«Россия: ценности современного общества» инсор

Вид материала

Документы

Содержание Д.Ф.Мезенцев председательствующий В.Г. Лошак Д.Ф.Мезенцев, председательствующий Хазрат Талгат, верховный муфтий Д.Ф.Мезенцев, председательствующий А.О. Чубарьян

Подобный материал:

• Заявление Генерального Совета фнпр о докладе Института современного развития, 22.82kb.
• «ценностей» вообще и ценностей Русского мира в частности давно занимает меня как юриста., 570.97kb.
• Урок истории "Итоги реформ Петра, 106.95kb.
• Законопритворчество., 3287.84kb.
• Дхарма Центр «Samma Ditthi», 804.98kb.
• Хроническая критическая ишемия конечностей – проблема современного общества, 44.12kb.
• Куликова Татьяна Михайловна педагог дополнительного образования Сыктывкар 2009 пояснительная, 619.06kb.
• Курс «социальная антропология современного общества», 27.11kb.
• Межвузовская научно-практическая конференция «Психологические проблемы современного, 70.55kb.
• Бизнес-слой современного российского общества, 44.93kb.

^ Д.Ф.Мезенцев председательствующий:

- Глубокоуважаемый Владыка Кирилл, спасибо Вам большое. Виктор Георгиевич, Ваш вопрос был предтечей выступления? Виктор Лошак – главный редактор журнала «Огонек».


^ В.Г. Лошак:

- Во-первых, я выступать не собирался. Спасибо большое за то, что моя реплика Вами так оценена. Мы все ценим мудрость сегодняшнего нашего собрания в силу того, что оно происходит, как известно, после выборов в Америке и, самое главное, - после обращения президента. Потому что это резко меняет содержание. Действительно, реально меняет содержание. Мы сидели сегодня и слушали выступления Дмитрия Анатольевича, и какие-то мысли были, которые непосредственно связаны и с темой сегодняшних наших выступлений, - темой, которую вы задали. Одна из мыслей о том, что даже в элите, которая была собрана в Кремле, тоже существуют разные ценности. Потому что на разные позиции выступления президента раздавались аплодисменты из разных сторон зала. Было несколько позиций, когда аплодировали все, но, в общем, интересно было то, что по разным позициям аплодировали в разных частях зала.

Много говорилось об Америке, в частности в выступлении президента. Когда он говорил о человеке, о ценности гражданина. О том, что гражданин с начала, а потом гражданственность и государство. О том, каков приоритет гражданина перед государственным аппаратом, как важны свободы человека. Я подумал, что, возможно, наши противоречия с Америкой являются политическими, но не являются столь серьезными мировоззренческими противоречиями, хотя я могу ошибаться.

А говорить я хотел очень коротко о том, что для нас, журналистов, которые сидят на этом форуме, очень важна проблема с одной из ценностей, до которой, как мне кажется, мы давно уже дозрели. Это – общественное мнение и реакция власти на общественное мнение, сложившееся по тому или иному вопросу. Ваш институт каким-то образом связан с верховной властью, как известно. То, что власть до недавнего времени декларировала, а я просто участвовал в полемике, - о том, что общественное мнение не суть важно, что известны и другие более важные вопросы и диалоги между властью и обществом. Мне кажется, что это совершенно неверно, потому что создает какую-то странную ситуацию в треугольнике между медиа, обществом и властью. Медиа может говорить одно, общество может говорить другое, а власть может не слушать ни тех, ни других.

Я в данном случае имею в виду свободные медиа, о которых тоже говорил президент, когда говорил о том, что они излишне администрированы, наши медиа. Примеров таких масса. Даже свежий пример с ситуацией вокруг попытки общество милосердно освободить женщину, у которой двое детей и она беременна третьим. Пока никакой реакции со стороны власти на это не происходит. Это – типичный пример того, что власть может не обращать внимания на общественное мнение, существующее в обществе. Хотя она может обращать внимание разным образом, отрицать это, но не обращать внимания, - это невозможно.

