Беседа 42. Различные добродетели Авраама и призыв слушателей к подражанию ему

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 31

временные труды ведут его к величайшим воздаяниям, что бедствия приготовляют для

него венцы. Если Иаков по любви к Рахили считал семь лет за несколько дней, то еще

более все почитал за ничто блаженный Павел, однажды навсегда воспламенившись

любовью к Богу и претерпевая все за Христа, которого возлюбил. Постараемся же,

умоляю, и мы возлюбить Христа. Ничего другого Христос, по Его же изречению

(Мф.22:37), и не требует от тебя, как любви к Нему от всего сердца, и исполнения Его

заповедей. Кто любит Его так, как должно любить, тот, конечно, старается уже и заповеди

Его соблюдать, - потому что, если кто искренно расположен к кому, то старается все

делать, чем может привлечь к себе любовь возлюбленного. Таким образом и мы, если

истинно возлюбим Господа, будем и заповеди Его исполнять и не станем делать ничего

такого, что может раздражить Возлюбленного. Удостоиться любить Его искренно и как

должно, это - царство небесное, это - вкушение блаженства, в этом - блага неисчислимые.

А наша любовь к Нему будет искренна тогда, когда по любви к Нему мы будем оказывать

любовь и своим ближним, - “на сих двух заповедях, - сказал Он, - утверждается весь

закон и пророки” (Мф.22:40), то есть, в том, чтобы возлюбить Господа Бога своего всем

сердцем, всею крепостью своею, всею мыслию своею, и своего ближнего, как самого себя.

Это - главная из всех добродетелей, это основание всех заповедей Божиих. С любовью к

Богу сама собою соединяется и любовь к ближнему, потому что, кто любит Бога, тот не

будет презирать брата своего, не будет предпочитать богатства своему сочлену, но будет

делать ему всякое добро, воспоминая о Том, Кто сказал: “Так как вы сделали это

одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне” (Мф.25:40). Помышляя, что

услуги, оказанные ближнему, сам Господь всяческих усвояет Себе, он будет делать все с

великим усердием, покажет в милосердии всю свою щедрость, взирая не на убожество

являющегося к нему человека, а на величие Того, Кто сделанное для убогих обещает

усвоить Себе самому. Не оставим же без внимания, прошу вас, этой пользы душ наших,

этого врачевства для язв наших. Это врачевство окажет нам наиболее пользы: оно так

закроет раны души нашей, что не останется никакого следа, никакого знака их. По

отношению к телесным ранам это невозможно, потому что хотя бы тысячи лекарств,

составленных врачами, приложит кто-либо к своей ране, непременно остается на теле

рубец; и это так должно быть, поелику тут врачуется тело. Но здесь, когда врачуется

душа, то всякий, если окажет собственное доброе расположение, испытывает большую

перемену к лучшему, все струпья исчезают, как прах от сильного ветра. Священное

Писание преисполнено такими примерами. Так блаженный Павел из гонителя сделался

апостолом и тот, кто сперва разрушал Церковь, потом стал ее невестоводителем.

4. Видишь, какая решительная перемена? Видишь, какое необычайное преобразование?

Так и разбойник, совершивший бесчисленные убийства, в одно мгновение немногими

словами очистил все свои грехи, так что услышал от Господа: “Ныне же будешь со

Мною в раю” (Лк.23:43). Так и мытарь, бивший перси свои и исповедывавший свои

согрешения, “пошел оправданным в дом свой более, нежели тот” (Лк.18:13,14).

Каждый из этих людей показал в себе доброе расположение души, исповедал прежние

свои грехопадения, и таким образом получил прощение. Рассмотрим же значение этой

заповеди и то, какую великую силу имеет щедрая милостыня, чтобы, узнав пользу,

проистекающую от нее, мы тем охотнее раздавали ее. Она даже так плодотворна, что не

только очищает грехи, но отгоняет и самую смерть. Я скажу, как это. Кто, говоришь ты,

раздавая милостыню, стал выше смерти? Мы видим, как все остаются под властью

смерти. Не беспокойся, возлюбленный, а узнай из самих опытов, как сила милостыни

побеждала и могущество смерти. Была одна женщина - Тавифа, имя, которое по переводу

