Geum.ru

Авторские права на роман "Крик в ночи" принадлежат Владимиру Ридигеру

Вид материалаДокументы

Содержание


Вместо предисловия
Операция "мы"
Негр с полуострова кактусячий
Где кончаются сны
То, что уносит река
Подобный материал:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   35

Авторские права на роман "Крик в ночи" принадлежат Владимиру Ридигеру.


В. Ридигер. Крик в ночи. Роман. – М., Изд. "Эслан", 2001. – С. 400

ISBN 5-94101-031-1


ВЛАДИМИР РИДИГЕР


КРИК В НОЧИ /ИНТЕРНЕТ-ВЕРСИЯ/


Роман


Москва

"Эслан"

1999


От автора


В мои 16-17 лет, когда эпоха сталинизма медленно уходила в историю, я много общался с отцом. Его воспоминания сталинских времен носили печать гнетущих воспоминаний о шпиономании, всеобщей подозрительности и страхе. Позже я понял, что отец тяжело болен - за рассказами скрывался его психический недуг. Тогда-то и пришла простая мысль - что если помочь преодолеть (или облегчить) отцу болезнь с помощью смешных фантастических вымыслов о похождениях какого-нибудь иностранного агента, шпиона?

Я взялся за перо, принялся выдумывать всякие юморные небылицы и по страничке читать отцу. Он грустно улыбался, и мне казалось, что результат достигнут...

Закончил я книгу в зрелом возрасте, отца уже не было в живых. Редакторы советских изданий, куда я приносил рукопись, хвалили мой труд, однако наотрез отказывались печатать: слишком безжалостные характеристики давались многим явлениям той жизни.

Первая часть романа увидела свет только через двадцать лет после ее написания. В девяностые годы прошлого столетия (звучит впечатляюще?). Вторую книгу я закончил уже в XXI веке (тоже сильно звучит). Герои романа пережили развал СССР и возврат капитализма в Россию.

Работая в самом центре Москвы, я наблюдал и становление новых русских, и нищету интеллигенции, и рост криминала, и разгул наркомании. Многие из тех наблюдений легли в основу Книги второй.

Я умышленно оставил нелепые ситуации, имена героев такими, какими они были в самом начале работы над книгой, - ведь это явилось заделом того будущего романа, который сегодня выносится на суд читателя.


Памяти родных и близких посвящаю


Свершу злодейство - отомстит мне совесть,

Не совершу - мне отомстит король.


В.Шекспир, "Зимняя сказка"


ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ


С нескрываемым любопытством он наблюдал за ней больше часа. Казалось, ей абсолютно безразличен открытый взгляд этого немолодого господина в безупречно сидящем смокинге. Однако правила игры, той самой игры, по законам которой они когда-то жили, подсказывали именно такое поведение.

Боже праведный! Как время безжалостно ко всем нам, думали они.

Ее некогда легкая, подвижная фигура, утратив былую стать, нынче вписывается в американский стандарт шестидесятилетней дамы - председателя совета директоров известной юридической фирмы. А его солидное брюшко, второй подбородок и высокие залысины вполне соответствуют облику нового русского из бывшей партноменклатуры.

- Здравствуйте, Линда! - неожиданно приветствовал он, приблизившись вплотную. - Непринужденная атмосфера и приличная публика - что может быть лучше!

- Кажется, мы знакомы?

- Дмитрий Филдин, - представился он, - редактор ночного телешоу "Замочная скважина".

- Вот как... - улыбнулась она. - Вас и теперь влечет замочная скважина, господин Филдин?

Лукаво сощурившись, он парировал:

- Пожалуй, да. А вас?

- Пожалуй, нет.

- Жаль. С возрастом это занятие приобретает определенную, как бы сказать, привлекательность.

- Покойный Сэм Уикли говаривал так: "Замочная скважина - единственное отверстие, которое может предложить в утеху мужчине его старость".

