Сборник статей под редакцией Гайденко П. П. Введение
| Вид материала | Сборник статей |
- Сборник статей под редакцией А. В. Татаринова и Т. А. Хитаровой Краснодар 2004 удк, 2633.96kb.
- Совершенствование технологий обеспечения качества профессионального образования: Международная, 29.64kb.
- Сборник научно-методических статей Под общей редакцией президента российской федерации, 1657.51kb.
- Сборник статей / Под ред к. ф н. В. В. Пазынина. М., 2007, 2680.76kb.
- Сборник статей всероссийской научно-практической конференции (г. Санкт-Петербург,, 2224.01kb.
- Социальная адаптация и социальная реабилитация пожилых людей и инвалидов: комплексный, 1178.29kb.
- Иональных социально-экономических системах сборник научных статей Под редакцией, 2058.59kb.
- Сборник статей и материалов, посвящённых традиционной культуре Новосибирского Приобья, 3550.79kb.
- Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции, 16923.39kb.
- Учебник под редакцией, 9200.03kb.
максимализмом Дюгема в оценке роли средневековой науки и ми-
нимализмом Просвещения, для которого все, что было до Галилея,
темно и бесплодно.
Чтобы продолжить работу Дюгема, Яки считает необходимым,
прежде всего, показать ту интимную связь, которая существует в
мышлении средневековых <физиков> между их удивительными
научными догадками и твердой верой в персонального Творца^.
Труды Буридана, например, показывают, что его весьма радикаль-
ный отход от основных положений космологии и физики Аристо-
теля был осуществлен на фоне прямых ссылок на христианскую
веру в фундаментальные тесные связи между Творцом и Его творе-
ниями. Так, дорога от замкнутого мира Аристотеля к бесконечному
пространству классической физики с беспрепятственно совершаю-
щимся там инерционным движением была проложена Буриданом
на основе веры в неограниченную способность Бога приписать
прямолинейное движение всему миру, тезис, наносивший прямой
удар в самые основания аристотелевской космологии.
В ряде случаев помимо Дюгема Яки упоминает другого историка
науки, Дж.Сартона, который тоже рассматривает развитие науки
как непрерывный процесс. Однако само по себе выдвижение и
обоснование идеи непрерывности развития науки недостаточно, что-
бы получить одобрение Яки. Он выдвигает ряд замечаний Сартону,
его не устраивает точка зрения последнего, будто наука - это мед-
ленное, постепенное накопление знаний всеми народами древности,
независимо от расы, религии и культуры^. Только на последних
^Jaki S. Science and Creation. P. 232.
^Jaki S. The Road of Science and the Ways of God. P. 12-13.
9-1610
^ 258 Л. А. МАРКОВА
этапах своей профессиональной карьеры Сартон задумался над
вопросом, почему же древние греки не сумели создать современной
науки, но ответить на него не смог. Это объясняется, по мнению Яки,
отсутствием у Сартона интереса к метафизике, к исследованию
христианского культурного наследия, а отсюда неизбежно вытекало
и отрицательное отношение к естественной теологии. Сартон не мог
принять вывод Дюгема, что неудача древнегреческой науки объяс-
няется влиянием таких теологических доктрин, как божественность
небес, вечное возвращение к началу (цикличность развития), влия-
нием, которое имело место и в других древних культурах.
Яки приводит цитату из Уайтхеда о роли христианства в зарож-
дении науки нового времени и говорит о том большом впечатле-
нии, которое произвели эти слова философа на аудиторию Гар-
вардского университета, где Уайтхед выступал с докладом 50 лет
назад. Поскольку цитата действительно яркая, воспроизведем и мы
ее полностью:
<Не думаю, однако, что я до конца выявил величайший вклад
средних веков в формирование научного движения. Я имею в виду
непреоборимую веру в то, что каждое конкретное событие может
быть соотнесено с предшествовавшим ему вполне определенным
способом, который выражает общие принципы. Без этой веры не-
вероятно тяжелый труд ученых был бы безнадежно бессмыслен-
ным. Именно это инстинктивное убеждение, вкупе с воображением,
является движущей силой исследования: предполагается, что есть
тайна, которая может быть раскрыта. Каким образом это убеждение
вошло в европейский ум?
