Авторские права на роман "Крик в ночи" принадлежат Владимиру Ридигеру

Вид материалаДокументы

Содержание


Негр с полуострова кактусячий
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   35

- Да поймите же вы! - взывал хирург. - Не Коровкин я, не Коровкин! Это он помешан, а не я!

- А вы не волнуйтесь, - утешал его наркотизатор, - вы уснете и ничего не почувствуете. Считайте до десяти. Вера, гексенал!

Филдс стоял в предоперационной и вертел в руках обмылок. В такую передрягу он, кажется, попадал впервые...

- Максим Борисыч! - позвал наркотизатор. - Больной уже спит.

Будь что будет, перекрестившись, сказал себе Филдс и бодрячком влетел в операционную:

- Ну-с, где этот коверный эксцентрик?


***

Дорогой читатель! Автор просит его извинить, поскольку нам просто необходимо перенестись на некоторое время в штаб-квартиру ЦРУ.

Хлопоты, хлопоты, хлопоты! Мистер Робертс, координатор агента 6407, совсем было приуныл.

- Теряюсь в догадках! - говорил он своему боссу доктору Уикли. - От 6407 ни ответа, ни привета.

- Вы старомодны, Робертс, как, впрочем, и безответственны! Сейчас надо поискать таких глупцов, которые сбрасывают своих людей с самолета, - грубый, бесшабашный метод. Его нужно было внедрять в качестве туриста или, на худой конец, как дипломата.

- Согласен. Однако мой грубый, как вы говорите, метод имеет одно неоспоримое преимущество - агент полностью обезличен в сравнении с дипломатом или туристом. Вряд ли он столь блестяще осуществил бы операцию "Зуб", заявись в колхоз на "Форде".

- Что показала экспертиза?

- Биохимический анализ зубного налета свиньи определил наличие в нем гниющего белка муцина, фермента амилазы, а также следы алкоголя и никотина, что, согласитесь, весьма подозрительно в отношении свиньи. Микробиологический анализ установил присутствие колонии гонококков, с дюжину бледных спирохет в поле зрения, возбудителя так называемой "травопольной горячки" и несколько ничем не примечательных дафний, что указывает на...

- Послушайте, Робертс! - перебил босс. - В гробу видал я ваших дафний с горячей травой - здесь вам не малайская кухня, а разведывательное управление!

- Радиологический тест определил: уровень радиоактивности налета в пределах нормы. Это говорит о том...

- Можете не договаривать! - побагровел босс.- Это указывает лишь на то, что вас, Робертс, пора списывать. Какого дьявола вы послали 6407 именно в эти пресловутые Новые Дышла? С таким же успехом вы могли его сбросить в "Роллс-Ройсе" над Рио-де-Жанейро. Не столь накладно, по крайней мере. Вы свободны, Робертс.

Это означало, что хлопоты мистера Робертса возвелись в квадрат. Он много думал над провалившейся затеей, но все было бессмысленно, пока не восстановлена связь с 6407.

Решив хоть как-то отвлечься, Робертс подался в небезызвестный коктейль-бар Бружины Стружицкой. Там его ждал сюрприз: Беви, любимая дочь, интеллигентная девочка, недавно окончившая колледж, к немалому изумлению отца, выбрала столь экстравагантную работу. (Движение протеста приобретает порою в Штатах самые неожиданные формы.)

- Чем ты здесь занимаешься? - так, ради приличия, поинтересовался отец.

- Протестую против гонки вооружений, инфляции и роста преступности. Тебе этого мало?

- Подобный протест гонка вооружений может и не выдержать, доченька.

Робертс в общих чертах поведал о своей неудаче. Беви нахмурилась. Сидя у стойки, она потягивала коктейль. В полутемном баре медленно лились звуки блюза.

- Папа,- внезапно очнулась она,- я, кажется, знаю, что нужно делать! Ты подыграешь своему боссу на все сто. Джимми, подойди к нам!

Перед ними стоял атлетического сложения негр-вышибала.

