Geum.ru

Виды юридической ответственности в системе государственной службы

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9
§ 4. Особенности уголовной ответственности в сфере

государственной службы


В системе государственной службы Российской Федерации действует презумпция правомерного поведения работников государственного аппарата, подавляющее большинство из которых добросовестно и ответственно исполняют свои должностные обязанности, достойно ведут себя вне службы. Однако злоупотребление властью и должностным положением, преступления не такое уж редкое явление в среде государственных и иных публичных служащих.

Если административные правонарушения в сфере государственной службы причиняют вред обществу, подрывают авторитет публичной власти, влекут за собой иные неблагоприятные последствия, то преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления уже общественно опасны.

За совершение преступлений государственные служащие, независимо от их должностного положения, несут уголовную ответственность наравне с другими гражданами Российской Федерации <1>. Основанием уголовной ответственности в этом случае является деяние, именуемое преступлением. По уголовному закону преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное под угрозой наказания <2>. Субъектом ответственности здесь выступает физическое вменяемое лицо, достигшее установленного законом возраста <3>.

--------------------------------

<1> Это соответствует общеправовому принципу равенства всех перед законом, который закреплен в ст. 4 Уголовного кодекса (УК РФ) и упоминается во многих научных исследованиях. См., например: Козбаненко В.А. Юридическая ответственность государственных служащих. М., 2002. С. 46 - 47.

<2> См. статью 14 Уголовного кодекса Российской Федерации.

<3> По российскому законодательству субъектами уголовной ответственности являются только физические лица. Правовым системам некоторых зарубежных государств известен институт уголовной ответственности коллективных субъектов. При разработке проекта действующего УК РФ вносились предложения о заимствовании в этой части зарубежного опыта, но российская правовая действительность оказалась не готова к такой постановке вопроса, что в дальнейшем не исключает его появления, возможно, и в сфере государственной службы России. См., например: Богуш Г.И. К вопросу об уголовной ответственности юридических лиц // Вестник Московского ун-та. Сер. 11. Право. 2005. № 4. С. 19 - 29.


В отдельных изданиях встречаются трактовки понятия «преступление» применительно к государственным служащим. Так, А.Ф. Ноздрачев пишет, что уголовные преступления государственных служащих - это все деяния, состоящие в злоупотреблении властью с целью получения денег, выгод и иных преимуществ или с целью оказания давления <1>.

--------------------------------

<1> См.: Ноздрачев А.Ф. Государственная служба. М., 1999. С. 488.


В других публикациях рассматриваются иные особенности уголовной ответственности государственных служащих. Например, акцентируется внимание на том, что российские чиновники несут уголовную ответственность либо в связи с исполнением своих должностных обязанностей (по специальным составам преступлений), либо за деяния, не связанные с их служебной деятельностью <1>, как любое лицо, не обладающее специальным статусом.

--------------------------------

<1> Данная особенность отмечается А.Ф. Ноздрачев (см. указанное соч.), и со ссылкой на этого специалиста подчеркивается в другой работе. См.: Служебное право (государственная гражданская служба). М., 2007. С. 342.


Уголовный кодекс Российской Федерации, вступивший в действие с 1 января 1997 г., принципиально по-новому решил проблему ответственности за злоупотребления по службе, разграничив преступления публичных служащих, посягающих на интересы государственной (муниципальной) службы, и лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных негосударственных организациях. В нем сформированы составы ряда преступлений, отсутствовавших в прежнем уголовном законодательстве.

Глава 30 «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» включает в себя статьи, содержащие описание признаков преступлений, предусмотренных ст. ст. 285 - 293 <1> Уголовного кодекса Российской Федерации.

--------------------------------

<1> Указанные составы описаны в ряде специальных изданий. См.: Черепанов В.В., Иванов В.П. Основы государственной службы и кадровой политики: Учеб. пособие. М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2007. С. 316 - 318; Служебное право: Уч. пособие / Общ. ред. И.Н. Барциц. М., 2007. С. 343 - 349; Ноздрачев А.Ф. Указ. соч. С. 489 - 496.


С учетом квалификационных видов в данной главе содержится описание 20 составов служебных преступлений. Из них в соответствии с классификацией, установленной статьей 15 (ч. 1) УК РФ: преступлений небольшой тяжести - 4, средней тяжести - 7, тяжких - 8, особо тяжких - 1. Названную категорию преступлений законодатель преимущественно рассматривает в качестве тяжких.

Уголовный закон не формулирует в главе 30 УК РФ единого понятия преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (должностного преступления), а дает описание каждого конкретного состава. По мнению некоторых исследователей, общим для всей группы преступлений, входящих в названную главу, с известной долей условности можно считать определение злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Стренин А.С. Соотношение злоупотребления должностными полномочиями и служебного подлога // Вестник Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2002. № 3. С. 122 - 132.


По сложившейся традиции в российском уголовном праве, признаком, объединяющим составы различных преступлений в одной главе Особенной части УК, является общность родового (видового) объекта посягательства <1>.

--------------------------------

<1> См.: Кузнецова Н.Ф. Основные черты Особенной части УК РФ // Вестник МГУ. 1996. № 5. С. 30 - 31; Уголовный закон и преступление / Под ред. Э.С. Тенчова. Иваново, 1997. С. 53 - 60. Существуют и иные классификации объектов преступлений (уголовно-правовой охраны).


Анализируемые в данной главе преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления помещены в раздел X «Преступления против государственной власти». То есть, по представлению законодателя, родовым объектом преступлений, составы которых описаны в данном разделе, является государственная власть.

Видовым объектом для преступлений, включенных в главу 30 УК РФ, являются государственная власть, интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления или, иначе говоря, нормальная деятельность публичного аппарата управления в лице государственных органов законодательной, исполнительной и судебной власти, органов местного самоуправления, а также аппарата управления в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, правоохранительных структурах по выполнению стоящих перед ними задач <1>.

