Geum.ru

Исидор эпштейн. Иудаизм

Вид материалаДокументы

Содержание


Национально—религиозный раскол. трагическая судьба царства исраэль
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   17
ГЛАВА 4

ВЕРООТСТУПНИЧЕСТВО

Двинувшись из Синайской пустыни, Исраэль вскоре пришел к южной границе Ханаанской земли, однако народ еще не созрел для страны. Хотя Исход и Синайское откровение произвели на Исраэль огромное впечатление, сознание людей еще долго оставалось в плену рабских представлений. Малодисциплинированные, нетвер-дые в духовно-нравственном отношении, израильтяне не умели чувствовать и действовать единодушно даже тогда, когда этого требовали их собственные материальные интересы. Еще менее способны были они подняться на высоту, необходимую для выполнения миссии, ради которой и была им обещана в вечное наследие Ханаанская земля, и им еще не хватало веры в Б-га, без которой они не могли преодолеть мощь ханаанеев.

Сорок лет прошло, прежде чем Исраэль вступил во владение давно обещанным наследством. Это были годы блужданий народа по пустыне. За это время в тяжелых условиях жизни в пустыне, полной лишений и испытаний, Моше сумел из разрозненной пестрой массы вчерашних рабов выковать единую и высоко-дисциплинированную нацию, в облике которой запечатлелись те нравственно-духовные ценности, которым суждено было стать основой его судьбы.

Точный путь, которым шли израильтяне под водительством Моше, не может быть прослежен. Ни одно из мест, упомянутых в Священном писании, нельзя точно идентифицировать. Ясно только, что, избрав круговой маршрут, они миновали Эдом и Моав и вступили в Заиорданье, где, разромив эмореев, остано-вились и закрепились, прежде чем силой войти в Ханаанскую землю. Здесь в расцвете своих сил умер величайший пророк Исраэля, раб Б-жий Моше, сохранив до последнего часа ясность взора и непошатнувшееся здоровье.

К этому времени Египетская империя, находившаяся под властью Аменхотепа III, стала клониться к упадку, и в Ханаане, как свидетельствуют таблички, найденные в Тель эль-Амарна (1400-1360 гг. до н.э.), царил полнейший беспорядок. Местные князья, данники фараона, стали вести изменнические переговоры с племенами, вторгшимися с севера и востока. Момент благо-приятствовал новому воинственному народу, рожденному и воспитанному в трудных условиях пустыни, который под предводительством Иеошуа бин-Нуна (Иисуса Навина) шел завоевывать Обетованную землю.

Переправившись через Иордан недалеко от Мертвого моря, израильтяне вступили в Ханаан и, захватив город Иерихо, вскоре овладели центральной частью юга страны, затем всем югом, а впоследствии и севером.

Однако страна была завоевана не полностью. Остались непоко-ренными несколько укрепленных городов, которые теперь вклинивались в израильские владения и отделяли одно колено от другого. В целом, тем не менее, завоевание прошло настолько успешно, что Иеошуа смог заняться организацией политической и религиозной жизни народа. Он распределил завоеванные земли между коленами Исраэля и установил в Шило (Силом) центральное святилище, в котором хранился Ковчег Завета, ставшее теперь мощной связующей силой, обеспечивающей религиозное и политическое единство колен Исраэля.

Однако федеративные связи оказались недостаточно крепкими для того, чтобы пережить Иеошуа. После его смерти началась по-лоса анархии, когда „каждый делал то, что казалось ему справед-ливым" (Шофтим, 17, 6). Не сумев объединиться перед лицом еще не сломленного врага, разобщенные колена вынуждены были перей-ти от войны к тактике мирного проникновения, что постепенно привело к пагубному подражанию религии соседних племен, языческому культу плодородия и другим крайне безобразным обрядам. Одни изменяли Превечному, Б-гу Исраэля, ради местных идолов Ваала и Астарты, которым приписывался урожай земли и приплод скота; другие поклонялись одновременно Превечному и Ваалу, почитая Превечного как Б-га — хранителя Исраэля, а Ваала как местное божество, дарующее урожай полей и виноградников. Были и такие , что эклектически переносили на Превечного всевозможные имена, свойства и культы местных божеств.

