На подлинном собственной его императорского величества рукой написано: «Быть по сему» в царском Селе 20 ноября 1864 года устав уголовного судопроизводства общие положения
| Вид материала | Документы |
- Принят Государственной Думой 22 ноября 2001 года Одобрен Советом Федерации 5 декабря, 4038.9kb.
- Принят Государственной Думой 22 ноября 2001 года Одобрен Советом Федерации 5 декабря, 7930.77kb.
- Принят Государственной Думой 22 ноября 2001 года Одобрен Советом Федерации 5 декабря, 9371.28kb.
- Принят Государственной Думой 22 ноября 2001 года Одобрен Советом Федерации 5 декабря, 10716.75kb.
- «Россия в первой половине XIX века» 8 класс, контрольный тест Вариант – I выберите, 34.02kb.
- Устава Гражданского Судопроизводства 1864 года. Значение французского процессуального, 894.82kb.
- Уголовный процесс сга конституционные принципы уголовного судопроизводства, 15.8kb.
- Постановлением Конституционного Суда РФ от 29. 06. 2004 n 13-п часть первая. Общие, 9240.37kb.
- Участники уголовного судопроизводства, их права, 248.29kb.
- Кенеша Кыргызской Республики 24 ноября 1999 года Раздел I. Общие положения Глава, 3221.82kb.
^ О ПОДСУДНОСТИ
Глава первая
О подсудности по роду преступлений
Статьи 200—207
Подсудность по роду преступлений, как отмечал И. Я. Фойницкий, различается: а) по юридическому характеру деяния, б) по тяжести наказания, в) по размеру гражданского иска 80. Особое внимание сосредоточено на подсудности окружного суда с участием присяжных заседателей.
Учреждение суда присяжных — серьезное завоевание демократической общественности в России. Еще А. Н. Радищев, декабристы (П. И. Пестель, Н. И. Тургенев, Н. М. Муравьев и др.) решительно настаивали на его введении. Революционеры 60—70-х гг. XIX века расширили и углубили их требования. Суд присяжных считали необходимым ввести и очень многие представители дворянско-буржуазных кругов. Правительственные верхи вынуждены были пойти на это, хотя в самый канун реформы Александр II и его приближенные не скрывали своего отрицательного отношения к институту присяжных. Нападки на суд присяжных начались сразу после его создания (см. комментарий к ст.ст. 106—109 Учреждения судебных установлений). Сторонники суда присяжных в период подготовки реформы подчеркивали, что условиями, внушающими общее доверие к уголовному суду, считаются: 1) отделение в уголовных делах вопроса о виновности от вопроса о наказании с предоставлением разрешения каждого из этих вопросов особым судьям, 2) многочисленность судей, принимающих участие в решении дела, 3) широкое право отвода судей как обвиняемым, так и обвинителем. Обосновывая преимущества суда присяжных, его сторонники в Государственном совете указывали, что если решение вопросов о виновности и наказании принадлежит одним и тем же судьям, то суды часто стараются определить степень вины так, чтобы подсудимый подлежал тому наказанию, которому судьи желали его подвергнуть. Этим искажается правильность приговора, ибо от личного убеждения судьи может зависеть только решение вопроса о вине или невиновности подсудимого, а отнюдь не вопроса о следующем ему наказании. Ввиду того, что преступления преследуются во имя государственных интересов, преступники должны наказываться по законам, утвержденным верховной законодательной властью, а не по произволу судей. Именно поэтому необходимо отдельно решать вопрос о виновности и вопрос о наказании.
При проведении судебной контрреформы компетенция окружного суда была изменена, и в местностях, где было введено в действие Положение о земских участковых начальниках, окружным судам стали подсудны все уголовные дела, изъятые из ведомства уездных членов окружного суда, мировых и городских судей и земских начальников, — в соответствии с законом от 12 июля и 29 декабря 1889 г.. Кроме того, подсудность дел окружному суду с участием присяжных заседателей была серьезно ограничена законодательством второй половины 70-х годов по мере расширения компетенции судебных палат с сословными представителями.
Глава вторая
О подсудности по месту совершения преступлений
Статьи 208—217
Определяя общее правило о подсудности по месту совершения преступления, статьи одновременно отмечают необходимость производства предварительного расследования в месте обнаружения преступного деяния и в месте пребывания обвиняемого (см. комментарий к ст. 289). О преимуществе места совершения преступления при определении подсудности перед другими основаниями в свое время писал И. Я. Фойницкий. В этой же главе регламентируется подсудность при совершении преступлений в разных судебных округах. Еще при подготовке судебной реформы указывалось, что наиболее целесообразным является рассмотрение уголовных дел, в которых подсудимый обвиняется в совершении нескольких преступлений и подсудных различным судам, тому судебному органу, который судит наиболее тяжкое преступление. Здесь же устанавливается порядок рассмотрения уголовных дел, где обвиняемыми выступают подданные России, совершившие преступления за границей, и иностранцы, а также подданные России, проживающие на территории Польши и Финляндии.
