Игорь владимирович вишев

Вид материала

Библиографический указатель

Содержание Список литературы Проблема отчуждения

Подобный материал:

• Роман Петрович Костюченко, Николай Владимирович Максимович, Сергей Владимирович Мыльников,, 1886.15kb.
• Игорь владимирович арнольд, 72.92kb.
• Программа кооперационной биржи «Информационные технологии», 56.27kb.
• Шкурлов Игорь Владимирович, 101.58kb.
• Игорь Владимирович Ларсон, 2977.21kb.
• Программа дисциплины Коммуникационное сопровождение инвестиционных процессов для направления, 103.75kb.
• Коган Ефим Яковлевич Осовецкая Нина Яковлевна Прудникова Виктория Аркадьевна Шиян Игорь, 595.97kb.
• Мыслитель, творец, педагог, 203.36kb.
• Внастоящей работе проведен анализ зависимостей затухающих акустических колебаний отливок, 47.5kb.
• S. Brusnik Игорь Владимирович Волков. Мечта летать, 1676.75kb.

Список литературы

¹ Феофанов К.А. Сценарные возможности социальной рискологии /К.А. Феофанов // Социально-гуманитарные знания. 2005. № 6. С. 102.

² Там же.

³ Общество риска и человек в XXI веке: альтернативы и сценарии развития. Москва-Саратов, 2006.(с.240–241)

⁴ Заров Д.И. Общество риска и человек в XXI веке / Д.И. Заров, Г.Н. Петрова, В.А. Фриауф // Вестник Российского философского общества. 2006. № 3. С.24.

⁵ Вишев И.В. Проблема реального бессмертия человека и его воскрешения в условиях риска / И.В. Вишев // Общество риска и человек в XXI веке: альтернативы и сценарии развития. Москва-Саратов, 2006. С. 289-293.

⁶ Человек. 2006. № 5. С. 52.

⁷ Там же. С. 59.

⁸ Там же.

⁹ Там же.

¹⁰ Там же. С. 60.

¹¹ Там же. С. 61.

¹² Вишев И.В. Концепция практического бессмертия человека и его реального воскрешения / И.В. Вишев //Челябинский гуманитарий: сборник научных трудов членов Челябинского отделения Академии гуманитарных наук. 2006. № 1. С.49-53.

¹³ Эволюция. 2006. № 3. С.133.

¹⁴ Прайд В. Влияние интеллекта на эволюцию человека или первая аксиома трансгуманизма / В. Прайд // Эволюция. 2006. № 3. С.134.

¹⁵ Артюхов И. Трансгуманизм в России: исторические корни и современное состояние / И. Артюхов // Эволюция. 2006. № 3. С.141-143.

¹⁶ Медведев Д. Распространение в России трансгуманистических взглядов на научно-технический прогресс / Д. Медведев // Эволюция. 2006. № 3. С.143-145.

¹⁷ Герасимов И. Бессмертие и коммунизм / И. Герасимов // kprf.ru / Правда.info / 16.01.2007. С.8-9.(с.241)


ПРОБЛЕМА ОТЧУЖДЕНИЯ

ЧЕЛОВЕКА И ДОСТИЖЕНИЯ ЕГО

ПРАКТИЧЕСКОГО БЕССМЕРТИЯ

//Челябинский гуманитарий: сборник научных трудов членов Челябинского отделения Академии гуманитарных наук. — Челябинск: ЧелИРПО, 2007.  — № 2. — С.101–108.


Проблема отчуждения — одна из основных в философии. Центральная категория этой области знаний отражает специфические сущностные стороны бытия человека. Так, в правовой сфере отчуждением понимается как юридический акт, по которому собственность передаётся от одного лица другому. Это понимание получило особое распространение с XVII столетия в связи с разработкой идей об общественном договоре. Отчуждение в психологии обозначает состояние эмоционально-чувственной отстранённости, чуждости кому- или чему-либо, не исключая самого себя. «В философии, — подчёркивается в «Новой философской энциклопедии», категория «отчуждение выражает такую объективацию качеств, результатов деятельности и отношений человека, которая противостоит ему как превосходящая сила и превращает его из субъекта в объект её воздействия» [1, с.181]. Именно последнее положение и констатирует состояние отчужденности.

