Когда я начал работу над этой книгой, мне все чаще стали звонить прихожане моей церкви, услышавшие об этом проекте

Вид материала

Документы

Содержание Большие надежды Почему Бог молчит? Почему Бог скрывается? Почему Бог несправедлив? Невидимое Царство Так как мир до сих пор существует, наверняка Например, чудеса Вселенной нисколько

Подобный материал:

• Церковно-славянский язык — язык Церкви и молитвы, 40.35kb.
• «Святая блаженная Ксения Петербургская и храм св ап. Матфия (Покровская церковь)», 379.47kb.
• История Христианской Церкви, 31245.49kb.
• August Horch "Ich baute Autos", 18660.75kb.
• Православной Церкви «Православное богословие на пороге третьего тысячелетия», 232.14kb.
• Сказка по мотивам сказки Г. Х. Андерсена «Принцесса на горошине», 28.08kb.
• Карен Армстронг, 6717.68kb.
• Управление дебиторской задолженностью, 35.78kb.
• Перевод К. Семенова под ред. В. Трилиса, 5245.35kb.
• Предисловие. Почему я написала эту книгу мне позвонила молодая женщина и пригласила, 1758.81kb.

Глава 14

^ Большие надежды

Каждый год в канун Рождества отовсюду слышны были обещания Мессии. Все, начиная от самодеятельных школьных хоров и заканчивая знаменитыми профессио­нальными музыкантами, становятся своего рода пилигри­мами, поющими песни по потрепанным листкам с нотами. Сегодня вовсе не обязательно быть профессиональным хо­ристом, чтобы исполнять известную всем ораторию Генде­ля «Мессия».

Так что же за праздник мы все празднуем с такой пыш­ностью? Вот слова, написанные Генделем, вдохновленным библейскими пророками:

«Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да по­низятся, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделают­ся гладкими.

Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на жи­вущих в стране тени смертной свет воссияет.

Ибо младенец родился нам — Сын дан нам; владычест­во на раменах Его, и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира».

Эти же самые слова были на устах верных Богу евреев во времена, когда Господь молчал. Безжалостное время де­лало свое дело: разочарование, порой даже отчаяние по­степенно наполняло сердца израильтян, но все же, из всех разрушенных надежд осталась одна — пророчество о Царе Царей. Придет Мессия, и справедливость восторжествует. Евреи, словно потерпевшие кораблекрушение матросы, крепко держались за это обещание, как за спасательный круг.

Четыре столетия минуло с тех пор, когда было сказа­но последнее пророчество, и вот, среди людей пополз­ли слухи. Сперва заговорили о пророке по имени Иоанн, потом — об Иисусе, Сыне плотника из Назарета.

Когда же начались разговоры о чудесах Иисуса, то стали всерьез задумываться: а вдруг это Он? Некоторые со всей уверенностью заявляли, что Мессия пришел. Своими собственными глазами они видели, как Он исцелял слепых и хромых. «Бог посетил народ Свой!» - провоз­глашали они, увидев, как Он воскресил умершего юно­шу. Другие были настроены скептически. Иисус испол­нял все пророчества о Мессии, но — одно очень важное «но» — исполнял Он их вовсе не так, как многие того ожидали.

***

Когда я читал Библию, желая найти все случаи разоча­рования людей в Боге, то, подходя к Евангелиям, ожидал увидеть резкую перемену в сердцах людей. Мессия, о кото­ром писали пророки (и либретто Генделя — подтверждение тому), должен был развеять все подобные чувства. Я же увидел обратное — с приходом Иисуса разочарование не исчезло. Не исчезло оно и сегодня, две тысячи лет спустя. В чем же дело? Поставим вопрос по-другому: как жизнь Иисуса повлияла на те три вопроса, которым посвящена эта книга?

^ Почему Бог молчит? «Идите за Мною!» «Молитесь же так...» «Вот, мы восходим в Иерусалим». В некоторых слу­чаях Иисус объяснял Божью волю гораздо яснее и понят­нее, чем когда-либо. Самое невероятное — Он позволил изучать Себя с научной точки зрения, что и делали с Ним фарисеи, саддукеи и прочие скептики. Любой человек мог свободно подойти к Божьему Сыну и задать Ему вопрос или поспорить с Ним. Читая Евангелия, мы видим, что Бог нарушил молчание. Иисус пришел на землю: Слово стало плотью.