Вырисовывается только один источник происхождения стиля
мышления в Европе, когда мы сравниваем его с отношением к ми-
ру в других цивилизациях, предоставленных самим себе. Этим ис-
точником является средневековая уверенность в рациональности
Бога, которая складывается из личностной энергии Иеговы и рацио-
нальности греческого философа. Каждая частная деталь наблюда-
лась и упорядочивалась: погружение в природу могло иметь своим
результатом только защиту веры в рациональность. Поймите, что я
не говорю о выраженной словами вере нескольких индивидов. Что я
имею в виду, так это отпечаток на европейском разуме не вызываю-
щей никаких сомнений веры, доминировавшей на протяжении сто-
летий. Под этим я подразумеваю инстинктивный стиль мышления,
а не просто кредо, выраженное словами.
В Азии Бог представляется или слишком произвольным, или слиш-
ком безличным, чтобы выше обозначенные идеи могли повлиять на
^ НАУКА И РЕЛИГИЯ ГЛАЗАМИ С. ЯКИ 259
инстинктивные привычки ума. Каждое частное событие или было
обязано своим существованием велению иррационального деспота,
или происходило из некоторого внеличностного, непостижимого
источника всех вещей. И в первом, и во втором случае у человека
не появлялось той уверенности в своих силах, которую ему прида-
вала понятная рациональность личного существа. Я не утверждаю,
что европейская вера в загадочность природы была логически
обоснована ее собственной теологией. Единственное, чего я хочу, так
это понять, как эта вера возникла. Мое объяснение состоит в том, что
вера в возможность науки, зародившаяся еще до возникновения
современной научной теории, является неосознанной производной
от средневековой теологии> ^.
Яки цитирует Уайтхеда с большой симпатией, т. е. для него очень
важно установить истоки современной науки, и эти истоки, как и
Уайтхед в приведенном отрывке, он видит в христианской теологии.
Наука зародилась в Средние века и развивалась дальше, как считает
Яки, подобно живому организму. Идея начала играет у Яки боль-
шую роль и связана напрямую с христианским Богом-Творцом. Но
и на всем протяжении своего развития наукой движут акты твор-
чества уже ученых, ум которых, хотя и имитирует в определенной
степени творчество Бога, но никогда не может творить из ничего.
У науки одно начало, поэтому для Яки неприемлемо понимание
развития науки через научные революции как фундаментальные
преобразования. Отсюда отрицательное отношение Яки к концеп-
циям Койре и Куна: течение научной мысли не может быть прервано,
каждая научная мысль вытекает из предыдущей и порождает
следующую.
В ряде случаев Яки отходит от обсуждения тех или иных идей
как таковых и обращается к <вненаучной> аргументации в оценке
своих оппонентов, прежде всего, среди историков науки. При этом
он ссылается на историю грехопадения, отбросившую тень, как он
пишет, на все оставшееся будущее. Грехопадение, или первородный
грех, имеет своим главным следствием утрату сверхъестественной
благодати всеми потомками прародителей. Но помимо этого име-
ются еще вторичные последствия грехопадения, и первым из них
традиционное богословие всегда считало ослабление человеческого
интеллекта. Именно этим ослаблением, считает Яки, можно объяс-
нить появление загадочно парадоксальных и часто трагических
аспектов функционирования человеческого интеллекта.
^Jaki S. Science and Creation. P. 230-231.
9*
^ 260 Л. А. МАРКОВА
<Академически "престижные" описания состояния и развития
науки содержат в себе нечто не просто невинно-ошибочное, - пи-
шет Яки, - но также и греховно лживое> ^. Только ослаблением
человеческого интеллекта как последствием грехопадения можно
объяснить, полагает Яки, не столько слепоту, сколько прямое не-
желание заглянуть в более отдаленное научное прошлое и задаться
применительно к нему несколькими исследовательскими вопроса-
ми о тупиковых ветвях ее развития. Такими тупиковыми ветвями
являются истории науки в Китае, Индии, Египте.