Глава третья
О подсудности по принадлежности обвиняемых к особым ведомствам
Статья 218
Ввиду того, что в отношении лиц духовного ведомства был введен особый порядок уголовного судопроизводства, данная статья отсылает к книге третьей настоящего Устава (ст.ст. 1017—1029).
^ Статьи 219—224
Регламентируют порядок расследования и рассмотрения дел, где субъектами уголовной ответственности выступают воинские чины и чины пограничной стражи. Дела эти подлежат рассмотрению военного суда.
Статья 225
В уголовных делах, где субъектами выступают гражданские лица, находящиеся на службе в военном ведомстве, вводится смешанная подсудность: за должностные преступления, нарушение воинской дисциплины они подлежат военному суду, за все прочие — уголовному суду гражданского ведомства. Такая смешанная подсудность была введена в период подготовки реформы, с учетом опыта западноевропейских армий.
Статья 226
Устанавливает, что только в местностях, объявленных на военном положении, возможна передача лиц гражданского ведомства военному суду и только на точном основании изданных для этих местностей положений.
Сразу после введения судебных уставов царизм стремился расширить основания для передачи дел на рассмотрение военного суда. Используя в качестве повода растущее революционное движение, правительство в конце 70-х — начале 80-х годов, приняло ряд нормативных актов, которые осуществили это стремление. 9 августа 1878 г. был издан закон, согласно которому важнейшие государственные преступления и преступления против порядка управления передавались в ведение военных судов с применением ими наказаний, установленных военно-уголовными законами для военного времени. Дальнейшее развитие законодательства о подсудности гражданских лиц военному суду было осуществлено законом 8 апреля 1879 г.90, расширившим круг дел, разбиравшихся военными судами9!. Продолжая судебную контрреформу, 14 августа 1881 г. правительство приняло «Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия», которое, наряду с другими реакционными мероприятиями, установило, что в местностях, объявленных на положении усиленной или чрезвычайной охраны, генерал-губернаторам и министру внутренних дел предоставляется право передавать на рассмотрение военного суда все дела «...в видах ограждения общественного порядка и спокойствия для суждения по законам военного времени». Военные суды стали рассматривать не только все политические преступления, что устанавливалось еще законодательством 1878—1879 годов, но и общеуголовные преступления.
^ Статьи 227—230
Регулируют порядок осуществления уголовного преследования военнопленных, иностранцев, не пользующихся правом экстерриториальности, дипломатов, пользующихся таким правом, а также служащих посольств и иных дипломатических учреждений. Действие ст.ст. 228 и 230 распространялось также на экипажи иностранных судов, находившихся в российских территориальных водах.
Глава четвертая
О порядке разрешения пререкании о подсудности
Отделение первое
^ ПРЕРЕКАНИЯ МЕЖДУ СУДЕБНЫМИ УСТАНОВЛЕНИЯМИ
Статьи 231—238
Под пререканием о подсудности понимается спор между судами об отнесении к их компетенции того или иного дела.
Отделение второе
^ ПРЕРЕКАНИЯ МЕЖДУ СУДЕБНЫМИ И
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫМИ УСТАНОВЛЕНИЯМИ
Статьи 239—245
Исходя из того, что ряд правонарушений подлежит рассмотрению, наряду с судами, административными и иными государственными органами, второе отделение данной главы посвящено порядку разрешения пререканий о подведомственности, где, с одной стороны, выступают суды, а с другой — административные или иные государственные органы.
Глава пятая
О перенесении дел из одного судебного округа в другой
Статьи 246—248
Перенесение дел из одного судебного округа в другой является изъятием из общего принципа о территориальной подсудности (см. комментарий к ст. 208 Устава). При подготовке реформы авторы ее подчеркивали, что такое перенесение «...не может быть почитаемо отступлением от порядка подсудности, ибо ... имеет целью удобство судопроизводства и ограждение прав сторон в интересах правосудия». Поэтому было 1 признано целесообразным точно определить случаи перенесения дел, предоставив решение вопроса либо судебной палате, 4 когда это требуется для удобства судопроизводства, либо Правительствующему сенату — в случаях, когда перенесение дела необходимо для обеспечения беспристрастного его рассмотрения.
