Geum.ru

Впродолжение программы развития навигационной системы глонасс до 2020 года российскими властями будет выделено 330 миллиардов рублей 14 Роскосмос опубликовал прогноз падения "Фобос-Грунта" 15

Вид материалаОбзор

Содержание


Эксперты "Бизнес-журнала" проанализировали, почему разработки отечественных ученых остаются невостребованными
Подобный материал:
1   ...   42   43   44   45   46   47   48   49   50

Ольга Ускова, президент Национальной ассоциации инноваций и развития информационных технологий, подвела количественные и качественные итоги развития инновационного сектора России в 2011 году


Каковы количественные и качественные итоги развития инновационного сектора России в 2011 году? Что ждёт его в недалёком будущем? Об этом рассказала президент ссылка скрытассылка скрыта(НАИРИТ) Ольга Ускова.

Теоретически возможно. Будет зависеть от качества проекта. Заявлять об этом не хочется, чтобы не формировать завышенные ожидания. Однако не думаю, что хороший проект нуждается в обильной PR-поддержке. Можно потратить какую-то сумму на рекламу стартапа, но если люди не распространяют известие о нем вирусно, он не взлетит.

Денег на реализацию инновационных программ и проектов из федерального и региональных бюджетов в 2011 году, по данным НАИРИТ, выделено на 7 процентов больше, чем в 2010-м, – 1,2 триллиона рублей. Частные венчурные фонды за тот же период инвестировали в 52 проекта около 96 миллионов долларов. Активность инвесторов во втором полугодии по сравнению с первым снизилась.

Наиболее привлекательными для инвестиций оказались сектор информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), энергетика и энергосбережение, транспорт и двигателестроение и биотехнологии\биомедицина. В экологию и ресурсосбережение, а также в электронику и приборостроение приток инвестиций по сравнению с прошлым годом сократился.

НАИРИТ зафиксировала рост доли качественно подготовленных проектов в 2011 году на 15 процентов.

Россия заняла третье место (85 процентов) в рейтинге долей наиболее «содержательных» стартапов, составленном на основе впервые проведённого НАИРИТ мониторинга мирового рынка стартапов за 2011 год.

Этот новаторский, но малопонятный показатель – единственный, по которому мы находимся в тройке лидеров. В критерии составления рейтинга, по словам Усковой, входит «процент наличия фундаментальных исследований, доля людей с PhD в коллективе разработчиков, отрасли приложения». «Содержательными» стартапы признаются по их ориентации на получение серьёзных результатов в экономике, промышленности, социальной сфере. На первом месте в рейтинге оказалась Япония (90 процентов), на втором – Израиль (87 процентов). Четвёртое место у Германии (71 процент), пятое – у Финляндии – (69 процентов), шестое – у Великобритании (65 процентов), седьмое – у Голландии (62 процента). Завершают список Швейцария (61 процент), США (53 процента) и Китай (51 процент).

У «русских групп инноваторов» высокий уровень образования. К тому же у них появилось правосознание – «они начали патентовать свои изобретения и существовать как юридические лица, правообладатели». Так Ольга Ускова прокомментировала высокое место России в рейтинге.

При проведении исследования НАИРИТ взаимодействовала с рядом ассоциаций и научных организаций. «В Европе это, например, BVCA (British Venture Capital Association), EVCA (European Venture Capital Association), European Academy of Science, – уточнил председатель правления НАИРИТ Николай Никольский. – Полученные от них данные проверялись по открытым источникам – мониторились национальные сайты, на которых размещена информация об инновационных проектах. Выборка составляла до 500 проектов по каждой стране. Итоговое сравнение делали мы».

Эксперты НАИРИТ выясняли, какие направления в инновационной сфере станут наиболее прорывными в ближайшие три года. За основу они взяли перечень приоритетных направлений развития науки, технологий и техники и перечень критических технологий, данные технологического форсайта Фонда «Сколково» и провели в сентябре – ноябре этого года соцопрос среди руководителей инновационных компаний. В ТОП-3 наиболее прорывных технологий вошли роботизированное ПО (интеллектуальное ПО, способное заменять человека), биотехнологии, энергосберегающие и ресурсосберегающие технологии.

Результаты ещё одного соцопроса, в котором участвовали 300 российских специалистов, работающих в Кремниевой долине, несколько отличались от вышеназванных. Первая тройка прорывных технологий выглядела так: технологии виртуальной реальности, роботизированное ПО и биотехнологии.

От 30 до 40 процентов мирового рынка внедрённых идей в сфере интеллектуального ПО и технологий ресурсосбережения, по словам Усковой, «держат наши разработчики». Правда, многие из них вынуждены пока реализовывать свои технологические решения вне России. Но поскольку инноваторы связывают своё будущее с нашей страной, «надо постараться не устроить пожар в собственном доме». «Мы можем работать в нормальной продуктовой модели, донося свою продукцию до населения», – убеждена президент НАИРИТ. Через три года, по её мнению, «мы выйдем на видимый уровень по показателям инновационных предприятий» – у нас появятся компании с большими оборотами, рынок интеллектуальных рабочих мест внутри страны. Но главное – инновации начнут менять качество жизни. Если верить НАИРИТ, ждать осталось совсем недолго.


