Молодежь XXI века: шаг в будущее материалы
| Вид материала | Документы |
- Молодежь XXI века: шаг в будущее материалы, 4335.34kb.
- Молодежь XXI века: шаг в будущее материалы, 3616.34kb.
- Молодежь XXI века: шаг в будущее материалы, 5286.69kb.
- Приказ 28. 10. 2011 №164-7/о Об итогах XVIII научно-практической конференции «Шаг, 108.32kb.
- Положение о школьной конференции учебно-исследовательских работ обучающихся 1-11 классов, 140.62kb.
- Программы «Шаг в будущее Инникигэ хардыы» Начальникам муниципальных управлений образования, 359.34kb.
- Программа для молодёжи и школьников «шаг в будущее», 263.02kb.
- Основные тенденции развития мирового хозяйства в начале XXI века, 49.08kb.
- Методические материалы по проектной деятельности, 27.05kb.
- Секретариат программы «Шаг в будущее» Почтовый адрес, 1818.72kb.
Библиографический список:
1. Ситников А.П., Гришин Е.В. Мифы и их роль в электоральном поведении // Философские науки.- 2008.- №11.
2. rod.ru/theoria_politiki24.php.
3. ologija.ru/knigi/politologiya-uchebnoe-posobie/politicheskaya-mifologiya.
ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Казакбаев К.Л., студент.
Научный руководитель: Буяров Д.В., доцент, к. филос. н., доцент кафедры всемирной истории
ФГБОУ ВПО «Благовещенский государственный педагогический университет»
Проблемы международных отношений и внешней политики, или что происходит на международной арене, а так же что необходимо сделать в этой области, всегда находились в центре внимания политиков, аналитиков, журналистов, историков а также современников этих событий. Но вопросы о том, как реализовать внешнеполитические решения, иными словами, вопросы дипломатии, представляли интерес скорее для более узкого круга специалистов. Причины такого отношения понятны и отчасти оправданны: прежде всего, необходимо осознать происходящее, наметить основные внешнеполитические приоритеты и подходы к их решению.
В последнее время Россия активно развивает восточное направление своей внешней политики. Об этом свидетельствует широкая география визитов и поездок на Дальний Восток президента, премьер-министра и других высокопоставленных чиновников России. Активность России на российском Дальнем Востоке, прежде всего, связана с экономической отсталостью региона. С целью её преодоления прилагаются различные усилия по развитию Дальневосточного региона. Тем не менее, одних усилий российской стороны явно не достаточно, необходимо сотрудничество с такими высокоразвитыми соседями как Япония. Однако полномасштабное сотрудничество с Японией особенно на Дальнем Востоке затруднено отсутствием мирного договора. Именно это во многом тормозит политику России во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), её долгожданное возвращение к многовекторной политики России как великой евразийской державы. Это связано с прежде всего с тем что после распада СССР, Российская Федерация унаследовала советско-японские отношения, которой не удалось наладить полноценное сотрудничество между странами.
Нынешнее же состояние отношений между Россией и Японией в целом можно охарактеризовать как наиболее благоприятное за всю историю общения двух стран. Лидеры двух стран, похоже, осознают важность и необходимость дальнейшего улучшения отношений, в том числе, и через продолжение кропотливой работы по сближению позиций сторон с целью заключения мирного договора и налаживанию крепких культурно-экономических связей.
Однако ряд проблемных аспектов по прежнему мешает полноценному развитию двух стран:
• не отвечающие потенциалу двустороннего сотрудничества объем и динамика взаимной торговли, а также масштабы японских инвестиций в российскую экономику;
• не всегда эффективное использование российской стороной японского кредитно-финансового содействия. Но главная из них – это проблема принадлежности Южно-Курильских островов
Это связано с тем, что территориальная проблема по-прежнему остается для Токио знаковой, и японская сторона крайне болезненно реагирует на ситуации, когда, по её мнению, происходит сбой в продвижении к решению вопроса согласования российско-японской государственной границы, хотя и не подвергает при этом сомнению важность комплексного развития отношений с Россией.
Хотя за прошедший период в российско-японских отношениях, произошли крупные позитивные изменения, в основе которых – осуществление российским руководством политики демократических и рыночных реформ и последовательная поддержка этого курса Правительством Японии, а также стремление Токио к более самостоятельной и инициативной роли в мировых делах. А отношения с Японией развиваются в качественно новом формате: обоюдная приверженность универсальным демократическим ценностям, уход из политики идеологической и военной конфронтации, ослабление японской стороной прежде плотной увязки расширения двусторонних связей с разрешением ранее нерешенных проблем, наличие глубокой взаимной заинтересованности в сотрудничестве на международной арене в современном мире.
