М. В. Ломоносова Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран

Вид материала

Документы

Содержание Глава 48. О свободном держании фьефа и о вассальной службе Глава 49. О [новых] установлениях и об устаревших обычаях Глава 50. О городских коммунах и их правах Глава 60. [Об изжитии частных поединков и об опасности этого обычая] Великий мартовский ордонанс

Подобный материал:

• Рабочая программа (аннотация) по истории государства и права зарубежных стран, 63.69kb.
• Перечень примерных Вопросов к зачету по истории государства и права зарубежных стран, 60.17kb.
• «История государства и права зарубежных стран», 134.59kb.
• Программа учебного курса «история государства и права зарубежных стран», 644.1kb.
• Экзаменационные вопросы по истории государства и права зарубежных стран, 95.21kb.
• Планы семинарских занятий для студентов очной и заочной формы обучения Тема №1: предмет,, 256.24kb.
• Рабочая программа учебной дисциплины б 3 «История государства и права зарубежных стран», 992.12kb.
• Программа курса включает разделы истории государства и права древнего мира, средних, 1298.81kb.
• Методические указания по курсовому проектированию по дисциплине «История государства, 192.18kb.
• Козлова Алена Сергеевна История государства и права зарубежных стран- зачет; Теория, 183.59kb.

Глава 46. О защите церквей от злодеев и о суде над ними

§ 1465. Имеется различие между правом охраны и правом юстиции, потому что тот, кто имеет юстицию в каком-либо мес­те, — [может] не иметь права охраны, и наоборот. Истинно [од­нако], что король имеет генеральное право охраны во всех цер­квах королевства, при этом каждый барон имеет это специаль­ное право в своей баронии, если сам не откажется от него. Но если барон отказывается от охраны какой-либо церкви, тогда она отходит под особую охрану короля.

§ 1474. Существуют два меча, которыми все народы должны управляться — духовно и светски. Поэтому один меч должен быть духовный и другой светский. Духовным мечэм должна владеть святая Церковь, и светским — принцы зем..и... Не бу­дут благими дети, которые не повинуются своей матери, и свя­тая Церковь есть наша духовная мать: и мы должны повино­

ваться ей в ее наставлениях и поучениях, которые она делает для спасения наших душ.

§ 1475. Меч светский — это другой усмиритель, которым без отсрочки осуществляется справедливость, и преступник прини­мает телесное наказание. Что касается назначения одного и дру­гого меча, — они должны взаимно помогать друг другу, исклю­чая, однако, чтобы духовный меч мог вмешиваться в светскую юстицию, по решению которой можно потерять и жизнь, и чле­ны. Но светский меч должен всегда быть готов хранить и защи­щать святую Церковь всякий раз, когда есть потребность в этом...

Глава 48. О свободном держании фьефа и о вассальной службе

§ 1499. Не рекомендуется никакому дворянину, находящему­ся под властью короля, страдать от известия, что горожане мо­гут приобретать фьефы, потому что это противоречило бы уста­новлению, сделанному королем в пользу дворян в целом по все­му королевству. Но когда король делает какое-либо специальное установление в своем домене, бароны вправе его не применять в своих землях, согласно старинным обычаям. Однако когда уста­новления [имеют характер] генеральных, они должны иметь хождение по всему королевству. И мы должны верить, что та­кое установление сделано [с участием] Большого Совета¹ и для общей пользы.

Глава 49. О [новых] установлениях и об устаревших обычаях

§ 1510. Существует некое особенное время, когда невозмож­но и не должно делать все то, что делалось и в течение долгого времени считалось обычным правом; поэтому каждый должен знать, что имеются два вида времени; одно — время мира, а другое — войны. Разумно, что во времена мира правят обычай и закон, которые длительное время использовались и применя­лись, чтобы жить в мире, делать и желать что-то, как, напри­мер, дать, продать, разрушить, — в согласии с тем, как этому учат многие главы настоящей книги. Но во время войны и опас­ности войны — королю, принцам, баронам и другим сеньорам

¹ Очевидно, Бомануар имеет в виду расширенную королевскую курию.

надлежит делать новое, что, будучи сделано во времена мира, выглядело бы несправедливостью по отношению к подданным. Но времена необходимости их извиняют, потому что короли могут делать новые установления для общего блага своего коро­левства. В случае, когда необходимо защищать свою землю или атаковать кого-либо, кто наносит ущерб, он может распорядить­ся таким образом, чтобы оруженосец [экюйе]-дворянин считал­ся рыцарем, и чтобы богатый и бедный человек были бы вооружены — каждый, согласно своему положению, и чтобы добрые города привели в порядок свои укрепления, и чтобы каждый был бы готов отправиться в поход, когда скомандует король. Вот такие установления и другие, которые кажутся по­лезными ему и его курии [совету], могут делать короли во время войны или опасности войны в будущем. Каждый барон [может действовать] также в своей земле, но так, чтобы это не было предпринято против короля.

§ 1512. Никто не может делать новых установлений, которые бы не соответствовали праву.

...Бароны... не могут основывать новые рынки или устанавливать новые обычаи без разрешения короля. Король же может это делать, когда ему заблагорассудится и когда он по­считает это [необходимым] для общей пользы...

Глава 50. О городских коммунах и их правах

§ 1516. Городские коммуны и даже города, не имеющие прав коммун, а также простой народ должны охраняться законами таким образом, чтобы никто их не обидел и чтобы они никого не смогли обидеть. Коммунальные хартии должны храниться как доказательство привилегий, которые могут быть нарушены, так как так же мало стоит печь, негодная к обжигу кирпича, как и хартия, повседневно непроводимая в жизнь.

