І варакин А. С. – Розенкрейцеры рыцари Розы и Креста
| Вид материала | Документы |
СодержаниеГлава 9. ! Невероятная история, рассказанная магом о маге Раймунд Луллнй н тайное знание |
- Устав Международного Комитета Красного Креста от 24 июня 1998 г статья, 70.29kb.
- Конкурс смешных стихотворений о школе Лукомская, 38.65kb.
- 3. посвящение в рыцари, 212.49kb.
- Белорусском Обществе Красного Креста По состоянию на 5 декабря 2007 года закон, 136.77kb.
- Белорусского Общества Красного Креста Чериковского района. Распространение Основополагающих, 45.69kb.
- Лекции И. Г. Шварца, 248.12kb.
- Юридический институт игу и Комитет Красного Креста: настоящее и будущее, 56.22kb.
- Программа интегрированного курса для учащихся 5-6 классов. Автор: Горбачёва, 18.31kb.
- Смирнова Инна Тайная история креста Все о древнем мистическом символе человечества, 2460.12kb.
- Задача Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца, 236.17kb.
ВЕЛИКИЕ МАГИ И АЛХИНИКИ, ЯВЛЯЮЩИЕ ПОРТРЕТ С.Н.С.
прототипы с.я.с.
Христиан Розепкрейц (СЛс.С.) ... Как мы помним, Г. Шустер сообщает нам. что никакого Христиана Розенкрейца в природе не существовало {тем более что голландцы, например, называют другого
человека — Христиана Розе), а мистификаторы XVII в. при публикации документов розенкрейцеров взяли для своего знаменательного персонажа собирательный образ, составив его из Раймунда Луллия и Фомы Кемпийского. Посмотрим, что за личности они были.
Обратившись к биографиям указанных Г. Шустером людей, мы увидим, что один из них (Фома Кемпийский) — голландский немец, а второй, которому более пристало имя мага, каталонец Раймупд Луллнй. живший на Мальорке и умерший предположительно в Тунисе. Таким образом, мы получаем некоторую порцию предвзятости. Если Луллий практически не вызывает вопросов, то Фома Кемпийский. несмотря на его громадные заслуги — написал (или не написал) книгу «О подражании Христу», которой «зачитывалось» не одпо поколение священников и просто верующих (книгу приписывают также Жану Жерсону или еще 1есрту Грооту), — проигрывает многим своим современникам, среди которых есть достаточно кандидатов на вторую часть -собирательного образа» Христиана Розенкрейца. Кстати сказать, если «Подражание Христу» написано именно Жаном Жерсопом, то он. как автор этой книги, вовсе не подходит на роль «второго я» Розенкрейца — хотя бы потому, что. как мы помним, был активным противником -Романа о Розе», одного из самых «розенкрейцеровских» произведений.
На роль прототипа брата Христиана можно было бы выбрать гораздо более подходящего деятеля, тем более что с позиций начала XX в. он был почти современником Фомы и Розенкрейца, — например, легендарного британца Джона Ди. жившего ста годами позднее и умершего до легализации розенкрейцеров (1608). о котором мы веснепременпейше поговорим. Отчего же Георг Шустер не заметил этого мощнейшего из видных розенкрейцеров (кстати, подлинного основателя Ордена розенкрейцеров в Англии еще до немецкой публикации известных нам трех документов Андреа)?.. Да все просто. Англии и 1срманин начала XX в., когда выходила книга Шустсра. были столь ярыми противниками, что немцу Шустсру никак не пристало даже упоминать Джона Ди. чем он и поставил свою двухтомную работу -История тайных союзов* по достоверности в невыгодное положение в сравнении с серьезным -противником- — французом Злифасом Леви. бывшим в своей -Истории магии- более объективным к немцам (правда, в годы Э. Леви Первая мировая война еще не назрела, и Альфонсу-Луи Констану было гораздо легче остаться объективным).
Рис. 12. Раймунд ЛуллиЙ. Издано тем же Н.И. Новиковым (ХУЛ! в.)
земле воинственных тевтонцев. А есть и такое отличие Фомы от Христиана, что. приняв его во внимание. Фому достаточно трудно будет называть прототипом Розснкрейца: книга Фомы -О подражании Христу» пробуждала положительные эмоции у самых разных христианских течений, в то время как розенкрейцеры своими документами XVII в. навели большой переполох, а лично Христиан Роэен-крейц, как вы помните, возвращаясь из Феса, вызвал у испанских братьев во Христе нечто схожее с лихорадкой, когда стал толковать им об оккультизме.
Обратившись же к портрету Раймунда Луллия. мы вдруг обнаружим раздвоение и даже растроение сего историческою персонажа. И сразу поймем, что эта личность, конечно же, подходит на роль прототипа первого розенкрейцера. Обратим внимание на годы жизни подлинного Раймунда Луллия: 1235-1315. Это нас. во-первых, отправляет в тот самый XIII век, столь привычный теперь, по прошлой главе. А во-вторых, пусть и не совсем правильно, однако в какой-то степени все же небезосновательно - географически переносит нас в зону влияния тамплиеров, что еще раз косвенно подтверждает, что истинные маги возникли поначалу- именно в среде Ордена
Однако скажем несколько слов о Фоме Кемпийском. отдавая дань той же объективности, раз это имя упомянуто Г. Щустсром. Как уже говорилось, годы жизни Фомы Ксмпийского (1379 или 1380-1471), настоящее имя которого Томас Хамсркен или Хеммерлянн, почти со-В1 гадают с годами жизни мифического Розсмкрейца (якобы 1378-1484). И тот и другой были монахами, а кроме того... Да вот. пожалуй, н все. В остальном каждый сам по себе. Врат Томас учился в Голландии (в Девентере) в школе Братьев общинной жизни (кажется, нечто вроде секты, в то время как розенкрейцерство хоть и секта, по очень претендует на то. чтобы именоваться течением), возглавляемых Геертом (1ергардом) Гроотом. Общество это было чисто религиозным, никакой ереси вроде розенкрейцерства не допускало... А Христиан Розенкрейц, как мы помним, прошел выучку на Востоке, причем образование там получил отнюдь не христианское. Правда, есть и еще одна черта, по которой можно соотнести Христиана Розснкрейца и Фому Ксмпийского. Вернее, даже две: оба были немцы и оба почти всю взрослую жизнь до глубокой старости провели практически неотлучно в монастыре (Томас) или Доме Святого Духа (Христиан). Томас жил в монастыре п .Чвелле, что неподалеку от той самой школы Братства, которую он закончил в 20 лет. Трудно сказать, какие силы или причины переместили его из Кемнена. что иод Дюссельдорфом, где он был рожден, в 1олландик1, но можно предположить, что уже тогда вовсю шла усиленная -подготовка к Грюнвальд-ской битве-, а следовательно, набожному Томасу было неуютно на
Храма. Правда, не совсем: в тридцать лет Раймунд вступает в Орден францисканцев, но мы осведомлены, насколько близкими были воззрения францисканцев и храмовников. Также узнаем, что Луллий сделался миссионером и проповедовал в Северной Африке, где и нашла его мученическая смерть. Впрочем, конкретно про его кончину ничего не известно, а мученический венок надела на пего легенда. Любопытно следующее: Раймунд был в Европе самым большим знатоком иудейской и мусульманской теологии, что предполагает прекрасное знание им как еврейской, так и арабской каббалы. Энциклопедия повесгвуст нам о том, что Раймунд Луллий добился преподавания восточных языков в европейских университетах, а также был одним из основателей западной (европейской) арабистики. Полемика с аверроизмом показала нам Луллия — приверженца поиска Истины, или Познания, в Откровении. Каждую вещь Луллий наделяет признаками, в которых нетрудно узнать божественные совершенства, а значит, их глубокое изучение откроет и принципы проявления в мире Самого Господа.