Отмечая нарастающую актуальность проблемы отчуждения, например А.А. Грицанов и В.И. Овчаренко, подчёркивают, что «по мере движения исторического процесса отчуждение и самоотчуждение человека приобретают всё более масштабный характер и в конечном счёте обретают статус комплексной глобальной проблемы» [2, с.123]. Справедливо определяется и значение её философского осмысления. «Выступая как индикатор контролируемости и нормальности развития человека и его истории, — считают они, — проблема отчуждения и самоотчуждения человека являет собой один из центральных вопросов любой подлинной философии, что и обуславливает неуклонное возрастание её удельного веса в системе мирового философского знания» [2, с.123]. Перечислив типичный набор экономических и социально-политических путей и средств решения проблемы отчуждения и самоотчуждения человека (устранение войн, организация ненасильственного мира, обеспечение прав и свобод людей, оперативная переориентация античеловеческих экономик в целях удовлетворения жизненных потребностей и интересов человека и т.п.), эти авторы заключают: «Главной приоритетной ценностью общества и его истории может быть только человек и его личность» [2, с.124]. Все это, несомненно, верно.

Но, как ни странно и не печально, у этих авторов впрочем как и у большинства других, исследующих данную проблему, не нашлось места (с.101–102) для рассмотрения идеи достижения практического бессмертия человека, реализация которой как раз призвана сохранить и развить самоценность человеческой личности, до сих пор неотвратимо разрушаемых смертью. Иначе любые заявления о приоритетности ценности человека оборачиваются в итоге пустой декларацией, ибо нет большей несвободы для него, чем смерть. О подобной узости и непоследовательности подходов и взглядов на проблему отчуждения и самоотчуждения человека свидетельствует и история её решения.

Так, особо значимое место и роль категория отчуждения обрела в гегелевском философском учении, в котором она обозначала переход абсолютной идеи как философского обозначения мирового разума из царства чистой мысли, т.е. из области свободного развития, в своё инобытие — в природу как бы утрачивая эту способность, чтобы, пройдя сквозь неё, вернуться к самой себе в человеческом духе и его истории. В ходе своего самопознания, самораскрытия абсолютная идея приходит к абсолютной свободе, высшей формой которой оказывается именно философия. Однако, по сути дела, речь, в конечном счете, идёт, пусть и весьма в идеалистически искажённой форме, как раз о человеческом познании, т.е. о бытии всё того же человека, об отчуждении исключительно в духовной сфере.

В фейербаховской философии через понятие отчуждение раскрываются гносеологические причины религии. В этом именно состоит одна из главных заслуг фейербахианства. Сущность религии в нём усматривается в отчуждении индивидом своей родовой сущности и переносе её качеств на высшее существо  — бога. Неотчуждённое же состояние человека связывалось с чувственностью как противопоставление отчуждённому миру непосредственное взаимоотношение человека с человеком, когда человек человеку становится богом в мире любви. Таким образом, в данном случае происходит уже прямая апелляция к человеческому бытию, хотя по-прежнему только в духовной области. Это ценное обстоятельство не получило однако у Л. Фейербаха сколько-нибудь последовательного развития, поскольку он не смог выявить глубинные причины отчуждения человека в религии и ответить на целый ряд других принципиально значимых вопросов.

