В «Приложении» к Т. Iv наст изд помещен целый ряд материалов лиц из окружения Н. Ф. Федорова

Вид материала

Документы

Содержание 637. Н. И. Стороженко. – 637 С. В. Горская и М. А. Носова 637. Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 99, л. 3–4 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, лл. 40–41). – 638 646. По всей вероятности, С. А. Белокуров

Подобный материал:

• -, 13773.68kb.
• Книга четвертая, 11169.69kb.
• Выставка, посвященная 105-летию со дня рождения М. А. Шолохова, 38.69kb.
• Послесловие А. И. Федорова, 1076.46kb.
• Программа по химии для 8-11 классов общеобразовательных учреждений, 233.14kb.
• Под редакцией профессора А. В. Федорова Таганрог Издательство гоувпо «Таганрогский, 7878.06kb.
• Положение об аудите редакция №4 от 02. 10. 2010 Утверждено Решением Капитула наст россии, 429.66kb.
• Пояснительная записка Электронная таблица это средство информационных технологий, позволяющее, 143.11kb.
• Источник (отрывок из книги): История России XIX начала XX века. Учебник. / Под редакцией, 374.23kb.
• Программа Кубка наст предоставляется организаторами и шк наст россии в соответствующие, 400.12kb.

636.

³⁴ Это же выражение, по воспоминаниям С. П. Бартенева, употребил и И. М. Ивакин в разговоре с ним об идеях Федорова: «Ник<олай> Фед<орович>, как пророк Духа Животворящего, призывает всех сплотиться и общими братскими усилиями всех вместе для всех совершить великое дело» (С. П. Бартенев. Два разговора о воскрешении мертвых // Русский архив, 1909, № 1, с. 120). – 636.

³⁵ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 9 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4,
ед. хр. 12, л. 7).

Об обстоятельствах написания этого письма см. примеч. к письму 107 (преамбула). – 637.

³⁶ Н. И. Стороженко. – 637.

³⁷ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 99, л. 1–1 об. (копия рукой Н. П. Петер­сона – к. 4, ед. хр. 12, л. 40).

Из документов, хранящихся в личном деле Сергея Петровича Щурова в Архиве РГБ (оп. 126, д. 59), следует, что он родился 6 октября 1866; был сыном личного почетного гражданина г. Москвы. В 1885 г. окончил Московское коммерческое училище с серебряной медалью, получив звание кандидата коммерции и личного почетного гражданина. С января 1886 г. началась его служба в Конторе Государственного Банка, продолжавшаяся до начала марта 1894 г.

С Н. Ф. Федоровым С. П. Щуров познакомился в библиотеке Московского Публичного и Румянцевского музеев. Он много занимался самообразованием. В начале 1890-х гг., еще будучи рядовым читателем библиотеки Музеев, бескорыстно помогал ее сотрудникам, занимаясь разбором и описанием дублетов, составив отдельный каталог дублетных изданий, которые предназначались для возможного обмена с другими библиотеками и частными лицами (см.: «Отчет Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1892–1894 гг.». М., 1895,
с. 70). В 1894 г. был назначен состоять при читальном зале, а с 1 февраля 1896 г. занял должность старшего чиновника для письма («Отчет Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1895 г.». М., 1896). Тогда же составил «Путеводитель по библиотеке Московского Публичного и Румянцевского музеев» (М., 1896).

С 1897 г., параллельно со своими основными занятиями в Канцелярии Музеев, С. П. Щуров стал, опять-таки на добровольных началах, работать в Отделении изящных искусств и классических древностей, которым в то время заведовал И. В. Цветаев. Занимался каталогизацией и описанием гравюр, разбором собрания древнегреческих и византийских монет нумизматического кабинета, по которым составил отдельный каталог («Отчет Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1897 год». М., 1898, с. 50, 51). Летом того же 1897 и следующего 1898 гг. был командирован дирекцией Музеев за границу «с ученой целью» для знакомства с постановкой музейного и архивного дела в Западной Европе, изучения европейских коллекций и т. д.

С весны 1899 г. С. П. Щурова, по ходатайству И. В. Цветаева, переводят в Отделение изящных искусств, а с 1 апреля 1900 г. он уже назначен помощником хранителя отделения.

Научная карьера С. П. Щурова в Московском Публичном и Румянцевском музеях развивалась успешно: в 1900, 1901, 1908 гг. последовали новые командировки за границу; в июле 1907 г. он был назначен на должность хранителя отделения изящных искусств и классических древностей. Однако в 1909 г. разразилась катастрофа: из подведомственного Щурову отделения был похищен ряд гравюр и хранитель отделения распоряжением Министра народного просвещения был удален с занимаемой должности и предан суду за халатное отношение к служебным обязанностям. Ни почти двадцатилетняя служба в Музеях, ни научные заслуги С. П. Щурова не были приняты во внимание. К счастью, судебное разбирательство завершилось благополучно: в 1911 г. С. П. Щуров был полностью оправдан, однако в Музеи уже не вернулся.

В собрании Н. П. Петерсона сохранились два письма С. П. Щурова к Н. Ф. Федорову. Оба они написаны весной 1896 г., с промежутком в десять дней. Н. Ф. Федоров тогда находился в Воронеже и намеревался уйти в отставку: на имя нового директора М. А. Вене­витинова было послано соответствующее прошение (см. письмо 116 и примеч. 11 к нему).

³⁸ С. В. Горская и М. А. Носова – вольнотрудящиеся. До 1917 г. женщины в Московском Публичном и Румянцевском музеях работали только в качестве вольнотрудящихся: они занимались преимущественно обработкой книг – описание, составление картотеки, размещение по разделам и т. д. (см.: В. С. Борисов. Уход Н. Ф. Федорова из Румянцевского музея // Начала, 1993, № 1, с. 152). В ряде случаев привлекались и для работы в читальном зале. Серафима Викторовна Горская, по мужу – Филиппова (1867–1959), окончила 1 Московскую гимназию, получила звание домашней учительницы; была домашней чтицей и компаньонкой гр. Е. И. Воронцовой-Дашковой. С 18 октября 1890 г. – в Московском Публичном и Румянцевском музеях. В 1895–1897 гг. параллельно закончила Педагогические курсы в Москве. В 1917 г. принята в штат библиотеки, в стенах которой проработала до 1933 г. О С. В. Горской см.: О. Попова. Три поколения одной семьи работали в Румянцевском музее // Библиотека, 1998, № 4, с. 25–27. Мария Александровна Носова – дочь надворного советника. Вольнотрудящейся в Музеях работала короткое время – предположительно в 1895–1896 или 1896–
1897 гг., – поскольку вскоре вышла замуж за Н. И. Боборыкина (см. примеч. 2 к письму 118), к тому времени уже вдовца (сообщено О. Б. Муратовой). – 637.

³⁹ Н. И. Боборыкин. – 637.

⁴⁰ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 99, л. 3–4 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, лл. 40–41). – 638.

⁴¹ Данная фраза, указывающая на Щурова как на возможного преемника Федорова в каталожной, дает основание предположить, что именно С. П. Щурова имеет в виду Н. Ф. Федоров в своих письмах Н. П. Петерсону от 28 февраля и между 28 февраля и
7 апреля 1895 г., говоря, что его место «готов занять человек и молодой, и специально подготовленный к этому». Тем более, что в 1894–1895 г. С. П. Щуров «состоял» при читальном зале библиотеки (см. примеч. 37). – 638.

⁴² Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 98 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, л. 37).

Сергей Дмитриевич Чистяков (1860 – после 1914) – генерал-майор, военный историк. В 1880-х гг. – поручик лейб-гвардии уланского полка, в 1890-х гг. служил в Генеральном штабе в чине подполковника, а затем полковника, в 1900-е – в Николаевской военной академии Генштаба в Санкт-Петербурге. Составитель ряда руководств по обучению военному делу. Автор работ по военной истории, истории войсковых частей (см. его работы: «Борисовцы в Могилеве на Днепре 1811–1812 г. Эпизод из отечественной войны». СПб., 1897; «Начало 1-го Финляндского стрелкового полка». Митава, 1911; «Либава в событиях Отечественной войны 1812 г.». Либава, 1912). С Н. Ф. Федоровым познакомился в библиотеке Московского Публичного и Румянцевского музеев. По всей видимости, это знакомство состоялось в последних числах октября – ноябре 1895 г. В «Книге собственноручных записей лиц, желающих заниматься в читальном зале» Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1895–1896 гг. С. Д. Чистяков числится под № 1382. Запись от 30 октября 1895: «Сергей Чистяков. Генерального штаба подполковник. Кокоревская гостиница № 32» (Архив РГБ, оп. 17, д. 19, л. 71 об.).