В сочинении -Великое искусство, (один шаг* до Великого делания!) ради полноты познания Луллий разработал методику изучения предельных состояний предмета, а соответственно, выработал методы моделирования логических операций. Используя символы обозначения предельных понятии, он породил одтгу из первых так называемых логических машин, в связи с чем сделался предшественником тех. кто потом изобрел в логике комбинаторные методы. Честно говоря, я не силен в этой области и не моту назвать тех. кто шел в логике по стопам Раймунда Луллия, но догадываюсь, что это очень не просто, а главное, важно. Отвлечемся па минутку и взглянем на гимназический аттестат Володи Ульянова: мы увидим в нем па фоне всех пятерок четверку - не по Закону Божьему, как многие почему-то думают, а именно по предмету, именуемому Логикой. Как-то я уже распространялся на эту тему, но это было много лет назад, а потому, думаю, не грех повториться: если сын инспектора народных училищ получает в аттестате зрелости на фойе сплошных пятерок четверку по логике, то сколько у него на самом деле по логике?.. А мы ищем логику в большевизме XX века!..
Далее энциклопедия сообщает нам, что. будучи каталонским писателем. Раймунд Луллий не просто писатель, а основоположник и классик каталонской литературы, да к тому же выдающийся лирик своего времени. Тут же на ум приходят почти современники Луллия — Омар Хайям и Авиценна. Кстати, до сей поры многие исследователи склонны объединять эти два имени в одтгу личность, несмотря на то что их разделяет значительное историческое время. Было два человека или был один человек, достаточно хорошо мы сказать не можем, но то, что оба были большими охальниками, это факт. Обоим приписывается активная антирелигиозность, склонность к пьянству и другим человеческим порокам. По словам многих авторов, оба были еще те ходоки по женскому полу. Поэт Авиценна значительно хуже поэта Хайяма, а ученый Хайям, соответственно, хуже ученого Авиценны, и это лучшее доказательство того, что было два разных человека.
Это все, что мы можем сказать о Раймуиде Луллий. если пользоваться энциклопедическими данными о нем. По мы знаем наверняка, что позитивистский XX век настолько сместил все понятия, что верить одним только энциклопедиям ни в коем случае нельзя. Посмотрим, что говорят о нем другие маги и просто исследователи, сумевшие докопаться до сути. И одним из таких повествователей о Раймуиде Луллий оказывается... все тот же Элифас Леви.
^ Невероятная история, рассказанная магом о маге
Э. Леви называет Раймунда Луллия -первым, кто позвал детей слепой веры к великолепию универсального эпзния». Маг с презрением называет тех. кто пренебрежительно относится к великому Луллию. -псевдоучеными» и -мудрецами, которые мудры только в своем собственном понимании- и говорит, что, вопреки их мнению, ^народный инстинкт отомстил им». Потому что народом и писателями сочинено множество легенд и романов о Раймуиде Луллий, и некоторые из них поистине равны по великости великому герою. В них он «выглядит бесстрастным подобно Абеляру, посвященным подобно Фаусту, алхимиком подобно 1ёрмесу. человеком раскаяния и учения подобно св. Иерониму. скитальцем подобно Вечному Жиду, наконец, он представляется мучеником, подобным св. Стефану, и тем. кто прославился смертью почти как Спаситель мира-.
Далее Э. Леви приводит историю, описанную в романе о Раймуиде Луллий. затем легенду, а затем говорит о подлинном Раймуиде
Луллии, и эта часть текста его -Истории магии- удивительным образом отличается от всего остального текста, напоминая не исследование историка, а романтичную и проникновенную часть большой поэмы, потому что она касается, может быть, самого главного ее героя:
-В одно из воскресений 1230 года прекрасная и изысканная Амброзия ди Кастслло. родом из Ichvh. пошла, как обычно, послушать мессу в церкви Пальмы, города на острове Мальорка. Богато одетый всадник, проезжавший в это время но улице, увидел даму и был поражен ее красотою как ударом молнии. Она вошла в храм и быстро скрылась в тени его подъезда. Кавалер, совершенно не сознавая, что он делает, пришпорил коня и въехал в гутпу испуганных богомольцев. Удивление и скандал были очень велики. Кавалер был хорошо известен, это был сеньор Раймунд Луллий. сенешаль островов и управитель дворца. У него была жена и трое детей. Амброзия ди Кастслло также была замужем и пользовалась безупречной репутацией. Луллий же был известен как великий вольнодумец. Его конное вторжение в церковь всполошило весь город, и Амброзия в полном смущении выслушала совет своего мужа. Он был человеком рассудительным и не считал свою жену оскорбленной тем, что ее красота вскружила голову юному блестящему дворян и ну. Он предложил, чтобы Амброзия вылечила своего обожателя безрассудством столь же гротескным, как его собственное. Тем временем Раймунд Луллий написал даме письмо, чтобы извиниться или. скорее, обвинить себя еще более. То, что двигало им. как он сказал, было "странным, сверхъестественным, непреодолимым". Он уважал ее честь и ее чувства, которые, как он знал, принадлежат другому, но был ошеломлен. Он чувствовал, что сто опрометчивость требует для ее искупления высокого самопожертвования, больших жерти. чудес, которые следовало совершить, раскаяния иустыиннка и подвигов странствующего рыцаря.
