Шелли П. Б. Великий Дух: Стихотворения / Пер с англ. К. Д. Бальмонта
| Вид материала | Документы |
СодержаниеПодражание арабскому К эмилии вивиани Дух счастья Строки, написанные Политическое величие |
- «хм «Триада», 9393.37kb.
- Анастази А. А 64 Дифференциальная психология. Индивидуальные и групповые разли- чия, 11288.93kb.
- Роджер Л. М2Э вирус ответственности.: Пер с англ, 2943.44kb.
- Ken wilber integral psychology, 4577.54kb.
- Новые поступления литературы (июль сентябрь 2002) математика инв. 62350 в 161., 125.41kb.
- Указатель произведений литературы зарубежных стран (библиотека кф ат и со), 250.17kb.
- Литература для клинических интернов по специальности «терапия» Кафедра факультетской, 55.33kb.
- Куртц П. К93 Искушение потусторонним: пер с англ, 7904.74kb.
- The guilford press, 6075kb.
- The guilford press, 6075.4kb.
Как будто в ясный полдень - страх проник.
И вот она лишь тень, лишь смутный лик:
Так тени из могил, и так пророки
Об ужасах, - которые далеки,
Но к нам идут, - вещают. И, смущен,
Как тот, кто преступленьем отягчен,
Как тот, кто, под давлением испуга,
Оговорив товарища и друга,
В его глазах упрек не прочитав,
Дрожит пред тем, пред кем он так не прав
И в приговоре с ним хотел бы слиться,
Раз приговор не может измениться, -
Антонио, робея, ищет слов,
Но вот раздался говор голосов,
Он отошел, другие к ней подходят
И во дворец ее, дивясь, уводят,
С ней девушки о чем-то говорят,
Она меняет пышный свой наряд.
Они уходят, медля у порога,
Ей надо отдохнуть теперь немного.
И вот, раскрыв глаза, лежит она,
В слабеющем сиянии бледна.
День быстро меркнет с ропотом чуть слышным.
И гости собрались в чертоге пышном:
Сияет красота вдвойне светлей
Под взором зачарованных очей.
И, на себя влюбленность отражая,
На миг она живет в них блеском Рая.
Толпа спокойней, чем безмолвный лес,
Где шепчет лишь любовь средь мглы завес;
Вино горит огнем в сердцах остывших,
А для сердец, свой жар с другими сливших,
Поют с волшебной негой голоса.
Им, детям солнца, музыка роса:
Здесь многие впервые вместе будут,
Но, разлучась, друг друга не забудут.
Пред многими здесь искрится звезда,
Что раньше не горела никогда.
Очарованье вздоха, слова, взгляда,
Власть юности, рассветная услада:
Разорван жизни будничной покров, -
И как весь мир, стряхнув оковы снов,
Когда землетрясенье наступает,
Ликует и беды своей не знает.
И ветер, над цветами прошептав,
Их аромат роняет между трав,
И шар земной в восторге пробужденья
Во всех сердцах рождает наслажденье.
Ликуют горы, долы и моря,
Сияньем ослепительным горя.
Как будто бы грядущее с минувшим
Сошлись в одном мгновении сверкнувшем,
Так у Герарди пиршественный зал
Огнями и веселием блистал.
Но кто-то, взоры вкруг себя бросая,
Промолвил вслух: "А где же Молодая?"
Тогда одна из девушек ушла,
И, прежде чем, как вестник дня - светла,
Она придет, среди гостей молчанье
Возникло красноречьем ожиданья.
Сердца, еще не видя красоту,
Уж полны ей и ткут свою мечту;
Потом в сердцах возникло изумленье,
И страх за ним восстал, как привиденье;
От гостя к гостю шепот долетел,
И каждый, услыхав его, бледнел.
Все громче он и громче становился,
И вот Герарди меж гостей явился,
Печалью показной исполнен он,
Кругом рыданье, слышен чей-то стон.
Что ж значит скорбь - как саван распростертый:
Увы, они нашли Джиневру мертвой.
Да, мертвой, если это смерть - лежать
Без пульса, не вздыхать и не дышать,
Быть белою, холодной, восковою,
С глазами, что как будто над собою
Смеются мертвым светом без лучей,
Стеклянностью безжизненных очей.
Да, мертвой, если это смерть - дыханье
Землистое, и льдистый свет, молчанье.