Н. Ф. Федоров заинтересовал С. Д. Чистякова идеей «переоружения» армии, обращения ее в естествоиспытательную силу. Вряд ли мыслитель раскрывал перед своим собеседником данную идею в полном объеме – в ее непосредственной связи с задачами регуляции, «обращения слепого, бессознательного хода природы в разумный». По всей видимости, он познакомил Чистякова с частными сторонами проблемы, обратив внимание военного историка на те факты армейской истории, которые он сам всегда приводил в подтверждение возможности переключения колоссального военного потенциала на деятельность жизнесозидательную: речь шла об использовании войск в мирное время, об их участии в предотвращении и ликвидации последствий стихийных бедствий и катастроф. Сочувственно откликаясь мыслям Федорова, С. Д. Чистяков пообещал написать по этому поводу отдельную статью (см. письмо 112), что им и было исполнено. «Заметка по поводу истории нашей армии. Русский солдат в дни народных бедствий», принадлежавшая С. Д. Чистякову, появилась в газете «Русский инвалид» 23 апреля 1896 (№ 91). Приведем некоторые фрагменты этой статьи:

«Блестящие военные подвиги наших войск всегда скоро находили и находят себе историков, в трудах которых навсегда сохраняются для потомства.

Но помимо этой бросающейся в глаза боевой деятельности армии для защиты Престола и Отечества, во славу родной земли, деятельности, повторяющейся только через десятки и более лет, в жизни войск и в мирное время найдется немало светлых страниц, подтверждающих постоянное существование в нашей армии той великой внутренней силы, которою живут войска и без которой они являются ничем не связанною толпою; сила эта – дисциплина, преданность долгу, присяга, стремление “положить душу свою за други своя”.

Таковою представляется деятельность войск в мирное время при народных бедствиях, когда борьба ведется не силою оружия, а исключительно силою духа.

Нам лично не известно ни одного сочинения ни на русском, ни на наиболее употребительных иностранных языках, которое было бы посвящено группировке и оценке общегосударственного значения этой деятельности армии, деятельности, повторяем, весьма почтенной и нередко сопряженной для войск с величайшими испытаниями.

Случился ли пожар в городе, горят ли леса, разлилась ли река, появилась ли саранча, образовались ли на дорогах заносы, появились ли хищные звери, открылась ли эпидемия холеры, чумы, а в былые годы и моровой язвы, – во всех этих и им подобных случаях, часто в минуты общего упадка духа, является войско и вступает в борьбу, могучее не своим оружием, а глубоким сознанием долга и дисциплиною.

А какова бывает эта борьба со стихиями, в каком величии является и в этой борьбе мирного времени наш русский солдат, можно видеть хотя бы, например, из описания деятельности войск во время оренбургских пожаров 1879 года [далее приводится описание подвига солдат Оренбургского резервного батальона и Башкирского конного полка, закрывших своими телами крышу порохового погреба].

Посвятивший себя изучению деятельности войск в дни народных бедствий найдет немало подобных примеров самоотвержения в приказах по военным округам, в городских архивах и воспоминаниях частных лиц, не только во время пожаров, но и при наводнениях, заносах и т. п. Не забудем, что и при эпидемиях чумы, в прошлом и в настоящем столетиях, кто, как не те же войска, бесстрашно оставались в зараженных местах, оказывая посильную помощь в уходе за больными, в доставке их в госпитали, в снабжении пищей тех, кои оставались в домах, не говоря уже о том, что и все полицейские обязанности в эти тяжелые дни отправлялись почти исключительно войсками: губернскими ротами (до 1811 г.), инвалидными командами, гарнизонными полками и батальонами, а иногда и полевыми частями. [...] Последняя холерная эпидемия, когда войска для борьбы с нею дали своих врачей и фельдшеров, из коих многие пожертвовали жизнью “за други своя”, еще свежа в памяти всей России.

Найдутся, конечно, еще многие и многие случаи разнородной мирной деятельности войск “для предохранения общего блага от опасности”. [...]

Изучение помянутого вопроса установит еще большее значение армии, как школы, подготовляющей людей, способных без колебания, во всякую трудную минуту государственной жизни, независимо от борьбы с врагами внешними и внутренними, по евангельскому выражению, “положить душу свою за други своя”.

Остается только пожелать, чтобы эта сторона деятельности нашей армии в мирное время нашла себе, возможно скорее, достойного историка».

Н. Ф. Федоров оценил выход статьи С. Д. Чистякова, хотя, как следует из данного письма, напечатана она была «после продолжительных мытарств» и «в сокращенном виде». Очевидно, по инициативе мыслителя статья была перепечатана в газете «Русское слово», где, как и в «Русских ведомостях», время от времени появлялись материалы как самого Федорова, так и лиц, близких к нему (см.: «Русское слово», 22 мая 1896 г.). Более того, в своих статьях Федоров неоднократно ссылался на статью С. Д. Чистякова, как и в случае с другими статьями и заметками (об обыденных храмах, о В. Н. Каразине, о международном книгообмене), написанными лицами из окружения мыслителя и имевшими своим источником его собственные мысли. Так, «Заметка по поводу истории нашей армии» упоминается в статьях «Разоружение», «Распределение задач всемирной регуляции природы» (Т. II наст. изд., с. 273, 301), в «Предисловии к изданию письма Ф. М. Досто­евского», в «Беседе в храме кадетского корпуса по поводу циркуляра 12-го августа о сокращении вооружений» (Т. IV наст. изд., с. 8–9, 187). – 638.

⁴³ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 78 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, л. 16). Письмо написано из-за границы, куда С. П. Бартенев уехал в начале 1896 г. Вначале он жил в Лейпциге, затем в Берлине, напряженно занимаясь музыкой, работая за роялем по 6–8 часов в день (подробнее см. в примеч. 49 к разделу «Вокруг Федорова»).

О реакции Н. Ф. Федорова на это письмо Ю. П. Бартенев сообщил С. П. Бартеневу в своем письме от 31 декабря 1896 г. (см. Т. IV наст. изд., с. 663). – 639.

⁴⁴ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 90, лл. 3–4 (копия рукой Н. П. Петерсона –
к. 4, ед. хр. 12, л. 19). Мария Степановна Лебедева (в девичестве Протопопова) – жена Д. П. Лебедева, друга и сослуживца Н. Ф. Федорова (см. о нем примеч. 9). Она была дочерью помещицы Протопоповой, и Д. П. Лебедев одно время давал ей уроки (см.: Е. С. Некрасова. Дмитрий Петрович Лебедев // Русская старина, 1892, № 7, с. 222). В 1876 г. состоялась свадьба Д. П. Лебедева и М. С. Протопоповой. После поступления Лебедева на службу в Московский Публичный и Румянцевский музеи М. С. Лебедева переехала с ним в Москву (см. виды на жительство в Москве, выданные Д. П. Лебедеву и его супруге, в личном деле Лебедева: Архив РГБ, оп. 126, д. 32 (Личное дело Д. П. Лебедева), лл. 22, 24, 35 и др.). В 1881, 1884 и 1886 гг. родились трое сыновей Лебедевых: Константин, Дмитрий и Алексей. На лето семья уезжала на родину в Рязань и дер. Егольники Рязанской губ., куда к ним в гости приезжал и Н. Ф. Федоров.

После смерти Д. П. Лебедева, скончавшегося в возрасте 39 лет, М. С. Лебедева, оставшаяся одна с тремя малолетними детьми, по ходатайству директора Музеев В. А. Дашкова получала за мужа «усиленную пенсию в уважение болезни покойного мужа ее, причиненной усиленными занятиями по службе его в Музеях» (там же, л. 68). Поселилась она в Рязани. В 1894 г. ее адрес: «Владимирская улица, в дом священника Лебедева, в квартиру Ивана Петровича Лебедева» (там же, л. 82). Лето вместе с детьми М. С. Ле­бедева по-прежнему проводила в Егольниках, где у нее был собственный дом.

Существует некоторая неясность в отношении отчества Лебедевой. В некоторых официальных документах Архива РГБ она значится как «Мария Константиновна Лебедева». Так, в аттестате, выданном Д. П. Лебедеву «Иваново-Вознесенским реальным училищем» в 1879 г., читаем: «Женат на землевладелице Рязанской губернии, девице Марии Константиновне Протопоповой, православного вероисповедания» (Архив РГБ, оп. 126, д. 32, л. 2 об.). Сам Д. П. Лебедев, получив на руки аттестат, вошел с ходатайством об исправлении вкравшихся в него неточностей и представил документы о том, «что отчество жены его не Константиновна, а Степановна и что она никакой недвижимой собственности не имеет (дом в Егольниках, по всей видимости, принадлежал матери М. Лебедевой и достался ей по наследству уже позднее. – Сост.)» (там же, л. 20). Все официальные письма и прошения М. Лебедевой, хранящиеся в личном деле Д. П. Лебедева, подписаны «Мария Степановна Лебедева». Однако в некрологе Д. П. Лебедева, написанном Е. С. Некрасовой, с которой Дмитрия Петровича связывали тесные дружеские узы, его супруга названа «Марией Константиновной» («Русская старина», 1892, № 7, с. 222). Так же она названа и в письме сослуживца Д. П. Лебедева и его заместителя по отделению рукописей и славянских старопечатных книг С. О. Долгова к Е. С. Некрасовой (текст его см. в наст. томе). В силу невозможности без дополнительных разысканий разрешить вопрос об отчестве М. Лебедевой, мы пользуемся вариантом «Мария Степановна», представленным в ее собственноручных прошениях.

