Страницы отечественной истории: 1917-1941 гг. Хрестоматия Ставрополь 2009

Вид материала

Документы

Содержание Нэп: внешнеполитические аспекты Курс на мировую революцию Новый этап Атаки «слева» Судьбы мировой революции Были ли после смерти Ленина разногласия среди руководства партии большевиков по вопросу мировой революции? Чем, с точки зрения большевиков, объяснялось то обстоятельство, что мировая социалистическая революция не произошла? Не могли бы вы привести примеры, как установка на мировую революцию влияла на нашу внешнюю политику?

Подобный материал:

• Тростников Знаменитость Остросюжетный роман рассказ, 246.11kb.
• Программа лекционного и семинарского курса для студентов исторического отделения Часть, 113.74kb.
• Ионального образования «воронежский государственный педагогический университет» Хрестоматия, 1230.91kb.
• Рекомендации к подготовке и проведению Викторины по истории Великой Отечественной войны, 86.94kb.
• Самарский Государственный Педагогический Университет Кафедра Отечественной истории, 1671.9kb.
• Программа курса «История отечественной журналистики. Ч. 1-3», 1120.36kb.
• Юбилейная медаль «Сорок лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», 21.03kb.
• Список использованной литературы: Сборники законодательных актов: Власть и пресса, 161.06kb.
• Редакционная коллегия, 2025.27kb.
• План мероприятий, посвященных празднованию 65-й годовщины Победы в Великой Отечественной, 735.86kb.

Сироткин В.

^ НЭП: ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ


Схема, вошедшая во все школьные учебники: основа ленинской новой экономической политики — это замена продразверстки продналогом. Первый шаг к НЭПу был именно таким. О значении НЭПа для экономики нашей страны в 20-е годы, об использовании идей НЭПа при­менительно к современной экономике сегодня говорят и пишут часто. Реже в центре внимания оказываются его внешнеполитические аспекты.

Для того чтобы разобраться в них, нам следует восстановить историческую правду о первоначальной установке основателей СССР на мировую пролетарскую революцию и последующем карди­нальном повороте в 1921—1922 гг. к политике мирного сосуществования государств с различным соци­альным строем.

^ Курс на мировую революцию

Оглядываясь на пройденный большевиками путь, В.И. Ленин в докладе, сделанном на III конгрессе Коминтерна 5 июля 1921 г. отмечал, что «еще до революции, а также и после нее, мы думали: или сейчас же, или, по крайней мере, очень быстро, наступит революция в остальных странах, капиталистически более развитых, или, в противном случае, мы должны погибнуть».

Исходя из этой первоначальной теоретической установки, II конгресс Коминтерна принял «Мани­фест», где говорилось следующее: «Международный пролетариат не вложит меча в ножны до тех пор, пока Советская Россия не включит­ся звеном в федерацию Советских республик всего мира». Этот кон­гресс проходил в июле — августе 1920 г., во время наступления Крас­ной Армии на Варшаву (шла война с панской Польшей), и молодой командарм М. Тухачевский на основании «Манифеста» подписал знаме­нитый приказ: «...на штыках мы принесем трудящемуся человечеству счастье и мир. Вперед! На Варшаву, на Берлин!».

В том же «Манифесте» были и такие строки: «Советская Германия, объединенная с Советской Россией, оказалась бы сразу сильнее всех капиталистических государств, вместе взятых!». Составители «Манифеста» возлагали надежды на соединение революции в России и в Германии при посредстве Красной Армии.

Известно, однако, что этого не произошло. От предместий Варшавы Красная Армия откатилась на 600 км на восток. Между панской Польшей и Советской Россией в Риге был подписан мирный дого­вор, по которому к Польше ото­шли Западная Украина и Западная Белоруссия. Этот договор, иногда называемый «вторым Брестским миром», просуществовал почти 19 лет, до сентября 1939 г.

Существует ряд причин нашей тогдашней неудачи. Назову одну, возможно, наиболее важную.

В 1920 г. во французской буржуазной газете появилась такая по­литическая карикатура. Был нарисован земной шар, на который на­брошены две петли. За одну тянул тогдашний президент США Вудро Вильсон (под ним было подписано: «национализм»), за другую — В.И. Ленин (под которым стояла подпись: «интернационализм»).