§ 1517. По новым правилам во Франции ни один город не может стать коммуной без разрешения короля, ибо всякие нов­шества без согласия короля запрещены. Если же король поже­лает предоставить какому-либо городу это право или предоста­вил его, это должно быть записано в хартии вольностей, выдан­ной королем городу по этому случаю. Но это должно быть сделано без ущемления прав церкви и дворянства, так как не могут и не должны быть отягощены церкви и уменьшены владе­ния дворян.

§ 1519. Каждый сеньор, имеющий в своей власти город-ком­муну, должен ежегодно узнавать, в каком состоянии находится город и как им управляют мэры и те, которые поставлены его охранять и им управлять. Пусть богатые не сомневаются, что, если они нарушают закон (mes font), они будут наказаны, и пусть бедняки указанных городов могут мирно зарабатывать себе на пропитание.

Глава 58. О юрисдикции

§ 1641. Мы говорили... что каждый человек, владеющий фьефом в Клермонском графстве, обладает высшей и низшей юрисдикцией в пределах своего фьефа; и таковую же имеют церкви, имеющие право свободного наследования и с давнего времени не платящие никому и никакой аренды.

Однако, так как имеется большое число областей, где одни [лица] обладают высшей юрисдикцией, а другие лица имеют низшую [и в самом Бовези могут иметь место такие случаи при продаже или при перемене с разрешения сеньора, что одно [лицо] может иметь в данном месте высшую юрисдикцию, а другое — низшую], полезно, чтобы мы объяснили вкратце, что такое высшая юрисдикция и что такое низшая юрисдикция, что­бы каждый мог пользоваться той юрисдикцией [тем судом], которая ему полагается.

§ 1642. Следует знать, что всякий, совершивший преступное деяние, каково бы оно ни было, исключая разбой, через которое можно и должно потерять жизнь, когда он будет пойман и пре­дан суду, подлежит высшей юрисдикции; разбойник за разбой лишается жизни, хотя разбой и не подлежит ведению высшей юрисдикции. Но все прочие плохие деяния, как убийство, изме­на, отцеубийство и насилие над женщиной, поджог имущества или ночное ограбление и изготовление фальшивой монеты и помощь в ее производстве и скупке — все подобные деяния под­судны высшей юрисдикции. Следовательно, когда случается по­добное дело, производство расследования и разбор его должны осуществляться тем, кто обладает высшей юрисдикцией, а рас­следование дел о разбое и прочих проступках, за которые не следует казнь, должен производить тот, кто обладает правом низшей юрисдикции. А какая юрисдикция должна применяться в указанных выше случаях и в других, о которых мы здесь не упоминаем, — это разъясняется достаточно в главе, говорящей о

преступлениях (mesfes), почему нам и нет надобности больше распространяться по этому поводу.

§ 1643. Мы указали, какие преступные деяния должны под­лежать суду того, кто обладает правом высшей юрисдикции, и никакой выгоды (esploit) не должно быть ему от высшей юрис­дикции, так как все имущество тех, кто захвачен в связи с дея­ниями, указанными выше, ему не принадлежит. Но следует принять во внимание, что это не относится к имуществу, нахо­дящемуся на собственной земле того, кто обладает правом выс­шей юрисдикции, потому что всякий, обладающий этим правом на своей земле, должен получать то, что находится на его земле из имущества тех злодеев.

§ 1644. Найденные и никому не принадлежащие вещи, ро­зыски хозяев которых были безуспешны, как и имущество не­законнорожденных на том основании, что у них нет семьи, и то, что принадлежало чужестранцам, если кто из родных не заявит своих прав, — все эти вещи должны перейти сеньору, обладающему правом высшей юрисдикции, а не тому, кто име­ет юрисдикцию низшую, если только он не приобрел таковую посредством длительного держания, или же если она была пе­редана ему как привилегия, или если, как это происходит в некоторых местностях, сеньор не передал все эти выгоды (esplois) каким-либо церквам, оставляя за собой право высшей юрисдикции.

§ 1645. Тот, кто обладает высшей юрисдикцией, не может запретить тому, кто имеет низшую, чтобы он или сам или его сержант (sergent) применял бы оружие для охраны того, что подведомственно низшей юрисдикции, а также тот, кто обладает низшей юрисдикцией, — не может запрещать тому, кто облада­ет высшей юрисдикцией, чтобы он или его сержант не стерегли то, что ему принадлежит, потому что каждому надлежит охра­нять свое право, не причиняя вреда другому.

Глава 60. [Об изжитии частных поединков и об опасности этого обычая]

§ 1701. Часто случается, что возникают распри или их угроза между дворянами или зависимыми людьми (de pooste); при этом каждая из сторон ведет себя столь высокомерно, что не склоня­ется к тому, чтобы просить перемирия или судебного обеспече­ния безопасности (assurement). То есть не действует установле­

ние доброго короля Людовика¹, согласно которому каждый, кто держит баронию, подобно графу Клермон и другим баронам, в случае войны между сторонами, не желающими просить пере­мирия или судебного обеспечения безопасности, обязан прину­дить стороны к перемирию, если это дворяне, или реализовать право судебного обеспечения, если это зависимые люди. И если они уклоняются от того, чтобы принять [это распоряжение], — к ним следует применить принуждение по праву охраны и праву апелляции, вплоть до изгнания, как было сказано выше.

§ 1702. Во время войны [частной] в королевстве Франции имеет обыкновение использоваться очень плохой обычай: тот, кому война принесла с собой смерть, раны и увечья в схватках, рассматривает любого из родственников тех, кто сделал это [сво­им врагом], хотя они и проживают далеко от места, где было совершено зло, и не знают, что случилось. И затем, при отсроч­ке в ночь и день, как только они находят кого-либо [из этих родственников], они его убивают, или ранят, или совершают какое-либо другое насилие, так как этот человек не обеспечил себя охраной и не знает, что принадлежит к роду, который со­вершил злодеяние.