Раздел второй
^ О ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ СЛЕДСТВИИ
Глава первая
О лицах, участвующих в производстве предварительного следствия
Статья 249
Институт судебных следователей появился в России накануне судебной реформы. Недостатки проводимого полицией предварительного расследования были настолько очевидны, что передача следствия органам юстиции могла быть осуществлена еще в условиях дореформенной судебной системы. В соответствии с императорским указом от 8 июня 1860 г., следственная часть отделялась от полиции96. Одновременно императором были утверждены Наказ судебным следователям и Наказ полиции о производстве дознания по происшествиям, могущим заключать в себе преступление или проступок. Судебные уставы внесли существенные изменения в положение следователя, его взаимоотношения с судом, прокуратурой и полицией.
Раздел второй книги второй Устава уголовного судопроизводства, несмотря на свое название, посвящен не только предварительному следствию в узком смысле слова, он регулирует также порядок дознания и розыска, но, как и указано в комментируемой статье, только по делам, подсудным окружным судам. Порядок производства предварительного расследования по делам, подсудным судебным палатам, предусмотрен в книгах третьей и четвертой Устава. Правда, в порядке исключения судебные следователи могли проводить предварительное следствие и по следующим категориям дел: 1) по делам, подсудным судебной палате (государственные преступления — ст.ст. 1036—1041, должностные преступления ст. 1089); 2) по некоторым должностным преступлениям, подсудным Сенату; 3) по некоторым преступлениям, подсудным военным судам.
Подследственность дел о преступлениях, совершенных военнослужащими, определялась в соответствии с военным законодательством. Судебные следователи окружных судов проводили предварительное следствие по общим преступлениям, совершенным офицерами и генералами, за исключением нижеследующих случаев: 1) нарушения воинской дисциплины; 2) нарушения в местах, находящихся исключительно в ведении военного начальства; 3) нарушения, совершенные одним военнослужащим против другого во время отправления ими воинских обязанностей. Для нижних чинов военного ведомства, кроме того, необходимо было, чтобы совершенное ими преступление влекло наказание, связанное с потерей прав и преимуществ, или более тяжкое, а также, когда обвинение сопровождалось предъявлением иска о возмещении ущерба на сумму свыше 300 рублей.
Вместе с тем, следует отметить, что предварительное следствие проводилось не по всем делам, подсудным окружным судам. В соответствии со ст. 544, оно являлось обязательным только по делам, рассматривавшимся с участием присяжных заседателей. В остальных случаях, когда ни прокурор, ни соответствующий суд не считали следствие необходимым, обвинительный акт представлялся непосредственно к судебному рассмотрению. В частности, Н. А. Буцковский относил к числу таких дел, во-первых, те, которые касались преступлений, совершенных в присутствии суда и засвидетельствованных протоколами судебных заседаний, во-вторых, те, которые касались преступлений против уставов казенного управления или против общественного благоустройства и благочиния, засвидетельствованных в протоколах соответствующих административных органов 98.
Наряду с судебными следователями окружных судов в пореформенный период появляются и другие должностные, лица, уполномоченные к ведению следствия. В 1867 году при Петербургском и Московском окружных судах были учреждены должности следователей по особо важным делам, а в 1875 году они были введены и в округа других судебных палат". Согласно утвержденному императором мнению Государственного совета в 1870 году должности следователей по важнейшим делам учреждались при всех окружных судах 100. Эти лица обладали всеми правами и преимуществами судебных следователей. Но была еще одна, наиболее распространенная, категория лиц, которая вела следствие, но не пользовалась преимуществами судебной службы. Официально они именовались «чиновники, причисленные к министерству юстиции и командированные министром к исправлению должности судебного следователя». Постепенно институт таких чиновников стал вытеснять судебных следователей в точном смысле этого слова, причем он распространялся не только на ¦ участковых следователей, но даже на следователей по важнейшим и особо важным делам. «В 1898 году из 1487 судебных Ц следователей, состоявших по империи, только 154, т. е. около S 10%, пользовались судейской несменяемостью».
Отделение первое
^ УЧАСТИЕ ПОЛИЦИИ В ПРОИЗВОДСТВЕ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ
Статьи 250—253
Участие полиции в производстве предварительного расследования осуществлялось в следующих формах: 1) дознание, 2) совершение отдельных следственных действий в порядке ст. 258 Устава и 3) выполнение отдельных поручений следователя, в том числе розыск. В законодательных мотивах к Уставу, опубликованных Государственной канцелярией, указано, что исследование преступления состоит из трех главных частей — дознания, предварительного следствия и следствия окончательного. Причем отмечалось, что «полиции должно предоставить только производство предварительных дознаний и действия ее в этом отношении ограничить самыми необходимыми изысканиями» ^О2. Дознание происшествий определялось как «первоначальные изыскания, производимые полицией для обнаружения справедливости или несправедливости дошедших до нее слухов и сведений о преступлении или о таких происшествиях, о которых без розысканий нельзя определить, заключается или не заключается в них преступление» 103. Составители судебных уставов видели одну из своих задач в отделении дознания от следствия и полагали при этом, что новый порядок расследования «заключает в себе два весьма важных улучшения: первое, что полиция, дабы не сообщать следователю неверных сведений, по необходимости должна будет сперва сама удостовериться в справедливости того о чем доносит, а чрез то число неосновательных следствий значительно уменьшится; второе, что судебный следователь, не участвуя в первоначальных розысканиях и посему не увлекаемый первыми, иногда ошибочными заключениями и догадками о предполагаемом виновном, может беспристрастно, без всяких предубеждений, судить о вероятности возводимого на кого-либо подозрения».
