С. В. Журавлев Переход от советской к постсоветской экономике (на примере ОАО «автоваз») Предварительные замечания А) Воснове доклад

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4

3. Приватизация

Тем временем вопрос о приватизации ПО "АвтоВАЗ" вступал в решающую фазу. В марте 1991 г. для открытого обсуждения были, наконец, опубликованы проекты Законов СССР и РФ о приватизации, дающие юридическую основу для приватизации и акционирования предприятий. В соответствии с союзным проектом, трудовым коллективам предоставлялись большие права, чем по российскому проекту. Но в связи с распадом СССР после краха ГКЧП союзный закон так и не был принят. Российский Закон о приватизации был одобрен 3 июля 1991 г., а к 1 сентября правительство должно было разработать пакет нормативных актов для его практической реализации. Однако первый состав Госкомимущества не успел его подготовить, в том числе и потому, что пришедшие в Кремль осенью 1991 г. радикальные реформаторы из окружения Президента России Б.Н. Ельцина, возглавляемые Е.Т. Гайдаром, А.Н.Шохиным, А.Б. Чубайсом, настаивая на форсированном вхождении страны в рынок, предложили «уточнить» первоначальную схему приватизации. «Правила игры» были окончательно изменены после того, как руководителем Госкомимущества стал А.Б. Чубайс. В конце 1991 г. под его руководством был подготовлен и утвержден Указом Б.Н. Ельцина первый пакет документов по приватизации, а в январе 1992 г.- второй пакет законов. Наличие юридической базы позволило «АВТОВАЗу» поставить вопрос в практическую плоскость.

В феврале 1992 г на предприятии была сформирована рабочая группа из представителей дирекции, СТК и профкома, которая приступила к изучению изданных в Москве нормативных документов. 27 мая 1992 г. эти заводские инстанции направили главе Госкомимущества РФ А.Б. Чубайсу письмо следующего содержания: 1) ПО "АвтоВАЗ" намерен преобразоваться в ОАО и осуществить приватизацию единым производственно-социальным комплексом, включая сам завод, его филиалы, а также предприятия соцкультбыта и проч.; 2) Коллектив ВАЗа претендует на то, чтобы, учитывая его специфику, ему было сделано исключение из заложенных в юридических документах стандартных правил приватизации. По ним можно было выбрать любую из 3-х стандартных схем, но ни одна из них не устраивала ВАЗ. В частности, заводчане настаивали на безвозмездном предоставлении 35% обыкновенных акций членам трудового коллектива. Кроме того, они рассчитывали получить право выкупа 10% акций по номинальной стоимости, еще 10% акций с 30%-ной скидкой и рассрочкой платежа на 3 года, наконец, менеджменту ВАЗа – право выкупа 5% акций по номинальной стоимости. В итоге при максимальной реализации этой схемы у коллектива ВАЗа оказывался контрольный пакет акций предприятия.

Письмо руководителей рабочей группы «АвтоВАЗа» было воспринято Госкомимуществом как предварительная заявка на приватизацию. 3 июля 1992 г. создается Государственная комиссия по акционированию и приватизации «АвтоВАЗа» под председательством А.Б. Чубайса, с участием представителей Фонда федерального имущества РФ, завода и местных властей. Уже 6 июля команда Чубайса, не склонная идти на существенные компромиссы, прибыла в Тольятти для обсуждения позиций. Здесь прошло первое заседание Госкомиссии. Чубайс настаивал на предоставлении трудовому коллективу лишь 20% акций предприятия вместо 35% в письме. По воспоминанию И.А. Барышникова, «председатель комиссии сначала общался только с «генералами ВАЗа», а его – представителя от рабочих – как-то не воспринимал. Но потом Чубайс сменил свое мнение»^³⁶. Это было связано с тем, что СТК продолжал пользоваться большим авторитетом на заводе, и через переговоры лишь с администрацией решить вопрос о сближении позиций не представлялось возможным.

Ситуация осложнялась крайне жесткими сроками и почти ультимативными условиями приватизации: согласно закону, если предприятие не определится с одним из трех предложенных типовых вариантов до 1 октября 1991 г., то после этого срока Госкомимущество вправе провести приватизацию по своему усмотрению. Тем самым закон вынуждал торопиться, свертывать дискуссии и идти на болезненные компромиссы.

Вскоре после отъезда Госкомиссии, 16 июля 1992 г. состоялась конференция трудового коллектива, которая утвердила «Программу приватизации» предприятия. В соответствии с ней в Госкомимущество была направлена официальная заявка, которая содержала некоторые компромиссы, но принципиально повторяла прежние, уже отвергнутые Чубайсом позиции. Неудивительно, что, изучив заявку, руководитель Госкомиссии посчитал ее вызовом и наложил вето на заводскую программу приватизации.

