КМ. Бутырина, В. В. Зеленского, А. Кривулиной, М. Г. Пазиной © H. F

Вид материала

Документы

Содержание Генри Ф. Элленбергер Генри Ф. Элленбергер Генри Ф. Элленбергер

Подобный материал:

• В. В. Зеленский От редактора русского издания 1929, 10660.27kb.
• C Перевод, Н. Бутырина,, 5630.59kb.
• Методические указания и контрольные задания для студентов заочной формы обучения Составитель:, 672.87kb.

^ Генри Ф. Элленбергер

ких жизненных ситуациях, когда ему необходимо принимать трудные решения. Он появляется в сновидениях, используя для этого множество символических форм: ветра, образов предков, животных-помощников, божеств и т. п. Этот архетип имеет тенденцию появляться в облике старца-мудреца, такого, например, как шаман у примитивных народов, священника и монаха во всех религиях или любого известного нам человека, способного дать хороший совет. Характерно для всех архетипов, что старец-мудрец может появиться в качестве зловещей фигуры, например колдуна. Такой архетип способен проецироваться на реальное человеческое существо, как это бывает в процессе психотерапии. Пациент представляет себе врача в образе всеведущего волшебника. Идентификация себя с этим архетипом - опаснейший пример того, что Юнг называет психической инфляцией. В литературе предельную персонификацию мудрого старца можно найти в Заратустре Ницше. Согласно Юнгу, Ницше отождествил себя с фигурой Заратустры, то есть с архетипом старца-мудреца. Это могло бы объяснить, почему Ницше впал в такой мегаломанический бред, когда его психическая болезнь достигла стадии психоза.

По-видимому, в течение длительного времени Юнг рассматривал архетип старца-мудреца в качестве характерного признака мужской психологии, однако позднее он встретился с ним также и у женщин. И наоборот, архетип magna mater (или Великой Матери), который Юнг сначала считал типическим для женщины, мог также встречаться у мужчин. Похоже, чтб Юнг видит в нем особую форму архетипа матери и считает, что, подобно другим архетипам, он может выступать во многих видах'⁵'. Он может проецироваться на нашу мать, бабушку или няню. Может предстать в облике предка с женской стороны, святой, Богоматери, божественной мудрости, Церкви, университета (alma mater) или родной страны. Среди негативных аспектов этого архетипа - божества, управляющие человеческими судьбами (парки, фурии), ведьмы, драконы и т. п.

Самость - наиболее важный из всех архетипов. Английское слово self (свое «я», сущность; филос. эго; наконец, местоимение: я сам(а) и др.), с которым вошло в психологический обиход так много противоречащих друг другу значений, едва ли способно выразить то, что имел в виду Юнг, обращаясь к немецкому слову Selbst (буквально означающее «сам», «себя»). Самость в одно и то же время — невидимый, бессознательный, глубочайший центр личности и психическая цельность, как это следует из объединения сознательного и бессознательного. Прежде

-358-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

всего самость не следует смешивать с сознательным эго. Как и в случае _с другими архетипами, самость, как правило, нами не сознается, но напоминает о себе в проективных формах или через появление архетипи-ческих фигур в сновидениях или фантазиях. Описание самости невозможно отделить от описания процесса индивидуации.

Индивидуация

Мы, таким образом, приближаемся к самому главному понятию юнговской психологической системы и терапии. Юнг называет инди-видуацией процесс, который обыкновенно ведет человека к объединению личности. Термин индивидуация использовался средневековыми богословами, но имел у них другое значение¹⁵². Процесс индивидуации распространяется на все течение человеческой жизни.

Фрейд предложил новую концепцию стадиального хода человеческой жизни: сначала серия фаз либидного развития, достигающая кульминации в эдиповой ситуации, затем - латентный период, за которым следует вторичное пробуждение сексуального инстинкта в период полового созревания, завершающегося с достижением половой зрелости - и с этого времени никаких существенных изменений. Юнговская концепция носит совершенно иной характер. Юнг видит человеческую жизнь как ряд метаморфоз. По существу, перед нами продолжающийся всю жизнь процесс — начиная с момента, когда младенец выныривает • из пучины коллективного бессознательного, и до окончательного оформления самости.