При анализе факторов развития двусторонних экономических отношений приходится делать вывод о том, что для позитивных сдвигов еще не создана прочная экономическая и правовая база и все благоприятные прогнозы строятся, в большей мере, на основе благих пожеланий и политических планов, которые пока не носят конкретного характера. Реальные же факты свидетельствуют о нижеследующем. Не использование действительно существующего потенциала экономического взаимодействия обусловлено реальным состоянием России и Японии, которые находятся на разных стадиях экономического и технологического развития: Япония – на переходном этапе к постиндустриальному обществу, Россия – в весьма медленном темпе движется к созданию основ рыночной экономики. По объему ВНП Япония опережает Россию более чем в 5 раз. Во внешнеторговом обороте Японии доля России составляет немногим более 1% (18-е место после Малайзии, Таиланда, Индонезии). Даже в сырьевом обеспечении Японии доля России составляет менее 1% по стоимости. Ни по одной из статей импорта и экспорта Японии Россия не занимает существенных позиций за исключением редкоземельных металлов, таких как платина, палладий, отчасти золото. В равной мере в качестве экспортного рынка Россия не соответствует потенциальным экспортным возможностям Японии.
Так же немаловажной проблемой в экономических отношениях России и Японии является инвестиционно-промышленное сотрудничество. Японская сторона стремится укреплять не всякие, а строго определенные экономические отношения: прежде всего японский премьер стоит за «диалог между Японией и Россией об освоении энергетических ресурсов» в Сибири и на Дальнем Востоке. В настоящее время в РФ действует 380 совместных предприятий, из них 300 – на Дальнем Востоке. Конечно, основное в проекте освоения энергоресурсов не объем, а соблюдение взаимовыгодного характера сотрудничества. Но этого-то как раз и нет. России отводится роль сырьевого придатка – статус колониальной страны. Контроль над энергетическими проектами японцы стремятся оставить в своих руках, а добываемые энергоносители намериваются ориентировать на экспорт. РФ же важнее пустить энергоресурсы на развитие Сибири и Дальнего Востока.
Следует отметить, что проблема российско-японских отношений тесно связана с расширением НАТО на Востоке. Японо-американский альянс в конце XX в. значительно увеличил свою активность. В июне 1997г. был опубликован документ «Основные направления японо-американского сотрудничества в области обороны». В нем речь идет, по существу, не об обороне Японии, а о совместных американо-японских военных действиях в «прилегающих» к ней обширных регионах, например о высадке «на Корейском полуострове, находящемся в состоянии войны» (причем высадка при поддержке Японии), дополнительных американских войск или об американо-японской кооперации «во взламывании блокады против Тайваня». Предусматривается также американо-японское сотрудничество в деле «урегулирования территориальных споров» в регионе. Если перевести язык дипломатии на разговорный, это означает, что США и Япония совместно готовы взять у России все, что считают нужным, а не только Южные Курилы.
Российско-японские отношения на старте XXI столетия находятся не в простом состоянии. С одной стороны нельзя не признать всех результатов, достигнутых за последние годы. С другой – существуют объективные и субъективные обстоятельства, которые снижают значимость достигнутого. Эти обстоятельства в целом ряде случаев несут на себе отражение ментальности периода холодной войны у обеих сторон. Японская сторона продолжает опасаться, что России, кроме японской экономической помощи и инвестиций ничего не нужно. В свою очередь, российская сторона укрепляется в своих опасениях, что Японии от России ничего не нужно, кроме «северных территорий». Отсутствие достаточного доверия, усугубленное сложностью современной международной обстановки, мешает, и РФ и Японии оценить по достоинству перспективы качественно новых двусторонних отношений, согласится с ценой, которую необходимо заплатить за это качество. Отсутствие всеобъемлющей атмосферы взаимопонимания на национальном уровне позволяют политикам и чиновникам сосредоточивать вопросы двусторонних отношений в собственных руках. В условиях такой реальности, имеющей обоюдный характер, представляется оптимальным направить усилия на сохранение всего позитивного, что достигнутое последние годы, и постепенное продвижение вперед. Залог успешного и всестороннего развития российско-японских отношений заключается в качественно новом подходе сторон к определению приоритетов их внешней политики, национальной безопасности и национальных интересов во благо народов двух стран, во имя процветания России и Японии.
