- Московское бюро по правам человека, 2583.76kb.
- Московское бюро по правам человека, 5674.85kb.
- Рекомендации. М.: Academia. Московско е бюро по пр авам, 1313.39kb.
- Московское бюро по правам человека, 3002.66kb.
- Н. Н. Миклухо-Маклая московское бюро по правам человека в. К. Малькова «не допускается, 3237.86kb.
- Этническое и религиозное, 1095.97kb.
- Религиозная толерантность, 4765.11kb.
- Религиозная толерантность, 4768.28kb.
- Московское бюро по правам человека Андрей Коробков Владимир Мукомель, 762.39kb.
- Московское бюро по правам человека, 1613.62kb.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 ^
Из статьи «Вместо предисловия»
«Евреи, раса неразумная и невменяемая, движимая слепой преданностью своему чудовищному богу Яхве (а проще говоря – дьяволу), поставили пред собой безумную задачу: захватить в России власть и уничтожить русский народ. Своими тысячелетними подлыми методами… евреи взялись за то, что не удалось татарам и католикам, Наполеону и Гитлеру… они инстинктивно понимают, что для уничтожения России необходимо прежде всего испохабить и осквернить одну из наших главных святынь – русскую литературу.
Бабель и Маяковский, Ахматова и Твардовский, Пастернак и Мандельштам, Зощенко, Трифонов, Солженицын, Аксенов, Довлатов, Евтушенко, Бродский, а также куда более многочисленная кодла литераторов менее маститых – всех этих эренбургов, кушнеров и войновичей с обслуживающей их ордой критиков, рецензентов и главных редакторов, – набросились, как саранча, на русскую литературу и, точно как саранча, размножились до своего наивысшего, критического числа именно тогда, когда корма на пастбищах уже почти не осталось. Национальная по духу русская литература сегодня, к началу XXI века, уже практически совсем исчезла, вырождается, перемещается обратно туда, где она, кажется, и возникла – в религиозные проповеди и трактаты да в государственные документы, – но именно в это время наибольшего числа достигла армия пишущих на русском языке молодых и пожилых евреев и евреек и наиболее пышно расцвели все жанры создаваемой ими русскоязычной литературы».
«…Для автора данной книги очевидно, что «Василий Теркин» Александра Твардовского – это именно попытка «приватизировать» Великую отечественную войну, подменив ее главного героя, русского солдата-труженика, балагуром-евреем… Твардовский… совершил беспримерную по дерзости выходку: как я уже сказал, подменил русского солдата жидом-балагуром. А в «Теркине на том свете» дал отточенный манифест русскоязычного еврейства».
«Или взять Ахматову. Десятки лет миллионы русских читателей воспринимали ее как русскую поэтессу… Но как должно быть, внутренне хохотала над нами жидовка Ахматова … как, должно быть, внутренне потешалась над нами Ахматова за то, что мы, миллионы русских, действительно, многие годы простодушно принимали ее за русскую дворянку!»
«Я же обещаю читателю по возможности ничем не разбавлять свою ненависть к тем, кто ее заслуживает и к кому неизбежно и в России будет применено то же массовое избиение и изгнание (а желательно бы организованная депортация), которыми всегда оканчивался «роман» евреев с той или иной нацией…».
Из статьи «Исаак Бабель или Моисей из Одессы»
«Рассказ «Комбриг два» как раз посвящен взаимоотношениям в Конармии евреев и русских, конкретно – еврея Буденного и русского Колесникова … То, что Буденный – еврей, а Колесников – русский, открыто, конечно, не сказано, но на то есть коды поведения и телесных привычек. Так Буденный у Бабеля говорит «с ослепительной своей усмешкой», в этом – нечто еврейски-порочное…».
«Вся «Конармия» Бабеля это такая же отвратительная и дурно пахнущая стряпня как и этот рассказ. Вся она состоит из д о н о с а на русских и возвеличения евреев».
^
Из статьи «Владимир Маяковский
или тужащаяся над Россией лягушка»
«Настоящим наследием Маяковского были тысячелетние иудейские традиции, на которые он вполне сознательно и опирался».
«…Почему же его все-таки нельзя считать значительным русским поэтом, да и вообще – значительным поэтом?.. Ответ, разумеется, известен: потому, что Маяковский – еврей, то есть практикующий дьяволопоклонник и сатанист».