^ Почему Бог скрывается? Через Иисуса Христа Бог при­дал Себе форму в этом мире. У Него появилось лицо, имя, адрес. Он стал Богом, которого можно было видеть и слы­шать, потрогать и понюхать. «Видевший Меня видел Отца», - прямо говорит Иисус.

И все же, такое явное присутствие Иисуса Христа принесло с собой новые проблемы евреям, воспитанным на историях о горах Синай и Кармил. А где же дым, огонь, вспышки света? Иисус совсем не подходил под их представления о Боге. Он был Человеком, мало того, выходцем из какой-то деревушки под названием Назарет, еще простым плотником, сыном Марии. Соседи Иисуса вряд ли видели в Нем Мессию, когда наблюдали, как Он играл на улице с их детьми. Более того, как отме­чает Марк, даже родные Иисуса однажды сказали, что «Он вышел из себя», то есть не в Своем уме! Мария, ко­торая, увидев Архангела Гавриила, сразу же поверила Благой Вести, Его братья, которые провели с Ним боль-0е времени, чем кто-либо, тоже не могли смириться с мыслью о том, что возможно такое сочетание божествен­ного и земного.

^ Почему Бог несправедлив? Возможно, именно этот воп­рос вселял в иудеев больше всего сомнений относительно Иисуса, ведь все они полагали, что Иисус восстановит справедливость во всем мире. Разве пророки говорили не­правду, когда писали о том, что Господь навсегда поглотит смерть и сотрет слезы с лиц людей? Действительно, Иисус исцелил некоторых людей, но гораздо большее число оста­лось неисцеленным. Он воскресил из мертвых Лазаря, но именно в этот момент на земле умирало множество других людей. И слез Он не вытирал.

Проблема несправедливости волнует многих людей, интересующихся жизнью Христа. Величайший теолог Августин, например, задумывался над произвольно­стью исцелений в Евангелиях. Если у Иисуса была власть, почему Он не исцелил сразу всех? Особое вни­мание Августина привлекла история из Евангелия от Иоанна.

Больные люди в Иерусалиме — слепые, хромые, пара­лизованные — все собирались вокруг одной из городских купален. Время от времени вода в купальне начинала бурлить и люди бежали, хромали, ползли, чтобы успеть войти в воду и получить исцеление. И вот однажды Иисус завел разговор с одним лежавшим там отчаяв­шимся человеком. Он страдал на протяжении тридцати восьми лет и ни разу за все это время ему не удалось ус­петь войти в воду. Как только вода начинала бурлить, всегда кто-то его опережал. Иисус, и глазом не моргнув, приказал больному встать и идти. «И он тотчас вьтздор₀, вел, и взял постель свою и пошел». Пролежав без движе­ния тридцать восемь лет, он встал и пошел! Он был са­мым счастливым в Иерусалиме.

Рассказчик же, Иоанн, добавляет одну интересную деталь: Иисус скрылся в народе. Он проигнорировал бес­численное множество других больных, исцелив лишь од­ного. Почему? Августин размышляет: «Там лежало мно­жество народа, а исцеление получил только один, в то время как одним лишь Своим словом Он мог исцелить их всех».¹

Проблема несправедливости волновала также и двою­родного брата Иисуса. Иоанн Креститель, истинный веру­ющий в полном смысле слова, поддержал надежды изра­ильского народа о пришествии Иисуса. Когда люди спра­шивали его, не он ли обещанный Мессия, Иоанн отвечал им: «...идет за мною Сильнейший меня, у Которого я не­достоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его». И вот Он - Иисус из Назарета - пришел к Иоанну кре­ститься, и Иоанн наблюдал в изумлении, как Дух Божий спустился на Него с небес в виде голубя. Все малейшие со­мнения окончательно развеялись, когда с неба раздался голос, подобный грому.

Но, спустя два года, Иоанн Креститель сам переживал кризис разочарования и сомнений. Несмотря на честное и искреннее служение Богу, он оказался в темнице царя Ирода. Изнывая от мыслей о приближающейся смерти, Иоанн тайно передает послание Иисусу: «Ты ли Тот, Ко­торый должен прийти, или ожидать нам другого?» Этот единственный вопрос - от самого Иоанна - показывает нам, сколько противоречивости и неуверенности было во­круг личности Иисуса.

