Geum.ru

Р. Ж. Абдильдина История философии

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   44   45   46   47   48   49   50   51   52
логической модели знания-языка и общей формы предложения. В ней, по замыслу ученого, должна быть ясно выявлена сущность любого высказывания, а, следовательно, должна быть раскрыта и форма постижения факта - основы подлинного знания о мире.

Витгенштейн начинает с прямого заявления о том, что мир есть совокупность фактов, но не совокупность вещей, следовательно, задачей изучения науки, логики является изучение фактов, изучение взаимоотношения фактов, их связи с другими предложениями научного знания.

Людвиг Витгенштейн, также как Рассел, считал, что наукой, научным знанием являются естествознание, логика, метафизика же, или философия не занимается непосредственно изучением мира, она выясняет смысл, осмысленность предложений, понятий и т.д.

В основе «Логико-философского трактата» лежат три основных принципа:

1. толкование элементарных (атомарных) высказываний как логических картин простейших ситуаций; 2. понимание сложных (молекулярных) высказываний, полученных с помощью логических связей, истинность или ложность которых определяются истинностью значений входящих в них элементарных предложений, - как логических комбинаций элементарных предложений, с которыми соотнесены факты; 3. совокупность истинных высказываний в результате мыслится как картина мира.

В «Логико-философском трактате» была представлена логическая модель «язык - логика – реальность», проясняющая, по убеждению автора, границы познавательных возможностей постижения мира, определяемые структурой и границами языка. Осмысленные высказывания составляют информативные повествования о фактах и событиях в мире, они охватывают все содержание знания, форму же знания должна обеспечить логика.

Витгенштейн в молодости увлекался идеями Шопенгауэра, теорией Маха, на формирование его философских взглядов оказало также воздействие философское учение Юма. Все это не прошло для него даром, в своей философской концепции ученый подверг решительной критике многие фундаментальные философские понятия. В частности, он первый после Юма, подверг тщательной критике категорию причинности, которая, по его мнению, не имеет никакого объективного значения. Категория причинности, согласно Витгенштейну, имеет только психологическое значение, то, что было в прошлом не является основанием для объяснения будущего, причинность поэтому есть лишь психологическая привычка.

Предложения философии, по мнению ученого, являются бессмысленными, поскольку они не повествуют о фактах мира: «Большинство предложений и вопросов, толкуемых как философские, не ложны, а бессмысленны…»1. Вот почему на вопросы такого рода вообще невозможно давать ответы, можно лишь устанавливать их бессмысленность, заключил автор «Трактата». Философские предложения Витгенштейн толкует как концептуальные фразы, служащие целям прояснения.

Важным моментом в витгенштейновском понимании науки и логики является то, что он считает философию не учением, а лишь деятельностью. В «Логико-философском трактате» он пишет: «Философия не является одной из наук... Цель философии - логическое прояснение мыслей. Философия - не учение, а деятельность»2. Подобная характеристика философии не означала для ученого умаления ее роли. Он лишь подчеркивал, что философия не принадлежит к области фактичного. Она очень важна, но имеет совсем иную природу, чем информативное повествование о мире.

По мнению Витгенштейна, ошибка заключается в том, что философы считают философию учением, в то время как она есть деятельность. Учением, согласно его мысли, является логика и естествознание.

Важным моментом в логико-теоретическом понимании Витгенштейна является также следующее: если Рассел считал, что главное в языке есть высказываемое, то, по мнению его ученика, самое важное есть не высказываемое, есть то, что невозможно высказать, «о чем невозможно говорить» и о чем следует хранить «молчание». «Если невозможно высказать, то необходимо молчать», - отмечал философ. В своем известном письме Адамсу он писал, что в «Логико-философском трактате» самым главным и важным является не то, что высказано в нем, а то, что не высказано.

В разряд невысказанного попадают не только многие философские вопросы, понятия, но и этические и эстетические категории, то есть многие гуманитарные проблемы. Все это, по убеждению Витгенштейна, не подвластно словам и может быть явлено лишь делом, жизнью. То есть, философ отмечает, что смыслом его работы были не только логические проблемы, «высказывания знания», но и этические проблемы. Ученый подводил к мысли, что именно тут, в особой сфере человеческого Духа, сфере «невыразимого» рождаются, живут, так или иначе решаются - вне-научным способом - самые важные и потому наиболее интересные для него проблемы. «Высшее не выразить предложениями...»3, - заключает философ. Со временем стало понятно, что эти темы были главными для Витгенштейна.

