Москва 2008 ббк 87 б 202 Балашов Л. Е. История философии (материалы)
| Вид материала | Документы |
- Л. Е. Балашов противоречия гегелевской философии москва ● 2006 Балашов Л. Е. Великий, 3352.39kb.
- Л. Е. Балашов учебное пособие москва ● 2011 ббк 87. 7 Б 20 Л. Е. Балашов. Этика: Учебное, 4343.08kb.
- Кафедра истории отечественной философии история русской философии программа курса москва, 631.65kb.
- Материалы научно-методической конференции Красноярск 2010 г. Ббк 74. 202, 2226.17kb.
- Кафедра современных проблем философии История зарубежной философии Учебно-методический, 2107.18kb.
- Программа Вступительных испытаний Врамках экзамена история философии по направлению, 462.46kb.
- Учебно-методическое пособие Рабочие материалы для самостоятельной подготовки к практическим, 591.28kb.
- Ю. Е. Скрыльник // Живые объекты в условиях антропогенного пресса: Х международной, 54.1kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины «История западной философии», часть 6 («Западная, 386.4kb.
- Учебное пособие Москва ● 2008 удк 343. 851. 5 Ббк 67. 518. 8-91, 1217.93kb.
Естественная «система» категориальных определений мира (категориальная структура мира)
Вопрос о естественной "системе" категориальных определений мира есть прежде всего вопрос о том, откуда берется система категорий мышления, иными словами, есть вопрос об источнике системы категорий, категориальной логики. Этот вопрос неизбежно встает перед исследователем, если он не хочет уподобиться Канту и считать категории чисто субъективными формами мысли, которым в реальном мире ничего не соответствует2.
(В скобках замечу, что позиция Канта по-своему сильна и обоснована. Действительно, в чувственном опыте мы непосредственно не наблюдаем объективные аналоги категорий и их как будто нет вне нашего мышления. Кант в известном смысле прав и в вопросе об априорном характере категорий, объявляя их формами мысли, существующими изначально, до всякого опыта. В самом деле, категории мышления как сознательно употребляемые понятия формируются на протяжении многих поколений людей в процессе их практической и познавательной деятельности и каждое поколение застает их как бы в готовом виде в тех или иных формах языка, в накопленном знании. Кант уловил факт изначального присутствия категорий в мышлении отдельного человека, но не мог правильно объяснить его, так как стоял на точке зрения индивидуального человеческого познания, будучи далек от понимания действительной роли общественно-исторической деятельности людей в формировании категорий мышления. Эта узость Канта помешала ему также увидеть объективный источник категорий. Он просто устранился от решения этого вопроса, объявив вещь в себе непознаваемой).
Из всех философов прошлого наиболее выдающихся результатов в исследовании категорий достигли Аристотель и Гегель. Аристотель был создателем учения о категориях, категориологии. Гегель — его наиболее крупным продолжателем. И оба они были убеждены в том, что философским понятиям-категориям соответствуют определенные стороны объективной реальности, категориальные определения, присущие самим вещам.
Аристотель: категории — определения, роды сущего
Так, Аристотель говорил о категориях не только в субъективном смысле, как о родах сказываемого, но и в объективном смысле, как о родах или видах сущего. Причем понимание категорий во втором смысле было определяющим в его учении. Возьмем, например, такой фрагмент из пятой книги "Метафизики":
"А различными по роду называются те вещи, у которых первый субстрат (материя — Л. Б.) различный и которые не сводимы ни друг к другу, ни к чему-то третьему. Так, например, форма и материя различаются по роду, и точно так же все то, о чем говорится в разных видах категорий сущего, ибо из того, что есть, одно означает суть (вещи), другое качество, и так далее — согласно сделанному ранее различению: они также не сводимы ни друг к другу, ни к чему-то третьему"1.
Во многих местах Аристотель прямо говорит о категориях как родах или видах сущего. См., например: "Метафизика" 1024b 30-35, 1028а 30-35, 1034b 5-10; "Физика" 201а 3-9; "О душе" 402а 22-27, 412а 5-10.
В ряде случаев Аристотель говорит о категориях как о сущем "один раз", "другой раз" и так далее ("сущее есть один раз определенное нечто, другой раз — такое-то качество, третий раз такое-то количество, четвертый — такое-то положение в пространстве"1.