--------------------------------

<1> Так или примерно так определяет объект данной группы преступлений Ю.И. Ляпунов (Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Н.И. Ветрова и Ю.И. Ляпунова. С. 587); С.Г. Келина (Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева и А.В. Наумова. М., 1997. С. 372); Б.В. Здравомыслов (Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М., 1996. С. 343); (Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. С. 385) и др.


Как полагает Б.В. Волженкин, название главы 30 УК не полностью отражает объект посягательства преступлений, составы которых в ней изложены. Более правильным, по разделенному с автором мнению, явилось бы следующее название данной главы: «Преступления против интересов публичной службы», как это было сделано в модельном уголовном кодексе для государств - участников СНГ <1>.

--------------------------------

<1> См.: Волженкин Б.В. Служебные преступления. М.: Юристъ, 2000. С. 98.


Другим отличительным признаком преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления является то, что все они (кроме дачи взятки) совершаются специальными субъектами, то есть лицами, характеризующимися определенными особенностями по сравнению с общим субъектом. Эти преступления совершаются как бы изнутри системы работниками органов публичной власти, наделенными таковой от имени государства и использующими свои возможности в преступных целях. В большинстве составов преступлений, включенных в главу 30 УК, таким специальным субъектом является только должностное лицо (ст. ст. 285 - 287, 289, 290, 293).

В то же время в примечании 4 к статье 285 УК сказано, что в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями, ответственность за такие преступления несут государственные служащие и служащие органов местного самоуправления, не отнесенные к числу должностных лиц. Таких случаев два: присвоение полномочий должностного лица (ст. 288) и служебный подлог (ст. 292).

О масштабах распространенности антиобщественных проявлений в системе государственной службы убедительнее всего свидетельствуют цифры.

По данным Контрольно-методического управления Следственного комитета при МВД России, число преступлений в сфере государственной и муниципальной службы постоянно растет. Оно увеличилось с 72,8 тыс. в 1990 году до 88 тысяч в 2003 году. Самыми распространенными являются хищения путем присвоения или растраты чужого имущества - 60 процентов от общего числа. В 13 процентах случаев фиксируется злоупотребление служебными полномочиями и их превышение, а каждое десятое преступление квалифицируется как должностной подлог. Получение и дача взяток составляют незначительную часть - 5 и 3,5 процента соответственно <1>.

--------------------------------

<1> См.: Зубко И. Взяток в России берут все больше // Рос. газета. 2004. 28 июля.


Безусловно, статистические показатели лишь приблизительно отражают подлинные размеры противоправных проявлений, но их анализ позволяет сделать вывод о существующих тенденциях, а также их устойчивости. По данным официальных источников, в 2006 году в суды было направлено 1237 дел о преступлениях в сфере госслужбы <1>. И это при том, что лишь около 10 процентов уголовных дел об ответственности чиновников доходит до суда, а если учесть латентность этого явления, то есть все основания утверждать, что размеры взяточничества, злоупотребления служебным положением, незаконного обогащения и других коррупционных проявлений приобрели сегодня угрожающие для общества масштабы.

--------------------------------

<1> См.: Взятка в рублях и копейках // Рос. газета. 2007. 24 янв.


Необходимо сказать, что сведения о преступности в среде госслужащих порой существенно различаются. Так, за неполный 2006 год выявлено около 28 тысяч преступлений коррупционной направленности, причем 9 тыс. - по фактам взяточничества <1>. Возможен и другой вывод, заключающийся в том, что их стали больше выявлять. В любом случае эти показатели заставляют подумать о причинах высоко уровня данного вида правонарушений и принятии адекватных мер реагирования.

--------------------------------

<1> См.: Шаров А. Ни дать ни взять. Генпрокуратура начала новое наступление на коррупционных чиновников // Рос. газета. 2006. 7 ноября.


Если обратиться к предыдущему (дореформенному) периоду, то показатели преступности в сфере государственной службы выглядят следующим образом. В 1997 г. было выявлено 18 тыс. преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. В их числе: злоупотребление должностными полномочиями - 2848, превышение должностных полномочий - 2153, присвоение полномочий должностного лица - 89, незаконное участие в предпринимательской деятельности - 17, получение взятки - 3559, дача взятки - 2049, служебный подлог - 5831, халатность - 1522 <1>. В 1998 г. число выявленных преступлений в рассматриваемой сфере составило немногим более 20 тысяч <2>. Для сравнения отметим, что Генеральной прокуратурой только в за два месяца 2006 года в сфере государственной службы было выявлено свыше 47 тыс. нарушений закона, внесено 10 тыс. представлений, возбуждено 600 уголовных дел коррупционного характера. Однако этот цифровой материал все же не позволяет однозначно говорить о всплеске правонарушений в государственном аппарате страны. Для такого вывода нужна единая методика подсчета и максимально возможный охват генеральной совокупности объекта исследования. Более достоверную картину можно получить и за более длительный период времени.

--------------------------------

<1> См.: Организованная преступность - 4 / Под ред. А.И. Долговой. М., 1998. С. 268.

<2> См.: Преступность и власть. М., 2000. С. 82.


О распространенности служебных правонарушений в регионах Российской Федерации позволяют судить данные о совмещении службы с коммерческой деятельностью государственных и муниципальных чиновников <1>. Прокурорской проверкой выявлены многочисленные факты незаконного предпринимательства, получившего наибольшее распространение среди муниципальных служащих. По данным Генпрокуратуры РФ по Уральскому федеральному округу за 2006 год, количество госслужащих, уличенных в предпринимательской деятельности, исчисляется сотнями. В Челябинской области таких чиновников 423, в Свердловской - 375, в Курганской - 655. Прокуроры выявили более двух с половиной тысяч фактов незаконного совмещения должностей, по которым 735 служащих привлечены к дисциплинарной и административной ответственности, а 47 - к уголовной. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что подобные правонарушения выявляет лишь прокуратура, а налоговая служба и руководители госструктур их как бы не замечают.

--------------------------------

<1> См.: Горлов А. Одного кресла мало // Рос. газета. 2007. 17 янв.


Этой же категорией служащих зачастую не соблюдается законодательство о муниципальной службе. Например, в Н. Уренгое пять работников муниципалитета являлись руководителями коммерческих структур <1>. Еще 44 служащих в нарушение закона не передали акции коммерческих предприятий в доверительное управление.

