Язакончил "Волхва" в 1965 году, уже будучи автором двух книг(1), но, если

Вид материала

Закон

Содержание И голова работает!

Подобный материал:

• Сша орландо мир уолта диснея, 113.72kb.
• «Христиане и язычники», 11.3kb.
• Семинара по хатха-йоге, 217.14kb.
• Андрей Дмитриевич Сахаров родился в Москве 21 мая 1921 г. Его отец Дмитрий Иванович, 369.46kb.
• Больше-Кочинский школьный музей этнографии и фольклора, 25.15kb.
• Джон Пол Джексон находится на переднем крае пророческого служения уже более 20 лет, 2054.58kb.
• Законопроект о президентском сроке поступит в гд в течение двух недель, 3711.67kb.
• Если, по словам Р. Барта, литература это то, что изучают в школе, то очевидна роль, 171.84kb.
• Заметки дежурного по алкогольному рынку, 656.56kb.
• Мюррей Ротбард, 4684.12kb.

- Нет, это меня принесли в жертву, а ей разрешили выбирать занятие по

вкусу. Иностранные языки.

- Какого года выпуск?

- Прошлого. - Хотела что-то добавить, но передумала, подсунула мне

корзинку. - Взяла что успела. Жутко тряслась, что они заметят. - Я обернулся;

стена наглухо отрезала нас от острова. Увидеть нас можно было, лишь

вскарабкавшись на самый верх утеса. Жюли вынула из корзины потрепанную книжечку

в черном, наполовину кожаном переплете, с зеленым мраморным узором в

"окошечках". Титульный лист гласил: Quintus Horatius Flaccus, Parisiis.

- Это Дидо Эне.

- Кто таков? - Издана в 1800 году.

- Знаменитый французский печатник.

Перелистнула страничку. На форзаце - каллиграфическая дарственная надпись:

"Любимой учительнице мисс Джулии Холмс от "балбесок." из 4-го "Б". Ниже

следовало около пятнадцати подписей: Пенни О Брайен, Сьюзен Смит, Сьюзен

Маубрей, Джейн Уиллингс, Лия Глюкстайн, Джин Энн Моффат...

- Что это за школа?

- Сперва посмотрите сюда.

Шесть или семь писем. Адресованы "Морису Кончису, эсквайру, для мисс Джулии

и мисс Джун Холмс, Бурани, Фраксос, Греция". Штемпеля и марки английские,

современные; посланы из Дорсета.

- Прочтите какое-нибудь.

Я вынул из верхнего конверта листочек. Типографский бланк "Эйнсти-коттедж,

Серн-Эббес, Дорсет". Торопливые каракули:

Милочки, я аж запарилась с этой праздничной суматохой, а вдобавок ввалился

мистер Арнольд, ему не терпится дорисовать портрет. Кстати, звонил догадайтесь

кто - Роджер! он в Бовингтоне, напросился в гости на выходные. До того

расстроился, что вы за

[360]

границей - ему никто не сказал. По мне, он стал гораздо обходительней, а был

такой надутый. И произведен в капитаны!! Я просто не знала, чем бы его занять, и

пригласила на ужин дочку Дрейтона с братом, получилось чудесно. Билли вконец

разжирел, старый Том говорит, это трава виновата, и я попросила дочку Д. пару

раз проехаться на нем, надеюсь, вы не против...

Я заглянул в конец. Подписано: "Мама". Жюли состроила гримаску:

- Извиняюсь.

Протянула еще три письма. Первое, очевидно, от школьной коллеги - сплетни о

знакомых, об учебных мероприятиях. Второе - от подруги, которая подписывалась

"Клэр". Третье - для Джун, из лондонского банка, с уведомлением, что

"перечисленные 100 фунтов стерлингов" получены 31 мая. Я запомнил обратный

адрес: банк Баркли, Ингландслейн, Лондон С.-З. III. Управляющего звали П. Дж.

Фирн.

- И вот.

Ее паспорт. Мисс Дж. Н. Холмс.

- Что значит "Н"?

- Нилсон. Фамилия предков по материнской линии. На развороте рядом с

фотографией были указаны анкетные данные. "Профессия: учитель. Дата рождения:

16.01.1929. Место рождения: Уинчестер."

- Отец ваш в Уинчестере служил?

- Старшим преподавателем в тамошней классической школе.

"Страна проживания: Англия. Рост: 5 ф. 8 д. Глаза: серые. Волосы: русые.

