Структура и языковая репрезентация британской национальной морально-этической концептосферы (в синхронии и диахронии)

Вид материала

Презентация

Содержание Англосаксонские и скандинавские слова

Подобный материал:

• Тезисы победителей конференции Языковая репрезентация концептосферы "Пища и напитки", 153.61kb.
• Игра, язык, фразеология: теоретический и практический аспекты. Структура семантики, 86.51kb.
• Программа региональной научной конференции семантика и прагматика языковых единиц, 94.44kb.
• Юдакин Анатолий Петрович Вряде статей и двух монография, 214.59kb.
• Аналитизм в синхронии и диахронии (на материале германских языков), 304.54kb.
• Языковая репрезентация феномена игры в адыгской и английской лингвокультурах 10. 02., 1045.63kb.
• Реферат по технологии, 142.59kb.
• Анализ концептуальной системы бунинского пейзажа в аспекте идиостиля, 94.88kb.
• Языковая репрезентация концепта «бизнес» в американской лингвокультуре, 1129.65kb.
• Г. Р. Ижбаева  репрезентация, 13.96kb.

ядерный элемент. Существование ядерного элемента обусловлено тем, что концептосферы формируются ассоциативными связями и, в силу этого, имеют полевую организацию. Под ядерным элементом понимается концепт, с которым все ценностные доминанты субконцептосферы связаны конвергентными (центростремительными) ассоциативными связями. Ценностная доминанта является ядерным элементом субконцептосферы, если ее ассоциативная составляющая включает в качестве конституентов все остальные доминанты. Дивергентные (центробежные) ассоциативные связи лингвокультурных концептов, входящих в состав субконцептосфер, связывают последние между собой и организуют национальную концептосферу.

Дивергентные ассоциативные связи концептов, входящих в разные субконцептосферы, порождают области пересечения последних. Маргинальные зоны могут содержать концепты, с равной степенью вероятности относящиеся к двум и более субконцептосферам. Примером подобных концептов могут служить «guilt», «shame», «conscience», «sense of duty» («moral feelings»), находящиеся в области пересечения морально-этической и эмоциональной субконцептосфер.

В процессе лингвистического исследования концептосферы, организованной бинарными аксиологическими категориями культуры противоположного оценочного знака, достаточно рассмотреть структуру одного полюса концептосферы, так как второй полюс имеет идентичную структуру, сформированную ассоциативными связями концептов-оппозитивов.

Во второй главе «Эволюционные аспекты актуализации доминант морально-этической концептосферы в английском языке» предлагается методологическое обоснование отбора текстового материала для анализа языковой концептуализации морально-этических смыслов, а также описываются процессы становления и развития британской морально-этической концептосферы в период с VII по XVII вв.

Диахроническое исследование британской национальной морально-этической концептосферы проводится в реферируемой диссертации на материале текстов разной жанровой принадлежности и словарных данных.

Изучение данных словарей, отражающих определенные исторические этапы развития языка, рассмотрение конкретных языковых единиц и их парадигм на лексическом уровне языка, позволяет получить достоверную информацию о динамике этнических и национальных стереотипов, так как именно лексическая система содержит основную информацию об этнических ценностях. Структурная и содержательная организация носителей подобной информации в пределах различных парадигм (в частности, лексико-семантических полей) детерминируется особенностями ментальности языковых сообществ в каждый данный период их истории.

Текстовые апелляции к концепту в конкретных коммуникативных целях являются естественной средой существования концепта, отражающей его свойство диалогической направленности, однако уровень текстовых реализаций является и наименее упорядоченным: в каждом конкретном случае мы имеем дело лишь с частью концепта, которая оказывается востребованной для воплощения определенной коммуникативной потребности. На уровне текстовых реализаций единый концепт, существующий в культурной и индивидуальной памяти, распадается на подконцепты (Г.Г.Слышкин), функционирующие в отдельных жанрах и дискурсах.

Таким образом, материал, позволяющий сделать достоверные выводы о структуре концептосферы в исторической перспективе, можно получить, одновременно обращаясь к словарным данным и текстовым реализациям концепта.