^ Невидимое Царство

Стоило Иисусу употребить какое-либо другое слово взамен столь эмоционально окрашенного — «царство», все было бы совсем по-другому. Но Он все же сказал именно это слово, и в умах людей сразу же стали появляться не­мыслимые образы: яркие знамена, золото и слоновая кость времен Соломона; нация, живущая в роскоши. Но проис­ходило что-то, что перечеркивало собой эти представле­ния, и чувства разочарования вновь наполняли людские сердца. На самом же деле получилось так, что само слово «царство» значило для людей одно, а для Иисуса — совсем другое.

Народ желал видеть больше, чем просто чудеса то тут, то там; они желали воочию увидеть царство власти и сла­вы. Иисус же говорил о «Небесном Царстве», о невиди­мом Царстве. Конечно же, Он помогал разрешать неко­торые проблемы, происходившие рядом с Ним, но ос­новную часть Своей энергии Он потратил на борьбу с невидимыми силами. Однажды к Нему принесли пара­лизованного, отчаяние которого было столь велико, что он убедил четырех своих друзей проделать отверстие в крыше дома и спустить его вниз к Иисусу. Вот реакция Иисуса: «Что легче? сказать ли расслабленному: проща­ются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою по­стель и ходи?» Иисус ясно дал понять, что сделать легче. Не было таких физических недостатков или болезней, которых Иисус не мог бы исцелить одним Своим при­косновением. Настоящая же битва происходила с неви­димыми духовными силами.

Вера, прощение грехов, власть сатаны — вот что заста­вляло Иисуса изо дня в день молиться Своему Отцу. Однако все это вводило в недоумение народ, который же­лал видеть конкретное решение проблем в их физическом мире: бедности, болезни, давления властей. В итоге, народ не увидел в Иисусе своего царя. (Изменилось ли что-либо сегодня? Я знаю множество конфессий, где ос­новное внимание уделяется физическим исцелениям, процветанию. Гораздо меньшее число церквей серьезно озабочено такими бичами человечества, как гордыня, ли­цемерие и законничество — теми проблемами, которые так волновали Иисуса).

Все представления учеников об Иисусе как о новом Соломоне-освободителе Израиля окончательно улету­чились, когда они наблюдали за тем, что происхо­дило в Иерусалиме. Через несколько дней после «триум­фального шествия» — дешевого фарса по сравнению с грандиозными парадами римлян — Иисуса арестовыва­ют и ведут на суд. Римскому правителю Иисус сказал что Он действительно Царь, но добавил: «Царство Моё не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не от­сюда».

Иисус — царь? Это было настоящее посмешище, а не царь — багровая плащаница со следами крови после изби­ений, на голове вместо короны — терновый венок. Учени­ки разбежались от страха, который затмил собой всякую верность своему Учителю. Если Иисус не мог защитить Самого Себя, как Он мог защитить их? Видимый мир рим­ской власти и могущества встретился с невидимым миром Небесного Царства и, как могло показаться, полностью за­тмил его.

Курт Воннгат, современный писатель, в своем романе «Колыбель для кошки» рассказывает об одном физике, помогавшем создателю атомной бомбы проводить экспе­рименты в его лаборатории. Был канун Рождества, и все сотрудники, собравшись вокруг символичной детской колыбельки, пели рождественские хоралы. «Страх и наде­жду всех веков теперь в Тебе мы видим...» — пели они. Какое все-таки не лишенное иронии зрелище — совре­менный вариант разочарования евреев во времена Иису­са. Могут ли поющие эту песню на самом деле осозна­вать, что страх и надежда всех веков — которые исчезнут в одно мгновение, стоит лишь кому-нибудь нажать не на ту кнопку — покоятся на вере в этого Младенца из Виф­леема, которому было суждено прожить всего тридцать три года?


Библейские ссылки: Луки 7; Иоанна 14; Марка 3; Иоанна 5; Иоанна 1; Матфея 11; Иоанна 18

Глава 15

Божья застенчивость

«Мой проект — первый в истории научный

эксперимент, имеющий целью раз и навсегда

поставить точку в вопросе о том, есть ли Бог.