Человек входит в жизнь с недифференцированным бессознательным; затем он медленно поднимается в качестве сознающего эго. Юнг настойчиво подчеркивает наличие психологического симбиоза, в условиях которого живет маленький ребенок, живет не только с матерью, но и с семьей в целом. Достаточно сослаться на примеры параллельных сновидений у матери и ребенка и на сходство в ответах родителей и детей в тесте словесных ассоциаций. По этой причине в случае детских неврозов следует обратить пристальное внимание на личностные установки родителей. Что касается эдипова комплекса, то Юнг никогда не считал его универсальным и необходимым свойством человеческой природы, но допускал, что мы, возможно, имеем здесь дело с симптомом неправильных установок психики родителей в отношении ребенка.

-359-

Генри Ф. Элленбергер

Постепенно индивидуальность ребенка выбивается из индивидуальности его семьи. Начальная школа - важное событие в жизни ребенка и одна из первых ступенек индивидуации. Далее подросток должен оставить позади себя черты детской психологии, а юноша, соответственно, черты подростковой. Юнг наблюдал в Восточной Африке, как этот переход от детства к взрослости облегчался для юношей с помощью ритуалов инициации. Молодежь поэтому избегала здесь опасностей, которыми бывает чревата затянувшаяся юность — явление, столь распространенное в Западном мире. Взрослость приносит с собой новые интересы, связанные с общественными обязанностями, и вместе с тем новые проблемы, имеющие отношение к аниме или анимусу.

Одна из главных метаморфоз в человеческой жизни - это «поворот жизни» (Lebenswende). В возрасте между тридцатью двумя и тридцатью восемью годами глубокая перемена неминуемо должна произойти в человеке; она совершается постепенно или неожиданно, а иногда предотвращается с помощью впечатляющего сновидения архетипического свойства. Проблемы, обязанности или потребности, которыми пренебрегали в течение первой половины жизни, теперь властно напоминают о себе. Порой человека, который всегда подавлял свою потребность в любви, обуревает желание сделаться жертвой того, что французы называют le demon de midi («полуденным демоном»), как это ярко показано в одном из широко известных романов Поля Бурже¹⁵³ и анализировалось с психоаналитической точки зрения Репондом¹⁵⁴. Иногда невроз возникает в результате долго подавлявшихся интеллектуальных или духовных потребностей¹⁵⁵. Подобный невроз должен быть понят как предупреждение, поступившее из бессознательного, а испытывающему невроз следует изменить свой образ жизни, - в противном случае вторая половина его жизни, вполне возможно, пропадет попусту. Насколько важно для индивида по достижении им зрелости суметь оставить позади принадлежащее детству и юности, настолько же необходимо для него расстаться с принадлежащим к первой половине жизни, когда он вступает во вторую. Вторая половина жизни — это период противостояния с архетипами духа и архетипом самости. Юнг сопоставлял достойную сожаления псевдо-молодость вступивших в старческий возраст людей на Западе с достоинством, свойственным старикам из племени элгонийцев в Восточной Африке, и не думающим скрывать свой возраст, и тем уважением, которым они пользовались у своих соплеменников.

-360-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

Если индивидуация достигнута, эго больше не представляет собой центр личности, но уподобляется планете, вращающейся вокруг невидимого солнца - самости. Индивид приобрел невозмутимость и более не страшится смерти и, подобно тому, как он нашел самого себя, он нашел и подлинную связь с другими людьми. Юнг не колеблется использовать почти вышедшее из употребления слово «мудрость» (удовлетворительным заместителем которого не может быть более современный термин «зрелость»), и заявляет: «Естественный конец жизни не старость, но мудрость»¹⁵⁶.

Индивидуация может остановиться, и задача психотерапевта в том, чтобы помочь пациенту устранить препятствия, мешающие непрерывному развитию личности. Мы еще вернемся к этому вопросу, когда будем рассматривать психотерапию Юнга.

Прогресс в индивидуации нередко открывается сознанию с помощью появления того или иного арехетипического образа самости. Среди этих образов три появляются, по-видимому, с особой частотой: тетрада (или четверица), мандола и божественное дитя. Тетрада может являться в виде геометрической фигуры квадратной или, в некоторых случаях, прямоугольной формы; или же она будет иметь какую-нибудь связь с числом четыре: четыре человека, четыре дерева и т. д. Нередко вопрос как раз и состоит в том, чтобы придать завершенность триадной фигуре с помощью четвертого элемента, превращая тем самым троицу в четверицу. В опубликованной Юнгом серии из четырехсот сновидений данный символ появляется не менее семидесяти одного раза¹⁵⁷. Юнг был не первым, кто занимался символами тетрадности. Во Франции в девятнадцатом веке Фабр д'Оливе уже писал до него об этом предмете¹⁵⁸. Тем не менее, несомненно, что Юнг был первым, кто так тесно связал тетрадность с процессом индивидуации. Мандала представляет собой круглую фигуру, орнаментованную символами, которая обычно разделена на четыре части. Мандала широко известна в Индии и Тибете, где ею пользовались в течение столетий аскеты и мистики с целью получения поддержки в медитации¹⁵⁹.

