Исидор эпштейн. Иудаизм

Вид материала

Документы

Содержание Еврейский духовно — национальный центр Составление талмуда

Подобный материал:

• Иудаизм и. Г. Луковенко общая история иудаизма, 354.02kb.
• Введение Понятие «раввинистический иудаизм», 135.97kb.
• Ветхий Завет Библии), важнейшей частью которого является Тора или Пятикнижие Моше (Моисея)., 86.91kb.
• Михаил Эпштейн. Постмодерн в России: Литература и теория. Москва; изд. Р. Элинина,, 357.34kb.
• Основы рекламы и pr преподаватель Эпштейн Лариса Владимировна, 48.88kb.
• Учебная программа по общей церковной истории для 2-го курса Московской Духовной Семинарии, 219.58kb.
• А. В. Татаринов, И. Л. Эпштейн Институт нефтехимического синтеза им. А. В. Топчиева,, 31.35kb.
• Михаил Эпштейн, 921.61kb.
• Лекция №23 от 21. 05. 2009г. Иудаизм (23Zubov21. 05. 09. mp3), 346.72kb.
• …Лекция наша сегодня не столько даже о раннем христианстве, сколько о двух религиях,, 313.65kb.

ГЛАВА 12

ЕВРЕЙСКИЙ ДУХОВНО — НАЦИОНАЛЬНЫЙ ЦЕНТР

В летний день 71 г. н.э. солнце сияло над разубранным и разукрашенным флагами Римом. Тридцатилетний полководец, подобно смерчу промчавшийся по долинам и холмам Иудеи, оставляя за собой след огня и меча, с победой возвращался на родину. Сопровождаемый своими легионами, он шествовал во главе триумфальной процессии, в которой вели иудейских пленников и проносили военные трофеи. Среди захваченной добычи несли и свиток Торы. Но молодой триумфатор не был счастлив. Его обуревали тревоги и опасения. Тита преследовал страх перед воскресением мертвых. В ушах еще звучали возгласы, раздававшиеся во время битвы, — клики о бессмертии, ожидавшем иудейских солдат, защитников своей любимой родины. Неужели трупы отважных воинов, покрывшие развалины разоренной земли, оживут и восстанут, и, взявшись за оружие, уничтожат результаты победы, доставшейся ему такой дорогой ценой? На этот случай и оставил Тит, как свидетельствуют историки, десятую часть римского легиона в Иерушалаиме.

Но это не помогло. Правда, мертвые кости не восстали, и свиток Торы не вернулся в Иерушалаим. Но евреи не лишились ни Торы, ни обещанного им бессмертия. Этой непобедимостью и бессмертием евреи были обязаны в первую очередь фарисеям. Не кто иной, как фарисеи, сумели вдохнуть в народ дух, который оказался сильнее, чем меч, и верность Торе, которую не поколебали столетия.

Из всех партий и группировок, которые были в Иудее перед разрушением Храма (а по свидетельству современников их было двадцать четыре), единственной партией, которая устояла в национальной катастрофе, были фарисеи. Ни одна другая партия не пришла народу на помощь в дни тяжких испытаний. Иудео-христиане с самого начала войны укрылись в своем убежище Пелла, на противоположном берегу Ярдена, а садукеи, зелоты, ессеи и другие секты постепенно исчезли со сцены. Одни фарисеи остались на посту, и именно им выпала задача восстановить порванную нить духовной жизни Исраэля.

Фарисеи были той партией, которая больше всех отвечала тре-бованиям того времени. Они уже давно отошли от идей нацио-нально-государственного единства в сторону индивидуализма и универсализма — единственной основы, на которой еще можно было восстановить еврейскую жизнь. Б-г фарисеев не был ограничен одной Палестиной, Его благой промысел царил над всей землей. Он не был также Б-гом только всей нации в целом, Он был Б-гом каждого отдельного человека. Это представление несло утешение и вселяло надежду на то, что несмотря на национальную катастрофу, власть Б-га не поколеблена. Он по-прежнему остается движущей силой событий и, в конце концов, все устроит ко благу народа, каждого индивидуума и нации в целом. Более того, согласно понятиям иудаизма, как толковали его фарисеи, утрата политической незави-симости и разрушение Храма еще не означают разрыва Б-га с Исраэлем. Фарисеи успели заложить основы нового института -синагоги с ее разработанной литургией, которая смогла заменить Храм молитвою и Б-гослужением. Кроме того, доктрина устного Закона дала фарисеям возможность примирить дальнейшее развитие событий и перемены с верностью традициям и провести в еврейской жизни важные, далеко идущие изменения, которых требовало время.

