Поэтика слова в Творчестве писателей русской традиционной школы

Вид материала

Автореферат

Содержание Глушаков, П.С. Глушаков, П.С. Большакова А.Ю. Соколова Л.В. Абрамов Ф.А.

Подобный материал:

• Поэтика слова в Творчестве писателей русской традиционной школы, 899.08kb.
• Русской литературы, 1586.69kb.
• Задачи: Рассмотреть особенности применения такого средства создания художественного, 165.86kb.
• Доклад к конференции Тема малой родины в творчестве В. Пулькина, 69.02kb.
• Направления, 175.07kb.
• Эсхатологическая топика в русской традиционной прозе второй половины хх-начала хх1, 876.64kb.
• Темы, связанные с проблематикой произведения: «Тема красоты в рассказе Ф. Сологуба, 21.99kb.
• Конспект статьи Н. Бердяева "Духи русской революции.", 147.12kb.
• Кирюхина Светлана Викторовна учитель первой категории русского языка и литературы школы, 105.12kb.
• Рефера т на тему: «Судьба деревни в изображении современных писателей», 126.02kb.

Раздел 3.4 посвящен рассмотрению творческого диалога М.Шолохова и В.Шукшина. Нужно признать, что эта тема уже имеет свою исследо-вательскую традицию²⁶; между тем, некоторые устоявшиеся положения, как представляется, нуждаются в дополнениях и уточнениях. Жизнь и творчество Шукшина многими нитями связано с фигурой Шолохова: начиная с параллелей «умышленного» характера (например, подвергнутые явственной мифологизации эпизоды схождения начала творческого (кинемато-графического) пути Шукшина в картине С.А.Герасимова «Тихий Дон» (1958) и кончины на съёмках картины «Они сражались за Родину» (1974)) вплоть до взаимных характеристик и оценок творчества, а также интертекстуальных и мотивных связей.

Родство Шукшина и Шолохова, по мнению исследователей, «обусловлено крестьянским происхождением, любовью к «малой родине», ощущением своих корней»²⁷ (О.Г.Левашова) (ср. с мнением Н.Толченовой: «взаимная симпатия [Шукшина и Шолохова] порождена общей для них целе-устремленной силой к родной земле, к душе народа, к образам людей труда»²⁸), однако не следует забывать, что к моменту формирования зрелой личности Шукшина образ Шолохова уже приобрёл закреплённую статус-ность и иерархичность: его произведения входили в школьную и вузовскую программу, а личностный образ писателя воспринимался самим Шукшиным не без явственных канонических черт монаха-агиографа («Для меня Шолохов – олицетворение летописца...»²⁹; между тем, в рабочих записях намечается косвенная полемика с собственным образом – летопись как бесстрастная фиксация событий противопоставляется художественному произведению: «Одно дело – летопись, другое дело – “Слово о полку Игореве”» (5; 284)). По мнению других учёных, «связь Шукшина с шолоховским творчеством определяется близостью идейно-эстетических позиций... <…> Народный пафос, стремление запечатлеть жизнь во всей полноте и многомерности, умение наделить героев поэтической душой и поэтическим мироощущением, несомненно, роднит творчество В.М. Шукшина с творчеством М.А. Шолохова»³⁰ (Г.Павликов). По замечанию Н.И.Стопченко, «основные коор-динаты художественных миров М.А. Шолохова и В.М. Шукшина: правда, добро, красота – постоянны. Они пропустили через свое сознание болевые проблемы истории и современности, судьбы людей с мятущимися, ищущими Истину душами»³¹. Между тем, оперирование такими высокими константами свидетельствует о принадлежности художников к классической духовной традиции русской культуры, что в некотором роде преодолевает возрастные, статусные и иные различия между М.Шолоховым и В.Шукшиным.

Уже в раннем творчестве Шукшина могут быть имплицитно намечены некоторые черты художественного влияния Шолохова (в дальнейшем творчестве модус «влияния» будет преодолён «диалогом» или даже переосмыслением): в рассказе «Светлые души» (1961) выявлено прямое цитирование «Поднятой целины» (второй книги, печатавшейся в 1958-1960 гг.), в романе «Любавины» намечаются некоторые параллели с «Донскими рассказами» и «Поднятой целиной»³², однако все эти сопоставления гипо-тетичны и свидетельствуют, скорее, с одной стороны, о внимательном знакомстве Шукшина с творчеством классика советской литературы, а, с другой, об укоренённости художников в проблемах общенародного характера.