При выборе жанровой и стилевой принадлежности текстов мы исходили из того, что наиболее репрезентативными для выявления морально-этических концептов являются тексты, принадлежащие к стилям и жанрам, ведущими для которых являются воздействующая и эмоциональная функции. Принцип доминирования воздействующей функции обусловлен тем, что объектом исследования являются морально-этические концепты, эмоциональной функции – тем, что исследуются ценностные доминанты культуры.

К текстам с ведущими воздействующей и эмоциональной функциями относятся тексты художественной коммуникации, а также тексты разговорно-обиходного и публицистического стилей. Важно учитывать, что элементы разговорно-обиходного стиля присутствуют в подавляющем большинстве современных текстов художественной коммуникации.

Структура морально-этической концептосферы рассматривается в диссертации в рамках бытийного (художественного) и религиозного дискурса. Подконцепты ценностных доминант концептосферы выявлялись нами в текстах проповедей как жанра публицистического стиля и текстах художественной коммуникации, преимущественно поэтических.

Художественный текст является вторичной моделирующей системой. Если для текста как продукта речи универсальной является формула «действительность – смысл – текст», то в художественном тексте эта формула модифицируется в триаду: «действительность – образ – текст» (Г.В. Степанов). Объектами отражения и, следовательно, основаниями для формирования концептов становятся не только элементы материального мира, но и порождения воображаемых авторских миров, однако, нужно учитывать, что в вымысле нет ничего такого, чего не было бы ранее в действительном мире. Путем редукции индивидуально-авторского и фиксирования общего в разнообразных дискурсивных реализациях концепта можно выявить его структуру на уровне культуры.

Инициальное состояние концептосферы рассматривается в диссертации на материале англосаксонских письменных памятников VII-XI веков и словарных данных. В ранние периоды становления письменной коммуникации, несмотря на существование отдельных стилевых разновидностей текстов, четкость функциональной дифференциации текстов отсутствовала. Это был период так называемого «первобытного поэтического синкретизма» (А.Н. Веселовский, М.И. Стеблин-Каменский). Синкретизм содержания текстов определялся переплетением в нем элементов отраженного реального мира и мира, формируемого религиозным сознанием. Синкретизм формы состоял в том, что в одном формальном единстве сочетались черты разных жанров. В силу содержательного и формального синкретизма ценность для концептуального анализа представляют любые памятники, независимо от жанра. Эпические поэмы, используемые в реферируемой диссертации в качестве текстового материала исследования в силу достаточности объема и, соответственно, высокой репрезентативности, несли целый комплекс функций, и концентрировали в себе морально-этические ценности этноса.

При изучении процессов становления и развития морально-этической концептосферы этноса целесообразно принимать во внимание динамику формирования и распада господствующих в разные исторические периоды этнокультурных доминант. Под этнокультурной доминантой понимается совокупность значимых, символических для определенного этапа развития этноса концептов, постоянно ассоциирующихся друг с другом в сознании людей (И.В. Шапошникова).

Социальный строй англосаксов представлял собой военную демократию, которая сама по себе является крайне противоречивым феноменом. С одной стороны, это была демократия, и все свободные члены племени участвовали в управлении им. С другой стороны, это была военная демократия, и воинственный нобилитет оказывал огромное влияние на все стороны социальной жизни (А.Я.Гуревич). Ряд историков (К.Бойсль, Г.Данненбауэр, Г.Миттайс, R.Gebhardt) выдвигают тезис о господстве знати как конститутивном признаке древнегерманского общества, более осторожные исследователи говорят не о «господстве», а о «ведущей роли» знати (S.Wenkus). В любом случае, можно утверждать, что основные морально-этические императивы всего англосаксонского этноса определялись императивами нобилитета.

Рассмотрение структуры морально-этической концептосферы англосаксов проводилось в диссертации на материале дохристианской героической поэзии, а также более поздних поэтических произведений, отражающих христианские ценности.