Главой всей этой восстановительной работы стал рабби Иоханан бен-Заккай. Еще до конца войны, предвидя неминуемую гибель Иерушалаима, Иоханан бен-Заккай покинул столицу и ушел в приморский городок Явне, чтобы поселиться в нем и основать культурный центр еврейского народа. Как гласит предание, чтобы выбраться из осажденного Иерушалаима, ему пришлось притвориться мертвым, и верные ученики вынесли его в гробу за пределы города. Оказавшись за стенами Иерушалаима, Иоханан бен-Заккай разыскал римского полководца Веспасиана и попросил у него в дар город Явне и школу, которой он прославился. Просьба показалась Веспасиану незначительной, и он ее удовлетворил. Так случилось, что впервые за всю историю Храма и Иерушалаима их покинул человек, представлявший партию верных сынов и патриотов Святой земли, которые при всем том не соглашались принести в жертву территориальным представлениям духовную жизнь народа. Противоположную позицию заняли зелоты и садукеи, которые не верили, что народ может выжить и сохраниться, не имея своего собственного государства и территории. Разве это народ? Это — душа без тела! Рабби Иоханан и его последователи могли бы на это ответить: „Пусть так! Но мы же верим в вечность души".

Когда страшная весть о падении Иерушалаима и разрушении Храма дошла до рабби Иоханана, он разорвал свои одежды. И все же он утешал учеников и последователей, говоря им, что не все потеряно, что Тора жива и остается с ними, что она станет связующей основой еврейского народа. Задача, которая стоит сейчас перед ними, — перестать оплакивать прошлое и заняться строительством будущего, восстанавливая его из обломков настоящего. Он тут же приступил к созданию духовного центра в Явне, который был призван укрепить национальные связи в условиях, когда связи государствнно-территориальные были утеряны. По образцу Синедриона домаккавейского периода создан был учебный Синедрион, самостоятельный орган, наделенный полномочиями в области образования, законодательства, судо-производства и управления. Не теряя времени, Синедрион приступил к разработке религиозного, гражданского и уголовного законодательства, действуя в тех рамках, которые допускали римские власти. В первую очередь требовали разрешения проблемы, возникшие в связи с заповедями, относящимися к Храму и духовенству. Ритуал Б-гослужения подвергся перестройке и переработке: место жертвоприношений заняли молитвы, и в каждодневные моления включены были просьбы о скорейшем восстановлении Храма и еврейского государства.

Вскоре Синедрион стал верховной религиозной инстанцией, авторитет которой был признан евреями Палестины и распространился на еврейские общины многих стран, в том числе таких далеких, как Персия или Мидия. Надежным способом поддержания своего авторитета было исключительное право Синедриона Явне, унаследованное им от Синедриона Иеруша-лаима, устанавливать месячный календарь и сообщать всем, в том числе самым отдаленным общинам диаспоры, сроки новолуния, в зависимости от которых высчитывались дни праздников и постов*.

Действуя через своего председателя, „наси", Синедрион стал полномочным представителем народа также в глазах римских властей и приобрел даже нечто вроде царского достоинства, когда пост „наси" занял Раббан Гамлиэль, потомок Гилеля, принадле-жавший к роду Давида.

В сфере воспитательно-образовательной Синедрион взял на себя обучение Устной Торе и ее распространение. Это обучение велось двумя способами, которые практиковались еще задолго до разрушения Храма.

Один способ состоял в толковании библейского текста. Этот метод назывался Мидраш (от еврейского корня, что значит „изучать", „исследовать"). Если в результате интерпретации формулировался некий закон, он назывался Мидраш Алаха (от корня — „идти", „ходить", использованного в библейском стихе: „Указывай им путь, по которому им ходить" — Шем., 18, 20); если же предметом толкования являлся не закон, а некая нравоучительная или благочестивая истина, она называлась Мид-раш Агада (дословно „рассказ"). Второй способ обучения Устной Торе состоял в преподавании Устного Закона в отрыве от Писаного, на который он опирался. Этот метод получил соответствующее ему название Мишна (дословно „повторение"), так как передать и запомнить некое устное учение, не связанное с определенным стихом Писания, можно было лишь путем повторения,заучивания.

Метод Мидраш, который был древнее, чем Мишна, использовал еще Эзра и его коллеги, и в течение многих веков он служил для еврейской мысли основным средством выражения. В течение долгого периода софрим („писцов") он фактически безраздельно царил в еврейской духовной жизни. Однако, будучи превосходным средством распространения устного учения, прямо или опосре-дованно связанного с текстом Писания, этот способ не годился для объяснения множества обычаев и традиций, которые возникли и утвердились помимо библейских постановлений. Так возникла надобность в Мищне.

С возвышением садукеев, которые не только отвергали обязательность Устного закона, но и противопоставляли дословный смысл библейского текста той интерпретации, которую предлагали фарисеи, ссылки на Писаный закон для подкрепления устной традиции потеряли всякий смысл. Нужно было создать систему предписаний, которые стали бы обязательны в силу авторитетности органа, от которого они исходят. В результате, с конца первого века до новой эры Мишна начинает пользоваться большей популярностью, чем Мидраш, даже в тех вопросах Алахи которые вытекают непосредственно из Священного Писания. Ученые, специализировавшиеся на обучении Мишне, получили особое имя: „танаим" (от арамейского корня, обладающего теми же значениями, что слово „мишна").

