Архив Л. Д. Троцкого

Вид материала

Документы

Содержание Карл Маркс Невежество - не орудие революции.

Подобный материал:

• План   Предисловие Юность Начало революционной деятельности 2-й съезд рсдрп, 388.46kb.
• План   Предисловие > Юность Начало революционной деятельности > 2-й съезд рсдрп   Первая, 378.55kb.
• «Государственный архив современной истории Чувашской Республики», 96.08kb.
• «Архив ФиО», 6711.16kb.
• Исторический архив, 1953.98kb.
• Злобина Г. Р. Ргали, 164.78kb.
• Архив известного харбинского востоковеда, выпускника Восточного Института 1903 года,, 1278.29kb.
• Предисловие книга, 4958.18kb.
• Конституция Российской Федерации; Федеральные закон, 55.04kb.
• Доклад о результатах и основных направлениях деятельности, 184.92kb.

Карл Маркс

Родился 5 мая 1818 г. в Трире, в Германии, в семье еврейского либерального адвоката, принявшей протестантство в 1824 г. Окончив юридический факультет, М[аркс] женился в 1843 г. на Женни Вестфален, вышедшей из реакционной аристократической семьи, но мужественно делившей судьбу революционного борца. Осенью 1843 г. М[аркс] переехал в Париж для издания революционного журнала³⁰³ и здесь впервые встретился с Фридрихом Энгельсом, связавшись с ним нерасторжимой дружбой. Весной 1847 г. М[аркс] и Энгельс примкнули в Брюсселе к тайному "Союзу коммунистов" и по его поручению составили "Манифест Коммунистической Партии" (1848 г.), первое научное обоснование программы пролетариата. После мартовского переворота 1848 г. М[аркс] встал в Кёльне во главе "Новой Рейнской Газеты"³⁰⁴. Выброшенный контрреволюцией из Германии и Франции, М[аркс] уехал в Лондон, где жил с семьёй до смерти. Только благодаря неутомимой поддержке Энгельса М[аркс] мог подготовить к печати первый том "Капитала" (1867 г.) и закончить вчерне следующие три тома, главный труд своей жизни. В 1864 г. основан был в Лондоне под руководством М[аркс] 1-й Интернационал. Научная работа М[аркса] неразрывно сочеталась с революционной борьбой. 2 декабря 1881 г. умерла Женни М[аркс]. 14 марта 1883 г. М[аркс] навеки заснул в своём рабочем кресле. С его смертью человечество стало, по выражению Энгельса, ниже на голову. М[аркс] похоронен на кладбище Хайгейт в Лондоне.

[Л.Д.Троцкий]

26 февраля 1939 г.


Невежество - не орудие революции.

По поводу скандальной статьи в “Trinchera Aprista”³⁰⁵

В № 3 нашего издания напечатана была статья т. Диего Ривера по поводу программного письма Айиа де ла Торре³⁰⁶. Статья т. Ривера, как могли убедиться все наши читатели, ставила чрезвычайно важные вопросы, притом в высшей степени спокойным тоном. К нашему величайшему изумлению, один из журналистов АПРА, некий Гильермо Леон³⁰⁷, ответил статьёй, которую иначе нельзя назвать, как наглой и непристойной. Вместо ответа по существу поставленных принципиальных вопросов г. Леон считает возможным атаковать Диего Ривера как человека и художника, позволяя себе личные инсинуации, списанные с заборов жёлтой журналистики. Есть ли надобность защищать Диего Ривера от глупых и грязных атак?

С комическим высокомерием Леон в каждой строчке именует т. Ривера "художником", как если бы в этом слове заключалось ужасное осуждение. Чтобы увеличить вес своей иронии, – иронии бессильного филистера, – г. Леону следовало бы говорить о "великом художнике": ибо если плохо быть художником, то несравненно хуже быть гениальным. Вслед за Толедано и другими буржуазными "социалистами" Леон обвиняет Ривера в том, что он продаёт свои картины буржуазии. Кто же, кроме буржуазии, может покупать картины в капиталистическом обществе? Завися от буржуазии в силу социальных отношений, подавляющее большинство художников идейно закабалены буржуазией. Ривера представляет факт исключительный в том отношении, что сохраняет полную моральную независимость от буржуазии. Именно в этом его право на уважение со стороны каждого рабочего-социалиста и каждого честного демократа. Но Леон не относится ни к той, ни к другой категории.