--------------------------------

<1> В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 2 марта 2007 г. № 25-ФЗ «О муниципальной службе Российской Федерации» муниципальному служащему запрещено заниматься предпринимательской деятельностью // Рос. газета. 2007. 7 марта.


По данным Управления судебного департамента по Рязанской области, среди госслужащих наиболее распространены такие деяния, как: кража - от 3 до 10% ежегодно, мошенничество составляет 4 - 6% от всех преступлений, совершенных госслужащими, присвоение или растрата колеблются в пределах от 8,5 до 10,4 процента.

В сфере государственной службы достаточно распространенным преступлением остается взятка. В среднем в течение года фиксируется 5 - 8 фактов привлечения виновных к ответственности за получение взятки. В Рязанской области рекордным по этому показателю оказался 2006 год, когда согласно отчетности среди представителей правоохранительной службы было привлечено за получение взятки 27 сотрудников, а из числа работников юстиции и судей - два виновных лица, что в совокупности составило 29 случаев привлечения к уголовной ответственности за взятку. В 2003 году зарегистрирован один случай, но не получения, а дачи взятки государственным служащим <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Таблицу - Приложение № 1 к настоящей работе.


Наряду с отмеченными составами, в данном регионе имеют место насильственные преступления, предусмотренные ст. 111 УК РФ («Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью») - один-два случая ежегодно; ст. ст. 115 - 116 УК РФ («Умышленное причинение легкого вреда здоровью», «Побои») 2 - 4 случая, реже отмечены факты хулиганства, грабежа, разбоя и даже убийства (по одному случаю в 2003 и 2007 гг.). Встречаются также факты вымогательства, уклонения от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица, незаконное предпринимательство. Нередки случаи нарушения Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств сотрудниками правоохранительных органов и представителями судейского сообщества. Таких преступлений ежегодно фиксируется от двух до пяти, что составляет 5 - 6% от всех противоправных деяний, совершенных государственными служащими рассматриваемых категорий.

По степени тяжести совершенных преступлений ситуация выглядит следующим образом: преступления небольшой тяжести составляют от 31 до 42% ежегодно; средней тяжести - 18 - 22%; тяжкие преступления равны 37 - 41,5%, особо тяжкие отмечены единичными фактами.

Справедливости ради подчеркнем, что заметное единодушие присутствует среди практических работников и представителей юридической науки о высокой латентности данного вида преступлений, истинные размеры которой можно лишь предполагать. Такое положение объясняется множеством причин, среди которых можно назвать следующие: отсутствие политической воли серьезно и решительно бороться с этим злом; сложность раскрытия и расследования этих преступлений; недостаточно четкую законодательную регламентацию составов служебных преступлений; неясность критериев отграничения служебных преступлений от иных правонарушений по службе, влекущих дисциплинарную либо административную ответственность <1>.

--------------------------------

<1> См.: Волженкин Б.В. Служебные преступления. М.: Юристъ, 2000. С. 95.


Преступные деяния все чаще совершаются в Вооруженных Силах Российской Федерации. За последние десять лет к уголовной ответственности в России привлекались около ста пятидесяти генералов и адмиралов. Если учесть, что в Российской армии служит полторы тысячи высших офицеров, то получается, что каждый десятый из них не в ладах с законом. Более тысячи генералов и офицеров, проходящих военную службу, имеют судимости, заявил Главный военный прокурор <1>. Для борьбы с преступностью в войсках в Главной военной прокуратуре даже создан специальный отдел по борьбе с коррупцией в Российской армии.

--------------------------------

<1> См.: Федосеенко В. Фрединский почистит армию // Рос. газета. 2007. 24 янв.


Растет преступность и среди офицеров всех рангов. Командиры совершают каждое пятое преступление. Самыми распространенными деяниями являются: мошенничество, взяточничество, присвоение и растраты. В 2007 году к уголовной ответственности привлечены 244 командира воинских частей, 108 офицеров в звании полковника и 16 генералов <1>. Материальный ущерб государству от их противоправных деяний составил десятки миллионов рублей, а ущерб, нанесенный авторитету армии, по словам Главного военного прокурора, даже не поддается измерению.

--------------------------------

<1> См.: Куликов В. Генералы подсудной карьеры // Рос. газета. 2008. 8 февр.


Преступность в армии меняется, и это требует серьезного анализа ситуации. К примеру, меньше стало специфических военных преступлений вроде неуставных взаимоотношений, но больше - чисто уголовных проявлений: разбоев, грабежей, мошенничества. Причем рядовые чаще идут по тяжким статьям, а офицеры, как было отмечено, - по коррупционным. Растет число преступлений, совершенных контрактниками в звании солдат и сержантов. В 2007 году они совершили почти треть от всех зарегистрированных преступлений.

С учетом сложившейся обстановки меняется роль государственных органов, осуществляющих борьбу с правонарушениями в Вооруженных Силах РФ. Так, для военной прокуратуры на первый план выходят правозащитные функции, работа по противодействию произволу командиров. В 2007 году восстановлены нарушенные права свыше четырехсот тысяч военнослужащих, лиц, уволенных с военной службы, их семей и иных граждан. По требованию прокуроров отменено около двенадцати тысяч незаконных правовых актов командования, приняты меры к возмещению Министерству обороны, другим воинским формированиям и гражданам материального ущерба на сумму более одного миллиарда рублей. Активнее используются полномочия военных прокуроров по защите интересов государства и прав граждан в гражданском и арбитражном судопроизводстве.

Одним из самых распространенных правонарушений среди военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, является самовольное оставление части или места службы, ответственность за которое предусмотрена ст. 337 Уголовного кодекса Российской Федерации <1>. Данное преступление занимает около 40 процентов от их общего числа среди военнослужащих срочной службы <2>. Анализируя состав данного преступления, профессор Ю.М. Ткачевский обращает внимание на ряд его особенностей. Так, данная статья, подчеркивает автор, включает два преступления, а не одно, как полагают некоторые юристы. Первое проявляется в самовольном оставлении части, а второе характеризуется неявкой в срок без уважительной причины на службу.