Популярность Мишны не привела, однако, к полному забвению Мидраша. За этим методом сохранилась вся область Агады, да и в сфере Алахи его влияние не полностью исчезло. В результате оба метода Мидраш и Мишна, стали существовать бок о бок, служа средством обучения Алахе.

Все это преподавание с помощью Мидраша и Мишны проводилось исключительно устным путем из опасений, что письменное закрепление устного учения может привести к смешению его с Писаной Торой. Однако к моменту разрушения Храма устная традиция накопила еще со времен Эзры такое обилие материала, разработанного разными школами, что никакая память уже не могла удержать его в точности. Особенно рискованно стало полагаться на человеческую память в обстановке политических пертурбаций, которые потрясали страну в течение длительного периода. Помимо этого, отсутствие письменных памятников приводило к росту противоречивых предписаний, из-за чего в религиозной и юридической практике возникал ряд неясностей. Существовали, как мы видели, также расхождения и между школами Гилеля и Шамая, и эти разногласия, затрагивающие как общие положения, так и конкретные случаи, еще больше увеличивали неопределенность, постепенно охватившую всю религиозно-законодательную сферу.

Таковы были условия и задачи, стоящие перед Синедрионом Явне, и к решению их он приступил с редкостной энергией и рвением. Первой проблемой, которой он занялся, была ликвидация неразрешенных противоречий и разногласий. Каждое спорное положение подвергалось проверке с помощью Священного Писания, общепринятой традиции или логического мышления, после чего большинством голосов оно принималось или отвергалось. Следующей задачей было сохранение огромной массы традиционных правил и установлении. Ученики и младшие современники Иоханана бен-Заккая занялись отбором ценных преданий и редактированием их в форме Мишны. Активная деятельность Явне дала толчок к возникновению подобных школ и в других городах, и каждая вносила свой вклад в сохранение и развитие устной традиции и учений.

Крупнейшим учителем-знатоком Мишны был рабби Акива (ок. 50-135), с которого, собственно, и начинается подлинная систематизация материала, содержащегося в устной традиции, и обработка его в мишнаистской форме. Акива первый упорядочил много законов Алахи, распределив их по группам и подгруппам согласно теме и содержанию. Благодаря этому, учителям стало легче решать новые, выдвигаемые жизнью проблемы, а ученики получили больший доступ к закону. Сходную работу проводили ученики рабби Акивы, особенно один из них, рабби Меир (ок. 110-175).

Параллельно работе над Мишной в Явне занимались и Мидрашим. Именно здесь были созданы те серии Мидрашей, в которых многовековой процесс комментирования библейских источников достиг высочайшего и непревзойденного уровня. Первая из этой серии мидрашим — это Мехилта, комментарий на Книгу Шемот, составленный рабби Ишмаэлем (60?-140?).

Сам рабби Акива также внес большой вклад в Мидраши. Он разработал новый метод интерпретации, заключавшийся в том, чтобы подмечать и истолковывать каждую малейшую деталь библейского текста, что открыло перед Мидрашем новые перспективы и обогатило сферу религии, этики и законодательства. Метод Акивы встретил, однако, возражения у рабби Ишмаэля, который утверждал, что „Тора говорит обыкновенным, чело-веческим языком". Тем не менее, ученики Акивы — рабби Иеуда бен-Илай (1007-180?) и рабби Шимон бар-Йохаи (1007-160?) пошли по стопам своего учителя и применили его методику в составленных ими Мидрашах на книги Ваикра (Сифра), Бемидбар и Деварим (Сифри). Р. Шимон был также составителем Мидраша на Книгу Шемот, получившего то же самое название — Мехилта (который не так давно вышел в свет).

В Явне завершился также процесс канонизации священных книг, о котором мало что в точности известно, кроме того, что начался он за несколько веков до вавилонского изгнания и что последними включены (или сохранены) были в канон Шир Аширим (Песнь Песней), Коэлет (Экклезиаст) и Мегилат Эстер (свиток Эсфирь-Академия в Явне определяла также, какая из рукописей древнееврейского текста (а их, судя по находкам в пещерах Мертвого моря, было в обращении немало) является наиболее достоверной, и, таким образом, утвердила в основных чертах то, что по сей день составляет канонический текст Танаха, который состоит, как известно, из одних согласных*. Чтобы подчеркнуть важное значение этого текста, рабби Акива вместе с другим знаменитым членом Академии Явне, рабби Иошуа бен-Хананья, поручили прозелиту Аквиле, уроженцу Синопа в Пона с предельной точностью перевести этот текст на греческий язык для распространения среди тех евреев, которые, не зная древне-еврейского, вынуждены были довольствоваться различными вариантами Септуагинты, значительно отличающейся от канони-ческого текста. Так возник знаменитый перевод Аквилы, который до нас дошел лишь в отрывках, цитированных в Библии Оригена, и в виде палимпсестов, обнаруженных в Генизе каирской синагоги.