- Вот кто поедет на выручку твоему человеку! - восторженно воскликнула она.

Робертс начал понемногу догадываться.

- Вы отправите его в Африку,- лепетала Беви,- предварительно снабдив документами на имя бедного радикала-африканца, который стремится получить образование в Советах, ну и...

- Ты моя прелесть! - воскликнул Робертс.- Отличная мысль! Но согласится ли мистер повысить свое образование в... Советах?

- Для мисс Робертс я готов повышать образование хоть в самой преисподней! - обрадовался вышибала (расовая дискриминация обошла стороной бицепсы темнокожего детины).

Итак, за мирной беседой в небезызвестном коктейль-баре созрел еще один план, благодаря которому удалось... Но не станем забегать вперед, а вернемся к Джону Филдсу.


***

- Ну-с, где этот коверный эксцентрик?

Шпион ощутил прилив сил и энергии, но мало представлял, как надо применить их во время операции. Филдс встал у операционного стола, где лежал сладко спящий Максим Борисыч.

- Начнем! - твердо сказал он.

- Давно пора,- вздохнул ассистент.

- Не перевелись еще наглые люди,- поддакнула медсестра.- Вам дать перчатки?

- Не надо. Я с мерзавцем разделаюсь голыми руками.

Наступило неловкое молчание.

- Понимаю, Максим Борисыч, вы не в своей тарелке,- заметил ассистент,- но асептика и антисептика, мне кажется, должны быть выше личных счетов...

- Скальпель! - скомандовал Филдс.- ...Возьмите сами. И, сделайте такое одолжение, разрежьте больного.

Молчание.

- Вот ведь довели человека...- прошептала медсестра.

Тишина.

- К-как... я его разрежу? - спросил подавленный ассистент.

- Что значит - как?! Вы кто - мясник или, извините за выражение, хирург?

Ассистент сделал надрез.

- Неплохо! - вскричал Филдс, почувствовав себя настоящим хирургом.- Смелее! Перед вами пузо человека, бросившего тень на медицину,- так чего же вы ждете?

- А вы? - спросил ассистент.

- В самый ответственный момент. А впрочем, вас, молодежь, необходимо постоянно натаскивать... Ну-с, так, дайте-ка я войду в полость. Гм, какая странная селезенка. Вы когда-нибудь встречали такую странную селезенку?

- Это... в некотором роде, двенадцатиперстная кишка,- отозвался ассистент.- Зачем вы тащите на себя отдел тонкого кишечника?!

- Этот отдел мне не внушает большого доверия,- сморщился Филдс.- Вы посмотрите, сколько здесь всего, нет, вы посмотрите внимательно,- отдел следует вдвое сократить. Совесть реаниматора подсказывает мне: не сократишь, Борисыч, отдел, сократят, Борисыч, тебя!

Все вопросительно уставились на Филдса.

- Да, да, я не оговорился. Заместо него мы вживим вот эту резиновую трубочку, даже можно ту, что поменьше. Без экономии средств наша работа превратится в халтуру.

- Но эта трубочка, простите, катетер! - не выдержал ассистент.

- Вы, молодой человек, еще ходили в штаны, когда я вынашивал идею замены катетером блуждающей брыжейки, тонкого отдела и еще кое-чего. Но это - для диссертации.

Операционную наполнил неодобрительный ропот ассистента, наркотизатора и медсестры.

- Через такой заменитель не пролезет даже сметана! - в сердцах воскликнул ассистент.

- А мы посадим его на строгую диету. Станет возражать - дадим успокоительные капли. Станет кашлять - предложим микстуру от кашля для пожилых женщин. И вообще, какого рожна мы пререкаемся?! У нас впереди еще желудок с камнями и грыжей! Работайте!