Анализ древнеанглийских письменных памятников («Беовульф», «Видсид», «Вальдере», «Битва при Финнсбурге») позволяет выделить в этнокультурной доминанте англосаксов периода их этнического расширения два отчетливо выраженных императива: воинственность и страх быть отвергнутым, опозоренным, низведенным до положения полного изгоя. Воинственность ради богатств и славы создавала мотивацию к этническим стереотипам эпохи «великих деяний и храбрых героев», которые запечатлены в эпосе англосаксов VII века.

Центральным символом этнокультурной доминанты был концепт «feōh» (feō, feh, fe) – «скот, собственность, деньги, богатство, сокровища», детализировано номинированный древнеанглийским языком: æht, æht-wela ‘собственность, богатство скот’, cwic-feōÞ ‘собственность, скот’, eād, ge-sælÞ ‘собственность, богатство, процветание, счастье’, gestreon, gærsum, māđum, wela ‘богатство, сокровища’, gesteald ‘богатство, товар’, beagas, hringa ‘кольца, браслеты, драгоценности’, gold ‘золото, драгоценности’ и пр. Важно отметить, что лексема feōh была связана с англосаксонской руной , что служит маркером сакральности культурного смысла.

Нельзя понять отношение англосаксов к богатству, если подходить к этому вопросу с сугубо экономической точки зрения. Захваченные богатства – драгоценности, одежды, оружие – превращались в свидетельства героической жизни, становились важнейшими знаками высокой доблести вождя и его дружины. В варварском обществе богатство было не средством товарного обмена и не источником накопления, не столько пускалось в оборот, сколько выполняло знаковую функцию (А.Я. Гуревич). Эта связь отчетливо проявляется в текстах древнеанглийских поэтических памятников. Концепт «feōh» организует совместно с концептом «wig» (война) этническую концептосферу англосаксов, определяя структурную организацию субконцептосфер, ее составляющих, в том числе концептосферы морально-этической.

Анализ номинативной плотности морально-этических смыслов на основе словарных данных (Anglo-Saxon Dictionary based on the manuscript collections by Joseph Bosworth) позволил выявить следующие доминантные концептуальные оппозиции в ценностной модели мира англосаксов: «tyr – ē-swīca» (слава – позор) – 96 лексем, имеющих внеконтекстную связь c оппозицией; «ellen – edwīt-scype» (доблесть – трусость) – 67 лексем; «treōw – ungetriewnes» (верность – неверность) – 54 лексемы; «beah-gifu – græd» (щедрость – жадность) – 38 лексических единиц.

Вывод о значимости данных морально-этических смыслов можно сделать также, рассмотрев этимологическую составляющую их номинантов. Лексемы, объективирующие данные концепты, этимологически связаны с древнегерманскими рунами, обладавшими для англосаксов акцентуированным сакральным смыслом. В соответствии с данными англосаксонского словаря Джозефа Босворта концепт «слава» был номинирован в древнеанглийском языке целым рядом лексем (tyr (tīr), dōm, aar, andet, blæd, gelp, hlīseādig-ness, mærþ, lof, wuldor, þrym и др.). Наиболее частотной, судя по контекстам употребления, являлась лексема tyr ‘слава, добытая в битве’, связанная с древнегерманской руной , символизирующей бога войны. С концептом «слава» была также связана руна – ēðel (āðel) ‘земля’: корневая морфема āðel входит в состав древнеанглийского глагола an-æðelian ‘опозорить (лишить земли)’. Основным репрезентантом концепта «доблесть (мужество)» была лексема ellen, однако данный концепт номинировался также лексемой cēne, метафорически связанной с существительным cēn ‘факел’ (именно таким образом произносилась руна ). Концепт «treōw» (верность) номинирован той же лексемой, что и концепт «treōw» (дерево). Роль ясеня Иггдрасиля в древнегерманской мифопоэтической модели мира также была сакральной. Кроме того, косвенно этот морально-этический смысл связан с рунами, обозначавшими породы деревьев:– beorc (birch-tree), – ār (oak), – eōh (yew-tree). Концепт «щедрость», несмотря на его значимость в морально-этической концептосфере англосаксов (мотив одаривания является одним из ведущих мотивов англосаксонского эпоса), не был номинирован в древнеанглийском языке абстрактным именем. В поэмах он чаще всего репрезентируется сложным словом beah-gifu и словосочетанием hringa gedāles, дословно означавших – ‘раздача даров, колец’. Следует учитывать, что «абстракции» англосаксов принципиально отличались от абстракций современного человека (Н.В. Феоктистова). Можно говорить лишь об условной сформированности морально-этических концептов англосаксов, они не мыслились вне предметных сущностей – конструктов прототипической ситуации, в которой проявлялся тот или иной морально-этический принцип. Непременным конструктом прототипической ситуации проявления щедрости – раздачи конунгом своим верным воинам даров после битвы – был концепт «gifu» (дар). Таким образом произносилась связанная с данным концептом и, по сути, символизирующая щедрость руна .