Важнейшие шаги на этом пути были сделаны основоположниками марксистской теории. Специфическую роль в этом отношении сыграло такое сочинение К. Маркса, как «Экономическо-философские рукописи 1844 года». [3, с.41-174]. Работа эта увидела свет почти 90 лет спустя, но основные исходные идеи нового учения были в ней уяснены. Главная из них как раз состояла в том, что человек с объективной необходимостью отчуждается в обществе, в котором господствует частная собственность, и что отчуждение это может быть преодолено лишь в исторической перспективе коммунистического будущего человечества. (с.102–103)

Для любой формы человеческого отчуждения, в том числе и религиозной, базисным, по К.Марксу, является экономическое отчуждение, или отчуждённый труд, т.е. труд по принуждению, подневольный труд. Это в первую очередь справедливо по отношению к пролетариям. Действительно, рабочему оказываются чужыми, а значит чуждыми, и исходные материалы труда, которые в конечном счёте берутся из природы, но которыми владеют капиталисты, и продукты труда, поскольку они ему также не принадлежат. Чем дальше, тем в большей степени всё это становится отчужденным и подчиняющим его. Принудительным оказывается и сам труд для рабочего, ибо у него нет иного выбора. Такой труд отнимает у рабочего его «родовую жизнь, его «родовую сущность», так как он относится и к природе, и к производству не как свободный человек, а именно как «рабочий», т.е. отчуждённо, как к чуждому, в конечном счёте, даже враждебному. Отчуждённый труд обусловливает отчуждение между людьми, включая рабочих, конкурирующих в условиях безработицы. Но в условиях отчуждённости оказываются и капиталисты, причём не только потому, что конкурируют между собой, но и потому, что у них нет своей рабочей силы, они зависят от неё, т.е. от рабочих. Объективно отчуждённые люди не могут не переживать чувства отчуждённости, взаимных претензий, взаимного классового осуждения и ненависти в самых различных формах её проявления вплоть до самых крайних. Примирить противоположные интересы людей отчуждённых в условиях господства частной собственности в принципе невозможно, упования на создание между ними «полюбовных» отношений сугубо иллюзорны. Устранить отчуждённый труд и отчуждённые отношения между людьми можно только через уничтожение частной собственности, т.е. через реализацию коммунистической перспективы. В процессе такой направленности истории труд станет превращаться из вынужденного средства существования в средство саморазвития человека, его лучших личностных свойств и способностей, обретая поистине свободную деятельность. Идеальный философский образ человека, рисующийся Марксу, — это универсально развитая личность, живущая в единстве и гармонии с внешней и своей собственной, внутренней природой. Маркс называет такой идеал «завершённым натурализмом» и «завершённым гуманизмом» в их диалектической взаимосвязи [3, с.116], путь к которому лежит не только через упразднение частной собственности, но и развитие производства, совершенствование общественных отношений и духовной, прежде всего нравственной, жизни людей. Но тут и возникает главный вопрос — является ли такой гуманизм, как и натурализм «завершённым», если по-прежнему предполагается неустранимость смерти человека? Это пока что смертнический или мортогуманизм.

Резюмируя сказанное, можно констатировать, что история человечества — противоречивый процесс расширения сферы свободы человека и преодоление его несвободы. Последняя означает существование различ-(с.103–104)ных форм ограничения жизни и деятельности человека, которые налагаются довлеющими над ним природными и общественными условиями человеческого бытия. Именно эти ограничения порождают у человека ощущение и осознание чуждости ему природы, общества, других людей и своей самости. В связи с этим и была как раз выработана категория отчуждения, «описывающая парадоксальность человеческого бытия, процессы и ситуации, в которых человек становится чужд своей собственной деятельности, ее условиям, средствам и результатам и самому себе» [4, с.35] , как «инобытие свободы, ее противоположность» [5, с.30]. Эта дилемма свободы и несвободы человека, его отчужденности в мире и процесс её преодоления действительно непременно интересовали и волновали людей.

Но как уже отмечалось, в литературе на эту тему и раньше, и теперь речь главным образом идет об отчуждении человека исключительно в экономической и социально-политической сферах его бытия. Данная проблематика, безусловно, актуальная и острая, до сих пор как бы заслоняла, вызывая глубокое сожаление, триединую проблему жизни, смерти и бессмертия человека, особенно её третью составляющую. Смерть при этом представляется как некий непреложный феномен, уделять сколько-нибудь значительное внимание которому и бесполезно, и не нужно, ибо изменить данную трагическую ситуацию будто бы к лучшему заведомо нельзя.

