Хранитель

Вид материала

Документы

Содержание New York Times Ideology and Utopia Конфликт ценностей между интеллектуалом и политическим деятелем. Фрустрации, возникающие из-за бюрократической организации.

Подобный материал:

• Художник В. Бондарь Перумов Н. Д. П 26 Война мага. Том Конец игры. Часть вторая: Цикл, 6887.91kb.
• Г. Н. Кондакова Главный хранитель музейных фондов, 4056.71kb.
• Елене Георгиевне Боннэр исполнилось 85 лет. Елена Боннэр является одним из основателей, 1282.61kb.
• Реферат: Семья хранитель и носитель духовности, 174.32kb.
• Добро и зло: нравственные ориентиры человеческого бытия, 113.1kb.
• Обзор книжных коллекций фонда редких книг библиотеки музея-заповедника «Бородинское, 86kb.
• Т. Белина Посвящается Джин Флорес, сотруднице Организации Объединенных Наций, которая, 2693.54kb.
• Правила игры 6 Что такое пкм? 10 Волшебный компот, 2407.26kb.
• «Здесь люди подтверждают судьбы, стажи, Порою даже даты позабыв, Решить проблемы позволяет, 23.52kb.
• Творческие коллективы показали программы в номинациях: «Российская деревня хранитель, 759.95kb.

определяют проблемы. Но, при­нимая или отвергая определения проблемы, они принимают важные и часто различные ценностные решения. Приведем пример. Как бю­рократический, так и независимый интеллектуал может работать в одной и той же проблемной области: расовая сегрегация в северных индустриальных центрах. На уровне сбора информации оба типа ин­теллектуалов могут прийти к одним и тем же заключениям: что боль­шая часть негритянских рабочих имеет низкие моральные и низкие производственные показатели, очевидно в результате продолжитель­ной дискриминации. Исследователи могут также согласиться, что зна­чительное число белых рабочих возражает против любых предложений ликвидировать сегрегацию. Различие между точкой зрения и исследо­ваниями у бюрократических и независимых интеллектуалов может про­явиться на следующем этапе, когда формируется политика и на основе ее создается программа. Политическая линия может быть определена для интеллектуала следующим образом: как мы можем сделать сегре­гацию терпимой (хотя она и неприятна) для негритянских рабочих? В соответствии с этим бюрократический советник может указать, что определенные типы пропаганды, направленные на негритянское на­селение, могут поднять моральный дух, хотя и без ликвидации сегре­гации. Таким образом, исследования бюрократического интеллекту­ала служат осуществлению предопределенной политики. А незави­симый интеллектуал не испытывает необходимости ограничивать свое исследование этим направлением. Он может изучать средства для лик­видации расовой сегрегации без заметного ухудшения морального состояния белых рабочих. Другими словами, он может сомневаться в господствующей политике, исследуя ее последствия и рассматривая способы осуществления альтернативной политики. Следует заметить, что мы не сомневаемся в пригодности этих двух типов исследований, но использоваться они будут для разных целей. Очень важно осознавать,

350

что осмысление ценностей непосредственно связано с выбором и определе­нием проблемы и этот выбор зависит от положения интеллектуала в со­циальной структуре. Бюрократический интеллектуал должен уступить политическому деятелю право определить область его исследовательс­ких проблем. Разумеется, он ставит свои навыки и познания на службу определенному институциональному порядку ради его сохранения. Независимый интеллектуал не может прямо повлиять на господству­ющую политику, но он развивает те знания, которые могут послужить изменению существующего порядка. Таким образом, интеллектуал принимает свои значительные ценностные решения при выборе сво­его заказчика и, как следствие этого, того типа проблем, которыми он будет заниматься⁹.