ИЕРАРХИЯ ПОНЯТИЙ «ЭЛЕКТРОННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО» И «ЭЛЕКТРОННОЕ ПРАВЛЕНИЕ» В США
Кислов К.В., студент 5 курса факультета международных отношений.
Научный руководитель: Косихина С.С., к.и.н., доцент.
ФГБОУ ВПО «Амурский государственный университет»
«Электронное правительство» и «электронное правление» — сравнительно новые термины, вошедшие в политический дискурс в конце 1990-х гг. XX в. Несмотря на наличие множества определений указанных понятий, теоретические и нормативные рамки данных концептов по-прежнему остаются дискуссионными, что обусловлено региональными вариантами их реализации на практике.
Основной массив предлагаемых определений включает три базовых компонента: более эффективная деятельность правительства, оказание услуг гражданам и совершенствование демократического процесса на основе использования новых информационно-коммуникационных технологий (ИКТ).
В последние годы наметились значительные изменения, связанные с развитием концепции «электронного правления». Данная тенденция обусловлена некоторыми новыми явлениями в общественном развитии – глобализация, сетевые структуры, коммуникационная революция, общество знания, которые стали сопротивляться узкому государственному подходу к пониманию возможностей внедрения ИКТ в отношения между государством и гражданином. Понятие «электронное правление» стало связываться с формальными и неформальными институтами и явлениями, которые направляют и ограничивают коллективную деятельность. Правление воспринимается не только как процесс, обязательно осуществляемый правительством, ключевыми в этом контексте становятся такие компоненты, как социальное партнерство и самоорганизация:
- наряду с правительством в управлении могут участвовать частные компании, объединения компаний, неправительственные организации и т.п.;
- правление рассматривается как процесс, посредством которого учреждения, организации, компании «направляют» свою деятельность и взаимодействуют друг с другом и с отдельными гражданами.
Другими словами, правление – это процесс самоорганизации общества для принятия коллективных решений, а также прозрачные механизмы контроля над реализацией этих решений. В рамках данной концепции правительство рассматривается, прежде всего, как поставщик определенных услуг и как один из регулирующих институтов. В связи с вышеизложенным обозначились новые акценты в использовании терминов, касающихся использования и воздействия новых информационных и коммуникационных технологий в сфере государственного управления. В первую очередь они затронули сферу взаимоотношений терминов «электронное правительство» и «электронное правление».
Это проявилось в том, что в качестве ключевого и наиболее общего было выдвинуто понятие «электронного правления». Под таковым имеется ввиду динамический процесс, позволяющий на основе использования новых ИКТ усовершенствовать взаимодействие участников (правительственных учреждений, частных компаний, ассоциаций, граждан и т.п.) на разных уровнях (местном, региональном и глобальном) принятия и регулирования политических решений.
На основании этого многие зарубежные теоретики стали рассматривать электронное правительство как компонент электронного правления и ограничивать его сферой оказания правительственными учреждениями услуг гражданам, частным компаниям, другим правительственным учреждениям, а также своим сотрудникам на основе использования ИКТ. Электронная демократия определяется большинством авторов как использование ИКТ для обеспечения деятельности всех участников политического процесса – граждан, правительственных учреждений, парламентов, ассоциаций на всех стадиях управления и принятия решений.
Таким образом, электронное правительство стало восприниматься теоретиками как компонент электронной демократии, отвечающий за предоставление государственных услуг населению, а, следовательно, как инструмент, обеспечивающий процесс электронного правления на ранних стадиях, когда иные институты не имеют электронных аналогов. Также теоретики приходят к общему мнению: электронное правление – это новый этап в развитии институтов электронной демократии, снижающий роль государства в данном процессе до рядового поставщика услуг и значительно расширяющий возможности рядовых граждан участвовать в процессах государственного управления. На данном этапе развития электронное правление характеризует отношения между гражданами, правительственными структурами, общественным мнением и избранными официальными лицами. Его основными составляющими являются демократический процесс, открытое правительство и прозрачный механизм принятия решений. Формирование новой концептуальной парадигмы расширяет представление о возможных путях использования электронных средств. Правительственные порталы перестают удовлетворять новым требованиям, возникают новые электронные сетевые структуры, увязывающие правительство, гражданские ассоциации, политические партии, центры общественного мнения и средства массовой информации.