Прославленные доблестные военачальники, которых прозвали „судьями", ополчились против этого разлагающего идоло-поклонства. Являясь на место событий как освободители, поразившие врагов, они призывали народ восстановить во всей чистоте служение Превечному, Б-гу Исраэля. Но „судьи" не были фигурами общенационального масштаба; это были более или менее герои отдельных колен, и влияние их распространялось лишь на тот критический период, с которым связано было их возвышение. Усилия „судей", однако, не были напрасны, и ко времени появления последнего „судьи" — Шемуэля (Самуила) вера в Превечного прочно утвердилась на севере страны, и святилище в Шило стало местом центрального Б-гослоужения. Сюда на празд-ники народ стекался целыми семьями, приводя с собой даже только-только начавших ходить детей. Паломникам отводился особый участок для Б-гослужения, где, совершив жертвоприношение, глава семьи раздавал членам семейства жертвенную пищу, которую пред-писывалось съедать на освященном месте. Обычно религиозные отправления совершались в местных святилищах, на так называ-емых „высотах". Здесь стоял каменный алтарь для всесожжении и иногда строилось помещение для жертвенной трапезы. Часто „вы-соты" обстраивались колоннами и священными столбами наподобие ханаанейских капищ. Но, какова бы ни была их роль в языческом культе, здесь они служили лишь обычным украшением и не нарушали чистоты народного Б-гослужения.

К тому времени, когда родился Шемуэль, все окружающие племена ханаанеев были уже покорены. Но с приморской полосы на юге страны явился новый враг — филистимляне. Вторгшись в горный район, населенный коленом Эфраима, филистимляне нанесли Исраэлю страшное поражение — они разрушили множество поселений, в том числе Шило, и захватили Ковчег Завета. Это ужасное несчастье дало возможность Шемуэлю, который в тот момент стал „судьей" Исраэля, ввести закон, запрещающий поклонение Ваалу по всей израильской земле. Вторжение филистимлян одновременно послужило толчком к созданию централизованной светской власти. Все громче раздавались голоса, требующие царя, — не столько для предводительства на поле боя, сколько для того, чтобы он „судил народ" — (Шемуэль-1, 5). Это были требования верховной власти, облеченной правом распоряжаться жизнью подданных. Опасаясь, что царь может легко превратиться в тирана, Шемуэль вначале отвергал настояния народа и уступил лишь после того, как принята была хартия, точно определяющая и ограничивающая власть и права царя. Эту „Magna Carta" он записал в „книгу" и положил „перед Превечным" как наставление будущим царям Исраэля. (Шемуэль-1, 10, 25). Таким образом, Шемуэлю принадлежит честь внесения „величайшего вклада, когда-либо сделанного в поли-тическое мышление человека — создание истинно демократической теории об отношениях между подданными и правителем".

Первый кандидат на престол, по всеобщему согласию выбранный в цари, был Шаул (Саул) (ок. 1025 г.), которого с полным правом можно также назвать первым в истории человечества конституционным монархом.

Шаул, однако, не оправдал возлагавшихся на него высоких надежд, хотя, благодаря его личному мужеству и патриотическому воодушевлению, земля израильская была освобождена от ига филистимлян, и соперничавшие прежде израильские колена пришли к значительному единству. С воцарением его преемника Давида (1012-972 гг.) началась золотая эра Исраэля. В короткий срок Давид сумел сплотить вокруг себя колена и, одержав ряд блестящих военных побед, раздвинул границы царства от Финикии на западе до Аравийской пустыни на востоке и от реки Оронт на севере до устья залива Акаба на юге. Особенно важные последствия имел захват последнего оплота ханаанеев — неприступной крепости Иерушалаим (Иерусалим). В этом обнесенном крепостной стеной городе Давид основал свою столицу и воздвиг общенациональное святилище, в котором хранился Ковчег Завета. Расположенный в центре страны, между коленами на севере и юге, Иерушалаим завоевал любовь и преданность всего Исраэля и вскоре стал сердцем и средоточием национально-религиозной жизни единого государства.