У нас сложилась сложная очень ситуация, когда мы пишем, да и телевидение снимает что-то, на что, опять же, не реагирует власть. Власть очень выстроилась с точки зрения организованного пиаром лица. Поэтому власть всегда себя ассоциирует последние годы с победами, будь то победа боксера, футбольной команды, олимпийца или олимпийцев, но никак не ассоциирует себя в трагедиями, происходящими в стране. Это тоже – общественное мнение. Что важнее – принять победителя чемпионата по боксу или фигурному катанию или полететь в Пермь, где разбилось сразу 80 граждан этой страны? Мне кажется, что, говоря о ценностях, нельзя отрицать того, что эта прямая связь между действиями власти и существующим в стране общественным мнением для кого-то является ценностью, а для кого-то демонстративно не является.

Иногда мне кажется, что в этом смысле происходит какая-то умышленная дискредитация политических институтов страны, потому что эта фраза, сказанная руководителем парламента о том, что парламент не место для дискуссий, - вот это и есть как раз прямое отражение того, что есть общественное мнение, есть те, кто свои проблемы и вопросы делегируют парламенту, и есть вот такое отношение к тому, что делегировано.

Одним словом, я хотел бы сказать, что для нас, журналистов, одна из самых острых проблем в признании каких-то ценностей является проблема реакции на общественное мнение и на его формирование.


^ Д.Ф.Мезенцев, председательствующий:

- Виктор Георгиевич, спасибо Вам большое. Сегодня авторитетнейшие представители журналистского цеха за этим столом – это Вы и Владимир Константинович Мамонтов. Но Вы так безгрешно сказали о деятельности СМИ. Заранее предупредили, что СМИ могут писать, как, впрочем, и общество поступает, только исходя из учета и уважения к высшим ценностям общества, а греховна только власть. Я один из вопросов поставлю: почему тот кривой мир, который мы видим через СМИ, настолько кривой, и до какой степени журналистика может себе позволять не в полной мере ту реальную картину мира и будущего, которая делает людей, в том числе в рамках тех характеристик, осознающих себя, о которых мы сегодня говорили и какие цифры видели на экране.

Если можно, то я попрошу ответить на этот вопрос чуть позже. В силу того, что Хазрат Талгат очень активно включился в короткий спор с Владыкой Кириллом. Хазрат Талгат, мы дальше не смеем откладывать Ваше выступление. Просим взять слово и нажать кнопку Вашего микрофона.


^ Хазрат Талгат, верховный муфтий:

- Всем вам мира здесь желаю. Почему я выступил против? Я не выступил против, а просто удивился. Владыка нас всегда поддерживал. В этот раз не поддержал. Тут насчет многоженства сразу заговорили, и я почувствовал, что нас еще в многоженстве здесь начнут обвинять, в экстремизме. Он сразу поправился.

Почему меня это так сразу кольнуло? Потому что на днях мы проводили конференцию, посвященную 220-летию издания указа императрицы Екатерины Второй об образовании Оренбургского магометанского духовного собрания. 220 лет в этом году в сентябре исполнилось Центральному духовному управлению – старейшему из духовных центров нашей страны. Таких старейших центров, в основном, три. Это – православие, ислам и иудаизм. Есть еще часть буддистов у нас.

Официально существуем, слава Богу. После этой конференции говорили, что мне исполнилось 60 лет, но, на самом деле, мне исполнится, когда Хурам-Байрам, 62 года. Мы не против и по лунному, и по солнечному календарям проводить юбилеи. Когда мне вручил орден Дружбы народов президент Башкортостана Рахимов, - вот он здесь, - я просто хотел перед вами тут чуточку похвалиться. Потому что одно время, несколько лет тому назад, - точнее, когда США и Буш с его компанией провели такую миротворческую операцию, а она до сих пор продолжается в Ираке. Каждый день по сто с лишним человек погибает наших братьев. Мне тогда был выписан прокурорский выговор с занесением (у меня членской карточки нет) – не знаю куда. Поэтому для меня этот орден был очень ценен. Я в этот день хотел объявить о том, что ухожу на пенсию, всем нашим трем десяткам муфтиев, которые возглавляют региональные духовные центры. А потом передумал, когда орден дали.