Леон начинает с возмущения по поводу того, что т. Ривера подходит к Айиа де ла Торре, как к демократу. Леон видит в этом нечто вроде оскорбления и клеветы. Айиа де ла Торре, – восклицает он, – "не демократ, а революционер". Нельзя совершенно понять, что означает это противопоставление. Демократ может быть противопоставлен, с одной стороны, стороннику монархии или фашистской диктатуры; с другой стороны и в другой плоскости – социалисту. Но противопоставить демократа революционеру – почти то же, что противопоставить блондина адвокату. Демократ во Франции или в Соединённых Штатах, разумеется, не может быть революционером. Он стоит за сохранение того, что есть; он консерватор. Но демократ отсталой страны, находящейся под двойным гнётом империализма и полицейской диктатуры, как Перу, не может не быть революционером, если он серьёзный и последовательный демократ. Именно эту мысль и развивает Ривера. Он не обвиняет Айиа де ла Торре в том, что тот выступает в своём программном письме не как социалист, а как защитник демократии. Ривера условно принимает эту позицию и пытается доказать, – по нашему мнению, с полным успехом, – что Айиа де ла Торре выступает как непоследовательный демократ. Вот на это и надо было ответить.

Айиа де ла Торре называет Соединённые Штаты "опекунами нашей свободы" и обещает в случае фашистской опасности (а Бенавидес³⁰⁸ (президент-диктатор Перу) – не опасность?) обратиться к этим "опекунам" за помощью. Т[оварищ] Д.Ривера справедливо осудил эту идеализацию североамериканского империализма. Что отвечает Леон? Он бранится, ссылается некстати на Ленина, цитирует другие заявления де ла Торре, снова бранится, но так и не объясняет, почему накануне конференции в Лиме вождь апризма счёл нужным вместо разоблачения действительной роли Соединённых Штатов изображать их – точь-в-точь, как Толедано в "Футуро" – в виде филантропической наседки, охраняющей латиноамериканских цыплят (в том числе нежного цыплёнка Бенавидеса) от заокеанского коршуна. Такое подкрашивание действительности недопустимо под пером демократа угнетённой страны.

У революционных марксистов могут быть практические соглашения с революционными демократами, но именно с революционными, т. е. с такими, которые рассчитывают на массы, а не на высокопоставленных наседок. В глазах марксиста АПРА, разумеется, не социалистическая организация, ибо она не является классовой организацией революционного пролетариата. АПРА есть организация буржуазной демократии в отсталой полуколониальной стране. По своему социальному типу, по своим историческим целям и в значительной мере по своей идеологии она стоит между русскими народниками ("социалистами-революционерами") и китайским Гоминьданом. Русские народники были гораздо богаче "социалистической" доктриной и "социалистической" фразеологией, чем АПРА. Это не мешало им оставаться мелкобуржуазными демократами, которые, несмотря на самоотвержение и героизм своих лучших борцов, оказались не в силах выполнить даже демократические задачи. "Социалисты-революционеры" выдвинули аграрную программу. Но, как и все мелкобуржуазные партии, оказались пленниками либеральной буржуазии, этой доброй "наседки", и в конце концов предали крестьянство в революции 1917 г. Этого исторического примера забывать нельзя. Демократ, который сеет доверие к империалистическим "опекунам", может принести угнетённым народам лишь горькие разочарования.