При всей карикатурности этого образа основная идея была схвачена верно. Страшась мировой пролетарской революции, Вильсон и руководители Антанты противопо­ставили большевикам и Коминтерну национализм малых народов Евро­пы. На Версальской мирной конфе­ренции были санкционированы рас­пад Австро-Венгрии и создание на её месте небольших национальных государств, которые вместе с отошедшими после Октябрьской рево­люции от царской России Финлян­дией, Польшей и прибалтийскими республиками при поддержке Лиги Наций и Антанты образовали нацио­налистический «санитарный кор­дон» вокруг нашей страны. Такая стратегия сыграла свою роль в 1920 г.: польской буржуазии удалось противопоставить пролетарскому интернационализму крестьянский патриотизм угнетавшихся царизмом поляков.

^ Новый этап

После Рижского мира наступает новый этап революции, характеризовавшийся крутым поворотом боль­шевиков от установки на «непосред­ственную мировую революцию» и «военного коммунизма» к новой экономической политике — как внутри страны, так и на международной арене.

В «Тезисах доклада о тактике РКП(б)», подготовленных к состоявшемуся летом 1921 г. Ill конгрессу Коминтерна В.И. Лениным, констатировалось, что пролетарская революция в Европе еще не созрела, что мировой капитал устоял, однако и он пока не в со­стоянии вооруженным путем разда­вить первое в мире государство ра­бочих и крестьян, а, следовательно, «получилось, хотя и крайне не­прочное, ...но все же... равновесие», и «социалистическая республика мо­жет существовать — конечно, недолгое время — в капиталистиче­ском окружении».

Тогда, летом 1921 г., Ленин и его соратники считали, что равновесие капитализма и социализма может быть временным, своего рода передышкой. Однако тщательная разработка Лениным принципов мирного сосуществования, а также такие практические шаги, как расширение внешней торговли нашей страны, введение в 1922—1924 гг. твердой (конвертируемой) валюты и значительное сокращение армии (на чем также настаивал Ленин) доказывают, что и «внешнеполитический НЭП» вводился «всерьез и на­долго».

Для кардинального поворота во внешней и внутренней политике большевиков важное значение имел проведенный Лениным глубокий анализ новых реальностей международ­ной обстановки. На основании дан­ных, представленных специалистами-международниками профессором Н. Кондратьевым, будущим ака­демиком Е. Варгой и др., а так­же советскими полпредами за рубе­жом, он мог сделать вывод: капита­листическая Европа ни в 1922 г., ни в ближайшие годы напасть на нас не в состоянии — там кризис, безработица, инфляция, обострены межимпериалистические противо­речия. В представлении же запад­ных политиков Россия после Риж­ского мира была отброшена далеко на восток (почти в те границы, в которых она пребывала до Петра I) и надежно окружена националистическим «санитарным кордоном». Рижский мир был понят на Западе как фактическое признание дипло­матией Советской России установ­ленных на Версальской конферен­ции новых границ в Европе, а НЭП однозначно воспринят как начало реставрации капитализма.

Успел заметить Ленин и новую для капитализма тенденцию, названную им «ллойдджорджизмом» — по имени премьер-министра Великобри­тании Д. Ллойд-Джорджа. Суть этой тенденции — вынужденные уступ­ки трудящимся, сделанные под влиянием Великого Октября (8-часо­вой рабочий день, расширение из­бирательных прав, введение социального обеспечения и т.п.). По определению Ленина, это были «уступки неважного, сохранение важного», уступки, создававшие «некое подобие: "социального мира"».

В сущности, для лидеров 3апада это была попытка ввести «свой» НЭП. Наиболее выпукло она проявилась в 30-е гг. в «новом курсе» Ф.Д. Рузвельта в США и политике Народного фронта во Франции, однако законченные формы это явление приняло уже после Второй мировой войны.

^ Атаки «слева»

В то же время Л. Троцкий и его сторонники в ВКП(б) и Коминтерне продолжали и в 20-е гг. считать отступление от концепции мировой революции временным, тактическим, поскольку с ней оказывалась неразрывно связанной, по их мнению, схема строительства социализма в России: европейский пролетариат завоевывает власть и «берет на буксир» отсталую Россию, помогая ей «прийти к действительно социа­листическому хозяйству».