Еще наш главный раввин, хотя он сам из США, но мы вместе построили, слава Богу, шикарную синагогу. Я говорю, что построили вместе, хотя я не лез туда. Но перед президентом Рахимовым я много раз просил и ходатайствовал, чтобы дали хорошее место для нее. Построена замечательнейшая синагога, и мы ее вместе открыли. Там есть школа на 100 детей, огромный спортзал. Сейчас строят 6-тиэтажный дом. Президент Рахимов сказал, что у вас же звезда шестиконечная, так что шести этажей хватит. У нас нет пока такого дома. Сейчас будут и у нас строить. У нас на флаге звезда 12-тиконечная. Ключевский говорит, что любимец Бога – Авраам, после 80 лет у него начали дети рождаться. Поэтому, Хазрат Талгат, после 60 лет не останавливайтесь, хотя бы двух еще надо, чтобы выполнять эту демографическую проблему. Поэтому я испугался, когда здесь о многоженстве заговорили.

Сердечно прошу извинить меня. Несколько слов хотел сказать. Господин Пивоваров Юрий Сергеевич говорил о том, что некоторые наши известнейшие люди говорят, что Россия проиграла 20-й век. Я полностью против такой трактовки целого столетия. Россия жива, есть, была и будет. Тогда, зачем, если она проиграла 20-й век, вставать всем и хором петь «Богом хранимая страна»? Не мы ее сохранили, а Бог сохранил, и до сих пор хранит. Потому что у нас корни – не саженцы из питомника. Все народы нашей страны – не эмигранты, не откуда-то приехали. Даже из Средней Азии – узбеки, таджики, киргизы – тоже все наши. Мы никого не отдадим. Пусть здесь поиграют 15 лет или, может быть, еще 5 лет, погуляют на свободе, но вернутся. Даже скотина возвращается туда, где пить нужно и кушать нужно. Если они готовы, то здесь нефть и газ есть, все есть. Вернуться они сюда очень хотят.

За хлебом - раньше говорили, что Ташкент – город хлебный, все туда рвались. А почему он был хлебным? Мир и спокойствие там всегда было. Когда все вместе, - хорошо. Можно и поделиться. Можно посмотреть друг на друга. Тебе тяжело, вот и соседу тяжело, и другому тяжело, и ему тяжело. Уже у тебя в желудке сытно и в душе сытно. Потому что всем плохо. А когда всем плохо, то это значит, что неплохо. Можно решать, у кого можно взять. Поэтому это не собирание земель, а объединение. Если мы говорим о том, что не может быть одного полюса на Земле, - конечно, не может. Если будет только один полюс, то Земля станет шариком, который торчит на елке. А когда два полюса есть, то она крутится. Так ведь? И многополярным мир не может быть. Только два полюса может быть. Об этом во всех священных книгах говорится.

Т.е. и доброе, и злое. Нижнее и верхнее. Кто-то сверху, а кто-то снизу. Посередине – остальное. Поэтому это не собирание, а возвращение. Мы же не берем обратно Аляску. Еще вопрос до этого не дошел. Можно было за долги ее отдать Японии или Валютному фонду – Аляску. Никто об этом даже не говорил. А мне стыдно и позорно, жалко просто такую землю. Это ведь в аренду только дали, а никто об этом не говорит.

Вдруг, когда прокурор Башкирии, - он потом, конечно, ушел, и я ничего не предпринимал абсолютно. Вдруг прокурор Башкирии, что мне вынесен приговор за разжигание межнациональной розни. Мне пришлось, закутавшись, в лес бежать, а вместо себя другого человека отправить на совещание к Волошину здесь. Ладно, хранит Господь. Все представители традиционных конфессий, которые были у господина Волошина, сказали, что у нас такой, немного шебутной. Он же саблей только махал, а не ракетами. Хотя ракеты были тогда, но кнопка-то не у меня. Слава Богу, что меня тогда не тронули. Через неделю это прошло. Но у меня тогда, 50-летнего мужика, у которого пятеро детей, - две дочери и трое сыновей, одиннадцать внуков, - пошли сомнения. Буша защищает прокурор Башкортостана. Ну и что? Вся Россия, что ли, в Аляску превратилась? Как это так? Очень большие сомнения были, как мои дети и как мои внуки будут жить. Я не говорю, что в этой стране, а на моей земле, в моем Отечестве.