^ Так как мир до сих пор существует, наверняка

есть доказательства существования Бога,

однако их можно понимать двусмысленно,

поэтому они по сути ничего не доказывают.

^ Например, чудеса Вселенной нисколько

не убеждают в существовании Бога людей,

которые об этих чудесах знают больше всех —

ученых. И здесь уже не важно, говорит ли это

о явной глупости последних или об умении Бога

скрывать Себя».

— Уокер Перси «Второе пришествие»

Если и было на земле такое время, когда в существовании Бога ни у кого не было сомнений, происходило это во вре­мена Иисуса Христа. У Него была замечательная возмож­ность навсегда прекратить любые споры по этому вопросу.

Если бы, например, мой друг Ричард жил в те дни, он бы мог потребовать доказательств у Самого Христа: «Ты говоришь, что Ты - Сын Божий? Хорошо, тогда дока­жи мне это!» Конечно, нет смысла долго спорить, каким бы был ответ Иисуса, потому что такой вопрос Ему зада­вали много раз. Когда книжники и фарисеи просили пока­зать им знамение, Он, рассердившись, назвал их «родом лукавым и прелюбодейным». Когда царь из любопытства просил Иисуса явить чудо, Он отказался, несмотря на то, что это могло бы спасти Ему жизнь.

Отчего такие лишения? Ключ к разгадке мы найдем в пер­вом важном «событии» в служении Иисуса - искушении в пустыне — своего рода окончательном экзамене перед на­чалом публичного служения.

Ничего более драматичного и придумать нельзя: Иисус Христос против самого великого скептика — самого сата­ны — на фоне холмистого пустынного пейзажа Палестины. Сатане были нужны доказательства: «Если ты Сын Божий...» Он просил Иисуса превратить камни в хлеб, по­казать то, как Его будут защищать ангелы, предлагал Ему власть над всеми царствами мира.

Я считаю, что все эти призывы сатаны действительно являлись искушением для Иисуса, а не просто каким-то состязанием. Ломоть хлеба — серьезный соблазн для того, кто постился сорок дней. Гарантия полной безопасности также искушает того, кто находится под пытками или ожи­дает смертной казни. А богатство всех царств мира — раз­ве не это обещали Мессии пророки? Все три «искушения» на самом деле были прерогативой Иисуса Христа. Сатана предлагал Ему легким путем достичь того, что и было це­лью Мессии.

Русский писатель Федор Достоевский сделал искуше­ние Иисуса центральной темой своего знаменитого шедев­ра «Братья Карамазовы». Иван Карамазов называет иску­шение самым ужасным чудом — чудом лишений. Если бы Иисус поддался искушению, то смог бы в полноте утвер­дить Свое могущество не только перед сатаной, но и перед всем Израилем. По мнению Достоевского, сатана предло­жил три самых верных способа заставить людей поверить — чудо, тайна и власть. Христос отверг все три. Как сказал Иван Карамазов, «Он не захотел поработить человека чу­дом и жаждал свободной веры, а не чудесной».

Когда я изучил подробное описание Матфеем искуше­ния Христа, а затем сравнил его со словами Достоевского, у меня внезапно возник вопрос: а чем искушение в пусты­не отличается от того, что произошло дома у Ричарда? Он тоже просил Бога явить ему сверхъестественное знаме­ние: свет, голос, хотя бы что-нибудь, что явным образом показало бы Божью силу. Или же — что ближе мне — чем искушение Иисуса отличается от тех моментов моей жиз­ни, когда я умоляю, порой даже требую, чтобы Бог вме­шался и избавил меня от трудностей?

Конечно же, здесь есть свои отличия. Ричард был дос­таточно откровенен в своих переживаниях; я испытывал нужду; мы оба взывали к Богу о помощи, не дразнили Его и не просили Его поклониться нам. И все же, несмот­ря ни на что, я не могу не провести параллель между сло­вами сатаны «Бросься вниз!» и словами Ричарда «Покажи Себя». И в том, и в другом случае одно и то же требование с Богу: перестать скрываться и показать Себя. Ни в том, ни в другом случае Бог не решился вмешиваться.