Седлать сферических коней!
Бизнес Журнал Online, 14.12.2011

Эксперты "Бизнес-журнала" проанализировали, почему разработки отечественных ученых остаются невостребованными


В научном сообществе любят с горечью порассуждать о том, что российские предприятия страдают несварением инноваций и не готовы подхватывать выдаваемые на-гора разработки. Бизнес тоже сердит, но по-своему: дескать, все, на что способна наша наука, — это предлагать бесполезных «сферических животных», приспособленных к существованию лишь в безвоздушном пространстве, поскольку советские научные заделы по части коммерциализации давно исчерпаны, а новых нет. Практика доказывает, что обе точки зрения неверны, а корень проблемы — скорее в отсутствии рабочих интерфейсов между наукой и бизнесом.

Год назад бывший технологический предприниматель Алексей Гостомельский решил, по его собственным словам, на деле опровергнуть тезис о коммерческой бесплодности академической науки и принял предложение возглавить Центр трансфера технологий РАН, созданный при участии РОСНАНО.

— Всем же очень интересно, насколько «жива» Академия наук и есть ли здесь что-то, пригодное для коммерциализации, — говорит он. — Теперь могу сказать точно: есть; какие-то технологии начинают вылезать на свет. Статистика пока такая. За это время мы ногами прошли полсотни институтов, посмотрели почти двести разработок, отобрали 50, постоянно работаем с двумя десятками, а на базе пяти из них вот-вот создадим компании. Правда, тут во весь рост встает другая проблема. Вы не представляете, каких трудов стоит собрать вместе за одним столом бизнесменов и «академиков», чтобы превратить их в акционеров одного предприятия!

Наука и бизнес — «два мира, два народа» с очень разным менталитетом, между которыми за постсоветское время возникла внушительная полоса отчуждения — во многом благодаря тому, что государство традиционно запаздывало с определением правил игры и «подвешивало» решение многих важнейших вопросов (например, тех, что касаются возможности коммерческого использования результатов интеллектуальной деятельности, созданных за бюджетные средства). В результате бизнес часто воспринимает научные и образовательные учреждения как никудышных деловых партнеров, к тому же с ограниченной дееспособностью в качестве хозяйствующих субъектов. Наука же нередко смотрит на бизнес как на «рвачей», приготовившихся разжиться по дешевке чужими «мозгами».

Вот еще один свежий «коммерческий» взгляд на ситуацию в российской науке — но уже университетской. Чуть более полугода назад Национальный исследовательский технологический университет «Московский институт стали и сплавов» пригласил американского специалиста Пейджа Хеллера на должность руководителя создаваемого при университете Центра коммерциализации технологий. На родине Хеллер запустил четыре успешных стартапа в области электроники, а последние пятнадцать лет проработал в системе трансфера технологий своей техасской альма-матер — Texas A&M University.

— Проблема в том, что п’олки ваших университетов ломятся от патентов, имеющих очень мало коммерческой ценности, — сказал Пейдж Хеллер в беседе с «Бизнес-журналом». — Многие национальные патенты — с истекшим сроком для подачи международной заявки. Патентовали все подряд, мало думая о том, где находятся соответствующие рынки и на каких территориях имеет смысл защищать интеллектуальную собственность. Считаю, что на университетском уровне обязательно должны быть люди с бизнес-мышлением, которые вникают в суть создаваемой интеллектуальной собственности и решают, что нужно патентовать, а что — придержать, чтобы найти промышленных партнеров.

Вот вам еще один диагноз: российская наука пока не имеет привычки к рачительному использованию создаваемой интеллектуальной собственности. И, даже патентуя что-либо, она скорее преследует цель застолбить авторство на изобретение (то есть неимущественные права), чем ищет варианты извлечения прибыли. Научные амбиции («Мы открыли!») сильнее внедренческих. Левша со товарищи, как известно, сразили весь честной мир, подковав «аглицкую» блоху, — вот только скакать она от этого перестала. То есть практической пользы (а не только всеобщего изумления) от этого не произошло.

Интерес хоть к какой-нибудь коммерциализации РИД у российской науки долгое время пребывал у самой минимальной отметки. Екатерина Попова, помощник руководителя администрации президента РФ, председатель комитета ТПП РФ по содействию модернизации и технологическому развитию экономики, описывает ситуацию так:

— Заключая контракт (например, в рамках федеральной целевой программы), государство практически всегда прописывает, что права на полученную интеллектуальную собственность будут принадлежать именно ему. В итоге у разработчика отсутствует заинтересованность закреплять эти права: число оформленных в пользу государства патентов растет только под административным давлением и выражается в регистрации прав с относительно невысокой стоимостью, что не приводит к коммерциализации. Давно предлагалось законодательно закрепить логику сохранения прав за исполнителем работ, и лишь в исключительных случаях — за государством. Это декларируется различными постановлениями правительства и документами Минобрнауки, но, к сожалению, на практике до сих пор не реализовано.