Он сухо произнес:

- Видимо, Сэм на закате лет ударился в философию... Мой давний приятель отставной генерал Сомов - соучредитель сегодняшнего коктейля - придерживается противоположной точки зрения. Видите вон того седовласого господина?

- Этого согбенного субъекта? Какая у него милая дочь!

- Простите, не дочь, а жена.

- Очень занятно, - безразлично бросила она. И сменила тему: - Главное, помнить о прошлом, так ведь?

Он спросил:

- Как вам новая Россия?

Готовя ответ, она почему-то замялась, словно неудержимая сила былого вдруг потянула в те далекие шестидесятые: Советский Союз, Штаты, Лэнгли, интриги стареющего босса и отчужденность некогда строптивого любовника, стоящего сейчас рядом. Если не брать в расчет их теперешний имидж, в сущности, мало что изменилось.

- Вам нравится в России? - переспросил он.

"Милый и по-прежнему наивный Джон! - думала она. - Его открытая непосредственность всегда притягивала, словно магнит. Так ничего и не поняв, так ни к чему и не подойдя, он легко продал себя русскому хозяину. Ударился в финансы. Затем в религию. Теперь это никчемное шоу... При чем здесь разнесчастная Россия с ее нищетой и долготерпением? При чем здесь так называемая западная демократия, выросшая уродливым, хилым деревцем на измученной совковой земле? Он так и не увидел истинные чувства, так и не разглядел истинную любовь. Игра заменила ему все остальное..."

Собеседник не выдержал:

- Мы были свидетелями потрясающего феерического зрелища: крах нерушимого Союза, а вслед за ним - всеобщее ликование!

- Торжество новой демагогии над прежней, новых штампов над устаревшими, - добавила она. - Доступная водка, порнуха, национализм, терроризм, наркомания, отупляющий шоу-бизнес - в общем, свобода выбора...

Линда не сводила с него глаз: еще немного, и она не выдержит - или разрыдается, или рассмеется, или...

Но ничего не случилось. Светский раут подошел к концу, гости покинули сборище, на ходу бубня что-то в мобильные телефоны. А наших знакомых, так почему-то и не простившихся, унесли в разные стороны тяжелые "Мерседесы".

Действие закончилось, занавес упал, и театр в который раз опустел, чтобы назавтра вновь заполниться участниками старой как мир пьесы, идущей день за днем, без начала и конца, испокон веков...


Книга первая


ОПЕРАЦИЯ "МЫ"


Джон Филдс, он же Джозеф Хихиклз, он же Адис Абебович Николадзе-Нидворадзе, он же Эльза Мичигановна Горбарец, он же агент 6407, он же... но пока хватит с нас и этого, двадцатого числа тысяча девятьсот ...сятого года выбросился с парашютом над населенным пунктом, обозначенным на карте как Новые Дышла. Гудела кромешная мгла. Нацепив на уши сверхчувствительный прибор фирмы "Эсквайр, Гопкинс и, позволяющий улавливать членораздельные звуки в радиусе до 5473,02 км, Филдс, он же Хихиклз, услышал вперемежку с блеянием козы и гудком локомотива следующее: "Опять по бабам шастал, антипод?! Опять поздно воротился, пьяная твоя харя?! Я, понимаете, тут при ём..." (голос утонул в звоне посуды). Как опытный разведчик, Филдс понял, что засек на редкость сложный шифровой код, где за исключением слова "приём" все оставалось таким же интригующим и зовущим, как та кромешная мгла, в которую он падал. За время, отведенное на спуск, необходимо было воскресить в памяти все, чему его учили в ЦРУ, - он досконально знал страну, куда летел в качестве шпиона, знал ее обычаи, людей, ее культурное, художественное и литературное наследие. (К примеру, когда в ЦРУ его будили ночью и просили без промедления назвать автора картины "Чаепитие в Мытищах", Филдс называл не только автора и год рождения его второго незаконнорожденного сына, но также и сорт чая, изображенного на картине.) Шпион до тонкости знал и научно-технические достижения страны. (К примеру, когда в ЦРУ его будили ночью и просили назвать фамилию человека, долгое время двигавшего кукурузное хозяйство и задвинувшего его невероятно далеко, Филдс называл фамилию и просил, чтобы впредь его не будили по всяким глупым вопросам.)