Есть и другой путь, когда интеллектуалы, вступившие в бюрокра­тию, склонны изменить свою ориентацию; это связано с необходи­мостью совершать поступки. Они хотят стать, выражаясь общими словами, «менее теоретическими, но более практическими». Что это означает? Чем мы ближе к реальному решению, тем больше необхо­димость в создании конкретной программы действий на основе об­щей политической установки и тем больше число соображений, ко­торые необходимо принять во внимание в дополнение к первоначаль­но сформулированной политике. Когда мы принимаем по внимание дополнительные переменные, то это означает частичное изменение первоначальной политики, «компромисс с реальностью». Таким об­разом, чем ближе к действительному решению находится интеллекту­ал, тем большее воздействие он испытывает: он должен «проявить ми­лосердие к обездоленным», то есть приспособить свои первоначальные абстрактные формулировки к запросам ситуации. Такое воздействие, возникающее в определенный период времени, формирует общую точ­ку зрения бюрократического интеллектуала, он все больше и больше рассматривает методы осуществления политики в данной ситуации в технических и инструментальных терминах.

Для независимого интеллектуала подобные изменения во взгля­дах его бюрократического коллеги часто кажутся предательством. Этот хорошо известный тип конфликта происходит из-за различного по-

⁹ Здесь мы пытались пояснить с помощью конкретных иллюстраций и, по суще­ству, осмыслить понятие Вебера о роли ценностных отношений в интеллектуальном исследовании. Вебер указывает, что исследование направлено на определенные аспек­ты конкретной ситуации с точки зрения ценностей, которые обусловливают и опреде­ляют, что считается «значительным». Остается, следовательно, только исследовать раз­личные устоявшиеся вопросы в социальной структуре, которые обладают определен­ной ценностью, и таким образом определить эффективные отношения между соци­альной структурой и интеллектуальной деятельностью. См.: Max Weber, Cesammelte Aufsatze zur Wissenschaftslehre (Tubingen, 1922), 177—184. — Примеч. автора.

351

ложения двух типов интеллектуалов в социальной структуре и из-за неизбежного различия во взглядах. Независимый интеллектуал мо­жет остаться неизменно верным своим собственным формулировкам, поскольку они не воплощаются в действие, и он часто не способен увидеть те аспекты действительной проблемы, которые всегда понят­ны бюрократическому интеллектуалу. С другой стороны, бюрокра­тический интеллектуал выбирает из ограниченного числа альтерна­тив. (1) Он может согласовать свои собственные социальные ценнос­ти и специальные знания с ценностями политическихдеятелей. (2) Он может стремиться изменить господствующую в исполнительном бю­рократическом аппарате политику. (3) Он может реагировать, исходя из полнейшего размежевания между своими собственными ценностя­ми и ценностями бюрократии, рассматривая свои функции как просто технические, без ценностного осмысления. Первая реакция включает усвоение бюрократических ценностей и иногда изменение первоначаль­ных взглядов интеллектуала. Вторая реакция: когда отдельный интел­лектуал стремится противопоставить свои собственные взгляды взгля­дам целого аппарата, обычно возникает бесполезный конфликт, кото­рый является предпосылкой к бегству интеллектуала из бюрократии. Мы полагаем, что наиболее частой является третья реакция, которая ведет к «технической роли». Поскольку профессиональные установ­ки интеллектуала поддерживают эту роль («как человек науки, я не склонен к ценностным суждениям»), это несколько смягчает конф­ликт, который возникает при осуществлении политики, в целом рас­ходящейся с его собственным мнением. Коротко говоря, разделение ролей позволяет интеллектуалу сохранить чувство собственного дос­тоинства, несмотря на то что он участвует в программах, которые про­тиворечат его собственным ценностям.