Страсти дошли до точки кипения в сентябре 1992 г. Когда руководитель заводской комиссии по собственности и приватизации А.Я. Овчинников доложил рабочим о наложенном Чубайсом вето, член СТК Э.В. Корейчук по-военному категорично сформулировал лозунг дня: «Ни шагу назад от своей позиции!»^³⁷. Противостояние с Чубайсом, приобретшее политический характер, объединило администрацию, руководство СТК и заводского профсоюза, выступивших единым фронтом.

Между тем представители только что созданного на «АВТОВАЗе» независимого профсоюза «Единство» критиковали и заводской вариант, полагая, что изложенная в законе типовая схема №2 более выгодна, так как теоретически позволяет трудовому коллективу выкупить завод у государства, после чего стать его владельцем. Однако, по мнению независимых экспертов, практически реализовать эту схему было невозможно. Государство вряд ли согласилось бы отпустить «на вольные хлеба» успешно работавший завод, дающий огромные деньги в бюджет. При заявке по схеме №2, объясняли специалисты, балансовая стоимость завода была бы оценена государством совершенно по другой методике и увеличилась бы в 2-4 раза, вплоть до той суммы, которой у коллектива завода не было бы для выкупа предприятия^³⁸.

Не согласившись на условия, предложенные Госкомиссией, представители «АвтоВАЗа» решили апеллировать непосредственно к Президенту РФ, который утверждал документы по приватизации важнейших государственных объектов. А.Б. Чубайс явно недооценил политический вес и лоббистские возможности вазовцев. 12 октября 1992 г. гендиректору В. Каданникову и председателю СТК И. Барышникову удалось добиться встречи с Б. Ельциным и убедить его в своей правоте. В их присутствии Президент подписал Указ «Об особенностях приватизации ПО "АвтоВАЗ"», предусматривающий льготные для коллектива условия^³⁹. Фактически предприятию дали возможность провести акционирование по особой схеме, в порядке исключения. Это была такая пощечина А.Б. Чубайсу, которая не забывается.

На основании президентского Указа Госкомимущество подготовило соответствующие подзаконные акты о приватизации и акционировании «АвтоВАЗа». 26 октября 1992 г. на третьем заседании Госкомиссии был утвержден план приватизации ПО "АвтоВАЗ". На 14 ноября 1992 г. была назначена заводская конференция по приватизации. Одним из ключевых документов, подлежащих обсуждению, должно было стать положение «О единовременном распределении акций первой эмиссии в АО АВТОВАЗ», касающееся всех членов трудового коллектива^⁴⁰. Необходимо было торопиться, так как по закону для размещения акций (формирование реестра акционеров, расчет акций - кому сколько полагается и проч.) отводилось только 2 месяца.

С января 1993 г. ПО "АвтоВАЗ", ранее являвшееся государственной собственностью, официально стало открытым акционерным обществом "АвтоВАЗ", а 220 тыс. его работников – владельцами акций предприятия, то есть – формально его собственниками. Казалось, наконец-то сбылось то, о чем трудовой коллектив мечтал в течение несколько лет. Однако особой эйфории по данному поводу на заводе не наблюдалось. К этому времени новоиспеченные собственники, благодаря суровым жизненным реалиям, уже во многом избавились от демократических иллюзий периода перестройки. «…Большинство вообще не понимает, зачем им эта акция, - откровенно говорил о настроениях на заводе В.В. Каданников летом 1993 г. - Ну, играют там в какие-то игры, какие-то бумажки дают… Как жил человек от аванса до получки, так и живет»^⁴¹. К сожалению, реально приватизация и акционирование мало в чем изменили жизнь трудового коллектива. Если для рядового работника наиболее важным был первый этап акционирования, в ходе которого он получал акции, с которых в перспективе рассчитывал иметь дивиденды, то заводское руководство не скрывало, что это – только прелюдия к более важным событиям. «Главное в акционировании – создание условий для инвестирования. А создание человека - собственника… Я не знаю, доживу ли до этого»^⁴², - признавался Каданников. Конечно, акция в кармане не означала автоматической перемены психологии и формирования собственника. Тем не менее, первоначально определенные надежды на это возлагались, а вокруг механизма распределения акций на заводе развернулись нешуточная борьба.