Т[оварищ] Диего Ривера утверждает в своих тезисах, как и в статье, что полного и окончательного освобождения угнетённые народы могут достигнуть только путём революционного низвержения империализма и что эта задача осуществима лишь силами мирового пролетариата в союзе с колониальными народами. На эту бесспорную для всякого марксиста мысль Леон обрушивается потоком бранных выражений и некоторым подобием доводов. Оставляя брань в стороне, попытаемся выделить ядро его аргументации. Пролетариат империалистических стран, говорит Леон, не проявляет ни малейшего интереса к борьбе колониальных народов, которые должны поэтому идти своей собственной дорогой. Ставить судьбу отсталых стран в какую бы то ни было зависимость от борьбы пролетариата передовых стран значит впадать в... "пораженчество". (Оставляем в стороне бессмысленность этой характеристики: ни идей, ни терминологии марксизма Леон не понимает). В доказательство своей мысли он приводит пример: Мексика экспроприировала нефтяные предприятия, – разве это не шаг на пути освобождения страны от империалистической зависимости? Между тем этот шаг был сделан без всякого участия пролетариата Соединённых Штатов или Великобритании. Этот свежий пример показывает, по мнению Леона, что колониальные и полуколониальные страны могут добиться полного освобождения независимо от поведения международного пролетариата.

На самом деле всё это рассуждение обнаруживает, что публицист АПРА не понимает азбуки того вопроса, который является основным для его партии, именно, вопроса о взаимоотношении между империалистическими и полуколониальными странами. Совершенно верно, что Мексика сделала шаг вперёд к своей экономической независимости, экспроприировав нефтяные предприятия. Но Леон закрывает глаза на то, что Мексика в качестве продавца продуктов нефти сейчас же попала – не могла не попасть – в зависимость от других империалистических стран. Какие формы примет или может принять эта новая зависимость, – на этот счёт история ещё не сказала своего последнего слова.

Можно ли, с другой стороны, утверждать, что данный конкретный акт – экспроприация нефтяных предприятий – окончательно обеспечен? К несчастью, этого утверждать нельзя. Военное и даже чисто экономическое давление извне, при неблагоприятной для Мексики международной конъюнктуре, т. е. при дальнейших поражениях и отступлениях мирового пролетариата, может вынудить страну сделать шаг назад. Отрицать такую возможность было бы пустым бахвальством. Представлять себе будущность Мексики, как и любой другой колониальной или полуколониальной страны, в виде постоянного накопления реформ и завоеваний, вплоть до полного и окончательного освобождения, могут только жалкие утописты. Так, социал-демократы, эти классические оппортунисты, долго надеялись, что путём непрерывного развития мирных реформ им удастся преобразовать капиталистическое общество и достигнуть полного освобождения пролетариата. На деле оказалось, что путь реформ действителен только до известного пункта, когда господствующий класс, почувствовав опасность, переходит в открытое контрнаступление. Борьба может разрешиться только революцией или контрреволюцией. В ряде капиталистических стран накопление демократических реформ привело не к социализму, а к фашизму, ликвидировавшему все социальные и политические завоевания прошлого. Тот же диалектический закон распространяется и на освободительную борьбу угнетённых народов. При благоприятных условиях они могут сравнительно мирно достигнуть известных завоеваний, облегчающих борьбу за дальнейшую самостоятельность. Но это вовсе не значит, что такие частные завоевания будут продолжаться непрерывно, до полного освобождения. В Индии британский империализм после ряда второстепенных уступок готовится ныне не только поставить точку, но и повернуть колесо реформ назад. Освободить Индию может только открытая революционная борьба индусских рабочих и крестьян рука об руку с английским пролетариатом.

Такова одна сторона вопроса. Но у него есть и другая. Почему мексиканскому правительству удалось успешно, по крайней мере, для данного периода, провести экспроприацию? Прежде всего благодаря антагонизму между Соединёнными Штатами и Великобританией. Можно было не опасаться непосредственного активного вмешательства Великобритании. Но этого мало. Совершая экспроприацию, мексиканское правительство считало невероятным вооружённое вмешательство также и со стороны северного соседа. На чём основывался этот расчёт? На нынешнем курсе Белого Дома: "Нью Дил"³⁰⁹ во внутренних отношениях сопровождается политикой "доброго соседа" во внешних отношениях.