По всей стране твердо установилось служение Превечному. Давид теперь занялся упорядочением службы в святилище. В сотрудничестве с коэнами (священниками) и левиим (левитами), которых он разбил на группы в соответствии с их обязанностями, он украсил Б-гослужение изысканным музыкальным сопровож-дением и сам способствовал религиозному воодушевлению верующих, сочиняя вдохновенные псалмы и святые гимны. Давид остро чувствовал свои недостатки и сознавал ответственность за свои поступки перед народом, который брал с него пример, поэтому он призвал к царскому двору „воспитателей" - двух выдающихся пророков того времени, Гада и Натана, которые, когда нужно было, не стесняясь, упрекали его за грехи и направляли на верный путь.

Эту политику национально-религиозного единства продолжил и развил сын и преемник Давида, царь Шеломо (Соломон) (971-931 гг.). Для централизации системы Б-гослужения Соломон воздвиг в Иерушалаиме великолепный Храм, который был призван стать единственным святилищем страны и заменить все местные „высоты" и алтари, служившие со времен разрушения Шило законным местом Б-гослужения, но отныне подлежащие отмене и запрету. Для строительства Храма Соломон пригласил мастеров из Тира. Но если они и ввели в постройку свои мотивы, то это нисколько не отразилось на израильской концепции Б-га, который, Невидимый, царил в Святая Святых как Единственный Создатель и Властитель вселенной. Централизация религиозных отправлений не могла, однако, побороть тот поток языческих представлений, который хлынул в страну в связи с ростом благосостояния и роскоши, отличавшим царствование Соломона. Это было необыкновенно мирное для Исраэля время. Слабых противников покорил еще царь Давид, а сильные — Египет и Ассирия — были в эти годы в ослабленном состоянии. Уверенный в безопасности своих границ, Шеломо занялся коммерческими предприятиями международного масштаба. Его торговый флот, базировавшийся в морском порту Эцион-Гевер, в устье залива Акаба, с его залежами меди и медеплавильнями, которые были обнаружены при недавних раскопках, бороздил моря и океаны и привозил из дальних стран лучшее из лучшего. Одновременно с материально-экономическим ростом шло развитие культуры. Вместе с восточной роскошью — золотом, серебром, сандаловым деревом и павлинами — в страну проникали мудрость и волшебные сказания Востока, которые обогатили и расширили кругозор израильтян. Стали процветать науки и искусства, и сам царь способствовал их успеху, внося в них свою мудрость, исключительный ум и блестящий, непревзойден-ный литературный талант. Но сближение с внешним миром — его торговые и культурные связи — порождало проникновение в Исраэль и языческих представлений. Особенно усилилась эта тенденция благодаря чужеземным принцессам — женам Шеломо, для которых царь строил всевозможные капища и алтари.

Это не могло не отразиться на чистоте религиозного культа. В Б-ге Исраэля видели не Одного и Единственного Б"га, а „местное национальное божество". Это в свою очередь отражалось на характере религиозного чувства. Поскольку национальные боги не входили в жизнь отдельного человека (связи их с индивидами вообще носили весьма случайный характер), открывалась брешь для проникновения всякого рода чуждых культов, предсказаний и суеверий, призванных удовлетворить потребности отдельной личности. Эти культы практиковались наряду с поклонением Превечному, Б-гу Исраэля. Одновременно, под влиянием политической ситуации, международных обязательств, браков и торговых связей, шел процесс приспособления к чужой вере и чужим богам.

Неизбежным результатом всего этого явилось ослабление религиозного единства, за которым последовал распад и единства национально-политического. Еще более ухудшали положение тяжелые подати и принудительный труд. Ропот недовольства предвещавший бурю, стал раздаваться еще при жизни Шеломо Но когда после 38 лет правления царь умер, процесс распада зашел настолько далеко, что ничто уже не могло предотвратить взрыв и спасти государство от развала.

Решающий удар государству Шеломо нанес Иеравам из колена Эфраима. Он возглавил восстание, приведшее к образованию царства Эфраим или Исраэль, в которое вошли десять из двенадцати колен. Первым царем его стал сам Иеравам (ок. 931-910). Колена Иеуды и Биньямина, оставшиеся верными царскому Дому Давида, составили государство, которое с тех пор стало зваться царство Иудейское.