Не следует смешивать процесс индивидуации с более ограниченными во времени процессами регрессии и прогрессии. То, что Юнг называет регрессией, есть обращенное внутрь движение, т. е. постепенное возрастание интроверсии или движение по направлению к бессознательному. Напротив, прогрессия представляет собой возвращение из бессознательного к сознательному, уменьшение интроверсии и возрастание экстраверсии индивида, всегда принимающее форму более прочного овладения ре-

-361-

^ Генри Ф. Элленбергер

альностью. Всякий раз, когда индивидуация останавливается, регрессия за которой рано или поздно последует прогрессия, сообщает ей новый импульс. В этом как раз и заключается принцип терапевтической индиви-дуации. С помощью анализа сновидений, активного воображения, живописи или зарисовывания бессознательных фантазий пациент обретает способность к осуществлению регрессии и начинает свое путешествие через бессознательное. Такого рода путешествие, которое Юнг пережил на собственном опыте в период с 1913 по 1918 год, является также и моделью его синтетически-геременевтической терапии. По мнению Юнга, сходные переживания служили образцом для старинных отчетов о путешествиях в страну мертвых. Давняя традиция, берущая, по-видимому, начало в путешествиях шаманов через страну духов, нашла себе выражение в эпосе о Гильгамеше, в гомеровской «Одиссее», в «Энеиде» Вергилия и «Божественной комедии» Данте¹⁶⁰ и могла бы обрести последователей и в современной литературе, приняв, разумеется, новые формы¹⁶¹.

У любого путешествия через бессознательное имеется одна характерная особенность: явление того, что Юнг называл энантиодромией. Это выражение, ведущее начало от Гераклита, означает возвращение к своей противоположности. Определенные психические процессы оборачиваются в какой-то точке своей противоположностью, как бы посредством своего рода саморегуляции. Это понятие в символической форме получило также наглядное выражение у поэтов. В «Божественной комедии» мы являемся свидетелями того, как Данте и Вергилий достигают самой глубокой точки ада'и вслед за этим совершают свой первый шаг по направлению вверх - к чистилищу и небесам. Этот таинственный феномен самопроизвольного изменения регрессии был пережит всеми, кто успешно прошел через творчески плодотворную болезнь и стал характерным признаком юнговскои синтетико-герменевтическои терапии.

Работа Юнга: VI - Психотерапия

Юнговскую психотерапию можно разделить на несколько стадий, каждая из которых и сама по себе могла бы конституировать определенный метод. Мы вынуждены рассматривать по отдельности юнговскую терапию приведения к осознанию, лечение патогенных тайн, ре-

-362-

пуктивно-аналитический метод, способ продвижения вперед индиви-дуации и перевоспитание.

Согласно Юнгу, первый шаг любой психотерапии должен состоять в возвращении пациента к реальности и, в особенности, к осознанию им его теперешней ситуации. Некоторые пациенты нуждаются в том, чтобы им открыли глаза на некоторые стороны их проблемы, другие живут в состоянии полной неосведомленности относительно истинного положения своих дел. Юнг любил напоминать историю Тартарена, героя романа Альфонса Доде, который поверил шутке, рассказанной ему одним балагуром, а именно, что Швейцарские Альпы были оборудованы туннелями и галереями, в которых к тому же полно рабочих и служителей, так что подъем на вершину горы не представляет никакой опасности¹⁶². Узнав об этом, Тартарен, отбросив всякие сомнения, начал взбираться на вершину Юнгфрау (одну и самых высоких гор в Альпах), но был охвачен смертельным ужасом, когда осознал суровую правду. Сходным образом, говорит Юнг, многие люди ведут как бы предварительную, а еще не настоящую жизнь; некоторые из них пробуждаются рано, некоторые в середине своего существования, другие очень поздно, или даже на своем смертном одре. Временами индивиду необходимо открыть глаза на некую существенную опасность, к которой он остается слеп¹⁶³. Гораздо чаще ему необходимо осознать моральные последствия того, что он делает. В качестве примера последней ситуации Юнг рассказывает о невротическом юноше, который был вынужден пройти у него курс психотерапевтического лечения¹⁶⁴. Юноша жил за счет бедной старой женщины, учительницы, которая была очень привязана к нему. Первый шаг в терапии заключался в том, чтобы заставить его по-настоящему понять, что его образ жизни безнравственен, и необходимо, чтобы он изменил его. Это первостепенное внимание к фактической ситуации и реальности как таковой всегда остается на переднем плане в юнговскои психотерапии. Как мы еще увидим, даже анализируя наиболее темные символы при столкновении с архетипами, пациент всегда поставлен перед вопросом, как ему следует применить эти прозрения в своей практической сегодняшней жизни.