Все нити начали путаться – душа, мозги. Кто их пудрит? Зачем, почему так? Сомнения о будущем? Эх, была бы у меня кнопка. Такие крамольные мысли тоже шли. Не только казацкая шашка. И то она – бутафорская. Тогда я говорил, что это коалиция во главе с Бушем – она не вернется через океан. Очень далеко. Через Среднюю Азию, через Кавказ они вернутся на Аляску, пройдя всю Россию. План такой. Захотят еще так посмотреть. В Ираке – пустыня, а там еще Турция идет. Турция, тем более, в НАТО. Потом, красивым не станешь везде. Аппетит приходит во время еды. Я это говорил. Получилось у нас, что в августе, когда президент Саакашвили с Южной Осетией, что наделал? Тогда у нас сомнения пошли. С некоторыми государствами, с людьми на очень ответственных постах – разговоры и обсуждение. Утихомириться, успокоиться. Значит, недоверие и к нам, и с нашей стороны. Если и среди государственных чиновников такие разговоры идут, то представьте – 57-летний мужик, шестой десяток, если уже есть сомнения, куда идет Отчизна, кем она управляется, - что же тогда может думать наша молодежь? А они об этом прямо говорили.

До этих событий, всего за несколько месяцев, я в Перми от седых академиков слышал, что все, Россия поставлена на колени. Седые академики, ученые так говорили. Что молодежь? Разве мы не слышим, что они говорят? Что у нас проблемы есть в экономике. Слава Богу, они решаются. Это есть жизнь. Не об этом. Если мы сами себя не будем уважать, то нас никто не будет уважать. Пророк Мухаммед говорит, что начинай с себя. Все начинай с себя. Потом – близким твоим – супруга, дети и внуки. Потом – и направо, и налево всем. Т.е. начинай уважать себя. Если у тебя достоинства нет, то без достоинства ты никому не нужен. Даже жене не нужен. Так другой тебя не будет уважать.

Сегодня, слушая нашего президента Дмитрия Анатольевича, сейчас – не только на словах, но уже в последнее время мы видим подтверждение делами, - достоинство у нас за последние 8-9 лет, слава Всевышнему, повышается. Гордо и гордо повышается. Это – собирание своих земель, а не хапать у кого-то. Восстановление достоинства – хоть империей, хоть чем называть, - пусть это придумывают названия другие, но восстановление нашей Отчизны, нашего Отечества. При этом оглядываться на кого-то и думать, что они скажут, что есть такие принципы демократии мировой и прочее. А у нас демократии не было, что ли? Веками везде – сходы. У великого русского народа, и у мусульман всегда были собрания. Даже, когда веру ислам принимали наши предки в Великих Булгарах на берегу священной Волги. (Не только Ганг, но и Волга священная). На ее берегах – от трех посланников и сподвижников пророка Мухаммеда наши предки принимали веру и устроили огромное собрание, на котором голосовали. Добровольно приняли ее – так же, как и в Киевской Руси.

У нас корни есть. Мы их восстанавливаем. Если кому-то это кажется империей, то пусть перекрестится три раза. Обвинять нас в том, что мы нарушаем какие-то демократии, - ну как это можно? Когда Владимир Владимирович – подходили последние месяцы его второго президентства, то людьми кровью обливались в сердце. Я за полтора-два года до этого во время встречи в период Куйрам-Байрама. Он принял тогда всех глав трех духовных центров мусульман – Северного Кавказа, совет муфтиев и меня, и там выразил такое пожелание. Меня никто не просил, никто мне не говорил, но просто уже 7-8 лет мы ходатайствовали и делали все, чтобы Россия вошла в организацию исламской конференции. Сегодня она объединяет 57 стран. Это было в свое время согласовано и с Борисом Николаевичем Ельциным, пусть земля ему будет пухом. Заявку от Шаймиева, от Рахимова я сам генеральному секретарю исламской конференции Хамиду Хамиту вручил. Мой личный друг, очень близкий человек Ахмади Хамит (??). В 1976 году он впервые приехал в нашу страну с министром по делам религии Турции. Он еще был его сопровождающим, переводчиком. Я их по всей нашей стране возил. Он сейчас стал генеральным секретарем исламской конференции. Представитель нашей страны в этой организации – Камиль Исхаков, троюродный брат жены.

Вся семья приняла в этом участие. Почему мы этого желаем? Мы не только соседи, но у нас духовно-нравственные принципы основаны – и в православии, и в исламе очень близкие. Если в чем-то какие-то второстепенные или третьестепенные разницы есть, то это не существенно абсолютно. В главных принципах морали и менталитета мы едины, слава Богу, как един наш Господь.