Исходя из номинативной плотности концептов, а также частотности употребления их репрезентантов в поэмах, можно заключить, что ядерной оппозицией морально-этической концептосферы англосаксов была оппозиция «tyr – ē-swīca» (слава – позор).

Анализ семантических структур лексем-репрезентантов доминантных концептуальных оппозиций, а также контекстов их употребления в поэмах, позволил заключить, что все морально-этические смыслы прочно ассоциировались в друг с другом в этническом сознании англосаксов.

Так, например, сложные слова древнеанглийского языка æsc-tīr ‘spear-glory’ и ellen-mærÞ ‘glory of courage’ несут идею славы, добытой в битве, одновременно объективируя концепты «tyr» и «ellen».

Ср.: Grendel nihtweorce gefēh, ellenmærÞum. досл.: Возрадовался Грендель своей ночной работе, доблестной славе (Beow. 1660).

Следующий контекст из поэмы «Widsith» иллюстрирует ассоциативную связь концептов «слава» и «щедрость»:

Se hæfde mon cynnes //lohtest hond lofes to wyrcenne//heortan unhneawest hringa gedales. досл.: Из всех мужей он [сын Эадвина] держал // наготове руку // имел славу приобретенного // сердца щедрого на колец раздачу (Wid. 72-74).

Образные составляющие всех ценностных доминант концептосферы включали представления о прототипических ситуациях взаимодействия между конунгом и воином, конунгом и дружиной, а также воином и дружиной.

Таким образом, морально-этическая концептосфера англосаксов была структурирована в этническом сознании гипер-гипонимическими связями ценностных доминант концептосферы с универсальными аксиологическими категориями культуры «god» и «yfel» («добро» и «зло»), а также их ассоциативными конвергентными связями с ядерной оппозицией. На данном этапе развития концептосферы в силу ограниченности набора ценностных доминант, каждая из них, а не только ядерный элемент, включала остальные в качестве конституентов ассоциативной составляющей.

Утверждение христианского мировоззрения, начавшееся в VII в., стимулировало процесс постепенного формирования и вербализации новых морально-этических смыслов. Новые ценности отражены в христианской англосаксонской поэзии («Елена», «Христос», «Бытие», «Юлиана», «Андрей», «Гутлак» и др.).

Христианская доктрина учила тому, что главные трагедии и триумфы человека связаны не с доблестными подвигами на земле ради богатства и славы, а с его душой после смерти, что вступало в конфликт с ценностными стереотипами «героического мира». В течение VII-IX веков существовал период «двоеверия», языческие и христианские ценности сосуществовали в морально-этической системе англосаксов, вживаясь друг в друга и одновременно находясь в конфликте. Анализ языкового материала письменных памятников позволяет сделать вывод, что влияние ценностной модели христианства на этнические стереотипы англосаксов было постепенным. Темы поэм рассматриваемого периода соответствовали христианской доктрине – житие Христа и апостолов, скитания христианских отшельников и пр., но, будучи носителями языка и культуры, авторы поэм непроизвольно отражали в текстах глубоко укоренившиеся в этническом сознании ценности.