И в страхе дыбом волосы встают,
Как будто дух чумы нашел приют
Вот тут, вот здесь, и в мертвенном покое
Глухой земле он отдает земное,
За быстрой вспышкой вдруг приводит мглу,
За блеском дым рождает и золу:
Ночь мысли так нас тесно обнимает,
Что наша мысль о нашей смерти знает
Лишь то, что может знать о жизни сон,
Который умер, прежде чем рожден.
Пир свадебный - отрада так обманна -
Стал похоронным празднеством нежданно:
С тяжелым сердцем, взор склонивши свой,
Печально все отправились домой:
И слезы неожиданные лили
Не только те, что мертвую любили.
Во всех сердцах открылся их родник,
Затем что никогда уж этот лик
Пред ними в красоте своей не встанет,
Улыбкой грусть в их сердце не обманет.
Над пиршеством покинутым огни
То здесь, то там светились, и они
В пустом унылом зале освещали
Как бы туман густеющей печали,
Как будто бы, людской покинув ум,
Проникла в воздух тяжесть темных дум.
Еще с Герарди медлили иные,
Друзья умершей и ее родные,
И тупо утешенья слушал он,
В которых не нуждался: не зажжен
Любовью был в нем дух, и лишь смущенье
Он чувствовал, лишь страх, не огорченье.
Их шепотом зловещим смущена,
Еще как бы полнее тишина;
Одни из них беспомощно рыдали,
Другие в тихой медлили печали
И плакали безмолвно, а иной,
Склонясь к столу и скован тишиной,
Вдруг вздрагивал, когда из коридоров,
Из комнат, где сияньем скорбных взоров
Подруги обнимали мертвый лик,
Внезапно раздавался резкий крик,
И свечи в ветре дымно трепетали,
Огнем как бы ответствуя печали;
Раздался звон, глухой, как гул псалмов.
Священники пришли на этот зов
И вновь ушли, увидев, что могила
Все прегрешенья мертвой отпустила,
И плакальщиц тогда явился рой,
Чтоб над Джиневрой плакать молодой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Похоронный гимн
Бежала старая зима,
К пустыням гор в бессилии сокрылась,
Где холод, свист ветров и тьма,
И к нам весна в лучах звезды спустилась,
В лучах звезды, что дышит над водой,
Непобедимо-молодая,
Своей игрою золотой
Рубеж зимы и ночи отдвигая;
Но, если воздух, травы и вода
Явлению весны не рады,
Джиневра юная, тогда
И мы в тебе не видели отрады!
О, как тиха и холодна
На ложе радости она!
Ты ступишь шаг, - увидишь саван белый.
Ты ступишь два, - и гроб перед тобой.
И шаг еще, - к могиле роковой.
И шаг еще. - Куда? Дрожа, несмелый,
Ты видишь, что рукой умелой
Пробито сердце черною стрелой.
Пред тем как раз еще моря и мысы
Обнимет солнце - трепещи и жди -
В тиши шурша, чудовищные крысы
Совьют гнездо в ее груди,
И в волосах, что цвет хранят червонца,
Слепые черви будут пировать,
Покуда солнце царствует как солнце,
Джиневра будет спать и спать.
1821
ПОДРАЖАНИЕ АРАБСКОМУ
Мой слабый дух покоился в сиянье
Твоих очей, любовь моя;
К тебе стремился он, как в полдень знойный
Стремится лань к струям ручья.
Твой берберийский конь тебя, как буря,
Далеко от меня умчан;
Тебя догнать, увы, я был не в силах.
Мой дух тебя сопровождал.
Быстрей коня, быстрей полета бури,
Быстрей, чем к людям смерть идет,
Стремится мысль на крыльях голубиных
Любви и ласковых забот.
С тобой в мечтах сливаюсь я повсюду,
В нуждах, в скитаниях, в борьбе,
И ни одной улыбки не прошу я
За все тревоги о тебе.
1821
К ЭМИЛИИ ВИВИАНИ
Эмилия, зачем ты мне даришь букет
Из нежной резеды с душистой базиликой?
Блаженства и любви - в них символ
светлоликой,
Но братства тесного любви с блаженством -
нет!
В них капли крупные трепещут и блистают;
Ты плакала, когда срывала их? Красы
Такой цветы не получают
Ни от дождя, ни от росы.
Ты плакала иль нет? Мне сладко сомневаться,
С самим собою быть в борьбе,
И скорбным думам отдаваться, -
Мой друг печальный, - о тебе.
О, дай мне светлых звезд, любовью не смущая!
Не знаешь ты: во мне любовь
Огнем сжигает все, и угли, потухая,
Дотлеют и не вспыхнут вновь.