В юридической науке не было принципиальных разногласий по вопросу об определении понятия дознания, однако некоторые расхождения во взглядах в высказываниях разных авторов обнаруживаются. Так, В. К. Случевский, в полном соответствии с мнением составителей судебных уставов, видел целью дознания только «обнаружение преступного характера происшествия», полагая, что «дальнейшие действия по розысканию и обличению преступника» должны принадлежать следователю. Другие авторы утверждали, что «дознание направляется на исследование дела для обнаружения виновника и его виновности». А. А. Квачевский различал дознание в широком и узком смысле слова. В широком смысле — это все первоначальное производство, включая розыск, в узком смысле — «собирание признаков одного преступления, без указания преступника».
Органами дознания, в соответствии с Уставом, являлись, как правило, органы полиции. Но наряду с полицией дознание проводилось: 1) по преступлениям, совершенным военнослужащими, — военным начальством; 2) по должностным преступлениям и проступкам — гражданским начальством; 3) по некоторым должностным и религиозным проступкам — духовенством; 4) по преступлениям против казенной собственности — чиновниками определенных ведомств; 5) по политическим преступлениям—жандармерией. В 1871 году Устав был дополнен ст.ст. 261 —261, закрепившими порядок действий жандармов по оказанию помощи общей полиции и прокурорскому надзору в борьбе с преступлениями, подсудными окружным судам. Таким образом, сфера жандармского дознания расширялась.
Как следует из комментируемых статей, дознание начиналось полицией не по всем сообщениям о происшествиях преступного характера, а только тогда, когда ни прокурора, ни следователя нет на месте (ст. 252) или нет уверенности в том, что имело место именно преступление, а не иное происшествие (ст. 258). Надзор и общее руководство дознанием осуществляла прокуратура, и только ей, а не полиции представлялось право прекращать дознание. Не мог прекратить дознание и следователь, если не обнаруживал в его материалах состава преступления. В таком случае он, в соответствии со ст. 309 Устава, должен был направить материалы дознания прокурору. В законе не указывалось, какой полицейский чиновник должен направлять материалы дознания в прокуратуру, а на практике установился обычай отправлять их сначала приставу, который передавал документы по принадлежности следователю или ,- прокурору 108. Но, согласно разъяснению Сената, обязанность полиции сообщать прокурорскому надзору о происшествиях преступного характера не распространялась на «такие случаи, когда происшествие не заключает в себе никаких признаков преступления или проступка».
Статья 254
В статье установлены формы и методы дознания, причем характерно, что розыск здесь выступает как составная часть дознания. Вместе с тем, А. А. Квачевский отмечал, что «дознание иногда называют розыском — это неточно». «В своем особенном значении розыск, — писал он, — составляет часть дознания, в обширном смысле — один из способов его производства, направленный к обнаружению и указанию скрытого, тайного, преимущественно виновника преступления» П. В. Макалинский также подчеркивал: «Дознание и розыск употребляются часто в одном значении, но понятие о дознании обширнее понятия о розыске; последний представляет как бы часть первого, направленную на обнаружение чего-либо скрытого, не легко доступного; он предполагает быстроту действий и потому упоминается тогда, когда говорится о делах или обстоятельствах загадочных или важных, требующих особенной деятельности со стороны полиции». По Уставу функция розыска в равной мере возлагалась на органы дознания и следствия. Причем, как отмечали различные комиссии, создаваемые во второй половине XIX века, этой функцией в равной мере тяготились и считали ее второстепенной как следователи, так и полиция.
Стремление составителей судебных уставов отделить дознание от следствия проявилось не только в разграничении их целей, но и в формах осуществления этих действий. К ним отнесены только розыски, словесные расспросы и негласное наблюдение. Термин розыск, причем во множественном числе, употребляется в Уставе только один раз — именно в ст. 254. По мнению И. Я. Фойницкого, розыски в данном случае включают в себя осмотры местности, потерпевшего, вещественных доказательств, публикации в газетах, обходы ночлежных приютов и т. п.. По всей видимости, сюда же следует отнести преследование преступника по горячим следам и использование данных криминалистических учетов. К числу действий полиции, предусмотренных дознанием в соответствии с комментируемой статьей, Сенат относил вскрытие трупа в случае, когда причины смерти не ясны и существуют подозрения в «постороннем насильственном действии». Однако это толкование не распространялось на «вскрытие трупа, уже преданного земле».