значит: Серна, - она каждый день занималась только тем, что раздавала милостыню, и

чрез то собирала себе богатство; она одевала, как говорит Писание, вдовиц, оказывала им

и всякое другое пособие (Деян.9:37). Случилось, что, заболев, она умерла. Посмотри же

теперь, возлюбленный, как облагодетельствованные ею и ею одетые, в свою очередь

вознаградили свою благотворительницу: они предстали апостолу, показывали ему, как

говорит Писание, самые одежды, и все, что делала для них Серна при жизни своей,

призывали снова к себе свою кормилицу, проливая слезы, и тем преклоняли апостола к

состраданию. Что же, блаженный Петр? “Преклонив колени, - сказано, - помолился, и,

обратившись к телу, сказал: Тавифа! встань. И она открыла глаза свои и, увидев

Петра, села. Он, подав ей руку, поднял ее, и, призвав святых и вдовиц, поставил ее

перед ними живою” (Деян.9:40-41). Видишь ли могущество апостола, или - лучше -

действующего в нем Господа? Видишь ли, какое было и в настоящем веке воздаяние за

благодеяния вдовицам? Да и что сделала она для вдовиц в такой степени, в какой они ей

воздали? Она доставляла им одежду и пропитание, а они возвратили ей жизнь и отогнали

от нее смерть, или - точнее - не они, а человеколюбивый наш Господь за попечение о них.

Видите силу (духовного) врачевства, возлюбленные? Приготовим же его себе все; оно не

дорого, хотя имеет столь великую силу; оно даже очень дешево и не требует больших

издержек, потому что важность милостыни ценится не по множеству (раздаваемых) денег,

а по усердию подающих. И подавший чашу холодной воды (Мф.10:42), и положившая две

лепты одобрены, дабы мы знали, что Господь всяческих во всяком случае требует только

чистого намерения. Часто бывает, что и не богатый показывает великую щедрость в

милостыне, когда бывает полное усердие; и наоборот, много стяжавший оказывается хуже

имеющих немногое, по скудости своего расположения. Итак, убеждаю вас, с душевною

щедростью отдадим нуждающимся то, что есть, что даровал нам Господь, то самое, что

Он нам дал, отдадим Ему обратно, чтобы таким образом снова получить свое с большим

приращением. Он так щедродателен, что, принимая от нас Свои же дары, не считает, что

получает Свою собственность, но обещает возвратить нам их еще с большею щедростью,

если только мы захотим проявить свою готовность и будем так раздавать свое добро

бедным, как бы передавали его Самому Богу, зная, что десница Божия возвратит нам не

только полученное от нас, но дарует еще в большей мере, - так как она всегда и во всем

являет свою щедрость. И что я говорю: воздаст снова еще в большей мере! Рука та воздает

не только это, но вместе с этим дарует и царство небесное, прославляет, увенчивает, дает

бесчисленные блага, если мы пожертвуем хотя нечто немногое из того, что дано нам ею.

Да и тяжкого ли или обременительного чего-нибудь требует от нас Господь? Он хочет,

чтобы мы избыток сверх необходимого сделали для себя пригодным, чтобы мы сами

хорошо распределили то, что понапрасну и без нужды лежит в наших кладовых, дабы это

послужило поводом для Него к дарованию нам светлого венца. Он поспешает Сам и

понуждает нас, и все делает и направляет к тому, чтобы удостоить нас обещанных Им

самим благ.

5. Итак, не лишим себя, умоляю, столь великих благ. Если трудящиеся над возделыванием

земли истощают свои запасы, бросая семена в землю и прежде собранное рассевая, и

делают это с удовольствием, утешая себя надеждою получить большее и при том зная, как

часто обманывают ожидания их и перемена погоды, и бесплодие почвы, и разные другие

обстоятельства, или множество саранчи, или нападение зловредной росы, и однако,

питаясь добрыми надеждами, вверяют земле то, что было собрано в житницы, то тем

более нам следует рассеивать на пропитание нищих то, что просто лежит у нас; здесь

никогда нельзя обмануться в (добром) конце и нельзя опасаться неудачи, бывающей при