В 1921 г. Троцкий по-прежнему считает мировую революцию вопросом нескольких лет. В 1922 г. Г. Зиновьев называет даже конкрет­ную дату начала мировой революции и конца НЭПа — 1927 г. В том же 1922 г. Троцкий однозначно заявля­ет: НЭП ведет к капитализму, если мы с НЭПом затянем.

Случилось так, что позднее, к 1928 г., эту же программу взял на вооружение И. Сталин в части, касавшейся «досрочного» конца НЭПа и возврата к основным принципам политики «военного коммунизма». Одновременно Сталин явно преуве­личивал угрозу капиталистического вторжения в 1928—1932 гг.

Равновесие капитализма и социализма оказалось постепенно взор­ванным — с приходом к власти в Германии фашизма и подготовкой к войне. Возвращаться к ленинским принципам мирного сосуществования пришлось гораздо позднее, в новых исторических условиях.

______

Аргументы и факты. 1988. № 23. С. 5.


Кривогуз И.

^ СУДЬБЫ МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ


Победу социалистических революций во всех странах мира предсказывали Маркс, Энгельс, Ленин. Первые 20 лет существования Советского государства прошли под знаком мировой социалистической революции — её ждали, пытались приблизить. О том, почему не произошла и не могла произойти мировая революция, наш корреспондент И. Солганик беседует с доктором исторических наук, профессором И. Кривогузом.


— Игорь Михайлович, извест­но, что концепция мировой социалистической революции была разработана В.И. Лениным. Им же в 20-е годы была выдвинута концепция мирного сосуществования Советского государства с капиталистическими странами. Как эти две концепции, во многом взаимоисключающие, связа­ны между собой, как происходи­ла эволюция взглядов Ленина?

— Уже в 1908 г. Ленин заявил о необходимости всемирной революции пролетариата. Анализируя империализм, Ленин реша­ющее значение придавал его негативным тенденциям и про­тиворечиям, зрелости объективных предпосылок социализма и на этом основании оценил империализм как канун социалисти­ческой революции. Учитывая неравномерность общественного развития, Ленин считал, что социалистическая революция побе­дит первоначально в одной или нескольких странах и что «социализм осуществят объединен­ными действиями пролетарии не всех, а меньшинства стран, дошедших до ступени развития передового капитализма».

Победив даже в одной стране, писал Ленин в 1915 г., её пролетариат встанет «против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, под­нимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств». Хотя Россия не принадлежала к пере­довым капиталистическим стра­нам, Ленин, проанализировав после Февральской революции соотношение сил в стране и в мире, решает, что российские трудящиеся могут положить начало мировой социалистиче­ской революции. «Мы... начали наше дело, — писал Ленин об Октябрьской революции, — иск­лючительно в расчете на мировую революцию». Её победа представлялась тогда, как созда­ние Всемирной Федеративной Республики Советов.

Революционные социалисты всех стран рассматривали победу Октября как начало мировой социалистической революции. «Российский пролетариат, — заявляли революционные со­циалисты Германии, — воспринимается лишь как авангард мирового пролетариата».

С октября 1917 г. до лета 1920 г. Ленину представлялось, что пролетарские революции в более развитых странах победят «или сейчас же, или, по крайней мере, очень быстро», что революционные силы «близки к всемирной пролетарской революции». Летом 1919 г. он выражает уверенность, что «следующий июль мы встретим победой международной Советской республики...».

Ленин считал, что авангардом мировой социалистической революции Россия стала лишь временно, а последний решительный бой вспыхнет тогда, когда разразятся социалистические революции в наиболее развитых странах — они ожидались как основное звено мировой революции. В 1920 г., пос­ле того как не оправдались на­дежды на революцию в Европе, связанные с походом Красной Армии на Варшаву, казавшимся революционно-освободительным, Ленин окончательно прихо­дит к мысли, что мировая социа­листическая революция «будет... продолжаться много лет и по­требует много трудов».

Ленин был в политике большим реалистом и очень чутко относился ко всем изменениям в мировом развитии. Он всегда считал, что если факты не укладываются в теорию, то надо ме­нять теорию. Эта ленинская гиб­кость и чуткость к новому поз­волили ему первому разглядеть, что темпы революционного дви­жения замедляются, а мировая революция затягивается.