На память приходит еще один пример подобного поведения Бога. Случилось это в Иерусалиме, незадолго до того, как сатана в третий раз искушал Христа. Тогда Иисус, стоя на высоком холме, воскликнул: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побиваю­щий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» В этих полных горя словах есть частичка некой застенчивости. Иисус, который мог од­ним лишь Своим словом уничтожить весь Иерусалим, который мог призвать легионы ангелов и заставить людей подчиняться Ему, вместо этого смотрит на город и плачет.

Бог сдерживает Себя, скрывается, плачет. Почему? Потому что Он желает иметь то, чего нельзя добиться си­лой. Он — Царь, который стремится не к безоговорочному подчинению, но к любви. Поэтому вместо того, чтобы сте­реть с лица земли Иерусалим, Рим и все подобные им го­сударства, Он избрал долгий и трудный путь воплощения в человеке, любви и смерти.

Джордж Макдональд сформулировал стратегию Иисуса Христа так: «Вместо того, чтобы разрушить власть зла Сво­ей божественной силой, вместо того, чтобы вершить пра­восудие, уничтожая жестокость, вместо того, чтобы уста­новить мир на земле путем установления на ней Своих за­конов, вместо того, чтобы собрать детей Иерусалима под Свои крылья, независимо от того, хотят они этого или нет, и спасти их от всех ужасов, которые их ожи­дают, — Он позволил злу существовать и активно действо­вать во время Своей земной жизни. Он довольствовался тем, что помогал людям самыми незамысловатыми спосо­бами: исцелял их болезни, просто изгонял из них сатану, Даже не пытаясь как-то его контролировать... Любить праведность — значит давать ей возможность возрастать в людях, а не добиваться ее при помощи силы... За время Своей земной жизни Иисусу пришлось бороться с порыва­ми действовать быстро, но с меньшей пользой, которые были особенно сильны, когда Он видел, как втаптывают в грязь невинность, праведность и старость».

Чудеса

Конечно же, я рассказал об Иисусе не все. Да, Его че­ловеческий облик являлся своего рода маской по сравне­нию с явлениями Божьей славы в Ветхом Завете. Да, Иисус проявлял сдержанность, отказываясь являть лю­дям Свою силу в полноте. Но как же быть с описанными в Евангелиях более чем тремя десятками чудес, которые Он все-таки сотворил? Вряд ли кто-либо, наблюдавший, как Он накормил пять тысяч человек, или как Он прика­зал Лазарю выйти из гробницы, или как Он успокоил бу­рю, мог бы говорить о таком явлении, как «Божья застен­чивость».

Однако мы видим, что Иисус, который, стоило Ему только захотеть, мог бы творить чудеса хоть каждый день, не делал этого, что весьма любопытно. Путешествуя со Своими учениками, Он использовал чудеса, чтобы дока­зать, Кем Он является («Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне; а если не так, то верьте Мне по самым делам»). Но, что интересно, когда Иисус творил чудеса, Он никак это не афишировал. После воскрешения дочери еврейско­го начальника Иисус дал указание никому об этом не рас­сказывать. У Марка даже несколько раз встречается фраза, которую Иисус говорил тем, кого исцелял: «Смотри, нико­му ничего не говори!»

Иисус прекрасно знал, какое воздействие производили чудеса на людей во времена Моисея и Илии. Да, они при­влекали толпы народа, но не воспитывали у людей истин­ной преданности. Иисус принес в мир весть о жертвенно­сти и послушании, а не просто о каком-то светопрестав­лении для толпы зевак и любителей сенсаций. (Естествен­но, скептики тех дней, как и их собратья в наши дни, по-своему истолковывали эти чудеса. Если Бог говорил с небес, они утверждали, что это просто гром. Некоторые приписывали проявление Его сверхъестественных воз­можностей силам сатаны. Ярые противники Иисуса отка­зывались Ему верить, даже когда видели явные и неос­поримые свидетельства. Однажды они собрались на судебное заседание, чтобы изучить свидетельство об исце­лении. Не обращая внимания на самое главное в речи ис­целенного: «Одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу», они всячески оскорбляли его, а потом и вовсе вышвырну­ли из здания суда. Подобное произошло и с Лазарем: ко­гда он вышел живым из гробницы, эти люди замыслили снова его умертвить.)