(возделывании) земли. “Расточил, - сказано, - роздал нищим”; а послушай, что далее:

“правда его пребывает во веки” (Пс.111:9). Вот удивительное расточение? Роздал в

короткое время и правда его пребывает в нескончаемые веки. Может ли быть что-нибудь

блаженнее этого? Итак, умоляю, будем приобретать себе праведность милостынею, чтобы

и о нас достойно могло быть сказано: они расточили, дали убогим - и правда их пребывает

во век века. Поелику сказано: “Расточил, роздал”, - то, чтобы ты не подумал, будто

расточенное погибает, тотчас и прибавлено: “правда его пребывает во веки”, - то есть,

после расточения временных сокровищ, остается правда нерасточимая, простирающаяся

на всю вечность и никогда не оканчивающаяся. А вместе с милосердием, приложим

усердное попечение и о других добродетелях, - укротим страсти плотские, изгоним из

души своей всякое пожелание непотребное, всякое злое помышление, гнев, ярость,

зависть и украсим всем благообразие души, чтобы, приобретши светлую и блистающую

душевную красоту, привлечь к себе Владыку небесного, и Он благоволил сотворить в нас

обитель Себе: а Он, где только узрит душу благообразную, немедленно туда приходит. Он

сам сказал: “На кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на

трепещущего пред словом Моим” (Ис.66:2). Видишь, что Он сам указывает нам все

духовные украшения, могущие сделать светлым душевное благообразие! На

“сокрушенного духом, - говорит, - на смиренного”, а затем присовокупляет и то, отчего

все другие добродетели происходят: “и на трепещущего пред словом Моим”. Что это

значит: “Трепещущего пред словом Моим”? Значит - такого человека, который в самых

делах своих показывает повиновение заповедям Божиим, как и в другом месте сказано:

“Блажен человек, который всегда пребывает в благоговении” (Притч.28:14). И мы,

когда видим, что слуга наш исполняет наши приказания с великим тщанием, со страхом и

трепетом, оказываем ему более благоволения и благорасположения; а гораздо более

окажет нам милости благий Господь наш. Поэтому Он и сказал: “Призрю: на смиренного

и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим”. Итак, будем трепетать

слов Его и со всяким страхом исполнять их. А слова Его - это заповеди, данные нам от

Него. Зная, что Ему угодно, что приятно, то и будем делать; и постараемся быть такими,

оказывать послушание безмолвное, кротость, смирение, с великим благоговением и

страхом исполняя все Его заповеди, чтобы Он, Владыка всяческих, приняв доброе

расположение наших намерений и будучи доволен нашим послушанием, благоволил

призреть на нас. Если Он благоволит сделать это, то приведет нас в состояние

совершенной безопасности. “Призрю”, говорит Он, то есть, удостою своего попечения,

простру руку, во всем помогу, в изобилии изолью щедроты Свои. Будем же, умоляю,

делать все это, чтобы воззрел Владыка и на нас, - чтобы могли мы и настоящую жизнь

провести беспечально, и будущих благ достигнуть, благодатью и человеколюбием

Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава,

честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДA 56

“И сказал Иаков Лавану: дай жену мою, потому что мне уже исполнилось время, чтобы

войти к ней” (Быт. 29:21)

1. От любви, какую имел Иаков к Рахили, перешедши вчера к любви и великой

преданности апостола Павла ко Христу, мы были увлечены как бы некоторым быстрым

потоком и не могли уже возвратиться к последовательному порядку слова. Поэтому ныне,

если угодно, обратимся к тому, что следует, и восполним оставшееся (недосказанным),

так чтобы и от нынешней беседы получить достаточную пользу и с тем разойтись по

домам. Так как уже исполнилось семь лет и столь продолжительное время показалось

Иакову “за несколько дней” (как сказано), потому что он любил Рахиль, – “и сказал

Иаков Лавану: дай жену мою, потому что мне уже исполнилось время, чтобы войти

к ней. Лаван созвал всех людей того места и сделал пир. Вечером же взял дочь свою

Лию и ввел ее к нему” (Быт.29:21-23).