Поэтому не просто собирание земель, но и собирание камней. Пригодятся просто. Это показали события последних месяцев. Поэтому я на месте не мог сидеть, когда Дмитрий Анатольевич говорил сегодня. Лететь хотелось. Стать Искандером самому хотелось. Знаете, когда старший внук, ему 17 лет, его зовут Искандер. Когда ему было 7 месяцев, он уже был в хадже. Не на кого было оставить. Его родители вместе на паломничество поехали в 1989 году, когда мы отмечали 1200-летие принятия ислама, так мой внук и туда поехал. Когда Медведев объявил о таком-то оружии, то Искандер сказал мне, что видишь, дедушка, мы кое-чего стоим. Он еще и в армии не был. Дети наши и внуки как радуются. Мы не можем их душу чем-то наполнить, а просто принимаем какое-то участие в их воспитании, но, если 24 часа в сутки телевидение будет заполнено фильмами и США, и Европы, и это не может изменить никто. Даже высшее должностное лицо государства. Когда мы говорили об этом Владимиру Владимировичу, то он не мог ничего сделать. Телевидение – коммерческое. Мы, что, все тогда продадим, что ли, за коммерцию? Кто будет их воспитанием заниматься, если мы не думаем о будущем?

А когда в душе есть заряд, то этот заряд сильнее и термоядерной бомбы, и любой. Тогда никто даже косо не сможет посмотреть. Если у нас есть вера в Бога и если мы придерживаемся этих принципов, то не только сердце, он и взгляд каждого человека становится взглядом Бога. Оттуда идет светоч. И никто не сможет никакое оружие применить. Поэтому это не полный блеф – слова в гимне, когда говорится «Богом хранимая страна».

Видимо, я очень обрадовался сегодня, когда Дмитрий Анатольевич сказал о некоторой корректировке Конституции. А то все говорили, что невозможно менять. Как невозможно? Это не Коран, не Библия, не Тора. Можно, когда нужно. Я думаю, что мы на религиозном совете в самое ближайшее время это все обсудим. Религия отделена от государства – хорошо, но государство не может быть отделено от верующих. До каких пор мы будем клянчить и заниматься строительствами храмов? Делается это – тысячи храмов и мечетей строится, но украдкой, откуда-то, как-то. Это же не положено. Даже в европейских странах 1% налога – так же, как на милицию, на здравоохранение. Веришь – не веришь, а 1% давай. 1% всего.

Два слова еще скажу. Мы не можем сейчас говорить только о наших проблемах. У нас тема - Россия и ценности современного мира. Эти ценности сейчас все глобальные. Что-то сделали секретное, а уже везде слышно, и все уже знают. Поэтому мы не можем говорить только о том, что у нас есть, в России. Все, что происходит в мире, и нас касается. Мы не хата с краю – это уже поняли. Даже, когда экономический кризис сейчас, - мы готовы к этому. Уже сегодня слышали о том, что у нас твердая валюта должна быть, да она и так твердая. Мы очень глубоко рады тому, что Буш ушел. Барака Хусейн Обаме письмо приготовили. Завтра посылаем. Своего протолкнули там – можете поздравить. Барака – это благо Всевышнего. Хусейн – один из внуков пророка Мухаммеда, а Обама – это фамилия, уже не Буш. Мы молимся за него, чтобы ему Всевышний дал успех в благих делах, и мы готовы к сотрудничеству. Там же пишем, что, зная Вас как верующего человека, принадлежащего к общине объединенной церкви Христа, и, надеясь на доброе сотрудничество, мы обращаемся к Вам поддержать наше предложение образовать при совете безопасности ООН высший духовный совет ведущих религий мира. Мы уверены, что этот духовный совет мог бы содействовать делу укрепления мира на нашей планете перед лицом угроз 21-го века, начиная от терроризма и до ядерного распространения.

Зачем там комиссии всякие посылать, если есть духовный совет, то не только муфтий или аятолла Ирана будет решать, вредно им или не вредно. Высший духовный совет должен решать. Все главы традиционных конфессий мира вынесут фетву, что атомная бомба им не нужна, а Россия и США будут защищать ее от шайтана. Штаб-квартира этого совета могла бы находиться на Святой Земле. Не могла, а должна. Потому что Иерусалим – это обитель мира, где ступала нога всех посланников Божиих. Она – Святая обетованная земля и для христиан, и для мусульман, и для иудеев. Но не только духовный совет. Мы предлагаем. Еще когда я говорил о неприятии агрессии в США, тогда я говорил о том, что ООН и его центр нужно перевести в Иерусалим. Там 11 миллионов. Сколько машин, невозможно. Летать туда-сюда. Сколько командировочных расходов. Лучше Иерусалим – посередине мира. Основная часть мира – это Азия и Европа.