Ошарашенный ассистент принялся рывками оперировать ни в чем не повинного коллегу. Филдсу настолько понравилась сноровка и умение ассистента, что, оттолкнув медика, он сам взял какой-то замысловатый инструмент и с его помощью попытался разобраться в строении брюшной полости ничего не подозревающего Максима Борисыча. Шпион воскрес от счастья! Теперь Филдс, как малый ребенок, получивший в подарок новую игрушку, хватал различные штуковины и шуровал ими во чреве "коверного эксцентрика". Когда агент 6407 немного притомился, он выдернул иголку с ниткой из халата рядом стоявшей медсестры и кое-как заштопал отверстие, отделяющее тонкий кишечник Максима Борисыча от внешнего мира.

- Уф, кажется, с одним покончено! - радостно отдуваясь, сказал он.- Следущий!

Следующим в коллапсе оказался ассистент. Недалеко от обморочного состояния находилась и медсестра, которая, тихо раскачиваясь, тараторила: "Господи, Господи, как я буду отчитываться? Весь инструментарий зашит в животе, зашит в животе..." Наркотизатор с отрешенным взглядом жевал катетер... Оценив ситуацию, Филдс быстро скинул халат Максима Борисыча, которому он искренне сочувствовал в эту минуту, и... был таков.

А на следующий день по городу М поползли слухи о бесовщине, вселившейся в опытного хирурга, выпотрошившего у тяжелого больного все внутренности и заместо них вживившего операционный стол. И все во имя никому не нужной диссертации.

Джон Филдс сделал удивительный вывод: если поэтами рождаются, то шпионами и хирургами - становятся.


НЕГР С ПОЛУОСТРОВА КАКТУСЯЧИЙ


...Зырит урка: ширма на майданщике,

Там шныряет фраер в тишине ночной...


Коля Курчавый жадно затянулся бычком папиросы и, ударив по струнам гитары, с хрипотцой продолжил:


Вынул бумбер, оглянул бананчики,

Зыкнул по-блатному: цыц, ни с места, стой!


Воровская "малина" гудела с беспробудного похмелья.

- Слышь, Филя,- отложив гитару, сказал Коля Филдсу,- если Савка Новиков скажет хоть одно лишнее слово - я этого штымпа по стенке размажу.

- Кореши! - подсел к ним один из завсегдатаев "малины" по кличке Кузя Чих.- Есть верное дело. Сберкасса в проезде Бакшишева. Выручка поровну.

- Сколько? - спросил Коля.

- Полмиллиона.

- На рыло?

- На всех. Инкассатора беру на себя.

Коля Курчавый сплюнул:

- Шел бы ты лесом, сосал бы ты веник!

- Коля, я ж не давлю на психику...- отвалил Кузя Чих.

- Кстати, Филя,- плеснув себе в стакан водки, хмыкнул рецидивист,- за тобой остался должок.

- Какой еще должок?

- Ты, помнится, просил меня навести шмон в кинотеатре "Передовик" и почистить клиентуру. Тогда мне помешали... Да заткнешь ты свой матюгальник?! - крикнул он Кузе Чиху, уговаривающему теперь уже другую компанию.- Тогда мне помешали легавые, но шухер был первосортный.

- И что из того?

Коля разом опорожнил стакан:

- А то, что я не вижу моих комиссионных.

- В своем ли ты уме, Коленька? Нет, материнство явно пошло тебе во вред.

Коля Курчавый резко встал. "Малина" замерла в ожидании.

- Филя...- выхватив нож, медленно произнес бандит,- я ведь могу и перышком пощекотать.

- Сядь на место! - приказал Филдс.- И убери финку, крутой.

Коля мутным взглядом обвел своих товарищей и злорадно усмехнулся:

- Слыхали? Хотел бы я знать, кто здесь хозяин?

- Я тоже хотел бы это узнать...

На Колю Курчавого смотрело холодное дуло револьвера.

- Ну, падла...- прошипел Коля.

Филдс молниеносно пригнулся - финка просвистела над его ухом, со стоном вонзившись в спинку стула.

- А теперь, Коля,- распрямившись, сказал он,- получай свои комиссионные!

И Филдс разрядил в бандита полную обойму. Выпучив глаза, Коля Курчавый стал медленно оседать. Воровская кодла охнула и разом отпрянула назад.