--------------------------------

<1> См.: Ткачевский Ю.М. Уголовная ответственность за самовольное оставление части или места службы (ст. 337 УК РФ) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2005. № 2. С. 23 - 35.

<2> См.: Военно-уголовное законодательство Российской Федерации: Научно-практический комментарий. М., 2004. С. 133.


Непосредственным объектом посягательства здесь выступает порядок прохождения военной службы, которым устанавливается постоянное нахождение военнослужащего в части или месте службы для выполнения соответствующих обязанностей. Рассматриваемые преступления является формально длящимся. Поэтому большое значение имеет решение вопроса об их начале и завершении. Для подобного рода преступлений последствия не устанавливаются. Так, самовольное оставление части или места службы до двух суток является дисциплинарным проступком, который после истечения этого срока переходит в разряд преступлений.

В анализируемой публикации вскрыто существенное противоречие, заключающееся в том, что период уклонения военнослужащего от военной службы засчитывается в основной срок ее прохождения. Складывается странная ситуация, восклицает автор, «с одной стороны, военная служба фактически не осуществляется, а с другой - она идет вопреки всем законам логики» <1>, и он предлагает не включать время уклонения от военной службы в общий срок ее прохождения.

--------------------------------

<1> См.: Ткачевский Ю.М. Указ. соч. С. 35.


Прогрессирующим преступлением в сфере военной службы является уклонение от этой службы - ст. 339 УК РФ, а также дезертирство - ст. 338 УК РФ. По данным Генерального штаба Вооруженных Сил РФ, в настоящее время насчитывается 11,8 тыс. уклонистов от военной службы <1>. С целью совершенствования правоприменительной практики Пленум Верховного Суда РФ принял специальное Постановление <2>, в котором на основе анализа судебных решений сделал вывод о том, что «в практике рассмотрения судами таких дел возникают трудности в правильной оценке действий лиц, уклоняющихся в ходе призыва на военную службу от явки на медицинское освидетельствование и заседание призывной комиссии. Имеются факты необоснованного осуждения граждан за уклонение от прохождения альтернативной гражданской службы в виду неверного установления признаков этого состава преступления». Пленум разъяснил, что судам необходимо обратить внимание на примечание к ст. 338 Уголовного кодекса РФ, согласно которому военнослужащие, впервые совершившие самовольное оставление части или дезертирство вследствие стечения тяжелых обстоятельств могут быть освобождены от уголовной ответственности. Такими обстоятельствами признаются: дедовщина (однако потребуются доказательства притеснений), тяжелая болезнь родственников, смерть близкого человека и т.п. ситуации личного, семейного или служебного характера.

--------------------------------

<1> См.: Куликов В. Побег от дедовщины в тюрьму не приведет // Рос. газета. 2008. 9 апр.

<2> См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 3 апреля 2008 г. № 3 «О практике рассмотрения судами уголовных дел об уклонении от призыва на военную службу и от прохождения альтернативной гражданской службы» // Рос. газета. 2008. 9 апр.


Распространяется данное положение и на лиц, проходящих альтернативную гражданскую службу (АГС). Всего таких сейчас начитывается 1 тысяча 155 человек. В 2008 году заявление о прохождении АГС подали 175 призывников, положительное решение принято в отношении 162 человек.

В рамках настоящей публикации не представляется возможным остановиться и на многих других противоправных деяниях, существующих в Российской армии, которая, несмотря на ее закрытый характер и жесткую воинскую дисциплину, отражает все то, что наличествует в нашем обществе.

К сожалению, преступные проявления имеют место и в сфере правоохранительной службы, призванной стоять на страже закона. В одном из своих интервью глава Следственного комитета при прокуратуре РФ заявил, что за 2007 год возбуждено свыше тысячи уголовных дел в отношении следователей, прокуроров, судей. Из них десять дел - против судей <1>.

--------------------------------

<1> См.: Коррупция по курсу рубля // Рос. газета. 2008. 1 февр.


В последнее время наметились и некоторые положительные тенденции в этой сфере криминальной деятельности. Должностные лица стали чаще заявлять о том, что им предлагают взятку. За первое полугодие 2004 года в Москве возбуждено 183 уголовных дела по фактам предложения взяток инспекторам ГИБДД. Здесь суммы взяток невелики - от 600 до 2 тысяч рублей. Что же касается крупных взяток, то их напрямую сейчас практически не берут. Соответственно, чем выше должность чиновника, тем меньше шансов поймать его с поличным. Как отмечают в Следственном комитете МВД России, сейчас для получения взяток используются отработанные до мелочей «серые» схемы - друзья, родственники и т.п.

Рассмотренными составами не ограничивается возможность привлечения к уголовной ответственности лица, злоупотребляющего своим служебным положением. В Уголовном кодексе Российской Федерации содержится глава 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина», предусматривающая ответственность за: нарушение равноправия граждан (ст. 136) <1>; нарушение неприкосновенности частной жизни (ст. 137); нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений (ст. 138); нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139); отказ в предоставлении гражданину информации (ст. 140) и другие преступления, объектом посягательства которых являются конституционные права граждан Российской Федерации.

--------------------------------

<1> Нарушение равноправия граждан в зависимости от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным организациям, причинившие вред правам и законным интересам граждан, если они совершены лицом с использованием своего служебного положения, - далее по тексту см. альтернативную санкцию.


Отдельные составы преступлений, субъектами совершения которых могут быть государственные служащие, содержатся и в других разделах Уголовного кодекса Российской Федерации. Так, глава 22 УК РФ называется «Преступления в сфере экономической деятельности» и предусматривает ответственность должностных лиц с использованием своего служебного положения за: воспрепятствование законной предпринимательской деятельности (ст. 169); регистрации незаконных сделок с землей (ст. 170) и другие деяния, признанные преступными.