Еще тогда, три года назад, было предложение о создании высшего духовного совета мира при ООН, и членами его должны быть только главы всех традиционных конфессий мира, а не всяких тоталитарных сект, чтобы каждого шамана туда посадить. При этом, на каждом из пяти континентов должны быть филиалы ООН, - так мне видится. Пусть главы государств и министры иностранных дел, политики еще раз посоветуются. Этот совет уже есть. Он руководится Богом. Предлагаю, чтобы в каждом филиале ООН было по 8 членов совета безопасности, а мировой совет безопасности состоял бы из 41 члена. Один из них – генеральный секретарь ООН. Иначе и там, и прочие – не будут. Должен быть обмен между членами совета безопасности или должны председатели быть, или поочередно. Только ООН должен решать. И во время Иракского конфликта, и когда Грузия напала на Южную Осетию, - ждали и ждали, но ни одной бумажки, фиктивной и хотя бы компромиссной, - и то не получили.

Я очень рад тому, что такое очень хорошее и серьезное обсуждение здесь у вас проходит. Я уже не раз участвую, слава Богу. Молю Всевышнего, чтобы он вообще благословил все ваши стремления и усилия по укреплению достоинства нашего Отечества и мира во всем мире. Извините, если что-то не так.


^ Д.Ф.Мезенцев, председательствующий:

- Хазрат Талгат, спасибо Вам большое. Я просил бы Александра Огановича Чубарьяна – директора Института всеобщей истории РАН, академика РАН взять слово. Помню, что у нас ответ за все медийное сообщество лежит на Лошаке и Владимире Мамонтове. Мы, пригласив лидеров традиционных религий, очень надеемся и верим в том, что то слово, которое мы услышим сегодня, оно будет в поддержку тех шагов, которые объединяют государство, и могут сделать это во имя людей.


^ А.О. Чубарьян:

- Дорогие коллеги, я просто хотел сказать несколько слов. Каждый из нас, бывая в других странах, - когда я задаю вопрос относительно ценностей, то большинство моих коллег в разных странах не понимают, о чем идет речь. Скажем, никаких больших дискуссий в других странах о том, что у них есть ценности, которые обсуждают, скажем, французское общество или немецкое общество.

Поэтому это – довольно сложная материя. Неслучайно здесь было сказано Владыкой Кириллом о том, что когда у нас встал разговор уже не о ценностях, а о национальной идее, которая не получила никакого особенного развития.

Подход к ценностям или дискуссия о ценностях в России – они всегда возникают в сложные периоды нашей жизни. В периоды, когда общество расколото, или когда не ясны цели, или когда мы на пороге больших перемен. Поэтому один из признаков ценностей – это стабильность общества, устойчивый характер развития общества. Поскольку многие наши европейские страны – у них довольно стабильная система, стабильное и устойчивое общество. Поэтому там таких больших разговоров на эту тему не происходит.

Все-таки, я думаю, что главная наша сложность российская состоит не в том, что у нас население не бережливое или мало трудится и т.д., а она коренится в объективных некоторых вещах. У нас очень разные общества, разные цивилизационно, разные политически, разные по историческим традициям. У нас большая территория очень. Нас довольно много. Мы очень разные – те, кто живет в Европе, и те, кто живет в Азии. Это – во-первых.

Во-вторых, у нас был очень существенный период в истории, а я считаю это очень важным моментом для определения ценностей современных, когда мы находились в состоянии очень острого противостояния внутри формирующегося государства. И вот эта все время идея у нас собирания, которое стояло перед нами, - она продолжает действовать и по сей день. Я думаю, что есть еще один момент. Россия – особенная страна в плане дискуссий на эту тему. Ни одна философия западная, ни в одной западной философии не было таких острых и постоянных дискуссий о смысле жизни. Что делать и кто виноват? Это, в основном, была расколотая русская философия второй половины 19-го века. Это у нас в некоей традиции в виду неопределенности пути, в виду неясности и такой противоречивой нашей судьбы и нашего положения. Это продолжается и по сей день. Может быть, не так остро, но это продолжается.