Амброзия отвечала: "Чтобы ответить должным образом на любовь, которую вы называете свсрхъсстест венной, потребовалось бы бессмертное сутцествованис. Если эта любовь будет героически посвящена нашим обязанностям в течение жизней тех. кто дороги каждому из нас. Это. несомненно, создаст для себя вечность другую. Говорят, что существует эликсир жизни; попытайтесь открыть его, И когда вы будете уверены, что достигли успеха, приходите, чтобы увидеть меня. Пока же живите ДЛЯ ваших жены и детей, и я тоже буду жить для мужа, которого я люблю: и если вы встретите меня на улице, не показывайте, что вы меня узнали'.
Это был очевидный отказ, который отодвигал встречу до Судного для. но он отказался понять это. и с этого дня блестящий аристократ исчез, уступив место суровому глубокомысленному алхимику. Дон Жуан стал Фаустом. Прошло много лет. жена Раймунда Луллия умерла. Амброзия ди Кастслло в свою очередь стала вдовой, но алхимик, казалось, забыл ее и был поглощен лишь своей работой.
Наконец однажды, когда вдова была одна, ей было объявлено о его приходе, и перед ней появился лысый, изнуренный старик с чашей, наполненной блестящей красной жидкостью. Он нетвердо ступал, глядя на нее во все глаза. Он не узнал ее, которая в его представлении оставалась всегда юной и прекрасной.
"Это я. - сказала она наконец. - Что вы хотите от меня?" Звуки се голоса взволновали алхимика. Оп узнал ее. которую он думал найти неизменившейся. Опустившись на колени к ее ногам, он протянул ей чапгу. восклицая: "Возьмите это. выпейте, это жизнь. Тридцать лет моего существования вместилось в это. но я пытался ато сделать и я знаю, что это эликсир бессмертия'.
"Что же. - сказала Амброзия с горькой улыбкой. - Пили ли это вы сами?" - "Два месяца, - отвечал Раймунд. - После того, как я выпил столько же эликсира, сколько содержится здесь, я воздерживаюсь от всякой другой пищи. Голод замучил меня, но я не только не умер, но ощущаю в себе приток силы и жизни".
"Я верю вам, - сказала Амброзия. - Но этот эликсир, сохраняя существование, бессилен, чтобы восстановить утраченную молодость. Мой бедный лрут. взгляните на себя". И она поставила перед
ним зеркало.
Раймунд Луллий отпрянул, потому что, согласно легенде, оп ни разу не видел себя в течение всех тридцати лет трудов.
"И теперь, Раймунд. - продолжила Амброзия. - взгляните на меня". Она распустила свои волосы, белые как спет, а затем, освободив застежки платья, она показала ему свою грудь, почти съеденную раком. "Это и есть то. что вы хотите обессмертить?", — спросила она сожалеюще.
Тогда, видя оцепенение алхимика, она продолжила: "Тридцать лет я любила ваг и не осудила бы за постоянное заключение в теле слабого старика; в свою очередь, и вы не осуждайте меня.
і іощадитс меня от этой смерти, которую ви называете жизнью. дайте мне выстрадать изменение, которое необходимо пережить, прежде чем я смогу снова жить подлинной жизнью: давайте обновим нашу природу к вечной молодости. я не хочу вашею эликсира, который только продолжит ночь могилы: я желаю бессмертия". раймунд луллий бросил чашу, которая разбилась о пол. "я освобождаю вас,- сказал он.—и по вашему желании) я остаюсь в заключении. живите в бессмертии небес, а я осужден навсегда живой смерти на этой земле".
и. пряча лицо в ладонях, он с плачем удалился. спустя несколько месяцев монах ордена св. франциска пом амброзии ди касстелло в ее последние мгновения. этим монах был алхимик раймунд луллий. здесь коїгчаетея роман, далее еле* легенда. эта легенда объединяет нескольких носителей имени рай-мупда луллия разных времен в один персонаж и. таким образом, деляеткающегося алхимика несколькими столсттіями сущееі вова-и искупления. в день, когда несчастный адепт должен был бы уме естественным образом, он испытал все агонии конца; затем, п высшем кризисе, он ожил снова. спаситель мира, который щ рал свою руку к нему, с сожалением возвратился на небеса, и раймунд луллий нашел себя на земле без надежды на смерть.
он обратился к молитве и посвятил свою жизнь добрым д бог одарил его всеми милостями, кроме смерти, но что значит остальное, если нет той. которая дополняет и венчает все? о ды ему было показано древо познания, увешанное сто блестящими плодами; он понял бытие и его гармонии; он познал каббалу; он тановил основы и набросал план универсальной науки, после чего прославился как блестящий ученый. "гак он достиг славы, этого тального вознаграждения тяжких трудов, которое іосподь, в своей милости, редко воздаст великим людям до их смерти, потому что оно отравляет жизнь.
он знал, как делать золото, так что он мог бы обладать миром и всеми его царствами, однако он не мог обеспечить себя скромнейшей могилой: он был нищим бессмертия. где бы он ни проходил, он просил смерти, и никто не мог ему дать ее. гала и гный дворянин стал уединенным алхимиком, алхимик - монахом, монах СПЯ проповедником, философом, аскетом, святым и, в конце концов, миссионером. он работал рука об руку с ученейшими людьми аравии, он победоносно сражался против ислама и делал все, чтобы вызвать ярость его профессоров. это означало, что он на что-то надеялся, и то. на что он надеялся, была смерть.