Очень важным для понимания аристотелевской концепции категорий является следующий фрагмент "Метафизики":
"Бытие же само по себе приписывается всему тому, что обозначается через формы категориального высказывания, ибо сколькими способами делаются эти высказывания, в стольких же смыслах обозначается бытие. А так как одни высказывания обозначают суть вещи, другие — качество, иные — количество, иные — отношение, иные — действие или претерпевание, иные — "где", иные — "когда", то сообразно с каждым из них те же значения имеет и бытие. Ибо нет никакой разницы сказать: "человек есть здоровый" или "человек здоров", и точно так же: "человек есть идущий или режущий" или же "человек идет или режет"; и подобным образом во всех других случаях"2.
Аристотель здесь совершенно ясно говорит о том, что формам категориального высказывания соответствуют разные формы самого бытия.
Весьма характерным для Аристотеля является такое рассуждение:
"Но движения помимо вещей не существует: ведь все меняющееся меняется всегда или в отношении сущности, или (в отношении) количества, или качества, или места, а ничего общего, как мы сказали, нельзя усмотреть в вещах, что не было бы ни определенным предметом, ни количеством, ни качеством, ни какой-либо другой категорией. Так что если, кроме указанного, нет ничего сущего, то и движение и изменение ничему иному не присущи, кроме как указанному. Каждый из этих (родов сущего) присущ всему двояким образом, например: определенному предмету, с одной стороны, как форма его, с другой — как лишенность; в отношении качества — одно есть белое, а другое — черное; в отношении количества — одно завершенное, другое — незавершенное; равным образом и в отношении перемещения — одно вверх, другое вниз или одно легкое, другое тяжелое. Таким образом, видов движения и изменения имеется столько же, сколько и (родов) сущего"3.
Критикуя теорию идей Платона, Аристотель писал: "Следует, по-видимому, считать невозможным, чтобы отдельно друг от друга существовали сущность и то, сущность чего она есть; как могут поэтому идеи, если они сущность вещей, существовать отдельно от них?"4.
Из последних двух фрагментов можно видеть, что Аристотель не отделял объективно существующие категориальные определения от самих вещей.
Гегель об объективных категориальных определениях
Примерно так же понимал категории и Гегель. Возражая Канту, он писал: "Естественному сознанию должно казаться очень странным утверждение, что можно рассматривать категории только как принадлежащие нам (как субъективные), и в этом утверждении, несомненно, есть нечто в самом деле неприемлемое". Далее Гегель делает важное заявление: "Хотя категории (например, единство, причина, действие и т.д.) принадлежат мышлению как таковому, из этого отнюдь не следует, что они лишь наши определения, а не определения также самих предметов. Но таково именно учение Канта, и его философия есть субъективный идеализм"1. В другом месте Гегель характеризует категориальные определения как "определения абсолютного, как метафизические определения бога"2. В "Науке логики" он пишет: "Объективная логика непосредственно занимает место онтологии — той части указанной метафизики (Х. Вольфа и его последователей — Л.Б.), которая должна была исследовать природу ens (сущего) вообще; "ens" охватывает как бытие, так и сущность"3. А вот что пишет немецкий философ об объективной диалектике: "Все, что нас окружает, может рассматриваться как пример диалектики. Мы знаем, что все конечное, вместо того чтобы быть прочным и окончательным, наоборот, изменчиво и преходяще, а это и есть не что иное, как диалектика конечного, благодаря которой последнее, будучи в себе своим другим, выходит за пределы того, что оно есть непосредственно, и переходит в свою противоположность... Мы говорим, что все вещи (т.е. все конечное как таковое) предстают перед ее (диалектикой — Л.Б.) судом, и мы, следовательно, видим в диалектике всеобщую непреодолимую власть, перед которой ничто не может устоять, коль бы обеспеченным и прочным оно себя ни мнило... Диалектика, далее, имеет силу во всех отдельных областях и образованиях природного и духовного мира. Так, например, она проявляется в движении небесных светил. В данный момент планета находится в определенном месте, но ее "в себе" заключается в том, чтобы быть также в другом месте, и она осуществляет это свое инобытие тем, что движется. Физические стихии также оказываются диалектическими, и метеорологический процесс есть проявление их диалектики. Тот же принцип образует основу всех других процессов природы, и он же гонит природу подняться над собой"4.