Видишь ли, с каким благочинием в древности совершались браки? Послушайте вы,

пристрастившиеся к сатанинским забавам, и с самого начала опозоривающие честность

брака: были ли тогда свирели, были ли кимвалы, были ли пляски бесовские? Скажи мне:

зачем ты тотчас вводишь в дом такой срам и созываешь лицедеев и плясунов? Чтобы этою

безвременною роскошью и целомудрие девицы оскорблять и юношу сделать бесстыднее?

И без таких распалений трудно этому возрасту спокойно выдерживать бурю страстей. А

когда такие предметы чрез зрение и чрез слух еще более увеличивают костер и еще

больший пламень производят в горниле страстей, как не потонуть тогда юношеской душе!

Оттого во всем такое повреждение и растление, что при вступлении в сожительство с

самого начала подрывается целомудрие; и часто с самого первого дня, и юноша, смотря

(на девицу) невоздержными очами, уже уязвлен в душе своей сатанинскою стрелою, и

девица чрез слух и зрение делается пленницею (страсти). И с того же дня раны, более и

более увеличиваясь, производят зло. И, во-первых, подрывается единомыслие между

супругами, и оскудевает их взаимная любовь. Когда муж обращается сердцем к другой,

то, разделяясь в душе, и управляемый уже самим диаволом, наполняет свой дом всякою

скорбью. А если и жена увлечется подобною же страстью, то все, так сказать, до самого

дна перевертывается: скрывая друга от друга, один подозревает жену, другая – мужа; там,

где надлежало быть согласию и единению, люди, которые должны быть плоть едина –

“будут, – сказано, – два одною плотью” (Мф.19:5) – доходят до такого разъединения

между собою, как будто бы уже совсем разведены были. Привзошедший к ним диавол

производит в них такую пагубу, что у них каждый день – война и сражения, и никогда нет

покоя от бед. А что сказать о презрении к ним со стороны слуг, о посмеянии от соседей, о

явном позоре? Как если кормчие враждуют между собою, то и плывущие на корабле

подвергаются опасностям, и самый корабль вместе с людьми должен потонуть, так равно

и здесь, если муж и жена враждуют между собою, то, естественно, и все домашние

бедствуют. Поэтому умоляю вас: предвидя все это, не следуйте принятым обычаям. Знаю,

что многие, ссылаясь на эти обычаи, не хотят и слушать наших слов; несмотря на то, мы

обязаны сказать, что полезно и что может избавить от будущих наказаний. Где столь

великий вред для души, для чего тут указываешь ты мне на обычай? Вот и я предлагаю

тебе обычай, гораздо лучший, соблюдавшийся в древности, когда люди еще не имели

таких понятий (как ныне) о благочестии. Не подумай, однако же, что я говорю здесь о

праведном Иакове – нет; но представь себе, что Лаван, человек еще преданный

идолопоклонству, не имевший никакого понятия о благочестии, обнаружил в себе такую

мудрость. Такое хорошее дело [Св. Златоуст разумеет здесь благочиние при

бракосочетании Иакова с Лиею] принадлежало не тому, кто вступал в брак с девицею, но

отцу, выдававшему девицу в замужество. Поэтому я и заговорил об этом, направляя свою

речь не столько против женихов, сколько против родителей жениха и невесты. Не

безрассудно ли, что мы, пользующиеся столь великим человеколюбием Божьим,

удостоенные страшных и неизреченных таинств, в этом отношении хуже Лавана, еще

поклонявшегося идолам? Или не слышишь слов Павла, что брак есть таинство, – есть

образ той любви, которую Христос показал к Церкви (Еф.5:32)? Не будем же срамить

самих себя, не будем нарушать досточтимости брака. Если что придумано хорошо и

полезно, то, хотя бы и обыкновения не было, пусть делается; а если то, что вами делается,

вредно и гибельно, хотя и обычай таков, надобно отвергнуть. Ведь если мы это допустим,

тогда и вор, и любодей, и всякий другой злодей будет ссылаться на обычай; но от этого не

будет, ему никакой пользы, ни прощения, а будет тяжкое осуждение за то, что не мог

преодолеть худого обычая.