Все это означает, что независимые и бюрократические интел­лектуалы исполняют совершенно различные функции по отноше­нию к социальной политике. Независимый интеллектуал — это овод, он может критиковать установленную политику, публично указы­вая на ее определенный смысл и последствия. Следовательно, в оп­ределенной степени он может воздействовать на атмосферу принятия решения. Такая функция интеллектуала имеет все большее значение, чем в прошлом, благодаря развитию средств массовой коммуникации. С дру­гой стороны, бюрократический интеллектуал (за исключением относи­тельно редких случаев, когда он действительно определяет политику) слишком ограничен разработкой более эффективных способов осуще­ствления политики и применением альтернативных возможностей для практических действий, которые бы не нарушали ценности бюрок­ратии. Мы полагаем, что независимые интеллектуалы могут служить

352

общим целям, в том числе и во время военного кризиса, столь же эф­фективно, хотя и несколько иным образом, чем те интеллектуалы, которые отдали «свою энергию борьбе за победу» на службе в госу­дарственной бюрократии.

Политические деятели и интеллектуалы

Хотя бюрократические интеллектуалы часто приспосабливаются к взглядам политических деятелей, они могут все же разрабатывать альтернативное направление, которое противостоит ценностям и це­лям бизнесменов, влияющих на политику правительства. Такое столк­новение ценностей часто происходит в политических проектах. Воз­можно, именно оно лежит в основе возмущения политического дея­теля, заявления которого мы приведем:

На мой взгляд, профессорский ум — один из опаснейших факторов в нашем правительстве сейчас. Вместо широкого взгляда, который предпо­лагает теоретическая подготовка, их мышление под непривычным блес­ком власти воспаряет под облака, безразличное к фактам и свободное от реальности.

С меня достаточно этих парней с логарифмической линейкой. Я по­лагаю, что не существует компромисса для их негибких академических умов... не существует мнения, равного их собственному, разве только оно полностью согласуется с их миром грез.

Им не нужны советы опытных людей. Их ограниченные книгами, мечтами, классными комнатами умы совершенно не имеют дверей и окон, ведущих к ним¹⁰.

Тем не менее такой конфликт не столько продукт бюрократичес­кого окружения, а скорее результат более широкого противоречия в ценностях и интересах между интеллектуалами и деловыми людьми. В этой связи показательным является отношение организованного биз­неса к интеллектуалу, выраженное в журнале «Национальный бизнес»". Они показали, какими путями интеллектуал приходит к конфликту с установленными экономическими ценностями и интересами.

Интеллектуалы дают оценку современной экономической прак­тике и системе, которую они не рассматривают как священную, чем вызывают прямое противодействие со стороны бизнесменов, полно-

¹⁰ Lou R. Махол. Заявление, вышедшее в связи с его уходом в отставку из «Office
of Price Administration», ^ New York Times, July 15, 1943, 15. — Примеч. автора.

¹¹ Этот краткий обзор основан на содержащихся в «Национальном бизнесе» (за 1928—
'943 гг.) всех упоминаний интеллектуалов, профессоров и так далее. — Примеч. автора.

I Мертои «Социальи. теория»

353

стью солидарных с этой практикой и считающих ее технически эф­фективной и морально справедливой. В этом одна из причин обви­нения интеллектуалов в непрактичности. Они не признают «реаль­ные факты», а ведь эти «факты» — современная практика. «Эконо­мисты-теоретики», которые разрабатывают альтернативные систе­мы, осмеяны как «тошнотворно сентиментальные» по сравнению с «практичными людьми», которые работают в национальном бизне­се. И поскольку альтернативные системы обычно не воплощаются в реальность, все эти проекты можно без промедления назвать «утопи­ческими». Таковы нападки на «высокомерный интеллект, который пишет путеводитель по экономической Утопии».

Поскольку бизнесмены солидарны с обычной устоявшейся прак­тикой и культурными аксиомами, они не готовы принять изменения в этой практике и аксиомах. Следующий невеселый стишок — это ти­пичное возражение делового человека, который хочет преуспеть в ра­боте:

Работа ради клерков, Профессоров и кабинетных крыс, Бранящих вас, как только За дело вы взялись.