он нанял в слуги молодого араба наиболее фанатичного клана и предстал перед ним как ярый бичеватель религии магомета. араб убил своего хозяина, который этого и хотел, по раймунд луллий не \мер; убийца в отчаянии от неудачи покончил с собой.
едва оправившись от ран. он отправился в тунис, где открыто проповедовал христианство, но бей. удивленный его ученостью и смелостью, защитил его от сумасшествия толпы и позволил ему \ ехать со всеми его книгами. он возвратился в эти края, проповедуя и различных африканских городах; мусульмане были поражены и боялись наложип. на него руки. в конце концов он снова посетил ьнис и. собирая народ на улицах, провозглашал, что, даже выведенный ил города, он вернется назад, чтобы ниспровергнуть учение магомета и умереть за иисуса христа. в это время никакая помощь ему не была возможна, разъяренный парод охотился за ним. разгорелся настоящий мятеж: он бежал, более возбуждая толпу. он уже пал. сломленный бесчисленными ударами, истекающий кровью и по-к рытый многими ранами, и однако продолжал жить. наконец он был погребен, буквально выражаясь, под горой камней.
в эту ночь, говорит легенда, два генуэзских торговца. стефан колон и луис дс пасторга. плывя в открытом морс, увидели яркий свет из порта тунис. они изменили курс и. приблизившись к берегу, обнаружили гору камней, которая испускала чудесное сияние. они пристали к берегу и с величайшим удивлением увидели тело раймунда луллия, искалеченного, но еще дышащего. его взяли на борт корабля и отвезли на мальорку, где при виде родной земли мученику было позволено умереть.
такова одиссея сказочного раймунда луллия. теперь обратимся к историческим реальностям.
раймунд луллий - философ и адепт, один из тех. кто носил титул просвещенного доктора, был сыном того сенешаля мальорки, который прославился своей болезненно начавшейся страстью к амбро-»1Ц дн кастелло. он не открыл эликсира бессмертия, но он делал золото в англии для короля эдуарда ill, и это золото называлось пигит Raymundi имелись очень редкие монеты, которые эксперты называют Rnsmundini. луи фигье отождествляет их с розеноблями -
монетами, которые имели хождение в тот период, и утверждает, несколько игриво, что алхимия Раймунда Луллия представляла собой фальсификацию золота, которую трудно было обнаружить в период, когда химические технологии были Гораздо менее совершенны, чем сегодняшние. Тем не менее, он признавал научную значимость Луллия и дал свое заключение относительно него в следующих словах: "Раймунд Луллий. гений которого охватил все ветви человеческого знания и который свел воедино в An Magna обширную систему философии, суммируя энциклопедические принципы науки, на которых она в то время стояла, не ошибался, передавая потомству ценное наследие химии. Он усовершенствовал и тщательно описал рад-личные средства, которые широко использовались в химии, мы обязаны ему приготовлением углекислой соли из поташа с помощью винного камня и древесной золы, ректификацией спирта из вина, изготовлением весьма важных масел и т.п."
Другие ученые, будучи уверенными втом, что розенобли были из чистого золота, рассматривали это так. Трансмутации металлов, которые производили Луллий и другие адепты Средних веков, представляли собой просго отделение золота, находимого в серебряных копях, и очистку его с помощью сурьмы, которая постоянно присутствует в герметических символах, как действенный и главный элемент пороха. Мы согласны с тем. что химии в тот период еще не существовало, и можем добавить, что она была создана адептами, хранившими синтетические секреты, которые были сокровищами магических святилищ, наставляя своих современников в отношении некоторых аналитических процессов. Эти процессы впоследствии были усовершенствованы, но они еще не вели ученых к тому, чтобы достичь того древнего синтеза, который устанавливает герметическая философия в буквальном смысле этого термина.
В своем философском "Завещании*" Раймунд Луллий развил далее все принципы этой пауки в завуалированном виде, следуя традиции адептов. Он составил также "Ключ" к "Завещанию" и, наконец, "Ключ к Ключу", или, более определенно, дополнение к завещанию, которое, по нашему мнению, является наиболее значительным его трудом в области алхимии. Его принципы и способы действий не имеют ничего общего ни с мистификациями о чистых металлах, ни с сепарацией сплавов. Как теория, они полностью соответствуют принципам Гебера, а как практика — принципам Арнольда из Виллановы; в отношении доктрины они согласованы с идеями Каббалы. Серьезнейшие умы должны изучать труды Луллия, если они надеются продолжить тот поиск абсолюта, который предпринимался величайшими гениями древнего мира.
Вся жизнь этого выдающегося адепта, первого инициата после св. Иоанна, который был посвящен в иерархический апостолат священной ортодоксии, вся его жизнь, повторяем мы, прошла в благочестивых размышлениях, в проповедничестве, в непрерывных научных занятиях. Так, в 1276 году он основал францисканский колледж в Пальме, предназначенный для изучения восточных языков, в особенности—арабского, с целью опровержения трудов магометанских ученых и распространения христианской веры среди мавров. Иоанн XXI конфирмовал это заведение в апостольском послании из Витср-бо 16 декабря, в первый год своего понтификата.
С 1293 по 1311 год Луллий ходатайствовал и получил от папы Николая IV и королей Франции, Сицилии, Кипра и Мальорки разрешение на открытие множества других колледжей с этой же целью. Где бы он ни проходил, он давал наставления по своему Великому Искусству, которое является универсальным синтезом человеческого знания; главная цель его наставлений была в том, чтобы найти единый язык для людей, равно как и единый образ мысли. Он посетил Париж и удивил там ученейших докторов; затем он пересек Испанию и остановился в Комплуте, где основал центральную академию для изучения языков и наук. Он реформировал несколько монастырей, приехал в Италию и набрал солдат для нового войска, учреждение которого он исходатайствовал у того самого Совета Вьена, который осудил тамплиеров. Католическая наука и истинное посвящение св. Иоанну настаивали тогда на том. чтобы вырвать меч Храма ИЗ рук неверующих. Великие люди мира сего, насмешливо именуя его бедным Раймундом Луллием. несмотря на всю их злобу к нему, делали все, чего он желал. Эта блистательная личность, которую в насмешку называли Раймундом Фантастом, казалось, была папой пап и королем королей; он был беден как Иов и подавал милостыню государям; его называли глупцом, и он был человеком, которого причисляют к мудрецам. Величайший политик своей эпохи кардинал Хименес, ум которого был так же глубок, как и серьезен, никогда не говорил о нем иначе, как о божественпом Раймунде Луллий и как о самом блестящем ученом. Он умер в 1314 году, согласно Женебрару.