Существуют довольно специфические общественно опасные деяния в сфере деятельности институтов публичной власти, что вызывает определенный научный интерес исследователей, освещение в СМИ. Например, поднимается проблема неправомерного отказа в предоставлении информации <1>. Автор статьи заострил внимание на деянии, направленном против прав и свобод граждан, которое предусмотрено статьей 140 УК РФ, и вскрыл ряд проблем, связанных с ее применением на практике. Встречаются и другие публикации по данной проблеме <2>.

--------------------------------

<1> См.: Мачковский Л. Неправомерный отказ в предоставлении информации // Законность. 2002. № 9. С. 26 - 28; Выжутович В. Совершенно не секретно. Информационная открытость власти: появятся ли гарантии? // Рос. газета. 2007. 6 июня.

<2> См.: Лебедева Н.Н. Доступ граждан к информации о деятельности органов государственной власти // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2005. № 5. С. 76 - 84.


По данным статистики, за период действия УК РФ 1996 г. в судах Российской Федерации не прошло ни одного уголовного дела об отказе в предоставлении информации. Эту правовую норму нередко называют мертвой и предлагают убрать, ссылаясь в числе прочих аргументов на мировой опыт.

Мы согласны с мнением автора публикации, что такое решение в нашей стране было бы преждевременным, поскольку потенциальные возможности российского законодательства, судебной системы и общества в целом в полной мере не использованы. Представляется, что положительный эффект может быть достигнут в результате совершенствования диспозиции нормы, принятия ряда нормативных правовых актов, обеспечивающих механизм ее реализации и решения более общих проблем, связанных с повышением правовой культуры и правосознания граждан. Многие потерпевшие подчас не предполагают, что существует юридическая возможности привлечь виновного чиновника к уголовной ответственности за нарушение их прав и законных интересов.

Решение проблемы оптимизации ответственности государственных служащих попытались найти разработчики проекта Федерального закона «О системе государственной службы Российской Федерации». Они намечали разделить ответственность государственного служащего на два направления:

1) за виновное неисполнение должностных (служебных) обязанностей и причиненный вред государственному органу госслужащий должен нести дисциплинарную и материальную ответственность в соответствии с Федеральным законом «О системе государственной службы РФ» и иными федеральными законами;

2) за виновные неправомерные действия - административную или уголовную ответственность в соответствии с федеральными законами.

В проекте указанного документа предлагалось решение проблемы незаконного приказа (распоряжения), который государственный служащий вправе не исполнять с соблюдением определенных процедур.

Предусматривалась ответственность государственного органа перед своим работником. Предполагалось, что государственный орган добровольно или в судебном порядке должен возмещать материальный вред государственному служащему в связи с исполнением им (служащим) служебных обязанностей. Материальный вред намечалось возмещать по рыночной стоимости утраченного (поврежденного) имущества, включая упущенную выгоду, как правило, в денежной форме.

Допускалось возмещение морального вреда в соответствии с гражданским законодательством Российской Федерации.

К сожалению, многие полезные предложения, направленные на обеспечение реальной юридической ответственности в системе государственной службы, не вошли в одноименный Федеральный закон <1>, что в этой части проблемы можно рассматривать как существенное упущение, придающее названному Закону декларативный характер, повторяющее недостатки его предшественника - Федерального закона «Об основах государственной службы Российской Федерации» 1995 года.

--------------------------------

<1> См.: ФЗ «О системе государственной службы Российской Федерации» // СЗ РФ. 2003. № 22. Ст. 2063.


Таким образом, проблема усовершенствования уголовной ответственности государственных служащих не получила в настоящее время своего окончательного решения. С одной стороны, существует несовершенный и малоэффективный механизм такой ответственности как на уровне правового регулирования этого вопроса, так и на уровне правоприменительной практики. С другой стороны, - невостребованные предложения ученых, практиков, научные разработки и проекты нормативных правовых актов, содержащих соответствующие рекомендации.

В мировой практике также отсутствует единообразное решение данной проблемы и довольно сильны национальные особенности, традиции, принадлежность к соответствующим правовым системам.


§ 5. Проблемы конституционной ответственности

в системе государственной службы


В современной правовой науке пока не сложилось цельного представления о сущности, юридической природе, фактических и процессуальных основаниях конституционной ответственности. Одна из сфер, где она присутствует и должна соответствующим образом проявляться, - деятельность публичной власти. Однако применение конституционной ответственности в сфере государственного и муниципального управления сопряжено с целым рядом проблем, связанных с современным этапом развития российского общества и реформированием государственной власти, а также вытекающих из процесса становления и развития данного института. Даже в терминологии наблюдается многовариантность понимания ее характера и правовой природы. Встречаются, например, такие ее названия, как: «конституционно-правовая» <1>, «политико-юридическая» <2>, «публично-правовая ответственность» <3>, «конституционно-правовые санкции» <4> и т.п.

--------------------------------

<1> См.: Авакьян С.А. Конституционное право России: Учебный курс. 2-е изд., перераб. и доп.: В 2 т. Т. 1. М.: Юристъ, 2007. С. 88 - 111.

<2> См.: Государственная служба: Учебник / Под ред. В.Г. Игнатова. М.: ИКЦ «МарТ»; Ростов н/Д: Изд. центр «МарТ», 2004. С. 338 - 391.

<3> См.: Умнова И.А. Конституционные основы современного федерализма: Учебно-практическое пособие. М., 1998. С. 219 - 224.

<4> См.: Авдеенкова М.П. Конституционно-правовые санкции и конституционно-правовая ответственность // Государство и право. 2005. № 7. С. 85 - 89. Автор отождествляет эти понятия, что, на наш взгляд не совсем верно, т.к. понятие ответственности содержательнее понятия «санкция».


При исследовании данного феномена следует ответить как минимум на два вопроса: 1) оформилась ли конституционная ответственность как самостоятельный институт российского права; 2) каково место данного вида ответственности в ее общей системе. Несмотря на всю проблемность применения конституционной ответственности, а также несовершенство этого института (особенно в процессуальной его части), он уже приобрел право на существование и даже возникли прецеденты его применения. А правоприменительная практика в союзе с наукой, как нам представляется, поможет ответить на вопрос о месте данного института в механизме государственного принуждения.