Но вот, перебрав в уме все, чему научили, разведчик почувствовал сильнейший пинок в область пониже поясницы - так по простому давала о себе знать чужая, полная опасностей и риска земля. Он прислушался. Тишина... Такая же гнетущая, как в его холостяцкой квартире на Бабл-стрит. Эх, туда бы сейчас! Растянуться на диване, предаться раздумьям и медленно потягивать виски с содовой, а потом податься в ночной коктейль-бар Бружины Стружицкой, где большой выбор недорогих интеллигентных девочек.

Филдс очнулся от приятных воспоминаний - кто-то назойливо мычал ему в ухо. Собравшись и сопоставив сей звук с подобными встречающимися звуками, шпион пришел к выводу, что это корова или, вполне допустимо, бык. "Шалят нервишки", - подумал он, ощутив знакомую дрожь в коленках. Шпион быстро взял себя в руки, сообразив, что перед ним "безопасное" животное. В ЦРУ его долгое время учили безошибочно ориентироваться в "безопасных", "опасных" и "особо опасных" животных, птицах и насекомых. К числу первых относились: корова, бабочка капустница, дикие куры, тля и карась. К числу вторых относились: коза, гиппопотам, ракообразные, сова и лещ. В число третьих входили: бешеный гиппопотам, бешеная коза, бешеные ракообразные, бешеная змея подкласса удавчик, бешеная сова и бешеный лещ, а также черные коты, перебегающие дорогу в неподходящее время.

В памятке шпиона, торжественно врученной Филдсу на прощальном обеде в ЦРУ, было сказано: уничтожить любого живого свидетеля его приземления. Первым живым свидетелем оказалась корова, к уничтожению которой и приступил Джон Филдс посредством шприца с мутной жидкостью. Определив место между рогами и хвостовой частью, обозначенное в памятке как говяжья вырезка, шпион, продезинфицировав ваткой со спиртом указанное место, всадил иглу. Боднув шпиона рогом, скотина пала. Несколько секунд - и Филдс до неузнаваемости преобразился. Теперь это был не коварный агент 6407, выброшенный судьбой над населенным пунктом Новые Дышла, а простой, ничем не примечательный гражданин Иван Агапьевич Коровкин.

Скрипел коростель. В воздухе стоял терпкий запах помета домашних животных. Надрывно кричали петухи. Филдс шел по еще пустынной деревне, внимательно запоминая спящие дома. Наконец он очутился перед избой с табличкой "ельсовет" (первая буква стерлась от времени). Забежав за угол противоположного дома, где наливался крупный лопух, посаженный председателем в знак доверия к травопольной системе, он притаился в лопухе. Взглянул на часы-пистолет и стал выжидать. Прошел час, другой - никого. Вдруг дверь избы со скрипом отворилась и на крыльце, довольный жизнью, появился председатель "ельсовета" Трудоднев-Кобылов. Зевнул, потянулся, уставился в одну точку заспанными глазами - да так и застыл. Филдс достал театральный бинокль, оброненный кем-то после спектакля в "Арена стейдж", и уставился на председателя. В объективе выплыл сизый нос, рыжий ус, потрепанный пиджак и брюки с оттопыренными карманами, откуда свисали обрывки газеты, перья зеленого лука и колбасная кожура. Взяв на прицел Новые Дышла, грозным дулом блестело горлышко пол-литровой бутылки. "Ишь ты, - подумал Филдс на русском языке, - каков гусь!" Разработав коварный план действий, Филдс, он же Хихиклз, встал во весь рост, вышел из лопухов и направился к председателю. "Не лопухнуться бы!"

- Здравствуйте! - безупречно, на среднерусском говорке, произнес он.

- Здорово, коль не шутишь, - промямлил Трудоднев-Кобылов и сладко зевнул. - Отколе ты такой взялся? Отколе, умная, иными словами, бредешь ты, голова?