В «Логико-философском трактате» язык предстал в виде логической конструкции. Развивая идеи логического атомизма, философ уделял особое внимание связи языка с миром - через отношение элементарных предложений к атомарным фактам и толкование первых как образов вторых.

В «Дневниках 1914-1916» ученый писал, что логические атомы - это «почти невыявленные кирпичики, из которых строятся наши повседневные рассуждения». Понятно, что атомарная логическая модель не была для него описанием реального языка, между ним и реальностью лежала огромная дистанция. Тем не менее, Рассел и Витгенштейн считали эту модель идеальным выражением основы языка. Отсюда вытекала задача выявить при помощи логического анализа логическую сущность языка за ее внешними случайными проявлениями в обычном языке. Таким образом, основа языка представлялась неким абсолютом, который может быть воплощен в одной идеальной логической модели и, следовательно, делался вывод, что в принципе возможен окончательный анализ форм языка, что логический анализ способен привести к «особому состоянию полной точности».

Однако со временем Витгенштейн понял, что достигнутые им результаты несовершенны, не потому, что они не верны, а потому, что исследование опиралось на упрощенную, идеализированную «картину» мира и ее логического «образа» в языке.

Рассел первоначально полностью поддерживал идеи своего ученика, однако в дальнейшем их позиции существенно разошлись. Дело в том, что логический атомизм Рассела встретился с рядом противоречий, трудностей, для разрешения которых Витгенштейн решил существенно расширить первоначальную базу логического атомизма.

По мнению ученого, главной задачей логики, науки, научного знания является не только выяснение атомарных фактов, фактов формализованного научного языка, как это понимал Рассел, но ее задачей, помимо выяснения фактов формализованного научного языка, является выяснение отношения естественного языка к миру, к объекту. С этой целью неопозитивист стал глубоко и всесторонне изучать проблему языка.

Таким образом, в своем дальнейшем творческом развитии Витгенштейн разошелся с концепцией Рассела. Если раньше, как и Рассел, он все научное знание сводил к атомарным фактам, занимался изучением научного языка, созданием совершенного логического языка, то теперь он обращается к изучению так называемого естественного языка. Ученый считал, что язык является формой познания мира, следовательно, содержание мира, его смысл можно понять посредством изучения естественного языка. Философ так сформулировал свой отход от прежних позиций: в стремлении к идеальному языку «мы оказываемся на скользкой поверхности льда, где нет никакого трения и условия в известном смысле идеальны, но именно потому мы не можем двигаться. Мы хотим ходить: тогда нам необходимо трение. Назад на грубую почву!»1.

В отличие от своей прежней позиции, Витгенштейн больше не считает язык обособленным и противостоящим миру его отражением. Он рассматривает его как речевую коммуникацию, неразрывно связанную с конкретными целями людей в конкретных обстоятельствах. Иначе говоря, язык мыслится теперь как часть самого мира, как «форма социальной жизни».

С целью изучения естественного языка после войны философ в течение шести лет работал в школе в австрийском селении, в младших классах. На основе этой кропотливой работы им был составлен словарь детского языка. В конечном счете, на основе осуществленного научного анализа Витгенштейн пришел к выводу, что именно выяснение первичных фактов, первичных предложений языка является целью познания и задачей логики.

При этом субъективно-идеалистическая позиция логического позитивизма была ученым еще больше расширена и углублена. Все больше цель познания стала концентрироваться на изучении языка, изучении структуры языка, его семантики, грамматики. Рассел с такой постановкой вопроса не был согласен, чем объясняются высказанные им критические замечания в адрес новых идей Витгенштейна.