Труды по возрождению религиозной и общественной жизни шли довольно активно, когда им чуть было не пришел конец в царствование императора Адриана (117-138). Вначале Адриан выказывал евреям всяческое расположение, но вскоре отношение его изменилось. Стремясь в политических целях установить в подвластных ему странах некое культурно-религиозное едино-образие, Адриан распорядился возвести на месте разрушенного

Б-жьего Храма святилище Юпитеру Капитолийскому. Доведенные до отчаяния евреи поднялись на восстание. Это восстание началось в 132 г. Возглавил его Бар-Кохба (дословно: „сын звезды"), настоящее имя которого, как показали два его письма, найденные в 1951 г. в Мурабаате, было Бар-Козиба. Многие духовные авторитеты того времени были против восстания. Как глубого ни были оскорблены их религиозные чувства, они считали, что раз изучение Торы и самое важное, что есть у евреев, — обучение Торе — не запрещено, то можно жить и можно выжить. Однако большинство людей пошло за Бар-Кохбой, которого рабби Акива провозгласил Мессией-воином. Три с половиной года сражались Бар-Кохба и его соратники, выдерживая атаки отборных римских легионов, посланных на подавление восстания. В 135 г., однако, полководец Север, которого Адриан специально вызвал из далекой Британии, нанес восставшим поражение, захватил крепость Бетар (в нескольких километрах к юго-западу от Иерушалаима). В этом сражении Бар-Кохба пал, и восстанию пришел конец. Началась полоса неслыханных репрессий. Адриан осознал, что сила евреев — в Торе. Он решил не повторять ошибок своих предшественников и лишить евреев права соблюдать законы Торы и пользоваться частичной автономией, осуществляемой посредством акаде-мического Синедриона. Император задумал уничтожить и Исраэль, и Тору, в которой тот черпал свою силу. С этой целью он отменил Синедрион, закрыл духовный центр в Явне и издал декрет, запрещающий под страхом смерти изучение Торы и соблюдение заповедей. Многие евреи, старые и молодые, решили лучше умереть, чем подчиниться этому приказу. Число мучеников за веру стало так велико, что угрожало самому существованию еврейского народа. Тогда в Лидде (Лод) собрался Совет мудрецов, вынесший постановление, согласно которому еврей имеет право нарушить ради спасения жизни любую заповедь Торы, кроме тех, что запрещают идолопоклонство, убийство и кровосмешение (включая прелюбодеяние). Этому решению суждено было стать руководящим принципом еврейской жизни на все последующие столетия. Рабби Акива, однако, считал своей обязанностью открыто выступить против запрещения распространять Тору, за что и поплатился жизнью. Иерушалаим был переименован в Элиа Капитолина, и евреи получали доступ в свой священный город лишь раз в год, в день Девятого Ава, когда им позволяли приходить плакать у стены Храма.

Поражение восстания Бар-Кохбы лишило евреев последних остатков самоуправления и всех национальных материальных атрибутов. Но Тора, которая в течение многих поколений пребывала в синагоге и школе, успела пустить такие глубокие корни в сердцах евреев Палестины и других самых отдаленных стран, что ее не смогла разрушить даже такая катастрофа. В сотнях школ и синагог под руководством опытных учителей продолжался труд прежних поколений. Законоучители обучали Торе, толковали и развивали ее традиции и наставляли народ в правилах личной и общественной жизни и в постижении окружающего мира. Они учили евреев душою искренне служить Б-гу, Который запечатлен в сердцах добрых людей всюду. Так, разбросанные по всем четырем концам света, лишенные своего государства, территории и властей, но спаянные Торой и верностью Одному и Единственному Б-гу, евреи оказались способны составить нацию особого порядка., связанную не общей территорией и постоянным местом жительства, а общей духовной культурой, национальной литературой, религией и культурой, которой суждено было сохранить национальное самосознание народа и обеспечить ему возможность выжить как единый, обособленный народ среди народов земли.

Что касается евреев-христиан, то они не смогли усвоить идею нации без территории. Для них конец еврейского государства означал утрату того фундамента, на котором строится еврейская духовная жизнь и культура. Таким образом, перед ними открылся путь к окончательному разрыву со своей нацией, разрыву, который был еще ускорен трагическим ходом событий. Чтобы избежать преследований, которым подвергал Адриан приверженцев Торы, и получить кое-какие временные преимущества, евреи-христиане не остановились перед отказом от всех религиозных обычаев,, соблюдавшихся ими в течение почти 100 лет, и, порвав со своим народом, пустились плыть по течению, пока в конце концов не: пристали к той разношерстной массе язычников, которая за это' время под влиянием Павла приняла христианство.