Центральное произведение М.Шолохова – роман «Тихий Дон» – соотносится с шукшинским творчеством по следующим направлениям (концепция Н.В.Ершовой)³³: В.Шукшин, опираясь на шолоховские традиции при создании исторического колорита, продолжает художественно исследовать метафизику своеволия в романе «Я пришел дать вам волю». Судьба Степана Разина «созвучна» шолоховскому Григорию. Оба героя не ищут личного благополучия, богатства, славы, они – нравственные максималисты, «взыскующие» Правды – Истины. Но, в отличие от Григория, шукшинский Степан отрицает важность самого пути к ней, опыт духовной традиции. Анафема, которую провозглашает Церковь, – это диагноз «болезни души», но и призыв к покаянию, который «не был услышан» героем В. Шукшина. Сущность его трагедии, согласно точке зрения исследователя, – в богоборчестве, в пагубном своеволии, которое ввергло казачество в борьбу с Православным государством.

Очевидно, что такая концепция ставит шукшинского героя в подчинённое положение «ошибочности» его действий, тогда как однозначная оценочность в подходе к этой проблеме малопродуктивна.

Для точного понимания оценок и характеристик, которые давал Шолохову Шукшин, важны тексты его интервью болгарскому журналисту С.Попову и корреспонденту «Литературной газеты» Г.Цитриняку (оба – 1974); здесь Шолохов предстаёт «естественным» «тружеником», не торопящимся и не «гонящемся за рекордами. Для Шукшина важны личные факторы в восприятии маститого писателя, неслучайно упомянута невиданная «степень откровенности», которую «требует» от Шукшина-актёра шолоховская проза (можно предположить здесь опору на аналогичное пушкинское слово-употребление «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон»).

При интерпретации тех или иных фактов творческих и личных взаимоотношений двух писателей нужно иметь в виду «эмоциональные регистры», задействованные при таком контакте: так, например, один и тот же документально зафиксированный факт может быть истолкован по-разному в зависимости от установок рассказчика.

Тема несостоявшегося / пропущенного диалога с Шолоховым в некоторой степени определяет характер проблемы «Шолохов – Шукшин»: Шукшин постоянно стремился к общению с патриархом русской литературы, однако различные препятствия делали такое прямое общение либо невозможным, либо отложенным (здесь важен мотив позднего Шукшина «Чёрт же возьми! – в родной стране, как на чужбине» (5; 291)). Шолохов, неохотно вступавший в любые литературные и мировоззренческие дискуссии, занимал позицию «несуетного спокойствия». Подобная сосредоточенность импонировала позднему Шукшину, неоднократно задумавшемуся об отказе от кинема-тографической «суеты» в пользу писательства, однако затянувшееся молчание Шолохова (как творческое, так и общественное) в начале 70-х гг. расценивалось Шукшиным (равно как и рядом его единомышленников) неоднозначно.

Раздел 3.5 посвящён экспериментальной поэтике В.Шукшина. Проанализированы (впервые в исследовательской практике) стихотворные тексты писателя (в частности, текст «Это было давно…»). Установлено, что стихотворные тексты Шукшина, как и всё прозаическое наследие художника, всегда вызывали повышенный интерес читателей, знатоков жизни и творчества писателя, однако по негласному мнению специалистов эта весьма небольшая часть его литературного архива всё же занимала определённо периферийное положение; если невысокие оценки этого рода текстам и не выносились публично, то они, по меньшей мере, подразумевались. Между тем, назрела, видимо, необходимость в критическом пересмотре устоявшихся положений и выработке нового взгляда на этот вопрос. В результате проведенного анализа можно констатировать, что текст стихотворения даёт основания назвать его теургическим, в том понимании теургии как совместного «богочеловеческого» преображения – преобразования действи-тельности в новом магическом качестве. Здесь явственны такие элементы теургического мировидения как единение земного и небесного начал в сакральном творчестве, взаимодействие религиозного и творческого; по сути, в шукшинском тексте явлены основания того, что в построениях художников-символистов называлось «искусство, творящее иной мир»³⁴. Сложные связи между поэтикой модернизма и творчеством Шукшина понимаются как продолжение естественного течения русской литературной традиции ХХ века.

Наконец, в разделах 3.6 и 3.7 рассматривается связь поэзии Николая Рубцова как с предшествующей, так и современной ему литературной традицией. Анализируются творческий диалог поэта с художественным миром Ю. Кузнецова, В.Казанцева, Н.Тряпкина.