По причине большой опасности, которая из-за этого происте­кает, добрый король Филипп сделал установление², что, когда случается подобное событие, те, кто участвовал в нем, должны обеспечить себе судебную охрану сразу после события и не ис­кать перемирия, прежде чем оно не будет принято юстицией или друзьями. Все родственники той и другой стороны, которые не были участниками событий, по постановлению короля имеют 40 дней перемирия и после 40 дней — они находятся в состоянии войны. Однако в течение этих 40 дней все родственники имеют право знать, что произошло, и они могут решить — будут ли они воевать или добиваться судебной защиты, перемирия или мира.

Глава 66. О праве отвода судей

§ 1871. Пришло время поговорить о тех, которые хотят дать отвод судьям. Это следует делать до вынесения приговора, так как после отвода можно этого добиться лишь при помощи апел-

¹ Очевидно, ордонанс Людовика IX 1254 г.

² Имеется в виду, по-видимому, установление, сделанное Филип­пом III с дополнениями к ордонансу Людовика IX 1260 г.

ляции. До вынесения же приговора отвода судей можно добить­ся по ряду причин. Укажем на некоторые из них.

§ 1872. Причина, по которой можно дать отвод судье, — это если тот, кто собирается судить, значится в числе моих врагов или так поссорился со мной или с кем-либо из моих близких, что уже началась война, или если мы находимся только в состо­янии перемирия; так как было бы значительно хуже, если бы я был осужден из ненависти...

§ 1873. Другая причина, по которой я могу дать отвод су­дье, — это если он угрожал мне или говорил кому-либо до раз­бора дела, что я проиграю тяжбу, либо если он был прокурором, адвокатом или советником противной стороны, либо если он заинтересован или может быть заинтересован в разбираемом деле, либо если он настроен против меня... либо если он долж­ник тех, против кого я выступаю, либо если он находится у них на жаловании, либо если он обещал свою благосклонность про­тивной стороне, либо если он приходится тем, против кого я веду тяжбу, отцом или сыном. Отвод судье можно дать и в том случае, если разбирается дело об убийстве или членовреди­тельстве кого-либо из его семьи...

§ 1874. Дать отвод можно также такому судье, который не может исполнять свои обязанности ввиду того, что является клириком или несовершеннолетним, которому его господин ока­зал такую милость, что признал его взрослым мужчиной; или идиотом, совершенно очевидно не имеющим достаточной памяти вследствие старости, или врожденной глупости, или какой-либо болезни, приведшей к потере памяти. Все эти лица могут быть отстранены от судейства, так как причины такого отстранения вполне разумны.

Глава 67. Как следует судить

§ 1883. Согласно нашим кутюмам, никто не может быть судь­ей в своем суде и по своему делу по двум причинам: первая — та, что никакой человек никогда не может быть судьей в соб­ственном деле...; вторая — что, согласно кутюмам Бовези, сень­ор не судит в своем суде. Судят в его суде только его люди.

§ 1884. Если какой-либо человек с весом (a poi) собирается судить в суде своего сеньора, он должен просить последнего представить его пэрам, и тот должен это сделать...

§ 1910. Всякий раз, когда выносится приговор в отсутствие сторон, когда стороны не вызываются, чтобы выслушать реше­

ние, его следует повторить в присутствии сторон, с тем чтобы они могли впоследствии апеллировать в совет.

§ 1914. Как мы уже сказали, решение суда ничего не стоит, если оно было вынесено в отсутствие сторон; оно также ничего не стоит в том случае, если оно было вынесено против несовер­шеннолетнего и если этот несовершеннолетний не сможет апел­лировать при достижении совершеннолетия.

§ 1920. Да знают все, что никто не имеет права отказаться от обязанности судьи, которые он несет по оммажу; но если у него на то есть какие-то законные основания, он может послать вме­сто себя [в суд] человека, могущего по своему положению его представлять.

Великий мартовский ордонанс¹

Публикуется по: Социальная история средневековья / Под ред. Е. А. Косминского и А. Д. Удалъцова. М., 1927. Т. 1. С. 333-346

Указ, изданный после собрания трех сословий королевства Франции Лангдойля, содержащий многие постановления по различным вопросам.

Карл, старший сын короля Франции, и его наместник, гер­цог Нормандский и дофин Вьенский. Доводим до сведения всех настоящих и будущих, что по нашему приглашению были созва­ны и собирались в Париже несколько раз, а в последний раз в пятый день и в последующие дни только что истекшего февра­ля, три сословия королевства Франции [Лангдойля], а именно: архиепископы, епископы, аббаты, капитулы, принцы крови, герцоги, графы, бароны, рыцари и пр., и горожане — жители епископских резиденций, крепостей и других добрых городов, чтобы подать нам совет и оказать подмогу для освобождения нашего дорогого сеньора отца, чего мы желаем больше всего на свете; а также чтобы подать нам совет и мнение относительно охраны, хорошего управления, попечения и защиты государства; чтобы с их совета и с их помощью мы могли с Божьей помощью сопротивляться и противостоять злым замыслам врагов и из­

¹ Этот ордонанс 1357 г., опубликованный от имени дофина Карла, будущего Карла V, содержал по сути программу преобразований, раз­работанную представителями сословий на Генеральных штатах, попы­тавшимися расширить политическую компетенцию общефранцузской ассамблеи.