Исторический и критический анализ, который используют ин­теллектуалы, тесно связан с их вызовом нравам бизнес-класса. Мир бизнеса, как правило, воспринимается теми, кто непосредственно входит в него, как данный и неанализируемый сточки зрения состав­ных элементов, которые могут быть изменены¹². Следовательно, ана­лиз интеллектуала кажется «нереалистичным» и «теоретическим» (в оскорбительном смысле). Неудивительно, что бизнесмены исполь­зуют слово «теория» как эпитет и отвергают «профессорские абстрак­ции, созданные в тумане интеллектуальных трущоб».

В дополнение к этим основным причинам конфликта линия рас­кола возникает в результате различного положения интеллектуалов и организованного бизнеса в социальной структуре. Интеллектуал может улучшать свое собственное экономическое положение, одна­ко институциональный контроль требует от него считать это побоч­ным продуктом, а не прямой целью его деятельности. Напротив, роль бизнесмена точно и традиционно определяется как повышение его экономического дохода (законными средствами), и все остальные аспекты его роли считаются подчиненными этой институциональ-

¹² Переработанная формулировка Мангейма см.: К. Mannheim, ^ Ideology and Utopia, 246. — Примеч. автора.

354

но определенной цели. Таким образом, существуют два противопо­ложных жизненных плана, два противостоящих комплекса культур­ных императивов. По крайней мере взаимное недоверие и взаим­ные упреки происходят из этой институционально закрепленной противоположности взглядов. Бизнесмены могут сомневаться и ос­паривать моральный кодекс интеллектуалов. Или они могут попы­таться объединить их моральные установки со своими собственны­ми. Так, считается, что для интеллектуалов их собственный интерес тоже стоит на первом месте: их стремление к знаниям считается про­сто попыткой улучшить свое положение: хорошей иллюстрацией подобных мнений является следующее определение «профессорс­кой книги»:

Читатели чувствуют, что эта бесполезная книга написана профессо­ром для того, чтобы поставить свое имя на опубликованном тексте.

Бизнесмены могут также попытаться обесценить социальную лич­ность интеллектуала. Среди тех, кто получил недостаточное образова­ние, это может привести к антиинтеллектуализму, и ученая степень становится символом сомнительной репутации. А бизнесмен, полу­чивший высшее образование, когда-то мог прислушиваться к профес­сорам. В этом качестве он имел возможность понять ценности и стан­дарты, существующие у профессоров и (в идеальном случае) в опре­деленных отношениях отличающиеся от ценностей мира бизнеса. Но бизнесмен, даже выйдя из стен колледжа, сохраняет черты своего клас­са и может не принять те бескорыстные ценности, которые он изучал в качестве студента. Он может воспользоваться случаем доказать свою полную эмансипацию, невысоко оценивая своих прежних учителей, и таким образом поменяться с ними ролями. Это очень напоминает типичный семейный конфликт, который возникает, когда для де­тей заканчивается возраст зависимости и подчинения и начинается взрослая независимая жизнь. Таким образом, нам говорят, что про­фессора — это «люди, которые потратили годы на обращение к не­зрелому интеллекту, которые (вследствие этого) нетерпимы к оппо­зиции». И самым решительным образом провозглашается перестановка ролей, когда профессорам напоминают об их задолженности перед теми, кто дает им выжить: например, в замечании о «так называемых интеллектуалах... которые выходят в основном из колледжей, где у них была привилегия использовать дорогую аппаратуру и другие льготы и которые редко оценивали их стоимость для налогоплательщиков или воздавали должное системе, взрастившей благодетелей, дающих зда­ния, оборудование и постоянное жалованье».

