Камера абсурда

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Тема абсурда в экзистенциализме А. Камю, 179.16kb.
• Дорогой читатель, доводилось ли тебе бывать в театре абсурда, 168.13kb.
• Эволюция литературы абсурда от Д. Хармса до А. Гиваргизова, 306.85kb.
• -, 7383.61kb.
• Аграрная утопия, 47.12kb.
• nyj narod, 2028.78kb.
• Брехт Б. Мамаша Кураж и её дети, 31.96kb.
• Исходные технические данные, 34.3kb.
• Камера джон гришем перевод с английского Ю. Кирьяка. Ocr tymond Анонс, 6452.48kb.
• 125009 Москва, ул. Тверская, 471.48kb.

знаешь, как на охоте белок стрелял? В глаз. Шкурки целые были. Вот полковник наш и доложил генералу, мол так и так, стрелок отменный, а тот подумал-подумал и назначил меня в конную артиллерию наводчиком. Взводный как узнал, аж лицом позеленел: самим таких молодцов не хватает. – Фрол Иванович только крякнул на это, но перебивать не стал. – Так вот. Попал я в роту к Павлу Николаевичу. Поначалу он мне казался индюком надутым, а потом понял: хороший командир, справедливый, своих в обиду никому не даст, раз с ротмистром Насоновым чуть до дуэли не дошёл, тот нашего фельдфебеля Соркина обругал ни за что ни про что. Серьёзный был да панибратства не любил, оттого и казался важным. Солдаты от него много добра видели, а благодарить себя никому не разрешал, сердился.

В тот день, когда Павел Николаевич погиб, он прежде меня от смерти спас. Застудился я в этих горах, мочи нет, еле хожу, а на плечах ещё и поклажа немалая, поскользнулся я и не удержался, сорвался с крутизны. Руками успел вцепиться в камень, а пальцы стынут, ничего не чуют уже. Вниз глянул: под ногами отвесно идёт скала, опоры никакой, вроде бы невысоко, да внизу зубья камней, сорвусь ежели, то уж прощевай, белый свет. Кричал, кричал… Люди рядом где-то, но кругом такой гул стоял, что я и сам себя не услышал. Вдруг кто-то сверху в руку вцепился и потянул. Тут уж и я посильней рванулся. Подпоручик наш, Алексеев, меня вытащил. И как только сил у него хватило?.. Мог бы и сам со мной вниз загреметь. Вылез я, трясусь весь, а командир меня по плечу молча похлопал и дальше двинулся. Это утром случилось, а через несколько часов Павел Николаевич погиб. Почитай у меня на глазах. Мы с солдатами эту горную пушку, что задавила его, сзади тормозили, в ней весу пудов под сто пятьдесят, да там, впереди, лошадь подвела, а у нас солдат Ванин упал в это время, мы – на него, вот и не смогли удержать махину. Я себя теперь всю жизнь виноватить буду.

– Постой, Данила. Уж не та ли это пушка была, что и мне ногу раздробила? – заволновался Дмитрий Алексеевич. – Вроде бы так всё и было. Я тогда от своих немного отстал, лошадь моя, Стрелка, захромала, я её ногу осмотрел – копыто повреждено, пришлось искать полкового ветеринара, пока нашёл, пока Стрелку ему сдал, наши далеко уж, я и бросился догонять, решил путь сократить и двинул наперерез какой-то пушке. А не дойдя шагов десять, смотрю, куча мала с лошадьми началась, я хотел помочь, бросился туда, да с колёсами-то пути и пересеклись. А больше уж ничего не помню. Кроме боли адской.

– Может, и впрямь та же станина была.

– Данила, ты говоришь, что видел, как командир погиб, а меня в этой переделке ты не заметил?

– Скажете тоже, Дмитрий Лексеич, да разве ко времени тогда было лица запоминать!