Особые приметы: на левом запястье шрам (имеет сестру-двойняшку)". В низу

страницы - образец подписи: аккуратный наклонный почерк. Я заглянул на листки с

заграничными визами. Прошлым летом дважды была во Франции, один раз - в Италии.

Разрешение на въезд в Грецию выдано в апреле; отметка о въезде от 2 мая, через

Афины. В прошлом году в Грецию не ездила. 2 мая, повторил я про себя; значит, он

уже тогда начал готовиться.

[361]

- В каком колледже вы учились?

- В Джертоне.

- Вы должны знать старую мисс Уэйнрайт. Доктора Уэйнрайт.

- По Джертону?

- Знаток Чосера. Из Ленгленда. - Она потупилась, потом, слабо улыбаясь,

подняла голову: ее на мякине не проведешь. - Простите. Ладно, вы учились в

Джертоне. А работали где?

Она назвала известную женскую классическую школу в Северном Лондоне.

- Что-то не верится.

- Почему?

- Не престижно.

- Я за престижем не гналась. Хотела жить в Лондоне. - Ткнула пальцем в

рисунок платья. - Не думайте, что это мой стиль.

- Зачем вам нужно было в Лондон?

- В Кембридже мы с Джун участвовали во множестве спектаклей. У нас обеих

была работа, но...

- А у нее какая?

- Реклама. Автор текстов. Эта среда мне не по нраву. Особенно мужчины.

- Я вас перебил.

- Я к тому, что мы с Джун не слишком-то свою работу любили. Записались в

столичную любительскую труппу "Тависток". У них маленький зал в Кэнонбери...

- Да, я слыхал.

Я облокотился на коврик, она сидела прямо, подпираясь вытянутой рукой. За

ее спиною лизало небесную лазурь темно-синее море. Над головой шелестел в

сосновой кроне ветерок, поглаживал кожу, точно теплое течение. Ее новое,

истинное "я", простое и строгое, было упоительнее прежних. Я понял, чего мне до

сих пор недоставало: сознания, что она такая, как все, что она доступна.

- Ну, и в ноябре они поставили "Лисистрату".

- Сперва объясните, почему вам не нравилось учить детей.

[362]

- А вам нравится?

- Нет. Хотя с тех пор, как познакомился с вами - нравится.

- Не мое это... призвание, что ли. Чересчур уж суровых правил надо

придерживаться?

Я улыбнулся, кивнул:

- "Лисистрату".

- Вы, может, читали рецензия? Нет? Словом, режиссер, очень талантливый, по

имени Тони Хилл, отдал нам, мне и Джун, главную роль. Я стояла на авансцене и

декламировала текст, иногда по-гречески, а Джун изображала все жестами. Многие

газеты... ну, откликнулись, на спектакль валила театральная публика. Не из-за

нас, из-за постановки.

Порывшись в корзинке, отыскала пачку сигарет. Я дал ей прикурить, закурил

сам, и она продолжала.

- На одном из последних представлений за кулисами возник какой-то тип и

сказал, что он как театральный агент подрядился нас кое с кем познакомить. С

кинопродюсером. - Я вскинул брови, она усмехнулась. - Ага. Имя клиента он хранил

в такой тайне, что все казалось ясным и пошлым, и разговаривать не о чем. Но

через два дня мы обе получаем по огромному букету и приглашению отобедать у

Клариджа от человека, который подписался...

- Не трудитесь. Догадываюсь как.

Хмуро кивнула.

- Мы долго это обсуждали, а потом - из чистого любопытства - решили пойти.

- Пауза. - Помню, он нас ошеломил. Мы-то ожидали увидеть какого-нибудь

прощелыгу, с понтом из Голливуда. И вдруг... он производил впечатление честного

дельца. Явно очень богат, деньги, как он сказал, вложены во множество

европейских предприятий. Вручил нам визитную карточку, адрес швейцарский, но

заявил, что живет большей частью во Франции и в Греции. Даже описал виллу и

остров. До мельчайших подробностей. Все как на самом деле... я имею в виду,

зрительно.

- АО прошлом своем рассказывал?

- Мы спросили, где он поднаторел в английском. Он ответил, что в молодости

собирался стать врачом и изучал

[363]

медицину в Лондоне. - Пожала плечами. - Я понимаю, что тогда он наплел кучу

околесицы, но если сопоставить факты, о которых нам стало известно впоследствии

- он все-таки, должно быть, провел юные годы в Англии. Может, и в средней школе

учился - как-то принялся издеваться над британской системой пансионов. Ее он

явно знал не понаслышке. - Потушила сигарету. - Уверена, что в какой-то момент

он взбунтовался против власти денежного мешка. И против своего отца.