Как было сказано выше, ученый в течение шести лет преподавал в начальной школе. Преподавание в школе не являлось для него прихотью, это была попытка реализовать и обосновать свое логико-философское учение. Только в конце 20-х годов Витгенштейн возвращается к активной философской деятельности. В 1929 г. его приглашают в Кембридж. В этот период он все дальше углубляется в исследование лингвистических вопросов - вопросов семантики, грамматики, которые, как он считает, являются важнейшими вопросами философии. Эти его идеи были подхвачены и существенно развиты представителями Кембриджской и Оксфордской школ лингвистической философии.

Таким образом, на первый план в «Философских исследованиях» выдвигается прагматический аспект языка, полностью исключавшийся из рассмотрения в «Логико-философском трактате».

Согласно ученому, в задаче изучения языка имеется два аспекта: первое - заземление фундаментальных философских понятий, философского учения; второе - составление словаря детского языка.

Познание мира, как отмечал философ, есть познание языка. Расширяя сферу языка, мы глубже понимаем сам мир. Следовательно, источником познания мира является глубокое познание языка, именно отсюда вытекает задача составления словаря повседневного и детского языка. Разумеется, что Витгенштейн под миром не понимал объективную реальность, которую он отрицает, продолжая мысли Шопенгауэра и Маха о том, что мир есть комплекс моих представлений. Мир есть факты, которые выражаются в языке, отсюда познание языка есть познание мира. А понимание реальности, сам вопрос об объективной реальности, по мнению логического позитивиста, есть вопрос метафизический.

Ученый в дальнейшем не только занимался анализом языка как формы, но пытался выяснить также смысл языка, его отношение к объекту, реальности, мысли. По мнению Витгенштейна, язык является формой мысли, формой объекта. Но язык как форма имеет свою специфику, он не совпадает с содержанием выражаемого, язык как бы «переодевает» мысль, ее содержание, подобно тому, как одежда не полностью отражает фигуру тела - она может исказить ее, либо, напротив, скрыть недостатки. Отношение языка к содержанию мысли это как бы некое «переодевание», отношение одежды к фигуре человека.

По мнению неопозитивиста, «тайна» речевых значений лежит в обстоятельствах, при которых мы научились применять слово или выражение, так учат фразам детей, они их усваивают на деле. Таким образом, философское обоснование нового подхода было найдено в связи смысла предложения с действиями. При таком подходе базовыми структурами языка считаются уже не элементарные предложения, соотнесенные с «атомарными» событиями, а более или менее родственные друг другу подвижные функциональные системы языка, его практики. Витгенштейн назвал их языковыми играми.

Центральным вопросом в теоретической языковой концепции ученого являются так называемые языковые игры. Философ начал всесторонне заниматься изучением языковых игр. В основу языковых игр была положена аналогия между поведением людей в играх (карты, шахматы, футбол и др.) и в реальных жизненных действиях, в которые вплетен язык.

«Языковой игрой, - писал Витгенштейн, - я буду называть целое, состоящее из языка и действий, в которые он вплетен»1. «Игры» - образцы речевой практики, единства мысли-слова-дела, а также обстоятельств, при которых все это вместе взятое «действует», языковые игры логический позитивист понимает как систему коммуникаций.

Со временем ученый все чаще стал характеризовать языковые игры как «формы жизни», при этом подчеркивалось, что язык - это не просто «говорение», а есть деяние, совокупность речевых практик, неразрывно связанных с исторически сложившимися обычаями, реальными способами действия, поведения людей.

Выяснение смысла языка, по мнению философа, это не есть выявление некоторого абстрактно общего, а есть выявление смысла. Так, например, игра в шахматы, или игра в гольф - обе они являются играми, однако между ними трудно найти абстрактно общее, их делает играми определенный смысл. Точно также он стал искать смысл языковых игр.

Согласно Витгенштейну, язык также есть игра, есть различное употребление всяких предложений. Употребление это не хаотично, а поддается некоторым правилам. В мире существует множество языков, задача философии состоит в том, чтобы раскрыть смысл языковых игр. Дело в том, что люди, являясь носителями разных языков, когда они просто что-то высказывают, убеждены, что собеседник их воспринимает и понимает адекватно. Ученый обращает внимание на то, что очень часто проблема возникает в связи с тем, что собеседники не точно понимают друг друга, что часто связано с особыми характеристиками языка.