355

Фрустрации интеллектуалов в бюрократии

На фоне этих образцов конфликтов неудивительно, что интел­лектуал обычно испытывает ряд фрустраций, когда он становится неотъемлемой частью бюрократии, которая контролируется теми, кто не может ни ужиться с ним, ни обойтись без него¹³. Медовый месяц интеллектуалов и политических деятелей зачастую короткий и неприятный. Для этого существует вполне понятный социологи­ческий базис. Интеллектуал, до того как занять свой бюрократичес­кий пост, привычно рассматривает свои интеллектуальные пробле­мы независимо от требований других реальных людей. Он может считать, что проблема сама по себе заслуживает решения. Когда он оказывается в бюрократии, он понимает, что интеллектуальная за­дача тесно связана с социальными отношениями в бюрократии. Он должен выбирать проблему для исследования, руководствуясь сво­ими знаниями и мыслями; тем, что он знает о своих заказчиках или будущих заказчиках; его формулировка проблемы, его анализ и от­четы должны зависеть от его взаимодействия с заказчиком. Корот­ко говоря, в тех вопросах, где раньше он испытывал чувство интел­лектуальной автономности (сейчас не важно, реальной или мнимой), он начинает осознавать очевидный контроль над сущностью и направ­ленностью своих исследований. Это ощущение скованности (осо­бенно когда у него нет возможности точно выяснить требования за­казчика или когда он, точно зная эти требования, не согласен с ними по существу) свидетельствует о фрустрации. Возникающий в резуль­тате конфликт между критериями выбора и анализа проблем часто приводит как независимого интеллектуала, так и бюрократическо­го интеллектуала к разрыву с бюрократией и к бегству в принадле­жащее ему царство интеллектуальной независимости.

Частая смена экспертного персонала в государственной бюрок­ратии происходит не просто из-за неудовлетворенности заказчиков или критики со стороны внешних групп (например, Конгрессом). Она возникает часто в результате накопившейся фрустрации, испытыва­емой интеллектуалами. Ранее они испытывали чувство личной неза­висимости и не в состоянии выносить очевидные ограничения, на-

¹³ Было бы интересно распространить среди американских политиков следую­щее высказывание Иосифа Сталина: «...ни один господствующий класс не обходился без своей собственной интеллигенции... Задача состоит в том, чтобы не оттирать этих товарищей». И еще: «Спецеедство» всегда считалось и остается у нас вредным и по­зорным явлением». (Делая вывод из случая Вавилова и Варги, как и из многих дру­гих, сталинская политика изменилась опять.) [Примеч. пер. — См.: Сталин И.В. Со­чинения. — М., 1951. — т. 13, с. 67—68, с. 72—73]. — Примеч. автора.

356

кладываемые формальной организацией. Так, недавно один психи­атр наблюдал эйфорию и оптимизм, возникший у его друзей. Ему было трудно объяснить этот феномен, и первоначально он предположил, что эти чувства возникли в результате победы Объединенных Наций. Только позднее он осознал, что встречался с рядом друзей, которые к тому времени навсегда оставили вашингтонскую бюрократию. Оче­видно, они испытывали эйфорическое освобождение от фрустрации. Нечто подобное о своих наблюдениях военного времени сообща­ет и Стоуффер:

В Вашингтонской военной администрации никто не мог сохранить альпийское беспристрастие, которое было достоинством университет­ских исследований в мирное время. Фрустраций было много... Все со­трудники, которые работали в области социологии и социальной пси­хологии, например в ведомстве военной информации, в ведомстве стра­тегических служб, военной разведке и других, испытывали похожие пе­реживания¹⁴.

Полезно рассмотреть некоторые из наиболее обычных типов фру­страции, высшей точкой которых является разочарование, ибо таким образом мы прольем свет на возможности бюрократического интел­лектуала влиять на политику и на пределы этого влияния. Эти фруст­рации можно подразделить на две основные группы: (1) те, которые проистекают из конфликта ценностей между интеллектуалами и по­литическими деятелями; (2) из бюрократического типа самой орга­низации.