«…Маяковский – мразь и нечисть, которую история обязательно вычистит прочь, когда будут вычищены Авгиевы конюшни объевреившейся России…»
«Маяковский не мельче и не крупнее Уитмена, в сущности, ни Маяковского, ни Уитмена вообще нельзя считать поэтами, как нельзя считать деятелями литературы никого из евреев. Их продукция – не литература, она лишь использует приемы, похожие на приемы литературы».
Из статьи «“Раса государственников”
и Осип Мандельштам»
«…Мандельштам всегда «в конце концов» склоняется к ценностям иудейства (то есть дьявольщины), отвергая ценности государственности и человечности. Это «в конце концов» присутствует и почти в каждом стихотворении, и во всей жизни поэта. Поэтому практически ни одно из его стихотворений и ни одна черта его творческого пути, взятого как целое, не имеют существенной ценности для русской, равно как и для общечеловеческой культуры. Мандельштама в литературе могло бы и не быть, и ничто не изменилось бы…».
«Как-никак, его считают поэтом, хотя еврейский поэт есть такой же нонсенс как легкий свинец или тяжелое перо».
«Мандельштам, Ахматова и другие литераторы-евреи как противодействовали русской культуре до революции, так точно оказались в оппозиции к культуре советской после семнадцатого».
«Если начнется, наконец, давно назревшая депортация евреев из России, то она будет сопровождаться чисткой нашей культуры, из которой и будут удалены Мандельштам и ему подобные».
«Сергей Аверинцев, главный сегодняшний комментатор и пропагандист Мандельштама … кажется мне либо интеллектуальным жуликом, либо человеком слабоумным».
Из статьи «Михаил Зощенко
или почему не нужно быть евреем»
«…Вовсе не простодушный болтун, но законченный и хладнокровный мерзавец… Как можем мы охарактеризовать творчество Зощенко кроме как ненужное ни для кого кроме иудеев, вредное всем кроме них?».
«Вот и Зощенко вполне, по-моему, заслужил те слова, которыми наградил его Андрей Жданов, и даже более того. Потому что Зощенко в зрелые годы сознательно не захотел избавиться от «комплекса иудейства», хотя вполне мог бы это сделать… поистине, ему слов вдвойне более суровых чем те, что произнес Жданов, – и тех было бы мало».
«Иудеи утвердились в России на куда более длительное время, чем это могло казаться Жданову, и обвинениями в пошлости от них не отделаться, потребны меры куда более крутые, та поголовная депортация иудеев из России, о которой уже говорилось выше…».
Из статьи «Андрей Платонов или содомит
от еврейского пролетариата»
«…Якобы обрусевшие, а на деле просто хорошо умеющие притворяться русскими евреи и составляют настоящий костяк русского иудейства. К таким потомственным донским иудеям, возможно, принадлежит и Солженицын; несомненно, одним из таких был и Андрей Платонович Климентьев (в действительности, Климентов, – В.О.), взявший себе псевдоним “Андрей Платонов”».
«Я позволил себе пересказать «Чевенгур» потому, что не думаю, что есть многие, способные дочитать до конца этот бред. Творчество Платонова напоминает кошмарные сны пожалуй еще больше чем кафкианское, хотя, на первый взгляд, у Платонова меньше недвусмысленно ирреального чем у чешско-немецкого еврея Кафки. Впрочем, «Чевенгур» это еще пустяки по сравнению с Платоновским же «Котлованом», повестью, начатой вполне реалистично, но в конце превращающейся в мучительный кошмар».
«Почему Сталин …написал на полях этой повести «Подонок»? Что это за повесть («Впрок», – В.О.)? Ничего особенного, обычная унылая платоновская бредятина о сельских изобретателях и о колхозах где-то в средней полосе России. Необычно разве то, что вещь написана от первого лица, как очерк или журналистские зарисовки. Платонов идет от села к селу и сравнивает разный опыт коллективизации. Там, где колхоз русский, руководимый каким-нибудь Черновым или Красновым, там автор намекает, что это кулацкое гнездо и что неплохо бы этих руководителей – к ногтю, к стенке. Там, где в артели рулит какой-нибудь Семен Ефимович Кучум с помощью брата Григория, там, наоборот, все тип-топ и неплохо бы перенять как всесоюзный опыт… Все это, и правда, настольный мерзко, что, действительно, мог не выдержать и Сталин…».