Камера абсурда
| Вид материала | Документы |
- Тема абсурда в экзистенциализме А. Камю, 179.16kb.
- Дорогой читатель, доводилось ли тебе бывать в театре абсурда, 168.13kb.
- Эволюция литературы абсурда от Д. Хармса до А. Гиваргизова, 306.85kb.
- -, 7383.61kb.
- Аграрная утопия, 47.12kb.
- nyj narod, 2028.78kb.
- Брехт Б. Мамаша Кураж и её дети, 31.96kb.
- Исходные технические данные, 34.3kb.
- Камера джон гришем перевод с английского Ю. Кирьяка. Ocr tymond Анонс, 6452.48kb.
- 125009 Москва, ул. Тверская, 471.48kb.
– И то правда. Ну, а что дальше-то было?
– Дальше – вот что. Похоронили мы Павла Николаевича там же, на перевале. А к вечеру я руку сломал, да сразу в двух местах, видно, суждено было мне в этот день членовредительство получить. И всё из-за этого лафета проклятого. Прижал он и меня. Ну, да это уже не интересно, не в бою ранение получил. Таких, как я, увечных походом, немало, да досадно, что слава не та.
– Молокосос ещё ты, Данила, коль об этом сокрушаешься, – не выдержал Флор Иванович.
– Ништо, дядя. Это со временем пройдёт. Вот станет мне, как тебе, сорок, тогда и речи другие будут.
– Ну а Наталья Ивановна – то что ж?
– К этому и веду. В госпитале доктор руку мою осмотрел, шину особую велел сестре наложить. А та меня бинтует да и спрашивает, привычно так, видно, всем этот вопрос давно задаёт: «Не знаете ли подпоручика Алексеева, Павла Николаевича?» Ну я и ляпнул: «Погиб подпоручик, сам ему могилку из камней выложил. А кто он вам?» У неё руки задрожали, мелко так, муж, говорит, мой, да и потеряла сознание. Её в чувство привели, а я, мог бы, сам бы себя прибил! Чурбан, как есть чурбан.
Стала она, как минутка свободная, ко мне подходить да всё расспрашивать: как погиб, да в каком месте, да есть ли крест на могиле... А дальше – больше. Теперь уже я ей подробно рассказываю, каким человеком был Павел Николаевич, как его солдаты уважали, как он меня однажды с поста снял да коньяком напоил, чтоб не заболел, да много ещё чего…
Накануне нового, 1878 года Данилу выписали из госпиталя и уволили из армии из-за ранения, несовместимого со службой. Дмитрий Алексеевич, узнав об этом, засуетился. У них с Михайловым была договорённость ехать домой вместе. Данила пообещал доставить Малова в Питер, а уж потом ехать к себе. Но хирург, осмотрев ногу, нахмурился и отказал в выписке. Малов настаивал на своём:
– Я уже гражданский человек, не имеете права меня удерживать. Лежать в постели и дома можно. Врачи в столице не дураки, сумеют залечить не хуже вас.
– Да поймите вы, безумный человек, рана ещё гноится, дорога длинная, с пересадками, может осложнение выйти, заражение выше бы не пошло.
– Чему быть, того не миновать. Я теперь фаталистом стал. А попутчик у меня толковый. И перебинтует, и доктора вызовет, если понадобится. Поезд-то всё