С М. С. Лебедевой и ее семьей Н. Ф. Федоров поддерживал теплые отношения и после смерти Д. П. Лебедева, навещая их в Рязани и Егольниках. В собрании Н. П. Петерсона сохранилось четыре письма М. С. Лебедевой Н. Ф. Федорову (все они относятся к 1897 г.). Письма Н. Ф. Федорова к М. С. Лебедевой не разысканы.

Судя по данному письму, Н. Ф. Федоров приезжал в Рязань в конце 1896 г. на Рождество. – 640.

⁴⁵ Речь идет о Е. И. Соколове (см. примеч. 2 к письму 118). – 640.

⁴⁶ Неустановленное лицо. – 640.

⁴⁷ Средний сын М. С. Лебедевой Дмитрий Дмитриевич Лебедев (1884–?), гимназист. – 640.

⁴⁸ Семен Осипович Долгов (1857–1925) – историк, филолог, палеограф. В Московском Публичном и Румянцевском музеях служил с 1883 г., сначала помощником хранителя отделения рукописей и славянских старопечатных книг, а затем, с 1 января 1892 г. – хранителем отделения. В 1903–1909 гг. – главный библиотекарь Музеев, затем – зав. отделением доисторических, христианских и русских древностей (до его ликвидации в 1921–1922 гг.), после чего вернулся в отделение рукописей на должность зав. отделом древних рукописей. В 1898, 1902, 1904, 1905, 1906 гг. временно замещал директора Музеев, неоднократно командировался по делам Музеев для изучения памятников старины в разные области России и за границу (см.: Личное дело С. О. Долгова // Архив РГБ, оп. 126, д. 223). Действительный член Императорского московского археологического общества, активный участник археологических съездов, автор ряда работ по истории древнерусской литературы.

В фонде Российской Государственной библиотеки хранится экземпляр «Отчета Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1889–1891 гг.» с дарственной надписью С. О. Долгова, составлявшего для этого издания отчет по отделению рукописей и славянских старопечатных книг, Н. Ф. Федорову: «Многоуважаемому Николаю Федоровичу Федорову на добрую память о зде сущих и отшедших уже братьях!» (экземпляр «Отчета...» обнаружен В. С. Гречаниновой). – 640.

⁴⁹ Речь идет о корреспонденции «Картины Верещагина в Париже» («Русские ведомо­сти», 9 января 1897, № 9), сообщавшей о персональной выставке художника в Вольнеевском клубе (Cercle Volney) в Париже. Корреспондент приводил отзывы французских газет о работах Верещагина, свидетельствовавшие об адекватном понимании его художественного замысла. Так, говоря о работах цикла «1812 год», газета «Echo de Paris» замечала: В. В. Верещагина «вдохновляла благородная и гуманная мысль потрясти зрителя тем инстинктивным содроганием, которое наверное внушит отвращение к войне», – «война, как ее рисует Верещагин, это синоним разрушения, грабежа и кощунства». А «La Petite République», по словам корреспондента «Русских ведомостей», «упомянув о прежней картине Верещагина “Апофеоз войны”, посвященной “великим завоевателям прошедшего, настоящего и будущего” и изображающей собою пирамиду из человеческих черепов и голов», писала так: «И еще больше, чем в этой символической пирамиде, великая бессмыслица войны выступает в его картине “Отступление из России”. Как будто человеку недостаточно бороться против невидимой вражды стихий, защищаться против жестокой стужи и предательского снега; ему надо еще прибавить нечто к ужасам окружающей природы и прийти на помощь разрушению». – 640.

⁵⁰ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 86, л. 1–1 об. (копия рукой Н. П. Петер­сона – к. 4, ед. хр. 7, л. 1). С историком, публицистом Г. А. Джаншиевым (см. примеч. 5 к письму 127) Н. Ф. Федоров был знаком по библиотеке Музеев. Будучи регулярным посетителем библиотеки и каталожной, Г. А. Джаншиев вместе с рядом других ученых безвозмездно помогал ее штатным сотрудникам в каталогизации книг, делая описи изданий на армянском языке, – к этой работе его привлек именно Н. Ф. Федоров.

В 1883–1900 гг. Г. А. Джаншиев был одним из редакторов-издателей «Русских ведомостей». Вероятно, при его содействии в этой газете в 1891–1892 гг. появились статьи, обсуждавшие выдвинутые Н. Ф. Федоровым проекты франко-русского книгообмена и выпуска книг с приложением к ним печатных карточек (см. примеч. 5, 8 к разделу «Библиотеки и музейно-библиотечное образование» – Т. III наст. изд., с. 664–666); в 1893 г. была введена рубрика «Труды русских писателей» (см. примеч. 11 к тому же разделу – там же, с. 668). В 1896 г. в газете, также не без содействия Джаншиева, появилась статья Федорова «Долг авторов по отношению к публичным библиотекам», в 1899 г. была напечатана составленная им вместе с В. А. Кожевниковым заметка памяти Я. Ф. Браве. Вообще в 1890-х гг., в редакторство Джаншиева, «Русские ведомости» уделяли Московскому Публичному и Румянцевскому музеям существенное внимание: здесь регулярно появлялись материалы о Музеях и их библиотеке (зачастую авторами этих статей были лица из окружения Федорова), указывалось на просветительное и культурное значение главного книгохранилища древней столицы. Газета стремилась привлечь внимание властей и общественности к нуждам Музеев и библиотеки: писала о скудных ассигнованиях, о тесноте помещений, о необходимости ремонта и т. д. В 1893–1894 гг. в «Русских ведомостях» оглашался проект устройства метеорологической станции им. В. Н. Каразина на бельведере Пашкова дома.

В собрании Н. П. Петерсона сохранились три письма Г. А. Джаншиева Н. Ф. Фе­дорову (все они печатаются в данном разделе) и два черновика письма к нему самого философа (письмо 160).

Данное письмо Г. А. Джаншиева Н. Ф. Федорову написано на почтовой карточке («Открытое письмо»). Об обстоятельствах написания данного письма см. в примеч. 1 к «Статьям и заметкам разного содержания». – 640.

⁵¹ М. В. Никольский. Клинообразные надписи ванских царей, открытые в пределах России (Древности восточные. Труды восточной комиссии императорского московского археологического общества. T. I, вып. III). М., 1893. – 640.

⁵² Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 90, лл. 5–6 (копия рукой Н. П. Петерсона –
к. 4, ед. хр. 12, л. 20). О М. С. Лебедевой см. примеч. 44. – 641.

⁵³ Е. И. Соколов. – 641.

⁵⁴ См. примеч. 47. – 641.

⁵⁵ В письме перечисляются сослуживцы Д. П. Лебедева, покойного мужа М. С. Ле­бедевой, – Е. И. Соколов, С. О. Долгов и Г. П. Георгиевский. Е. И. Соколов («Егор Иванович») и С. О. Долгов («Семен Осипович») упоминаются и в следующем письме М. С. Лебедевой Н. Ф. Федорову, от 23 апреля 1897. – 641.

⁵⁶ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 90, лл. 7–8 (копия рукой Н. П. Петерсона –
к. 4, ед. хр. 12, л. 20–21). Ответ на письмо Н. Ф. Федорова, написанное между 15 и 21 апреля 1897 (не разыскано). – 641.

⁵⁷ В 1897 г. скончался старший брат Н. Ф. Федорова Александр Федорович Федоров (1828–1897), служивший присяжным поверенным в Петербурге. Получив известие о его смерти, 24 февраля 1897 г. Н. Ф. Федоров подал в дирекцию Музеев прошение:

«Имею честь покорнейше просить распоряжения Вашего Превосходительства об увольнении меня в отпуск по домашним обстоятельствам в г. Санкт-Петербург с 24 по 27 сего февраля» (Архив РГБ, оп. 126, д. 53, л. 83). Получив соответствующее свидетельство, он уехал в Санкт-Петербург на похороны.

Спустя месяц с небольшим, 5 апреля 1897 г. последовало новое прошение об увольнении в отпуск, также «по домашним обстоятельствам» «в разные города Российской империи сроком с 5 по 15 сего апреля» (там же, л. 86). А. Н. Акиньшин считает, что эти дни Н. Ф. Федоров провел в Воронеже («кроме Воронежа ему практически некуда было ехать» – А. Н. Акиньшин. Н. Ф. Федоров в Воронеже // Философия бессмертия и воскрешения. Вып. 2, с. 246). Однако можно предположить, что Н. Ф. Федоров вновь ездил в Санкт-Петербург, возможно, чтобы поддержать вдову брата Е. Я. Федорову и чем-то помочь ей (5 апреля – 40 дней со дня смерти А. Ф. Федорова). Данное письмо М. С. Лебе­девой к Н. Ф. Федорову свидетельствует в пользу данного предположения (возможно, в письме к ней, в ответ на предложение приехать в Рязань на Пасху Н. Ф. Федоров сообщал о кончине брата и необходимости быть в Петербурге). Ср. воспоминания Г. П. Геор­гиевского: «Однажды на Пасхальные каникулы Николай Федорович уехал в Петербург, куда никогда не ездил и не предполагал ехать. Эта поездка очень заинтересовала всех его знакомых, и волею-неволею ему пришлось дать объяснение. По его словам, он ездил в Петербург потому, что там умер его родной брат, присяжный поверенный» (Г. П. Геор­гиевский. Л. Н. Толстой и Н. Ф. Федоров. Из личных воспоминаний // Четвертые Тыняновские чтения. Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1988, с. 48), – хотя, в принципе, существует вероятность того, что Г. П. Георгиевский смешивает апрельскую отлучку Н. Ф. Федорова из Москвы с февральской поездкой в Петербург. – 641.