Выводы
Яки считает христианство религией, которая активно способствует
генезису науки. Прежде всего, это объясняется тем, что христиан-
ским Богом является Творец, сотворивший мир в его материальной
реальности. Действительно, можно с Яки согласиться, что ученому
полезна вера в существование реального мира, разумно сотворен-
ного Богом, как некоторая предпосылка научной деятельности.
Разумное устройство мира постигается человеческим разумом, ко-
торый подобен Божественному разуму, хотя и не может никогда
воспроизвести в себе некоторые его черты. К этим чертам относится,
прежде всего, способность Бога творить из ничего.
Без вмешательства Бога в природе не может ничего возникнуть
из ничего, так же и в развитии человеческого мышления - каждая
мысль обязательно вытекает из предшествующей. Поэтому Яки не
приемлет историко-научных концепций, в которых центральным
моментом являются фундаментальные научные революции (А. Кой-
ре, Т. Кун). Отрицает он значимость и научных открытий, в которых
так или иначе предполагается сотворение материи из ничего или
вечность материи во времени, т. е. несотворенность ее Богом.
В анализе научных теорий Яки использует часто ненаучные кри-
терии: если идея недостающей материи или туннелирование альфа-
частиц нарушают базисные положения христианства, то они не
могут представлять интереса и для науки тоже. Понятно, когда
Яки рассматривает религиозные постулаты как некоторые предпо-
сылки науки, как ненаучное основание научного исследования, но
трудно с ллм согласиться в тех случаях, когда он рассматривает
как безнадежно тупиковые те направления научных исследований,
в которых ставятся под вопрос те или иные исходные принципы
^ Яки С. Спаситель науки. С. 27.
^ НАУКА И РЕЛИГИЯ ГЛАЗАМИ С. ЯКИ 261
науки. Руководствуясь своими теологическими убеждениями, Яки
вынужден не принимать ряд фундаментальных для новоевропейской
науки принципов, например, существование вселенной в бесконеч-
ном пространстве и бесконечном времени. Ведь в этом случае идея
сотворения мира Богом не вписывается в научные представления.
С другой стороны, Яки приветствует теорию расширяющейся все-
ленной, так как здесь предполагается начало мира и его конец, что
согласуется с христианством, с идеей Бога-Творца. В то же время
теория туннелирования альфа-частиц или соотношение неопреде-
ленностей отвергаются Яки, так как они ставят под сомнение ре-
альность мира. Критерии оценки научных теорий выбираются Яки
из его собственных теологических убеждений, а не из научных
дискуссий внутри научного сообщества.
Большое значение для Яки имеет идея уникальности мира, его
единственности и непохожести на любой другой возможный мир.
Мир сотворен Богом разумно, у Бога был выбор, Он сотворил
именно такой мир, а не другой. Возможностей было много, так же,
как и у человека-мастера всегда есть выбор сделать такую-то кон-
кретную вещь (карандаш, чашку) с теми или иными свойствами.
Чтобы продемонстрировать сходство науки и теологии в вопросе
об уникальности вселенной, Яки ссылается на соответствующие
теории, главным образом, относящиеся уже к XX в" например, ту
же теорию расширяющейся вселенной, или мировые константы,
придающие вселенной именно такое лицо. Вопрос же о том, на-
сколько идея уникальности соответствует новоевропейской науке,
он даже не ставит. А ведь соответствия-то нет. Классическая наука
имеет дело с усредненными объектами, процессами, величинами.
Ее законы относятся к любому движущемуся телу, независимо от
его индивидуальных особенностей, к любой молекуле и т. д. Важны
количественные, поддающиеся измерению характеристики.