1821
БЕГЛЕЦЫ
1
В шумящем просторе
Запенилось море,
И буря трепещет,
И молния блещет -
Бежим!
И гром возрастает,
И гром пропадает,
Как будто он тонет,
И тонет и стонет -
Спешим!
Земля точно море,
В движенье и в споре,
Все мечется, бродит,
От бури уходит -
Бежим!
2
"Мир безбрежный далек,
Одинок наш челнок;
Не смутит нас ничто,
Не догонит никто", -
Он вскричал.
А она: "Отплывай!
На весло налегай!
Поскорей, поскорей!"
Между темных зыбей
Ветер встал.
Чья-то тень на скале,
Загорелся во мгле
Пушки огненный свет,
Выстрел глух, и в ответ
Грянул вал.
3
"Мы с бурей поспорим,
Мы бег наш ускорим,
Ты видишь, одни мы,
Никем не гонимы,
Только я и ты!"
Четою согласной
Прекрасной и страстной,
Они уплывают,
Весь мир забывают, -
Шепчут им мечты.
А волны, как горы,
Возносят узоры,
И бьются, и мчатся,
И к небу стремятся, -
Жаждут высоты.
4
Недвижным виденьем,
Объятый смущеньем,
У крепости мрачной,
Склонясь, новобрачный
Сидит.
На башне высокой,
Как дух одинокий,
Отец разъяренный,
Грозой окруженный,
Глядит.
Седины склоняет
И дочь проклинает,
С в ветром он спорит,
И гром ему вторит,
Гудит.
1821
К ***
Пусть отзвучит гармоничное, нежное пенье, -
В памяти все еще звуки ревниво дрожат;
Пусть отцветает фиалка, проживши мгновенье, -
В венчике бледном хранится ее аромат.
Светлые розы, скончавшись, толпой погребальной
Искрятся в пышных букетах, как в небе звезда;
Так я с тобой разлучен, но твой образ печальный
В сердце моем, убаюканный, дремлет всегда.
1821
ДУХ СЧАСТЬЯ
Песня
Ты умчался навсегда,
Счастья светлый дух!
Точно яркая звезда,
Вспыхнул и потух.
От меня умчался прочь,
Превратил мой полдень в ночь!
Как увидеться с тобой,
Нежный сын Утех?
С беззаботною толпой
Ты свой делишь смех:
Лишь к веселым мчишься ты,
Только им даришь мечты.
Как от шороха листка
Лань в лесу дрожит,
Так тебя страшит тоска;
Путь твой там лежит,
Где не падают в борьбе,
Где не шлют упрек тебе.
Влил я чары красоты
В гимн скорбей моих, -
Прилетишь, быть может, ты
Слушать звонкий стих,
Я полет твой задержу,
Крылья быстрые свяжу.
Я люблю, о, сын Утех,
Все, что любишь ты:
Свет зари, веселый смех,
Вешние листы,
И вечерний час, когда
Загорается звезда.
Я люблю пушистый снег
И узоры льдов,
Синих волн кипучий бег,
Вечный шум ветров,
Всю Природу, - мир святой,
Чуждый горести людской.
Я люблю воздушный стих,
Кроткие мечты
Тихих, мудрых и благих;
Я такой, как ты.
Только я лишен его,
Света счастья твоего.
Я люблю Любовь, - дитя, -
Что на краткий миг
К нам приходит и шутя
Прячет вновь свой лик.
Но тебя, в мельканье дней,
Я люблю всего сильней.
Ты восторг с собой несешь,
Гонишь призрак бед,
И в ненастный сумрак льешь
Лучезарный свет.
Жизнь и радость, о, приди,
Вновь прижмись к моей груди!
1821
ПРЕВРАТНОСТЬ
Цветок чуть глянет - и умрет,
Проживши день всего;
Мираж восторга нам сверкнет,
Глядишь, и нет его.
Непрочен счастия привет:
Во тьме ночной житейских бед
Он - беглых молний свет.
Как красота души хрупка,
Как редок дружбы смех,
И как в любви нас ждет тоска
За краткий миг утех!
Но пусть восторг промчится сном, -
Всегда мы то переживем,
Чт_о_ мы своим зовем!
Пока лазурны небеса,
Покуда ясен день,
Пока блестит цветов краса
И медлит скорби тень, -
Мгновенья быстрые считай,
Отдайся райским снам, мечтай,
Пробудишься, - рыдай!
1821
СТРОКИ, НАПИСАННЫЕ
ПРИ ИЗВЕСТИИ О СМЕРТИ
НАПОЛЕОНА
Ты все жива, Земля, смела? Таишь весну?