- Крылова, значит, цитируете?

- Ну, цицирую. А ты откуда такой?

- Из райцентра.

Председатель подскочил:

- Из райцентра?! Никак вы есть товарищ, иными словами, Трофимчиков? Вот уж не ждали в такую рань, ну хоть вы, товарищ Трофимчиков, лопните, не ждали. Пожалуйте сюда!

Произошло то, чего не предусмотрел Филдс, - его приняли за районную шишку. Как по команде, деревня пробудилась и ворвалась в ельсовет. Его окружили все, начиная от конюха и кончая детьми передовой доярки Ксеньи, которых шпион насчитал свыше двадцати человек.

И, чуть не сбивая с ног, закидали вопросами об урожае, погоде, проселочной дороге, культурном отдыхе, трудоднях, о судьбе протекающего коровника и т.п.

- Товарищи труженики! - подняв руку, успокоил их Филдс. - Урожай необходимо собрать. Это первое. Теперь о погоде. Погода изменчива: сегодня, товарищи труженики, к примеру, светит солнце. А завтра? - Здесь Филдс обвел глубокомысленным взглядом притихших колхозников. - А завтра, товарищи, идет дождь! Несколько слов о проселочной дороге и культурном отдыхе. Не следует валить все в одну кучу: проселочная дорога - это одно, а культурный отдых - совсем другое. И, наконец, о трудоднях. Что такое трудодень? Это день, отданный труду. Так давайте никогда не будем об этом забывать!

- Прошу к столу! - радостно объявил председатель.

Когда все расселись за аппетитно убранным столом, Филдс обратился к председателю:

- Товарищ председатель! В то время, как я пробирался от станции к вам, мне слышался какой-то шум и треск. Как это прикажете понимать? - Шпион хотел выведать, нет ли поблизости ракетной базы.

Трудоднев-Кобылов внимательно посмотрел в потолок, затем на конюха и муху, подбиравшую крошки хлеба за конюхом.

- Это, товарищ Трофимчиков, тракторист Федька со своим сломанным трактором. Покоя от него нету! Да МТС тоже, нечего сказать, - вертанула нам после ремонта не трактор, а, извините, за грубость, Везувий. Плюет и дымит, иными словами.

Филдс решил прощупать остальных, начиная с конюха и кончая детьми передовой доярки Ксении.

- Скажите, пожалуйста, - обратился он к конюху, героически убившему муху и раздавившему ее сапогом, - кто это, не доезжая километра три до вашей конюшни, то ржет, то выкрикивает отдельные слова вроде "кругом!", "нале-ва!", "на плечо!"? - Филдс намекал на возможную дислокацию воинской части.

- А... бывает, бывает! - встрепенулся конюх. - Ржут... так это мои сивки-бурки - водится за ними такой грешок. А что до слов, так это я их выкрикиваю. Бывалоче, до опупения надоест, когда они то стоят, то ржут, - вот и приходится расшевеливать всю эту колхозную мустангу.

- Но как прикажете понимать "на плечо!"?

- Так и понимать: хвост на плечо, сами налево, кругом бегом аллюрой аршшш!

"Хитрит бестия, - решил Филдс. - А что скажет та маленькая девочка, дочка передовой доярки?"

- Как зовут тебя, дочурка?

- Чаво?

- Звать тебя как?

Все притихли. Девочка постояла, подумала и кинулась к матери, запутавшись в складках ее подола. Колхозники недовольно зашумели.

- Вы уж не серчайте, - сказала Ксенья, снимая штаны с дочки и кожаный ремень с себя, - глупа еще, не понимает.

С этими словами она скрутила ремень и отшлепала дочку. Филдс, он же Хихиклз, в душе растрогался проявлением такой дисциплины. Шпион пожал дояркину руку, чуть не взвыв от ее рукопажатия, затем сел на корточки перед девчуркой:

- Ну ладно, а теперь скажи - как тебя зовут?

- Чаво?