звали его Красивым. Оп действительно был очень красив, высокого роста, белокурый, с правильными чертами лица, в нем восхищали сила и храбрость; его знали как благочестивого человека; он любил свою жену и свою семью; личная жизнь его была лишена страстей и, до последних лет царствования, почти не содержала инцидентов. Однако нечто вроде тайны окутывало его: этот железный король, — был ли он действительно так силен? Годфруа Парижский, сочинитель песен, осмелился сказать, что "король был легковерным, как девственница, и находился в плохом окружении"; епископ Памьс, который говорил inter pocula [в хмельном застолье (лат.)], утверждал, что "у него красивое лицо, но он не умеет ни говорить, ни думать". До какой степени министры короля были агентами его воли? Они говорят за него, и всегда слышны только их голоса. "Король велел выразить в его присутствии..." —такое произносят из-за вялости или из хитрости? Он умел показать себя приветливым, но добрые слова, которыми он жаловал просителей, часто оставались бездейственны. Возможно, ему особенно недоставало воображении, что объяснило бы влияние, которое оказывали на него сначала Пьер Флотт из До-финэ, потом — южанин Гийом де Ногаре. два легиста, одаренные необычайной живостью мысли.
Начало жизни Ногаре было скромным: родился в Сен-Феликс-де-Караман, в диоцезе Ажен; профессор права в Монпелье, затем — судейство в Вокере; приглашение — благодаря его познаниям — в Париж из Лангедока, с 1296 г. заседал в королевском совете. Впечатлило ли короля изящество его речи? На Пасху 1299 г. Филипп посвятил его в рыцари. В марте—апреле 1300 г. Ногаре участвовал в неудачном посольстве в Рим; проявленная им дерзость и оскорбительная реплика, которую он вызвал в свой адрес со стороны Бонифация VIII, и последующий провал его миссии легли в основу столь личной и упорной ненависти, с которой он обрушился на Папу, живого и мертвого».
В разнос время и при разных обстоятельствах при Филиппе действовали разные фигуры, но Гийом де Ногаре — из них самая яркая. Это тот самый Гийом де Ногаре, который влепил пощечину папе Бонифацию VITJ и обвинил ero в ереси, после чего папа Бонифаций впал в кому и скончался. Принцип Ногаре был прост: если хочешь свалить кого-то, возведи па пего напраслину, причем самую невероятную. Если хорошо подумать над этим принципом, го легко понять.
что именно самое невероятное и невозможно опроверпгуть. Как раз так был уничтожен Бонифаций VIII и заменен (фактически руками Ногаре) папой Климентом V. Вина Филиппа состоит в том, что он, как король, попустительствовал своим приближенным и, скорее всего, шел у них на поводу. Особенно у такого злопамятного и кровожадного, как Гийом де I Ioiapc, который своего нигде и ни в чем не утгус-тил. Мстительность и больное самолюбие «рыцаря» Ногаре сослужили страшную службу европейской истории.
У папы Климента V в конце концов хватило мужества и сил. чтобы отстранить I lorapc и Плслиапа от дела тамплиеров. Кстати сказать, именно с этого момента напраслина стала отступать, а дело — разваливаться. Но уже сами тамплиеры -помогли» себе, начав отрекаться от показаний и покаяний. Климент V, если разобраться, и впрямь действовал отнюдь пе во вред тамштиерам. Более того: оп всячески старался, как открыла М. Мельвиль, спасти Орден. В первый период это было самоустранение паны от процесса над Орденом, хотя такой уход от проблемы выглядит не очень красиво. Но Климент очень надеялся, что королевский суд не сможет обнаружить в деятельности Ордена Храма никакой ереси. И документы подтверждают, что оп до самых последних времен деятельности тамплиеров относился к Ордену с симпатией. Римская церковь всегда считала Орден Храма своим детищем, если хотите, своим воинством и своей опорой. Недаром Рим надавал Ордену таких привилегий, какими не пользовалось ни одно братство. Я не очень-то перечисляю эти привилегии только потому, что они не слишком касаются пашей темы и относятся по большей части к пропорции между церковным и светским, допустимой в Ордене. Тем более что, пс забудем, у храмовников был строжайший Устав и строжайшие «Установления» (■(люд»), которые сами по себе перечеркивали практически все светское, что могло бы остаться без пригляда. Папские капелланы играли в Ордене невеликую роль, ибо были у Ордена свои братья-капелланы, а в отсутствие таковых роль священника в любую минуту мог "ринять па себя магистр, командор, комтур и т.д. Причем, сами понимаете, касалось это прежде всего боевых действий, когда обнаружит ь капеллана затруднительно, а смертельно раненному рыцарю "ли сержанту нужен исповедник... Такую роль, в отсутствие римских Лириков, мог сыграть даже любой брат-тамплиер. И такая -привилегия» вовсе не является лишней, потому что и впрямь для истинно или в 1315. согласно автору предисловия к "Размышлениям" отшельника Блаксрпл. Ему было 80 лет. и конец его утомительной и снятой жизни пришелся на день мученичества св. Петра и св. Павла.