Леон явно не понимает, что нынешняя политика Белого Дома определяется глубоким кризисом американского империализма и ростом радикальных тенденций в рабочем классе. Наиболее яркое выражение эти новые тенденции нашли до сих пор в возникновении СИО (Комитете Индустриальной Организации). Г[осподин] Леон жалуется на то, что СИО не интересуется судьбой Перу. Это означает, вероятно, что касса СИО отказывается субсидировать АПРА. Со своей стороны мы нимало не склонны закрывать глаза на то, что политическое сознание вождей СИО не возвышается над уровнем левого крыла консервативной партии Рузвельта, а в некоторых отношениях спускается ниже этого плачевного уровня. Тем не менее факт возникновения СИО отражает огромный сдвиг в чувствах и мыслях американских рабочих. Влиятельная часть буржуазии, представителем которой является Рузвельт, говорит (или говорила вчера): "Прежними методами править нельзя; нужно идти на соглашения, нужно делать частичные уступки для того, чтобы сохранить основное, т. е. частную собственность на средства производства". Это и есть Нью Дил”. Та же политика распространяется Рузвельтом на международные отношения, особенно на отношения с Латинской Америкой: уступать в частных вопросах, чтобы не потерять главного. Именно эта политическая конъюнктура и сделал возможной экспроприацию нефти в Мексике без военной интервенции и экономической блокады. Другими словами, мирный шаг на пути экономической эмансипации стал возможен благодаря более активной, более наступательной политике широких кругов североамериканского пролетариата. Дело идёт, как видим, совсем не о том, "сочувствуют" или "не сочувствуют" Льюис³¹⁰ и К° АПРА или перуанскому народу вообще: эти господа не видят дальше своего носа и сочувствуют только самим себе. Дело идёт даже не о том, в какой мере сами американские рабочие понимают сегодня связь своей освободительной борьбы с борьбою угнетённых народов. Как бы ни плачевно обстояло пока дело на этот счёт, остаётся несомненным и притом крайне важным фактом, что обострение классовой борьбы пролетариата Соединённых Штатов чрезвычайно облегчило экспроприацию нефтяных предприятий мексиканским правительством. Этой внутренней логики классовой борьбы, этой взаимозависимости внутренних и внешних факторов г. Леон, как типичный мелкий буржуа, совершенно, разумеется, не понимает.

Было бы, разумеется, в корне ошибочно делать из сказанного выше тот вывод, что политика Соединённых Штатов будет и дальше развиваться непрерывно по тому же направлению, открывая латиноамериканским народам всё более и более широкие возможности мирного освобождения. Наоборот, можно заранее предсказать, притом с полной уверенностью, что политика "Нью Дил" и "доброго соседа", не разрешив ни одного вопроса и никого не удовлетворив, только разожжёт требовательность и наступательный дух американского пролетариата и латиноамериканских народов. Обострение классовой борьбы породило "Нью Дил". Дальнейшее обострение классовой борьбы убьёт "Нью Дил", дав внутри буржуазии перевес крайне реакционным, наступательным, фашистским тенденциям. Политика "доброго соседа" неизбежно сменится, вероятно, в довольно близком будущем, политикой бронированного кулака, который может прежде всего оказаться направленным против Мексики. Закрывать глаза на эту перспективу могут только мелкобуржуазные слепцы и фразёры типа Ломбардо Толедано или Леона. Годом раньше или позже вопрос станет ребром: кто хозяин на этом континенте – империалисты Соединённых Штатов или трудящиеся массы всех населяющих Америку народов? Вопрос этот по самому существу своему может быть разрешён только открытым столкновением классовых сил, т. е. революцией, вернее, революциями. В этих боях против империализма будет участвовать, с одной стороны, пролетариат Соединённых Штатов, который не может не вести этой борьбы во имя собственного самосохранения, с другой стороны, латиноамериканские народы, которые, борясь за своё освобождение, тем самым поддерживают борьбу пролетариата Соединённых Штатов.

Из сказанного ясно, что мы отнюдь не рекомендуем ни латиноамериканским народам пассивно дожидаться революции в Соединённых Штатах, ни американскому пролетариату сложить руки до победы латиноамериканских народов. Кто пассивно дожидается, тот ничего не дождётся. Борьбу нужно вести непрерывно, развивать и углублять её, в зависимости от реальных исторических условий. Но нужно в то же время ясно понимать взаимозависимость двух главных потоков современной борьбы против империализма. Только слившись на известном этапе воедино, они могут обеспечить окончательное торжество.