Так, в Глоссарии к книге Л.Е. Моториной «Философская антропология» этот феномен определяется следующим образом: «Смерть — 1) естественный конец всякого живого существа; 2) завершающий момент человеческой жизни» [6, с.236]. Автор утверждает: «Конечность бытия человека, ограниченность его жизни во времени постоянно рождали у него стремление выйти за свои собственные границы, обрести способность самотрансцендирования» [6, с.153]. Человек, не находя научной опоры в решении этой проблемы, нередко обращается со своими упованиями к «Абсолюту», который определяется в тех же Глоссариях как «духовное первоначало всего сущего, которое мыслится как нечто единое, всеобщее, безначальное и бесконечное и противопоставляется всякому обусловленному бытию» [6, с.233]. Иными словами, под ним понимается бог, будто бы способный «даровать» личное бессмертие (в том числе и в виде вечных адских мучений). Однако, как бы там ни было, смерть остается, с точки зрения подобных верований, непременным условием именно посмертного существования, т.е., по существу дела, проблема остаётся принципиально неразрешённой.

В качестве ещё одной иллюстрации типичного сегодня отношения философов к проблеме жизни, смерти и бессмертия человека можно привести книгу В. Губина и Е. Некрасовой, также посвящённую вопросам философской антропологии. «Смерть, — считают они, — важнейший фактор нашего понимания сущности жизни. Только вглядываясь в лицо смерти, мы начинаем любить жизнь. Если бы не было смерти, жизнь была бы бес-(с.104–105)смысленна» [7, с.199]. Такова суть обоснования и оправдания необходимости смерти, её апологии. При этом делается ссылка на древнегреческую мифологию, в которой будто бы самым страшным приговором считалось именно бессмертие. Но это совершенно неверно, такой ссылкой просто пытаются дезавуировать саму идею личного бессмертия. Дело в том, что действительно, есть такие мифы (например о богине Эос и её муже Титоне), в которых подчёркивается бессмысленность бессмертия, утрата его несомненной ценности, если оно не сопровождается сохранением молодости и достойных условий существования человека. Но это уже совсем иная проблема. Уместно также напомнить ещё об одном: те же древние высказали очень верную мысль, что если бы бессмертие было бы злом, то боги не наделили бы себя этим свойством, «пожалев» людей.

Эти авторы, негативно относясь к идее личного бессмертия, приводят, в частности, такое возражение против него. «Что может быть страшнее бессмертия,  — вопрошают они, — хотя в тысячах книг, романов, трактатов бессмертие преподносилось как главная мечта человечества» [7, с.199]. И продолжают: «Представьте себе, что вы бессмертны – уже умерли ваши родственники и друзья, дети и дети ваших детей, а вы всё живёте и живёте, абсолютно одиноким и заброшенным в чужие, не понятные вам времена и культуру» [7, с.199-200]. Абсурдность подобного «довода» столь очевидна, что отвечать на него становится даже как-то неловко. Поэтому вполне законно возникает вопрос, неужели он и в самом деле, приводится всерьёз? Действительно, во-первых, известно множество примеров, когда люди, и не будучи бессмертными, потеряв всех своих родных и близких, продолжали жить, поскольку для них (если они в здравом уме и в доброй памяти), было противоестественно уйти из жизни, утратить её радость, не использовать остающуюся возможность принести благо себе и другим. Во-вторых, бессмертный человек, несомненно, будет воспринимать развивающуюся культуру, находясь в ней и развиваться вместе с прогрессом этой культуры, и потому она никогда не станет ему «непонятной». В-третьих, и это главное, - личное бессмертие должно стать достоянием всех людей, а значит и родных и близких тоже, потому никогда не возникнет той отталкивающей ситуации, о которой пишут эти авторы, скорее как раз наоборот. Наконец, в-четвертых, ни смерть, ни бессмертие не должны быть принудительными, ни тем более наказанием, как например, в легенде об Агасфере. Человек должен быть свободным в выборе между тем и другим, хотя несомненно, он предпочтёт последнее. Сегодня, по моему убеждению, доминирующим пафосом должен стать научно-оптимистический поиск путей и средств достижения личного бессмертия, а не противостояние ему.