Ксенья грозно надвинулась на дочь.

- Ефросинья Павловна Гагаева.

Все засмеялись. Филдс вспомнил, что в потайном кармане его пиджака лежат две конфетки "Золотой ключик" - одна отравленная, другая съедабельная, и решил угостить Ефросинью Павловну съедабельной конфеткой. Запустил руку в карман и вытащил... шприц! Какие олухи в ЦРУ! Вместо конфетки они сунули еще один шприц! На лицах колхозников застыло выражение изумления, но Филдс не растерялся.

- Будешь доктором! - сказал он девчушке, протягивая шприц с мутной жидкостью.

Вздох облегчения прошел по рядам сельских тружеников. Е.П.Гагаева, выхватив шприц из рук Филдса, с диким гиканьем и улюлюканьем бросилась на улицу. Немного погодя за окном ельсовета раздался душераздирающий вопль, в котором слились мука, отчаяние, безысходность положения и душевный кризис. Через минуту в избу влетел тракторист Федя и завопил еще громче. Как угорелый, Федя метался по избе, изрыгая такие отборные проклятия, какие и не снились самым опытным инструкторам ЦРУ. Не без труда его схватили и усадили на стул. Федя взвыл колоратурным сопрано. Никто не мог взять в толк, что произошло, покуда Федя огромным усилием воли не приподнялся, вытащив откуда-то из штанины шприц, подаренный Гагаевой Филдсом. Смех сотряс стены ельсовета, колхозники хватались за бока, ползали и катались по полу, а смутившийся Федя-тракторист не знал, как сгореть со стыда. Затем с ним случилось нечто удивительное - он начал петь. Пел долго, задушевно, с переливами. Колхозники притихли, насторожились... Прервав пение на полутоне, он неожиданно встал, извинился, что ненадолго покидает приятное общество по нужде, и вышел. Так продолжалось множество раз. Филдс отлично понимал - действовало смертельное средство. Он стал ловить на себе подозрительные взгляды колхозников. Надо было убираться, да поскорее. Не успел шпион разработать дальнейший план действий, как... зазвонил телефон! Телефон в сельсовете - какая оплошность! Он, матерый разведчик, не приметил телефона и не перерезал провод. Грубейшая осечка! К счастью, Филдс находился ближе других к аппарату и первым снял трубку:

- Правление Новых Дышел слушает.

- Кто со мной говорит? - спросил твердый голос.

- С вами говорю я, - не менее твердо ответил шпион.

- Председатель?

- Вне всяких сомнений.

- Это инспектор Шельмягин из... рыбнадзора.

Филдс предельно собрался: нарваться на инспектора рыбнадзора - большая удача.

- Мне записывать или запомнить?

- Лучше второе. Слушайте внимательно. В район Новых Дышел сегодня ночью заброшена крупная рыба.

- Да что вы говорите?! Куда же смотрит рыбнадзор?

- Не надо так радоваться и кричать в трубку. Нас никто не подслушивает?

- Не знаю, как вас, а меня - никто.

- Посмотрите под столом, за дверью и на крыше.

- Один момент... Полный порядок! На крыше аист, но он вне подозрений.

- Так вот. Если заметите что-нибудь необычное под столом или за дверью, набирайте 02. Спросите Феофана Грека.

- Я все понял. Теперь он пишет рыб.

- До скорого.

- Гуд ба... э-э, я хотел сказать - вот ведь как бывает!

- До встречи в рыбнадзоре.

Инспектор повесил трубку.

- С кем это вы сейчас шутили? - поинтересовался Трудоднев-Кобылов. - К нам так редко звонят телефоны.

- А, жена... - отмахнулся Филдс. - Спрашивает, как я доехал и устроился.

Шпион торопился. Надо было срочно закругляться.

- Однако мне пора, - как бы между прочим заметил он. - Я к вам загляну денька через два, посоветуюсь с начальством. Так, в целом, мне у вас даже понравилось, вот только коровник протекает.

- Не смеем задерживать, товарищ Трофимчиков. Счастливого пути! А коровник непременно залатаем, будьте уверены...