Это не значит, конечно, что Льюис и Грин сделаются чемпионами социалистической федерации американского континента. Нет, они останутся, несомненно, до конца в лагере империализма. Это не значит также, что весь пролетариат Соединённых Штатов научится видеть в освобождении латиноамериканских народов свою собственную задачу. Это не значит также, что латиноамериканские народы поймут до конца общность своих интересов с интересами североамериканского пролетариата. Но сам факт параллельной борьбы будет означать объективный союз между ними, может быть неоформленный, но очень активный союз. Этот союз окажется, разумеется, тем более действительным и плодотворным, чем раньше и лучше авангард американского пролетариата – на Севере, в Центре и на Юге – поймёт необходимость самого тесного революционного сотрудничества в борьбе против общего врага. Вскрыть, разъяснить и организовать эту связь – в этом и состоит одна из важнейших задач IV Интернационала.


*

Разобранный нами пример показывает достаточно общий теоретический и политический уровень г. Леона. Вряд ли стоит останавливаться после этого на всех остальных его суждениях. Отметим лишь два важнейших.

Леон приписывает нам ту мысль, будто СССР является империалистической страной. Ничего подобного в статье Диего Ривера, разумеется, нет. Мы говорим лишь, что в борьбе за самосохранение советская бюрократия превратилась в последний период в агентуру "демократического" империализма. Чтобы завоевать его симпатии, она готова на всякие предательства по отношению к рабочему классу и угнетённым народам. Поведение сталинцев на пацифистском конгрессе в Мексике (сентябрь 1938 г.) полностью обнаружило их измену колониальным и полуколониальным народам. Ведь именно поэтому левые апристы встали в острую оппозицию к сталинскому большинству конгресса. Согласен ли с этим Леон или не согласен? Когда этот господин с важным видом заявляет, что (в отличие от нас?) он не является "врагом СССР", то мы можем только презрительно пожать плечами. Что означает для Леона СССР? Географическое понятие или социальное явление? Если он имеет в виду "советское" общество, то он должен понять, что это общество насквозь противоречиво. Нельзя быть другом народов СССР, не будучи врагом "советской" бюрократии. Все так называемые "друзья" Кремля, как не раз доказывал Л.Д.Троцкий, являются вероломными врагами освободительной борьбы рабочих и крестьян СССР.

Леон обвиняет нас, конечно, в том, что мы "разъединяем" силы республиканской Испании в борьбе против фашизма. Этим он лишний раз обнаруживает своё реакционное тупоумие. С самого начала испанской революции, и особенно с начала открытой гражданской войны, революционные марксисты доказывали, что победа возможна только на основе социалистической программы: нужно немедленно дать крестьянам землю, экспроприировать банки и тресты, дать рабочим освободиться от капиталистической эксплуатации. При этих условиях испанская революция была бы непобедимой. Адвокаты и лакеи помещиков, банкиров, капиталистов и попов отвечали на это: "Не нарушайте единства!" Во имя "единства" эксплуатируемых с эксплуататорами всякое революционное движение рабочих и крестьян подавлялось беспощадно. Все действительные социалисты и революционные анархисты подвергались клевете, заточению, истреблению. Главную роль при этом играло сталинское ГПУ. "Не нарушайте единства" – жертв с палачами! Мы видим теперь результаты этой предательской политики. Обманутые рабочие и крестьяне повернулись спиною к республиканцам, впали в отчаяние, в апатию, в индифферентизм. Именно это обеспечило победу Франко. Кто теперь, после падения Барселоны³¹¹, повторяет, что "троцкисты" проповедуют разъединение республиканской Испании, тот тем самым показывает, что он является агентом испанских помещиков, капиталистов, банкиров и попов. Этого одного достаточно, чтобы заставить нас открыто сказать перуанским рабочим: "Не верьте субъектам, подобным Леону: эти консервативные мелкие буржуа не понимают логики классовой борьбы и потому совершенно неспособны руководить вами в вашей борьбе за национальную и социальную эмансипацию; ничего, кроме поражения, они принести вам не могут!"

Думаем, что сказанного довольно. Ругательства и инсинуации Леона - не доводы. Наглость не смягчает невежества. А невежество - не орудие революции!

“Клаве”³¹²

[Февраль]