Однако теоретические подходы нередко расходятся с результатами практической реализации тех или иных концепций. Ярким примером такого отклонения от конечного результата является создание в США «Открытого правительства». Главная заявленная цель реформирования института электронного правительства – обеспечение предельной открытости правительства, осуществление гласного управления за счет современных ИКТ, расширение возможностей взаимодействия граждан и власти. Фактически это соответствует основным характеристикам «электронного правления». Однако, существенным отличием является превалирующая в данном процессе роль государства. В то время как повсеместно в мире идет либерализация институтов электронной демократии, в США правительство не оставляет попытки закрепить за собой доминирующую роль в вопросе взаимодействия граждан, общественных объединений и государства.
Предназначение предпринятого шага, согласно Плану создания Открытого правительства, заключается не только в усилении транспарентности, но и в вовлечении возможно большего числа рядовых граждан в процесс выработки стратегических решений и, тем самым, в расширении институтов прямой демократии и установлении обратной связи с населением. Однако контролирующая роль государства, а также его фактическая монополия на право создания электронных институтов, участвующих в процессе государственного управления, формируют препятствия для внедрения «электронного правления» в том формате, в котором его видят теоретики.
Таким образом, Белый дом, внедряя новые технологии, повышающие эффективность управленческих процессов, и оказывая как законодательную, так и финансовую поддержку процессу развития и трансформации электронного правительства, сохраняет за собой монополию на электронную государственную власть. Причинами данного решения служат, с одной стороны, опасения властей о возможности потери контроля над управлением государством, а, с другой, - явное противоречие между теоретическими подходами и Конституцией США. Роль государства с учетом данных факторов становится сравнимой с ролью арбитра, запрещающего все формы взаимодействия, противоречащие Конституции.
Концепция «Открытого Правительства», по мнению большинства современных аналитиков, является одним из наиболее прогрессивных способов повышения эффективности работы электронного правительства и одним из возможных этапов развития электронной демократии. Она предусматривает максимально широкое участие общественности в деятельности государства для повышения его эффективности, более тесное и активное сотрудничество между властными органами всех уровней, а также государства с частным сектором. Тем не менее, невозможность расширения прямой демократии путем внедрения ИКТ в государственное управление в рамках «Открытого Правительства» ставит под вопрос дальнейшее развитие электронной демократии в США. Фактически, на сегодняшний день, в США вместо использования «электронного правления» как нового этапа развития электронной демократии и отказа от рамок, созданных электронным правительством, администрация пытается заморозить процесс расширения функций электронных органов государственной власти, что может стать причиной стагнации в данной области.
К ВОПРОСУ О НЕНАСИЛЬСТВЕННЫХ МЕТОДАХ БОРЬБЫ ЗА ДЕСЕГРЕГАЦИЮ АМЕРИКАНСКОГО ОБЩЕСТВА В 50-60-Х ГГ. ХХ В.
Косицын И.К., студент 2 курса факультета международных отношений.
Научный руководитель: Косихина С.С., к.и.н., доцент.
ФГБОУ ВПО «Амурский государственный университет»
Подходит к концу первый президентский срок первого чернокожего президента США. Вполне возможно, что за ним последует второй. В США началась очередная предвыборная гонка. Согласно последней переписи населения, численность афроамериканского населения увеличилась на 4.2 миллиона человек, что составляет 12,3% от общей численности населения по сравнению с прошлым десятилетием. Несмотря на сохраняющиеся проблемы в сфере межрасовых отношений, многие эксперты уже заговорили о «пострасовом обществе».
В такой ситуации с трудом представляется, что всего полвека назад чернокожим даже не разрешалось пить из одного крана с белыми и пользоваться одними и теми же публичными заведениями. Коренной перелом в положении афроамериканского населения США произошел благодаря активной борьбе за десегрегацию, имевшей место в 50-60-х гг. ХХ в.
Заслуживает внимания факт, что борьба велась, в основном, ненасильственными методами. Возглавивший движение афроамериканцев за гражданские права Мартин Лютер Кинг во всех своих речах подчеркивал это обстоятельство. Естественно, что борьба велась не только в мирной форме. Нельзя закрывать глаза на бунты в гетто 1965-1968 гг., на движение «Черных мусульман», в частности, деятельность Малкольма Икса, названного «самым сердитым негром Америки», на партию «Черных пантер». Акции вышеперечисленных организаций носили вооруженный характер, а речи их идеологов содержали идеи не только равенства, но и превосходства черной расы над белой. Целью насильственных действий было прекращение беспредела белой полиции в гетто и закрепление за чернокожими гражданских прав. Иными словами, бунтующие хотели, чтобы в гетто их оставили в покое. Та же партия «Черных пантер» носила название партии самообороны. Неэффективность вооруженной борьбы подчеркивает тот факт, что насильственные действия, не принеся ощутимых результатов, постепенно сошли на нет к началу 1970-х гг.