Необходимо ясно осознать, что именно отсутствие позитивного решения проблемы личного бессмертия обусловливает в решающей степени и конечном счете наиболее глубинную отчужденность человека в природе, обществе, в отношениях с другими людьми, ибо, и в самом деле,(с.105–106)нет большей несвободы для человека, чем его смерть. Такое прискорбное положение вещей определило то обстоятельство, что в современном индивидуальном и общественном сознании продолжает доминировать смертническая парадигма, порожденная и глубоко укорененная многотысячелетней смертнической историей людей, их неколебимым убеждением — все они смертны, каждый человек обязательно должен умереть.

Эта драматичная и, в конечном итоге, трагичная по своей сути жизненная коллизия каждой без исключения личности, мыслящей и чувствующей, но особенно  — творческой, естественно, не могла оставить людей индифферентными к данной проблеме, настоятельно требовала от них поиска того или иного ее решения. В нем прослеживается очевидная тенденция смены по началу пессимистических представлений на этот счет более поздними — оптимистическими, как в мифологии и религии (бессмертны только боги, но не люди и вера в посмертное существование), так и в научных воззрениях (неотвратимость смерти и решение проблемы достижения практического бессмертия человека и его реального воскрешения) [8, с.49-53]. В этой связи уместно заметить, что в последнее время появилась точка зрения согласно которой оптимизм и пессимизм представляют собой крайности, снимаемые реализмом. С ней трудно согласиться. Вспомним известный образ для их различения с «полстаканом воды», когда оптимисты подчёркивают её наличие, а пессимисты отсутствие, хотя и те и другие исходят из одной и той же реальности. Иными словами, оптимизм и пессимизм эти различные подходы к оценке реальной действительности и тенденции её развития.

Это замечание становится сегодня тем более значимым, что в наше время сложилась явно кризисная ситуация. Она прежде всего выражается в ежегодном сокращении численности россиян на многие сотни миллионов человек вследствие проводимой политики, базирующейся на капиталистической экономике, значительного преобладания смертности над рождаемостью, роста сердечно-сосудистых и других заболеваний, действия таких смертоносных причин, уносящих десятки тысяч людей, как убийства, самоубийства, автокатастрофы, производственные травмы, отравление алкоголем и многие иные. В этих условиях пессимистические настроения получают всё более серьёзные основания, понимание и поддержку, умаляя роль жизнеутверждающей оптимистической перспективы развития страны, в том числе в области борьбы со смертью человека, за его личное бессмертие.

Данная ситуация чревата серьезнейшими последствиями и самыми различными осложнениями. Она настоятельно требует нетривиальной постановки проблем, а также поиска наиболее действенных путей и средств их решения. Концепция практического бессмертия человека и его реального воскрешения рассматривает целый ряд важнейших из них. Например, решение таких проблем, как существенное постарение населе-(с.106–107)ния и порождаемых ею многочисленнейших коллизий; сокращение продуктивного периода человеческой жизни, вызывающее все более серьезные осложнения; устранение необходимости смены поколений, подразумевающей обязательность смерти, и ряда других предполагается осуществить посредством сохранения молодости людей, точнее — удержания их телесной и духовной жизнедеятельности на пике ее оптимальных параметров; опасную перспективу «недонаселения» планеты — интенсивным использованием еще необжитых ее пространств и освоением космоса.