Заключение и Библиография завершают диссертацию.

Таким образом, структура диссертации определена единым методологическим принципом всего исследования: системное неизоли-рованное рассмотрение синхронных и диахронных тенденций в общем процессе поэтики слова у художников традиционного направления русской литературы второй половины ХХ века.

Произведения писателей-традиционистов, довольно сложно поддающиеся интерпретации, требующие применения различного, зачастую нетради-ционного для обычного комментирования, инструментария, тем не менее оставляют впечатление внутренней собранности, цельности и единства. И это при том, что, как показало рассмотрение, в поэтике этих писателей происходят постоянные процессы перекодирования, определённые «сдвиги» (в статусном, иерархическом и т.д. позиционировании текста), переходы от книжно-закреплённого к устно-мифологическому уровню (и наоборот); «палимпсестовость» структуры позволяет одновременно сосуществовать этим пластам, не заменяя их, но придавая им взаимодополнительность. Между тем, высокая степень погружённости в архаику, равно как и свободное оперирование относительно синхронным культурным контекстом (в особенности поисками начала ХХ века, эпохой, вероятно, очень плодотворно воспринятой неразвившейся стихопоэтикой, например, В.М.Шукшина) позволяет говорить о ценности этого рода произведений. «Сложность» текста, тем не менее, может быть интерпретирована отчасти и как его «примитивизм» (но не примитивность), а структура как «дефектная», – и в таком прочтении нет ничего удивительного: традиционный текст, как можно предполагать, относится к тому классу литературных явлений, который на русской почве явился попыткой «выхода» за пределы существующих «норм» улавливанием совершенно новых поэтических воплощений с опорой на наиболее архаические, зачастую ещё даже «доречевые» («на пороге языка», по слову М.Бубера), мифоконструкции и языковые установки. Особое значение тут приобретают «сакральные» контексты и традиции (православно-христианские идеи о Слове, философия теодицеи и т.д.). Подвижность границ между «простым» и «сложным» в такой парадигме текста является фактором равновесия, а постоянное преодоление этих границ создаёт динамическую модель восприятия. Писатели традиционной школы – как художники середины ХХ века, быть может, в наибольшей степени «подверженные» известного рода «сменам», «переходам» и «срезаниям» (часто «провокативным» с точки зрения господствовавшего культурного представления того времени), художники с ярко выраженной «парадоксальностью» логического мировидения пришли к открытию глубинных мифологических пластов народного искусства, русских национальных поэтических традиций, что было поддержано общей атмосферой «возвращения» неизвестного ранее, недоступного искусства начала века, а также оживлением культурного, социального и политического диалога «оттепельного» и постоттепельного периодов.

Соединение (или – «смешение») различных культурных традиций в творчестве писателей-традиционистов (что было констатировано в иссле-довании) можно усмотреть в том уже хрестоматийном мотиве, выраженном с необыкновенной яркостью и правдивостью: «Так у меня вышло к сорока годам, что я – не городской до конца, и не деревенский уже. Ужасно неудобное положение. Это даже – не между двух стульев, а скорее так: одна нога на берегу, другая в лодке. И не плыть нельзя, и плыть вроде как страшновато...»³⁵. «Случай» В.Шукшина, равно как и Ф.Абрамова, Н.Рубцова и А.Прасолова (и ещё большого числа иных писателей рассматриваемого художественного направления) – почти классический образец «выхода» из низовых форм существования культуры (естественно, «низовые» здесь вовсе не понимаются в оценочном смысле, а лишь в системе устоявшейся иерархичной описательности социокультурной модели). Приобщение к классическим художественным достижениям «высокой» культуры стало для них обретением «нового богатства» без отрицания уже имеющегося фольклорно-мифологического «багажа». «Переплавка» (а иногда и «сшибка») таких пластов дала в творчестве писателя образцы «обнажения» и «срезов», когда в целом обнаруживаются элементы более глубинного, архаического или наоборот современного уровней, а смешение не приводит к хаосу, но подчёркивает богатство и значимость. Это влечёт «диалогичность» поэтической структуры произведений, приводит к выстраиванию отношений между элементами и частями, что для писателей, проповедовавших именно открыто диалогические принципы поэтики, чрезвычайно важно и ценно. Живая, функционирующая «культурная память», актуализирующаяся при таком диалоге, приводит к оживлению тех элементов и систем, которые сами по себе уже не являются актуальными и релевантными в данной культурной эпохе, но, включённые в общую ткань литературного текста, приобретают динамические и творческие черты.