Другой формой дознания были словесные расспросы. Они противопоставлялись формальным допросам, к которым, согласно ст. 258, полиция могла приступить только в самом крайнем случае. Как отмечали составители судебных уставов, «по важности формальных допросов, производство их должно быть отнесено к обязанностям судебных следователей, а не полицейских чиновников, от которых не требуется качеств, необходимых для судьи, а снятие допросов принадлежит к действиям чисто судебного свойства». Вследствие этого запрета на производство допросов полиция не получила право на вызов, а тем более на привод не только свидетелей, но и подозреваемых. Свидетели не обязаны были давать показания полиции, действующей в качестве органа дознания; по данной статье. Сенат указал, что полиция не имела права на формальный допрос обвиняемого даже по поручению мирового судьи.
В соответствии с вышеизложенным, полиция, действуя в порядке комментируемой статьи, была не только не обязана но даже не имела права на составление какого-либо протокола в котором показания были бы засвидетельствованы подписью иных, кроме дознавателя, лиц. Правда, Сенат пришел к выводу не только о возможности, но и о желательности протоколов полицейского дознания по делам мировой юстиции. Но тем - не менее инструкции прокуроров судебных палат чинам полиции предписывали: «Сведения, собранные полицией при дознании, заносятся с указанием источника, из которого они получены, в один общий акт, за подписью только одного должностного лица, производившего дознание»). Однако на практике протоколы дознания были сравнительно распространенным явлением, с которым безуспешно боролись работники прокуратуры. Как отмечает П. В. Макалинский, полиция стремилась к составлению протоколов, подписанных свидетелями и иными лицами, «для того чтобы оградить себя от нареканий или обвинений в неправильности действий». Однако показания, записанные в таких протоколах, нередко опровергались на следствии и на суде. «Притом полиция, считая подписи расспрошенных ею лиц и посторонних свидетелей достаточною для себя гарантией, не особенно и заботится о правильном изложении дознания, а какому же практику не известно, что неграмотные или малограмотные люди, с которыми большею частью и приходится полиции иметь дело в уголовных преступлениях, не только не всегда в состоянии понять при беглом чтении бумагу, писанную дурным канцелярским языком — каким до сих пор пишутся постоянно полицейские протоколы, — но и весьма редко этим интересуются и никогда не откажутся от приглашения полиции подписать ее, хотя бы и не отдавали себе ясного отчета в ее содержании». Поэтому Сенат не рекомендовал читать акты дознания в судебном заседании и в особенности подчеркивал, что признание обвиняемого на дознании, не подтвержденное в присутствии суда, не имеет доказательственного значения.
Статья 255
Сроков для производства дознания в законе установлено не было. П. В. Макалинский отмечал, что «на практике сильно распространено мнение, будто полиция обязана произвести и передать следователю дознание в течение 24 часов; несмотря на это, оно редко выполняется». Но он утверждал, что это касается лишь случаев информации о происшествиях в соответствии со ст.ст. 250, 253 и неприменимо к дознанию по ст. 252. Только в одном случае полиция обязана была непременно передать материалы дознания в течение суток — когда обвиняемый задержан полицией, т. к. по ст. 400 Устава и прямым указанием п. 45 Основных положений от 29 сентября 1862 г. «обвиняемый, подвергнутый задержанию, должен быть допрошен непременно в течение суток».
^ Статьи 256—260
Меры пресечения, о которых говорится в ст. 257, перечислены в ст. 416 Устава. Никаких ограничений собственно для полиции в этом отношении в законе не установлено в соответствии со ст. 258, полиция имеет право на проведение некоторых следственных действий до прибытия следователя, но на практике следователь нередко вынужден был поручать в порядке, предусмотренном этой статьей, неотложные действия и после принятия дела к своему производству.
Статья 261
Позже в число других должностных лиц, исполняющих полицейские обязанности, статья 261 включила станичных и хуторских атаманов, а также начальников сыскных отделений и их подчиненных. Под волостными и сельскими начальниками в статье подразумеваются волостные и сельские старосты, сотские и десятские, только не земские начальники. На последних, согласно разъяснению Сената, не распространялась обязанность исполнять распоряжения судебных властей.
В 1871 году комментируемая глава была дополнена отделением II, в который вошли ст.ст. 261(1)—261(13), закрепившие порядок действий жандармов по оказанию помощи общей полиции и прокурорскому надзору в борьбе с преступлениями, подсудными окружным судам.