ГЛАВА 5

НАЦИОНАЛЬНО—РЕЛИГИОЗНЫЙ РАСКОЛ. ТРАГИЧЕСКАЯ СУДЬБА ЦАРСТВА ИСРАЭЛЬ

Царство Исраэль занимало северную и центральную часть Палестины, а Иудейское царство — юг, включая Иерушалаим. Чтобы довести разрыв между государствами до конца, Яравам, опытный политик, предпринял меры, обеспечивающие отъединение подчиненных ему колен от общенациональных религиозных институтов, способствовавших единству нации. В этих целях он не остановился и перед компромиссом с язычеством. Б-гослужение было децентрализовано, паломничество в Иерушалаим запрещено, а для отвлечения народа от поклонения невидимому Б-гу Ярав'ам приказал отлить из золота изображение двух молодых бычков (они получили уничижительное прозвище „тельцов"), чтобы поставить их, одного — на южной, а другого — на северной оконечностях своего царства. С этой же раскольнической целью завел он новое сословие священников, которое, в отличие от наследственного сословия левитов, обязано было своим положением милости царя и было заинтересовано в углублении разрыва, от которого зависело, останется ли оно в своем священническом сане. Изменения коснулись также праздника Суккот, особенно популярного благодаря религиозным торжествам в дни сбора урожая: с предписанного Торой седьмого месяца года он был перенесен на восьмой. В выборе ритуалов Яравам руковод-ствовался обычаями племен семитов — хлебопашцев, которые на быка взирали со священным трепетом. Однако „тельцы", поставленные царем, были не божеством, а символическим изобра-жением Единого Невидимого Б-га Исраэля. Несмотря на это, языческие ассоциации, которые вызывал образ быка, открыли широкую дорогу для дальнейшего воскресения культа Ваала, и это после того, как со времен пророка Шемуэля он был предан забвению.

Непосредственным результатом политики Иеравама явилась не только пропасть, бесповоротно разделившая север и юг, но и распадение связей внутри его собственного царства, лишенного какой-либо объединяющей силы. Так были посеяны семена анархии, которая воцарилась в Исраэле после смерти Яравама и принимала в годы правления его ближайших преемников все большие и большие размеры.

Только с воцарением Омри (ок. 886-874) в стране восстановился порядок. Омри сумел объединить соперничающие колена и склонить Иудейское царство к длительному и почти непрерывному миру. В годы его твердого правления Израильское царство достигло расцвета и военного могущества и пользовалось все увеличивающимся авторитетом среди государств Западной Азии. Чтобы отразить наступление арамеян (Сирии) и дать отпор продвижению на запад новой могущественной державы — Ассирии, Омри заключил союз с Финикией и женил своего старшего сына Ахава на дочери тирского царя, Изевели.

После Омри царствовал его сын Ахав (ок. 874-853). Продолжая политику своего отца и стремясь укрепить свое положение, Ахав выдал свою дочь Аталью за Иеорама, сына иудейского царя Иеошафата. В целом правление Ахава ознаменовалось матери-альным ростом, благоденствием и блеском, и это несмотря на бедствия, поразившие в те годы Северное царство: неурожай, голод и засуху. Однако в религиозно-нравственном отношении его царствование было крайне пагубно. Под влиянием своей властолюбивой жены Изевели Ахав возродил в стране культ Ваала и ввел в качестве официальной религии наихудшие образцы идолопоклонства, практиковавшиеся в Тире: человеческие жертво-приношения и разгульные празднества в честь богов плодородия. Все это делалось для подрыва веры и служения Превечному, который до этого, хоть и формально, все же признавался единственным Б-гом Исраэля.