Итоговая схема распределения акций на первом этапе акционирования носила компромиссный характер по сравнению с начальными предложениями трудового коллектива и Госкомимущества. Однако в целом она была выгодна работникам, принималась гласно и на демократической основе. Она выглядела следующим образом. 25% уставного капитала АО "АвтоВАЗ" (5.354.161 привилегированная акция) было безвозмездно передано работникам ВАЗа и его дочерних предприятий. 10% от уставного капитала в виде 2.141.664 обыкновенных акции были размещены по закрытой подписке среди членов трудового коллектива с 30% скидкой от номинала. Еще 10% от уставного капитала (2.141.664 акций) - проданы в трудовых коллективах по номиналу. Наконец, по настоянию Госкомимущества 5% уставного капитала (1.070.832 обыкновенных акций) должны были достаться нескольким десяткам менеджеров предприятия.

Акции передавались менеджменту на условиях опциона (право покупки акций с рассрочкой по заранее оговоренной цене). По идее, столь существенная льгота должна была увеличить их заинтересованность в результатах работы руководимого ими предприятия. По окончании контракта менеджер мог либо оставить акции себе или продать их по новому курсу. Если завод работает хорошо и котировка акций выросла за годы контракта, он получит прибыль. Чем лучше работает менеджер – тем выше котировка акций – тем больше его доход. На первом этапе приватизации, когда государство продолжало владеть половиной акций, предусматривалась 2-х звенная система найма: сначала Каданников заключал контракт с Госкомимуществом, а затем он уже нанимал менеджеров и давал им право выкупа акций. Такой порядок существенно увеличивал реальную власть гендиректора АО, ставя его на голову выше всех остальных высших менеджеров.

В основе состоявшейся передачи 5% акций менеджерам «АвтоВАЗа» лежала не только мотивирующая, но и идеологическая подоплека. В соответствии с идеями Е.Т. Гайдара и его команды, в России в срочном порядке требовалось сформировать слой собственников – рядовых и «эффективных». Последними могут быть только крупные собственники. Наделив несколько десятков менеджеров 5% акций прибыльного предприятия и установив заведомо заниженную номинальную стоимость его акций, государство предоставляло им привилегированные условия при распределении «общего советского пирога». Продав свои акции, они быстро обогатятся даже на разнице номинальной и курсовой стоимости акций. «Изобретение» единого ваучера (неделимой государственной ценной бумаги, дающей право продать или обменять их на акции любого акционируемого предприятия открытого типа), стало вторым способом быстрой передачи госсобственности в руки концентрирующих ее в своих руках «эффективных» собственников.

Таким образом, с учетом 5% акций менеджменту, трудовой коллектив оказывался владельцем акций на сумму 10 млрд..700 млн... руб. - половинную от уставного капитала АО "АвтоВАЗ". Вторая половина заводских акций временно осталась в собственности у государства (сначала у Госкомимущества, потом у РФФИ). При этом государство имело только 20% голосующих акций, что существенно ограничивало его права в управлении АО "АвтоВАЗ". По закону Фонд имущества мог держать свою часть заводских акций максимум до 3-х лет, но в случае с ВАЗом была достигнута договоренность об их размещении в течение 1 года после регистрации АО. 5 января 1993 г. было официально создано АО "АвтоВАЗ" и выбран первый совет директоров. В него вошли четверо: гендиректор В.В. Каданников, председатель СТК И.А. Барышников, мэр Тольятти С.Ф. Жилкин и председатель РФФИ Ф.А. Табеев^⁴³.

Основные дискуссии развернулись относительно распределения акций между работниками предприятия. СТК были разработаны и утверждены критерии, признанные наиболее справедливыми. Что касается обыкновенных акций, то, в соответствии с ними, 45% всех причитающихся коллективу акций были распределены поровну между всеми работающими. После этого 35% акций шли персонифицировано в виде «добавки» за стаж работы на ВАЗе и 15% акций – за общий трудовой стаж. Наконец, 10% акций были оставлены в резерве для лиц, имеющих право на приобретение акций. Критерии для распределения привилегированных акций были еще более дифференцированными. Каждый поступивший на завод до 1 июля 1992 г. получал акции в соответствии со своим стажем, должностью, местом работы (основное, вспомогательное производство или филиал). В принципе, в зависимости от этих критериев, работник ВАЗа мог стать обладателем минимум 1 и максимум 49 акций. В.В. Каданников, например, как член трудового коллектива получил в соответствии с этими критериями 47 обыкновенных акций^⁴⁴.

4. «Мы» и «они»

10 января 1991 г. газета «Волжский автостроитель» опубликовала заметку под характерным заголовком «Жить, как в Тольятти?». В ней говорилось, что в центре Москвы, на популярном тогда на всю страну пешеходном Арбате, появилась надпись: «Хочу жить, как в Тольятти!». «Видимо, и впрямь кончилось время, когда все провинциалы завидовали москвичам: чего только не было на прилавках столичных магазинов! А сейчас - ничего нет. Как и у нас. Но у нас гораздо большую расторопность и заботу о своих работниках проявляют предприятия»^⁴⁵, - замечал автор статьи. Так что же, пришло время всегда находившимся в смысле снабжения на особом москвичам завидовать жителям Тольятти?