Вторая стадия юнговскои психотерапии - лечение патогенных тайн. Мы видели в одной из предыдущих глав, что осмотрительное и искусное обращение с болезнетворной тайной стало действенным терапевтическим средством в лечении душ, практиковавшемся некоторыми протестантскими священниками¹⁶⁵. Мы видели также, что терапия болезнетворной тайны постепенно освобождалась от церковного влияния,

-363-

Генри Ф. Элленбергер

пока прямо не была введена в арсенал психиатрии Морицем Бенедиктом. Остается открытым вопрос, услышал ли Юнг от кого-то о терапии психогенной тайны или заново открыл ее самостоятельно. В автобиографии Юнг рассказывает о своем первом клиническом опыте такого рода терапии.

Когда Юнг был еще юным интерном в Бургхольцли, в отделение к нему поступила женщина в состоянии тяжелой депрессии, настолько тяжелой, что предполагалось, что здесь имеет место случай dementia praecox. Данные, полученные Юнгом с помощью теста словесных ассоциаций, и анализ сновидений пациентки привели его, однако, к подозрению о существовании здесь какой-то трагической тайны, которую пациентка впоследствии и открыла ему. История была следующей. Она была потрясена, узнав, что мужчина, за которого она когда-то хотела выйти замуж, но который явно не интересовался ею, в действительности был влюблен в нее. Не было никакого средства помочь ей, потому что она уже успела выйти замуж за другого человека и имела от него двоих детей. После этого она как-то раз машинально позволила своей маленькой дочке сосать во время купания мочалку, впитавшую грязную воду, и даже предложила своему маленькому сыну выпить стакан такой же воды. Когда девочка через некоторое время умерла от тифозной лихорадки, ее мать впала в такую депрессию, что ее были вынуждены поместить в психиатрическую больницу. Юнг объяснил ей, в чем заключалась тайна, вызвавшая ее болезнь, и не прошло и двух недель, как она смогла покинуть больницу - исцеленной. Юнг, тем не менее, решил, что ему следует скрыть эту неприятную тайну от своих коллег. Он имел возможность снова и снова совершать подобные исцеления и пришел к выводу, что вероятность наличия патогенной тайны должна методично рассматриваться в каждом случае¹⁶⁶.

Нелишним будет подчеркнуть, что подобного рода терапия требует от психиатра абсолютного уважения к тайне пациента. Нет сомнений в невозможности делиться такой информацией с коллегами или супервизорами, заносить ее в историю болезни, и уже тем более использовать магнитофоны или комнаты со стенами, прозрачными со стороны наблюдающего медперсонала. Это, так сказать, лечение «тайны с помощью тайны».

Прежде чем продолжать обзор терапии, необходимо рассмотреть религиозную проблему. Юнг утверждает, что среди его пациентов, успевших перевалить во вторую половину жизни, нет ни одного, у кого бы основная его проблема не была так или иначе связана с его отношением к религии¹⁶⁷. Не приходится и говорить, что не дело психотерапевта вмешиваться в эти проблемы, но он имеет право указать своему пациенту, что если тот действительно верующий, то не исключено, что он мог бы

-364-

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

излечиться от своего невроза, просто всерьез возобновив практику своей религии. Это особенно справедливо в отношении католиков; гораздо сложнее дело обстоит в случае с протестантами. Тем не менее Юнг рассказывает, как некоторые из его пациентов протестантского вероисповедания успешно избавились от своего невроза после того, как присоединились к Оксфордской группе или какому-нибудь движению подобного рода.