Индивидуальность выходит на передний план в науке XX в., но
ведь это уже наука нового типа. Яки не слишком интересует, суще-
ствует ли принципиальное различие (и если да, то в чем оно выража-
ется) между классической наукой и наукой XX в. Он может дать
высокую оценку той или иной теории, если она, как ему представля-
ется, подкрепляется теологическими аргументами (теория расширя-
ющейся вселенной, например), и наоборот, соотношение неопреде-
ленностей для него неприемлемо, так как оно разрушает реальность.
Но даже если исходить из тезисов самого Яки, то можно иначе
взглянуть на многие идеи науки XX в. Реальность исчезает в кван-
товой механике, сокрушается Яки, но, может быть, она просто
^ 262 Л. А. МАРКОВА
меняется, начинает иначе пониматься? Яки верит, что у Бога было
несколько возможностей сотворить мир, Он реализовал, между тем,
только одну. Не играют ли в современной науке какую-то роль эти
не нашедшие своей реализации возможные миры? Может быть, в
современной науке и философии как бы проигрывается заново си-
туация начала мира, когда есть много возможных вселенных, а наш
материальный мир, реализованный Богом в действительности,
лишь один из них? Как поступил Бог с остальными возможными
мирами? Не играют ли они какой-то роли в науке, философии,
культуре XX в.?
Во всяком случае, в философии, истории, социологии науки
второй половины XX в. достаточно явно назревает проблема пере-
смотра основных понятий, трактующих науку: объективность на-
учного знания, его истинность, реальность окружающего мира как
предмет изучения науки, роль ученого, научного сообщества, чле-
ном которого он является, в формировании научного знания и т. д.
В работах А. Койре и особенно Т. Куна заложены основы такого
пересмотра, но Яки в своем анализе их концепций как-то обошел
стороной эти наиболее существенные идеи историографии науки
XX в., существенные и для его, Яки, понимания начала.
Яки признает значение творчества ученого для развития науки,
только это творчество принципиально отличается от творчества Бо-
га: Бог творит из ничего, ученый же может в процессе творчества
создавать принципиально новое знание по отношению к предшеству-
ющему, но только на базе этого предшествующего, из него. Почему
бы Яки не продолжить аналогию, пусть опять с некоторыми огра-
ничениями? Ученый создает новое знание из предыдущего, но при
этом он опирается не только на это непосредственно ему предшест-
вующее знание, но и на некоторые исходные предпосылки науки в
Европе нового времени, например, исходные понятия причины,
времени, пространства, реальности, объективности и т.д. В свое
время, в ходе революции XVII в., какие-то понятия были отброшены,
какие-то возможности не использованы. О них не вспоминали на
протяжении трех столетий. В то же время, в своем принятом в ходе
научной революции толковании исходные принципы науки стали
чем-то само собою разумеющимся, не подлежащим обсуждению.
Только в ходе научной революции XX в. снова всплывает на по-
верхность ситуация XVII в., ситуация выбора. Творчество ученого
философизируется, он продумывает разные возможности дальней-
шего развития науки.
И почему такая ситуация, по мнению Яки, больше противоречит
^ НАУКА И РЕЛИГИЯ ГЛАЗАМИ С. ЯКИ 263
христианской вере в Бога-Творца, чем деятельность ученого в
межреволюционные периоды? Если последовательно исходить из
теологических установок самого Яки, то, по-видимому, существует
только одно принципиальное различие между разумной деятель-
ностью Бога-Творца по выбору одной из многих возможностей
творения именно такого, а не иного мира, и выбором ученого между
двумя, например, понятиями причинности: вопрос о том, откуда у
Бога появились разные возможности творения, между которыми
Он выбирает, не ставится, они берутся из ничего-, у ученого же речь
не идет о творении из ничего. Имеющиеся у него возможности в
ситуации научной революции в самом широком смысле слова берут-
ся из истории человечества, из культуры, из прошлого науки, нако-
нец, начинают работать какие-то ее тупиковые варианты развития.