- Вы так и не выяснили...?

- При первой же встрече. Мы вежливо поинтересовались его родителями. Я

точно помню, что он ответил. "Отец мой был ничтожнейшим из смертных. Миллионер с

душой лавочника". Конец цитаты. Ничего существеннее мы из него так и не

вытянули. Правда, раз признался, что родился он в Александрии - не отец, а сам

Морис. Там процветающая греческая колония.

- Полная противоположность истории де Дюкана?

- У меня подозрение, что в этой истории рассказано об искусе, который Морис

некогда претерпел. О том, как он мог бы распорядиться отцовским наследством.

- Я ее так и воспринял. Но вы не досказали про обед у Клариджа.

- Там все шло гладко, не подкопаешься. Он стремился произвести впечатление

образованного космополита, а не просто миллионера. Спросил, что мы изучали в

Кембридже - и это, естественно, позволило ему выказать собственную эрудицию.

Затем - современный театр, который он, видимо, знает досконально. В курсе всех

новейших европейских тенденций. Уверял, что финансирует экспериментальную труппу

в Париже. - Перевела дыхание. - Как бы там ни было, высота его культурных

запросов не подлежала сомнению. Причем до такой степени, что неясно было, чем

мы-то ему можем сгодиться. Наконец Джун в своей обычной манере спросила об этом

в лоб. После чего он объявил, что обладает контрольным пакетом акций некой

ливанской киностудии. - Серые глаза распахнулись. - И тут. Без всякой

подготовки. Совершенно неожиданно. - Помолчала.

[364]

- Предложил нам летом сняться в главных ролях в одном фильме.

- Но вы, должно быть...

- С нами чуть истерика не сделалась. Мы ведь ждали совсем иного предложения

- того, что вычислили с самого начала. Но он сразу перешел к условиям. - На лице

ее и сейчас читалось изумление. - Тысячу фунтов каждая получает после оформления

контракта. Еще тысячу - по окончании съемок. Плюс по сто фунтов в месяц на

личные расходы. Которых, как теперь ясно, почти не предвиделось.

- О господи. Вы хоть сколько-то получили?

- Задаток. И деньги на расходы... помните то письмо?

- Потупилась, словно боясь показаться меркантильной; разгладила ворс

коврика. - Потому-то мы сюда и угодили, Николас. Дикость какая-то. Мы ж палец о

палец не ударили, чтоб их заработать.

- И о чем был этот пресловутый фильм?

- Съемки должны были проходить тут, в Греции. Сейчас объясню. - Искательно

заглянула мне в глаза. - Не считайте нас полными растяпами. Мы не завопили "Да!"

в первый же день. Скорее наоборот. А он повел себя безупречно. Прямо отец

родной. Конечно, ничего нельзя решать с наскока, нам нужно время, чтобы навести

справки, посоветоваться с агентом - а на самом-то деле никакого агента у нас

тогда не было.

- И дальше что?

- Нас отвезли домой - в наемном "роллсе" - обдумывать свое решение. В

чердачную квартирку в Белсайз-парк, смекаете? Точно двух Золушек. Он был очень

хитер, открыто на нас не давил. Мы с ним встретились еще дважды

- или трижды. Он вывозил нас в свет. В театр. В оперу. Ни малейшей попытки

уломать нас порознь. Я столько всего пропускаю. Но вы знаете, на что он

способен, если хочет вас очаровать. Точно ему доподлинно известно, где в жизни

белое, а где черное.

- А что думали на сей счет окружающие? Ваши друзья

- и тот режиссер?

- Считали, что надо проявлять осторожность. Мы на-

[365]

шли себе агента. Он не слыхал ни о Морисе, ни о бейрутской студии. Но вскоре

собрал о ней сведения. Она поставляет коммерческие ленты на арабский рынок. В

Ирак и в Египет. Морис нам так и сказал. Объяснил, что они жаждут пробиться к

европейскому зрителю. Ливанская студия согласилась финансировать картину затем

лишь, чтоб уменьшить налоговые отчисления.

- Как она называется?