⁵⁸ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 90, лл. 9–10 об. (копия рукой Н. П. Пе­терсона – к. 4, ед. хр. 12, л. 22–23). В письме упоминаются дети М. С. Лебедевой: Константин, Дмитрий и Алексей (Алеша, Леля). – 642.

⁵⁹ Это письмо Н. Ф. Федорова, по всей видимости, было послано или в конце мая 1897 г. из Москвы, или в начале июня из Воронежа (само письмо не разыскано). – 642.

⁶⁰ См. примеч. 1 к письму 127. – 642.

⁶¹ Иван Петрович, Поликарп Алексеевич – неустановленные лица. – 642.

⁶² Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 97 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, лл. 25–26). Об А. Ф. Филиппове см. примеч. к письму 283 (преамбула). – 642.

⁶³ См. письмо Н. П. Петерсона к В. А. Кожевникову от 21 августа 1897 (Т. IV наст. изд., с. 607) и примеч. 1 к письму 127. Возможно, резкое ухудшение здоровья Н. Ф. Фе­дорова весной 1897 г. было связано с переживаниями по поводу смерти брата, скончавшегося в конце февраля (подробнее см. примеч. 57). – 643.

⁶⁴ Т. е. в первый день работы Московского Публичного и Румянцевского музеев после двухмесячных летних каникул. – 643.

⁶⁵ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 86, л. 2, 3 об. (копия рукой Н. П. Петер­сона – к. 4, ед. хр. 7, л. 1). Письмо адресовано Н. Ф. Федорову в Воронеж. – 643.

⁶⁶ Н. Ф. Федоров послал Г. А. Джаншиеву для возможного напечатания в газете «Русские ведомости» свою статью, написанную в начале апреля в Воронеже: «Как назвать 1897 год, годом ли политических жестокостей на Востоке или же годом естественных бедствий, как наказания за них» (см. письмо 143). – 643.

⁶⁷ Н. Ф. Федоров с 30 марта 1898 г. находился в Воронеже, уйдя во внеочередной отпуск. В библиотеку Музеев он возвращаться уже не собирался. 16 апреля мыслитель отправил директору Музеев М. А. Веневитинову письмо и прошение об отставке (см. письмо 144 и примеч. 1, 2 к нему). – 643.

⁶⁸ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 100 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, л. 38). Ранее опубликовано В. С. Борисовым: «Начала», 1993, № 1, с. 148.

На копии данного письма Н. П. Петерсон, готовивший его к изданию в III томе «Философии общего дела», сделал следующее примечание: «Необходимо заметить, что, получив это письмо в Воронеже, ежедневно видясь со мною, иногда по нескольку раз в день, – Н<икола>й Ф<едорови>ч это<го> письма мне не показал, и я узнал о нем только теперь, как и о письмах Юрия и Сергея Петровичей Бартеневых, Линниченко, Филиппова и других подобных» (ОР РГБ, ф. 657, к. 4, ед. хр. 12, л. 38).

Инициатором коллективного письма к Н. Ф. Федорову с просьбой не уходить в отставку и вернуться в Москву был директор Московского Публичного и Румянцевского музеев М. А. Веневитинов. 16 апреля 1898 г. Н. Ф. Федоров послал ему из Воронежа, куда уехал во внеочередной отпуск 29 марта, прошение об отставке вместе с письмом, в котором просил дать ход этому прошению. Надеясь убедить Николая Федоровича не уходить из библиотеки, М. А. Веневитинов набросал черновик печатаемого коллективного письма (см. его в личном деле Н. Ф. Федорова – Архив РГБ, оп. 126, д. 53, лл. 92, 94).

Письмо было подписано практически всеми сотрудниками Московского Публичного и Румянцевского музеев, как штатными, так и вольнотрудящимися (см. примеч. 70).

История ухода Н. Ф. Федорова из библиотеки Музеев изложена в статье В. С. Борисова «Уход Н. Ф. Федорова из Румянцевской библиотеки» («Начала», 1993, № 1, с. 143–146). Ряд новых к ней данных содержится в переписке Н. Ф. Федорова, помещенной в Т. IV наст. изд. Дополнительные сведения о Н. Ф. Федорове-библиотекаре и отношении к нему сотрудников и посетителей Музеев можно найти как в некрологах (см. примеч. 170 к разделу «Приложения» «Письма Н. П. Петерсона В. А. Кожевникову») и воспоминаниях Г. П. Геор­гиевского (см. в наст. томе), так и в «Отчетах Московского Публичного и Румянцевского музеев». Начиная с первых лет службы мыслителя в «центральном просветительном учреждении» Москвы его заслуги перед библиотекой специально отмечались в отчетах. Характерно, что при этом фамилия Федорова не упоминалась, и понятно почему: сам он был решительным противником всяких публичных похвал.

Уже в первом отчете после поступления Н. Ф. Федорова на службу в Музеи отмечалась «ревность к делу и расторопность» дежурных при читальном зале» («Отчет... за 1873–1875 гг.». М., 1876, с. 82). Затем подробная характеристика работы Федорова при каталожной была дана в отчете за 1879–1882 гг. В разделе, посвященном библиотеке, после подробного описания новых поступлений, работы читального зала и сетований на нехватку сотрудников, следовал такой текст: «В Каталожной все многочисленные требования читального зала едва удовлетворяются ныне благодаря неутомимому труду одного из дежурных при читальном зале, делающего поистине так много, что нельзя не удивляться его сметливости, находчивости и быстроте, особенно если принять в соображение, что многие требования заявляются до крайности неясно, неопределенно, а иногда и совсем ошибочно. В подобных случаях, конечно, легко было бы отделываться простым отказом, но самоотверженная добросовестность упомянутого лица дозволяет ему прибегать к отказу только в виде неизбежного иногда исключения и по истощении уже всех средств удовлетворить насколько возможно несговорчивого подчас требователя, ожидающего найти в литературе совсем готовые ответы на всякий даже самый произвольно поставленный вопрос» («Отчет... за 1879–1882 гг.». М., 1884, с. 104).

В следующих двух отчетах находим новые упоминания о Федорове: «Что касается работ по Библиотеке, то, при известной всем скудости ее личного состава, они, конечно, должны были ограничиваться только самым необходимым – не сплошной, а лишь разборчивой каталогизацией и удовлетворением все возрастающих численно требований в читальном зале, которое по-прежнему лежит у нас почти исключительно на одном, хотя – положим – и единственном в своем роде, лице» («Отчет... за 1883–1885 гг.». М., 1886,
с. 104). «Потребности Читального зала, открытого для всех с десяти часов утра до осьми вечера, удовлетворяются по-прежнему двумя дежурными: утренним и вечерним, при главном, конечно, содействии того же, состоящего при Каталоге, сведущего и опытного лица, на неутомимые труды которого мы постоянно указываем в своих Отчетах» («Отчет... за 1886–1888 гг.». М., 1889, с. 136).

В отчетах Музеев за 1889–1896 гг. похвал деятельности Федорова мы не встречаем. Можно предположить, что это было вызвано крайне негативным отношением к таким похвалам самого Федорова и нежеланием составителей «Отчетов» (их разделы обыкновенно писали заведующие отделениями Музеев) сердить своего сослуживца: в 1890-е гг. философ неоднократно пытался оставить службу в Музеях, а его коллеги, не мыслившие библиотеки Музеев без Федорова, всячески старались этому противодействовать.

Тем не менее еще одно упоминание Н. Ф. Федорова как «опытного библиографа» находим в «Отчете... за 1897 г.» – в связи с объяснениями с читателями по поводу отказов на книги (см. об этом примеч. 175 к «Статьям и заметкам разного содержания»). Фамилия библиографа здесь опять не прозвучала. Ее мы находим лишь в отчете за 1898 г.: «С
15 сентября уволен со службы в разряд вольнотрудящихся, а с 1 ноября вовсе оставил службу в Музеях дежурный при читальном зале коллежский асессор Н. Ф. Федоров» («Отчет... за 1898 г.». М., 1898, с. 63). Это цитата из раздела «Перемены в личном составе», где излагались только «голые факты». А вот что было написано во вступлении к «Отчету...»: «...наконец, мы должны отметить, как прискорбное для музея событие, оставление службы Н. Ф. Федоровым в октябре истекшего года. Известная всем, кто только его знает, скромность этого труженика препятствует нам дать на страницах отчета хотя бы общую характеристику значения, какое Н. Ф. Федоров имел в качестве заведующего библиотечным каталогом, благодаря своим обширным познаниям в библиографии» (там же, с. 11). Теплые слова о Федорове прозвучали и в том разделе отчета, где речь непосредственно шла о библиотеке: «В заключение, не можем не выразить глубокого сожаления, что заведующий каталожной Н. Ф. Федоров, по слабости здоровья, принужден был оставить службу при нашей библиотеке. Сожаление это, без сомнения, разделяют с нами те многочисленные посетители библиотеки, для которых он был незаменимым советником и руководителем» (там же, с. 26–27).