ГЛАВА 13

СОСТАВЛЕНИЕ ТАЛМУДА

Преследования Адриана разорили и опустошили Палестину. Еврейское население рассеялось по разным странам. Кого казнили, кого продали в рабство, одних изгнали, другие сами покинули страну, бежав в соседние государства, особенно в Вавилон. Еврейская община Палестины стояла на краю гибели. Но в 138 году Адриан умер, и смерть его принесла немедленное облегчение. Новый император, Антоний Пий, отменил в ответ на поданные ему прошения много эдиктов своего предшественника. Вскоре вновь ожила деятельность фарисеев, собравшихся на этот раз в Галилее, которая сравнительно мало пострадала от разрушительных операций Адриана. В городке Уша возродился академический Синедрион под руководством раббан Шим'она бен-Гамлиэля, которого Антоний Пий признал Патриархом, т.е. главой еврейской общины. Снова открылись школы, возникла вновь организованная религиозная жизнь, и новый Синедрион — бледная тень славного Синедриона Явне — принял все же на себя, по примеру своего предшественника, обязанности верховного органа, управляющего жизнью евреев в стране и за ее пределами.

Своего расцвета Синедрион в Галилее достиг при сыне Шим'она-Бен-Гамлиэля, Иеуде а-наси (135-217), которого прозвали Рабби (Учитель с большой буквы). Традиция утверждает, что Иеуда был на дружеской ноге с одним из императоров Антонинов, с каким именно неизвестно, но многие полагают, что с Марком Аврелием. Как бы то ни было, несомненно, что благодаря значительному влиянию Рабби при римском дворе, несмотря на все хозяйственные и политические трудности, евреи жили в течение больше 50-ти лет патриархата Иеуды сравнительно мирно и спокойно, что стимулировало деятельность Академии. Сам Иеуда тем не менее хорошо понимал, что эти благоприятные условия — ненадолго. Не говоря уже о невозможности осуществлять централизованное руководство рассеянными по свету еврейскими общинами, само существование Академии было лишь вопросом времени.

Осознав серьезность положения, р.Иеуда решил создать такой инструмент, который занял бы место авторитетной центральной Академии. Им стала Мишна в своем законченном и оформленном виде.

Как мы уже видели, попытки компилировать традиционное учение в форме Мишны производились и раньше. Над этим трудились рабби Акива, рабби Меир и другие „танаим". Часто предания, зафиксированные одним составителем, отсутствовали в своде друго-го, и мнение одного противоречило мнению другого. Пока существо-вал центральный орган в виде академического Синедриона, в этих различиях беды не было: в задачи Синедриона входило рассматри-вать разногласия и выносить окончательное решение. Но с упадком этого органа и возросшей опасностью его ликвидации возникала насущная необходимость в авторитетном источнике, содержащем стандартный свод законов. Одновременно следовало обеспечить и ту свободу развития, которая составляла самое основу еврейского Закона и могла пострадать в результате создания такого сборника.

Высочайшим достоинством Мишны рабби Иеуды было то, что, фиксируя авторитетные нормы, она в то же время обеспечивала Закону гибкость и подвижность. Рабби Иеуда достиг этого тем, что сделал Мишну одновременно и кодексом, и сборником установлении Устного Закона. В качестве систематизированного свода законов Мишна приводит стандартные нормы, установ-ленные в прежних академиях или в академии самого Рабби. В качестве сборника устных традиций, она содержит все то, что Рабби счел нужным сохранить в памяти еврейского народа, в том числе и разноречивые мнения, имевшие место как в прежние, так и в новые времена. Таким образом, Мишна Рабби внесла вклад в кодификацию законов, не препятствуя свободному характеру дальнейших исследований, изысканий и усовершенствований.

Мишна, написанная на чистом и беглом древнееврейском языке, состоит из шести разделов (Седарим). Каждый раздел, в свою очередь, делится на трактаты (Масехот), всего их 63, трактат подразделяется на главы (пераким) и параграфы (мишны).

В состав Мишны входят следующие разделы:

I. Зераим (Семена). Здесь собраны и разъяснены библейские заповеди, обеспечивающие права неимущих, коаним и левиим (священников и левитов) на определенную часть урожая, а также религиозные законы, касающиеся земледельческого труда в полях, садах и на огородах — пахоты, обработки почвы и сева. Вводную часть к этим законам составляет трактат о ежедневных молитвах и обрядах. Ими поддерживается и вдохновляется вера в Б-га, от которого зависит точное соблюдение перечисленных выше предписаний Торы.

2. В разделе Моэд (Предписанные праздники) сформулированы правила соблюдения Шаббата, праздников и постов библей-ского и внебиблейского происхождения, а также порядок установления еврейского календаря.

3. Нашим (Женщины). Раздел содержит законы бракосочетания и развода, правила, регулирующие супружескую жизнь, и отношения между полами.

4. Незиким (Убытки). Раздел посвящен гражданскому и уголовному праву и судопроизводству. Естественной частью в этот раздел входит трактат Пиркей авот (Поучения отцов), в котором прослеживается цепочка непрерывной устной тра-диции, связывающей пророка Моше со знаменитой парой учителей: Гилелем и Шамаем. В поучениях, представленных в трактате, сформулированы этические принципы, которыми должен руководствоваться судья и подсудимый, учитель и ученик, а по существу всякий человек во всей своей социально-экономической, политической или домашней жизни.