Не чересчур ли ты смела?
Ты все еще спешишь вперед, как в старину?
Сияньем утренним светла,
Из стада звездного последней, как была?
А! Ты спешишь, как в старину?
Но движется ли труп, когда без духа он,
Ты двинешься ль, когда погиб Наполеон?
Как, сердце у тебя не оковалось льдом?
Горит очаг? Звучат слова?
Но разве звон _по нем_ не прозвучал как гром,
О, Мать Земля, и ты жива?
Ты старые персты могла согреть едва
Над полумертвым очагом
Молниеносного, когда он отлетал -
И ты смеешься - да? - когда он мертвым стал?
"Кто раньше знал меня, - звучит Земли ответ, -
Кто ведал Землю в старину?
Ты слишком смел, не я". - И молний жгучий свет
Прорезал в небе глубину.
И громкий смех ее, родя в морях волну,
Сложился в песню и в завет:
"К моей груди прильнут все те, что отойдут;
Из смерти жизнь растет, и вновь цветы цветут".
"Я все жива, смела, - был гордый вскрик Земли, -
Я все смелее с каждым днем.
Громады мертвецов мой светлый смех зажгли,
Меня наполнили огнем.
Как мерзлый хаос, я - была объята сном,
В туманах, в снеговой пыли,
Пока я не слилась с героем роковым,
Кого питаю я, сама питаюсь им.
Да, все еще жива, - ворчит Земля в ответ, -
Свирепый дух, Наполеон,
Направил к гибели поток смертей и бед,
Из крови создал страшный сон;
Так пусть же тот металл, что в лаву превращен,
Не тратит даром жар и свет,
Пусть примет форму он, и пусть его позор
Зажжется как маяк - как в черной тьме костер".
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВЕЛИЧИЕ
Сонет
Ни счастье, ни величие, ни сила,
Ни слава не лелеют никогда
Рабов, что тирания превратила
В послушные безгласные стада.
Их летопись - бесславная могила,
Поэтов не находит их беда,
От них искусство лик свой отвратило,
Они как тени гаснут без следа.
Бегут к забвенью в слепоте позорной.
Чт_о_ эти числа, этот рой тупой?
Пусть правит человек самим собой, -
В своей лишь воле видит трон бесспорный,
Пусть высится он, будучи один,
Всем чаяньям, всем страхам - властелин.
1821
АЗИОЛА
1
"Ты слышал, Азиола не кричала?
Мне кажется, она вот в этой стороне", -
Сказала Мэри мне,
Когда сидели мы безмолвно и устало
В беззвездных сумерках, не зажигая свеч,
И я, боящийся докучных лишних встреч,
Спросил: "Кто Азиола эта?"
Как я возликовал, узнав из слов ответа,
Что нет и тени в ней людского существа;
Испуг мой Мэри увидала
И, усмехнувшись, мне сказала:
"Не бойся! То птенец-сова!"
2
Печальное созданье, Азиола!
Я услыхал в вечерний час
Твой крик певучий много раз,
В глухих лесах, в полях, над ровной гладью дола,
В болотах, на откосах гор,
С участием тебе внимал я с этих пор;
И никогда ни пенье птицы,
Ни шум ветров, ни голоса людей,
Ни рокот лютни-чаровницы
Не трогали души моей,
Как ты: не так, как все, и этих всех нежней.
Тебя с тех самых пор, печальное созданье,
Я полюбил за крик, похожий на рыданье.
1821
ВОПЛЬ
Мир! Время! Жизнь! По вашим ступеням
Я восхожу неверною стопою,
Дрожа и спотыкаясь там,
Где раньше я был тверд душою.
И жду, когда же вспыхнет надо мною
Былой зари рассветная звезда?
Она не вспыхнет вновь - нет, больше никогда!
Пусть ночь пройдет, пусть утро луч роняет,
В душе моей всегда ночная тьма,
Пусть летний день весну сменяет,
Идет за осенью зима, -
Бессменно скорбь мне душу наполняет,
Повсюду ждет зловещая беда.
А счастье не блеснет - нет, больше никогда!
1821
ВОСПОМИНАНИЕ
Быстрей, чем светлый праздник мая,
Быстрей, чем радость молодая,
Быстрей, чем ночь, от ласк немая,
Ты промелькнула тенью сна:
Как сад без листьев, обнаженный,
Как мрак ночной с тоской бессонной,
Как ум, печалью пораженный,
Моя душа одна, одна.