1. ^ Конфликт ценностей между интеллектуалом и политическим деятелем.

a. Иногда бюрократический интеллектуал оказывается мишенью в
конфликте, возникающем из-за разных типов дискурса политического
деятеля и интеллектуала. Исследования, которые кажутся тривиальны­
ми с непосредственной практической точки зрения, могут быть очень
важными для теоретического осмысления и могут позднее прояснить ряд
практических проблем. Интеллектуал должен вовремя улавливать, что
считать важной проблемой.

b. Результаты исследований могут быть использованы для целей, ко­
торые противоречат ценностям интеллектуала; его политическими реко­
мендациями, основанными на веских доказательствах, могут пренебречь
и проводить противоположную политику.

c. Интеллектуал не станет брать на себя ответственность, если дока­
зательства кажутся ему неубедительными, в то время как политический
деятель обязан принять срочное решение.

Samuel A. Stouffer, «Social science and the soldier», American Society in Wartime, ed. ^WF- Ogburn (1943), 116. - Примеч. автора.

357

d. Специалисты могут испытывать фрустрацию из-за требования ра­ботать в области, находящейся вне сферы их компетенции, так как поли­тический деятель иногда не знает точно существенных различий между специалистами.

2. ^ Фрустрации, возникающие из-за бюрократической организации.

a. Поскольку бюрократия организована для практических действий,
интеллектуалам часто задают вопросы, на которые у них нет немедлен­
ного ответа. Это провоцирует «невроз предельного срока»; перед интел­
лектуалом стоят проблемы, которые не могут быть решены в пределах
выделенного срока. Проблема предельного срока была прекрасно опи­
сано Робертом Льюисом Стивенсоном в абсолютно другом контексте:
«Мы не кабинетные ученые, исследующие предмет на совесть; мы тео­
ретизируем с пистолетом у своего виска; мы сталкиваемся с новыми об­
стоятельствами, в которых мы не более чем за час должны не только при­
нять решение, но и начать действовать».

b. Затруднения в общении между интеллектуалом и политическим
деятелем обычно приводят к фрустрациям.

1. Поскольку политический деятель часто не информирует интел­лектуалов о ближайших политических проблемах, последним трудно оп­ределить, какие данные необходимы именно сейчас.
   
2. Проблема может заключаться и в том, чтобы существующие иссле­довательские результаты попали к политическому деятелю, который нуж­дается в них, в то время как он вынужден сталкиваться с большим числом материалов из различных источников.
   
3. Персонал, выступающий в роли посредника, может выхолостить или исказить результаты исследований до их поступления к политичес­кому деятелю.
   
4. В конце концов, существует проблема такой формулировки ре­зультатов, при которой наиболее значительные результаты стали бы по­нятны и привлекли внимание политического деятеля. «Обработка мате­риала» требует упрощения в некоторых пунктах, где отбрасываются не­которые из наиболее сложных и значительных данных.
   

c. Несмотря на все предосторожности, данные интеллектуалов могут
не использоваться теми, кому они предназначены. Это лишает работу ин­
теллектуала рациональных оснований и снижает его интерес к собствен­
ной работе, приводит к «неврозу бессмысленности». (Соответственно, даже
случайное использование результатов исследования, даже в ограниченном
контексте, служит для интеллектуала новым моральным стимулом.)

1) Иногда политический деятель отказывается от исследований, на­копленных в социальных науках, полагая, что его непосредственный опыт дал ему более надежное представление о ситуации, чем может получить интеллектуал. С наибольшей вероятностью это происходит, если резуль­таты исследований предполагают изменения в хорошо знакомой повсед­невной практике, поскольку интеллектуалу редко удается продемонст­рировать большую эффективность предлагаемой системы по сравнению с существующей системой.

358

Наш экскурс, затронувший один из аспектов роли интеллектуала в нашем обществе, направлен главным образом на формулировку определенных гипотез. Коллекция биографий, дневников и записок интеллектуалов, работающих в государственной бюрократии, непос­редственное наблюдение участников и исторические данные могут дать нам надежную и плодотворную основу для исследований в этой области¹⁵.

¹⁵ С того времени, как это было написано, первый шаг в этом направлении был ^сДелан. См.: Julian L. Woodward, «Making government opinion research bear upon operations»,