Дать «общую характеристику» заслуг Н. Ф. Федорова перед библиотекой Музеев стало возможным лишь после смерти мыслителя, когда он своей волей уже не мог остановить потоки благодарных, восторженных слов. Небольшой некролог, автором которого, по всей видимости, был Г. П. Георгиевский (в нем есть переклички с некрологом того же автора, опубликованным в «Московских ведомостях» 16 декабря 1903 г.), появился в «Отчете... за 1903 г.» (М., 1904, с. 16):

«15 декабря 1903 г. скончался в Москве Николай Федорович Федоров, прослуживший в Музее в качестве заведующего каталогом Публичной Библиотеки с 27 ноября 1874 г. по 15 сентября 1898 г.

Хотя Н. Ф. Федоров уже пять лет назад, в 1898 г., покинул службу в Музеях, однако память, которую он оставил в учреждении, и значение, которое имел среди своих товарищей и среди читающей публики, побуждают помянуть здесь этого замечательного музейского деятеля. Николая Федоровича знала вся многочисленная семья русских писателей и ученых, за последние четверть века входившая в сношение с Румянцевским Музеем. Все они пользовались его беспримерными богатыми знаниями в различных областях науки, его исключительными библиографическими знаниями и беспримерною готовно-
стью служить каждому всеми силами и средствами.

Энциклопедист в лучшем смысле этого слова, Николай Федорович был и замеча­тель­ным философом и самостоятельным мыслителем. Глубокие и оригинальные воззрения его привлекали к себе и Достоевского, и Соловьева, и находили в них авторитетных ценителей и сторонников.

Пусть привлекательный образ этого замечательного человека долго сохраняется в сердцах всех знавших его и пользовавшихся его советами и научною помощью». – 644.

⁶⁹ М. А. Веневитинов. – 644.

⁷⁰ Н. Стороженко – см. примеч. 15 к «Дополнению к разделу “Библиотеки и музейно-библиотечное образование”».

С. Долгов – см. примеч. 48.

И. Бушера – см. примеч. 6.

Алексей Самойлович Келлат родился в с. Савельево Рузского уезда 26 сентября 1865 г. По окончании в 1878 г. Клинского уездного училища поступил в Комиссаровское техническое училище, учебу в котором завершил в 1884 г. В Московский Публичный и Румянцевский музеи принят 16 сентября 1891 г. исполняющим должность младшего чиновника канцелярии; спустя четыре месяца, по прошению зав. канцелярией И. П. Буше­ра, утвержден в должности. С 30 ноября 1895 г. был назначен «исправляющим должность смотрителя и казначея музеев», сменив на этом посту И. П. Бушера. В этом качестве проработал в Музеях до 1 декабря 1910 г., когда вынужден был уволиться в связи с расстроенным здоровьем (см. личное дело А. С. Келлата // Архив РГБ, оп. 126, д. 25).

Антон Иеронимович Калишевский родился в с. Туричан Владимирского уезда 16 августа 1863 г. в семье священника. По окончании Холмской классической гимназии, в 1882 г. был принят в число студентов Московского университета, который окончил в 1886 г. по историко-филологическому факультету со степенью кандидата. Затем последовала воинская служба в 4 гренадерском Несвижском полку, учеба в Московском пехотном юнкерском училище (1887–1888) и в том же 1888 г. увольнение в запас. 13 сентября 1891 г. А. И. Ка­лишевский подал на имя директора Музеев прошение с просьбой принять его на службу дежурным чиновником при читальном зале. Согласие директора последовало 16 сентября, и А. И. Калишевский начал работать в Музеях исправляющим должность; в январе 1892 г., по ходатайству библиотекаря Е. Ф. Корша, в должности был утвержден. С 8 октября 1897 г. работал помощником библиотекаря, параллельно преподавая русский язык и литературу в Строгановском центральном училище технического рисования. С весны 1900 г. А. И. Калишевский – старший помощник библиотекаря, а 1 апреля 1908 переведен в Московский университет на должность библиотекаря (личное дело А. И. Кали­шевского // Архив РГБ, оп. 126, д. 24^а).

С. Горская – см. примеч. 38.

Яков Герасимович Квасков (1864 – после 1940) – библиограф. Родился 16 марта 1864 г. в Москве. Окончил 4 класса Московской 1-й классической гимназии. 1 ноября 1885 г. начал служить по вольному найму сначала дежурным при читальном зале, а с 1901 г. – помощником заведующего читальным залом Московского Публичного и Румянцевского музеев (лишь в 1902 г. он был зачислен в штат). В 1906 г. Я. Г. Квасков был назначен младшим помощником библиотекаря, а спустя несколько лет – заведующим читальным залом библиотеки.

В сохранившейся в личном деле Я. Г. Кваскова автобиографии читаем: «Поступив в просветительское учреждение, прежде всего занялся самообразованием. В 1891 г. начал заниматься библиографией» (Архив РГБ, оп. 22, д. 335, л. 66). В этих занятиях самообразованием, а затем библиографией руководителем и наставником Я. Г. Кваскова был Н. Ф. Федоров. Он заинтересовал своего младшего коллегу выдвинутыми им библиотечными проектами, в частности идеей франко-русского книгообмена и введением печатных библиографических карточек (см. примеч. 8 к разделу «Библиотеки и музейно-библиотечное образование», а также примеч. 100 к «Отечествоведению» – Т. III наст. изд., с. 606, 666–667).

Я. Г. Квасков был составителем фундаментального систематического каталога по естественным наукам (часть каталога, касающаяся проблем ихтиологии, была опубликована), в течение многих лет составлял библиографию библиографий – вопрос о собранной им картотеке был поднят на первом съезде по библиотечному делу в Санкт-Петербурге (см.: «Труды первого всероссийского съезда по библиотечному делу». СПб., 1912, с. 102). В последующие годы указатель библиографий расширялся и пополнялся.

Служба Я. Г. Кваскова в Музеях продолжилась и после революции. Он становится членом Ученой коллегии «Московского и Румянцевского музея», в 1918 г. делегируется в качестве полномочного представителя музея в Петроград на совещание первой сессии центрального комитета государственных библиотек. В 1924 г. начинает составлять портретную картотеку общественных деятелей (было собрано 80 тысяч карточек и приблизительно 50–60 тысяч портретов). В ознаменование 35-летия научной и общественной деятельности библиографа его избирают Почетным членом «Государственного Румянцевского Музея». В ходатайстве директора Ленинской библиотеки от 9 января 1928 г. о присвоении Я. Г. Кваскову персональной пенсии читаем: «Я. Г. Кваскова помнят несколько поколений учащейся молодежи России. За долгую свою деятельность Я. Г. Квасков воспитал десятки поколений молодых людей своими советами, указаниями и знанием русской книги» (Архив РГБ, оп. 22, д. 335, л. 64).

Персональная пенсия Я. Г. Кваскову была присвоена. Однако 31 июля 1928 г. последовало решение об увольнении его из библиотеки. Старейшему специалисту-библиотеко­веду было направлено извещение, подписанное заместителем директора Ленинки: «В целях рационализации, проводимой по библиотеке, и в виду получения Вами пенсии, Вы освобождаетесь от должности заведующего читальным залом с 1 августа 1828 г.» (там же, л. 62). Не мысля себя вне стен библиотеки, 30 августа Яков Герасимович подает прошение о переводе на должность «помощника заведующего научным отделом по русской истории, для продолжения работы по составлению портретной картотеки общественных деятелей» (там же, л. 63). Однако его просьба не была удовлетворена.

После увольнения из библиотеки Я. Г. Квасков продолжал регулярно приходить туда, уже в качестве рядового читателя, занимаясь научной работой.