гнать их из пределов государства, чтобы население впредь мог­ло жить в мире и пользоваться полной безопасностью. ...Чтобы лучше обсудить наши просьбы, все улучшить и осуществить сполна, они собрались отдельно и имели большое суждение и совещание, разобрав прежде всего добросовестно и справедливо причины и обстоятельства, вследствие которых государство при­шло в такой упадок, а подданные так много терпели и переноси­ли такие бедствия; все произошло от того, что в прошлом мало боялись Господа Бога и святую Церковь, плохо служили им и плохо чтили их; правосудие плохо поддерживалось, осуществ­лялось и охранялось; государство управлялось людьми корыст­ными, жадными и нерадивыми, которые мало или совсем не думали об общественной пользе, а думали преимущественно о своей частной выгоде и о выгодах своих друзей, о том, чтобы по­такать им и обогащать, исполнять пожелания и возвышать своих приближенных и своих креатур. Три сословия правильно решили, что такие большие недочеты, от которых страдает государство, могут быть вполне исправлены и уничтожены с помощью Божьей только при том условии, если те лица, которые так дурно управля­ли государством, будут совершенно устранены от управления, от­ставлены и удалены, а вместо них будут поставлены нами во главе правительства хорошие, честные люди, сведущие, рачительные и верные, и чтобы нами и другими судьями и должностными лицами государства впредь отправлялся, поддерживался и охранялся пра­вый и справедливый суд, а всякие притеснения, вымогательства и незаконные поборы, которые взыскивались в прежнее время с народа всевозможными способами и путями, займами, правом зах­вата, соляным налогом и другими обложениями, а также порчей монеты и иначе, впредь были прекращены совершенно. Кроме того, три сословия решили, что, когда все эти дурные порядки будут совершенно уничтожены и вместо них установятся другие — пра­ведные, справедливые и разумные, — они окажут большую подмо­гу для скорейшего освобождения нашего дорогого сеньора и отца и для ведения войны и сопротивления злым замыслам врагов, при условии определенных уступок по четырем требованиям их, на которые мы по их просьбе согласились и даровали им, и еще соизволяем и жалуем за их доброе решение и постановление в следующем порядке.

1. Мы желаем безусловно, чтобы то, что депутатами и вами будет сделано по совету трех сословий относительно подмоги

(aide), относительно реформ, относительно монеты и по другим вопросам, сообразно с инструкцией, составленной по этому по­воду, равно как относительно должностных лиц и советников, нижепоименованных, которые были нам названы и которых мы сместили с занимаемых ими должностей, всецело и навсегда вошло в силу и не подвергалось ни каким-либо изменениям, ни отмене.

2. И чтобы эти подмоги (aide), субсидии, налоги были ис­пользованы исключительно на военные нужды, для которых они и были вотированы ввиду того, что некоторые лица пытались, следуя дурным советам, располагать ими и обращать их на дру­гое употребление, отчего государство терпело большой ущерб, мы приказали и приказываем по совету трех сословий, а также обещаем сами верно соблюдать и заставить нашей властью со­блюдать и охранять, чтобы все деньги, полученные от подмоги, которую три сословия решили и обещали предоставить на нуж­ды войны, были всецело обращены на военные нужды...

...Кроме того, мы желаем, приказываем и соизволяем, чтобы эти деньги, доходы, прибыли и пени взимали и распределяли не люди сеньора короля и не наши люди, не казначеи или какие-либо иные должностные лица, а разумные, честные и состоятель­ные люди, получившие полномочия, избранные и назначенные для этого тремя сословиями, как на границе, так и в других ме­стах, где придется их распределять. Этим доверенным лицам и депутатам мы предоставляем настоящим полную власть и автори­тет делать это; эти доверенные лица (commis) и главные депутаты (deputes generaux) принесут присягу нам или кому мы прикажем и депутатам трех сословий или кому они прикажут; а провинци­альные депутаты (deputes particuliers) точно так же принесут присягу перед местными королевскими судьями в присутствии одного или двух представителей от каждого из трех сословий над св. Евангелием, что ни для каких надобностей, каковы бы они ни были, они не отдадут эти деньги ни сеньору королю, ни нам, ни кому-либо другому, каковы бы ни были приказания, сделанные им по этому поводу, а только чинам армии или тем, кому будет поручено вербовать рекрутов в армию, чтобы обратить эти деньги на военные нужды, и чтобы это было твердо и нерушимо, и чтобы никто не пытался делать противное...

И если кто-либо по назойливости своей или как-либо иначе выпросит грамоту или приказание от нас или от кого-либо ино­

го, противоречащую вышесказанному, мы повелеваем, чтобы главные и провинциальные депутаты (deputes generaux et particuliers), приемщики и другие лица, к которым эти грамоты и эти письменные приказания будут обращены, не были обязаны повиноваться этим грамотам и этим письменным приказаниям...

...Если случится, что они поступят иначе, мы тотчас же ли­шаем их навсегда и безвозвратно всех государственных служб и должностей и заключаем их в тюрьму, и мы представляем право людям трех сословий задерживать их и приказывать их задерживать во всяком месте, где они найдены, исключая свя­щенных мест убежища, и передать первому королевскому су­дье, которого они найдут, и заключать их в тюрьму, из которой они не могут быть выпущены и освобождены за уступ­ку своего имущества, ни как-либо иначе, до тех пор, пока они не уплатят полностью и не возвратят все, что они отдали или ис­тратили из этих денег или из доходов, прибылей и пени, кото­рые на них получались. И если бы случилось, что кто-либо из должностных лиц сеньора короля, из наших или кого-либо ино­го, ссылаясь на письменное приказание или просьбу кого-либо, захотели силой их взять, мы желаем и приказываем, чтобы на­званные депутаты или приемщики оказали им силой сопротив­ление; если они для этого недостаточно сильны, мы представля­ем им право собрать и просить помощи у соседних горожан и у других, как им будет удобнее, чтобы достигнуть того, чтобы сила для сопротивления была на их стороне.