Убедившись, что судьба обрекает нас на одиночество в капиталистическом окружении, — а Ленин разгадал смысл этой злой судьбы раньше, чем другие, — он добивается налаживания мир­ного сосуществования с капита­листическими странами.

Глубокий смысл ленинской концепции, соответствовавшей разработанной Лениным новой экономической политике, состоял в том, что она нацеливала нашу страну на сотрудничество, деловые отношения с капиталистическими странами, создание совместных предприятий, предоставление концессий и т.д. Ес­ли пролетариат Западной Евро­пы еще не победил, считал Ле­нин, то надо привлечь капитал и заставить его служить целям возрождения экономики страны.

Что касается мировой револю­ции, то на IV конгрессе Комин­терна и в январе 1923 г. Ленин характеризует её уже как историческую перспективу, а не как «разворачивающуюся револю­цию» (1919 г.). Болезнь, а за­тем смерть помешали Ленину пересмотреть неоправдавшиеся надежды на мировую революцию.

— ^ Были ли после смерти Ленина разногласия среди руководства партии большевиков по вопросу мировой революции?

— Силы были сгруппированы следующим образом. С одной стороны, Троцкий и Зиновьев считали, что невозможно построить социализм в России без помощи победившего пролета­риата Западной Европы из-за отсталости страны.

Сталин на это очень убеди­тельно возражал: если по­строить социализм в стране нельзя, каковы же перспек­тивы России? Поскольку партии требовалась ясность пер­спектив, успех Сталина и поддерживавшего его Бухарина на том этапе был предопределен, несмотря на все красноречие Троцкого и логичность рассуждений Зиновьева.

Из-за борьбы за власть эти расхождения приобрели особую остроту и привели в конечном итоге к расколу, а затем и уничтожению Сталиным противни­ков — сначала политическому, а потом физическому.

^ Чем, с точки зрения большевиков, объяснялось то обстоятельство, что мировая социалистическая революция не произошла?

Ленин, объясняя это обстоятельство, очень часто говорил о предательстве социал-демократов, оппортунистов. Но оппортунисты не могли быть предателями потому, что они никогда не выступали за мировую революцию — как известно, предают только свои, а они всегда были в этом вопросе чужими.

Вспомним высказывание Маркса: «Ни одна общественная формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора...». В этом я вижу главную причину того, почему не произошла и не могла произойти мировая ре­волюция, — капитализм свои возможности отнюдь не исчер­пал, он был очень силен и сей­час силен и экономически, и по­литически. Настолько, что мы до сих пор не можем догнать его, несмотря на объективные преимущества социализма.

^ Не могли бы вы привести примеры, как установка на мировую революцию влияла на нашу внешнюю политику?

Большое искусство — не смешивать в одно государственную политику СССР и политику Коминтерна — организации, созданной для руководства всемир­ной революцией, — давалось не всем. И некоторые видные дипломаты — Чичерин, Красин, Раковский — часто протестовали против того, что Коминтерн мешает их переговорам с капиталистическими странами.

Выступления Коминтерна в духе проклятия всех империалистов и их прислужников — социал-демократии очень меша­ли реализации ленинской кон­цепции мирного сосуществова­ния.

Скажем, в 1924 г. X. Раковский в Лондоне вел переговоры с правительством Макдональда, причем само это правительство считало своей задачей нормали­зовать отношения с СССР. В этой ситуации очень негативные последствия имело выступление Зиновьева, в то время возглавлявшего Коминтерн, в котором он назвал Макдональда прих­востнем империализма.

Позже, когда Коминтерн стал проводником сталинской поли­тики, различить, где Коминтерн, а где советская дипломатия, становилось все труднее.

— Не могли бы вы обобщить — как сказался культ личности Сталина на мировом коммунистическом движении? В чем за­ключалась сталинская концеп­ция мирового развития и в чем, собственно, её отличие от той, которая вплоть до недавнего времени присутствовала в партийных документах?

— Несколько поколений коммунистов не только в нашей стране, но и во всем мире воспринимали ленинизм из рук Сталина, в его интерпретации. И поскольку во второй половине 70-х годов мы столкнулись с тем, что некоторые компартии в Западной Европе заговорили о недостаточности и узости ленинизма, мы должны отдавать себе отчет, что они выступали против ленинизма в интерпретации Сталина.

