Г. П. Щедровицкий знаки и деятельность предварительные замечания тема, объявленная в заголовке моего доклад
| Вид материала | Доклад |
- С. В. Журавлев Переход от советской к постсоветской экономике (на примере ОАО «автоваз»), 626.18kb.
- Тема моего доклада не сформулирована или доклад не соответствует теме, 100.25kb.
- А. А. Потапов институт радиотехники и электроники им В. А. Котельникова ран, Москва,, 121.9kb.
- Проектирование автоматизированных учебных курсов предварительные замечания, 607.38kb.
- Текст Предварительные замечания, 1656.02kb.
- Предварительные замечания, 2987.54kb.
- Русская разговорная речь предварительные замечания, 601.14kb.
- * предварительные замечания, 4102.31kb.
- * предварительные замечания, 4010.27kb.
- П. Г. Щедровицкий "Концепция или понятие культурной политики" Доклад, 394.86kb.
Г.П. Щедровицкий
ЗНАКИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Тема, объявленная в заголовке моего доклада, очень сложна и объемна. И хотя я выделил в ней достаточно узкий вопрос, он все равно настолько обширен, что это исключает всякую возможность систематического и строгого изложения. Поэтому сегодня я буду пользоваться худо естественным методом Эйнштейна: я буду рисовать перед вами разорванный башмак, потом небритую физиономию, а связи и необходимые переводы между одним и другим вам придется устанавливать самим.
После этой краткой характеристики метода изложения постараюсь изложить цели и задачи моего доклада.
Хотя знаки и знаковые системы, взятые в их частных видах как речь - язык, музыка, картины и скульптура, личные знаки и т.п., уже давно, во всяком случае с Гераклита, стали предметом философского и научного анализа, а Платон уже вводил или пытался ввести первое понятие о знаке, до сих пор мы испытывает затруднения при определении понятий знака и знаковой системы. Наверное можно сказать даже резче - что у нас до сих пор, по сути дела, нет этих понятий. Я думаю, что это общепринятое мнение. В частности, я могу сослаться здесь на мнение А.Ш. Шаффа, автора весьма широкой компилятивной работы по этой проблеме. "Как в разговорном языке, так и в попытках научного уточнения понятий поражает огромная многозначность термина "знак". Поражает одновременно необычайная неустойчивость и даже просто произвольность в терминологических различиях между "знаком", "признаком", "символом" и т.д. (Введение в семантику. - М., 1963. - С.175 - 176). Для обоснования справедливости этого мнения - А.Ш. Шаффа и моего собственного - можно было приводить различные определения и точки зрения, сопоставлять их друг с другом, фиксировать различия их в содержании и смысле и т.д. и т.п. Но я не буду этого делать, полагая, что в указанной выше работе А.Ш. Шаффа вы сможете, если пожелаете, найти весь необходимый материал размышлений. Я буду исходить из этого, как из факта, и постараюсь выделить на этом материале один момент, кажущийся мне наиболее существенным с точки зрения общих целей и задач моего доклада.
При анализе разных определений знака и знаковой системы поражает не только их разнообразие, но также и различие тех категорий, с точки зрения которых эти определения вводятся.
Группируя различные определения знака по их категориальному признаку, мы можем выделить пять основных категорий. Это - вещь, свойство, отношение, употребление и понимание. Два последних обычно связываются с процесуальностью в существовании знака, с теми или иными кинетическими моментами, и поэтому мы можем говорить об определении знака как процесса, рассматривать характеристики его как употребление или как понимания в качестве вариантов трактовки его как процесса.
Но это последнее относится уже к последним 4-м десятилетиям, и наиболее распространенными и шире всего принятыми являются три первых трактовки.
Вместе с тем, опыт теоретических исследований знака, все попытки построения его понятий, убеждают нас в том, что как знак, так и знаковые системы не могут рассматриваться ни как вещи, ни как свойства, ни как отношения. Я опять-таки не могу и не буду останавливаться на подробном обосновании этого тезиса, предполагая, что соответствующий материал по истории науки достаточно хорошо известен собравшимся. Тех, кто заинтересуется этим вопросом, отсылаю к нескольким своим работам, посвященным этой теме (Прим. 1), и опять буду считать указанные выше обстоятельства установленными.
Таким образом, анализируя различные попытки определения понятия знака, я хочу выделить не столько разнообразие их и многозначность соответствующих терминов, сколько, во-первых, неадекватность их, во всяком случае тех, которые наиболее распространены, во-вторых, различие категорий, используемых при этом. Именно в этом я вижу причину наших главных затруднений, причину того, что до сих пор не удалось выработать удовлетворительные понятия знака.
Критическое отношение к понятиям, с одной стороны, и критическое отношение к категориям, с другой, существенно и принципиально различны. В первом случае нас не удовлетворяют результаты наших исследовательских процедур, во втором случае нас не удовлетворяют сами процедуры и методы анализа, накопленные человечеством. В первом случае мы говорим, что у нас плохи знания о знаке и знаковой системе. Во втором случае мы говорим, что не умеем исследовать знаки и знаковые системы, что мы не знаем, как это делать, что мы не знаем, как получить удовлетворительные знания. Именно в этом я вижу основную и принципиальную характеристику нынешней познавательной ситуации в семиотике и других научных дисциплинах, связанных с исследованием знака и знаковой системы. И это, естественно, приводит меня к первой формулировке целей и задач работы: они, как представляется, состоят не в том, чтобы искать какие-то новые определения и строить какие-то новые понятия, исходя из уже существующих, перечисленных выше категорий, а в том, чтобы найти новую категорию, которая соответствовала бы "природе" знака и знаковых систем.