Отделение второе
^ СУЩЕСТВО ОБЯЗАННОСТЕЙ И
СТЕПЕНЬ ВЛАСТИ СУДЕБНЫХ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ
Статья 262
В статье указаны два обязательных условия, без которых следователь не имеет права приступить к следствию, — во-первых, законный повод, во-вторых, достаточное основание. Законные поводы для приступа к следствию указаны в ст. 289 Устава, а для начатия — в ст. 297. Определение достаточного основания в законе отсутствует. В юридической литературе под этим понятием чаще всего подразумевали признаки состава преступления. Так, П. В. Макалинский писал: «Следствие, начатое при отсутствии признаков преступления или проступка, подведомственного судебному следователю, и будет начатием следствия без достаточного к тому основания».
Но даже при наличии законного повода и достаточного основания следствие не могло быть начато при следующих условиях: если преступление совершено лицом, не достигшим Десятилетнего возраста (ст. 137 Уложения о наказаниях), по истечении срока давности (ст. 16 Уложения о наказаниях) и при наличии других, исключающих привлечение к уголовной ответственности, обстоятельств.
Статья 263
Данная норма установлена для облегчения прокурорского надзора за следствием. Следователю не было необходимости информировать прокуратуру о начале следствия по сообщению полиции, т. к. это было обязанностью самой полиции, а за делами частного обвинения прокурорский надзор не осуществлялся. Таким образом, следователь сообщал прокурору о начале следствия по собственной инициативе и вследствие явки с повинной, а также при получении дела от другого следователя.
Статья 264
Большую часть своих действий следователь, таким образом, мог осуществлять самостоятельно, без санкции суда или прокурора. Его власть ограничена в случаях, предусмотренных ст.ст. 268, 281, 360—362, 368', 386 и др. Высшее дисциплинарное присутствие Сената в одном из своих определений отметило, что «при избрании мер и средств исследования преступления и при дальнейшем направлении следствия судебный следователь не может не руководиться сложившимся у него взглядом или убеждением по делу, но таковое убеждение или выводы судебного следователя должны быть основаны на установленных в законном порядке по делу данных, а не на личных впечатлениях или предположениях судебного следователя, лишенных прочной и законной опоры».
Статья 265
На практике применение данной статьи было тесно связано с вопросом о пределах расследования, в особенности в отношении сведений биографического характера. Как отмечал И. Я. Фойницкий, «установить такие пределы необходимо: 1) в интересах подсудимого и прочих участвующих лиц. Подсудимому крайне важно знать наперед, против чего ему нужно защищаться, ибо защита против неопределенных и неожиданных обвинений всего затруднительнее... 2) в интересах правосудия. Правильность судебного решения в значительной степени условливается тем, чтобы внимание суда было сосредоточено на деле, чтобы суд не отвлекался от существенного для него посторонними и ничтожными для дела обстоятельствами... 3) в интересах экономии и практических нужд процесса». В связи с этим Сенат разъяснил: «Целью расследования должно быть лишь то преступное деяние, со всею его обстановкою, определяющею род, состав и условия и юридическое значение учиненного, за которое подлежит ответственности лицо, его учинившее. Личность преступника, его характер, род занятий и т. п. должны подлежать расследованию
лишь настолько, насколько они служат действительным и необходимым пособием для уразумения мотивов преступной деятельности, случайности или закоренелости преступной Я воли. Только в этом значении может подлежать обследованию S и прошлое преступника...».
^ Статьи 266—268
В статьях регламентируется порядок совершения следственных действий. Под вещественными доказательствами, по Д разъяснению Сената, закон понимает все те предметы, на которые были направлены действия преступника... или которые служили орудием преступления, или сохранили следы преступления, или же вообще могут служить средством к обнаружению преступления.
П. В. Макалинский говорит о выемке и отобрании как о разных следственных действиях, полагая, что «под выемкой разумеется последствие успешного обыска», в то время как отобрание может иметь место и при добровольной передаче вещественных доказательств потерпевшим, свидетелем или обвиняемым. Думается, возможно и иное толкование. Под выемкой и отобранием следует понимать одно и то же следственное действие, а данное выражение лишь фиксирует две его стороны, две стадии.
Способы и порядок наложения запрещения или ареста на имение обвиняемого были установлены в ст.ст. 602—626 Устава гражданского судопроизводства. Запрещение налагалось на недвижимое имущество, арест — на движимое.
^ Статьи 269—271
Статьи устанавливают нормы, регулирующие отношения между следователем и полицией в стадии следствия. В ст.269 говорится о праве следователя отменять все без исключения действия полиции, как связанные с дознанием, проводимым по ст.ст. 252—254, так и с совершением неотложных следственных действий в порядке ст.ст. 258—259.