Видимо, Сталин в 30-е годы стал большим скептиком в отношении мировой революции, хотя точных сведений об этом нет. Сталин всегда подчеркивал ведущую роль Советского Союза в мировом революционном про­цессе, и на VII конгрессе Коминтерна было сказано, что те успехи, которых добился СССР, — это новый этап всемирной социалистической революции. To, что после поражения республиканцев в Испании, распада Народного фронта во Франции все надежды коммунистов связывались только с СССР, благоприятствовало полному подчинению Коминтерна политике сталинского руководства. По инициативе Сталина Коминтерн, как известно, на основе ложных обвинений рас­пустил Компартию Польши. В СССР были репрессированы сотни руководителей компартий зарубежных стран.

После Второй мировой войны концепция мирового развития трактовалась Сталиным как концепция борьбы двух лагерей — демократического, во главе с СССР, и лагеря империализма. Победить империализм Сталин предлагал под лозунгами борьбы за мир, демократию и национальную независимость. На XIX съезде партии Сталин прямо заявил, что задача коммунистов заключается в том, чтобы поднять знамя борьбы за нацио­нальную независимость, демо­кратические свободы, а буржуазия, заявил он, выбросила эти знамена за борт. Это была боль­шая недооценка буржуазии, ме­шавшая правильной ориентации компартий, особенно в зоне национально-освободительного дви­жения.

Концепция борьбы двух лаге­рей была схематична и игнори­ровала многие изменения, происходившие в мире. В частно­сти, до середины 50-х годов мы недооценивали значение победы национально-освободительных и других революций в Индии, Индонезии, других странах Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока. Неру квалифицировался как ставлен­ник английского империализма, а не как вождь освободительно­го движения в Индии. Только во второй половине 50-х годов эти схематичные представления о мировом прогрессе мы пересмотрели для того, чтобы вер­нуться, казалось бы, к первоистокам — к идее всемирной со­циалистической революции.

На международных совещаниях представителей коммунисти­ческих и рабочих партий в Мо­скве, в 1957 и 1960 гг., была выдвинута концепция едино­го мирового революционного процесса, указаны его основные движущие силы. Утверждалось, что эти силы сливаются в единый поток, который и похоронит империализм. Концепция эта не выдержала проверки временем, оказалась недостаточной для того, чтобы отразить всю сложность и многообразие мирового развития. Поэтому сейчас как основа но­вого политического мышления разрабатывается новая концеп­ция мирового прогресса.

Революционные процессы в мире разнообразны: с одной стороны, идет переход к социализму как от капитализма, так и от докапиталистических форма­ций, но еще шире распространен другой процесс — переход от докапиталистических формаций к капитализму. Отождествлять эти два революционных процес­са нет никаких оснований.

Думаю, что необходимо пересмотреть представления об общем кризисе капитализма, реа­листически оценить развитие капитализма. Очевидно, нельзя видеть в мировом социализме главную пружину общественного прогресса в любой стране, сводить к противоборству двух систем суть любых региональ­ных конфликтов.

Наконец, последний вопрос. Мне приходилось слышать мнение, что распространение фашизма в Европе было своеобразной защитной реакцией на наши попытки распространения коммунизма.

Фашизм очень спекулировал на этом. Но, наверное, нельзя утверждать всерьез, что наша широкая пропаганда мировой революции привела к возникновению фашизма.

Фашизм был ответом германского империализма на пораже­ние 1918 г. и на рабочее движе­ние, угрожавшее его существо­ванию. Но рабочее движение в Германии имело глубокие корни в своей стране и существова­ло независимо от того, был Коминтерн или нет, был Советский Союз или его не было.

Фашистам жупел всемирного коммунизма был очень кстати. Надо сказать, что до сих пор наша концепция мирового революционного процесса является своего рода жупелом для тех, кто не хочет улучшения отно­шений с СССР. Обычно ссыла­ются на статьи нашей Консти­туции, где говорится, что мы будем помогать всякому освободительному движению, и на этом основании делают вывод, что СССР, прикрываясь разгово­рами о мире, готов в любой мо­мент вмешаться во внутренние дела других стран.

Главная же причина того, почему нам следует отказаться от концепции мирового революционного процесса, заключается в том, что эта концепция нереали­стична и неадекватно отражает происходящие в мире процессы.

______

Аргументы и факты. 1989. № 14. с. 5-6.