3. Главные депутаты, избранные сословиями для сбора под­моги (aide), могут действовать только с общего согласия или по крайней мере, чтобы шесть из них, по два лица от каждого со­словия, были бы одного и того же мнения...

4. Мы обещали искренно, что за подмогу, которую вотирова­ли нам три сословия, ни мы, ни наша возлюбленная супруга герцогиня, ни наши братья, ни сами, ни через казначеев, на­чальников счетных палат или других каких-либо должностных лиц нашего сеньора короля или наших не будем требовать или вымогать или прямо или косвенно, словами или как-либо иначе никого из людей трех сословий, кто бы они ни были, прелаты, клирики, дворяне или горожане, купцы и пр., давать нам денег или взамен их что-либо иное для какой бы то ни было нужды или необходимости; но мы желаем и приказываем, чтобы все такие поборы отныне были прекращены, и мы отказываемся от

десятин, субсидий, соляной пошлины, тальи, от иных обложе­ний и каких бы то ни было поборов... Мы уничтожаем все нало­ги совершенно и совсем отказываемся от всех десятин, пожало­ванных или которые будут пожалованы в течение того времени, когда будет собираться подмога (aide)...

5. Для того чтобы как можно лучше обдумать и принять надлежащие меры для ведения войны и чтобы не было и не могло быть никаких ошибок, мы приказали с согласия трех со­словий, чтобы названные сословия вновь собрались в Париже в наличном составе или прислав надлежащих уполномоченных в понедельник на ближайшей Фоминой неделе: мы потребуем посредством писем или письменных приказов от наших верных кузенов, герцога Бургундского, графа Фландрского и от насе­ления их земель, от наших дорогих кузин, графини Фландр­ской и графини Алансонской и от населения их земель и от многих других дворян и горожан, которые не явились на насто­ящее собрание, чтобы в назначенный день, в понедельник на Фоминой неделе, они явились или прислали бы надлежащих уполномоченных, чтобы изъявить согласие и утвердить, посколь­ку это будет их касаться, установление подмоги (aide), с пре­дупреждением, что если они не явятся и не пришлют уполномо­ченных, как было сказано, они должны будут подчиниться все­му тому, что постановили присутствовавшие на собрании, и постановят разумно те, которые будут присутствовать на следу­ющем собрании; кроме того, в указанный день три сословия могут увеличить, уменьшить, установить или изменить подмогу (aide) сообразно тому, как им покажется лучше; постановление будет сделано ими с общего согласия таким образом, что согла­сие двух сословий не может связать третьего; далее, так как подмога (aide) вотирована нам только на один год, а бремя вой­ны очень велико и тягостно, и требуется постоянная забота и тщательное внимание, мы повелеваем с согласия трех сословий... что без всяких грамот и письменных приказов со стороны сень­ора короля или от наших должностных лиц три сословия могут собраться в Париже или где-либо в другом месте, где им забла­горассудится, два раза или более, если окажется необходимым, после понедельника на Фоминой неделе до 1 марта 1357 г., что­бы обдумать и принять необходимые меры для ведения войны, осуществления ордонанса о подмоге (aide) и устройстве хороше­го управления государством.

6. Впредь не будут получать помилования люди, совершив­шие тяжелые преступления, преднамеренные убийства, изнаси­лование девушек и женщин, поджоги, нарушение божьего мира...

7. Мы строго приказываем и предписываем всем судьям го­сударства отныне и на все последующие времена: если кто-либо совершит преступление против короля и нас, против членов Парламента, членов Палаты расследований (Chambres des Enquetes) и Палаты прошений (Chambres des Requetes), против бальи, прево и всех прочих, чтобы они скоро и хорошо отправ­ляли правосудие каждый в своей инстанции, отпуская тяжущих­ся как можно скорее и с наименьшими издержками, и чтобы они обращались с ними вежливо и дружественно, также и с бедными людьми, которые будут иметь к ним дело. И так как мы слыша­ли, что многие тяжбы и процессы были слишком надолго отло­жены и просрочены палатой Парламента по вине некоторых из ее президентов, по дружбе, знакомству или недопустимому при­страстию, или же из-за ненависти, питаемой ими к тяжущимся, отчего многие подданные терпели значительные потери и убыт­ки, ибо приговоры, которые должны бы были состояться 20 лет тому назад, до сих пор еще не постановлены — мы повелеваем, чтобы впредь члены Парламента, заседающие в Палате рассле­дований (Chambres des Enquetes), собирались для заседаний с восходом солнца и как можно скорее, без всяких оговорок, ра­зыскали бы сами или заставили разыскивать секретарей и пис­цов Парламента все процессы, старые и новые, по которым воз­можно сделать постановление; будут образованы две палаты, одна — чтобы решать тяжбы по докладам, другая — для выслу­шивания тяжущихся. Мы повелеваем, чтобы они поступили та­ким образом под страхом быть лишенными своих должностей и навлечь на себя гнев короля и наш...

8. Так как мы слышали, что население очень страдало и стра­дает как оттого, что должности прево, виконтов, секретарей и многие другие в прежнее время сдавались на откуп, отчего про­исходило много бедствий и много затруднений, так и оттого, что лица, которые держат эти должности на откупе, думают только о том, чтобы совершать незаконные притеснения и вымогатель­ства у подданных, и многие из этих должностных лиц недостой­ны занимать эти должности, а также оттого, что бальи, сенеша-лы и виконты были судьями в тех областях, откуда они родом, —

мы, желая показать добрый пример высшим судьям и прочим подданным, повелеваем, чтобы должности прево, сельских но­тариусов, виконтов, секретарей и др., имеющих отношение к судопроизводству, впредь не продавались и не сдавались на откуп, а замещались лицами на жалованье и с согласия местных штатов и окрестного населения, и чтобы бальи, сенешалы и ви­конты не были судьями в тех областях, откуда они родом и в которых они имеют постоянное жительство; если таковые ока­жутся среди них, мы желаем, чтобы они были смещены, и мы сами смещаем их настоящим постановлением.