В 1940 г. с ним познакомились О. Н. Сетницкая и Е. А. Крашенинникова, молодые студентки-историки, последовательницы Н. Ф. Федорова. О своей встрече с бывшим сослуживцем Федорова они сообщили философу-федоровцу А. К. Горскому, автору серии очерков «Н. Ф. Федоров и современность» (Вып. 1–4, Харбин, 1928–1933), с которым состояли в постоянном общении и переписке. На это последовал следующий ответ:

«Что касается Кваскова, то было бы весьма невредно, если бы Вам удалось сойтись с ним поближе. Это весьма благородного вида старичок (похож на портрет Ап. Ник. Майкова). В свое время меня с ним познакомили, но из беседы с ним ничего не удалось извлечь для биографии Н. Ф. такого, что не было бы уже известно по печатным материалам. Может быть, я не сумел его как следует раскачать. Беседа шла в официальной обстановке в Каталожной библиотеки, где тогда висел Пастернаковский портрет, и Квасков о нем отзывался, что Н. Ф.  “совершенно как живой”, каковые слова я и вставил в свой очерк, но больше от него ничем не попользовался. В 1937-ом году мы с Лялей пошли по недрам библиотеки (в числе экскурсантов) – желая увидеть портрет Н. Ф. на прежнем месте, но там его не оказалось. Спросить было неловко. Вдруг я увидел стоящего в стороне Кваскова, – быстро подошедши, тихо спросил, – а где же тут был портрет? Он махнул рукой: “Убрали”. – Куда? – “Это мне не известно”. Может быть и известно, но не считал себя вправе сообщить. Меня он, конечно, не узнал. В последующие года вплоть до нынешнего, заходя в библиотеку, я нередко вижу его сидящим за столом читального зала. Он, очевидно, уже не служит, вышел на пенсию, но не может расстаться с привычной атмосферой» (А. К. Горский. Письмо О. Н. Сетницкой и Е. А. Крашенинниковой от 10 апреля 1940. Собрание Е. Н. Берковской (Сетницкой)).

Августа Ивановна Калайдович (?–1920) – вольнотрудящаяся при библиотеке Музеев с 1 января 1897. (Сообщено Л. М. Коваль.) Согласно разысканиям В. С. Борисова, в библиотеку поступила по рекомендации Н. И. Стороженко. «Имела “диплом домашней учи­тельницы, хорошо знающей французский язык, служившей около 15 лет заведующей библиотеки Общества воспитательниц и учительниц”» («Начала», 1993, № 1, с. 152).

Елизавета Павловна Покровская (?–1919, по другим сведениям – 1920) – вольнотрудящаяся при библиотеке Музеев с 1 ноября 1897 г. по 1919 г. (Сообщено Л. М. Коваль.)

Н. Янчук – см. примеч. 7 к письму 205.

С. Щуров – см. примеч. 37.

Мария Викторовна Горская (1871–1928) – сестра С. В. Горской. Окончила 1-ю Московскую женскую гимназию. Мечтая стать врачом и нуждаясь в заработке, с 1897 г. начала подрабатывать вольнотрудящейся в библиотеке Музеев; работала там по 1902 г. Затем поступила в Лионский университет, окончив который получила звание доктора медицины. Сдав экзамен в Московском университете, с 1908 по 1910 гг. работала врачом в Московском приюте для сирот; затем ряд лет была земским врачом. См. о ней: О. Попова. Три поколения одной семьи работали в Румянцевском музее // Библиотека, 1998, № 4, с. 25–27.

Сергей Ефимович Черемин родился 2 июля 1872 г. в Москве. С 27 ноября 1895 г. работал в Музеях по вольному найму сначала младшим, а затем старшим чиновником для письма. Параллельно С. Е. Черемин на безвозмездной основе исполнял функции помощника смотрителя здания Музеев, а с лета 1898 г., когда в Музеях начались строительные работы, стал помощником секретаря Музеев по делопроизводству на этих работах. В 1904 г. директор Музеев ходатайствовал перед министром народного просвещения о присвоении С. Е. Черемину за его заслуги перед Музеями звания личного почетного гражданина (присвоение этого звания «за отлично-усердную и полезную деятельность» состоялось
29 декабря 1905 г.). См.: Личное дело С. Е. Черемина // Архив РГБ, оп. 126, д. 57.

Александр Иванович Кирпичников (1846–1903) – литературовед, специалист по истории мировой литературы, член-корреспондент Академии наук. В 1873–1894 гг. преподавал в Харьковском, а затем – в Новороссийском университетах. Во второй половине
1890-х гг. был командирован в Санкт-Петербург и Москву для научной работы, читал лекции в Московском университете. В штат Московского Публичного и Румянцевского музеев на должность хранителя отделения доисторических, христианских и русских древностей принят 1 августа 1898 г. В 1902 г. назначен библиотекарем библиотеки Музеев, а 1 февраля 1903 г. – помощником ректора Московского университета. В последней должности А. И. Кирпичников проработал всего несколько месяцев – 30 апреля 1903 г. он скончался. Некролог А. И. Кирпичникова был помещен в «Отчете Московского Публич­ного и Румянцевского музеев за 1903 г.» (М., 1904, с. 5–8) – в том же отчете говорилось и о другой утрате Музеев, кончине Н. Ф. Федорова.

Подпись А. И. Кирпичникова под письмом сотрудников Музеев можно объяснить двояко: либо А. И. Кирпичников в момент подписания письма сослуживцами Федорова находился в Музеях и поставил свою подпись на правах давнего читателя и почитателя (в рукописном отделении и библиотеке Музеев он занимался к тому времени уже более двадцати лет), либо, что также возможно, ученый в это время работал в Музеях на правах вольнотрудящегося. – 644.

⁷¹Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 86, лл. 4–5 (копия рукой Н. П. Петерсона –
к. 4, ед. хр. 7, л. 4). Датируется на основании ответного письма Н. Ф. Федорова от 25 октября 1898. Данное письмо было оставлено Г. А. Джаншиевым Н. Ф. Федорову в библиотеке Румянцевского музея вместе с отдельными оттисками статьи Н. Ф. Федорова «Ассирия и Урарту», помещенной во втором издании сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» (М., 1898). – 644.

⁷² Судя по этим указаниям, изъятое из статьи Н. Ф. Федорова «Ассирия и Урарту» примечание было обширным и содержало идею обращения армии в естествоиспытательную силу. Quasi una fantasia – вроде фантазии (итал.). – 644.

⁷³ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 86, л. 6 (копия рукой Н. П. Петерсона –
к. 4, ед. хр. 7, л. 4). – 645.

⁷⁴ Возможно, речь идет о статье Н. Ф. Федорова «Ассирия и Урарту», помещенной во втором издании сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» (сборник был издан редакцией газеты «Русские ведомости» при непосредственном участии Г. А. Джаншиева, одного из ее редакторов-издателей). В самих «Русских ведомостях» за период с сентября по конец октября 1898 гг. никакой статьи Н. Ф. Федорова не обнаружено. – 645.

⁷⁵ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 74, лл. 3–4 об. (копия рукой Н. П. Петер­сона – там же, л. 5). Ранее опубликовано: «Начала», 1993, № 1, с. 147. Владимир Эдуар­дович Ден (1867–1933) – экономист, статистик. В 1890-х гг. – сотрудник газеты «Русские ведомости», позже – профессор Петербургского политехнического института (продолжил в нем работу и после революции), автор ряда лекционных курсов по статистике и экономической географии. Среди его работ: «К учению о ценности. Три очерка. 1. Адам Смит. 2. Давид Рикардо. 3. Карл Родбертус-Ягецов». СПб., 1895; «Лес и лесное хозяйство России». СПб., 1905. «Каменноугольная и железоделательная промышленность». СПб., 1907; «Очерки по экономической географии». Ч. 1, СПб., 1908; «Новая Европа», СПб., 1922 и др.

С Н. Ф. Федоровым В. Э. Ден познакомился через библиотеку Московского Публичного и Румянцевского музеев, которую регулярно посещал.

Из письма И. М. Ивакина Н. Н. Черногубову от 9 марта 1899 (Т. IV наст. изд., с. 669) следует, что существовало по крайней мере одно письмо Н. Ф. Федорова к В. Э. Дену. До настоящего времени оно не разыскано. – 645.

⁷⁶ По предположению В. С. Борисова («Начала», 1993, № 1, с. 151), речь идет о Василии Николаевиче Строеве, историке, впоследствии – приват-доценте Московского университета. В 1890-х годах, будучи студентом Московского университета, он регулярно занимался в библиотеке Музеев. См. его запись от 21 сентября 1895 г. под № 242 в «Книге собственноручной записи лиц, желающих заниматься в читальном зале. 1895–1896 гг.»: «Василий Николаевич Строев, студент, б<ольшая> Молчановка, д. Грекова» (Архив РГБ, оп. 17, д. 19, л. 14). – 645.

⁷⁷ Последний день работы Н. Ф. Федорова в библиотеке Музеев – 31 октября 1898 г.
11 ноября 1898 г. он выехал из Москвы в Воронеж. Таким образом, письмо В. Э. Дена написано еще во время пребывания Н. Ф. Федорова в Москве. – 645.

⁷⁸ Владимир Николаевич Ивановский (1867–1939) – историк философии и психологии; в 1893–1900 – секретарь Московского психологического общества, с конца 1898 г. – приват-доцент Московского университета (позднее работал в Казанском, Санкт-Петербургском, Минском и Самарском университетах). В 1890-е гг. занимался проблемами средневековой философии (работы: «Мистика и схоластика XI–XII вв». М., 1897; «Народное образование и университеты в средние века». М., 1898). Среди других дореволюционных работ: «Очерк жизни и деятельности Н. Я. Грота». М., 1900; «Система логики силлогистической и индуктивной». М., 1900; «Введение в философию». Ч. 1. Казань, 1909 и т. д.