Как и по всей стране, здесь быстро развивалась коммерческая торговля с казавшимися «заоблачными» ценами. В государственных же магазинах действовала карточная система, но зачастую нормированных товаров на хватало и даже по карточке потребителя жители не могли получить в минимальном количестве самого необходимого: мяса, масла, сахара, крупы, мыла, водки и др. Огромные очереди, давка, ругань и конфликты в магазинах стали ежедневной рутиной. В худшем положении оказывались те, кто ежедневно работал и не мог стоять в очередях: зачастую им попросту не хватало положенных по талонам продуктов и промтоваров.

Руководство ПО «АвтоВАЗ» помогло работникам пережить самый болезненный период реформ. В отличие от остальных жителей Тольятти, они были прикреплены не к магазинам по месту жительства, а к специальным заводским точкам «АвтоВАЗторга» в Автозаводском районе. Те снабжались не в пример лучше госмагазинов: чтобы поддержать своих работников при посредничестве райисполкома завод расплачивался с поставщиками товаров своей продукцией – автомобилями и запчастями. В условиях, когда любой дефицитный товар длительного пользования ценился много больше моментально обесценивавшихся денег, ВАЗ объективно оказался в исключительно благоприятном положении. Однако, несмотря на то, что магазины «АвтоВАЗторга» занимались продажей продуктов и товаров исключительно работникам ВАЗа, там тоже в 1990-1991 гг. фиксировалось много эксцессов, вплоть до избиения продавцов разгневанными покупателями и вмешательства милиции^⁴⁶.

Кроме магазинов «АвтоВАЗторга», заводчане снабжались также и через заводской комбинат общественного питания (КОП), имевший на вазовской территории не только сеть своих столовых и буфетов, в которых работники регулярно питались, но и магазинов. Здесь тоже все было дешевле и обильнее, чем в обычных точках города. В 1992 г. на удешевление питания работников ВАЗа КОП получил 659 млн.. руб. заводских денег^⁴⁷. В условиях повального дефицита снабжением продуктами руководил первый заместитель директора КОПа И.Г. Зиньковский.

С конца 1980-х гг. на цели снабжения коллектива продуктами и промтоварами завод ежегодно специально выделял по 2 - 3 тыс. своих автомобилей. На вырученные от их продажи деньги, либо по бартеру, дефицитный товар приобретался в России и за границей. Торговые операции согласовывались с СТК, чья комиссия ежемесячно утверждала ассортимент закупок. В числе прочего для рабочих покупались книги (были заключены прямые договора с крупнейшими издательствами страны). Только в 1990 г. ВАЗом было закуплено и продано работникам по твердым государственным ценам на 130 млн.. руб. продуктов и на 125 млн.. дефицитных промтоваров, в основном, длительного пользования (холодильники, телевизоры, магнитофоны и др.)^⁴⁸ Рыночные цены этих товаров были значительно выше.

Много споров возникло вокруг вопроса, стоит ли «менять» машины на табак и спиртные напитки, в то время как не хватает «полезных» продуктов - колбасы, сыра, шпрот, конфет и др. Дискуссии были прерваны самой жизнью. В конце 1990 г. табак вдруг исчез с полок магазинов. Возмущенные курильщики по всей стране, не найдя его в продаже, вышли на улицы и начали перекрывать автотрассы. В Тольятти сигареты тоже стали «стратегическим товаром». «На заводе дошло до того, что начались мини-забастовки. Курящие рабочие [не получившие привычную дозу никотина] стали плохо себя чувствовать», они требовали от заводских снабженцев во что бы то ни стало срочно «достать табак». ВАЗ вынужден был оперативно решать эту проблему, осуществив закупки сигарет в том числе в США^⁴⁹.

В 1991 г., по решению руководства ВАЗа, КОП развернул на заводе сеть своих магазинов-кулинарий, через которые в условиях обострившегося в городе дефицита мяса рабочие снабжались мясными продуктами. Когда в начале 1993 г. в регионе вдруг исчез сахар, заводское руководство специально закупило большую партию. В апреле 1993 г. каждый желающий работник «АвтоВАЗа» получил через КОП по 10 кг сахара^⁵⁰.