Эта цель может быть обоснована еще с одной стороны. Зафиксировав разнообразие понятий знака и многозначность соответствующих терминов, А. Шафф делает из этого вывод, что пытаться объединить существующие представления и понятия бессмысленно именно из-за их многообразия и многозначности. Отказавшись от этой задачи, он хочет выработать новое понятие и новое определение, которое бы заместило и сделало ненужными все прежние. По существу, он отказывает всем ныне существующим определениям в правильности и истинности.
Я хочу здесь заметить, что этот путь, конечно, весьма прост и выгоден в практическом отношении. Он позволяет каждому исследователю крепко держаться за свое собственное представление и отвергать чужие представления и понятия как неправильные и ложные. Но когда эту точку зрения принимают все исследователи, то общение между ними становится невозможным, а вместе с тем становится невозможным совместное кооперирование и развитие науки. Поэтому я хочу занять принципиально иную позицию. Я хочу считать и утверждаю это, что во всех или почти во всех выработанных к настоящему времени понятий знака и знаковой системы зафиксирован какой-то кусочек истины, что все они, следовательно, должны быть приняты во внимание, что ни одно из них не может быть отброшено и что потому единственной законной и необходимой научной задачей может быть лишь задача синтеза и объединения всех этих представлений.
Эта принципиальная методологическая установка вновь возвращает нас к проблеме адекватного категориального определения знака. Если мы предполагает, что все или почти все существующие понятия знака фиксируют какую-то реальную сторону объекта и если, вместе с тем, нам приходится говорить, что эти определения и понятия крайне разнородны, трудно совместимы друг с другом или даже исключают друг друга, то наверное, причина этого заключена в неадекватности наших категорий: с точки зрения их структуры и их возможностей существующие понятия и определения несовместимы, а если мы введем какую-то новую категорию или новые категории, то объединение их становится возможным. Таким путем мы приходим ко второй и более детальной формулировке наших целей и задач. Мы не можем отбросить существующие понятия знака, мы должны совместить и объединить их друг с другом, но для этого нужно создать, выработать какую-то новую категорию, на основе которой или с помощью которой это можно было бы сделать.
Таким образом, я почти закончил формулировку целей и задач моего доклада, но хотел бы пояснить их еще с одной стороны, собственно, с методологической стороны. Современные исследования по методологии показали, что наука не может быть сведена только к знаниям или, выражаясь более точно, к одной единственной логической единице, которую раньше было принято называть знанием. Сегодня мы знаем по крайней мере восемь типов таких логических единиц и еще несколько более сложных инфра- или суперединиц, объединяющих единицы первого уровня. Обычно принято, изображая эти единицы в рамках одного целого, зарисовывать их в виде блок-схемы, особым образом изображающей состав, а иногда и структуру науки, или точнее того, что называется научным предметом.
В число этих логических единиц входят: 1) эмпирический материал науки, 2) средства науки, языки разного типа, оперативные системы, математики, понятийные схемы и т.д., 3) методы, фиксирующие процедуры научно-исследовательской работы, 4) онтологические схемы, картины и т.д., 5) модели, изображающие те или иные объекты изучения, 6) знания, объединенные в систему теорий, 7) проблемы науки и 8) задачи научного исследования.
Проблемы и задачи занимают в блок-схеме особое место, т.к. они носят рефлективный характер по отношению к другим логическим единицам: они фиксируют отношение между наполнением разных блоков системы науки и определяют процессы научно-исследовательской работы, перестраивающей это наполнение (Прим. 2). Создание новой категории, адекватной таким объектам исследования, какими являются знаки и знаковые системы, отражается на всех перечисленных выше блоках научного предмета. Я думаю, вы понимаете, насколько сложной и объемной может быть задача введения новой категории по всем блокам научной системы. Поэтому я решил ограничить свою работу одним лишь блоком - блоком онтологии, задающим общее представление той действительности, которая создается данной наукой и изучается в ней.
Такое ограничение вполне допустимо, т.к. блок онтологии занимает в системе научного предмета с одной стороны центральное, а с другой стороны весьма обособленное место. Все другие блоки с одной стороны отображают свое содержание на онтологические картины, а с другой стороны зависят от онтологии и часто строятся на ее основе или во всяком случае обосновываются ею. Поэтому онтологические картины науки можно рассматривать во многом независимо от всех других блоков и, вместе с тем, считать, что все другие блоки нами при этом как-то схватываются и учитываются, поскольку они уже отразили свое содержание в блоке онтологии. Таким образом, анализ возможных онтологических картин семиотики или более точно, построение этих картин, будет одним шагом, при этом первым и относительно обособленным, в построении категории, и он, следовательно, предполагает вслед за собой целый ряд других шагов, направленных на определение и построение соответствующей этой онтологии средств и методов, моделей объектов, эмпирического материала, проблем и задач и, наконец, теоретических знаний.
На основе сказанного я могу еще раз уточнить цель и задачи моего доклада: нужно построить такое онтологическое представление, которое дало бы нам основание для создания модели знака, объединяющей непротиворечивым образом все, или почти все, из того, что нам сейчас известно о знаках и знаковых системах.
Эта последняя формулировка окончательно уточняет цели моего сегодняшнего доклада, ограничивает их от всех других близких им. На этом я могу остановиться и перейти непосредственно к основному содержанию, намеченному заголовком темы. Здесь мне придется говорить о двух принципиальных позициях в онтологии и космологии, существующих в современной философии.