Своим вкладом в философию Витгенштейн считал разработанный им метод постановки и решения философских проблем, умение обнажить, выявить их подлинную суть, истоки. Философ говорил своим ученикам: «Все, что я могу вам дать, - это метод; научить каким-то новым истинам не в моих силах». «Неважно, истинны или ложны результаты, важно, что найден метод», - подчеркивал ученый.

Дальнейшее развитие логического атомизма, лингвистического анализа связано с именем Мориса Шлика и его коллег из знаменитого «Венского кружка». Они ввели в свое философское видение проблем концепцию языковой игры, концепцию расширения. Все это вместе взятое дало возможность создать им свою оригинальную концепцию и со временем отойти от позиции логического атомизма.


«Логический позитивизм ״Венского кружка״»

Идейным и организационным ядром логического позитивизма стал «Венский кружок», объединивший группу философов и представителей специальных наук. Руководителем кружка был австрийский философ и физик М. Шлик (1882-1936). В кружок входили: философ и логик Р. Карнап (1891-1870), социолог О. Нейрат (1882-1945), логик и математик К. Гедель (1906-1978), финский психолог и логик Э. Кайла (1890-1958) и другие. С этим кружком сотрудничали: группа философа и логика X. Рейхенбаха (1891-1953) в Берлине, философ и физик Ф. Франк (1884-1966), преподававший в Пражском университете, и английский философ А. Айер (1910 г.). К «Венскому кружку» примкнула сходная по взглядам Львовско-варшавская школа логики, возглавляемая К. Айдукевичем (1890-1963) и А. Тарским (1902-1983).

В 1936 г. с приходом к власти в Германии фашизма многие ученые и философы переехали в США и Великобританию, и «Венский кружок» распался. В этом же году погиб Морис Шлик, выехал в США Р. Карнап, затем туда же перебрались Рейхенбах, фон Мизес и др. Начинается распространение неопозитивизма в США, Англии, Канаде и др.

Неопозитивизм как философское направление возник в связи с бурным развитием естествознания и стремлением понять трудности его роста. Позитивизм Конта и особенно махизм все знания сводили к ощущениям, что привело к крайней субъективизации знаний и не давало возможности обосновать общезначимость научных теорий.

Неопозитивисты, стремясь к установлению общезначимости, ищут ее в анализе специфики математического знания, поскольку в формализованных системах математизированные объекты и отношения между ними лишены связи с чувственно-наглядными образами. Таким образом, процесс формализации трактовался учеными как независимость логических связей от объективной действительности. Такая крайняя абсолютизация процесса формализации знаний привела к изгнанию содержательного смысла из формализованных теорий, к отрицанию эвристической ценности человеческих знаний. Единственным критерием их применимости в познании было объявлено их удобство, простота и т. п.

Идейной основой неопозитивизма стали радикальный эмпиризм Маха, а также субъективно-идеалистические установки философии «логического атомизма» Б. Рассела и особенно идеи «Логико-философского трактата» Л. Витгенштейна.

Неопозитивизм в своем развитии прошел несколько этапов, среди которых можно выделить: 1) логический атомизм (Б. Рассел, ранний Л. Витгенштейн); 2) логический позитивизм («Венский кружок», «Берлинская школа Рейхенбаха»); 3) семантический позитивизм; 4) лингвистический анализ; 5) постпозитивизм.

Неопозитивисты «Венского кружка» продолжили развитие основных идей логического атомизма. По их мнению, научное знание, логика существенным образом отличается от философии. Только наука является знанием об объекте и мире, научное знание – это система предложений, система научных суждений, знаний, которые необходимо свести к первичным элементам знания или первичным предложениям.

В качестве таких первичных предложений, по мнению представителей «Венского кружка», выступают протокольные предложения, а наука является системой протокольных предложений, из которых вытекают более сложные предложения. Следовательно, наука – есть система предложений, система знаний.

Научную теорию «Венский кружок» понимает как внутренне связанную гипотетико-дедуктивную систему конструкций. Поэтому научная теория, научное знание никакого отношения к объективной реальности, к так называемым вещам-в-себе не имеет. Научное знание как система внутренне связанных предложений имеет отношение лишь к объекту, к миру как совокупности фактов, как к совокупности чувственных данных, выраженных в предложениях.