На 1 октября 1993 г. КОП «АвтоВАЗа» представлял собой огромное хозяйство, в основном, доставшееся в наследство от советских времен, - 110 полностью оборудованных предприятий общепита на 44.987 посадочных мест, а также 47 магазинов, расположенных на заводской территории. В рыночных условиях КОП получил самостоятельность, став дочерним предприятием АО «АвтоВАЗ», и право на собственное производство и реализацию изделий (полуфабрикатов, готовых блюд и проч.) с установлением торговых надбавок и наценок. В декабре 1993 г., после многочисленных жалоб рабочих и тревожных сведений об отказе питаться в сильно подорожавших заводских столовых, для проверки ценообразования в КОП ВАЗа была направлена комиссия. В нее, наряду с членами профкома, вошли и сотрудники финансового управления АО «АвтоВАЗ». Комиссия обнаружила, что только за 1993 г. стоимость заводских комплексных обедов увеличилась в 22 раза (!) И это при том, что КОП продолжал получать значительные заводские дотации, жалуясь на низкую рентабельность. На деле, пользуясь бесконтрольностью, он пошел по пути произвольного увеличения наценок, что, как говорилось в заключении комиссии, «дало возможность комбинату питания, не работая по увеличению розничного товарооборота, получать доходы за счет увеличения стоимости собственной продукции (комплексных обедов)». При этом «за существенным подорожанием питания улучшения его качества не последовало»^⁵¹. Профком принял решение умерить коммерческие аппетиты руководителей заводского общепита: наценки на комплексные обеды были ограничены 50%-тами, а дирекция КОП обязывалась впредь производить изменения прейскурантов только по согласованию с профкомом^⁵².

ВАЗ активно учился жить в рыночных условиях. Откликаясь на просьбы работников, руководство завода и профсоюз дали «добро» на то, чтобы кооператоры и предприниматели развернули торговлю ширпотребом и продуктами прямо на территории предприятия. Им выдавались соответствующие пропуска и разрешения. Торговля максимально приблизилась к рабочему месту. Кроме того, на заводе полученный работниками по бартеру товар не только распространялся, здесь же его можно было выгодно поменять или продать. Для местных предпринимателей заполненный дефицитом ВАЗ, с многотысячным коллективом, более-менее регулярно получающим приличную по российским меркам зарплату, стал настоящим «клондайком».

Фактически в первой половине 1990-е гг. вокруг заводских льгот сформировался «черный рынок», о котором было известно всем – от заводского руководства до рядового рабочего. В бригадах на смену прежних дискуссий о производстве, политике и семейных делах пришли разговоры «на злобу дня» - где и что «выбросили» в КОПе, как бы не опоздать записаться в очередную очередь за «бартерными» телевизорами, кому бы повыгоднее сбыть полученный вчера «лишний» холодильник, как бы отпроситься у бригадира, чтобы примерить новую кофточку у кооператора, расположившегося с товаром у соседнего цеха… Специфика повседневных забот и будней эпохи «всеобщей коммерциализации страны» не просто проникла на территорию предприятия, но и начинала активно влиять на его функционирование.

Территория завода превратилась в зону бойкой торговли, не прекращавшейся и во время рабочих смен. На завод потянулись «корабейники», торговавшие в цехах мороженым, книгами, ширпотребом и др. «Ходят прямо по отделам с мешками, ящиками, предлагают купить. Каким образом они проникают на завод»?^⁵³- недоумевали участники состоявшегося 29 апреля 1994 г. заседания Производственного совета АО «АвтоВАЗ», специально обсуждавшие ситуацию с сохранностью заводской собственности и режима работы предприятия. Секрет же был хорошо известен: часть коммерсантов с товаром допускались на территорию вполне легально, другие «договаривались» с охраной либо покупали настоящий пропуск у работника, заявлявшего затем о его «пропаже».

Проведенная в марте-апреле 1995 г. инспекция показала, что «торговля на заводе приняла беспорядочный, бесконтрольный характер. Наряду с системой КОП ВАЗа, на промплощадке торгуют различным товаром внезаводские коммерческие структуры, отдельные предприниматели»^⁵⁴. Эта ситуация, конечно, с самого начала противоречила Правилам внутреннего трудового распорядка, а также нормам охранного и санитарного режимов. Однако по непонятным причинам на все нарушения администрация длительное время «закрывала глаза». Наконец, 23 апреля 1995 г. был издан приказ №106 «Об упорядочении торговли продовольственными и промышленными товарами на территории завода». В соответствии с ним, «чужим» коммерческим структурам полностью запрещалась торговля промышленными и продтоварами на территории завода вне специализированных магазинов. Выданные им ранее пропуска изымались, вход на заводскую территорию был запрещен. Торговля продтоварами с лотков разрешалась теперь только заводскому КОПу. Ему же заводское руководство передавало на условиях бесплатной аренды все приспособленные для торговли помещения на заводской территории. «Продукты питания, привлекаемые на завод усилиями подразделений завода за счет бартерных операций и иным образом, подлежат реализации через торговую сеть комбината питания»^⁵⁵, - говорилось в приказе, закрепившем его по существу монопольные права по реализации товаров на заводской территории.