- Он легавый! Мент! - крикнул Кузя Чих.

Два гигантских прыжка - и Филдс у окна. Сходу высадив раму, он, прогнувшись, саданул вниз. Лицо обдало ночной прохладой. Перемахнув через ограду палисадника, прислушался - погони не слышно. Быстро зашагал по ночным закоулкам, затем, миновав опасную зону, шмыгнул в темную подворотню и перевел дыхание... Над городом светлело небо. Где-то простучал колесами первый трамвай. Шурша водой по асфальту, проползла поливальная машина. Стряхнув ночную дрему, огромный город постепенно оживал.

Внезапно Джона Филдса словно обожгдо: его щемило доселе незнакомое чувство вины перед Колей Курчавым, гражданином Боцмановым, хирургом Максимом Борисычем, а также сентиментальная жалость к самому себе, одинокому, затерянному, подобно песчинке, в море человеческих противоречий и страстей...


Операция "МЫ", как понял догадливый читатель, с позором... не состоялась. Филдс, он же Хихиклз, отсиживался в американском посольстве в ранге Чрезвычайного и Полномочного Посла третьего секретаря военно-воздушного атташе. Отсиживался, ожидая новых указаний сверху. Однако сверху почему-то не спешили с новыми указаниями, и это давало повод думать, что далеко не в полном объеме причитающиеся доллары лягут в швейцарский банк на текущий счет Джона Филдса. Да пропади все пропадом! Видит Бог, он старался! А вообще-то, надо признаться, вышло нескладно. Гм! Сейчас Шельмягин с Воробьевым только и ждут, как бы прижать его к ногтю. Погодите, ребята, не торопитесь - он больше не будет таким простачком... Подумать только! И угораздило ж связаться с моральными разложенцами и деклассированной прослойкой! Даже вспомнить противно!

Стоп! Из-за океана прибыла видеозапись встречи президента с русским писателем по фамилии... уж не мерещится ли? - Швайковский!!! Нет, все очень реально: президент, взяв под локоток Швайковского, по-домашнему усаживает его за стол и предлагает кофе.

ПРЕЗИДЕНТ. Мы рады принимать вас, господин Швайковский, в Белом доме. Согласитесь, наша встреча знаменует собой важный вклад в укрепление доверия между русской классикой (в вашем лице) и американским образом жизни (в нашем лице), открывает новые перспективы в борьбе за права человека.

ШВАЙКОВСКИЙ. У меня не хватает слов, господин президент, выразить свою глубокую признательность за ваше любезное приглашение мне, простому русскому классику, встретиться с вами, неутомимым поборником прав человека, за чашкой кофе.

ПРЕЗИДЕНТ. Как вам нравится в Штатах?

ШВАЙКОВСКИЙ. Это прекрасная страна! Я совершенно адаптировался, ношу джинсы от Леви Страуса и чувствую себя стопроцентным янки с неограниченными правами.

ПРЕЗИДЕНТ. Что думают ваши друзья о западной демократии?

ШВАЙКОВСКИЙ. Они все, за редким исключением, восторгаются западной демократией, борются и страдают. Один мой большой друг, певец горных ущелий Николадзе-Нидворадзе, прямо призывает обливать гря... то есть вскрывать пласты, крушить напра... то есть анализировать ситуацию, иными словами - в безвылазном восторге от западной демократии пребывает масса певцов, танцоров и чтецов.

ПРЕЗИДЕНТ. Вы совсем не пьете кофе...

ШВАЙКОВСКИЙ. Благодарю, (Пьет кофе). Какая сладость!

ПРЕЗИДЕНТ. Я, к сожалению, не имел возможности прочитать вашу книгу "В борьбе за дело и права" из-за карибского кризиса...

ШВАЙКОВСКИЙ. С удовольствием прочту отрывок, господин президент: "...Приостановившись, Марфа взглянула на Ефима и поняла, что их оболванили. Скорее уехать! Уехать в такую страну, где они найдут свое лицо, автомойку и виллу. Такой страной, по ее твердому убеждению, были Соединенные Штаты. С ее уст слетело непроизвольное: "Хочу к небоскребам!" И она зашлась звонким смешком, как курский соловушка"...