Филдс вышел на проселочную дорогу. За ним шумной гурьбой бежали дети передовой доярки Ксеньи, лопоча что-то и ругаясь. Агент запустил руку в карман и вытащил конфетку, на сей раз не зная, съедабельная она или нет. Размахнувшись, бросил конфетку в овраг. Гурьба детей тут же исчезла в овраге. Шпион зашагал быстрее...

Наступил вечер, за ним ночь. Зорко всматриваясь в темноту, Филдс устремился по направению к селу с интригующим названием - Крысиное. Сначала брел полем, затем лесом. Достал потайной фонарь, посветил: направо - стволы, впереди - стволы. Все идет по порядку! Будучи на волоске от провала, он тем не менее вышел победителем из телефонной схватки с инспектором рыбнадзора. А этот Шельмягин, сразу видать, большой охотник до крупной рыбы. Ан нет! Рыба-то знай себе плывет и плывет да в ус не дует... Филдс съежился - на него в упор глядели два зеленых глаза. Вспомнились слова из памятки шпиона: "Если, очутившись ночью в лесу, увидишь два зеленых глаза, немедленно залезай на дерево, доставай отравленную колбасу и бросай ее вниз. Через две минуты спокойно спускайся с дерева". Филдс как обезьяна вскарабкался на высоченную березу (он с детства во Флориде обожал лазать на баобабы), достал отравленную колбасу, бросил вниз, засек время и стал ждать. Две минуты казались вечностью. Наконец он слез с березы и... три зеленых глаза не мигая смотрели на Джона Филдса! В памятке по этому поводу было сказано так: "Если, очутившись ночью в лесу, увидишь три зеленых глаза, немедленно залезай на дерево, доставай отравленную колбасу, но вниз ее не бросай, а скушай сам. Через две минуты можешь спокойно падать с дерева - ты больше не нужен ЦРУ!" Филдс нарушил инструкцию, направил луч фонаря на три глаза, и - о чудо! - глаза исчезли. "Тысяча чертей!" - выругался Филдс, однако, погасив фонарь, он снова увидел, но уже не три, а целых четыре зеленых глаза! Человек действия, Филдс выхватил часы-пистолет и надел глушитель. Раздался оглушительный выстрел (как оказалось, шпион второпях надел глушитель на циферблат), и... о диво! - глаза остались на месте. "Или я ничего не смыслю в своем деле, или колхозная самогонка сдвинула мне мозги набекрень", - приуныл Филдс. Он подошел ближе и... расхохотался - пред ним на листьях сидели светлячки! Страна, полная иллюзий, подумал он. Совсем как Диснейленд. Твердым шагом разведчик устремился вперед. Шел долго и упорно. Первый пункт задания гласил: взять пробу зубного налета у какой-либо свиньи села Крысиное. Этой операцией под кодовым названием "Зуб" ЦРУ придавало первостепенное значение. Филдс, он же Хихиклз, продирался сквозь колючий ельник с сознанием высокой ответственности за порученное дело. И вдруг, о наважденье, перед ним в который раз возникли два зеленых глаза! Филдс усмехнулся: "Теперь-то вы меня не проведете!" Не ждите, он не полезет на дерево марать костюм простого советского гражданина И.А. Коровкина. "Дудки!" - как говорил старый фермер дядюшка Боб. Однако глаза неотступно следовали за ним. Это стало раздражать агента. Он включил фонарь и... о ужас! - за ним по пятам крался матерый волк. Необходимо срочно лезть на дерево - иначе будет поздно! Но взбираться ночью на ель дело не простое, это вам не баобаб в солнечной Флориде. Филдс решил схитрить, притворясь мертвым. В памятке по этому поводу было сказано следующее: "Внезапно притворясь мертвым, ты наводишь окружающих на мысль о бренности человеческой жизни". Сильно сказано!

Итак, леди и джентльмены, вам предлагают новый аттракцион - "Матерый Филдс против матерого волка"!