Ученик великих каббалистоп. Раймунд Луллий пытался основать абсолютную и универсальную философию, заменяя конвенциональные абстракции систем па установленные наукой определения естественных сущностей и подставляя простые и естественные выражения вместо сомнительных терминов схоластицизма. Он осудил определения ученых своего времени, потому что они увековечивали разногласия своей неопределенностью и сомнительностью. Согласно Аристотелю, человек есть мыслящее животное, на что можно было бы ответить, что он не животное и что мыслит он очень редко. Более того, слова "животное" и "мыслящее'* нельзя привести в гармонию; дурак не мог бы быть человеком и т.д. Раймунд Луллий определял вещи i: \ правильными именами, а не синонимами или приблизительными описаниями; наконец, он объяснял названия с точки зрения этимологии слов. Па вопрос — что такое человек — он ответил бы. что это слово, в его общем употреблении, означает состояние существа, как относящегося к людскому роду, а взятое в частном употреблении — оно означает человеческую личность. Однако что такое человеческая личность? По своему происхождению — это личность, которую Господь сотворил, вдохнув жизнь в тело, составленное из земли (Humus); в буквальном же смысле - это ты, это я, это Петр, Павел и т.д. Тс, кто были знакомы с научным жаргоном, возразили бы ученейшему докгору, что никто не может говорить подобным образом, что с помощью такого метода весь мир можно представить как поддающийся изучению, и что народный здравый смысл оказался бы предпочтительнее доктрин академий. "Это как раз то. чего я хочу". - ответил бы Раймунд Луллий в своей великой простоте. Исходя из втого, его просвещенную теорию упрекали в ребячестве, и инфантильного здесь было столько же. сколько в словах того, кто сказал: "Пока вы не станете такими, как одни из малых сих, вы пе войдете в Царство Небесное". Не есть ли Царство Небесное то же самое, что и царство науки, имея в виду, что небесная жизнь Бога и людей есть понимание и любовь?
Раймунд Луллий хотел противопостави i ь христианизированную Каббалу фаталистической магии арабов, традиции Египта, традициям Индии, магию Света — Черной магии. Он удостоверил, что в последнее время доктрины Антихриста будут материализованным реализмом, и что воцарятся рецидивы чудовищностей магии зла. Поэтому он старался приготовить умы к возвращению Еноха, или. иначе говоря, к окончательному открытию той пауки, ключи которой содержатся в иероглифических алфавитах Еноха. Этот гармонизирующий свет разума и веры должен предшествовать мессианскому и универсальному царствованию христианства на земле. Таким образом, Луллий был великим пророком для ИСТИШП4Х каббалистов и провидцев, хотя для скептиков, которые по меньшей мере могут уважать возвышенные характеры и благородные устремления, он был возвышенным мечтателем».
Этот текст мага Э. Леви я пе стал перебивать своими комментариями, поскольку мне хотелось бы. чтобы вы убедились: даже сам текст, когда в нем речь идет о великом человеке, обладает некими свойствами магического воздействия. Б данном случае здесь выполняется один из основных законов истинного мистико-оккультиого произведения - закон единства и троичности, и Э. Леви это зпал. Текст посвящен одному ученому магу - Раймунду Луллню, но содержит в себе три последовательных рассказа — из ромапа. из легенды и из реальной истории. Как мало нужно, чтобы заворожить читающего этот не совсем хорошо переведенный и не так уж здорово отредактированный текст! Однако, скажем в скобках, куда издателям -Истории магии» (REFi.-book и ВАКЛЕР. 1995) до издателей -Нового Панариона» Е.П. Блаватской, о которых мы уже говорили и переговорили, но все не устаем повторять...
А скажите, история с любовью Раймунда Луллия ничего больше вам не напоминает? Не слышится ли что-то с детства знакомое, полузабытое?
Именно слышится:
— Герой, я не люблю тебя!..
(A.C. Пушкин. Руслан и Людмила)
Да, Пушкин, вероятнее всего, в свои 20 лет написал эту историю, начитавшись романов, в том числе и того, где описана история любви и трагедии Раймунда Луллия и содержание которого приведено лля нас Элифасом Леви. Значит, русского гения также тронула история этой безумной любви?.. Очень хочется потат1гутъ стойкие основы современной пушкинистики и поговорить о том, каким образом забрела в русскую поэзию XIX в. романтическая и на сто процентов куртуазная история любви великого мага. Тем более что Александр Сергеевич и сам любил, и любовь его была весьма непростая... Но повременим: как говорится, «еще не вся черемуха тебе в окошко брошена-. Наберем еще фактов - и вот уж тогда обратимся к великому нашему поэту, который умеет слышать весь мир, а его не могут адекватно перевести даже любимые им французы.
^ Раймунд Луллнй н тайное знание
Вернемся к портрету Христиана Розенкрсйца: не правда ли, тойный его прототип? Но для полноты следовало бы привести и одну интереснейшую, на мой взгляд, интерпретацию легенды «обессмерченного» Раймунда Луллия. Ее пересказал A.B. Кудрявцев в материале «Блистательный мастер Раймунд Луллий». Цитата коротка:
«Надо сказать, что сам ал немало поспособствовал тому, чтобы выражение "вечная жизнь" стало не просто рядовым преувеличением, простительным для увлеченного своим делом автора, но элементом легенды. Луллий стал причиной возникновения целого ряда легенд. Одна из них — о том. что он открыл эликсир вечной жизни, мог бы жить вечно, но искал смерти, желая испытать силу эликсира (курсив мой. — A.B.). Действительно, Раймунд Луллий погиб во время очередного путстествия в Тунис, забросанный камнями религиозными фанатиками».
Здесь очень важный новый ракурс: Луллий желал испытать, подействовал ли эликсир! И столкнулся с тем, что земному человеку из плоти и крови невозможно сделаться равным Богу. Да, эликсир подействовал, но... Эликсир — это не средство для бессмертия в том виде, в каком он приводится в легенде от Э. Леви. Эликсир — только средство для получения скольугодно долгой жизни, не больше. Разница между бессмертием и сколь угодно долгой жизнью состоит в том. что жизнь адепта все-таки может оборвать, и очень легко, просто свалившийся на голову кирпич или что-то в таком же роде. Как и произошло в Тунисе с Раймундом Луллием.
То есть эликсир вечной жизни — не что иное, как действительно универсальное средство от всех болезней, в том числе от старости.
Он обновляет организм и делает все процессы в нем как бы замкнутыми сами на себя. Забегая вперед, скажу, что знаменитый вечный Сен-Жермен никогда ничего не ел — видимо, он черпал энергию жизни «прямо из воздуха», и еда не только не была нужна его организму, а, возможно, повредила бы. поскольку организм был каким-то образом сбалансирован с помощью эликсира. У Э- Леви Луллий проговаривается, что испытывает сильное чувство голода, но сдерживает себя усилием воли.