ПРЕЗИДЕНТ. Великолепно! Очень жизненно и правдиво! А как художественно, достоверно! И этот "курский соловушка"... Каков русский колорит! Каков патриотизм! Нет, господин Швайковский, вы, видно, еще не знаете, сколько сокрыто в вас силы и величия!

ШВАЙКОВСКИЙ. О! (Смущенно пьет кофе). Какой аромат!

ПРЕЗИДЕНТ. Если Норвегия станет канителиться с Нобелевской премией для вас, мы прекратим им поставки патентованного шампуня от перхоти.

ШВАЙКОВСКИЙ. Огромное писательское спасибо, господин президент, за вашу заботу и поддержку! Я безмерно счастлив!

ПРЕЗИДЕНТ. (вставая) Как говорят у нас в Америке, гора с горою не сходятся, а диссидент о президентом сойдутся. Желаю вам обрести свое лицо, а вашим оболваненным певцам - поскорее вылезти из ущелий! (Горячее рукопожатие).

Видеоматериал заканчивался рекламой нового противозачаточного средства.

- Тебе понравилось это шоу? - спросила Филдса Линда Грейвс - представитель госдепартамента по вопросам коммуникаций и средств массовой информации.- Все вышло непосредственно и мило, не правда ли?

- У меня такое ощущение,- ответил он,- что нечто подобное я уже где-то когда-то слышал и что сценарий написан моею собственной рукой.

- Ах, Джон! Актерское искусство не ограничивается лишь театральными подмостками...

Будни американского посольства текли деловито и размеренно. Утром - легкий завтрак на английский манер, днем - хитроумные комбинации и лихо закрученные дипломатические интриги на американский манер, вечером - отдых и неторопливые беседы на турецкий манер. После таких вечерних разглагольствований с близкими сердцу соотечественниками, столь невозмутимо приютившими блудного сына ЦРУ, Филдс узнавал самые последние новости, сплетни и анекдоты с далекого Потомака. Так, например, голливудская кинозвезда Керолайн Хенд, порвав контракты с продюсерами, в двадцать седьмой раз вышла замуж (за герцога Орлеанского) и улетела на континент в Италию глотать пискливых устриц и запивать их сицилийским шоколадом,- такова женская прихоть, с которой должны считаться все: от герцога до устриц. А председатель совета директоров компании "Дженерал фальсификейшн" Дж. Джорж Мак-Кенти-младший спихнул одного из своих ближайших конкурентов Дж. Джоржа Мак-Кенти-старшего, на чем получил немалую прибыль. И наконец, неподражаемый японский хоккеист австралийского происхождения с американским видом на жительство Билл Хоцу Кака за солидную сумму перешел из японской команды "Ледовые харакири" в детройтский клуб "Кровь, пот и лед".

Среди всевозможных анекдотов встречались и такие, которые раскрывали моральное кредо людей, стоящих у штурвала политики США. Вот, к примеру, анекдот, весьма смахивающий на правду:

После принятия конгрессом поправки к биллю "О пресечении поощрения проституции со стороны законодательной власти" два престарелых конгрессмена прогуливались перед Капитолием. Внезапно подул ветерок и свалил с ног достопочтенного конгрессмена мистера Кларка. Его приятель сенатор Блек, с трудом подняв беднягу, усадил того в "Каддилак" и, привезя домой, уложил в постель. "Ты не слишком ушибся, старина?" - спросил он Кларка. Старая развалина Кларк с благодарностью посмотрел на коллегу: "Спасибо, Блек! Если завтра не будет сильного ветра, пойдем опять к девочкам?"