Библия с заметным постоянством свидетельствует о том, что чудеса — даже самые невероятные, которых ждут и многие из нас, — не воспитывают у людей глубокой веры. За доказательствами не надо далеко ходить — посмотрим на преображение Господне, когда лицо Иисуса сияло, как солнце, а одежда светилась ослепительным блеском, так, «...как на земле белильщик не может выбелить». К полному изумлению учеников, пред ними в облаке пред­стали два давно умерших великих мужа Израиля — Моисей и Илия. Бог говорил так, что Его было слышно. Ученики не могли вынести этого и в страхе упали на землю.

Какой же эффект произвело это великое событие на трех самых близких друзей Иисуса — Петра, Иакова и Ио­анна? Стала ли их вера такой, что они больше не задавали вопросов? Несколько недель спустя, когда Иисус так нуж­дался в их помощи, все они бросили Его.

***

Я прочитал много разных книг о знамениях и чудесах, которые, как полагают, должны были развеять сомнения в том, что Иисус — ключ к решению проблем во всем ми­ре. Но должен признать, что такой способ убеждения лю­дей неприменим к людям, разочарованным в Боге. Таких людей больше интересуют чудеса, которые Иисус не со­творил. Почему Бог, который в силах разом решить все проблемы, иногда предпочитает не вмешиваться? Зачем вообще Иисус творил чудеса? Почему Он исцелил одного парализованного в Вифезде — всего лишь одного?

Ответ, возможно, кроется в причудливом описании детст­ва Иисуса Христа, которое не вошло в Библию, и на то есть свои причины. Мифическое «Евангелие младенчества Иисуса Христа» повествует о якобы неизвестных историях из детст­ва Мессии. Оно показывает Иисуса именно таким, каким Его хотели бы видеть многие. Согласно этой древней книге, Он по просьбам друзей проделывал различные «трюки», чтобы произвести на них впечатление — то, чего истинный Иисус не делал никогда. Иисус в этой апокрифической кни­ге выступает в роли не то ручного джина, не то какого-то дво­рового волшебника. Когда Его отец Иосиф выполнял важ­ный заказ по дереву и, сделав что-то не так, портил работу, Иисус чудесным образом все исправлял.

Мифический Иисус из этой книги не боялся использо­вать Свою силу и для мести. Когда соседская женщина больно ударила одного из Его друзей, то позже таинствен­ным образом упала в колодец и, разбив голову, умерла. Когда Иисус вошел в какой-то город, то все идолы, стояв­шие в нем, вдруг превратились в груды песка.

Такие легкомысленные поступки совершенно не харак­терны для евангельского Иисуса, который использовал Свои возможности из сострадания к нуждам людей, а не для эффектных трюков. Он исцелял только тогда, когда Его непосредственно просили об этом. Когда народ, слушаю­щий Его, проголодался, Иисус нашел пищу, а когда гости на свадебном пиру захотели пить, Он сделал им вино. Иисус осуждал учеников за то, что они просили Его отом­стить непокорному городу. Когда же солдаты пришли Его арестовывать, Он воспользовался сверхъестественной си­лой лишь один раз, чтобы исцелить отрубленное ухо у од­ного из рабов первосвященника. Другими словами, чудеса в истинных Евангелиях несут в себе любовь, а не силу.

Несмотря на то, что чудеса Иисуса были слишком из­бирательными и не могли полностью избавить людей от разочарования, они служили признаками Его миссии, предвестниками того, что Бог однажды сделает со всем Своим творением. Как сказал однажды Гельмут Тиелике, эти чудеса «были своего рода сигнальными огнями, пред­вещающими приход Божьего Царства». Для людей, кото­рые их испытывали, например, как для парализованного, который излечился так же просто, как очищают подсвеч­ник от воска, выздоровление представило собой явное до­казательство того, что Сам Бог посетил землю. Во всех ос­тальных они пробудили желания, которые не исполнятся до тех пор, пока последнее обновление не положит конец боли и смерти.

Чудеса оказали на людей именно то влияние, о котором говорил Сам Иисус. Они укрепили веру тех, кто уже верил в Него и дали еще больше оснований для веры. На тех же, кто выступал против Христа, они оказали мало влияния. Иногда нужно сначала поверить, чтобы что-то увидеть.

'Федор Достоевский, «Братья Карамазовы», 242

Библейские ссылки; Матфея 12, 16; Луки 4; Матфея 23 и Лу­ки 13; Иоанна 14; Марка 9.