В одном из номеров 1991 г. заводская газета «Волжский автостроитель» поместила фотографию людей, идущих с сумками в направлении отдела кадров ВАЗа. Надпись под снимком красноречиво гласила: «Волжский автомобильный – надежная крыша в период экономического ненастья. Только не забудьте сумку…»^⁵⁶. Набитая товаром сумка стала «визитной карточкой» возвращающегося с тяжелой трудовой смены вазовца. Несомненно, принадлежность к трудовому коллективу и пользование немалыми заводскими благами стало важным фактором выживания на рубеже 1980-х -1990-х гг. За счет увеличенных в исключительном порядке базовых окладов работникам, введенной индексации зарплат и наращивания некоторых льгот в социальной сфере и по снабжению, в начале 1990-х гг. работники «АвтоВАЗа» оказались в значительно более благоприятном материальном положении, чем подавляющее большинство их коллег с других предприятий страны. Благодаря относительному благополучию на ВАЗе, основанному на специфике заводской продукции, Тольятти в это время и прославился на всю страну. Привлекательность завода в начале 1990-х гг. действительно была очень высокой. Неудивительно, что у проходных выстраивались очереди желающих попасть сюда на работу.

Однако сравнительное благополучие заводчан резко контрастировало с все более плачевным положением остальных жителей, не связанных с заводом, а в особенности – бюджетников, многодетных семей и пенсионеров. Более того, оказалось, что в ограниченном пространстве небольшого города прибавка 100-тысячному коллективу ВАЗа зарплаты каждый раз вела к «подстегиванию» цен в Тольятти, усугубляя и без того незавидное экономическое положение остальных жителей. Регулярный подсчет изменения стоимости покупательной «корзины» в Автозаводском районе для проведения индексации заводских зарплат показал, например, что в 1992 г. рост инфляции и стоимости жизни оказался здесь существенно выше, чем в целом по России^⁵⁷. Экономисты не могли объяснить подобный феномен иначе, чем более высокими доходами населения Автозаводского района, большую часть которого составляли работники автогиганта и члены их семей.

Между тем знаменитый город автостроителей стал не только одним из самых дорогих в стране, но и местом, где люди быстро и отчетливо ощущали социальное расслоение - питательную почву для озлобления, люмпенизации и криминала. При этом, в силу специфики Тольятти, водораздел прошел не только по линии «богатые-бедные», «кооператоры и остальные», но и «вазовцы и не вазовцы». Особо болезненно воспринималось в общественном сознании граждан начала 1990-х гг. «вазовское спецснабжение» - источник зависти остальных горожан, на почве которого нередкими стали и бытовые конфликты. Масла в огонь подливало и то, что деление на «своих» и «чужих» было зачастую весьма условным. Так, по формальным соображениям некоторые категории работников Автозаводского района Тольятти оказались вообще лишены заводских льгот. Так, сотрудники заводских детских садов пользовались ими, а находившиеся формально в ведении РОНО учителя, занимавшиеся с теми же самыми подросшими детьми рабочих автозавода – нет. Кроме прочего, в зависимости от принадлежности к заводу существенно стали отличаться и заработки тех же самых категорий служащих. К примеру, заводской библиотекарь или воспитатель детсада получал значительно больше, чем их коллеги-бюджетники из аналогичных муниципальных учреждений.

Не все было благополучно и в коллективе самого ВАЗа, вчера еще гордившегося тем, что живет «одной семьей». Как уже говорилось, льготное распределение товаров нередко становилось источником конфликтов. Они доставались не всем в равной мере, имелись жалобы на отсутствие должной гласности при распределении и проч. Выявилось недовольство и его базовыми принципами. К примеру, как и раньше, безусловный приоритет отдавался здесь «заслуженным вазовцам» - работникам с большим производственным стажем, пенсионерам, инвалидам, участникам войны и проч. Однако с началом реформ материальное положение большинства из них сильно изменилось к худшему. Всем было известно, что получаемые от завода квартиры, машины, предметы длительного пользования будут ими либо перепроданы по рыночным ценам, либо переданы для пользования детям и внукам. В этих условиях только что пришедшая к станку заводская молодежь, которой нужно было создавать семьи и поднимать детей, чувствовала себя в известном смысле «обделенной»: не имея пока высокой квалификации, она не только получала значительно меньшие зарплаты, чем кадровые рабочие, но и могла воспользоваться меньшей долей заводских привилегий.