В философско-методологическом смысле <1> сущность и природа конституционной ответственности тесно связана и во многом определяется состоянием правопорядка в стране, содержанием правовой политики государства, наличием соответствующего законодательства и производными от них уровнями правосознания <2> и правовой культуры.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Эбзеев Б.С. Человек, народ, государство в конституционном строе Российской Федерации: Монография. М., 2005.

<2> По данной проблеме см.: Пересыпкин А.С. Некоторые аспекты исследования конституционного правосознания // Государство и право. 2005. № 1. С. 92 - 96.


Рассматривая сущность данного вида юридической ответственности, профессор С.А. Авакьян отмечает, что конституционно-правовая ответственность зачастую есть политическая ответственность, всего лишь сопровождаемая конституционно-правовой нормой <1>. Более того, продолжает автор, порой конституционно-правовая ответственность связана также с морально-нравственной подоплекой принятия соответствующих мер. Поэтому, делает вывод ученый, можно говорить о следующем генеральном правиле: следует стремиться к тому, чтобы меры конституционно-правовой ответственности применялись за нарушение норм права; но иногда на первый план выступают политические, а то и моральные критерии <2>.

--------------------------------

<1> См.: Авакьян С.А. Конституционное право России: Учебный курс. 2-е изд., перераб. и доп.: В 2 т. Т. 1. М.: Юристъ, 2007. С. 92.

<2> См.: Авакьян С.А. Указ. соч. С. 93.


В настоящее время появились научные труды, комплексно рассматривающие правовую природу, условия возникновения, процедуры применения и другие важнейшие проблемы конституционной ответственности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Кондрашев А.А. Конституционно-правовая ответственность в Российской Федерации: теория и практика. М.: Юристъ, 2006.


Нам представляется, что основное предназначение конституционной ответственности заключается в превентивном воздействии прежде всего на государственную бюрократию с целью побудить ее полноценно исполнять свои конституционные полномочия. Безусловно, она выполняет и наказательную <1> (карательную) <2> функцию, но поскольку цена ошибки в государственном управлении чаще всего бывает высокой, то предупреждение более предпочтительно, нежели применение карательных санкций и ликвидация последствий.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Лучин В.О. Теоретические проблемы реализации конституционных норм. М., 1993. С. 68; Колосова Н.М. Конституционная ответственность в РФ. М., 2000. С. 110; Виноградов В.А. Конституционно-правовые санкции // Законодательство. 2001. № 12. С. 46.

<2> Данный термин применительно к конституционной ответственности представляется нам не совсем удачным. Его, в частности, использует М.П. Авдеенкова в указанной ранее работе (С. 85).


В теоретическом и практическом аспектах проблемы конституционной ответственности в системе государственной службы России тесно связаны не только с анализом конституционных положений и российского законодательства, развивающего эти конституционные положения, но и в не меньшей степени с вопросами единообразного толкования конституционных норм, пределов такого толкования <1>.

--------------------------------

<1> См. подробнее: Хабриева Т.Я. Толкование Конституции РФ: теория и практика. М., 1998. С. 54; Таева Н.Е. Пределы толкования конституционно-правовых норм Российской Федерации // Государство и право. 2006. № 12. С. 105 - 108.


Но несмотря на временные трудности становления этого ювенального института, соединяющего в себе политические, правовые и моральные аспекты, сама постановка вопроса и практическая целесообразность наличия конституционной ответственности не вызывает сомнения, более того, она представляется нам перспективной и общественно значимой.

К сожалению, имеющийся фактический материал не позволяет исчерпывающе охарактеризовать данный феномен, включая механизм практического применения конституционной ответственности <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Шон Д.Т. Конституционная ответственность // Государство и право. 1995. № 7. С. 35; Колосова Н.М. Конституционная ответственность в Российской Федерации: ответственность органов государственной власти и иных субъектов права за нарушение конституционного законодательства Российской Федерации. М.: Городец, 2000. С. 4; ранее публикация этого автора: Конституционная ответственность - самостоятельный вид юридической ответственности // Государство и право. 1997. № 2. С. 88.


Действующая Конституция заложила правовые основы развития данного института ответственности, но этот потенциал в силу целого ряда причин в полной мере реализовать не удалось. Осложняет проблему то обстоятельство, что соответствующие конституционные нормы не в полной мере обладают прямым действием, недостаточно конкретизируются в законодательстве об этой ответственности и пока не систематизированы. В результате этой коллизии возник обоснованный повод для многочисленных дискуссий, например критики об излишне усложненном механизме ответственности высших должностных лиц государства, что в практической плоскости придает конституционной ответственности во многом декларативный характер.

Наряду с Конституцией Российской Федерации российская правовая система располагает также иными нормативными правовыми актами, указывающими на ответственность лиц, нарушающих предписания конституционного характера. К их числу можно отнести отдельные федеральные конституционные законы, а также ряд других федеральных законов, предусматривающих возможность применения специфических санкций к субъектам особого рода <1>.

--------------------------------

<1> Так, в соответствии со ст. 20 Федерального конституционного закона от 30.01.2002 № 1-ФКЗ «О военном положении» за нарушение данного Закона, а также других правовых актов по вопросам военного положения, а также за правонарушения, совершенные в период действия военного положения, виновные лица несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации. Аналогичная норма содержится в статье 27 Федерального закона «Об обороне».


Специфической особенностью большинства правовых норм является их бланкетный характер, указывающий лишь на саму возможность ответственности, а механизм и процедуры применения конституционной ответственности должны содержаться в других правовых источниках.

Анализ положений Основного Закона показывает, что конституционная ответственность может носить как персональной характер (ответственность главы государства, депутатов), так и проявляться в виде коллегиального (коллективного) наказания (отставка Правительства РФ, роспуск Государственной Думы).

Следует согласиться с позицией В.А. Козбаненко, отметившего, что в настоящее время сложилось определенное понимание характера конституционно-правовых санкций, применяемых в отношении субъектов, подлежащих ответственности <1>.

--------------------------------

<1> Козбаненко В.А. Юридическая ответственность государственных служащих. М., 2002. С. 9.