9. Запрещается впредь получать за преступления компози­ции...

10. Процессы должны рассматриваться в порядке списка дел, подлежащих слушанию...

13. До нашего сведения дошло по жалобам населения, что все лица, имеющие дело в Счетной палате, каково бы оно ни было — крупное или незначительное, — или наводящие справку о нем, никоим образом не могут ничего добиться и им приходится те­рять время и тратить деньги и уходить оттуда, ничего не сделав. Кроме того, в этой палате слишком много членов, получающих чрезмерные жалованья, что приносит большие убытки...

Мы, желая все это скоро и хорошо исправить... повелеваем следующее: мы и наш совет назначим определенное количество членов в эту палату, хороших, честных, разумных и сведущих, которые будут получать достаточное жалованье; они обязаны бу­дут приходить в палату с восходом солнца; они принесут присягу над св. Евангелием, что хорошо и добросовестно будут разбирать дела просителей, в порядке очереди, не заставляя их терять време­ни, что будут исполнять все, что полагается им по должности...

16. ...Впредь запрещаются реквизиции хлеба, вина, съест­ных припасов, провианта, лошадей и пр., которыми злоупотреб­ляли сеньоры и люди короля, без соответствующей компенсации по справедливой цене. Потерпевшие могут обращаться к судьям области, где произошел захват...

17. Так как многие в государстве так привыкли пользоваться правом реквизиций, что едва ли смогут от него воздержаться, мы желаем, обещаем, соизволяем искренно, что всякий может этому противиться силой и взять обратно отнятое у него без наказания и без штрафов, причем те, которые произвели рек­визицию, будут рассматриваться как частные лица; если же те,

у кого хотят взять, окажутся недостаточно сильными, чтобы ока­зать сопротивление захватчикам, они могут позвать на помощь своих соседей и соседних горожан, которые могут быть созваны криком, звоном колокола или как-либо иначе... чтобы оказать сопротивление захватчикам; если же они [захватчики] захотят поколотить, оскорбить или совершить насилие, можно от них защищаться таким же способом, не подвергаясь наказанию или штрафу; кроме того, они будут наказаны за это — те, которые силою захотят взять, — штрафом в учетверенном размере и могут быть преследуемы судом в том месте, в каком заблагорас­судится тем, у кого они сделают захват...; захватчики не могут быть освобождены из тюрьмы и процесс их прекращен даже в том случае, если какое-либо значительное лицо заявит, что за­хватчик действовал по его приказанию и оно берет на себя от­ветственность за все...; захватчики будут наказаны, как за наси­лие, за воровство и похищение; вместе с тем местные судьи не будут оказывать им никакого снисхождения и никакой помо­щи... Если же по этому случаю возникнет судебное разбиратель­ство, ссора или процесс против сопротивляющихся или против тех, которые вернут себе силою захваченное у них, их нельзя привлекать к суду королевского Совета, ни к суду дворецкого, лейтенантов, коннетаблей, маршалов или других судей или ка­ких-либо должностных лиц, а только в обыкновенный суд¹; ко­ролевский прокурор, занимающий свой пост в настоящее время, и его преемники по должности принесут присягу в том, что лишь только дойдет до их сведения о случаях реквизиции, строжай­шим образом преследовать захватчиков, если даже со стороны потерпевших не последует иска и жалобы...

25. Так как лица, стоящие во главе управления водами и лесами, и некоторые другие стремятся изо дня в день распрос­транить и увеличить существующие заповедные парки для дичи и приобрести новые, вследствие чего невозможно с выгодой обрабатывать землю и пашня останется необработанной, а если ее обрабатывают, то урожай гибнет или портится, мы повелева­ем и соизволяем, чтобы все заповедные парки, устроенные и увеличенные за последние 40 лет, были совершенно уничтоже­ны... кроме того, предоставляем каждому право в них охотить­ся, не подвергаясь за это никакому штрафу...

¹ Под выражением «обыкновенный суд» подразумеваются королев­ские суды.

31. До нашего сведения дошло, что многие советники и чи­новники короля отца и наши, как из Большого совета, так и другие, имеют обыкновение через посредников вести крупную торговлю, отчего товары нередко вследствие их злоупотребле­ний сильно повышаются в цене; и, что еще хуже, по причине их высокого положения и их авторитета, находится мало людей, которые осмеливаются устанавливать цены на товары, которые они или их посредники желают иметь или купить, отчего купцы терпят большой ущерб и обиду... поэтому мы повелеваем всем советникам и чиновникам короля отца и нашим, чтобы они ...впредь не занимались торговлей, ни обменом денег и не всту­пали бы в товарищества с другими, под угрозой лишиться това­ров и подвергнуться другим тяжелым наказаниям...

33. Мы приказываем, чтобы было объявлено во всеобщее све­дение, что под страхом телесного наказания и лишения имуще­ства никто из дворян и других военных людей не может поки­нуть королевство во все время продолжения настоящей войны ни по какой причине, кроме как по постановлению суда или с разрешения короля.