Неизбежной реальностью бурно наступавшего капитализма стало и обострение противоречий между администрацией предприятия, с одной стороны, и коллективом работников, с другой. О происходивших в этом отношении переменах, особенно заметных после завершения эпопеи акционирования завода в 1993 г., говорит, например, тон и характер вопросов и выступлений на профсоюзных конференциях, а также на встречах актива с заводским руководством. Стенограммы обнаруживают тревожную тенденцию роста взаимного непонимания, когда разговор велся не только в критическом или разраженном тоне, но как бы «на разных языках». Среди главных причин, конечно, лежало сильно действовавшее на людей общее ухудшение экономической ситуации в стране, разочарование большинства населения ходом реформ, тяжелое финансовое положение, в котором оказался ВАЗ. На встречах с коллективом руководству задавалось много «неудобных вопросов», благо в реальной жизни оснований для этого имелось предостаточно.

Характерно, что лейтмотивом выступлений работников ВАЗа являлся поиск справедливости – тема, по-прежнему важная для них, но вызывавшая оскомину у руководителей предприятия. «Почему для простых рабочих кирпича для строительства дачи нет, а в то же время начальство сооружает для себя хоромы из кирпича?»^⁵⁸ Подобный вопрос в принципе мог быть задан и в советский период, причем зарвавшийся начальник получил бы как минимум взбучку «за нескромность» по партийной линии. Но в июне 1993 г., когда он был задан Каданникову, жизнь и мораль настолько изменились, что на такие «мелочи» руководство АО перестало обращать внимания. «Я понимаю, что справедливость – понятие для многих относительное. Когда чего-нибудь дали – это справедливо, а если нет – это несправедливо»^⁵⁹, - отвечал В.В. Каданников, намекая на распространенность среди рабочих иждивенческих настроений. На самом деле трудно провести грань, где кончалась годами выпестованная на автогиганте привычка к заводскому патернализму и начиналось иждивенчество. Вряд ли, к тому же, только что избранный председатель Совета директоров АО «АвтоВАЗ» в полной мере осознавал, что в глазах рабочих, знавших его не один десяток лет, он остается их директором - Героем Соцтруда и депутатом Верховного Совета Каданниковым, которому когда-то коллектив оказал высокое доверие, избрав его гендиректором ПО «АвтоВАЗ».

Патерналистскую психологию работников невозможно было изменить в одночасье. Рядовые заводчане, как и в прежние времена, с одной стороны, были склонны винить в жизненных невзгодах в первую очередь свое начальство, а, с другой, продолжали у него же «искать правду», ходить со своими наболевшими проблемами, надеясь на помощь и понимание. Однако первые лица предприятия, на которых после получения заводом самостоятельности свалился неимоверный груз новых проблем и ответственности, оказались в это время озабочены решением «макрозадач». Вникать в каждый частный, по их мнению, вопрос, не хватало ни сил, ни времени. Но ведь для работника зачастую это был вопрос жизни и смерти.

Показательный в этом смысле эпизод произошел в июне 1993 г., на одной из встреч гендиректора АО «АвтоВАЗ» с активом СТК. К Каданникову обратилась работница в возрасте: «Нам выпало счастье, мы попали в льготную очередь на строительство коттеджа, отработав вместе с мужем на ВАЗе 45 лет. Нам обещали, что на строительство дадут под 8% ссуду и что только 25% от сметной стоимости мы должны будем заплатить сразу. Теперь ссуду дают только под 100% годовых, а цены на все бешеные…То есть, мы сами не в состоянии теперь вести строительство коттеджа. Как быть?» Ответ Каданникова был предельно четок и не оставлял никакой надежды на то, что сам же затеявший эпопею со льготным коттеджным строительством, а теперь меняющий «правила игры» завод как-то поможет своим работникам: «Если не имеете средств – не надо строить»^⁶⁰. А ведь незадолго до этого Каданников лично обещал, что строительство коттеджа будет доступно любому вазовцу. Возможно, работнице, разочарованной в том, что родной завод не выполнил данного им обещания, стоило посочувствовать и объяснить, что в свое время ВАЗ понадеялся на Сбербанк, обещавший в 1992 г. выдать ссуду под 8% годовых, но затем отказавшийся от своих планов.