Как установил В. С. Борисов, В. Н. Ивановский некоторое время – в 1892–1893 гг. – был почти что соседом Н. Ф. Федорова: местожительство Ивановского в это время – «Пречистенка. Денежный пер., д. 12, кв. Озерова», Федорова – Молочный пер., дом Иванова (№ 9). «В связи с этим, – по мнению Борисова, – общение с Н. Ф. Ф. могло быть особенно интенсивным: из библиотеки часть пути они могли идти вместе» («Начала», 1993, № 1, с. 151). – 645.

⁷⁹ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 82, лл. 1–2 об. (копия рукой Н. П. Пе­терсона – к. 4, ед. хр. 12, лл. 9–11). – 646.

⁸⁰ О Я. Ф. Браве и его книге «Одно из наших центральных просветительных учреждений (Очерки Румянцевского Музея)». М., 1898, см. примеч. 19 к разделу «Библиотеки и музейно-библиотечное образование» – Т. III наст. изд., с. 670. – 646.

⁸¹ Я. Ф. Браве передал экземпляры своей книги «Одно из наших центральных просветительных учреждений» писательнице и журналистке Е. С. Некрасовой, с которой Н. Ф. Федоров был знаком еще со времен Чертковской библиотеки (подробнее см. в наст. томе примеч. 4 к разделу «Дополнения» «Материалы Н. Ф. Федорова»), вдове Д. П. Ле­бедева М. С. Лебедевой и С. О. Долгову. – 646.

⁸² Библиотека филолога, этнографа, профессора Харьковского университета Петра Алексеевича Бессонова (1827–1898) представляла собой собрание книг по языкознанию, истории, этнографии (на русском и иностранных языках), в том числе изданий по русской и славянской народной песне. В ней имелся «целый ряд старинных сборников песен, чрезвычайно редких» (У. Г. Иваск. Частные библиотеки в России. СПб., 1911, с. 67). Николай Ильич – Н. И. Стороженко. – 646.

⁸³ Речь идет о директоре Музеев М. А. Веневитинове. – 646.

⁸⁴ По всей вероятности, С. А. Белокуров (см. примеч. 4 к письму 76) интересовался рукописным и книжным собранием П. А. Бессонова на предмет приобретения его для Московского Главного архива Министерства иностранных дел. – 646.

⁸⁵ Старая история (нем.). – 646.

⁸⁶ Алексей Максимович Миронов (1866 – после 1918) – историк искусства. Окончил Харьковский университет, диссертацию на степень доктора истории и теории изящных искусств защитил по теме «Картины загробной жизни в греческой живописи на вазах» (М., 1895). С сентября 1900 по март 1906 г. служил в Московском Публичном и Румянцевском музеях заведующим читальным залом. В 1902–1903 гг. читал лекции по истории искусства на высших женских курсах в Москве. С весны 1906 г. – преподаватель Казанского университета. Автор печатных лекционных курсов «История христианского искусства» (Казань, 1908–1909), «История эстетических учений» (Казань, 1907) и др.

С Н. Ф. Федоровым познакомился в библиотеке Московского Публичного и Румянцевского музеев. Можно предположить, что именно Н. Ф. Федоров в 1898 г. вдохновил А. М. Миронова на написание очерка «Московский Публичный и Румянцевский Музей как художественно-просветительное учреждение» (см. примеч. 90), как незадолго до этого побудил Я. Ф. Браве к созданию книги «Одно из наших центральных просветительных учреждений (Очерки Румянцевского Музея)». – 646.

⁸⁷ О Н. В. Шаховском и его взаимоотношениях с Н. Ф. Федоровым см. примеч. 112 к разделу «Приложения» «Письма Н. П. Петерсона В. А. Кожевникову». – 646.

⁸⁸ Указ о назначении Н. В. Шаховского председателем Петербургского цензурного комитета последовал 21 декабря 1898 г. («Правительственный вестник», 29 декабря 1898
(10 января 1899), № 282). Получение от Я. Ф. Браве этого известия сыграло важную роль в решении Н. Ф. Федорова переехать из Воронежа в Сергиев Посад (см. письмо Н. П. Пе­терсона к В. А. Кожевникову от 23 января 1899). – 646.

⁸⁹ О В. Э. Дене см. примеч. 75. – 646.

⁹⁰ А. М. Миронов. Московский Публичный и Румянцевский Музей как художественно-просветительное учреждение // Вестник Воспитания, 1899, № 1, с. 34–55 и отд. оттиск. В своей статье публицист указывал на то значение, которое имело для Москвы перенесение в нее Румянцевского музея: до начала 60-х годов древняя столица «не обладала еще ни одним из таких художественно-воспитательных учреждений, доступных всем слоям общества», какими в Санкт-Петербурге были Эрмитаж и Академия художеств. А затем на протяжении почти тридцати лет «Румянцевский музей оставался в указанном роде единственным [...] рассадником и распространителем историко-художественных знаний, а вместе с ними и воспитателем эстетического вкуса и понимания среди разнохарактерной массы его посетителей» (указ. соч., с. 34–35). Подробно останавливаясь на описании каждого отдела Музеев, он подчеркнул, что коллекции музеев должны не только доставлять чисто эстетическое наслаждение, но и носить просветительский характер, «наглядно показывать посетителю историческое развитие искусства» (указ. соч., с. 35–36). – 647.

⁹¹ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 82, лл. 3–4 об. (копия рукой Н. П. Петер­сона – к. 4, ед. хр. 12, лл. 11–13). – 647.

⁹² Я. Ф. Браве имеет в виду свое письмо к Н. Ф. Федорову от 27 декабря 1898. – 647.

⁹³ М. А. Веневитинов. – 647.

⁹⁴ О С. П. Щурове см. примеч. 37. – 647.

⁹⁵ Я. Г. Квасков (см. примеч. 70). – 647.

⁹⁶ О своем намерении поехать в Воронеж Я. Ф. Браве сообщал Н. Ф. Федорову в письме от 27 декабря 1898. Однако, по всей видимости, это намерение не было осуществлено. В том же письме от 27 декабря Браве сообщает Федорову о своей болезни, связанной с сильным переутомлением от постоянной работы. Несколько ранее – в ночь с 22 на 23 декабря – он обращается к Н. Н. Черногубову с просьбой одолжить ему денег (ОР РГБ, ф. 328, к. 4, ед. хр. 20, лл. 1–2); и сразу же начинается напряженная работа над очередным сочинением, поскольку зарабатывал Браве научно-литературным трудом. Эта работа очень быстро вновь уложила его в постель. «Все хвораю, т. е. переутомлен писанием и писанием по целым ночам. C'est une maladie, c'est une fièvre scarlatinéе (это болезнь, это лихорадка от скарлатины. – Сост.), какой-то нелепый и, вероятно, бесцельный запой», – жаловался он Черногубову, прося отсрочки возврата долга: «...я еще не успел договориться с издателем каким-нибудь относительно издания разрешенной уже цензурою книги о попечительствах о народной трезвости. У меня совсем парализована воля» (там же, лл. 3–4). Наконец, 7 февраля было написано последнее письмо:

«Дорогой

Николай Николаевич!

Я окончательно свалился. Страшные невралгические боли в голове. Если можете и не противно Вам, – par [vo]lonté (если хотите. – Сост.) проведайте меня. Чем раньше это случится, тем лучше.

Ваш Я. Браве.

P. S. Письмо это только подписано мною, так как много водить пером я не в силах» (там же, л. 5).

В собрании Н. Н. Черногубова в ОР РГБ хранится письмо к нему В. Э. Дена, сообщающее о смерти Я. Ф. Браве:

«16/II 1899

Многоуважаемый Николай Николаевич.

Я. Ф. Браве скончался 15/II в 11 час. вечера после операции от воспаления мозга. Похороны 18-го в 9 час. утра из Голицынской Больницы (об этом будет объявление в Русских Ведомостях завтра 17-го). – Завтра 17-го в 7 час. вечера панихида в Голицынской Больнице. Влад. Ден» (ОР РГБ, ф. 328, к. 4, ед. хр. 45, л. 1 об.).

Н. Ф. Федоров присутствовал и на панихиде, и на похоронах Я. Ф. Браве (16 февраля 1899 г. он вернулся из Воронежа в Москву, направляясь в Сергиев Посад), вместе с В. А. Кожевниковым написал его некролог.