Требования следователя, предусмотренные ст.270, могли быть обращены ко всем государственным и общественным органам, должностным и частным лицам, в том числе и к полицейским чинам, независимо от того, принимали они участие в дознании или нет. О том, какие требования считались законными, см. комментарий к ст.281. По вопросу о том, к кому конкретно должен обращаться следователь в полиции ст. 271), не было установлено каких-либо правил. В литературе высказывались различные взгляды. Одни авторы утверждали, что следователь сам может определить того, кто ему нужен, Другие — что поручения должны направляться в полицейские управления и участки, начальники которых определяли конкретного исполнителя.
Статья 272
Под сопротивлением следователю как должностному лицу, согласно Уложению о наказаниях, понималось физическое насилие или угрозы его применения, а также другие действия препятствующие ему исполнять свои обязанности и заставлявшие его прибегать к физической силе.
^ Статьи 273—275
Согласно ст. 275, вопрос об отводе следователя решался судом, при котором состоял следователь, а не тем, в котором должно было слушаться дело, находившееся в его производстве. На практике следователь вместе с заявленным отводом представлял в суд и свои объяснения по этому поводу.
^ Статьи 276—277
В обеих статьях говорится о случаях не обнаружения обвиняемого, только в первом случае его отсутствие не останавливает следствия, а во втором — прекращает. Статья 276 предусматривает ситуацию, когда отсутствие обвиняемого не препятствует проведению других следственных действий, а розыск его не безнадежен. Если этих условий нет, то следствие подлежит прекращению по ст. 277.
Статья 277 была одной из самых важных и постоянно применявшихся статей Устава. Ее содержание было уточнено мнением Государственного совета от 3 мая 1883 г., которое, будучи утверждено императором, внесло изменение в текст статьи 139. Право следователя просить о приостановлении, производства по делу было ограничено случаями, указанными в ст. 16 Устава, а именно: отсутствием в деянии признаков преступления или проступка, не обнаружением виновного, совершенной недостаточностью собранных улик. Кроме того, в новой редакции появилось и другое дополнение: «В случае несогласия на то окружного суда дело представляется на разрешение судебной палаты».
Отсутствие в деянии признаков преступления должно быть установлено объективно и бесспорно. Поэтому пока заявитель продолжает настаивать на том, что имело место преступление, даже если он не располагает достаточными доказательствами, дело по этому основанию не может быть прекращено. Если, конечно, он не принимает за преступление гражданское правонарушение или иное происшествие.
В соответствии со ст. 277, следствие прекращается в случае не обнаружения виновного, но ни в этой, ни в других статьях Устава не предусмотрен случай, когда обвиняемый известен, но скрылся. Вернее, ст. 852 позволяет думать, что в такой ситуации следствие должно быть не прекращено, а приостановлено до поимки беглеца. Но поскольку в законе не определен порядок приостановления следствия, то высказывались мнения, что приостановка также должна проходить в порядке ст.277.
Сенат разъяснил, что порядок прекращения дел, определенный в ст. 277, отличается от порядка завершения следствия по ст.ст. 476—478 Устава. Он не требует ни ознакомления обвиняемого с материалами дела, ни проверки его новых показаний, достаточно только ознакомить участвовавших в деле лиц с постановлением о прекращении следствия. Однако право прокурорской власти возвращать материалы предварительного следствия для дополнения, по толкованию Сената, распространяется и на дела, представляемые следователем для прекращения по ст. 277.
В 1873 году по ст. 277 прекращалось более 70% всех дел. Причем в основном в связи с отсутствием обвиняемого или доказательств его виновности. Несмотря на совершенствование законодательства, реорганизацию и увеличение численности полиции, существенных сдвигов в раскрываемое преступлений во второй половине XIX—начале XX века, добиться не удалось. Поэтому и в 1912 году «из 463 008 дел, по которым проводилось предварительное следствие, с обвинением в порядке ст. 478 Устава уголовного судопроизводства было направлено следователями 795 дел, а на прекращение в порядке ст. 277 — 268 803 дела».
Отделение третье
^ СУЩЕСТВО ОБЯЗАННОСТЕЙ И
СТЕПЕНЬ ВЛАСТИ ПРОКУРОРОВ И ИХ ТОВАРИЩЕЙ
Статья 278
Дореформенный свод законов возлагал надзор за производством следствий не только на прокуроров и стряпчих, но также на начальство следователя и земский суд. Прокурорский надзор за следствием носил, как правило, случайный и формальный характер, хотя права прокуратуре были предоставлены значительные. Прокурор мог требовать к себе материалы любого дела, присутствовать при проведении следственных действий, настаивать на дополнении следствия. Прокурорский надзор за следствием мало изменился и после передачи следствия из органов полиции органам юстиции. Хотя, согласно ст. 2 Учреждения судебных следователей, губернатор должен был согласовывать кандидатуру на должность следователя с прокурором, в соответствии со ст. 30, того же акта прокурор имел право давать следователю не приказания (как суд или губернатор), а лишь предложения.