Создание и первые шаги заводских кооперативов^⁶¹, а также организованных при участии завода СП и малых предприятий, в которых к тому же зачастую верховодили бывшие и действовавшие руководители завода, порою вызывали недоумение у рядовых работников. На встрече с активом СТК в марте 1991 г. В.В. Каданников оказался в сложном положении, когда у него потребовали прямого ответа, почему руководитель технической дирекции ПО «АвтоВАЗ» Фаршатов одновременно является руководителем СП «Автопласт». Признав, что такое совмещение незаконно, гендиректор вынужден был оправдываться, что это совместное с итальянцами предприятие по производству пресс-форм только проектируется, что Фаршатов контролирует этот участок по поручению руководства завода и зарплату в СП не получает^⁶². Буквально накануне, на состоявшейся 1 февраля 1991 г. встрече с заводскими ветеранами, В.В. Каданникова пытали о недавно организованном при участии «АвтоВАЗа» другом СП - «Лада-Мононор», которое, ничего не производя, не только платит более высокие оклады своим работникам, нежели заводчанам, но и выделило весьма значительную по тем временам сумму в 100.000 руб. на благотворительные цели. Откуда деньги? Формальные доводы Каданникова, что СП имеет свой расчетный счет, вправе зарабатывать и распоряжаться собственными средствами без ведома заводского руководства, не переубедили задавшего этот вопрос опытного инженера ВАЗа. Он полагал, что, создавая коммерческие структуры, а тем более передавая им на баланс заводское оборудование и имущество, руководство завода обязано жестко контролировать их бюджет и деятельность, добиваясь, чтобы прибыль шла не «чужому дяде», а в доход предприятия^⁶³.

К середине 1990-х гг. АО «АвтоВАЗ» уже создал несколько десятков дочерних предприятий, сформировав за счет собственных средств их уставной капитал и предоставив юридическую самостоятельность. Среди них были построенные в советские годы и традиционно находившиеся в кооперации с ВАЗом Серпуховской автозавод (уставной капитал около 41 млн.. руб.), Скопинский (около 109 млн.. руб.) и Димитровградский (более 807 млн.. руб.) автоагрегатный заводы. В отдельные коммерческие структуры были преобразованы и «столпы» заводской «социалки» - строительная компания «АвтоВАЗстрой» (уставной капитал более 421 млн.. руб.), транспортная АО «АвтоВАЗтранс» (около 163 млн.. руб.), доставлявшая работников на работу и с работы; а также АО «АвтоВАЗторг» (около 20 млн.. руб.) и АО «Комбинат общественного питания» (более 83 млн.. руб.) и др. Однако лидером по уставному капиталу в 1995 г. оказалась малоизвестная фирма «Алламано С.Р.Л.» явно постсоветского происхождения, с переданным ей из заводского бюджета фантастическим по сравнению с указанными выше уставными фондами капиталом в 5 млн.. 700 тыс. долларов и 1 млрд. 333 млн.. 750,6 тыс. руб.^⁶⁴ Жизнь показала, что «непрозрачность» бизнеса сильно вредит имиджу ВАЗа, а политика отпуска бывших структур ПО «АвтоВАЗ» «на вольные хлеба» была ошибочной. С конца 1990-х гг. АО «АВТОВАЗ» пришлось потратить немало усилий для того, чтобы восстанавливать и свою репутацию, и утраченное реальное влияние на собственных дочерних предприятиях.

Удачные коммерческие начинания в Тольятти трудно было скрыть, тем более что они, как правило, «материализовывались» в строительстве шикарных загородных вилл неподалеку. В 1991 г. под прицелом общественного внимания оказалось МП ОО с запоминающимся названием «Атака». Учитывая, что парк автомобилей в Тольятти все время увеличивался, а число бензоколонок осталось прежним и на заправочных станциях скапливались очереди, коммерческая дирекция ВАЗа, его дочернее предприятие «АвтоВАЗтранс» и Автозаводский райсовет Тольятти учредили малое предприятие. «Атаковав» кошельки прежде всего автолюбителей - работников ВАЗа, «Атака» заправляла бензин, качество которого зачастую оставляло желать лучшего, по коммерческой цене прямо с бензовозов^⁶⁵. Наблюдавшаяся с начала 1990-х гг. дифференциация как официальных зарплат, так и реальных доходов рядовых работников, с одной стороны, и руководства, с другой, стала серьезным испытанием для «вазовского братства». Наличие в это период сразу нескольких «плоскостей», по которым на социально-психологическом уровне шло разделение на «мы» и «они», существенно усложнило ситуацию на предприятии и в городе в целом. Социально-экономическая ситуация и микроклимат внутри коллектива оказывали заметное влияние на состояние производственной дисциплины, качество работы и производственные показатели в целом.

Blog

С. В. Журавлев Переход от советской к постсоветской экономике (на примере ОАО «автоваз») Предварительные замечания А) Воснове доклад