С самого начала Морис Шлик выступал против рационалистической спекулятивной концепции понимания научного знания. Если Кант научное знание понимал как синтетическое суждение a priori, единство чувственного многообразия и априорных категорий, то есть, рационалисты исходили из аналитических суждений, то Шлик отрицает познавательное значение аналитических суждений, так как понимает их как тавтологическое знание, а также пытается элиминировать из научного знания логические категории.

По мнению ученого, всю систему научного знания, научных предложений, понятий, суждений можно свети к чувственному опыту. Чувственный опыт является базисом всей системы научного знания. Именно поэтому из всей системы предложений, составляемых научные предложения, он особо выделяет протокольные предложения, которые являются самыми очевидными, первичными, предложениями опыта. Всякое знание, согласно неопозитивистам, является научным, осмысленным постольку, поскольку знание можно свести к этим первичным, протокольным, базисным предложениям.

«Венский кружок» не только обосновал идею сведения научного знания, предложений, понятий к протокольным предложениям, философы кружка - Шлик, Айер и другие сформулировали в 1929 г. так называемый принцип научности – принцип верификации. Согласно этому принципу научные знания, научные предложения, элементы языка должны быть верифицируемы, то есть проверяемы. Если они проверяемы первоначальными исходными данными, или протокольными предложениями, значит, это знание является истинным, научным, то есть это знание является знанием об объекте, о мире.

Таким образом, согласно принципу верификации, во-первых, всякое предложение, научное суждение должно быть осмысленным; во-вторых, всякое знание, система знаний, предложений должны быть сведены к протокольным предложениям; в-третьих, принцип верификации выполняет функцию демаркации – различения науки от метафизики, философии.

Согласно неопозитивистам, знание имеет научную логику постольку, поскольку оно сводимо к исходным принципам, протокольным предложениям, исходному чувственному опыту, отвечает критерию верификации. Подобным образом понимаемое научное знание коренным образом отличается от метафизического, философского знания.

В отличие от науки, логики философские предложения, философское знание, метафизическое знание, по мнению философов «Венского кружка», является неосмысленными предложениями, псевдопредложениями, которые принципиально невозможно верифицировать, то есть свести к протокольным предложениям. Поскольку принципом научности является принцип верификации, то философские положения, не имеют никакого отношения к науке, потому что они принципиально неверифицируемы.

Философские знания, согласно неопозитивизму, не являются научной системой знаний, философские суждения, понятия, предложения принципиально не сводимы к чувственному опыту, не осмысленны и не отвечают принципу верификации. По мнению Шлика и других неопозитивистов, многие философские понятия – дух, материя, объективная реальность, субстанция, добро и т.д. не являются осмысленными понятиями. Поэтому их невозможно отнести к научным положениям.

Неопозитивистскую концепцию далее существенно развил Рудольф Карнап. Он усилил ее субъективно-идеалистическую сторону, отрицание универсальных логических категорий. Ученый различал наличие двух классов суждений – внутренних и внешних. Внутренние суждения являются научными суждениями. К ним относятся предложения такого рода: «Есть ли на моем столе клочок белой бумаги?», или «Действительно ли жил король Артур?». Согласно Карнапу, «понятие реальности, встречающееся в этих внутренних вопросах, является эмпирическим, научным, неметафизическим понятием. Признать что-либо реальной вещью или событием – значит суметь включить эту вещь в систему вещей в определенном пространственно-временном положении среди других вещей, признанными реальными, в соответствии с признаками каркаса»1. Подобные научные предложения верифицируемы, проверяемы, сводимы к первичным протокольным предложениям.

К «внешним» Карнап относит вопрос о «реальности самого мира вещей» и пишет: «В противоположность вопросам первого рода, этот вопрос поднимается не рядовым человеком и не учеными, а только философами». И заявляет: «Этот вопрос нельзя решить, потому что он поставлен неправильно»2. Таким образом, по его мнению, философские, метафизические вопросы, являются «бессмысленными проблемами»,