Набор ценностных доминант концептосферы остается неизменным, при этом в структуре концептов с течением времени формируются новые признаки, индуцированные преломлением христианской картины мира к доминантным этническим ценностям англосаксов. Данные признаки актуализируются в поэмах христианской направленности, составляя лишь незначительную часть содержания концептов на уровне культуры.

Концепт «tyr» остается ценностной доминантой концептосферы. Мотив славы отражен в одном из фрагментов поэмы «Andreas». Автор утверждает, что в раю человека ждет наивысшая слава, что противоречит христианским догматам, в соответствии с которыми уделом человека является смирение, но полностью соответствует ценностям героического мира. Ср.:

Þe is neorxna-wang, blæda beorhtost… hama hyhtlicost halegum mihtum torht ontyned, Þær Þu tyres most to vidan feore villan brucan. досл.: Рай, ярчайшая слава, счастливейший дом, откроется тебе в сиянии святыми силами, там ты сможешь вечно наслаждаться желанием славы (And. 102-106).

Христианский контекст вызвал формирование нового значения в семантической структуре слова tyr – ‘слава как небесное блаженство мученика’, что свидетельствует о том, что в структуре ассоциативной составляющей концепта «tyr» формируется признак, актуализирующийся на данном этапе развития этноса лишь в рамках религиозного дискурса либо художественного дискурса специфического духовного содержания.

Принятие христианства выдвигало на первый план новую систему отношений – «Бог – человек», при этом во многих контекстах взаимоотношения между Богом и человеком осмысливаются в тех же терминах, что и отношения между конунгом и воином. Так, в поэме «Christ» читаем:

…Þeoden Þrymfäst his Þegna gedryht, leof veorud. досл.:…прославленный вождь собрал свою дружину танов (последователей) (Cri. 457-458).

В поэме «Elene» Кюневульфа Бог упоминается 194 раза, но, основываясь на анализе текстов этого периода, можно утверждать, что концепт «Бог» в англосаксонской раннехристианской модели мира включает все положительно маркированные признаки концепта «cyning» (вождь, конунг): «щедрость», «обладание силой (могуществом)», «обладание славой». В поэмах он часто вербализуется словосочетанием duguÞa dryhten (El. 81), лексема duguÞ, прежде номинировавшая дружину, теперь соотносится с ангелами в царстве небесном. Во многих наименованиях Бога используется корень cyning: heofoncyning ‘небесный вождь’, Þrymcyning, wuldorcyning ‘славный вождь’, soÞcyning ‘король правды и справедливости’, mægencyning ‘всемогущий вождь’.

В то же время в поэме «Elene» можно наблюдать процесс адаптации старого лексического материала к репрезентации новых фрагментов концептосферы. Несмотря на то, что военная сфера в этом произведении лексически представлена очень богато, мотивация воинственности иная: это уже война за святыни, за веру, а королева-воительница – слуга господа, дарящая своему народу добытые ею святыни. В ряду атрибутов королей не только прежние щедрость, могущество, доблесть, слава воителя и благодетеля своих воинов (hildfruma (10)‘принц-воитель’; hereteman (10) ‘предводитель армии’; guÞweard gumena (14), ‘предводитель воинов’; guÞcwen (254) ‘королева-воительница’; sigecwen (997) ‘королева-победительница’; sinc brytta (194) ‘даритель сокровищ’), но и слава благородного христианина, а значит, доброго, мудрого, сильного духом исполнителя воли божьей (Cristenra cwen (1068) ‘королева христиан’; Þære arwyrÞan cwene (1128) ‘почтенная/достойная королева’; cwen seleste (1169) ‘благороднейшая королева’; eorlum arfæst (12) ‘добрейшая к людям’; wilgifan (221) ‘дарительница радости, света’).

Репрезентированные в христианских поэмах ценности, вызовут постепенное изменение структуры концептосферы, формирование новых доминант (в частности, концепта «meekenesse» ‘смирение’), которые, в силу инерционного характера развития ценностных стереотипов этноса, начнут оказывать заметное влияние на этнический менталитет значительно позднее, в начале средних веков.