- Киностудия "Полим". - Она произнесла название по буквам. - Включена в

список кинокомпаний, как его там. Биржевой реестр. Весьма уважаемая и вполне

преуспевающая, как выяснил наш агент. И контракт, когда до него дошло дело, не

вызвал подозрения.

- А Морис не мог подкупить агента?

Вздохнула.

- Нам это приходило в голову. Но, думаю, подкуп тут был ни к чему. Дело,

видимо, в деньгах. Деньги лежали в банке, рукой подать. Они-то не поддельные.

Нет, мы понимали, что рискуем. Другой вопрос, если б речь шла об одной из нас.

Но мы же вдвоем. - Пытливо взглянула на меня исподлобья. - Вы вообще верите

тому, что я рассказываю?

- А что, зря?

- Похоже, я не слишком доходчиво объясняю.

- Очень доходчиво.

Но она бросила на меня еще один взгляд, сомневаясь, верно ли я понимаю

причины их явного лопоушества; и опустила глаза.

- Был и другой момент. Греция. Я ведь изучала классику. И всю жизнь мечтала

сюда попасть. Устоять было невозможно. Морис твердо обещал, что между съемками

мы все вокруг объездим. И сдержал слово. Знаете, здесь - это здесь, а остальное

было сплошным праздником. - Она снова смутилась, поняв, что для меня-то тут

никаких праздников не предвидится. - У него сказочная яхта. Там чувствуешь себя

принцессой.

- А ваша мать?

- О, Морис и это учел. Когда она приехала в Лондон нас навестить, настоял

на встрече. Запудрил ей мозги своей

[366]

обходительностью. - Горькая усмешка. - И богатством.

- Она знает о том, что происходит?

- Мы пишем ей, что продолжаем репетировать. Незачем ее волновать. -

Состроила рожицу. - Психовать без толку она горазда.

- А фильм?

- Экранизация повести на народном греческом, фамилия писателя - Теодоритис,

вы о нем слыхали? "Сердца трех"? - Я покачал головой. - На английский, очевидно,

эта повесть не переведена... Написана в начале двадцатых. Там про двух

англичанок, кажется, дочерей британского посла в Афинах, хотя в книге они не

двойняшки, во время первой мировой в выходной день они отправляются на остров

и...

- Одну из них, случайно, не Лилией Монтгомери кличут?

- Нет, слушайте дальше. Так вот, остров. Там они знакомятся с греческим

литератором - он поэт, болен туберкулезом, одной ногой в могиле... и он

влюбляется в сестер по очереди, а они в него, все страшно несчастны, а чем

кончается, можете сами догадаться. На самом деле повесть не такая уж дурацкая. В

ней есть аромат эпохи.

- Вы ее прочли?

- Кое-как. Она довольно короткая.

- Ксерете кала та неа элиника? - спросил я по-гречески.

На народном, гораздо более беглом и правильном, нежели мой собственный, она

ответила, что изучала и начатки новогреческого, хотя древнегреческий похож на

него куда меньше, чем принято считать; и гордо посмотрела на меня. Я почтительно

притронулся рукой ко лбу.

- Он и сценарий нам в Лондоне показал.

- По-английски?

- Он намеревался сделать два варианта картины. Греческий и английский. С

параллельным дубляжем. - Дернула плечиком. - Сценарий был составлен вполне

профессионально. Отличная уловка, дабы усыпить нашу бдительность.

- Каким же образом...

[367]

- Подождите-ка. Вот вам еще доказательства.

Пошарила в сумке, изогнула талию так, чтоб видеть выражение моего лица.

Вытащила бумажник; достала оттуда две газетных вырезки. На первой обе сестры, в

плащах и шерстяных шапочках, заливались смехом на фоне лондонской улицы. Я узнал

газету по шрифту, но к вырезке была приклеена еще и серая карточка

информационного бюро: "Ивнинг стандард", 8 января 1953". Под фото - заметка:

И ГОЛОВА РАБОТАЕТ!

Везучие близняшки Джун и Жюли (справа) Холмс, занятые в главных ролях

кинофильма, который будет сниматься в Греции этим летом. Обе закончили Кембридж,

играли в студенческих спектаклях, болтают на восьми языках. К огорчению

холостяков, замуж пока не собираются.

- Заголовок не мы придумали.

- Я так и понял.

Вторая вырезка - из "Синема трейд ньюс" - на американский лад излагала то,

что Жюли уже успела мне рассказать.