Думаю, достаточно приведено прямых и косвенных свидетельств того, что Гегель признавал объективное существование категориальных определений (в самих вещах) наряду с категориями мышления. Следует, однако, заметить, что в силу ограниченности, вытекающей из проповедуемого им идеализма, Гегель не мог до конца последовательно провести свой объективизм в отношении категориальных определений мира. Отстаивая принцип тождества мышления и бытия, субъективного и объективного, немецкий философ неизбежно должен был в той или иной степени субъективизировать, одухотворять бытие, т.е. рассматривать его как объективированное мышление, называя в разных контекстах то духом, то идеей, то богом. На самом деле понятия-категории являются отражением объективных категориальных определений мира. Во всяком случае они вторичны по отношению к последним. Для Гегеля же понятия-категории и объективные категориальные определения соответственны друг другу или даже совпадают. Разница вроде бы небольшая. Но в ней вся суть. Представляемая здесь точка зрения, как бы сказать, скромнее гегелевской. Полагая, что наши понятия-категории более или менее верно отражают объективные категориальные определения мира, я, однако, не считаю, что познал исчерпывающим образом эти объективные определения, что знаю о них все. У Гегеля же получается, что если мы будем мыслить как он, то познаем истину в последней инстанции, исчерпывающим образом, т.е. будем владеть абсолютной истиной. Философ исходит, как уже говорилось, из принципиальной установки, что объективные категориальные определения и наши понятия о них совпадают или соответствуют друг другу. Это есть не более, как нескромность, высокомерие идеалиста, который мнит себя равным вселенной. Это есть также и самый настоящий догматизм. Ведь только догматики считают, что они владеют абсолютной истиной, знают все о предмете. Правда, как творчески мыслящий философ, Гегель в большинстве случаев не был догматиком, вернее, был своеобразным догматиком, как это свойственно художественным натурам. Он был художником в философии. А художникам, даже великим, свойственны порой преувеличения, абсолютизации. Идеалистическая концепция Гегеля это в известном смысле художественно-философская концепция1. Так к ней и надо относиться.
Учение Д. Локка о первичных качествах
В истории философии кроме концепций Аристотеля и Гегеля была, пожалуй, еще одна концепция, имеющая прямое отношение к рассматриваемой проблеме. Речь идет об учении о первичных качествах. На первый взгляд кажется странным обращение к этому учению. В самом деле, какое отношение оно имеет к проблеме объективных категориальных определений мира? Если судить об указанном учении по его названию, то никакого. Так обычно и думают философы. Во всяком случае Гегель в своей категориологии никак не упоминает о концепции первичных качеств. Думается, здесь мы имеем дело с исторической несправедливостью, которую надо исправить и воздать должное учению о первичных качествах как важной ступени в осознании философами и учеными факта существования объективных категориальных определений мира. К такому пониманию учения о первичных качествах близко подошел С.Г. Шляхтенко. Поднимая вопрос о признании исторической ценности этого учения, он, в частности, пишет: "Разделение на первичные и вторичные качества проводилось с целью обосновать не агностицизм, а объективный характер сущности и возможность ее познания на основе познания явлений"; "и в онтологическом плане свойства не равноценны. Одни обусловливают другие. Одни могут существовать только на основе других, тогда как некоторые существуют как первичные, до и независимо от других.
Есть ли в действительности иерархия свойств и качеств или она является плодом метафизических размышлений? Безусловно есть... /Так/ очевидно, что способности переваривать пищу или дышать присущи более узкому кругу объектов, чем свойства атомов соединяться в молекулы. Наконец, имеются и всеобщие свойства или стороны бытия материи, такие, как пространство и время".
С.Г. Шляхтенко как бы мимоходом отмечает, что учение о первичных качествах содержит в зародыше представление об объективных всеобщих свойствах или сторонах бытия мира.
Оценивая итоги дискуссии в отечественной философии по вопросу о первичных и вторичных качествах, он справедливо замечает: "Нам представляется, что многолетняя и активная критика учения о первичных и вторичных свойствах была в достаточной мере бесплодной, поскольку сосредоточивалась не столько на существе идей Демокрита, Галилея, Локка, Декарта и др., сколько на путаной и порой противоречивой их терминологии. В метафизической односторонности искали повода для опровержения основной идеи необходимости качественного различения свойств, одни из которых существуют независимо от воспринимающего субъекта, а другие — только в таком взаимодействии"1. С.Г. Шляхтенко указал здесь на самое существо учения о первичных и вторичных качествах.