В период с конца XI по XIV век в Англии шёл интенсивный процесс усложнения этнической системы за счет выделения в ней субэтнических групп. При этом в западноевропейской суперэтнической системе в этот период зарождается и формируется так называемая «рыцарская культура».

Основным мотивом рыцарской культуры, которую также называют «куртуазной» (от слова Court), в связи с тем, что ее идеология и этическая концепция сложились в аристократической среде, было служение Богу, Лорду и Даме. Как и в англосаксонский период, основные ценностные императивы нобилитета определяли императивы всего этноса. Институт рыцарства находился под сильным влиянием религии и церкви. Именно в этот период укрепляется единство христианского мира, формируется западноевропейская суперэтническая система, ощущается стремление этого нового образования к расширению пространства путем крестовых походов и миссионерской деятельности.

В XII в. Англия, как и другие западноевропейские этносы, уже приняла систему рыцарских ценностей, чему в значительной степени способствовало Нормандское завоевание. При этом анализ языковых данных раннесреднеанглийского периода показывает, что основным способом представления новой системы ценностей оставались исконные англосаксонские лексемы. С этой точки зрения интересным для нас письменным памятником является «Брут» Лаямона (рукопись датируется примерно 1205 годом). Главным источником этого произведения был стихотворный роман англо-нормандского автора Васа (Wace) «Brut d’Angleterre». Несмотря на то, что источник нормандский, при переводе, который скорее являет собой пересказ с добавлениями и вольными интерпретациями, автор пользовался исконной англосаксонской лексикой, в том числе аксиологической. В ряде случаев это микропарадигмы лексико-семантических полей, репрезентирующие, на первый взгляд, сходные с англосаксонскими концепты: «война», «слава», «верность», «Бог», «доблесть (смелость)», «радость» и пр. К ним можно отнести следующие лексемы: dugeþe, cnihtes «придворные рыцари», fihten «сражаться», bald «смелый», win «радость», treow «верность», geftes, madmes «дары, вознаграждение, богатства», blisse «радость, блаженство», Drihten «Бог». Но эти, перекликающиеся с архаическими, мотивы, иногда представленные идентичными лексическими единицами, организованы на основе иных ассоциативных связей.

Англосаксонский концепт «tyr» (слава) с изменением культурно-исторических условий трансформировался в более сложный по структуре концепт «честь». Уже в переводе «Брута» Лаямона он представлен целым рядом репрезентантов (aðel, hehnesse, honure, mæhte, mensce, monscipe, wurðscipe и пр.).

Концепт «верность» остается в числе ценностных доминант концептосферы, в связи с этим отрицательный мотив нарушения обета верности, измены (swikedome) стал темой многих произведений того времени, в том числе и «Брута» Лаямона. Лексическая микропарадигма «вознаграждение за службу и верность» остается по-прежнему богатой, но центральным элементом в ней становится не «feōh» – концепт, несущий в себе нерасчлененное представление о любой собственности, а «lond» (земельный надел, который жаловался вассалу господином, и от которого в жизни вассала зависело очень многое). Концепт «lond», представленный в «Бруте» синонимическим рядом слов (lond, ærd, æðel, cuððe, folde, cunde, eastress), воплощает в себе представление о том виде собственности, который обретает максимальную ценность в эпоху активного раздела земель и стратификации общества Нового времени.

Ich eou wullen geuen lond muchel seoluer and gold. досл.:

‘Я пожалую тебе землю, много серебра и золота’ (175)

and þu gif me swa muchel lond to stonden a mire agene hond . досл.:

‘ и ты даёшь мне так много земель во владение’ (401)