5. Кодашим (Святое). Здесь во всех подробностях разбираются вопросы жертвоприношения и храмового Б-гослужения, а также касающиеся священнослужителей и их обязанностей. Сюда же входит особый трактат о правилах убоя скота и птицы, о пище, ритуально дозволенной и запрещенной. Это неотрывная часть закона Святости, который, как мы видели, лежит в основе обряда жертвоприношения.

6. Тахарот (Очищения). Раздел посвящен вопросам ритуальной чистоты предметов и людей.

Вскоре Мишна завоевала высокий авторитет, уступая по своему значению лишь Священному Писанию. Уже при жизни рабби Иеуды она стала общепринятым руководством, которое изучали в школах не только Палестины, но и Вавилона.

Рабби Иеуда скончался в 217 г. С его смертью, по словам древних источников, „отошла слава от Исраэля" и „безмерно умножились беды". В результате стечения неблагоприятных обстоятельства: возросших преследований, налогообложении, хозяйственных трудностей, неурожаев и эпидемий — жить в Палестине евреям становилось все труднее. Еврейские школы начали закрываться, и духовный центр нации постепенно пере-местился в Вавилон. С переездом в Вавилон в 219 году ученика рабби Иеуды Аббы Арихи (175-247) возникла знаменитая академия в Суре, где Абба Ариха стал преподавать Мишну своего учителя. Репутация школы поднялась так высоко, что руководителя ее прозвали Рав (арамейская форма древнееврейского слова „рабби"; так называли ученых вавилонского Талмуда). Приблизительно в то же время в Неардее возникла другая школа, не уступавшая сурской. Ее возглавил также ученик р.Иеуды а-Наси Шемуэль (180-250), крупный авторитет в вопросах гражданского законода-тельства. Шемуэлю принадлежит формулировака широкоизвест-ного принципа: дина демальхута дина (закон государства есть закон), который оказал большое влияние на дальнейшее развитие еврейского гражданского права. Несколько позднее, после разрушения Неардеи в 258 году, в соседней Пумбедите возникла новая академия, пришедшая на смену неардейской. Ее основал Иеуда бен-Ехезкеель (ум. в 299 г.). Вавилон-ские академии сотрудничали друг с другом, а также с мельчавшими тем временем школами Палестины, совместными усилиями развивая традиции еврейской учености.

Главным предметом изучения, исследования и изысканий стала теперь и в палестинских, и в вавилонских школах Мишна рабби Иеуды. Учителя, которых звали амораим (букв. „ораторы"), обрабатывали Мишну слово за словом, изучали ее содержание, обсуждали смысл, увязывали встречавшиеся противоречия и прослеживали корни мишнаистских учений в Священном Писании. Однако этим деятельность амораим не ограничивалась. Мишна содержала лишь малую долю того законодательного материала, который известен был в ученых академиях Палестины. Уже младшие современники рабби Иеуды, Бар Капара и рабби Хийя, создали свои собственные сборники, соперничающие с кодексом Учителя, в которых содержались постановления, по той или иной причине исключенные рабби Иеудой. Эти „внешние" „добавочные" учения (бараита, тосефта) представляли значительный интерес для изучения истоков и дальнейшего развития Закона и не могли не войти в круг исследования амораим. Изучая Мишну, они не могли игнорировать и те устные традиции, которые были оформлены в виде Мидраша в школах Акивы и Ишмаэля. Наконец, в обязанность амораим входило и такое важное дело, как принятие окончательных решений по вопросам Алахи и введение новых правил (алахот), отвечающих требованиям времени.

Интеллектуальная деятельность многих столетий кристаллизиро-валась в конце концов в виде Гемары (что буквально означает „завершение"). Вместе с Мишной Гемара образовала Талмуд (от корня nrh — учить), который сохранился в двух вариантах: палестинском и вавилонском.

Талмуд, таким образом, — это в основном Мишна рабби Иеуды и комментарии к ней. Поэтому характер Талмуда преимуществен-но алахический. Часто агадический материал стал в результате собираться в отдельные сборники, очень близкие Мидрашам. Часть этого агадического материала проникла, однако, в Талмуд. Это случалось преимущественно тогда, когда агадические мотивы вплетались в ткань алахических рассуждений. Таким образом, Талмуд оказался богат алахическим материалом, затрагивающим буквально все области религии и этики. Нравственные размышления, афоризмы житейской мудрости, метафизические идеи, исторические и легендарные рассказы из прошлого Исраэля, мечты о будущем еврейского народа и мессианские видения спасения всего человечества, а также много беглых замечаний, часто обнаруживающих редкостную наблюдательность в области геометрии, медицины, астрономии, физиологии, ботаники и пр. — все это входит в Агаду Талмуда. Назначение всего этого — вдохновить и возвысить душу, поучать и воспитывать лучшие свойства сердца и ума, которые способствуют праведности, предписанной Алахой.