В случае ответственности главы государства в соответствии со ст. 93 Конституции РФ налицо персональная ответственность высшего должностного лица. Ее особенность в том, что на Президента РФ как особого субъекта возложены многие конституционные обязанности: быть гарантом Конституции РФ, использовать согласительные процедуры для разрешения конфликтов власти, приносить присягу народу, оказавшему ему высокое доверие, кроме того, он обладает правом вето и многими другими полномочиями. Апробированная на практике процедура конституционной ответственности высшего должностного лица (попытка импичмента <1> Ельцина Б.Н.) показала несовершенство этого правового механизма, что порождает проблему его усовершенствования, поиска оптимальной сбалансированности личной неприкосновенности, полномочий и гарантий их осуществления, а также оптимальной ответственности высшего должностного лица государства.

--------------------------------

<1> Импичмент (англ. impeachme№t) - в ряде стран особая установленная законом процедура привлечения к ответственности высших должностных лиц государства // Тихомиров Л.В. Юридическая энциклопедия, 2001. С. 359.


Наряду с персональными формами ответственности Основной Закон предусматривает также коллективную ответственность высших органов государственной власти и управления. Так, при наличии достаточных оснований (каких именно, закон не определяет) Президент РФ может принять решение об отставке Правительства Российской Федерации. Однако и здесь присутствуют некоторые нестыковки и даже противоречия. Не кто иной, как Президент страны определяет основные направления внутренней и внешней политики государства, которую проводит в жизнь Правительство РФ, непосредственно руководит значительной частью федеральных органов исполнительной власти <1>, осуществляет ключевые кадровые назначения в Правительстве РФ. В связи с этим вполне уместна постановка вопроса о субсидиарной ответственности с членами Правительства РФ тех должностных лиц, которые рекомендовали неудачные кандидатуры на руководящие должности Кабинета министров. Это тем более важно, что в составе Администрации Президента РФ созданы два специализированных управления - по кадровым вопросам и государственным наградам и по вопросам государственной службы <2>. Кроме того, существует ряд совещательных органов, например Комиссия при Президенте РФ по вопросам совершенствования государственного управления <3>. Нам представляется, что вопросы подобного рода ответственности следует оформить законодательно, что уместно сделать в контексте осуществляемых реформ административной и государственной службы.

--------------------------------

<1> См.: Указ Президента РФ от 9 марта 2004 г. № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» // СЗ РФ. 2004. № 11. Ст. 945.

<2> См.: Указ Президента Российской Федерации от 25 марта 2004 г. № 400 «Об Администрации Президента Российской Федерации» // СЗ РФ. 2004. № 13. Ст. 1188, а также Указы Президента РФ от 25 июня 2004 г. № 799 «Об утверждении Положения об Управлении Президента РФ по кадровым вопросам и государственным наградам» // СЗ РФ. 2004. № 26. Ст. 2652; от 8 июня 2004 г. № 727 «Об утверждении Положения об Управлении Президента РФ по вопросам государственной службы» // СЗ РФ. 2004. № 24. Ст. 2393.

<3> См.: Указ Президента РФ от 16 июля 2004 г. № 910 «О мерах по совершенствованию государственного управления» // СЗ РФ. 2004. № 29. Ст. 3019; Указ Президента РФ от 10 марта 2007 г. № 316 «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по вопросам совершенствования государственного управления и правосудия», расширившего полномочия данного органа // Российская газета. 2007. 14 марта.


В качестве другого примера можно рассматривать возможность роспуска Государственной Думы Президентом Российской Федерации в случаях, предусмотренных статьями 111 и 117 Конституции РФ. В этой ситуации неустойчивость юридической конструкции заключается в том, что Основной Закон передает решение этого важного для страны вопроса на усмотрение одного, пусть и высшего должностного лица, которое, как признает Конституция РФ, может совершить государственную измену или иное тяжкое преступление. В таком случае (вероятность которой мала, но полностью не исключается) страну ожидают очередные потрясения.

Ущербность данного механизма заключается также и в игнорировании мнения граждан, избиравших данный представительный орган государства. Не требуется здесь заключения высшей судебной инстанции (как важной судебной гарантии) о наличии достаточных оснований для роспуска нижней палаты парламента. Основной Закон не предполагает также обязательное использование Президентом РФ согласительных процедур, предусмотренных ст. 85 Конституции РФ для того, чтобы избежать обострения конфликта властей. Нам представляется, чем жертвовать целым законодательным органом государства, проще создать механизм, позволяющий удалить от власти наиболее одиозных личностей, провоцирующих такие конфликты <1>.

--------------------------------

<1> В качестве примера можно привести Указ Президента РФ от 24 февраля 2004 г. № 264 «О Правительстве Российской Федерации», которым было объявлено об отставке кабинета Касьянова М.М. См.: СЗ РФ. 2004. № 9. Ст. 766.


Процедура роспуска Государственной Думы по воле Президента РФ свидетельствует о том, что нижняя палата Федерального Собрания России, по сути, ответственна не перед гражданами, ее избравшими, а перед главой государства, что не совсем логично, если исходить из конституционного положения о том, что народ в России является источником власти и носителем суверенитета.

Следует обратить внимание и на то, что в действующей Конституции Российской Федерации найдено не самое удачное решение по вопросу недоверия Правительству РФ со стороны Государственной Думы (п. 3 ст. 117 Конституции РФ). В этой ситуации право принятия окончательного решения вновь принадлежит главе государства, который не связан никакими юридическими основаниями, процессуальными сроками и законодательно прописанными процедурами такого шага. Предположим, как быть в ситуации, когда недоверие обоснованно и общественное мнение с ним совпадает. Существует опасность принятия безответственного решения лицом, обладающим практически неограниченными полномочиями и неоправданно завышенной неприкосновенностью <1>.

--------------------------------

<1> Статья 91 Конституции РФ провозглашает принцип неприкосновенности Президента Российской Федерации, без конкретизации этого положения, что порождает возможность как ограничительного, так и расширительного ее толкования. Например, Президент России неприкосновенен при исполнении должностных обязанностей или в любой ситуации, когда он выступает как частное лицо?