34. Да будет объявлено во всеобщее сведение, что мы запре­щаем под угрозой телесного наказания и лишения имущества всем дворянам и недворянам в течение всей настоящей войны начинать друг против друга войну, явную или скрытую, и под­стрекать к войне; мы приказываем, чтобы если кто-либо сделает противное, местный судья, сенешал, бальи, прево или другие, созвав, если нужно, местных жителей, захватил зачинщиков войны и принудил их, безотлагательно посадив их в тюрьму и наложив арест на их имущество, заключить мир и прекратить войну.

37. Мы приказали и приказываем, чтобы было обнародовано от имени сеньора короля и нашего и запрещено под угрозой по­вешения наемным войскам, королевским или чужим, проходя по стране, реквизировать, грабить и отнимать хлеб, вино, какие-либо съестные припасы или что-либо иное у подданных королевства, где бы они ни проходили и у кого бы то ни было; если они будут стремиться поступать иначе, мы желаем и приказываем, чтобы все оказывали им сопротивление силой против их насилий, всеми путями и способами, какие они найдут лучшими, призывая сосед­них горожан ударом в колокол или как-либо иначе, как им пока­жется целесообразнее; мы даем им право и власть делать это,

предписываем и строго приказываем; также местные судьи дол­жны предоставлять им свою силу, оказывать помощь и содей­ствие, если в этом будет нужда и если к ним обратятся; если они этого не сделают, они будут строго наказаны и будут лишены своих должностей и обязаны будут возместить убытки добрым людям. Кроме того, мы желаем, чтобы такие грабители были наказаны так строго и жестоко, чтобы это послужило примером для всех, — как за грабительство и воровство.

38. Пусть будет обнародовано, что, если наемные войска при­дут и поместятся в гостинице, они могут оставаться в ней не больше одного дня после того, как они будут зачислены на жа­лованье; если они захотят остаться дольше, они будут удалены силой; их заставят идти на войну указанными выше способами, если они не приведут уважительной причины, о которой они должны довести до сведения местного судьи.

39. Принимая во внимание мнение и советы трех сословий, а именно — вести беспрерывную войну с нашими врагами на воде и на суше... обещаем искренно представителям трех сословий, что не заключим перемирия с нашими врагами иначе, как по их совету и с их согласия.

40. Мы приказали и приказываем, для того чтобы мы могли как можно скорее оказать помощь жителям королевства, пусть будет обнародовано, чтобы все люди вооружились по своему состоянию; те, которые этого не сделают, будут принуждены вооружиться; это принуждение по отношению к светским лю­дям будет исполнено высшими судьями и мэрами добрых горо­дов в их землях; а по отношению к церковным людям и к кли­рикам — обыкновенными судьями церкви.

41. Так как депутаты трех сословий сделали нам представле­ние и показали очень почтительно, что в прошлом многому было дано употребление, совершенно несоответствующее назначению, посредством чрезмерных и бесполезных дарений, сделанных людям, которые не были ни достойными, ни достаточно значительными, чтобы получать такие чрезмерные дарения, и что эти дарения, если придерживаться разумной точки зрения, не могут и не должны быть за ними закреплены, то они просили нас, чтобы мы эти дарения отобрали назад и присоединили и обратили их снова в состав домена французской короны, часть которого они составляют; так как они обратились к нам, как к наместнику нашего возлюбленного сеньора отца и к правителю всего коро­

левства, мы, всегда преисполненные желания увеличить честь и достоинство французской короны и хранить их на надлежащей высоте и в должном порядке, обещали и обещаем искренно депу­татам трех сословий, что мы будем поддерживать, охранять и защищать всеми нашими силами величие, честь, достоинство, вольности французской короны и все домены, которые ей при­надлежат и могут принадлежать, и что мы не будем отчуждать и не допустим отчуждения по нашей воле этих доменов. Кроме того, мы им обещали и обещаем искренно, что если что-либо из этого домена или что-либо, являющееся по своему существу и по своим свойствам относящимся к домену, было отнято, отчуждено, отде­лено или обменено каким бы то ни было образом, со времени ко­роля Филиппа Красивого, мы будем добиваться и употребим всю нашу власть чтобы все было возвращено и опять присоединено к домену, исключая того, что было дано и вручено святой Церкви и Господу Богу должным образом, без ущерба для кого бы то ни было, или дано в результате выделения должной части кому-ни­будь из принцев крови, или какое-либо иное дарение сделано им, или дано в виде выделения вдовьей части, или в виде вознаграж­дения за другое наследство, без всякого обмана и лжи. Что касает­ся других лиц, которые не являются принцами крови и которым могли быть сделаны дарения, у них они будут отобраны лишь после тщательного обсуждения и совета, потому что может оказаться, что эти люди таковы, что вполне того заслужили и достойны того, что они получили, так что было бы несправедливо отнимать у них сделанные им пожалования; с другой стороны, могут быть и та­кие люди, которые так дурно используют сделанные им пожало­вания, что вполне справедливо и честно отнять их обратно; у таковых мы немедленно их отнимаем и совершенно аннулируем.

42. Так как в прежнее время многие советники государства относились небрежно к управлению государством и поздно при­ходили на службу, а придя, мало работали, мы в предотвращение сего приказали строго всем и каждому из членов Большого сове­та, которых мы оставили, избрали и утвердили по совету и с одобрения трех сословий, чтобы впредь в той отрасли управле­ния, которую мы им доверим, они разобрали и позаботились обо всех отложенных делах, и мы приказали им принести в этом присягу над св. Евангелием. Сверх того, мы им приказали, чтобы ежедневно, около времени восхода солнца, они приходили в на­значенное им место и обсуждали, что должно быть спешно испол­

нено в этот день, выбирая, рассматривая и оканчивая самые круп­ные и трудные дела; затем мы им приказали, чтобы они заканчи­вали по порядку все дела, за которые они возьмутся; и когда они примутся или начнут одно дело, — чтобы они доводили его до конца, прежде чем перейдут к новому, если только они не увидят вполне добросовестно, что произойдет большой вред от задержки нового дела и большая польза от его продвижения; и приказали им, чтобы в таком случае они извещали нас об этом, если им кажется, что хорошо необходимо так поступить.