Палестинский Талмуд и Вавилонский Талмуд, создания двух различных духовных центров, отличаются друг от друга по материалу и методологии, по стилю и языку.

Палестинский Талмуд написан на западно-арамейском диалекте и по объему равен одной трети Вавилонского Талмуда. Основы Палестинского Талмуда заложил рабби Иоханан бен-Нафха (279). Ученик рабби Иеуды а-Наси, превзошедший своими большими способностями всех своих современиков, он создал академию в Тиверии, которая стала ученым центром Палестины и „мастерской" по разработки Палестинского Талмуда.

Палестинский Талмуд в дошедшем до нас виде — создание середины IV века. В этот период в результате перехода императора Константина в христианскую веру христианство утвердилось в римской империи в качестве официальной государственной религии, и Иерушалаим превратился в столицу христианства. Иудаизм стал считаться политической и религиозной ересью, и воинствующая церковь, опиравшаяся на государственную власть, превратила жизнь евреев в сплошное мучение. В этой обстановке составители Палестинского Талмуда не располагали ни временем, ни душевным спокойствием, необходимым для плодотворной работы. Этим объясняется незавершенность Палестинского Талмуда, его фрагментарность, а также искажения в дошедшем до нас тексте. Несмотря на это, Палестинский Талмуд остается бесценным источником изучения еврейского Закона, так как дает представление о непрерывном процессе роста Алахи в лоне Мишны. Ценность Палестинского Талмуда повышает и содер-жащийся в нем агадический материвал, истинную сокровищницу сведений о внутренних и внешних связях палестинских евреев, который в силу своей древности представляет величайший исторический интерес.

Вавилонский Талмуд, написанный на восточно-арамейском диалекте, воссоздает перед нами дискуссии по Мишне рабби Иеуды а-Наси в том виде, как они проходили в школах Вавилона. Вавилонские евреи пользовались всеми правами и широкой автономией. Во главе еврейской общины стоял экзиларх (наси изгнания — рейш галута), наделенный большой властью и окруженный почти царскими почестями. Еврейские академии, располагавшие достаточными средствами и хорошо организо-ванные, находились в условиях, способствующих активной их интеллектуальной деятельности. В академиях Вавилона сложился обычай дважды в год, в месяц Адар (февраль-март) и в месяц Элул (август-сентябрь), проводить открытые конференции, которые на-зывались „кала" (что, по-видимому, означало „невеста") — Тору часто сравнивают с невестой. Эти дискуссии привлекали громадное число людей из близлежащих и отдаленных местностей, как ученых-профессионалов, так и любителей. В этой обстановке учителя Талмуда могли работать спокойно и не торопясь и сумели создать труд, превзошедший Палестинский Талмуд в отношении методики, композиции, стиля и содержания, труд, который послужил основанием для последующих кодексов еврейского Закона.

Между Вавилоном и Палестиной поддерживался постоянный контакт и оживленный обмен идеями как в области Алахи, так и Агады, и в Вавилонском Талмуде суждения палестинских амораим пользовались большим авторитетом и занимают существенное место. Подобно палестинской версии, Вавилонский Талмуд изобилует агадическим материалом, занимающим здесь около трети всего текста. Этот материал свидетельствует о разнообразии знаний в духовной и светской сферах жизни, которыми обладали составители Талмуда.

Интенсивная деятельность вавилонских амораим достигла наивысшего расцвета при двух учителях-оппонентах: Абайе (283-338) и Раве (299-352). Диалектика их блестящих дискуссий по Алахе стала образцом научных исследований в Вавилоне. Слой за слоем откладывались результаты научных трудов ряда поколений, и каждое объясняло, аргументировало и оценивало суждения предшествующих поколений. Масса традиций и теорий, переда-вавшихся в устной форме и накопившихся на протяжении нескольких веков, приняла, наконец, такие огромные размеры, что стало необходимо заняться редактированием этого необозримого материала, просеиванием, суммированием и систематизированием в соответствии с существующими трактатами Мишны...

Редактурой Вавилонского Талмуда занялся рав Аши (ум. 427 г.). Он очень успешно возглавил Сурскую академию и в течение 52 лет был ее блестящим руководителем. Результатом трудов Аши, на которые ушло 30 лет, явилась большая часть Тавилонского Талмуда. Деятельность рава Аши продолжили его последователи, особенно один из них, Равина II (ум. 500 г.), который отредактировал новый материал, накопившийся после смерти Аши. Равина был последним из амораим, т.е. последним из тех, кто обучал Торе на основании устной традиции. Можно считать, что при нем Талмуд был завершен.