Писатели «традиционного направления» в некоторой степени возродили интерес читателей к поэтическому языку, языку искусства; на фоне «нейтральной» концепции господствовавшего «соцреализма», с его идеей об отображении в языке социальных процессов, равно как и в параллель синхронным поискам младомодернистской «постоттепельной литературы», «писатели-деревенщики» актуализировали искания русской классической словесности и филологии середины XIX – начала XX века, причём сама форма такой актуализации, как представляется, была сугубо «объективной». Это были не «теоретические» поиски, но сам процесс художественного творчества, сам материал, черпаемый в живой народной жизни, из родников живой речи, не «конструкция», но «приближение / возвращение к истокам». Произошло, можно сказать, второе открытие потебнианских (шире – гумбольдтовских) филологических построений. О степени и «осознанности» таких параллелей можно дискутировать в каждом отдельном случае: для Василия Шукшина, например, деятельная компонента в понимании слова была одной из ключевых; в случае Фёдора Александровича Абрамова – профессионального учёного-филолога – можно, видимо, говорить о схож-дении теоретического и «естественного» начал в понимании и претворении идей поэтического слова. Для этой идеи важны, думается, следующие положения:

– язык не есть «продукт деятельности», а сама деятельность; произведение не «оформляет», а собственно «формирует»;

– слово является «изначально поэтическим» феноменом, и дело художника обнаружить, раскрыть, восстановить уже изначально заложенную в самом слове образность;

– большую роль в процессе возникновения слова играет отражение чувств человека в собственно звуковом оформлении словесной оболочки;

– аналогия между словом и художественным произведением;

– метафоричность словесного образа является не «художественным средством» («украшением»), но ядром поэтического мировидения;

Существенное оживление теоретического интереса к наследию В.Гумбольдта и А.Потебни, наметившееся в конце 50-х – 60-е гг. ХХ века благодаря стараниям В.В.Виноградова, В.А.Звегинцева и некоторых других лингвистов, равно как и возобновление (пусть пока ещё в глухих ссылках или даже без таковых) внимания к идеям Г.Г.Шпета и П.Флоренского, явилось той методологической базой, которая в некотором смысле подготовила так сказать «осознанное» теоретическое обращение ряда писателей к трудам классических филологов. Именно в это время и начинает формироваться круг критиков, искусствоведов, журналистов, поэтов и прозаиков традиционного направления, испытавших существенное влияние интересных теоретических воззрений русской поэтической традиции. Труды А.А.Потебни, равно как Ф.И.Буслаева, А.Н.Афанасьева и ряда других классиков русской фило-логической мысли прошлого века становятся настольными книгами писателей-деревенщиков (конечно, не только их; усиливается общий интерес к филологии как целостному знанию о слове). Важнейшим обстоятельством, стимулировавшим такой казалось бы сугубо теоретический интерес к научным идеям прошлого, становится постепенный приход писателей этого «литературного лагеря» к религиозным истокам; у одних – этот процесс ограничился пристальным знакомством с «самиздатовской» церковной литературой (при этом они оставались в «лоне» традиционных атеистических представлений, будучи членами партии и не испытав ещё разочарований в коммунистической идее), у других – перерос рамки «культурного знаком-ства», преобразив всю жизнь и творчество. Таким образом, поэтика вышла за рамки «поэтического искусства», обретя в стане русских писателей-тради-ционистов свою новую и плодотворную жизнь.

Содержание диссертации отражено в следующих работах:

1. Издания, рекомендованные ВАК РФ:
   

1. Глушаков, П.С. К интерпретации текста В.Шукшина: семантика и поэтика [Текст] / П.С.Глушаков // Русский язык за рубежом. – Москва – № 2, 2011. – С. 123-129 (0,2 п.л.).
   
2. Глушаков, П.С. Языческое и христианское в стихотворении В.М. Шукшина «Это было давно…» [Текст] / П.С.Глушаков // Вестник Томского государственного университета. Общенаучная серия. – Томск – 2011. № 348. – C. 15-19 (0,3 п.л.).
   
3. Глушаков, П.С. Литературно-публицистические контексты стихотворения Ю.П.Кузне-цова «Европа» [Текст] / П.С.Глушаков // Вестник Томского государственного университета. Филология. Вып. 3. – Томск – 2011. – С. 79-83 (0,3 п.л.).
   