Большинство пациентов, однако, не открыто для такого простого радикального метода лечения и нуждается в развернутом психотерапевтическом курсе. Необходимое предварительное условие при этом заключается в том, чтобы добиться от пациента подробного отчета о его жизни и истории заболевания. После этого психиатр должен решить, прибегнет ли он при лечении своего пациента к аналитико-редуктивной терапии (то есть к терапии, основанной на фрейдовских или адлеров-ских принципах) или к синтетически-геременевтической.

Есть пациенты, говорит Юнг, основная особенность которых заключается в инфантильном гедонизме и страстном стремлении к удовлетворению инстинктивных потребностей; тогда как другие пациенты одержимы «драйвом» к власти и превосходству. При лечении первой группы следует обратиться к психоаналитически ориентированной терапии, вторую же группу лечить в соответствии с адлеровскими принципами. Было бы грубой ошибкой, например, лечить неудачливого человека с инфантильной потребностью в превосходстве с помощью фрей-' довского метода, и не менее грубой ошибкой было бы лечить преуспевающего человека с откровенно гедонистической психологией, пользуясь адлеровским методом. Предварительного обследования обыкновенно бывает достаточно для прояснения того, какая из этих двух терапий является более подходящей; иногда Юнг просто давал почитать своим более образованным пациентам сочинения Фрейда и Адлера и, как правило, они вскоре сами выясняли, какой из двух более подходит для них. Редуктивно-аналитические методы часто дают хорошие результаты, но нередко они не вполне удовлетворительны, и прогресс в лечении прекращается, или у пациента появляются сновидения архетипического характера. Все это указывает на необходимость изменения процедуры, то есть на то, чтобы прибегнуть к помощи синтетически-герменевтического метода. Последний рекомендуется с самого начала назначать для тех пациентов - главным образом, находящихся во второй половине жизни - кто проявляет интерес к нравственным, философским или религиозным проблемам.

-365-

^ Генри Ф. Элленбергер

Синтетически-геременевтический метод, обычно известный в качестве юнгианской терапии, во многих отношениях отличается от фрейдовского психоанализа. Как и в адлеровской терапии, пациент здесь не лежит на кушетке, но сидит на стуле с лицом, обращенным к психотерапевту. Расписанием предусматриваются для начала одночасовые сеансы дважды в неделю, а затем раз в неделю. Начинать курс рекомендуется по возможности сразу. От пациента требовалось выполнение специфических задач, нередко ему вменялось в обязанность прочитать определенные тексты. Короче говоря, он должен был активно сотрудничать со своим врачом. Преимущества такого метода, говорит Юнг, в том, что анализанд избавляется от риска впасть в инфантильную регрессию, он не отчуждается от своего окружения, лечение обходится ему дешевле, а у психотерапевта появляется время для лечения большего числа пациентов. Упор делается на наличную жизненную ситуацию пациента и на непосредственное, конкретное использование любого внезапного озарения, которое, возможно, пришло к пациенту в процессе лечения. Юнг понимает перенос (трансфер) совершенно иначе, нежели Фрейд. Он рассматривает те бросающиеся в глаза (позитивные или негативные) результаты переноса, которые имеют место в психоанализе, в качестве всего лишь артефактов, продлевающих без особой нужды процесс лечения или даже способных пагубно повлиять на его ход. То, что Фрейд называет неврозом переноса, является, по мнению Юнга, отчаянной попыткой пациента компенсировать свои ошибочные установки в отношении реальности и следствием недостаточной профессиональной опытности врача. Такого рода перенос есть унизительная зависимость для пациента и представляет опасность как для него самого, так и для врача, который рискует заразиться неврозом пациента. Перенос состоит не только из эротических переживаний, но и из смеси собственнических и властных побуждений, а также страха¹⁶⁸. По мнению Юнга, единственный приемлемый перенос должен быть мягким и почти неприметным. Ему следует быть процессом сотрудничества пациента и психиатра, в частности, сопоставлением их обоюдных открытий в ходе лечения. Только таким образом способен психотерапевтический процесс получить развитие - благодаря действию того, что Юнг называет трансцендентной функцией¹⁶⁹.

Трансцендентная функция представляет собой прогрессивный синтез сознательных и бессознательных данных, ведущий к индивидуации. Сознательная и бессознательная жизнь редко текут параллельно друг другу, и для пациента небезопасно, если между ними возникает резкий

-366-