Проявить доблесть (kenscipe / oht-scipen) и заслужить честь (honoure) рыцарь мог в войне своего лорда (his lordes werre) и в битвах за христианскую веру (for our feiþ), получая вознаграждение за свой ратный труд, как правило, землей. Король давал больше земель тем, кого более других ценил. Очевидно, что концепт «щедрость» не теряет своей значимости в новых исторических условиях, не претерпевает значительных изменений и его структура. Образное ядро концепта содержит представление о прототипической для рыцарской эпохи ситуации, отражающей отношения по линии «Рыцарь – Лорд», основными когнитивными признаками ядра остаются: «ритуальность» (проявление щедрости ожидалось от лорда в определенной ситуации, как правило, после боя в обмен на храбрость и готовность отдать жизнь за интересы своего господина, после турнира, крестового похода), «иерархические социальные отношения» (щедрость проявлялась только в рамках вертикальных социальных связей «сверху вниз»), «воинственность», «эквивалентность» (обмен «услугами»).

Совершенно новым этическим мотивом, который вычленим уже в «Бруте», является «куртуазность». В поэме концепт «куртуазность» объективируется англосаксонскими лексемами fæire / fæiger (fæire cniht), hende, hendeliche, liðefulle (галантный, изящный, вежливый). Впервые обретает ценность внешняя манера поведения представителей нобилитета. Лексема hendeliche (ge-hende) в древнеанглийском языке означала «удобный, близкий, надежный», а лексема fæiger несла представление о чисто внешних характеристиках человека – «красивый, светлый». С формированием нового концепта произошло развитие семантики лексем, в результате которого они стали синонимами.

В силу инерционного характера изменений в языке в наиболее ярком виде новая куртуазная доминанта отражается в текстах XIV века. Репрезентативным материалом, объективирующим британскую морально-этическую концептосферу позднего средневековья как конструкт светской картины мира, являются «Кентерберийские рассказы» Дж. Чосера (1340-1400).

«Кентерберийские рассказы» Чосера написаны в иронично-саркастическом ключе, поэтому в тексте эксплицитно репрезентирован, главным образом, положительный полюс концептосферы. Однако, в силу специфики семантического механизма иронии, а также в силу того, что морально-этическая концептосфера формируется бинарной оппозицией, положительный полюс концептосферы индуцирует в сознании адресата концепты противоположного оценочного знака. Таким образом, тон повествования не влияет на репрезентативность текстового материала при выявлении лингвокультурных концептов.

Лексемы, объективирующие базовые нравственные ценности рыцарской культуры, достаточно равномерно представлены в «Кентерберийских рассказах» Чосера англосаксонскими и французскими лексическими единицами:

^ Англосаксонские и скандинавские слова worthinesse n. ‘dignity, courage’ worthy adj. ‘brave, respectable, dignified’ trouthe n. ‘loyalty, constancy, veracity, righteousness’ freedom n. ‘liberty, nobleness’ wys adj. ‘prudent, wise’ lusty adj. ‘cheerful, pleasant, vigorous, gallant, brave’ meeke (O.N.) adj. ‘meek’ lowly (O.N.) adj. ‘humble’ coy adj. ‘coy, modest’ shamefast adj. ‘humble, coy’ shamefastnesse n. ‘humbleness’ benyngnytee n. ‘graciousness’ benyngne adj. ‘ kind, good, gracious’ faire adj. ‘honest, faithful, noble’ fairnesse n. ‘honesty, graciousness’ hende adj. ‘courteous, gracious, pleasant, refined in manners’

Французские слова curteisye n. ‘courtly conduct, good manners, civility, graciousness, kindness’ сurteis adj. ‘courteous’ honour n. ‘(the quality of) honour, fame, reputation, glory, respect’ verrasity n. ‘truth, fidelity, loyalty’ verray adj. ‘true, loyal, real, faithful’ gentil adj. ‘noble, well-bred’ servysable adj.‘ready to serve, willing’ bonerte, bonernesse n. ‘gentleness, gracious conduct’ reverence n. ‘dignity’ ligeance n. ‘allegiance, obedience or loyalty owed to a nation, sovereign or cause’ attempree adj. ‘obedient, modest’ mesurable adj. ‘obedient, modest, moderate’ debonaire adj. ‘mild, obedient, modest’ obedient adj. ‘obedient, humble’ obeisant adj. ‘obedient, humble’