4. Глушаков, П.С. Черты художественного мира поэзии А.Прасолова [Текст] / П.С.Глуша-ков // Филология и человек. – Барнаул – Новосибирск – 2011, №3. – С. 178-186 (0,4 п.л.).
   
5. Глушаков, П.С. Об одной семантической особенности прозы Василия Шукшина (бинарные и тройственные оппозиции) [Текст] / П.С.Глушаков // Мир русского слова. – Санкт-Петербург – 2011. №3. – С. 31-39 (0,2 п.л.).
   
6. Глушаков, П.С. К вопросу о «поэтике слова» в русской литературе второй половины ХХ века («традиционная школа») [Текст] / П.С.Глушаков // Филология и человек. – Барнаул – Новосибирск – 2011, №4. – С. 191-200 (0,6 п.л.).
   
7. Глушаков, П.С. Шукшиноведение сегодня [Текст] / П.С.Глушаков // Вопросы филологии. – Москва – 2010. №4. – С. 130-138 (0,3 п.л.).
   
8. Глушаков, П.С. Актуальные вопросы изучения Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Сибирский филологический журнал. – Новосибирск – 2010, №3. – С. 232-239 (0,3 п.л.).
   
9. Глушаков П.С. Новое собрание сочинений Шукшина: размышления текстолога [Текст] / П.С.Глушаков // Филология и человек. – Барнаул – Новосибирск – 2010, №2. – С. 185-190 (0,2 п.л.).
   
10. Глушаков, П.С. «С душою светлою, как луч...»: Из наблюдений над лирикой Николая Рубцова [Текст] / П.С.Глушаков // Литература в школе. – Москва – 2006. № 2. – С. 9-15 (0,5 п.л.).
    
11. Глушаков, П.С. Формирование концепции исторического романа и «разинский текст» В.Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Филология и человек. – Барнаул – Новосибирск – 2006, №1. – С. 3-14 (0,4 п.л.).
    
12. Глушаков, П.С. Четыре очерка о новеллистике Василия Шукшина. К изучению «Выдуманных рассказов» [Текст] / П.С.Глушаков // Филология и человек. – Барнаул – Новосибирск – 2006, №4. – С. 9-13 (0,2 п.л.).
    
13. Глушаков, П.С. О возможных источниках рассказа «Микроскоп» [Текст] / П.С.Глу-шаков // Филология и человек. Барнаул – Новосибирск – 2006, №4. – С. 13-18 (0,2 п.л.).
    
14. Глушаков, П.С. Ещё раз о «цирковой семантике» рассказов Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Филология и человек. – Барнаул – Новосибирск – 2006, №4. – С. 18-26 (0,3 п.л.).
    
15. Глушаков, П.С. Пунктуационные особенности рассказа «Жил человек…» [Текст] / П.С.Глушаков // Филология и человек. – Барнаул – Новосибирск – 2006, №4. С. 26-29 (0,1 п.л.).
    
16. Глушаков, П.С. Мифологическая поэтика Л.Мартынова [Текст] / П.С.Глушаков // Сибирский филологический журнал – Новосибирск – 2004, №3-4. – С. 59-64 (0,5 п.л.).
    
17. Глушаков, П.С. Неисчерпаемость слова: заметки о детском чтении (на материале В.Белова и В.Шукшина) [Текст] / П.С.Глушаков // Начальная школа. – Москва – 2002. №10. – С.100-103 (0,1 п.л.).
    

2. Монографии:
   

18. Глушаков, П.С. Очерки творчества В.М.Шукшина и Н.М.Рубцова: классическая традиция и поэтика. Монография [Текст] / П.С.Глушаков. – Рига: Rota, 2009. – 279 с. (15,8 п.л.) ISBN 978-9984-39-923-2 Тираж 1000 экземпляров.
    
19. Глушаков, П.С. Современная русская поэзия (1970-1990-е) [Текст] / П.С.Глушаков. – Рига: Izglitibas soli, 2000. – 264 с. (12,2 п.л.) ISBN 9984-9936-6-6 Тираж 3000 экземпляров.
    

3. Публикации в других изданиях (в том числе в международных рецензируемых рейтинговых изданиях³⁶):
   

18. Глушаков, П.С. From the observations of one word usage in the Russian literature of the ХХ century (Rubtsov) [Текст] / П.С.Глушаков // The Korean Association of Slavic Languages Vol. 11. Seoul, Korea, 2007. – S. 371 – 384 (1,3 п.л.).
    