Такая интерпретация истории с эликсиром гораздо гуманнее, чем история с наказанием Вечного жида Агасфера: тот и впрямь не может умереть, но это наказание, — а для чего же эликсиру становиться наказанием для полугившего его столь тяжкими трудами? «Во всяком случае за те двести лет, что я ему служу, он нисколько не изменился»: вот конечная цель поиска панацеи от всех болезней, или же эликсира вечной жизни. Настоящее бессмертие — только в вечности, то есть у Бога.
Эликсир вечной жизни, придуманный или добытый Луллием, — это, видимо, выдумка, хоть и гениальная. А вот тот факт, что Раймунд Луллий — один из первых, кому удалось возродить утерянное тайное знание, весьма важен.
До сих пор в разговоре о тайной доктрине, ведомой древним египтянам или древним индийцам, но неведомой европейцам, мы говорили скорее с позитивистских, механистических позиций: вот не было у нас этих знаний, а достаточно было раскопать древнее хранилище. натк1гуп>ся на египетский пергамент, где записано тайное знание, —и теперь оно у нас ссть.Тому, кто так думает, придется очень разочароваться, ибо это совершенно не так. Всем известны магические символы - например, тот же треугольник или «шестиконечная звезда», состоящая из двух переплетенных треугольников, или древнееврейский алфавит (если не известен, то достаточно поинтересоваться, и знающие люди вам его представят). Однако только единицы из людей умеют извлечь из этих символов ту скрытую в них пользу, которая лежит вне экзотерического смысла. У тайного зпаштя есть свой алфавит, который, будучи примененным, вполне может воспроизвести экзотерический смысл, но скрытый за символами эзотерический, оккультный смысл останется читателю данного текста недоступным. Раймунд Луллий знаменит тем. что возвратил символике ^зотеризма утраченный ею смысл. Каждую свою работу он предваряет своим алфавитным списком, договаривается о терминологии, а затем придерживается принятых договоренностей. Он возвратил смысл понятиям: предметам дом, стул, дорога и т.д.; первоначально заложенным в человеке чувствам и состояниям — вожделение, гнев, гордость и т.д.; мирозданию — земля, небо. Бог... Все. чего касалась рука Раймунда Луллия. получало свой прежний, забытый, но вновь открытый смысл.
Чтобы продемонстрировать, что мы забыли первоначальные понятия и их истинный смысл, вслушайтесь в то. как мы иногда говорим:
— Тут кошка, собака такая, насвинничала!
Тайные знания хранили высшие иерофанты. Это наверняка могло вызвать беспокойство большинства: почему они? Это была не зависть, это говорил инстинкт: ведь тот, кто обладает, имеет власть над всем и над всеми, в том числе и надо мной. Впрочем, большинство в силу того же инстинкта ситуация как раз устраивала: если они знают все. значит, они и отвечают за то. чтобы в мире все шло правильно. Так мы когда-то верили в царя-батюшку, а первобытные люди —I в шамана.
Еше одно заблуждение — то. что знания были скрыты от всех. Ничего подобного: так же, как при случае можно обнаружить, особенно в Интернете, самую редкую книгу, любой человек в любое время — и в прошлом, и сейчас — может получить «полное собрание» тайных знаний. Они как раз менее всего скрыты: Книга Мертвых, Тексты пирамид. Веды и т.д. — ищите, и найдете. Но вы не станете обладателем тайных знаний: прочесть эти источники вы сможете только па уровне экзотерического содержания. Можно поучиться и эзотерике, однако освоить се сможет далеко не каждый. И только единицы в силах добраться до сути.
В 1950-е г. Р. Шваллер де Любич опубликовал небольшую работу, которая называется «О символе и символическом», где очень хорошо показал как раз то, о чем я только что сказал. Я процитирую лишь небольшую часть этой удивительной работы неординарного, с нашей точки зрения, ума. каким, на мой взгляд, обладали розенкрейцеры и Раймунд Луллий, который к ним, возможно, ног и не относиться. Чтобы попять, до какой глубины добирается Шваллер дс Любич, достаточно сказать, что процитированный текст взят из не совсем обязательной части этой работы — Предисловия. Но нам важен как раз принцип, а потому.
«Традиционные инициирующие тексты можно читать и изучать, исходя из двух подходов. Одни — имеет дело с экзотерическим (исторически обусловленным) смыслом, который главным образом служит основанием, то есть символом того эзотерического смысла (выражаемого в символическом), который без соответствующего перевода делает эти тексты, легенды и изображения в наших глазах скорее бессмыслицей, чем рассказом, создающим образы, доступные нашему пониманию и, в конечном итоге, общезначимые.
Экзотеризм, следовательно, есть необходимое звено, поскольку мысль нуждается в такого рода опоре.
Но когда речь идет о сосгоннии умов той или иной эпохи или же тайном смысле тчкхггоа (образующем фундамент, скажем, древнеегипетского знания), только символическое способно проникнуть в эти глубины.
Основания символического следует искать в художественных средствах выражения, сюжетах изображений, архитектурных принципах, притчах, легендах, в письменности. В последнем случае речь идет о каббалистической форме, один из аспектов которой обращен к непосвященным и, по большей части, предполагает транскрибирование.
Коль скоро мы заговорили о тайм, естественно возникает вопрос: "В чем же здесь тайна?"
Всего лишь два десятилетия назад (работа Р. Шваллера де Люби-ча была опубликована в 1951 г. — A.B.) нам было бы весьма сложно дать ответ, поскольку тогда еще было неясно, что развитие науки возможно и без того, чтобы каждое открытие немедленно становилось достоянием публики. Действительно, долгое время именно "любители" вносили изрядный вклад в общий прогресс, правда, пе соб ственпо науки я строгом смысле, а ее приложений. По если "механистическая" наука (вплоть до молекулярной биологии) не выходит за рамки доступного пониманию каждого, то чистая наука, единственно достойная недвусмысленно считаться наукой, однажды решившись покинуть царство детерминизма и рационализма, теперь уже Доступна отнюдь не каждому. За последние 30, самое большее 40, лет ориентация научной мысли полностью изменилась по сравнению с гем, что было характерно еще для прошлого столетия.