- Да, раз уж я его достала. Это мама. - В бумажнике лежал моментальный

фотоснимок; в каком-то саду, в шезлонге, сидит женщина со взбитой прической,

рядом - крупный спаниель. Заметив другую фотографию, я заставил Жюли и ее

показать: мужчина в спортивной рубашке, лицо умное и нервное, на вид чуть старше

тридцати.

- Это и есть...?

- Да. - И поправилась: - Бывший.

Отобрала снимок. Судя по ее выражению, расспрашивать об этом человеке

сейчас не стоило. Она торопливо продолжала:

- Теперь-то нам ясно, какое отличное прикрытие Морис себе обеспечил.

Предстояло сыграть светских дам 1914 года, дочерей посла... и мы как миленькие

брали уроки тогдашних манер. Бегали на примерки. Весь гардероб Лилии в Лондоне

сшит. В мае мы полетели в Афины. В аэропорту

[368]

он сообщил, что целиком группа соберется только через две недели. Он заранее об

этом предупреждал, и мы не насторожились. Устроил нам морское путешествие. Родос

и Крит. На "Аретузе". Это его яхта(1).

- Сюда она не заходит?

- Стоянка у нее в Нафплионе.

- В Афинах вы у него дома останавливались?

- Похоже, у него нет своего дома в Афинах. Он уверяет, что нет.

Останавливались в гостинице "Гран-Бретань".

- Что, и конторы нет?

- Ну, правильно, - покаянно сжала губы. - Но ведь в Греции, по его словам,

должны были проходить только натурные съемки. А павильонные - в Бейруте. Он

показал эскизы декораций. - Замялась. - До этого мы не имели дела с кино,

Николас. И еще наша наивность. И восторг телячий. С двумя членами съемочной

группы он нас познакомил. С актером-греком, который будет играть поэта. И с

директором картины. Тоже греком. Мы вместе поужинали... они нам, если честно,

понравились. Только и разговору было, что о фильме.

- Вы не навели о них справки?

- Мы задержались в Афинах всего на два дня - а потом на яхте уплыли. Те

двое должны были приехать сюда.

- Но так и не приехали?

- Мы их больше не видели. - Подергала за ниточку, торчащую из кромки

ворота. - Естественно, нас смущало, что съемки держат в тайне от публики, но у

них и на это нашлось готовое объяснение. Попробуйте в Греции объявить, что

собираетесь снимать фильм - от безработных не отобьешься.

У меня уже был случай убедиться в справедливости ее слов. Месяца три назад

на Гидру нагрянула греческая киногруппа. Парочка наших школьных служащих сбежала

туда в

----------------------------------------

(1) Яхта Кончиса названа в честь Аретузы, нимфы из свиты богини Артемиды.

Ее тезку, царевну Аретузу, греческий стихотворец XVII в. Виценпос Корнарос

сделал героиней своей поэмы "Эротокритос". Новейшие поэты Греции часто

обращались к этому произведению; см., например, стихотворение Сефериса "Трэш".

[369]

надежде наняться к киношникам. Так скандал целых два дня не утихал. Жюли я

ничего говорить не стал, но со значением улыбнулся.

- Итак, вы прибыли на остров.

- После чудесного путешествия. И тут началось безумие. Двух суток не

прошло. Обе мы сразу почувствовали: Морис как-то переменился. Мы до того

сблизились во время круиза... наверно, нам не хватало отца, он же погиб в сорок

третьем. Отца заменить Морис нам, конечно, не мог, но у нас словно появился

добрый дядюшка. Мы дни напролет проводили втроем, он завоевал наше полное

доверие. А вечера были просто незабываемы. Жаркие споры. О жизни, любви,

литературе, театре... обо всем на свете. Правда, если мы интересовались его

прошлым, в нем точно занавес какой-то падал. Вам это знакомо. Но по-настоящему

все понимаешь только задним числом. На яхте все было, как бы сказать, ну до того

культурно. А здесь мы вдруг будто превратились в его собственность. Он перестал

относиться к нам как к почетным гостьям.

Снова заглянула мне в лицо, словно утверждать, что у старика есть какие-то

положительные качества, было предосудительно. Откинулась на локоть, притихла.

Она то и дело отводила от щек развеваемые ветром пряди.

- Да, мне это знакомо.

- Для начала... нам захотелось прогуляться в деревню. Но он сказал: нет,

съемки надо провести без лишнего шума. Шума, однако, вообще никакого не было.

Пусто, ни генераторов, ни подсветки, ни юпитеров, а без них кино не снимешь. И