Если у Гегеля вопрос об объективных категориальных определениях мира несколько затушевывается из-за искусственного навязывания миру мыслительных определений, то у Локка (а именно у него учение о первичных качествах получает наибольшее развитие) я нахожу подлинно объективистское (в хорошем смысле этого слова) представление о первичных категориальных определениях. Неважно, что он называл их "качествами". Простим ему эту терминологическую вольность. (Тем более, что такое употребление слова "качество" имеет солидную традицию, идущую еще от Аристотеля — см.: Аристотель. О душе. 418а 10-19, 428b 20-25). Важно то, что под "качествами" Локк имел в виду всякие определения реальных объектов. И когда он говорил о первичных качествах, то имел в виду то, что я называю "объективными категориальными определениями". Давайте присмотримся к локковскому списку первичных качеств. В разных контекстах упоминаются форма, строение, движение, покой, объем, число, величина, протяженность, расположение частиц, продолжительность или длительность, плотность1. Как видим, все они — знакомые категориальные определения (в собственном виде или в частном выражении). Кроме того, объективный статус у Локка имеют такие категориальные определения, как "тело", "частица", "материя", "целое", "часть", "причина", "следствие", "необходимость" (в значении объективно действующей "силы"2). Перечисленные выше первичные качества имеют по Локку различные модификации или, точнее сказать, распадаются на различные виды ("модусы", как он говорит). Так, о конечном и бесконечном Локк говорит как о модусах количества, о времени как о модусе продолжительности и т.д. Вообще, следует сказать, что Локк имел довольно-таки развитое учение об объективных категориальных определениях. И сердцевиной этого учения является учение о первичных качествах. Что же он понимал под последними? Обратимся к тексту "Опыта о человеческом разумении":
"Среди рассматриваемых таким образом качеств в телах есть, во-первых, такие, которые совершенно неотделимы от тела, в каком бы оно ни было состоянии; такие, которые оно постоянно сохраняет при всех переменах и изменениях, каким оно подвергается, какую бы силу ни применить к нему; такие, которые чувства постоянно находят в каждой частице материи, обладающей достаточным для восприятия объемом, а ум находит, что они неотделимы ни от какой частицы материи, хотя бы она была меньше той, которая может быть воспринята нашими чувствами. Возьмите, например, зерно пшеницы и разделите его пополам — каждая половина все еще обладает плотностью, протяженностью, формой и подвижностью; разделите его снова — оно все еще сохраняет эти самые качества; разделяйте его дальше так до тех пор, пока части не станут незаметными, и все-таки каждая часть будет сохранять все эти качества. Ибо разделение (а это все, что производит с другими телами мельничный жернов, или пестик /в ступе/, или какое-нибудь другое орудие, сводя тело к незаметным частям) ни у какого тела никогда не может отнять плотность, протяженность, форму или подвижность, а только образует две или больше различных и отделенных друг от друга масс материи из того, что прежде было одною массою. Все эти отдельные массы, принимаемые за такое-то количество раздельных тел, после раздробления образуют /их/ определенное число. Названные качества тела я называю первоначальными или первичными. Мне кажется, мы можем заметить, что они порождают в нас простые идеи, т.е. плотность, протяженность, форму, движение или покой и число.
Во-вторых, такие качества, как цвета, звуки, вкусы и т.д., которые на деле не играют никакой роли в самих вещах, не представляют собой силы, вызывающие в нас различные ощущения первичными качествами вещей, т.е. объемом, формой, строением и движением их незаметных частиц, я называю вторичными качествами...
Как первичные качества производят свои идеи? Ближайший вопрос, который мы должны рассмотреть, сводится к тому, как тела вызывают в нас идеи. Очевидно, посредством толчка — единственно возможного для нас способа представить себе воздействия тел... А так как протяженность, форма, число и движение тел заметной величины могут быть восприняты зрением на расстоянии, то ясно, что некоторые в отдельности незаметные тела должны исходить от них к глазам и посредством этого передавать мозгу некоторое движение, вызывающее в нас идеи о них"1.