43. Мы приказали им принести присягу в том, что они будут заниматься и разбирать исключительно дела, относящиеся к уп­равлению государством и общественной пользе, а не относящиеся к их частной выгоде или к выгоде их друзей; а чтобы они лучше и прилежнее могли ими заниматься, мы назначили и установили большое вознаграждение и жалованье, совершенно достаточное для занятия этой должности; мы приказали, что кто опоздает прийти в совет рано утром в назначенный час, тот лишится воз­награждения за весь этот день; а если он обычно это делает, он будет лишен должности и исключен из Большого совета, если он не приведет достаточных, извиняющих его, обстоятельств...

48. Мы прикажем канцлеру, членам совета и другим чинов­никам и советникам нашим принести присягу над св. Евангели­ем в том, что они не будут заключать между собою союзов или вступать в заговоры; мы запретим им это строго, под угрозой быть навсегда лишенными государственных должностей в слу­чае, если они будут поступать иначе.

49. Ради расположения к нашим добрым подданным и за ве­ликую преданность, которую они показали в прошлом и прояв­ляют в настоящем, чтобы показать им добрый пример, а прела­тов, принцев и баронов королевства побудить умерить свои рас­ходы, и чтобы прекратить впредь излишние траты на роскошь для нас и для них, мы обещали сократить расходы на содержа­ние нашего двора и двора нашей любимой супруги герцогини; также поступят наши любимые братья, ваш любимый дядя гер­цог Орлеанский, наши любимые кузены, графы Алансонский и Этампский, и прочие принцы крови; мы поручили заботу о на­шем продовольствии и о продовольствии вышепоименованных лиц людям хорошим, рассудительным, честным и сведущим в этом деле; кроме того, мы строго приказали нашим дворецким и заведующим продовольствием, чтобы они аккуратно оплачива­ли то, что они будут покупать для нас, а также дворецким и

заведующим продовольствием нашей дорогой супруги герцоги­ни; а также мы повелели и просили всех вышепоименованных принцев крови, чтобы они отдали такие же приказания своим людям и заставили их таким же образом поступать.

50. До нашего сведения дошло и подтверждено жалобами пред­ставителей трех сословий, что очень многие люди испытывают много волнений и беспокойств от преследований за долги ломбар­дам — ростовщикам, как со стороны комиссаров, назначенных для этого нашей дорогой королевой Бланш, так и со стороны чиновников, назначенных после нашим дорогим королем отцом и нами; такие дела ведутся в судах и теперь еще изо дня в день; должников заставляют приходить из отдаленных местностей в Париж и подвергают их многим беспокойствам и притеснениям, вызывая их в суд и в разные дни; так что многие из них, чтобы избежать этих беспокойств и притеснений, уплатили столько, сколько с них вовсе и не причиталось, и, что еще хуже: некото­рые ордонансы, справедливые и разумные, изданные королем, согласно которым по истечении определенного времени, а именно после десяти лет, долги совершенно погашались, так что никто не мог уже преследовать за эти долги ни путем продажи имущества, ни путем предъявления иска судебным порядком, некоторые чи­новники, вследствие неправильного и недоброжелательного пони­мания, совсем неудовлетворительно и неразумно разъясняли и толковали эти ордонансы. Мы, желая прийти на помощь в этих случаях, приостанавливаем настоящим распоряжением все дела, иски и судебные разбирательства по долгам ломбардам до поне­дельника ближайшей Фоминой недели...

52. До сведения нашего дошло, что некоторые лица, присут­ствовавшие на прошлом собрании трех сословий в Париже около дня св. Ремигия и на следующем собрании, 5 февраля, и которые прибудут на последующие собрания, подверглись или могли под­вергнуться насилиям со стороны некоторых должностных лиц, которые служили при короле отце и при нас; эти должностные лица хотели, если бы были в состоянии, их побить, ранить или убить; поэтому эти лица, которые присутствовали на прошлых собраниях и прибудут на последующие собрания, имеют достаточ­ные основания опасаться с их стороны нападений, и просили нас, чтобы мы оказали им помощь. Мы, желая во что бы то ни стало охранять их и предоставить им полную безопасность и помощь против их недоброжелателей, доводим до всеобщего сведения,

что мы берем названных лиц под особую и специальную охрану короля отца и нашу. Сверх того, мы предоставляем каждому из них право для безопасности, защиты и охраны их жизни прохо­дить по всему королевству в сопровождении вооруженных лю­дей, числом до шести, каждый раз, как они найдут это нужным, и никто не может их арестовать или оскорбить, а все население должно их охранять. И мы повелеваем всем судьям королевства, сенешалам, бальи, прево и другим, чтобы они предоставили им и их конвою проходить всюду, где им угодно, не делая возражений и не чиня препятствий по поводу ношения ими оружия. Кроме того, мы желаем, чтобы бальи и другие судьи оказывали им по­мощь и содействие в вышеуказанных случаях, если это понадо­бится и если к ним обратятся...

61. Все вышеизложенные постановления и каждое из них в том виде, как оно изложено, мы соизволяем, жалуем, утвержда­ем и одобряем настоящим указом по нашему разумению — и по нашей особой милости и в силу вышеупомянутого права и авто­ритета, невзирая на некоторые указы, обычаи и права, которые находятся с ними в противоречии и которые мы устраняем и совершенно отменяем.