Летели дни. А в то же самое время совсем в другой части света - в Африке - готовился к долгожданной поездке в Советы негритянский юноша из племени Гдмбото по имени Онанга Мананга. Юноша жаждал знаний, поэтому ему так не терпелось ступить на лестницу одного из храмов науки далекой страны. Да, прошло то время, когда Онанга в символической набедренной повязке отплясывал ритмичные, полные стука и грома танцы своего родного дикого племени. Промчались те веселые денечки, когда он, согласно древнему обряду посвящения в мужчины, кидался с высоченной пальмы на брачное ложе из малого таза жирафы. Унеслись те годы, когда паренек в одиночку (порвав со стадным рефлексом) ходил на львов, гепардов, а также светских львиц соседнего племени. Канули... впрочем, кто старое помянет - тому клык вон! (Любимая поговорка детворы племени Гдмбото.)

Окрыленный предстоящей поездкой, Онанга инструктировался у миссионера из Штатов католика Робертса. Бесконечно преданный идеям католического просвещения, брат Робертс снабдил в дорогу бедного и честного юношу сверхчувствительным прибором фирмы "Эсквайр, Гопкинс и K o>", отравленными и съедабельными конфетками "Золотой ключик", часами-пистолетом, шприцем с мутной жидкостью и еще многим-многим другим, без чего просто нельзя плодотворно учиться в Стране Советов.

Не станем докучать читателю личными переживаниями Онанги Мананги и его характеристикой. Белоснежный теплоход с плодами манго в трюмах и Онангой на борту отчалил от палимых зноем африканских берегов. В каютах первого класса жевали рябчиков, в каютах третьего класса подъедали то, что от них осталось. Почему никому не придет в голову сделать бесклассовый пароход, размышлял голодный Мананга, швартуясь у европейского пирса.

Миновав несколько стран Атлантического содружества и несколько стран - участниц Варшавского договора, бедный негритянский юноша очутился на гостеприимной советской земле. Его встретили веселые, бескорыстные люди, готовые оказать Онанге любую поддержку. Поселившись в общежитии Института почвоведения, Онанга, прощупывая почву, отрекомендовался преподавателям и студентам как жаждущий изучать верхний слой земли негр из Африки. Когда его попросили назвать страну, где он родился и вырос, Онанга ответил, что появился на свет в самом центре Африки, в непроходимой сельве на полуострове Кактусячем. (Знать почву - значит быть в ладах с географией, как заметил один мелиоратор, переезжая из Голодной степи на Кубань для поднятия там урожая.)

Онанге был задан еще ряд вопросов, отражавших стремление советских людей знать правду о далеком полуострове. Негр с честью вынес и это нелегкое испытание. На вопрос, каковы основные политические течения на Кактусячем, Онанга ответил, что их три: консервативное, умеренное и радикальное; хижины консерваторов обклеены "Нью-Йорк таймс", радикалов - "Женьминь жибао", а умеренных - "Курьером ЮНЕСКО". Не так давно состоялась "ректификация" Договора о взаимных поставках между полуостровом Кактусячим и республикой Южный Вьетпунг, которая вроде бы невзначай придвинула к границам полуострова войска и военную технику. Однако, как оказалось, лишь в качестве дара. Дара за договор о взаимном уважении. Теперь этот исторический день отмечается на Кактусячем праздником Великой Всенародной Раздачи Какао-Бобов.

Думается, не стоит строить догадок относительно негра с полуострова Кактусячий. Проницательному читателю и так ясно, что сей темнокожий бедолага есть не кто иной, как заштатный агент ЦРУ. Отлично устроившись в общежитии Института почвоведения, Онанга Мананга, он же агент 6408, он же певица либеральных взглядов Драндула Брамбамба, он же лидер движения умиротворения Южного Вьетпунга товарищ Ха Тху, он же... но хватит с нас и этого, начал развивать деятельность, "несовместимую с правами студента", как обычно кричат в газетах. Но газеты еще долго не кричали о неблаговидной деятельности негра с полуострова Кактусячий. Он, как и многие его "соотечественники", на первых порах овладевал знаниями и, что-то лопоча на непонятном ему диалекте племени Гдмбото, выражал восторг по поводу почвы, взрастившей его учебное заведение...