“ Идеи первичных качеств суть /продукт/ сходства, вторичных нет. Отсюда, мне кажется, легко заметить, что идеи первичных качеств тел сходны с ними, и их прообразы действительно существуют в самих телах, но идеи, вызываемые в нас вторичными качествами, вовсе не имеют сходства с телами. В самих телах нет ничего сходного с этими нашими идеями. В телах, называемых по этим идеям, есть только способность вызывать в нас эти ощущения. И то, что является сладким, голубым или теплым в идее, то в самих телах, которые мы так называем, есть только известный объем, форма и движение незаметных частиц"2.
"Определенные объем, число, форма и движение частиц огня или снега реально находятся в них, воспринимают ли их чьи-либо чувства или нет. Их, следовательно, можно назвать реальными качествами, потому что они реально существуют в этих телах"3.
"... в нашем настоящем исследовании необходимо отличить первичные и реальные качества тел, которые всегда находятся в них (а именно плотность, протяженность, форму, число и движение или покой) и иногда воспринимаются нами (а именно когда тела, в которых они находятся, достаточно велики, чтобы их можно было различить по отдельности), от качеств вторичных и приписываемых, которые суть только силы различных сочетаний первичных качеств, когда они воздействуют, не будучи ясно различимы. Отсюда мы можем также узнать, какие идеи бывают и какие не бывают сходны с чем-нибудь таким, что действительно существует в телах, названных нами по ним.
Три вида качеств в телах. При правильном рассмотрении, стало быть, в телах имеется три вида качеств.
Во-первых, объем, форма, число, расположение и движение или покой их плотных частиц. Эти качества находятся в телах, воспринимаем мы их или нет. Если они такого размера, что мы можем обнаружить их, мы получаем через них идею вещи, как она есть сама по себе, что очевидно для искусственно сделанных вещей. Эти качества я называю первичными.
Во-вторых, содержащаяся во всяком теле способность воздействовать особым образом на какое-либо из наших чувств благодаря незаметным первичным качествам тела и в силу этого вызывать в нас различные идеи разных цветов, звуков, запахов, вкусов и т.д. Эти качества называются обыкновенно чувственными.
В-третьих, содержащаяся во всяком теле способность благодаря особому строению первичных его качеств производить такое изменение в объеме, форме, строении и движении другого тела, чтобы оно действовало на наши чувства не так, как прежде. Так, солнце способно делать воск белым, а огонь способен делать свинец жидким. Эти качества называются обыкновенно /способностями или/ силами (powers).
Как я говорил уже, качества первого вида могут быть точно названы реальными, первоначальными или первичными качествами, потому что они находятся в самих вещах, все равно, воспринимаются они или нет, и потому что от различных их видоизменений зависят вторичные качества"4.
Итак, учение Локка об объективных первичных категориальных определениях можно свести к следующим основным моментам:
1. Первичные категориальные определения ("качества") являются реальными, т.е. "действительно существуют в самих телах", "находятся в самих вещах", "совершенно неотделимы" от них, какие бы операции мы с вещами ни производили. Можно говорить лишь о различных "видоизменениях" или модификациях первичных категориальных определений.
2. Первичные категориальные определения существуют независимо не только от наших действий, но и от нашего сознания вообще. Они находятся в вещах, "обращаем ли мы на них внимание или нет", "воспринимаем мы их или нет", "воспринимают ли их чьи-либо чувства или нет".
3. Первичные категориальные определения воздействуют на наши органы чувств, производя в нашем сознании соответствующие "простые идеи". Механизм воздействия носит материальный характер (путем контакта, толчка, производимого непосредственно телами или через посредство исходящих от них к органам чувств "незаметных тел").
4. Первичные категориальные определения являются реальными "прообразами" наших идей о них. Последние "сходны с ними", подобны им. Иными словами, наши понятия-категории более или менее верно отражают объективные категориальные определения. В какой-то части эти определения чувственно воспринимаются, а в какой-то части только мыслятся нами.
5. Первичные категориальные определения следует отличать от тех характеристик предметов, которые порождены их различным сочетанием и их воздействием на наши органы чувства. "Идеи" указанных характеристик не отражают вещи, как они существуют сами по себе, независимо от нас.
6. Первичные категориальные определения, сочетаясь различным образом друг с другом, образуют все многообразие чувственно воспринимаемых качеств и сил.