Насильственное поклонение Ваалу вводилось с беспощадной жестокостью и могло иметь успех, если бы не мужественное сопротивление одного человека — пророка Элияу (Илии). Снедаемый Б-жественным рвением, подобно вихрю, носился он по стране, проповедывал, обличал, грозил, растолковывал народу, что постигшие его бедствия — наказание за грехи подданных и правителей. Особенно поразительно его бесстрашие во время встречи с пророками Ваала на горе Кармель, когда — один против всех — он бросил им насмешливый и дерзкий вызов: „Долго ли будете вы хромать на обе ноги? Если Превечный есть Б-г, то следуйте за ним, а если Ваал — следуйте за Ваалом". Для Элияу Превечный был всем и не оставлял места служению наряду с Ним кому-нибудь другому, не говоря уже о возможности отрицать Его верховную власть.

Потрясенные свидетели этой сцены недвусмысленно выразили свое отношение возгласами: „Превечный — Он есть Б-г!" и, ринувшись по приказу Элияу на служителей Ваала, предали их смертной казни. Однако, несмотря на это проявление энтузиазма, культ Ваала продолжал усиливаться. Изевель все еще оставалась царицей; взбешенная, она поклялась уничтожить пророка Элияу. Спасаясь от смерти, бежал он на гору Хорев, на то самое место, где шестьсот лет назад заключен был союз Б-га с народом Исраэля, Взобравшись на скалистую вершину священной горы, предался Элияу глубокому отчаянию. Это место так живо напомнило ему клятву верности, которую дал некогда Исраэль Б-гу и Его Завету. Какой контраст с современным веро-отступничеством! И как тщетны его собственные усилия и труды в защиту дела Превечного! Но отчаяние вскоре сменилось надеждой. В чудесном видении, открывшемся вдруг его взору, Элияу познал, что откровение Б-жие не всегда является людям в буре, землетрясении и всепожирающем огне. Природные силы — всего лишь посланники Его суда. Присутствие Б-жие может ощущаться и как „тихий, слабый голос", звучащий в человеческом сердце. Это означало, что исход борьбы с язычеством определит не наказание, которое должен послать Б-г Исраэлю за его вероотступничество. Никогда не умолкнет в душе „тихий, слабый голос" и, действуя мягко и незаметно, приведет в конце концов к торжеству Б-жьего дела. Это была действительно ободряющая весть. Элияу узнал, что в Исраэле еще есть люди, которые прислушиваются к этому „слабому, тихому голосу" и не клонят колен перед Ваалом; их всего 7000 человек, но они тот „остаток Исраэля", из которого в будущем разовьется и с новой силой расцветет духовно-религиозная жизнь народа.

Миссия Элияу уже была близка к завершению, но пред тем как оставить сцену истории почти так же неожиданно, как он появился на ней, Элияу совершил еще один поступок, рисующий его как бесстрашного защитника прав человека перед лицом тирании царей. Когда Ахав и Изевель добились при помощи подставного судилища убийства невинного человека по имени Навот, имевшего виноградник, которым завладел царь, пророк Элияу обрушился на них с беспощадными разоблачениями. Он предсказал царю, что в наказание за это кровавое злодеяние род его будет истреблен. Так Элияу дал еще одно практическое доказательство праведности Превечного, для Которого требования справедливости — выше всего.

Перед тем, как скрыться, пророк продемонстрировал еще одну особенность еврейской религии — положение о том, что

Превечный — Б-г не только Исраэля, но всех народов. По поручению Элияу его ученик пророк Элиша (Елисей) помазал Именем Б-га Хазаэля в цари над Сирией, чтобы наказать Исраэль за его грехи. Хазаэль не был евреем и вообще не веровал в Превечного, и все же Б-г Исраэля смог сделать его орудием кары, которая ждала его грешный народ.

Этими своими действиями, подчеркивающими особые свойства израильской веры, Элияу подготовил путь непревзойденным дости-жениям других еврейских пророков, которые явились после него.

Суровое предсказание пророка не замедлило исполниться. Вскоре после своего столкновения с пророком Ахав пал в битве с арамеянами (853 г.). Его старший сын и наследник Ахазья погиб на втором году царствования в результате несчастного случая, а второй сын, ближайший наследник трона, Иеорам, был убит во время бунта, поднятого его собственными солдатами (ок. 842 г.). Во главе восстания встал Иеу, которого пророк Элиша помазал на царство, для того чтобы он искоренил в Исраэле культ Ваала.

