятым в криминалистике условием формулирования вывода в вероятной форме является очень высокая степень вероятности, которая при применении количественных методов оценки равна 0,95. В-третьих, независимо от степени вероятности вероятный вывод эксперта, будучи менее значимым и достаточным, нежели категорический, прямым доказательством быть не может.

В качестве одного из основных процессуальных средств исследования и проверки заключения являются пояснения эксперта в судебном заседании. В науке рассматриваются бытующее в практике негативное явление - «заказное рецензирование» заключения эксперта и возможности борьбы с недобросовестностью участников процесса; анализируются причины различных выводов разных экспертов: а) различная квалификация, б) элементы субъективизма, в) ошибка эксперта, г) заведомо ложное заключение.