19. Глушаков, П.С. Семантическое значение анафоры в структуре поэтического текста (на примере Н.Рубцова) [Текст] / П.С.Глушаков // Cuadernos de Rusistica española. Granada, Nº2, 2006. – С. 68 – 80 (0,7 п.л.).
    
20. Глушаков, П.С. Ещё раз о «Чудике» Василия Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Cuadernos de Rusistica española. Granada, Nº5, 2009. – С. 54 – 62 (0,3 п.л.).
    
21. Глушаков, П.С. Из размышлений над темой: Слово в художественном мире Василия Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Research on Slavic Languages. Seoul, 2009. Vol. 14-2. – С. 310 – 331 (1,8 п.л.).
    
22. Глушаков, П.С. Тема «Шукшин и Гоголь» в исследованиях последних лет (к интерпретации рассказа «Забуксовал») [Текст] / П.С.Глушаков // Przegląd Rusycystyczny. 2011, № 1 (133). – S. 24-31 (0,5 п.л.).
    
23. Глушаков, П.С. Архаическая семантика Василия Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Cuadernos de Rusistica española (Espanja). Granada, Nº1(7), 2011. – С. 60 – 72 (0,4 п.л.).
    
24. Глушаков, П.С. Проблемы интерпретации семантической поэтики Василий Шукшина: модернистский субстрат [Текст] / П.С.Глушаков // Rusistica (Korea). 2011. # 37. – С. 87 – 105 (0,5 п.л.).
    
25. Глушаков, П.С. Семантические процессы в структуре поэтики Василия Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Respectus Philologicus. 2011. № 19 (24). – С. 240-255 (1 п.л.).
    
26. Глушаков, П.С. Пушкинское в прозе В. М. Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // А.С. Пушкин и В. М. Шукшин. Проблемы национального самосознания. – Барнаул: Изд. Алтайского гос. унив., 2000. – С. 80 – 85 (0,3 п.л.).
    
27. Глушаков, П.С. Псевдодиалоги Василия Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Littera scripta… Works Philologist-Slavists. The 1-th Issue. – Рига: ЛУ, 2000. – С. 55 – 64 (0,4 п.л.).
    
28. Глушаков, П.С. Ритмическая проза в романе В. Шукшина «Любавины» [Текст] / П.С.Глушаков // Филологические чтения: 1998. – Даугавпилс: ДПУ, 2000. – С. 106 – 114 (0,4 п.л.).
    
29. Глушаков, П.С. Структурно-стилистическая организация авторского повествования в рассказах Ф. Абрамова и В. Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Слово Федора Абрамова: Сборник статей. – Архангельск: Поморский гос. унив. им М. В. Ломоносова, 2001. – С. 99 – 107 (0,5 п.л.).
    
30. Глушаков, П.С. Василий Шукшин и Федор Абрамов: диалог об искусстве [Текст] / П.С.Глушаков // Слово Федора Абрамова: Сборник статей. – Архангельск: Поморский гос. унив. им М. В. Ломоносова, 2001. – С. 108 – 119 (0,8 п.л.).
    
31. Глушаков, П.С. Некоторые замечания к проблеме: Шукшин и изобразительное искусство [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинские чтения: Творчество В. М. Шукшина в современном мире. – Сростки; Барнаул, 2001. – С. 34 – 47 (0,4 п.л.).
    
32. Глушаков, П.С. Пунктуационные особенности рассказа В. Шукшина «Жил человек…» // Текст. Вып. 6. – Бийск: изд. БГПУ, 2001. – С. 40 – 44 (0,2 п.л.).
    
33. Глушаков, П.С. Проблемы поэтики творчества В. М. Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Littera scripta… The 2-th Issue. – Рига, 2002. – С. 66 – 80 (0,4 п.л.).
    
34. Глушаков, П.С. В. Шукшин о В. Маяковском (по неопубликованным материалам) [Текст] / П.С.Глушаков // Philologia. Рижский филологический сборник. Выпуск 4. – Рига: ЛУ, 2002. – С. 200-204 (0,3 п.л.).
    
35. Глушаков, П.С. Диалог двух современников (В. Шукшин и Ф. Абрамов) [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшин В. M.: проблемы и решения. – Барнаул: Изд. АГУ, 2002. – С. 55 – 73 (1 п.л.).
    
36. Глушаков, П.С. К вопросу о цирковой семантике в рассказах Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Littera scripta… Вып. 3. – Рига, 2002. – С. 74 – 82 (0,4 п.л.).
    