Убийство Иеорама было лишь началом переворота, который смел в потоках крови весь род Ахава, включая Изевель, а с ними всех жрецов, служителей и пророков Ваала, захваченных восставшими. Но революционный пыл Иеу питался не столько рвением к Превечному, сколько личным честолюбием и политическими соображениями. Стремясь сохранить за собой престол, он уничтожил всех сторонников, друзей и военачальников свергнутой династии и среди них иудейских родственников Ие орама — царя Иудеи Азахьяу вместе с его братьями (все они случайно оказались в это время в Северном царстве).

Лживость намерений Иеу полностью проявилась, когда вместо восстановления во всей чистоте служения Превечному, он возродил культ поклонения тельцу, введенный Иеравамом, со всеми сопутствующими ему языческими обычаями и безобразиями. В результате, то, что началось как восстание за веру, выродилось в бессмысленную политическую резню, ужас которой долго оставался в памяти Исраэля (см. Ошея (Осия), 1, 4). Политические массовые убийства, совершенные Иеу, были столь же гибельными, сколько ничем не оправданными. Они лишили его прежних союзников — Иудеи и Финикии. Предоставленный самому себе, он не в силах был оказать сопротивление сирийскому Хазаэлю, который, как и предсказывал Элиша, вторгся со всей своей силой в Исраэль, захватил все земли за Ярденом (ок. 837 г.) и довел свои опустошительные набеги на юге до границы филистимского царства. При сыне и наследнике Иеу, Иеоахазе (ок. 814-798), Израильское царство достигло предела унижения, став данником сирийского царя.

Однако в царствование Йеоаша, сына и преемника Иеоахаза (798.783 гг.), государство Исраэль вновь воспрянуло. Восполь-зовавшись тяжелым положением, в котором оказался Дамаск, отражавший натиск Ассирии, Иеоаш отвоевал назад свои земли от Арама. Неожиданный крах Арама, развалившегося в результате междоусобной борьбы, и отступление Ассирии освободили Исраэль от двух злейших врагов. Избавившись от внешней опасности. Израильское царство стало быстро расти и при сыне и наследнике Иеоаша, Иераваме-2 (ок. 783-743 гг.), почти достигло размеров прежнего царства Давида. Дамаск стал данником Исраэля, который находился в расцвете мощи и невиданного благоденствия.

Годы счастливого правления Иеравама-И ознаменовались и религиозным возрождением. Казалось, повсюду царит дух благочестия. Святилища были переполнены, к алтарям стекались жертвоприношения, тщательно соблюдались предписанные празд-ники. Но все эти внешние проявления веры окрашены были идолопоклонством. Поклонялись не исключительно Превечному, а некому синкретическому образу „золотого тельца". Рука об руку с религиозным вырождением шло моральное разложение. Правители и князья были жестоки и немилосердны, судьи — корыстны и продажны, богачи — черствы и избалованны. Повсюду царили бражничество и разврат, проникавшие даже в сами святилища. А израильтяне все продолжали верить, что они — избранный народ Б-га. Ведь прежде они имели случай убедиться, что Б-г Исраэля направляет историю в их интересах; теперешнее процветание — доказательство особой милости к ним Б-га.

В этот исторический момент появляется Амос, первый из длинного ряда еврейских писателей-пророков, чьи мощные проповеди и прорицания и сейчас восхищают весь мир.

Выходец из расположенного на юге государства-соперника, Иудеи, Амос с необыкновенным тактом и благоразумием сознательно избегает осуждения раскола и лишь мельком касается культа тельца, связанного с расколом в политическом отношении. Он сосредоточивает свои усилия на разоблачении нравственного падения общества, избалованного роскошью. Беспощадно клеймит он укоренившиеся пороки Исраэля, тем более непростительные, что народ этот претендует на особую близость к Б-гу.

