Камера абсурда
| Вид материала | Документы |
- Тема абсурда в экзистенциализме А. Камю, 179.16kb.
- Дорогой читатель, доводилось ли тебе бывать в театре абсурда, 168.13kb.
- Эволюция литературы абсурда от Д. Хармса до А. Гиваргизова, 306.85kb.
- -, 7383.61kb.
- Аграрная утопия, 47.12kb.
- nyj narod, 2028.78kb.
- Брехт Б. Мамаша Кураж и её дети, 31.96kb.
- Исходные технические данные, 34.3kb.
- Камера джон гришем перевод с английского Ю. Кирьяка. Ocr tymond Анонс, 6452.48kb.
- 125009 Москва, ул. Тверская, 471.48kb.
Дмитрий Алексеевич смотрел вверх всё так же безучастно.
– Твоё горе – полгоря, а настоящее вон там, в углу стоит. – Раненый кивнул на парочку, тихо разговаривавшую неподалёку от Малова.
Дмитрий Алексеевич невольно скосил глаза. Женщина в форме сестры милосердия, прижав ко рту носовой платок, беззвучно плакала и в то же время напряжённо слушала молодого солдата, рассказывающего что-то печальное и, видимо, очень необходимое женщине. Рука у солдата была в деревянной шине.
– Мужа у неё убило. Вот этому горю уже ничем не поможешь. Так-то, господин офицер.
– Откуда ты знаешь, что я офицер? Мы тут все – господа раненые. – Дмитрий Алексеевич вдруг сердцем понял, что хотел внушить ему этот старый солдат: жизнь для живых, и надо радоваться – ты пока на этом свете.
– А по одёжке нательной. Рубаха-то у вас из тонкого полотна. Малов улыбнулся такой наблюдательности и огляделся. Палата, сплошь заставленная койками с ранеными, была, видимо, большой комнатой какого-то дома, приспособленного под фронтовой госпиталь. Похоже, никому из персонала и в голову не пришло разделить раненых по социальному положению: не было здесь ни офицерской, ни солдатской палаты, да и странно бы это, пожалуй, выглядело после освободительной войны, духом своим примиряющей сословную рознь. Дмитрий Алексеевич много раз видел в бою, как офицеры тащили на себе раненых солдат, как солдаты прикрывали собой офицеров, как делились тёплыми вещами, едой, забыв одни – о своей дворянской спеси, другие – об обиде и злобе.
Постепенно Дмитрий Алексеевич смирился с потерей ноги. Из дома он получил наконец целую пачку писем от Марии, написал ей о своём ранении и стал ждать выписки. Перезнакомившись со всеми соседями по палате, он ближе всех сошёлся с пожилым Фролом Ивановичем Олейниковым и с тем солдатиком, что беседовал с медичкой – Данилой Михайловым.
Фрол Иванович служил в армии более двадцати лет, дослужился до фельдфебеля и, будучи грамотным, пять лет назад сдав «офицерский экзамен», произведён был в прапорщики. Участвовал и в Крымской войне18 и в Туркестанском походе19, за храбрость имел полный бант Георгиевских крестов. О сражениях он говорил мало, больше любил рассуждать о жизни, о судьбах солдатских.
– Был у нас в полку старый солдат Иван Пономарёв. Грамотой совсем не