37. Глушаков, П.С. Использование однородного изобразительного мотива как средствo организации пространственно-временного континуума в прозе В. Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Текст: Варианты интерпретации. Вып. 8. – Бийск: БПГУ, 2003. – С. 29 – 33 (0,3 п.л.).
    
38. Глушаков, П.С. «Мне выпало большое счастье»: Василий Шукшин в воспоминаниях Н.А.Ядыкиной [Текст] / П.С.Глушаков // Филологические чтения – 2002. – Даугавпилс, 2003. – С.204 – 221 (0,5 п.л.).
    
39. Глушаков, П.С. К анализу художественной структуры поэтических и прозаических текстов («Ночь» А.Вознесенского и «Микроскоп» В.Шукшина) [Текст] / П.С.Глушаков // Художественный текст: варианты интерпретации. Вып. 9. – Бийск, 2004. – С.93 – 98 (0,3 п.л.).
    
40. Глушаков, П.С. Чеховские аллюзии в рассказе В.М.Шукшинa «Петька Краснов рассказывает» [Текст] / П.С.Глушаков // Художественный текст: варианты интерпретации. Вып. 9. – Бийск, 2004. – С. 98 – 100 (0,5 п.л.).
    
41. Глушаков, П.С. Этимологические заметки к изучению шукшинских «чудиков» [Текст] / П.С.Глушаков // В.М.Шукшин: взгляд из ХХI века. Сборник сообщений международной научной конференции. – Барнаул: Изд. АГУ, 2004. – С.51 – 52 (0,1 п.л.).
    
42. Глушаков, П.С. «Дети солнца» М.Горького и творческие поиски В.М.Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинские чтения. Феномен Шукшина в литературе и искусстве второй половины ХХ века. – Сростки, 2004. – С. 4 – 25 (1,2 п.л.).
    
43. Глушаков, П.С. О некоторых «суеверных мотивах» в творчестве В.М.Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинские чтения. Феномен Шукшина в литературе и искусстве второй половины ХХ века. – Сростки, 2004. – С. 61 – 66 (0,3 п.л.).
    
44. Глушаков, П.С. Стихотворение М.Ю.Лермонтова «Смерть Поэта» в структуре романа В.М.Шукшина «Любавины» [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинские чтения. Феномен Шукшина в литературе и искусстве второй половины ХХ века. – Сростки, 2004. – С. 66 – 69 (0,3 п.л.).
    
45. Глушаков, П.С. Заметки к изучению структуры художественного слова в прозе Василия Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Актуальные проблемы гуманитарных и социально-экономических наук: сборник статей V международной научно-практической конференции. – Москва, 2005. – С. 43 – 47 (0,2 п.л.).
    
46. Глушаков, П.С. К теме: поэтика художественного слова в прозе В.М.Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Художественный текст: варианты интерпретации. Выпуск 10. Часть 1. – Бийск, 2005. – С. 111 – 117 (0,3 п.л.).
    
47. Глушаков, П.С. О художественном мире поэзии Николая Рубцова [Текст] / П.С.Глушаков // Исследования о жизни и творчестве Николая Рубцова. – Вологда: Книжное наследие, 2005. – С. 59 – 70 (0,7 п.л.).
    
48. Глушаков, П.С. Виды реминисценций в лирике Николая Рубцова [Текст] / П.С.Глушаков // Исследования о жизни и творчестве Николая Рубцова. – Вологда: Книжное наследие, 2005. – С. 71 – 76 (0,2 п.л.).
    
49. Глушаков П.С. Рубцов и его современники [Текст] / П.С.Глушаков // Исследования о жизни и творчестве Н.Рубцова. – Вологда: Кн. наследие, 2005. – С. 269 – 274 (0,2 п.л.).
    
50. Глушаков, П.С. «Выдуманные рассказы» В.Шукшина в контексте теории диалога (между агрессией и творчеством) [Текст] / П.С.Глушаков // Речевая агрессия в сов-ременной культуре. – Челябинск: Челябинский гос. унив., 2005. – С. 174 – 178 (0,5 п.л.).
    
51. Глушаков П.С. В.М.Шукшин о языке [Текст] / П.С.Глушаков // Художественный текст и языковая личность. – Томск: Томск. гос. пед. унив., 2005. – С. 182 -188 (0,5 п.л.).
    