Израильтяне обманываются, считая себя любимым народом Б-га. Превечный обращает на них не больше внимания, чем на дру-гие нации. Он — Б-г не только Исраэля. Он — Б-г всего человечест-ва, носитель универсальной человеческой нравственности. Особая связь Его с Исраэлем требует от израильтян, чтобы нравственная взыскательность Б-га стала их собственным моральным критерием. Измена израильтян этим требованиям не может не навлечь на них кару. Страна уже испытала тяжелые бедствия: моровую язву, землетрясение, голод и нападение саранчи, — но, кажется, она не поколебалась еще в своей обманчивой безопасности. У Б-га припасено для них более страшное наказание — „враг-супостат" Ассирия, которую сделал Он орудием своей кары для обуздания жестоковыйного Исраэля. Однако судьба народа еще не решена бесповоротно. „Вернитесь к Б-гу — и будете живы, — взывает пророк. — Пусть хлынет правосудие, как вода, и праведность, как бурный поток!" — тогда отменится кара.

Но Исраэль оставался глух к предостережениям и призывам Амоса. Он шел по пути к гибели, которую ускорила смерть Иеравама-П, наступившая в 743 г. Лишившись твердой руки, Северное царство резко изменилось в религиозном и политическом отношении. Ожили многочисленные капища, которые находились под запретом еще со времен Иеу, и повсюду стал процветать распущенный культ Ваала, подтачивая и без того уже надорванные моральные, умственные и физические силы народа, между тем как сама страна превратилась в легкую добычу цареубийц, узурпаторов и авантюристов. Ко внутреннему кризису приба-вилось возобновившееся наступление Ассирии. В 738 г. к границам Северного царства подступили войска не знающего поражений Тиглатпилесера-Ш, и только поспешной сдачей и значительной данью удалось очередному правителю-узурпатору по имени Менахем спасти страну от полного разорения.

Зависимость от Ассирии оказалась слишком тяжелой. Захва-тивший престол царский сановник Пеках (736 г.) возглавил антиассирийскую партию и совместно с царем Дамаска Рецином создал против Ассирии коалицию, в которую пытался вовлечь и Иудею. Пеках вступил в переговоры и с Египтом, также опасавшимся в связи с возвышением Ассирии за судьбу своей империи. Это было началом конца. Маленькое буферное государство, зажатое между двумя враждующими державами, Исраэль прежде всего нуждался в могучей вере, сплачивающей в общих целях и интересах народ и правителей, вере, которая могла бы вывести нацию из настоящего кризиса и угрожавших ей в будущем бед. Но ее-то и не было. И пророку Ошее (Осии), чья основная деятельность падает на эти последний дни Израильского царства, оставалось лишь передать народу страшную весть. Исраэль тяжко согрешил. Моральное и религиозное разложение пустило в народе глубокие корни. Злодеяния стали его второй натурой. К Б-гу и праведной жизни уже нет возврата. Тягчайшее возмездие ждет Исраэль за грехи и безрассудство — разгром и изгнание. Но вместе с вестью о приговоре пришла также весть любви и надежды. Несмотря на все ошибки и прегрешения, Исраэль все еще остается предметом особой любви Превечного. Б-г продолжает любить Исраэль, как любит жену муж и отец — своих детей: и великая, неугасимая любовь Его к своему народу не утолится, пока не возвратит Он к Себе весь возрожденный Исраэль.

Конец наступил быстро. Узнав об интригах царя Пекаха, Тиглатпилесер-III вторгся в страну. Одним ударом взял он и опустошил больше половины царства. От Исраэля осталась одна Самария (Шомрон) — мелкая провинция, ставшая данником Ассирии. Наместником Самарии был назначен один интриган, Ошеа, который шесть лет платил ассирийцам дань, а затем, подстрекаемый Египтом, взбунтовался, после чего ассирийский царь Шалманесер осадил Самарию. Три года отчаянно сопротивлялась столица, выдерживая осаду, но в начале 721 г. пала под ударом царя Саргона-III, который изгнал жителей Самарии и расселил их по отдаленнейшим частям своей огромной империи. По приказу Саргона страна была наводнена колонистами из других мест, которые со временем поглотили последние остатки Исраэля и образовали полуязыческую нацию, известную под именем „самаритяне".

Так выбыло из истории Израильское царство. С тех пор слово „Исраэль" перестало употребляться в узком смысле для обозначения только Северного царства и стало применяться по отношению ко всем потомкам патриарха Яакова, где бы они ни жили.