Нам представляется, что слабым местом ныне действующей Конституции Российской Федерации является чрезмерная зависимость судеб страны, ее граждан от воли одной личности, неуравновешенность механизма сдержек и противовесов. Чрезмерное влияние на эту юридическую конструкцию субъективного фактора способно породить в стране многие проблемы, нанести ущерб ее репутации в мире. Есть и другой аспект этой проблемы, заключающийся в том, что практически любую отставку Кабинета министров юридически сложно и практически затруднительно связать с государственной изменой или иным тяжким преступлением для того, чтобы обеспечивалось превентивное воздействие процедуры импичмента, удерживающее высшее должностное лицо от принятия решений, наносящих ущерб государству.

На наш взгляд, не лишены оснований дискуссии о необходимости внесения поправок в действующую Конституцию Российской Федерации. Ее стабильность, безусловно, важна, Основной Закон далеко не исчерпал своего потенциала, но незыблемость Конституции - это не антипод необходимости ее совершенствования, включая оптимизацию института конституционной ответственности <1>.

--------------------------------

<1> Данной проблеме посвящены специальные монографические исследования. См., например: Киреев В.В. Конституционная реформа в Российской Федерации. М.: Изд-во МГУ, 2006. В монографии рассматриваются понятие, цели и принципы проведения конституционной реформы в РФ, анализируются основные направления конституционных преобразований, включая совершенствование института ответственности Президента РФ.


Таким образом, в современных условиях вопрос о конституционно-правовой ответственности стал актуальным в силу великого множества конституционно-правовых отношений и необходимости обеспечения должного поведения их участников. Значительная часть этих отношений складывается, и далеко не всегда бесконфликтно, в сфере деятельности публичной власти, ее взаимоотношений с гражданами, иными физическими и юридическими лицами. Решить эту масштабную задачу в рамках одной отрасли российского права вряд ли удастся, что ставит в повестку дня вопрос о комплексном подходе в решении этой проблемы, соединяющей политическую волю, правовое воздействие и моральные требования к действиям и решениям органов публичной власти, должностным лицам, а также гражданам Российской Федерации.

Наряду с устоявшимися видами юридической ответственности, по мнению И.А. Умновой, следует ввести категорию публично-правовой ответственности, что позволит систематизировать формы и меры ответственности, применяемые в сфере публичной власти <1>.

--------------------------------

<1> См.: Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма: Учебно-практическое пособие. М., 1998. С. 219 - 224.


Категория «публично-правовая ответственность», по мнению ученого, шире понятия «государственно-правовая ответственность». По объекту и объективной стороне публично-правовая ответственность охватывает отношения, регулируемые не только конституционным правом, но и административным, финансовым и иными отраслями права, связанными с регулированием компетенции органов публичной власти.

Публично-правовая ответственность отличается от других видов ответственности тем, что в ней сочетаются моральные, политические и правовые меры ответственности, и субъекты ответственности несут ее перед гражданами, населением.

При характеристике юридической ответственности органов власти следует остановиться на следующем дискуссионном вопросе: является ли отмена незаконных решений органов власти и их должностных лиц мерой публично-правовой ответственности?

Одни авторы <1> рассматривают отмену незаконного акта как особую разновидность юридической ответственности, мотивируя свое мнение тем, что это превышение власти, злоупотребление правом.

--------------------------------

<1> См.: Малеин И.С. Современные проблемы юридической ответственности // Государство и право. 1994. № 6. С. 23; Дмитриев Ю.А., Измайлова Ф.Ш. Проблемы контроля и ответственности в деятельности органов государственной власти // Государство и право. 1996. № 4. С. 95; и др.


Более убедительной, на наш взгляд, является позиция М.А. Краснова, <1> заключающаяся в том, что отмена незаконного акта, признание его не соответствующим Конституции Российской Федерации, законодательству, имеющему большую юридическую силу, есть лишь восстановление законности, а не мера ответственности, и в то же время институт отмены решений в вышеуказанном смысле слова вписывается в механизм ответственности, если мыслить отмену не как самостоятельную санкцию, а как промежуточное звено, необходимое при реализации ответственности.

--------------------------------

<1> См.: Краснов М.А. Публично-правовая ответственность представительных органов за нарушение закона // Государство и право. 1993. № 6.


В действующем законодательстве шире стал применяться институт отрешения от должности выборных должностных лиц. Так, Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» <1> Президенту России предоставлено право вынесения предупреждения как законодательному органу государственной власти, так и высшему должностному лицу (руководителю исполнительного органа государственной власти субъекта Федерации) в случаях непринятия мер по устранению противоречий в принятых или изданных ими нормативных правовых и иных актах, противоречащих Конституции РФ и федеральному законодательству, установленных соответствующим судом.

--------------------------------

<1> Российская газета. 2000. 1 августа.


В случае непринятия мер по устранению нарушения закона после предупреждения Президент Российской Федерации в установленном законом порядке (сроки) отрешает высшее должностное лицо субъекта Федерации от должности или вносит в Государственную Думу проект закона о роспуске законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации.

Наряду с названным институтом в российском праве (конституционном, муниципальном, административном) закреплен институт отзыва депутата или выборного должностного лица избирателями. В специальном исследовании, посвященном этой проблеме, справедливо, на наш взгляд, утверждается, что право отзыва является не только одним из средств контроля избирателей за осуществлением депутатами и выборными должностными лицами возложенных на них полномочий, но и формой ответственности этих субъектов перед избирателями <1>. К нему, подчеркивает автор, как и к другим формам ответственности, необходимо подходить весьма взвешенно, обоснованно и принципиально. Право отзыва не должно быть использовано для ограничения самостоятельности и инициативы депутата или выборного должностного лица, создания препятствий его законной деятельности.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Комарова В.В. Механизм непосредственной демократии современной России (система и процедуры). М.: Формула права, 2006. С. 239.


В развитие теоретических представлений о конституционной ответственности предстоит еще многое сделать для окончательного утверждения этого института, придания ему высокой эффективности. В решении проблем конституционной ответственности следует исходить из учения о правовом государстве и гражданском обществе, современной юридической доктрины.