52. Глушаков, П.С. Искусство и быт: к изучению рассказа В.Шукшина «Микроскоп» [Текст] / П.С.Глушаков // Повседневность как текст культуры. – Киров: Вятский гос. гуманит. университет, 2005. – С. 309 – 315 (0,4 п.л.).
    
53. Глушаков, П.С. Об одной «ценностной параллели»: М.М.Бахтин и В.М.Шукшин [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинский вестник. Вып. 1. – Сростки: Музей В.Шукшина, 2005. – С. 4 – 8 (0,1 п.л.).
    
54. Глушаков, П.С. Личность и судьба: Шукшин и Бурсов [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинский вестник. Вып. 1. – Сростки: Музей В.Шукшина, 2005. С. 13 – 15 (0,2 п.л.).
    
55. Глушаков, П.С. «Имидж», или Как Шукшин стал «большим человеком» [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинский вестник. Вып. 1. Сростки: Музей В.Шукшина, 2005. – С. 16 – 19 (0,5 п.л.).
    
56. Глушаков, П.С. Записная книжка Василия Шукшина (черновые материалы к «повести для театра» «А поутру они проснулись...») [Текст] / П.С.Глушаков // Littera scripta…Works of Philologist-Slavists. The 5-th Issue. – Rīga, 2006. – С. 103 – 104 (0,1 п.л.).
    
57. Глушаков, П.С. Шолохов и Шукшин [Текст] / П.С.Глушаков // Творчество В.М.Шукшина: энциклопедический словарь-справочник. Том 2. Барнаул, 2006. С. 212 – 214 (0,3 п.л.).
    
58. Глушаков, П.С. Рабочие записи [Текст] / П.С.Глушаков // Творчество В.М.Шукшина: энциклопедический словарь-справочник. Том 3. – Барнаул, 2007. – С. 352 – 355 (0,3 п.л.).
    
59. Глушаков, П.С. Этюды о поэтике Василия Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинский вестник. Выпуск 2. – Сростки, 2008. – С. 61 – 81 (0,8 п.л.).
    
60. Глушаков, П.С. Николай Рубцов и его современники (статья вторая) [Текст] / П.С.Глушаков // Литературные традиции Русского Севера. Книга первая. Вологда, 2008. С. 269 – 274 (0,5 п.л.).
    
61. Глушаков, П.С. Статьи о поэзии Николая Рубцова [Текст] / П.С.Глушаков // Литературные традиции Русского Севера. Книга первая. – Вологда, 2008. – С. 333 – 378 (2,3 п.л.).
    
62. Глушаков, П.С. О рабочих записях В.М.Шукшина: структура и поэтика [Текст] / П.С.Глушаков // Творчество В.М.Шукшина в межнациональном и культурном пространстве. – Барнаул, 2009. – С. 67 – 80 (1,1 п.л.).
    
63. Глушаков, П.С. Горьковские контексты в творчестве В.М.Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // In memoriam: И.В.Трофимов. – Даугавпилс, 2009. –С. 178 – 194 (1 п.л.).
    
64. Глушаков, П.С. Из заметок о пространственных мотивах Василия Шукшина [Текст] / П.С.Глушаков // Шукшинские чтения. – Барнаул, 2010. – С. 5 – 29 (1,5 п.л.).
    
65. Глушаков, П.С. Стихотворение Н.Рубцова «Тайна» и традиции русской литературы [Текст] / П.С.Глушаков // In memoriam: А.Г.Лысов. – Ульяновск, 2010. – С. 73-85 (0,7 п.л.).
    
66. Глушаков, П.С. К истокам поэтики слова в прозе писателей традиционного направ-ления [Текст] / П.С.Глушаков // Литературная учёба. 2010, №1. – С. 157 – 164 (0,6 п.л.).
    
67. Глушаков П.С. Лирика А.Прасолова [Текст] / П.С.Глушаков // Литературная учёба. 2010, №6. – С. 160 – 184 (0,9 п.л.).
    
68. Глушаков, П.С. Неслучившийся диалог: Шукшин [Текст] / П.С.Глушаков // Ars interpretationis: к юбилею профессора С.М.Козловой. – Барнаул, 2011. – С. 50 – 59 (0,3 п.л.).
    
69. Глушаков, П.С. Шукшиноведение сегодня: итоги 2000-х гг. [Текст] / П.С.Глушаков // XXI век. Итоги литературного десятилетия. – Москва – Ульяновск, 2011. – С. 330-341 (0,5 п.л.).