Возможность сохранения молодости человека, достижения его практического бессмертия и воскрешения (причем именно Гомо сапиенс, а не транс-, не постчеловека) представляется вполне реальной благодаря дальнейшей разработке метода клонирования человека, расшифровке его генома, теломерной терапии, регенерации стволовых клеток и эмбриональной ткани, успехам протеоники, развитию нанотехнологии, приемов так называемой «загрузки» и т.п. Главное заключается в том, что если прежде результатом замены органов обновляемого человеческого индивида представлялся некий монстр, что-то вроде киборга, дискредитирующего идею бессмертия, то, согласно современным взглядам, это должно быть то же самое живое существо, постоянно регенерирующее, восстанавливаемое «родными по плоти» органами и тканями. В этой концепции разрабатываются также философские, культурологические, нравственно-гуманистические и ценностные аспекты данного круга проблем.

Основной вывод: смертнический гуманизм, особенно отчетливо выраженный с начала эпохи Возрождения, сменяется в XX веке и начале III миллениума бессмертническим гуманизмом - иммортогуманизмом. Открываются неведомые ранее и вызывающие обоснованный оптимизм перспективы преодоления отчуждения человека, которое обусловлено его нынешней смертностью, в отношении к природе, обществу и самому себе. В то же время реалистичность данного подхода требует допустить, что людям вряд ли удастся абсолютно исключить смерть, а значит и полностью феномен отчуждения. В этом смысле прав Д. Приходько, который справедливо полагает: «Как нет предела для социального совершенства общества, так нет предела и для преодоления его отчужденных состояний» [9, с.7]. И далее он уточняет: «Процесс этот беспределен в пространстве и времени и в этом отношении совпадает с историческим процессом человечества» [9, с.7]. Однако, к сожалению, проблема достижения реального личного бессмертия как одного из важнейших факторов последовательного преодоления человеческого отчуждения также выпала из поля зрения этого автора. Когда в нашем случае речь идет о невозможности абсолютного устранения отчуждения, имеется в виду то обстоятельство, что даже при достижении практического бессмертия человека в принципе не исключается возможность смерти по тем или иным внешним причинам (травмы и т.п.). Именно в этой связи и обретает особую значимость науч-(с.107–108)ное решение проблемы восстановления человеческой жизни, или реального воскрешения человека. Оно исключит всякого рода мошеннические приёмы вроде Г.Г. Грабового, подтвердит несостоятельность моратория и запретительных законов относительно клонирования человека и других значимых исследований, осуществить заветное чаяние людей о неограниченно долгой и достойно жизни. [10, с.136-146; 11, с. 289-293 и др.].

Эти реальные возможности, безусловно, должны быть философски осознаны, конструктивно обсуждены и практически осуществлены. Таково веление времени.


Литература.

1. Новая философская энциклопедия. - В IV томах. Т.III.-М.: 2001.
   
2. Грицанов А.А., Овчаренко В.И. Человек и отчуждение. – Мн.: 1991
   
3. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Изд. 2. – Т.42.
   
4. Новый социально-философский словарь. – Екатеринбург.: 1993.
   
5. Лапин Н.И. Кризис отчуждённого бытия и проблема социокультурной реформации // Вопросы философии. – 1992. - №12.
   
6. Моторина Л.Е. Философская антропология: Учебное пособие для вузов. – М.: 2003.
   
7. Губин В., Некрасова Е. Философская антропология: Учебное пособие для вузов. – М.: 2000
   
8. Вишев И.В. Концепция практического бессмертия человека и его реального воскрешения // Челябинский гуманитарий: Сборник научных трудов членов Челябинского отделения Академии гуманитарных наук. – 2006. - №1.
   
9. Приходько Д. Отчуждение и пути его преодоления. Диссертация в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора философских наук. – Томск: 1995.
   
10. Вишев И.В. Новое направление конкурентной борьбы стран и регионов за качество человеческой жизни // Конкурентоспособность России и качество жизни: // Материалы XXIII Международной практической конференции. – Челябинск: 2006. – Ч. V.
    
11. Вишев И.В. Проблем ареального бессмертия человека и его воскрешения в условиях общества риска // Общество риска и человек в XXI веке: альтернативы и сценарии развития. – Москва-Саратов: 2006.(с.108)