Указанные моменты говорят о том, что концепцию объективных категориальных определений мира можно успешно развивать на естественно-реалистической основе.
Теперь отмечу недостатки учения о первичных качествах в аспекте связи с проблемой категорий и категориальных определений мира. Философия Д. Локка была по преимуществу эмпирической и именно поэтому его учение о первичных качествах передает лишь ограниченное представление о категориальной структуре мира и ее отражении в сознании человека. В чем состояла эта ограниченность?
1. У Локка отсутствовало понятие о системе объективных категориальных определений мира. Они все время упоминаются им в порядке простого перечисления или отдельно. Правда, Локк активно использовал представление о видах или модусах первичных категориальных определений, что указывает на зачатки системного, классификационного, категориально-логического подхода.
2. Учение о первичных качествах явным образом страдает неполнотой охвата объективных категориальных определений. Практически остались без внимания такие категориальные определения, как случайность, возможность, действительность, деятельность, противоречие, развитие, становление. Целый ряд категориальных определений, хотя и рассматривались Локком, тем не менее остались за пределами собственно учения о первичных качествах (например, "причина", "закон", "необходимость). Концепция первичных качеств сама в себе несла узкое содержание. К первичным качествам нельзя было отнести названные и многие другие категориальные определения, также являющиеся реальными и первичными.
3. Учение о первичных качествах ориентировалось практически лишь на объяснение неорганического мира. Локковские первичные качества — это частные определения материи и движения, причем лишь неорганических форм материи и движения. (Вот почему Локк не рассматривал "организм", "развитие", "становление", "деятельность", "поведение" и все другие сложные категориальные определения, характеризующие мир живой природы и человеческого общества в их самости).
Нужно также иметь в виду, что Локк как все эмпирики на дух не переносил категориальный подход. Для эмпириков последний был, говоря словами Гегеля, всего лишь “вращением” “в пустых абстракциях”.
К Локку же можно отнести упрек, который бросил Гегель в адрес эмпиризма. “Основная ошибка научного эмпиризма, — писал немецкий философ, — состоит всегда в том, что он, пользуясь метафизическими категориями — материя, сила, одно, многое, всеобщность, бесконечность и т. д. — и руководствуясь такими категориями, пользуясь формами умозаключения и исходя из них как из предпосылок, не знает при этом, что он сам содержит в себе метафизику, сам занимается ею; он, таким образом, пользуется этими категориями и их сочетаниями совершенно некритично и бессознательно.”1
——————
Итак, следуя рассмотренной философской традиции, я утверждаю, что источником категорий мышления являются объективные категориальные определения мира, образующие естественную систему или, по-другому, категориальную структуру мира. Насколько категориальная логика мышления повторяет категориальную структуру мира — это уже другой вопрос. Для нас важно лишь то, что первая более или менее соответствует второй. В противном случае, мы и шагу не могли бы сделать в этом мире.
О выражении "объективные категориальные определения мира". Кое-кому это выражение покажется неудачным. Что можно сказать в его защиту? Мы считаем принципиально важным установление общего названия для объективных аналогов, реальных прообразов категорий. Без такого названия по-настоящему отсутствует понятие об объективных аналогах категорий, т.е. нет достаточного понимания того, что категории отражают определенные стороны реального мира, существующего независимо от какого-либо субъекта. В результате имеется постоянная опасность субъективистского истолкования категорий в духе Беркли или Канта. Мировая философия давно подошла к этому понятию. Каждый раз философы говорят о реальном существовании в отдельности материи, движения, пространства, времени. То же самое многие из них говорят об объективных противоречиях, случайности, необходимости, причинности, законах и явлениях природы и т.д. А вот общего названия для этих объективных аналогов до сих пор нет. Логично такое рассуждение: если есть общее название для отображений объективных аналогов, то должно быть общее название и для самих объективных аналогов. Предлагаемое название "объективные категориальные определения мира" (или просто "определения мира") решает как раз эту задачу. И материя, и движение, и пространство, и время, и противоречие, и развитие, и случайность, и необходимость, и возможность, и действительность, если рассматривать их не как понятия-категории, а как объективные прообразы понятий-категорий, суть объективные категориальные определения мира1. Тогда вполне логично ставить проблему открытия естественной системы категориальных определений мира, как в свое время Д.И. Менделеев ставил проблему открытия естественной системы химических элементов.