Второй момент, о котором я хотел сказать, - есть разрыв в восприятии ценностей населением и элитой. Все эти дискуссии, которые идут вокруг ценностей, - это проблема элитарного восприятия нашей России и наших ценностей. Но я осмелюсь сказать, что для большинства населения эти вопросы, которые мы обсуждаем, - они не особенно актуальны. Они не особенно популярны. Некоторые это объясняют слабой политической культурой населения. Может быть, это и так, но все же, в основном, это – свойство характерной черты нашей элиты. Поэтому существует очень большой разрыв между элитарным восприятием ценностей и реальной нашей действительностью, реальной нашей жизнью.


Поэтому и такой большой разброс в настроениях людей есть, как тут рассказывал директор института социологии. Они себя реально отражают – реальные настроения людей в обществе.

Я бы не согласился с тем, что сказал Юрий Сергеевич насчет проигрыша или выигрыша 20-го века. Вообще, Юрий Сергеевич, мне кажется, что сама идея в истории насчет проигрыша или выигрыша не особенно конструктивна, и это трудно определить, что значит – выиграли или проиграли. Что Россия проиграла в 20-м веке? Она проиграла то, что у нас была революция Октябрьская, и то, что мы жили какое-то время при большевистском строе? Но это было. В этом смысле Германия проиграла больше нас с нацизмом и Гитлером. А что – это проигрыш для России, что мы так безболезненно перешли от тоталитаризма к демократии безо всякой крови? Это разве большой проигрыш? Я считаю, что это выигрыш для России. Она пережила такой тяжелый период и довольно плавно и спокойно перешла к тому, что имеется у нас.

Еще я хотел сказать, что в понятии традиции, когда мы говорим про устойчивость и приверженность населения каким-то ценностям. Ну, каким ценностям? Мы состояли в партии Коммунистической. Мои коллеги-специалисты работали в партийных архивах. Меня просто потрясла эта цифра. Когда объявил Ельцин о ликвидации Коммунистической партии, то оказывается, что ни в одной партийной организации не было ни одного митинга протеста, почти нигде. Это уже было у нас более-менее свободное государство. Никто и нигде не вышел на улицы, а это были десятки миллионов людей. Я хочу сказать, что в нашей системе нет какой-то жесткой привязанности к какому-то режиму или к какому-то строю. Это – к системе ценностей. Это больше проблема политики, политической ориентации и партийной принадлежности. То же самое происходит и сегодня.

Наконец, когда мы говорим о ценностях современной России, то я согласен с Владыкой, что помимо того, что есть политика, очень многое зависит от политической власти и от ее сигнала, - сегодня Медведев правильно сказал насчет того, что в России идея государства были всегда выше идеи человека. В этом смысле у нас легче что-нибудь изменить. Достаточно дать сигнал сверху. Я помню, как была встреча с интеллигенцией Дмитрия Анатольевича Медведева, и он там тоже сказал про этот вопрос. Что может сделать государство? Оно может дать сигнал, и население это воспринимает более адекватно и соглашается со своей стороны.

Все-таки, главная проблема ценностей – это проблема в сфере культуры и духовной жизни. Это, если угодно, в более широком смысле – гуманитарная проблема. Она больше раскалывает общество, как мне кажется, сегодня, чем та же экономическая составляющая. В этом смысле, Дмитрий Федорович, я думаю, что в наших дальнейших дискуссиях можно уделить внимание и этой проблеме, в какой мере вообще духовная русской или российская традиция влияет на современное понимание ценностей, и в какой мере она может помочь преодолеть разрыв между политической элитой и большинством населения.

Последнее, что я хотел сказать, - это то, что, вообще, проблема, связанная с человеком, о которой сегодня говорилось в Президентском послании, она, между прочим, ставит очень большие задачи перед наукой. У нас ведь историческая культурная антропология в большом загоне всегда была. Поэтому я думаю, что, вообще, возрождение этой традиции – традиции человека – больше внимания ко всем этим вещам. Показывать, как это происходит во всем мире. Это мне кажется важной проблемой.

Должен сказать, что, к сожалению, в наших дискуссиях эта проблема ценностей часто превращается в достаточно абстрактный разговор внутри элиты. Это очень полезно и очень важно для развития элиты, но это не становится, я бы сказал, национальным достоянием всего населения. Спасибо.