Идея самодетерминации (causa sui), например, присутствовала уже
в философии Спинозы, но не нашла своего места в науке нового
времени. Теперь, в XX в., понятие причинности вновь пересматри-
вается, но у Яки это вызывает полное неприятие. По его мнению,
только причинность классической науки может гармонировать с
христианской теологией.
Теологические воззрения Яки предельно рационализированы. Он
постоянно подчеркивает, что к Богу ведут рациональные пути,
пролагаемые наукой. Интеллектуальные способности даны Богом
человеку, чтобы он мог вполне рациональными средствами убе-
диться в существовании Бога. Поэтому и все научные достижения
рассматриваются Яки, прежде всего, с точки зрения того, насколь-
ко они свидетельствуют о существовании Бога-Творца. Главное в
науке - это отношение научного знания к Богу. И трудно сказать,
какое направление мысли у Яки доминирует: то ли ученый создан
Богом по своему образу и подобию, то ли Бог изображается Яки
по образу и подобию ученого.
Хотя Яки неоднократно подчеркивает необходимость отделить
сферу допустимого в науке от тех областей, где господствует только
Бог, сам он, не задумываясь, распространяет сферу научной причин-
ности на взаимоотношение религиозного и научного. Христианство
с необходимостью приводит к генезису науки, если христианство
возникло, оно неизбежно породит науку. Восточные религии не мо-
гут послужить причиной появления полноценного научного иссле-
дования, они могут привести только к мертворождениям науки.
Логика новоевропейской науки выводится за ее пределы и распро-
страняется на характеристику религиозных особенностей, толкова-
ние религий онаучивается. Религия у Яки приобретает слишком
^ 264 Л. А. МАРКОВА
рационалистический облик, из нее практически исчезает понятие
веры. В существование Бога-Творца надо не столько верить, сколько
уметь логически с помощью науки доказывать существование
Творца. Рациональные пути науки ведут к Богу, а из христианской
религии тянутся цепочки причинно-следственных отношений в не-
дра науки. Одно без другого немыслимо, только через такое логико-
рациональное единство достигается гармония мира.
Едва ли можно согласиться с Яки, что существует такая прямая
логическая связь между религией и наукой. Скорее, справедливо
более слабое утверждение, что религия есть некоторая внелогиче-
ская предпосылка, обеспечивающая возможность возникновения и
существования науки в обществе.
^ ХРИСТИАНСКАЯ МЕТАФИЗИКА
КАК ФАКТОР СТАНОВЛЕНИЯ И
ПРОГРЕССА НАУКИ НОВОГО ВРЕМЕНИ'
М.А. КИССЕЛЬ
Возникновение экспериментально-математической науки о приро-
де - событие грандиозного исторического значения и неувядающей
актуальности, ибо родившееся в XVII столетии естествознание в
своем победном шествии на протяжении веков превратилось в едва
ли не определяющий фактор современного мироустройства. Знание
стало силой, как и предрекал некогда Фрэнсис Бэкон (1561-1626),
адвокат, методолог, историограф, непосредственный участник и
национальный организатор движения за подлинную (не-аристоте-
левскую) <натуральную философию>. Однако опыт двадцатого века,
опыт мировых войн и опустошительных революций, опровергает
безоблачный оптимизм Бэкона, считавшего, что прогресс науки
обязательно будет способствовать благоденствию человечества. От-
крытия науки в полной мере успели обнаружить свою противо-
речиво-двойственную природу, на которую намекал еще родона-
чальник романтической критики цивилизации нового времени
Жан-Жак Руссо (1712-1778).
Отсюда и непрестанные попытки мыслителей последних двух
столетий найти причины <отклонения от курса> в стихийном ходе
социальной эволюции и осуществить коррекцию траектории исто-
рического движения в соответствии со своими представлениями о
<наибольшем счастье наибольшего числа людей>. Идея глобальной
перестройки экономических отношений насильственным путем себя
скомпрометировала и, надо надеяться, навсегда. Лекарство оказалось
хуже болезни, но болезнь осталась, и сознание надвигающейся угро-