Судебные уставы передали не только надзор, но в известной мере и руководство дознанием и следствием исключительно прокуратуре. Институт судебных следователей стал своеобразным соединительным звеном между судебной и обвинительной (прокурорской) властью. Зависимость следователя от прокурора была не меньшей, чем от суда. Она определялась не только статьями данной главы. В соответствии со ст. 213 Учреждения судебных установлений, следователи назначались на Должность по представлениям прокуроров окружных судов, по предложениям прокуроров они могли быть переведены из одного участка в другой (ст.227). Права, предоставляемые данной и последующими статьями, принадлежали не только непосредственно прокурору окружного суда и его товарищам, но и всем вышестоящим прокурорам, которые, в соответствии со ст.ст. 129 и 131 Учреждения судебных установлений, могли принять любое дело к производству на свою ответственное или возложить его на своих товарищей.
Статья 279
Руководство дознанием со стороны прокуратуры не означает, что полицейские чины во время производства дознания находятся в исключительном подчинении прокуратуре. По разъяснению Сената, данная статья указывает лишь на то, что «предложения прокурорской власти по производству следствий и дознаний так же обязательны для чинов полиции, как и предписания их начальств». В отличие от предыдущей статьи, которая запрещает прокурорам личное выполнение следственных действий, ни данной, ни другими статьями Устава не возбраняется личное участие прокурора в производстве дознания. А Ф. Кони вспоминал, что ему, в бытность прокурором окружного суда, неоднократно приходилось по серьезным делам прибегать к производству дознаний лично или через своих товарищей.
Статья 280
В процессе подготовки судебных уставов обсуждался вопрос о предоставлении прокурорам права не только рассматривать материалы следствия на месте, но и требовать их к себе для ознакомления. Однако он не был решен положительно. Более того, в соответствии комментируемой статьей следователи освобождались от обязанности представлять прокурорам какие бы то ни было письменные отчеты или иные справки о ходе дела. В соответствии с разъяснением Сената, из этого правила было сделано только одно исключение: прокуроры могли требовать от всех судебных мест, в том числе и от следователей, «во всякое время сведения о положении арестантского дела».
^ Статьи 281—286
Уточняется руководящая роль прокурора при производстве предварительного следствия. Как отмечал один из создателей судебных уставов Н. А. Буцковский, «власть, имеющая право требовать доследования и преследования, не может не иметь преобладающего влияния на производство следствия. Правда, судебный следователь обязан исполнять лишь законные требования прокурора или его товарища». Большинство исследователей полагали, что незаконные требования прокурора не могут быть ни в коей мере исполнены следователем.
Разногласия же касались вопроса о том, все ли законные требования прокурора обязательны к исполнению или только те, которые следователь сочтет обоснованными. Следует отметить, что ст. 282 носит незаконченный характер, поскольку в ней не говорится, как же должен поступить следователь, если прокурор подтверждает свое требование. Комментаторы отвечали на этот вопрос следующим образом: «Если предоставить следователю каждый раз, когда он признает, что требование прокурора не имеет надлежащего основания, оставлять его без исполнения, сообщая только о том на усмотрение суда, то, в существе, предоставленный прокурорам надзор за производством следствий превратится в надзор следователей за действиями обвинительной власти; конечно, могут быть случаи, в которых прокурор сам отступился бы от своего требования, если бы имел в виду изменившиеся или вновь открывшиеся обстоятельства, известные следователю». Именно такие случаи предусматривались ст. 282. Наиболее четко вопрос о пререканиях между прокурором и следователем решен применительно к взятию обвиняемого под стражу — в ст.ст. 283—285. Множество споров на практике и в теории вызывала ст. 286. По утверждению И. Черкасского, «около трети, если не больше, всех возвращенных следствий падает на требование дополнить следствие сведениями, несущественными для дела». Этот автор полагал, что, поскольку ст. 514 Устава воспрещает прокурору останавливать течение дела для дополнения такими сведениями, следователь вправе отказаться от их исполнения. Однако господствовавшим оставалось мнение о том, что следователь не мог ставить под сомнение существенность тех сведений, которые требовал собрать прокурор.
Статья 287
Прокуратуре предоставляется право самостоятельно, без вмешательства судов решать вопрос о том, имеются ли основания для отвода ее сотрудников.