Так в чем же секрет? Никто ничего не скрывает, все на вилл*. Однако кто сегодня способен понять смысл принципов относительности и следствий ИЗ них? Даже среди выдающихся математиков немногим под силу проникнуть в фундаментальные глубины этого учения. Вспомним хотя бы знаменательное откровение Луи де Ьрол ьи, когда он после 25 лет изучения константы Планка признался, что до сих пор не постиг "исчерпывающим образом" всего смысла к*ан-тл энергии и действия. Ьоглтгтво содержания иных "озарений" современной мысли столь велико, что его отнюдь не легко исчерпать. Эта происходящая без нашего вмешательства эволюция, ведущая к тому, что однажды наука окажется в руках очень ограниченного круга избранных, способна создать новую аристократию, наделен властью, вопреки всем усилиям пролетариата и "технократии" в честве очередного правящего класса, которые в равной мере об чены на провал.
Мы наблюдаем, как политическая власть все в больших масштабах переходит в руки крайне узкого круга доктринеров. Россия явила миру замечательный пример логического итога торжества принципов социализма, что оберігулось диктатурой пролетариата. О нако это вопрос сугубо политической власти, в протнво которой должна с необходимостью заявить о себе, как это н странно звучит, власті, науки. Если первая способна влиять на умы людей посредством силы, вторая, что куда более трагично, буд-влиять на судьбы духа, не прибегая к силе, по через убеждение. Си-довательно. массам не остается иного выбора, кроме как верить в то, доступно пониманию немногих Верить и уповать: это происходит сейчас, но. вне всяких сомнений, со временем будет лишь ляться.
Это ли не "ложный храм", ложная "религия", основанная не Духе, но на тленной материи и науке се разрушения?
Сегодня никому не нужна такая "религия", которая, однако, существует и получает асе большее распространение: в конеч итоге, единственным решением, казалось бы. может стать пне мирового правительства45. Однако уже сейчас ученые не ют подчиняться коїггролю со стороны политиков: они сегодня деют "секретом"**. Этот секрет отнюдь не скрыт от наших глаз, не большей мере, чем эзотерические учения Древнего Египта: необдимо лишь развить в себе определенные способности, чтобы постичь его. Так. урок, который преподносит нам современная наука, становится образом, проясняющим саму сущность Храма эзотерической
науки-.
Далее мне хотелось бы выбрать из работы III вал л ера де Любича еще одну цитату, но не из основного текста, а одно из его пространных примечаний (сноску), которое говорит, по-моему, гораздо красноречивее о том. что не совсем внятно подано в основном тексте. Я даю это примечание как основной текст, ибо смысл его как раз ложится на пат разговор о Раймунде Луллнн - об одном из главных достижений, удавшихся ему: научить правильно прочесть то. что написано. Итак:
-Предпринималось немало попыток разгадать загадку фараонов посредством символической интерпретации образов и знаков. Однако здесь мы не застрахованы от всевозможных ошибок, в силу субъективности наших суждений, поскольку в этой области трудно что-либо утверждать с полной уверенностью. Ьсзусловно, всякий раз предпринимались попытки опереться при этом на соответствующую теорию, которая иногда принимала характер более или менее согласованной философской системы. Позднее рационализм отверг все эти попытки в целом, в уповании на то. что благодаря открытию Шампольона. предложившего логический способ прочтения иероглифов, можно будет без особого труда проникнуть в образ мысли египтян
m
по переписаны) преимущество древнеегипетских состоит в символическом методе, содержащемся в самой форме записи. Даже не обращаясь к алфавиту, исследователь может руководствоваться символом как таковым, будучи уверен, что он имеет дело с сущностными принципами, сформулированными в данном тексте. Не стоит заблуждаться, что можно отказаться от символов, уповая исключительно на знание формы письма, якобы выражающей смысл, как в наших современных языках с алфавитной записью, не предполагающей эзотерического истолкования образного символизма».
Как видите, с пониманием магических текстов вовсе не все так просто, как может показаться, и не каждому дано воспользоваться этими текстами для их правильного, адресного применения. Однако, намой взгляд, Р. Шваллерде Любич. все же находящийся в плену материалистического взгляда, оценивая достижения современной науки, допустил важнейшую ошибку. Он не заметил, что наука, перейдя грань механистичности, когда добралась до атомарных исследований (то есть, выросши из ньютоновских штанишек, нацепила па себя академический костюм Эйнштейна), все же не перестала быть позитивистской, а соответственно, никакой «религии», как опасается автор, собою представлять не может. Наоборот: именно теперь, изучая элементарные частицы, паука попала поначалу в некий ступор, когда перестала уметь объяснять открывшиеся ей явления с чисто материалистических позиций. В качестве примера сам Р. Швал-лср дс Любич приводит принцип неопределенности Гейзенберга, который является «вынужденным», а не мировоззренческим, сирсчь естественным. Однако уже одно то, что ученые наконец, минуя несколько столетий крайнего позитивизма, приходят к такому выводу, совпавшему с тем, о чем предупреждали еше древнеегипетские жрецы (тайное нельзя записать, ибо сама запись лишит мага его магической силы17), говорит нам о том, что наука, вероятно, все-таки выберет единственно правилмплй, неразрутаительный ггуть. Недаром вот уже по меньшей мере лет пятьдесят все паши высшие физики-академики втихаря от «партии и правительства» приходили к Богу... То же происходит и с материалистами на Западе. И современный интерес к тайным знаниям и, в частности, к примеру розенкрейцеров — никакая не случайность, а следствие повзрослепия человечества. Потому объяснять происхождение религии мистическим страхом дикаря не совсем корректно: веря, что ветер возникает изза того, что качаются дерева, такой дикарь станет поклоняться дереву, а не ветру (так оно, кстати, и было). К Богу же, единому и пронизывающему Собой все мирозданье, должен был прийти очень цивилизованный, очень ученый человек.
А для того, чтобы стать адептом, посвященным, необходимо, чтобы будущий посвященный прошел путь Ученика, над которым непременно должен стоять Учитель. Вне такого кураторства правильного посвящения быть не может, а если нет правильного, то не может быть никакого. Избранного может посвятить сам Бог, и такое посвящение происходило также не единожды. Именно потому Раймупд Луллий гак твердо держался веры в Откровение.
На этом, пожалуй, стоит и закончить историю великого Раймун-да Луллия, ибо впереди пас ждет краткое жизнеописание не менее великого Джона Ди.