Таким образом, афроамериканское движение за гражданские права представляет собой наглядный пример эффективности ненасильственного сопротивления, зачастую отвергаемого, как якобы демонстрирующий слабость и малоэффективный путь. Приведенный исторический пример показывает обратное. Для понимания причины выбора именно мирного пути сопротивления необходимо выявить ряд факторов.
Первым из них следует считать религию афроамериканцев. Еще во времена рабства она стала тем фактором, который сплотил угнетенных, оторванных от родной земли рабов и дал им надежду на освобождение в загробной жизни. Важнейшую роль сыграло то, что в среде черных рабов наиболее распространенным стало христианство. Вместе с идеями о последующем вознаграждении за мучения рабы усваивали проповеди о смирении и кротости. Неслучайно, Мартин Лютер Кинг был баптистским пастором. В своей идеологии он опирался на Библию и идеи ненасильственного сопротивления Махатмы Ганди. Не следует забывать и об исконно африканских религиях, многие черты которых были органично вплетены чернокожими в христианские и мусульманские учения. Отличительной особенностью этих верований была их миролюбивость и мягкость.
Чернокожие пасторы поднимали людей на борьбу через церковные проповеди, объединяя прихожан для достижения равенства. Весьма показательно, что первую массовую акцию данного этапа движения за гражданские права – бойкот автобусных линий в Монтгомери - координировали и удерживали в мирных рамках именно чернокожие священники. Суть акции заключалась в том, что в ответ на арест чернокожей Розы Паркс, отказавшейся уступить в автобусе место белому, местные афроамериканцы отказались от использования автобусов и организовали собственную транспортную сеть, основанную на частном транспорте членов общины. Подобное поведение привлекло внимание правительства, и, в конечном итоге, суд признал сегрегационные законы штата Алабама незаконными.
Следующим фактором, повлиявшим на мирную направленность афроамериканского движения, является менталитет, сложившийся у чернокожих за долгие годы рабства. Так как ввоз рабов в США был запрещен еще в 1807 г., те, кто боролся за свои права в середине ХХ в., были потомками рабов, не знавших своей исторической родины и с детства воспринявших уважение к белому человеку как данность. Отсюда вполне логичным выглядит то, что афроамериканцы никогда не требовали смены власти, и не пытались подрывать государственные устои США. Им требовалось лишь равенство, как социальное, так и экономическое с белым населением.
События, последовавшие за бойкотом в Монтгомери, наглядно это иллюстрируют. Воодушевленные первыми успехами чернокожие массово стали посещать различные заведения, предназначенные только для белых. В ответ на отказ их обслужить, они оставались там до закрытия, а на следующий день приходили вновь. Естественно, что подобные акции вызвали широкий резонанс в обществе. Последовали протесты со стороны приверженцев сегрегации. Имели место акты арестов чернокожих и их избиения прямо на улицах. Последние не сопротивлялись и не отвечали на проявления насилия. Подобное поведение позволило склонить на сторону протестовавших немалую часть населения страны. Полиция устраняла пикеты с крайней жестокостью в то время, как властям противостояли дисциплинированные, аккуратные, религиозные граждане с флагами США в руках.
Кульминацией ненасильственной борьбы явился прошедший 28 августа 1963 г. массовый митинг, так называемый «Марш на Вашингтон», в котором приняли участие около четверти миллиона американцев, в том числе и белых. Законы, запрещавшие сегрегацию во всех ее проявлениях, принятые в скором времени, и перемены в массовом сознании ознаменовали успешное окончание борьбы афроамериканцев за гражданские права.
Социальная значимость ненасильственного метода борьбы подтверждается присуждением в октябре 1964 г. Мартину Лютеру Кингу Нобелевской премии мира. Кроме того, день его рождения, 20 января, стал государственным праздником. Более того, Мартин Лютер Кинг явился первым темнокожим американцем, кому был установлен бюст в Большой ротонде Капитолия в Вашингтоне.
Таким образом, мирная направленность борьбы афроамериканцев за гражданские права обусловлена уникальными, исторически сложившимися особенностями их психологии. И хотя выявленные факторы применимы только к той конкретной исторической ситуации, нельзя забывать успешный опыт ненасильственного сопротивления, так как дальнейшее его изучение и возможная адаптация к иным условиям могут помочь в бескровном разрешении многих конфликтов современности.