В «Отчете Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1898 г.» (М., 1899, с. 14) был также помещен краткий, но прочувствованный отклик на кончину Я. Ф. Браве:

«В самые последние дни 1898 г. Я. Ф. Браве (Е. Варб) издал книжку под заглавием “Одно из наших просветительных учреждений”, содержащую подробный, прекрасно составленный очерк истории и современного положения Румянцевского Музея, а также его значения в ряду ученых учреждений России и задач, лежащих на нем в будущем. К сожалению, работа эта была последним трудом автора. Изнуренный непосильными занятиями, Я. Ф. Браве скончался весною 1899 года. Настоящей краткой поминкой в отчете исчерпывается глубокая признательность Музеев к их добровольному историографу и уважение, которое они питают к его памяти, как одного из трудолюбивейших исследователей, долгие годы занимавшихся в их библиотеке». – 647.

⁹⁷ В. М. Владиславлев, с которым у Н. Ф. Федорова произошла размолвка, написал Н. Ф. Федорову только 1 февраля 1899 (см. след. письмо). Обстоятельства этой размолвки точно выяснить не удалось. Известно, что в 1896 г. между Федоровым и Владиславлевым возникло несогласие в оценке проекта реконструкции Московского Кремля, принадлежавшего В. И. Баженову, и факта передачи баженовской модели Кремля в Румянцевский музей (см. заметку Н. Ф. Федорова «Ответ Владиславлеву» – Т. III наст. изд., с. 106–107), однако была ли эта размолвка последней, без дополнительных данных установить трудно. – 648.

⁹⁸ См. примеч. 86. – 648.

⁹⁹ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 85 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, лл. 15–17). О В. М. Владиславлеве и его размолвке с Федоровым см. примеч. к письму 105 (преамбула) и примеч. 97 к данному разделу. – 648.

¹⁰⁰ К копии этого письма Н. П. Петерсон сделал следующее примечание:

«Едва ли Н<иколай> Ф<едорови>ч отвечал на это письмо, – на него мало действовали признания в любви к нему самому, в основе которой не было любви к делу, которому Н<иколай> Ф<едорови>ч отдал всю жизнь свою, к делу спасения людей от всякого рода бедствий, от голода, болезней и самой смерти. А Владиславлев, очевидно, был чужд этому делу; как видно из его письма, он не хотел печатно сказать о том, о чем просил его Н<иколай> Ф<едорови>ч, а Н<иколай> Ф<едорови>ч мог просить его только об одном – сказать что-либо о деле, которому он отдал всего себя и к которому хотел привлечь всякого, к нему приближавшегося. Владиславлев противился этому, следовательно, не видел в деле, которому служил Н<иколай> Ф<едорови>ч, того, что видел в нем Н<иколай> Ф<едорови>ч, был чужд ему, и вместо этого говорит о предстоящей ему работе в качестве податного инспектора, о подворно-статистическом исследовании Каневского уезда для вывода крестьянского бюджета в видах того, чтобы бить в набат, если окажется, что благосостояние крестьян систематически ухудшается. Н<иколай> Ф<едорови>ч, придавая великое значение знанию, науке, весьма скептически относился к статистике и даже не к волостной только; он видел нечто противоестественное в том, когда предметом исследования делают живых людей вместо того, чтобы призвать их к самоисследованию, а статистика, или служители ее – статистики – так именно и поступают, они делают предметом своих исследований живых людей, которые, не понимая, для чего требуются собираемые сведения, не считают нужным давать сведения верные и часто заподозривают, что собираемые статистиками сведения нужны им для злых целей. Точно так же и бить в набат не в случае внезапности такого бедствия, как пожар, Н<иколай> Ф<едорови>ч не считал целесообразным. Словом, Владиславлев, – хотя по его словам и любил Н<иколая> Ф<едорови>ча, – совсем его не понимал, не понимал даже тогда, когда обещал издать свою работу с соблюдением карточной системы, т. е. с приложением к книге, которую собирался издать, библиотечной карточки, т. е. такой карточки, о которой говорится в статье – “Что значит карточка, приложенная к книге”. Н<иколай> Ф<едорови>ч придавал серьезное значение таким карточкам в том лишь случае, если бы они прилагались к каждой выходящей книге, и притом по одной определенной форме, потому что в этом лишь случае составление библиотечных каталогов из дела трудного и весьма медленного стало бы легким и скорым; но для того, чтобы при каждой книге была такая карточка, нужно распоряжение власти; приложение же библиотечных карточек только к некоторым, к небольшому сравнительно числу книг никакого серьезного значения иметь не может» (ОР РГБ, ф. 657, к. 4, ед. хр. 12, лл. 17–18). – 649.

¹⁰¹ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 95 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 7, л. 5). О Н. И. Стороженко см. примеч. 15 к «Дополнению к разделу “Библиотеки и музейно-библиотечное образование”». Ответ Н. Ф. Федорова последовал 23 марта (письмо 182). – 649.

¹⁰² См. примеч. 2 к письму 182. – 649.

¹⁰³ М. А. Веневитинову, директору Московского Публичного и Румянцевского музеев. – 649.

¹⁰⁴ См. примеч. 96. – 650.

¹⁰⁵ Речь идет о художнике В. В. Верещагине. О его контактах с Н. Ф. Федоровым см. примеч. к письму 77 (преамбула). – 650.

¹⁰⁶ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 68, лл. 63–64 об. (копия рукой Н. П. Пе­терсона – к. 4, ед. хр. 6, лл. 160–162).

Ответ на письмо Н. Ф. Федорова от 29 марта 1899.

О В. Я. Симонове см. примеч. к письму 184 (преамбула). – 650.

¹⁰⁷ См. примеч. 7 к письму 184. – 650.

¹⁰⁸ В газете «Новое время» за период с конца марта по июль 1899 г. новых статей В. Я. Симонова не обнаружено. Свою точку зрения на задачи армии в мирное время применительно к железнодорожным войскам В. Я. Симонов высказал в докладе, сделанном на первом частном собрании членов Общества ревнителей военных знаний 9 марта 1899 г. (т. е. практически параллельно с написанием статьи «Военные мысли о штатском деле»). Он подчеркнул, что железнодорожные батальоны должны быть сторожевою воинскою ча­стью специального назначения и что и в мирное время их обучение и деятельность должны быть ориентированы прежде всего на те задачи, которые батальонам придется исполнять во время войны («О современной подготовке наших железнодорожных войск. Отчет о докладе военного инженера полковника В. Я. Симонова, сделанном им 9 марта 1899 г.». СПб., 1899, с. 15). – 650.

¹⁰⁹ Речь идет о статье Н. Ф. Федорова «Задача конференции мира». Статья не была напечатана. – 651.

¹¹⁰ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 87 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, лл. 33–34). Об И. М. Ивакине и его взаимоотношениях с Федоровым см. преамбулу к разделу «Приложения» «И. М. Ивакин. Воспоминания (фрагменты)». – 651.

¹¹¹ С Н. Н. Черногубовым (см. о нем примеч. к письму 280 (преамбула)) И. М. Ивакин, скорее всего, познакомился через Н. Ф. Федорова в библиотеке Румянцевского музея. Данное письмо свидетельствует, что И. М. Ивакин принимал посильное участие в судьбе Черногубова, который в 1899–1900 гг. испытывал значительные материальные трудности. Помогали Черногубову и другие лица из окружения Федорова: так, вопросами его трудоустройства занимался Ю. П. Бартенев – в сентябре 1900 г. он ходатайствовал о принятии Черногубова на службу в московскую прогимназию (см.: ф. 328,
к. 4, ед. хр. 10, лл. 5–6). – 651.

¹¹² Устроить Н. Н. Черногубова на службу по цензурному ведомству через Н. В. Ша­ховского (см. примеч. 112 к разделу «Письма Н. П. Петерсона к В. А. Кожевникову») не удалось. Было ли написано Н. Ф. Федоровым письмо к Н. В. Шаховскому с ходатайством о помощи Н. Н. Черногубову, составить которое просит ниже мыслителя И. М. Ивакин, неизвестно. – 651.

¹¹³ Желание Н. Н. Черногубова заняться «Дневником» А. В. Дружинина не осуществилось. Неоднократно предпринимавшиеся попытки опубликовать «Дневник» (он хранился вначале у Г. В. Дружинина, затем у его сына В. Г. Дружинина, потом у внука А. В. Дру­жинина, тезки знаменитого писателя, а после его смерти был передан в РГАЛИ) по разным причинам так и не увенчались успехом. «Дневник» вышел в свет лишь в наши дни – см.: А. В. Дружинин. Повести. Дневник. М., 1986. О судьбе «Дневника» см.: В. Г. Дружинин. А. В. Дружинин (1824–1864) и его Дневник // Указ. соч., с. 421–426. – 651.

¹¹⁴ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 83 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, л. 39). Данная телеграмма была отправлена директором Московского Публичного и Румянцевского музеев М. В. Веневитиновым в Асхабад, где Н. Ф. Федоров находился с конца августа 1899 г. Скорее всего, она послана 23–24 декабря, поскольку содержит поздравление одновременно с именинами Федорова (24 декабря по ст. стилю – празднование памяти преп. схимонаха Николая Славянина), праздником Рождества Христова и Новым годом. Однако не исключено, что она может быть датирована и 5–6 декабря (6 декабря по ст. стилю – память свт. Николая, архиепископа Мир Ликийских, чудотворца). – 651.