Вскоре после завершения Палестинского Талмуда положение евреев в Палестине резко ухудшилось. В условиях растущей власти церкви, наложившей на евреев тяжелые ограничения, органи-зованная общинная жизнь стала почти невозможной. Членам Синедриона приходилось преодолевать все большие трудности, чтобы собраться для утверждения еврейского календаря и передать свое решение отдаленным общинам. Чтобы разрешить эту проблему, патриарх Гилель П (330-365) предпринял решительный и самоотверженный шаг, который, как показало будущее, принес огромную пользу современникам и потомкам. Он составил посто-янный календарь, построенный на основе астрономических вычислений, отказавшись, таким образом, от важнейшей прерогативы, которая обеспечивала патриарху влияние на общины диаспоры. Сохранив лишь тень своей прежней гегемонии, патриарх вскоре лишился власти и в самой Палестине: около 425 года, при императоре Феодосии П, сан патриарха был упразднен, вслед за этим вынужден был закрыться и Синедрион. Палестина перестала служить центром еврейской учености, продолжая жить в умах, сердцах и каждодневных молитвах евреев во всех уголках земли.

Закрытие академии в Палестине не положило, однако, конец всей литературной деятельности там. В то время как алахическим исследованиям был нанесен тяжелый ущерб, Агада стала пользоваться все большим успехом, и народ все чаще обращался к ней за утешением и поддержкой.

Так возникли агадические сборники, предназначенные для назида-тельного чтения дома и в школе. Эти сборники, известные под названием Мидрашим, распадаются на два класса. В первый входят комментарии к библейскому тексту и размышления о нем, следу-ющие друг за другом в относительном порядке. Другой класс образуют проповеди на темы библейских текстов, предназначенных для чтения по особым субботам и в праздники.

К первой категории принадлежит Мидраш Раба (Большой мидраш), охватывающий все Пятикнижие и пять мегил (свитков): сюда входят Шир аширим (Песнь песней), Рут, Эйха (Плач Иеремии), Коэлет (Экклезиаст) и Эстер. Древнейший из этих мидрашей — Мидраш на Берешит и на Ваикра, составление которого падает на начало VI века. Рядом с Мидрашем Раба стоит сборник Мидраш Танхума, получивший свое название по имени знаменитого палес-тинского агадиста IV века, Танхумы бар Ааба. Его проповеди в основном и представлены в этом сборнике. Характерной особен-ностью Мидраша Танхума, который принадлежит к тому же пе-риоду, что мидраш Берешит Раба, являются слова: „Да вразумит нас учитель..." (йеламдейну рабену). Это вступление ставит некую алахическую проблему, которую учитель тут же разрешает, а затем использует в качестве отправной точки своей проповеди.

Ко второй категории принадлежат мидрашим Песикта, самый древний из которых, известный под названием Песикта де-рав каана (Рав Каана — вавилонско-палестинский ученый VI века), по-види-мому, был создан в VI столетии.

Вскоре после составления Вавилонского Талмуда евреев Вавилона постигла та же участь, что и евреев Палестины. Признаки надвига-ющейся грозы появились уже после смерти Аши, когда Иезедгерд II (438-57), подстрекаемый фанатиками-огнепоклонниками, магами и жрецами, начал преследовать всех инаковерующих. При шахе Фи-рузе (459-86), который был сыном Йезедгерда, гонения еще более усилились. Академии в Суре и Пумбедите были закрыты. Высшей точки преследования достигли с возникновением движения Маздака, который проповедовал общность имущества и жен. Казнь Маздака в 528 г. принесла евреям некоторое облегчение. Они стали дышать свободней и вновь открыли свои школы. Выросло новое поколение учителей, которых звали сабораим (от корня — размышлять). Сабораим „размышляли" над идеями и учениями амораим, содер-жащимися в Талмуде, давали им объяснения и распространенное толкование, а также вносили некоторые дополнения в текст Талмуда, в основном пояснительного характера. Но лучшие времена еврей-ской учености в Вавилонии уже были позади, и только через 200 лет, в эпоху Арабского халифата, вавилонские академии отчасти возро-дили свою былую славу.

Еврейские духовные центры в Вавилоне, которые в течение ряда веков служили сплочению разбросанных по свету еврейских общин, утратили свое значение. Им на смену пришел Талмуд, который теперь стал единственной спаивающей силой еврейства. Из талмуди-ческих толкований Торы и споров родились те динамические основы религии, закона и морали, которые помогли впоследствии иудаизму применяться к любому времени и месту, любому социальному строю, уровню культуры и цивилизации, а также нормы и правила поведения, придавшие еврейству единообразие и жизнестойкость, благодаря которым евреи сохранились как нация, несмотря на все испытания и потрясения. И как далеко ни ушло наше время от эпохи Талмуда, нет, кроме Священного Писания, другой такой плодотвор-ной, духовно-нравственной силы, объединяющей еврейство, как Талмуд. Обряды, соблюдаемые современным евреем, литургия, законы бракосочетания — все это взято непосредственно из Талмуда. Именно Талмуд придал четкую форму тем религиозно-нравственным доктринам, которые составляют основу современ-ного иудаизма.