2. Если захотим трезвиться и иметь большую заботливость о своем спасении, то можем

отстать и от худого обычая и обратиться к обычаями добрым: таким образом и потомкам

своим мы дадим немалое побуждение подражать нам в этом, да и сами себе за их доброе

поведение получим награду. Кто показал начало доброго пути, тот становится

виновником и того, что другие делают (по его примеру), и потому получает двойную

награду, – и за то, что сам делает и за то, что других привел к лучшему образу мыслей. Не

говорите мне при этом те пустые и смешные слова, будто это есть нечто законное, и

потому должно быть соблюдаемо. Не это делает союз супружеский законным, а сожитие,

сообразное законам Божьим, целомудренное и честное, когда сожительствующие

соединены между собою единодушием. Так понимают это и (внешние гражданские)

законы; спроси людей, занимающихся изучением их, и они скажут, что супружество

составляет не иное что, как близость или приязнь. Не будем же преступать законов

божеских вместе с человеческими и предпочитать им законы бесовские и такой пагубный

обычай, потому, что это узаконение того, который всегда радуется нашей погибели. И что

может быть нелепее этого обычая, когда муж и жена выслушивают от слуг и ничтожных

людей неуместные шутки и разные насмешки, и никто не может запретить этого, когда

всякому желающему позволяется без страха говорит все до самого вечера, забрасывать

шутками жениха и невесту? Если бы в другое время вздумал кто издеваться, поносить, то

его – в суд, с него пеня, ему беда; а тогда, когда особенно должно соблюдать

благоговение, особенную благопристойность, скромность, тогда все наполняется

бесстыдством, так что можно подумать, что всем этим управляет диавол. Но не

огорчайтесь, прошу вас: не без причины я вошел в это рассуждение, а потому, что

забочусь о вас, о вашем спасении, о вашем благонравии, и желаю, чтобы вы, показав

перемену к лучшему, первые положили начало добрым обычаям. Было бы только

положено начало, указан путь: и тогда с доброю, похвальною ревностью один другому

будет в этом соревновать, и потом все будут хвалить вас. Не только жители этого города

станут подражать этому прекрасному преобразованию, но и живущих вдали вы увлечете

своим примером и сделаете их своими усердными подражателями, – и таким образом

сугубый венец получите от Бога за то, что по страху Божию и по заповеди Божьей

попрали такой бесовский обычай. Я твердо уверен, что вы с охотою примете этот совет

наш и приведете его в дело. Вижу, с каким удовольствием вы слушаете слова мои, и из

ваших рукоплесканий и похвал заключаю, что вы и на самом деле исправитесь.

Довольствуясь поэтому сказанным, обращаюсь к продолжению прежнего слова. “Вечером

же взял дочь свою Лию, – сказано, – и ввел ее к нему; и вошел к ней [Иаков]” (ст. 23).

Не оставим и этого без внимания. И отсюда многое можно узнать: во-первых,

простосердечие Иакова, – как он, будучи чужд всякого лукавства, был обманут; во-

вторых, как тогда все делалось с великим благоприличием: не было нигде ни плясок, ни

светильников, ни другого какого-либо освещения сверх нужды, почему и совершился

обман Лавана. Впрочем, можно заметить здесь и любовь Лавана к Иакову, потому что он

придумал это для, того, чтобы долее удержать при себе праведника. Лаван знал, что Иаков

пламенел любовью к другой, и что, если бы получил ту, которую желал, то не оставался

бы еще служить и жить с ним ради Лии. Поэтому Лаван, замечая добрые свойства этого

мужа и понимая, что иначе нельзя склонить и убедить его к тому, употребил такой обман

и дал ему Лию, вместе с Зельфою, рабою. А потом, когда праведник требовал у него

объяснения, почему он так обманул его, Лаван высказал благовидное оправдание. Когда

Иаков сказал: “Что это сделал ты со мною? не за Рахиль ли я служил у тебя? зачем ты

обманул меня?”, – тогда что ему отвечал Лаван? – “В нашем месте так не делают,

чтобы младшую выдать прежде старшей; окончи неделю этой, потом дадим тебе и ту

Blog

Беседа 42. Различные добродетели Авраама и призыв слушателей к подражанию ему